Текст книги "Судебная экспертиза: типичные ошибки"

2.3. Ошибки судебной экспертизы по исследованию материалов документов

Иванова Е. В.

Судебная экспертиза материалов является одним из наиболее востребованных средств проверки подлинности представляемых в суд документов. В первую очередь это – экспертиза установления давности выполнения реквизитов документов, которая выполняется лицами, обладающими специальными знаниями.

К особенностям современного состояния судебной экспертизы материалов документов можно отнести:

– недостаточную разработанность теоретических основ экспертизы данного вида;

– многокомпонентный состав материалов документов;

– сложное аналитическое оборудование;

– значительное количество методов, приемов и рекомендаций решения экспертных задач.

Указанные особенности обусловливают причины экспертных ошибок при проведении экспертиз материалов документов и оценке получаемых результатов.

В настоящее время место судебной экспертизы материалов документов в системе судебных экспертиз однозначно не определено:

– в Перечне родов (видов) судебных экспертиз, производимых в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел РФ[118]118
  Приказ МВД России от 29.06.2005 № 511 (ред. от 27.09.2023) «Вопросы организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть], экспертная специальность «Исследование материалов письма и документов» (29.11) отнесена к классу экспертиз материалов, веществ и изделий. Аналогично эта экспертная специальность регламентирована в приказе Следственного Комитета РФ[119]119
  Приказ СК России от 24.07.2020 № 77 «Об утверждении Порядка определения, пересмотра уровня квалификации и аттестации экспертов федерального государственного казенного учреждения “Судебно-экспертный центр Следственного комитета Российской Федерации” на право самостоятельного производства судебных экспертиз» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть];

– в приказе ФСБ России[120]120
  Приказ ФСБ РФ от 23.06.2011 № 277 «Об организации производства судебных экспертиз в экспертных подразделениях органов Федеральной службы безопасности» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть] диагностика и идентификация веществ и материалов, используемых для изготовления документов, в том числе бумаги, красящих композиций, клеев, считается материаловедческим исследованием. В то же время в Положении об экспертных подразделениях в органах федеральной службы безопасности, утвержденном приказом[121]121
  Приказ ФСБ РФ ФСБ России от 31.01.2002 № 60 «Об утверждении Положения об экспертных подразделениях в органах федеральной службы безопасности» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть] ФСБ России от 31.01.2002 № 60, диагностические и идентификационные исследования документов, средств и материалов, используемых для их изготовления, именуются технико-криминалистическими;

– как следует из Перечня родов (видов) судебных экспертиз, выполняемых в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России[122]122
  Приказ Министерства юстиции РФ от 20.04.2023 № 72 «Об утверждении Перечня родов (видов) судебных экспертиз, выполняемых в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России, и Перечня экспертных специальностей, по которым предоставляется право самостоятельного производства судебных экспертиз в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть], исследование материалов документов, наряду с исследованием реквизитов документов, относится к роду «Техническая экспертиза документов»;

– согласно Приложению № 1 к Порядку аттестации таможенных экспертов на право самостоятельного производства таможенной экспертизы исследование материалов документов считается видом технико-криминалистической экспертизы документов[123]123
  Приказ ФТС России от 07.02.2019 № 203 «Об утверждении Порядка аттестации таможенных экспертов на право самостоятельного производства таможенной экспертизы» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть].

Полагаем, что в вопросе о месте экспертизы материалов документов следует учитывать современные подходы к классификации экспертиз на роды и виды, в основе которых лежит непосредственный объект исследования[124]124
  Иванова Е. В. Судебная экспертиза материалов документов: вопросы теории и практики // Вестник Московского университета МВД России. – 2023. – № 2. – С. 78–82.


[Закрыть]. Поскольку объектами данных экспертиз являются материалы и их следы, а методами исследования – методы анализа состава, экспертизы материалов документов являются родом экспертиз веществ, материалов и изделий. Однако теоретическая и нормативная неопределенность позволяет проводить исследования лицам, компетенция которых явно недостаточна.

Анализ практики показывает, что в настоящее время экспертизы материалов документов проводятся:

– специалистами в области технико-криминалистической экспертизы документов;

– специалистами с базовым химическим образованием, получившими дополнительное юридическое образование;

– специалистами с базовым химическим образованием, имеющими опыт работы в государственных судебно-экспертных учреждениях;

– иными специалистами (инженерами, речеведами и др.).

Как правило, в зависимости от совокупности компетенций специалистов имеют место специфические ошибки в проводимых ими экспертизах. Так, нарушения процессуального порядка, выход за пределы специальных знаний, решение правовых вопросов характерно в основном для специалистов, недостаточно владеющих компетенциями правового характера. Например, в заключениях встречаются рассуждения на тему оценки влияния отбора проб на легитимность документа: «следует отметить, что образованные в результате отбора образцов отверстия диаметром 0,57–0,60 мм не могут быть расценены как “частичная” или “полная” порча документа и даже как его видоизменение (в соответствии с ч. 4 п. 3 ст. 57 УПК РФ). Данные отверстия не влияют на легитимность документа, так как образованные ими изменения реквизитов документа ничтожны и не препятствуют любым возможным последующим криминалистическим, специально-техническим и другим исследованиям»[125]125
  Заключение эксперта № 235/21 от 22.09.2021 по арбитражному делу № А40-229692/19-160-204.


[Закрыть].

Имеют место нарушения требований к оформлению комплексной и комиссионной экспертиз. Это, в частности, касается отсутствия данных о том, какие исследования проводил каждый из экспертов, подписей соответствующих специалистов под описанием проведенных исследований.

Специалисты в области ТКЭД, иные специалисты, не имеющие химических компетенций, при проведении экспертизы материалов документов допускают ошибки в технологии применения методов исследования, интерпретации их результатов. Так, проводя исследование методом тонкослойной хроматографии, эксперт-криминалист установил наличие в составе материалов письма шести реквизитов красителя СГФ (спирторастворимый голубой фталоцианиновый). Причем показатели подвижности (Rf) красителя СГФ для всех объектов имели различное значение, что противоречит теоретическим основам метода и свидетельствует о непонимании экспертом закономерностей, лежащих в его основе, либо об отсутствии умений его практической реализации[126]126
  Заключение эксперта № 200727-АЛ1 от 27.07.2020 по арбитражному делу № А41-77692/2019.


[Закрыть].

Достаточно часто при проведении исследований эксперты нарушают требования к лабораторной практике, что приводит к ошибочным результатам. Так, известно, что поверенные приборы, используемые при проведении экспертиз материалов документов, не дают абсолютной гарантии того, что средство измерения работает правильно[127]127
  Пункт 5.4. Оборудование // ГОСТ Р 52960-2008 Аккредитация судебно-экспертных лабораторий. Руководство по применению ГОСТ Р ИСО/МЭК 17025 (утв. приказом Ростехрегулирования от 24.09.2008 № 212-ст.) – М.: Стандартинформ, 2008.


[Закрыть]. Поэтому необходимо проводить поверки их работоспособности с периодичностью, определяемой видом измерительного прибора, целью и частотой предполагаемого использования, а также опытом предыдущей эксплуатации.

Особенностью применения газового хроматографа при решении задач судебной экспертизы материалов документов является то, что некоторые вещества исследуемых проб удерживаются на колонке прибора и при последующих исследованиях могут быть обнаружены. Это приводит к ложноположительным выводам о наличии тех или иных растворителей в составе материалов письма и печати либо к ошибочным выводам об их количественном содержании.

Например, при проведении экспертизы[128]128
  Заключение эксперта № 200727-АЛ1 от 27.07.2020 по арбитражному делу № А41-77692/2019.


[Закрыть] с целью установления давности выполнения реквизитов документа экспертом было установлено, что относительное количественное содержание растворителя в штрихах увеличивается со временем. Эти данные противоречат научным основам и экспериментальным данным, согласно которым относительное количественное содержание растворителя в штрихах может либо уменьшаться, либо оставаться неизменным[129]129
  Тросман Э. А., Бежанишвили Г. С., Батыгина Н. А. и др. Методика определения давности выполнения реквизитов в документах по относительному содержанию в штрихах летучих растворителей // Теория и практика судебной экспертизы. – 2013. – № 2 (30).


[Закрыть]. Уменьшение растворителя в штрихах обусловлено различными химическими и физическими процессами – испарением, разрушением, полимеризацией. Результаты, полученные экспертом, могут объясняться неправильной подготовкой прибора к исследованию.

Источником экспертных ошибок в судебных экспертизах материалов документов является и состояние методического обеспечения. Так, в настоящее время отсутствуют методики сравнительного исследования материалов бумаги. В лучшем случае для этих целей экспертами применяются гостированные методы определения отдельных компонентов бумаги (ГОСТ 7500-85 Бумага и картон. Методы определения состава по волокну)[130]130
  См., например: заключение эксперта № 3/617 от 30.09.2013.


[Закрыть], а в худшем – сравнение проводится на основе визуального осмотра и тактильных ощущений. Например, только по результатам исследования методом оптической микроскопии экспертами был сделан вывод о том, что «бумага исследуемых документов… содержит по внешним признакам (цвет, прочность, структура бумаги, наличие неоднородностей, ломкость и др.) отличия от сравнительных образцов, не бывших в использовании и хранившихся в условиях естественного старения»[131]131
  Заключение эксперта № А40-15867-20-38-35 от 20.09.2021.


[Закрыть]. В исследовании по материалам гражданского дела № 2-294/23 эксперт при помощи микроскопа МСП-2 (увеличение до 90х), в УФ и ИК-лучах мультирежимной цветной мегапиксельной телевизионной лупы «БТП-1332» увидел деформацию волокон бумаги[132]132
  Заключение эксперта № 23М/206-2-294/23-ПЭ по делу № 2-294/23.


[Закрыть]. Определил шероховатость и пористость бумаги по тактильным ощущениям эксперт по делу № А41-77692/2019[133]133
  Заключение эксперта № 19–01/04-2022 от 23.05.2022 по делу № А41-77692/2019.


[Закрыть].

Недостаточная определенность положений единственной утвержденной методики определения давности выполнения реквизитов в документах[134]134
  Тросман Э. А., Бежанишвили Г. С., Батыгина Н. А. и др. Указ. соч.


[Закрыть] приводит к целому ряду экспертных ошибок. В частности, при верном научно обоснованном подходе, положенном в основу методики, в ней не учтены такие факторы, как:

– влияние условий хранения документов до направления на исследование;

– влияние особенностей материалов бумаги на процесс старения материалов письма;

– возможность диффузии компонентов материала письма в документах, хранящихся неизолированно друг от друга и др.[135]135
  Иванова Е. В. О состоянии методического обеспечения установления абсолютной давности выполнения рукописных реквизитов документов // Вопросы экспертной практики. – 2019. – № S1. – С. 235–240.


[Закрыть]

Все это не позволяет применять методику для установления давности с момента нанесения реквизитов. В то же время для определения несоответствия даты, указанной на документе, реальному сроку его выполнения она вполне пригодна.

Помимо методик, в экспертной практике по исследованию материалов документов применяются многочисленные «авторские» подходы, не имеющие научного обоснования. Так, в целях установления абсолютной давности выполнения реквизитов документов применяются положения патентов, в том числе:

– Способ определения возраста штрихов красящих веществ реквизитов документов по динамике их выцветания (патент RU 2533315: А. Н. Веневцев, Б. В. Ситников, Ю. А. Свиридов). Решение задачи основано на изучении динамики изменения полного цветового различия и различия в светлоте для опытного и контрольного штрихов по спектрам поглощения в УФ и видимой области. В указанном подходе не обоснованы закономерности динамики изменения цветовых различий разных материалов письма с течением времени, на которых он базируется; не учтено многообразие материалов письма, их многокомпонентность, не принято во внимание взаимное влияние компонентов друг на друга.

– Способ определения давности события создания объекта, содержащего целлюлозу, метка давности события ее создания на поверхности изделия и способ защиты изделия от фальсификации давности события его создания (патент RU 2478198 C1: О. И. Плетень). Подход основан на измерении относительных количественных характеристик кристалличности целлюлозы, изъятой на участках под покрытием (материалом письма или печати), и в целлюлозе на участках, не имеющих покрытия. Указанный патент не содержит математического аппарата, описывающего закономерности изменения степени кристалличности целлюлозы, не учитывает особенности влияния на изменение степени кристалличности целлюлозы: состава бумаги; ее свойств, обусловленных технологией изготовления; условий среды, в которых хранился документ.

– Определение давности выполнения рукописных текстов и других материалов письма (патент RU 2296315 С1 от 27.03.2007: Л. В. Бачурин, А. В. Ладонин, Н. В. Юдин). Согласно патенту для решения задачи получают два образца исследуемого материала письма, один из которых экстрагируют растворителем, другой сначала подвергают нагреву, а затем экстрагируют при тех же условиях. Оба образца подвергают спектрофотометрированию и получают отношение оптических плотностей растворов в области их максимумов на единицу длины штриха в области от 400 до 1100 нм. Определение давности исследуемого документа проводят путем сравнения этих значений с аналогичными параметрами документов с заведомо известной датой выполнения. В основу способа положены не закономерности изменения свойств материалов в результате естественного старения, а зависимость воздействия температуры на деградацию красителя, что не одно и то же.

Таким образом, очевидно, что подмена методик экспертного исследования иными материалами не допустима в судебно-экспертной деятельности.

3. Ошибки лингвистических экспертиз

3.1. Общие положения назначения и производства судебной лингвистической экспертизы

Галяшина Е. И.

Судебная лингвистическая экспертиза – это процессуально регламентированное исследование устного или письменного текста, завершающееся дачей письменного заключения по вопросам, разрешение которых требует применения специальных лингвистических знаний.

Судебная лингвистическая экспертиза востребована по широкому спектру дел в уголовном, гражданском, административном судопроизводстве, по делам об административных правонарушениях. Это – диффамация, оскорбление, клевета, призывы к экстремистским действиям, заведомо ложные сообщения о террористических актах, вымогательство, шантаж, мошенничество, разглашение охраняемой законом тайны, возбуждение национальной или религиозной ненависти или вражды, незаконная реклама и пропаганда наркотиков и т. п. Произведения письменной и устной речи вовлекаются в документационные и информационные споры, социальные, корпоративные, групповые и межличностные конфликты, используются для совершения правонарушения или сами становятся предметами преступного посягательства.

Внешняя языковая форма и внутреннее смысловое содержание продуктов речевой деятельности подвергаются правовому анализу и оценке в целях выявления признаков злоупотребления свободой массовой информации и иных правонарушений, ответственность за которые предусмотрена российским законодательством.

Отличительной особенностью юридической квалификации правонарушений, совершаемых посредством речевой деятельности, является опора на знание языка, которым владеют не только участники судопроизводства, но и широкий неопределенный круг лиц, выступающий в качестве адресата распространяемой информации. Это привело к тому, что на практике довольно быстро сложилась ситуация, когда чуть ли не по каждому документационному или информационному спору стороны, а затем и следователи, дознаватели, судьи стали обращаться за помощью к лингвистам, ставя перед ними задачу установления смысла устных и письменных текстов на русском языке.

Вслед за гражданским судопроизводством, по меткому выражению Г. М. Резника, на «лингвистическую иглу» подсело уголовное правосудие[136]136
  Речевой оборот Г. М. Резника. См.: Предисловие юриста // Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста. Теоретические основания и практика. – М.: Флинта; Наука, 2007. – С. 3.


[Закрыть]. Органы дознания, следователи, судьи по делам о клевете или оскорблении, преступлениям экстремистской, коррупционной направленности для установления события или состава правонарушения стали назначать лингвистические экспертизы, привлекать в качестве специалистов филологов-русистов и иных лиц, обладающих лингвистическими знаниями. При этом государственные судебно-экспертные учреждения оказались во многом не готовы решать те задачи, которые перед ними ставили практические работники, поэтому основная масса экспертиз изначально поручалась лексикографам, преподавателям филологических факультетов вузов, учителям русского языка и т. д.

Филологи столкнулись с новой для них проблемой адаптации лингвистического знания для нужд судопроизводства. Стало очевидно, что одних только языковедческих знаний в объеме вузовского образования было недостаточно. Для квалифицированного судебно-экспертного исследования продуктов речевой деятельности и установления фактов, обладающих доказательственным значением, требовалось овладеть методологией общей теории судебной экспертологии, изучить криминалистику и другие юридические дисциплины. Важно было оптимизировать частнонаучные лингвистические методы, разработать экспертные методики для решения конкретных задач лингвистической экспертизы. Разработанные в лингвистике методы исследования текста требовали адаптации к новым практическим задачам. А некоторые методы лингвистической семантики оказались вовсе неприменимы, так как приводили к подмене объекта лингвистической экспертизы[137]137
  Галяшина Е. И. Судебная лингвистическая экспертиза: учебник. – М.: Проспект, 2021. – С. 331–358.


[Закрыть].

Тем не менее многие неопытные в экспертной деятельности филологи активно откликнулись на запрос правоохранителей и стали решать поставленные практическими работниками вопросы с позиций понимания текста среднестатистическим носителем русского языка и словарных значений слов, представленных в толковых словарях, опираясь на собственный личный речевой опыт и абстрактные языковые модели.

Методические подходы к решению типовых задач судебной лингвистической экспертизы, используемые государственными судебными экспертами и лицами, обладающими лингвистическими знаниями, но не являющимися работниками государственных судебно-экспертных учреждений, существенно разнились. Усилился субъективизм принятия экспертного решения. Такое положение дел привело к тому, что одни и те же языковые факты стали толковаться неоднозначно, по одним и тем же вопросам и объектам лингвисты разных школ применяли разные методические подходы и приходили к различным выводам.

Быстро сложилась ситуация, когда представители органов следствия, дознания, а иногда и судьи не смогли устоять перед соблазном переложить на юридически неискушенных филологов и функцию доказывания. Задание эксперту нередко стало сводиться к выяснению наличия юридических признаков состава преступления, предусмотренного соответствующей нормой Уголовного кодекса, наталкивая эксперта на решение сугубо правовых вопросов, которые являются исключительной прерогативой лиц, осуществляющих производство по делу. Понятно, что такие ошибки были продуцированы неправильной постановкой вопросов, которые должны определять предмет экспертизы и область специальных знаний, необходимых для их решения.

Не имея специальной судебно-экспертной подготовки и не обладая соответствующими экспертными компетенциями в пределах конкретной экспертной специальности по судебной лингвистической экспертизе, не понимая принципиального различия между мнением, которое каждый человек вправе иметь по тому или иному вопросу, и заключением эксперта как источником судебных доказательств, лица, привлеченные экспертами, взялись решать вопросы, выходящие за пределы их компетенции, «по-житейски», «на уровне обыденного знания носителя русского языка».

Зачастую и некоторые государственные судебные эксперты стали интерпретировать тексты и их фрагменты на основе правовых понятий, анализировать «мысли автора текста», «вычитывать» из произнесенных в диалогическом общении слов скрытые или неявные смыслы, додумывать и домысливать за говорящими то, что не было сказано, но «имелось в виду».

В результате в сознание общественности (включая юристов, филологов, да и самих экспертов) представителями масс-медиа стало внедряться ошибочное представление о том, что якобы лингвистическая экспертиза по своей природе является ненаучной, субъективной, «ее задача – интерпретировать тексты»: «сколько экспертов, столько и мнений»; филолог ищет значения слов русского языка по словарю, «доказывая очевидное», лингвисты – это «эксперты по вызову», «ангажированы» или «зависимы» от «заказчика экспертизы», а сама лингвистическая экспертиза стала «инструментом репрессий» и «государственной сервильности».

Так, например, В. А. Салимовский и Е. Н. Мехонина отмечают: «…языковед зачастую выступает не как независимый эксперт, а, по существу, как имеющий специальные (лингвистические) знания адвокат истца или ответчика (см., например, экспертное заключение А. Н. Баранова в отношении высказываний Ф. Киркорова, адресованных журналистке И. Ароян). К сожалению, лингвистическая экспертиза весьма часто оказывается “ангажированной” и тогда, когда ее запрашивают суд, следственные органы или прокуратура. Разумеется, авторы такой экспертизы отрицают свою недобросовестность. Между тем характер допускаемых ими ошибок (уловок) говорит о том, что альтернативой недобросовестности может быть только полная некомпетентность. Но в нее трудно поверить, если заключение пишется опытным экспертом, зачастую кандидатом или доктором наук…» Действительно, задачи, которые ставятся перед специалистом-филологом, в большинстве случаев являются несложными и для их решения достаточно даже тех знаний и умений, которые предусмотрены программой (стандартом) дисциплин, изучаемых на первом курсе филологического факультета. Имеем в виду, например, умение отличить слово литературного языка от слова жаргонного или диалектного, с помощью словаря определить словесное значение, охарактеризовать его стилистическую окраску. Поэтому, как правило, в заведомо неадекватных суждениях эксперта есть основания видеть именно уловки, а не ошибки»[138]138
  Салимовский В. А., Мехонина Е. Н. Типичные ошибки (уловки) в ненадлежащей судебно-лингвистической экспертизе // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. – 2010. – Вып. 2 (8). – С. 48.


[Закрыть].

Говоря об экспертных ошибках, А. Р. Ратинов предостерегал, что «заключения экспертов не всегда еще находятся на должном уровне, отмечаются случаи подмены научно-психологического анализа представлениями обыденного сознания, бедность инструментально-методической части некоторых экспертных исследований, недостаточная обоснованность выводов и, что особенно нетерпимо, выход экспертов за пределы своей научной компетенции, попытки устанавливать не только психологические, но и юридические факты…»[139]139
  Ратинов А. Р. Методологические вопросы юридической психологии // Психологический журнал. – Т. 4. № 4. – 1983. – С. 107–118.


[Закрыть].

В действительности при корректном и профессиональном использовании разработанных лингвистической наукой объективных методов и процедур исследования языковых фактов с учетом закономерностей функционирования языка в различных видах дискурса от мнимого субъективизма не остается и следа. Результаты полного и всестороннего анализа с использованием сложившихся в лингвистической науке строгих методов семантического анализа текста и знание законов языка не дает возможности экспертам приходить к прямо противоположным выводам, не лукавя и не нарушая процедуры исследования.

Другая весьма болезненная проблема лингвистической экспертизы, служащая источником объективных экспертных ошибок, связана с самой языковой материей, исследуемой экспертами-лингвистами. Так, существует мнение, что коль скоро тексты пишутся или произносятся на русском языке, адресованы носителям этого языка и им понятны, то вряд ли вообще нужны языковеды для перевода текста «с русского на русский», который и так понятен. В случае же если лицо не владеет языком судопроизводства, то этот пробел полностью компенсирует не эксперт, не специалист, а переводчик – иной участник судопроизводства.

С другой стороны, очевидно, что элементы различных субкультур (молодежного сленга, криминального арго, компьютерного жаргона и т. п.), «эзопова языка» (эвфемизмов семантических полей: «наркотики», «коррупция», «оружие» и т. п.), условных языков или социальных диалектов, понятных лишь определенным группам лиц, объективно требуют применения специальных лингвистических знаний в силу имплицитности или многозначности их содержания.

На наш взгляд, необходим единый подход для дифференциации специальных и «наивных» лингвистических знаний, дабы не впадать в ту или иную крайность, решая вопрос о том, когда требуется назначение судебной лингвистической экспертизы, а когда достаточно наличие у правоприменителя владения грамотой родного языка, элементарного здравого смысла и профессиональных юридических знаний, чтобы установить смысловое содержание и форму высказывания или текста, квалифицированного как правонарушение в соответствии с нормами права. Для этого, прежде всего, необходимо очертить круг объектов, которые могут быть подвергнуты экспертному исследованию с применением специальных лингвистических знаний и тех, которые со всей очевидностью этого не требуют, будучи доступными для всеобщего восприятия и понимания лицами, владеющими знаниями данного языка.

Нельзя не согласиться с мнением Г. М. Резника, что смысл многих высказываний, по которым назначаются экспертизы, прост и ясен, можно сказать, лежит на поверхности. Поэтому значительная часть лингвистических экспертиз посвящена доказательству очевидного. Юристы не в лучшем виде предстают перед лингвистами, требуя научного исследования глагола «бей», разъяснения смысла слов «значит, некий, похитил» и т. п. В таких случаях необходим срочный языковой ликбез для юристов либо краткие курсы профессиональной этики. В других случаях смысл текста постигается тщательной аналитической работой, извлекается из контекста и подтекста, каскадов намеков и вопросов, разоблачением изощренных стилистических приемов манипулирования сознанием респондентов[140]140
  Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста. Теоретические основания и практика. 2007. – С. 3–5.


[Закрыть]. Вот здесь требуется глубоко профессиональная работа эксперта.

Некоторые проблемные вопросы назначения лингвистической экспертизы разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»[141]141
  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11 (ред. от 28.10.2021) «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть]. Так, в п. 23 названного постановления говорится, что производство лингвистической экспертизы может быть назначено в необходимых случаях для определения целевой направленности информационных материалов, т. е. не во всех случаях, как это было принято ранее. К производству экспертизы могут привлекаться, помимо лингвистов, и специалисты соответствующей области знаний (психологи, историки, религиоведы, антропологи, философы, политологи и др.). В таком случае назначается производство комплексной экспертизы. При назначении судебных экспертиз по делам о преступлениях экстремистской направленности не допускается постановка перед экспертом не входящих в его компетенцию правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции суда. В частности, перед экспертами не могут быть поставлены вопросы о том, содержатся ли в тексте призывы к экстремистской деятельности, направлены ли информационные материалы на возбуждение ненависти или вражды.

Исходя из положений ст. 198 УПК РФ, судам при рассмотрении уголовных дел о преступлениях экстремистской направленности надлежит обеспечить подсудимому возможность ознакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, независимо от ее вида, и с полученным на ее основании экспертным заключением либо с сообщением о невозможности дать заключение; заявить отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении, о привлечении в качестве эксперта указанного им лица либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении, о внесении в определение (постановление) о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту.

В силу положений ч. 4 ст. 271 УПК РФ суд при рассмотрении уголовных дел о преступлениях экстремистской направленности не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве специалиста, явившегося в судебное заседание по инициативе любой стороны. При этом суду следует проверять, обладает ли данное лицо специальными знаниями в вопросах, являющихся предметом судебного разбирательства. Суд вправе, в соответствии с ч. 1 ст. 69, п. 3 ч. 2 ст. 70, ч. 2 ст. 71 УПК РФ, принять решение об отводе специалиста в случае непредставления документов, свидетельствующих о наличии специальных знаний у лица, о допросе которого в качестве специалиста было заявлено ходатайство, признания этих документов недостаточными либо ввиду некомпетентности, обнаружившейся в ходе его допроса. При оценке заключения эксперта по делам о преступлениях экстремистской направленности судам следует иметь в виду, что оно не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и, как все иные доказательства, оценивается по общим правилам в совокупности с другими доказательствами. При этом вопрос о том, являются те или иные действия публичными призывами к осуществлению экстремистской деятельности или к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, а также возбуждением ненависти либо вражды, а равно унижением человеческого достоинства, относится к компетенции суда.

Указанное разъяснение носит, на взгляд автора, общий характер для всех случаев, когда решается вопрос о необходимости применения специальных лингвистических знаний в сфере судопроизводства. Вопрос о том, действительно ли необходимы в каждом конкретном случае назначения судебной лингвистической экспертизы специальные лингвистические знания или действует презумпция, что «судьи владеют русским языком как языком судопроизводства», далеко не праздный. В нем кроется источник большинства процессуальных и деятельностных экспертных ошибок, связанных с назначением и производством судебной лингвистической экспертизы не только по уголовным, но и по гражданским делам, делам об административных правонарушениях.

Несомненно, специальные лингвистические знания нужны, когда семантика сказанного или написанного текста неочевидна, смысловое содержание речевого факта требует установления, необходимо выявить прагматику текста, его стилистическую или эмоционально-экспрессивную окраску. Экспертное исследование актуально, когда контекст не снимает языковой неопределенности, не позволяет однозначно эксплицировать смысл слова или высказывания. Лингвистическая экспертиза важна не только для анализа плана содержания, но и плана выражения речевого высказывания, когда не соблюдаются правила орфографии и пунктуации, грамматики, стилистики, синтаксические и лексические нормы русского языка.

Лингвистический анализ содержательно-смысловой и формальной стороны речевого произведения является основным способом установления словесных конструкций и речевых единиц, подпадающих под признаки конкретного правонарушения, ответственность за которое предусмотрена российским законодательством. Если юрист не может без лингвиста решить, нарушают ли определенную правовую норму те или иные речевые действия, то назначение и проведение судебной лингвистической экспертизы признается необходимым. В таком случае выявление языковых показателей речевых правонарушений выступает в качестве основной экспертной задачи.

Анализируя практику производства судебных лингвистических экспертиз, можно констатировать, что актуальной является задача систематизации ошибок судебной лингвистической экспертизы. Процессуальные ошибки при назначении и производстве судебной лингвистической экспертизы заключаются в нарушении экспертом процессуального порядка и процедуры производства экспертизы.

К процессуальным ошибкам относятся – выход эксперта за пределы своей компетенции (решение правовых вопросов, выход за пределы экспертной специальности), выражение экспертной инициативы в формах, не предусмотренных законом (самостоятельный поиск материалов для производства лингвистической экспертизы, вторжение в сферу компетенции других родов экспертиз), несоблюдение процессуальных требований по оформлению заключения эксперта (в том числе представление отчета или акта экспертного исследования, отсутствие в заключении эксперта необходимых реквизитов, обоснование выводов не результатами лингвистического исследования, а материалами дела и т. п.), отсутствие разъяснения эксперту его прав и ответственности надлежащим лицом, отсутствие подписки о предупреждении эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, оформление подписки «задним» числом (включение подписки в текст заключения и постановка подписей экспертов после производства экспертных исследований и оформления экспертного заключения).