Текст книги "Судебная экспертиза: типичные ошибки"

3.3. Экспертные ошибки, допускаемые при производстве лингвистической экспертизы экстремистских материалов

Огорелков И. В.

На сегодняшний день борьба с экстремистскими и террористическими проявлениями является одной из приоритетных задач правоохранительной системы РФ. Для всестороннего и полного расследования дел экстремистской и террористической направленности, совершаемых с помощью публичных речевых и коммуникативных действий[185]185
  Кукушкина О. В., Сафонова Ю. А., Секераж Т. Н. Методика проведения судебной психолого-лингвистической экспертизы материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму. 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, 2022. – С. 5.


[Закрыть], возникает необходимость в проведении тщательного исследования содержания спорных материалов с применением специальных знаний в форме судебной лингвистической экспертизы.

Судебная лингвистическая экспертиза – это процессуальное действие, состоящее из исследования текста и завершающееся дачей письменного заключения эксперта по вопросам, решение которых требует применения специальных лингвистических знаний, в целях установления фактов и обстоятельств, имеющих значение доказательств[186]186
  Галяшина Е. И. Судебная лингвистическая экспертиза: учебник. – М.: Проспект, 2022. – С. 16.


[Закрыть]. Предметом судебной лингвистической экспертизы являются факты и обстоятельства, имеющие доказательственное значение по конкретному делу, связанному с противодействием экстремизму (терроризму), и устанавливаемые на основе специальных лингвистических знаний[187]187
  Там же. С. 74.


[Закрыть].

Исследование материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму, может проводиться как в рамках однородной судебной лингвистической экспертизы, так и в рамках комплексной судебной психолого-лингвистической экспертизы.

Так, согласно положениям «Типовой методики судебной лингвистической экспертизы» исследование спорных материалов входит в исключительную компетенцию лингвиста[188]188
  Назарова Т. В., Гримайло Е. А., Мамаев Н. Ю. и др. Типовая методика судебной лингвистической экспертизы / под ред. В. Ф. Статкуса. – М.: ЭКЦ МВД России, 2007.


[Закрыть]. В соответствии с иным методическим подходом, представленным в «Методике проведения судебной психолого-лингвистической экспертизы материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму», необходимость комплексного исследования указанных материалов связана со сложным процессом речепорождения: в компетенцию лингвиста входит установление содержания текста, в то время как компетенцию психолога составляет определение его социально-психологической направленности[189]189
  Кукушкина О. В., Сафонова Ю. А., Секераж Т. Н. Указ. соч. С. 31–32.


[Закрыть].

Несмотря на различие в определении характера проводимой экспертизы, в частной теории судебной лингвистической экспертизы сложилось единое понимание типов коммуникативно-речевых действий, на выявление которых направлено исследование.

В соответствии с действующим законодательством РФ экстремистская деятельность включает в себя комплекс различных действий[190]190
  Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ (ред. от 28.11.2022) «О противодействии экстремистской деятельности» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть]. Среди них выделяются следующие публичные речевые и коммуникативные действия, диагностика которых требует применение специальных знаний в области лингвистики: публичное оправдание терроризма и иной террористической деятельности; возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; публичные призывы к экстремистским действиям, указанным в законе, и другие.

Вместе с тем законодательно определены следующие коммуникативно-речевые действия, характеризующие террористическую деятельность: подстрекательство к террористическому акту; вербовка, вооружение, обучение и использование террористов; пропаганда идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности[191]191
  Федеральный закон от 06.03.2006 № 35-ФЗ (ред. от 10.06.2023) «О противодействии терроризму» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть].

С учетом анализа антиэкстремистского (антитеррористического) законодательства РФ авторами методических рекомендаций были сформулированы следующие типы «экстремистских» значений, на установление которых направлено исследование[192]192
  Кукушкина О. В., Сафонова Ю. А., Секераж Т. Н. Указ. соч. С. 20.


[Закрыть]:

– пропаганда определенных взглядов (негативного отношения, исключительности, превосходства, неполноценности человека по признакам, указанным в законодательстве);

– призыв (побуждение) к тем или иным «экстремистским» действиям, террористическим действиям;

– оправдание определенных действий и взглядов (терроризма, совершенных противоправных – дискриминационных, насильственных и др. – действий);

– обвинение конкретного лица в определенных действиях;

– унижение человеческого достоинства по признакам расовой, национальной, религиозной, языковой, социальной принадлежности;

– угроза применения насилия в отношении определенных лиц; совершения определенных действий (поджога, взрыва и др.);

– возбуждение вражды (ненависти, розни) к определенной группе лиц (национальной, религиозной, социальной, языковой);

– реабилитация нацизма (оправдание идеологии и практики нацизма во время Второй мировой войны; одобрение преступлений, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси).

В рамках лингвистической экспертизы проводится исследование текстов на русском языке с целью определения их смыслового содержания, значения отдельных слов и выявления иных значимых для органов следствия объективных характеристик отдельных высказываний и текста в целом. Данное исследование требует специальных познаний в области лингвистики для оценки и последующей квалификации высказываний в соответствии с поставленными вопросами.

Типичные ошибки при назначении судебной лингвистической экспертизы по делам о противодействии экстремизму и терроризму

Анализируя правоприменительную практику по делам о противодействии экстремизму и терроризму, можно отметить множество процессуальных ошибок, допускаемых правоприменителем на стадии назначения экспертизы. Таковой, например, является неразъяснение эксперту его прав и ответственности надлежащим лицом (в том числе отсутствие в постановлении/определении о назначении судебной экспертизы указания о необходимости разъяснения соответствующих законодательных норм руководителем экспертного учреждения в соответствии с п. 2 ст. 199 УПК РФ), а также разъяснение эксперту его обязанностей в соответствии со ст. 57 УПК[193]193
  Положения ст. 57 УПК РФ не содержат информации об обязанностях эксперта. Статья включает в себя права эксперта («Эксперт вправе») и действия, совершение которых запрещено («Эксперт не вправе»).


[Закрыть].

Особое место в числе правоприменительных ошибок процессуального характера занимает постановка вопросов, выходящих за пределы компетенций эксперта-лингвиста. Основной проблемой представляется формулировка вопроса, предполагающая правовую квалификацию деяния и его мотивов. Например, на разрешение экспертов был вынесен следующий вопрос, очевидно содержащий правовую оценку речевых действий автора: Является ли текст, произнесенный гражданином N, экстремистским? Кроме того, некорректной также признается формулировка вопроса, описывающая речевое поведение автора через законодательную норму, фиксирующую запрет на такие действия: Содержатся ли в материале высказывания, предусмотренные диспозицией ст. 282 УК РФ?

Сложная и многоуровневая природа «экстремистских» речевых действий обуславливает необходимость их описания через специализированную систему признаков «экстремистских» значений. По справедливому замечанию О. В. Кукушкиной, Ю. А. Сафоновой, Т. Н. Секераж, язык специальных признаков достаточно сложен, в связи с чем нельзя требовать его знания от представителей судебно-следственных органов[194]194
  Кукушкина О. В., Сафонова Ю. А., Секераж Т. Н. Указ. соч. С. 28.


[Закрыть]. В качестве приемлемого выхода из сложившейся ситуации исследователи называют использование термина «специальные признаки» того или иного «экстремистского» значения[195]195
  Там же.


[Закрыть].

Вместе с тем представляется важным отметить, что еще одним способом разрешения проблемы является привлечение специалиста в порядке ст. 58 УПК РФ для оказания содействия в постановке вопросов эксперту. Так, применив специальные знания в области лингвистики, специалист может указать правоприменителю на тип «экстремистского» значения, относительного которого следует поставить соответствующий вопрос.

К числу процессуально неправомерных вопросов, поставленных перед экспертом, относятся также юридически нерелевантные вопросы, ответ на которые представляет собой справочные сведения о различных аспектах русского языка, например: Каковы наиболее существенные и значимые жанровые и стилистические особенности текста?[196]196
  Кузнецов В. О. Судебная лингвистическая экспертиза: монография. – М.: ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, 2021. – С. 45.


[Закрыть]

Типичные ошибки при производстве судебной лингвистической экспертизы по делам о противодействии экстремизму и терроризму

Ошибки процессуального характера

В теории судебной экспертологии принято выделять три класса экспертных ошибок: процессуальные, гносеологические и деятельностные (операционные)[197]197
  Подробнее см. раздел 1 настоящей книги.


[Закрыть].

Одной из ошибок процессуального характера является выход эксперта за пределы своей компетенции. Указанное нарушение в том числе может являться следствием ошибочных процессуальных действий правоприменителя. Так, серьезным несоблюдением законодательства признается ответ на неверно поставленный вопрос. Например, отвечая на вопрос о мотивах правонарушения (Разместил ли гражданин N изображение нацистской атрибутики из хулиганских побуждений?), эксперт-лингвист принимает на себя функции правоприменителя, что свидетельствует о неправомерном расширении экспертных компетенций.

Еще одним аспектом выхода за пределы компетенций эксперта-лингвиста является исследование материалов, анализ которых требует привлечения специальных знаний в иных областях. Согласно п. 23 постановления Пленума ВС РФ № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»[198]198
  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11 (ред. от 28.10.2021) «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть] от 29.06.2011, помимо лингвистов, к производству экспертизы могут привлекаться и специалисты соответствующей области знаний (психологи, историки, религиоведы, антропологи, философы, политологи и др.). Так, например, при исследовании материалов, базирующихся на канонических религиозных текстах, требуется применение специальных знаний в области религиоведения[199]199
  Загребина И. В., Пчелинцев А. В., Элбакян Е. С. Религиоведческая экспертиза: учебник для бакалавриата и магистратуры. – М.: Юрайт, 2017.


[Закрыть].

К экспертным ошибкам процессуального характера также относится самостоятельное собирание материалов и объектов экспертизы. Так, например, при выполнении экспертного исследования, связанного с размещением материалов экстремистского характера в сети Интернет, эксперт не вправе самостоятельно переходить по зафиксированным в материалах дела URL-адресам.

Кроме того, к нарушениям процессуального характера относится обоснование экспертных выводов материалами дела, а не результатами исследования. Например, при отсутствии фактического комплекса признаков, свидетельствующих о выраженности в тексте «экстремистского» значения типа «оправдание», эксперт дает положительный вывод о наличии соответствующего значения. При этом указанный вывод обосновывается материалами дела, в частности – допросами свидетелей, в соответствии с которыми подозреваемый неоднократно выражал положительное отношение к практике нацизма.

Процессуальным нарушением также является взаимодействие эксперта с участниками процесса (ст. 57 УПК РФ и ст. 16 ФЗ ГСЭД), к которым, в частности, относятся личные контакты эксперта, проводящего исследование по делу, связанному с публичным оправданием терроризма, и лица, непосредственно совершившего указанные речевые действия, с целью установления его истинного отношения к террористическим актам.

Немаловажным нарушением является несоблюдение процессуальной формы заключения эксперта, предусмотренной ст. 204 УПК РФ и ст. 25 ФЗ ГСЭД, в число которых входят следующие недостатки: отсутствие полных сведений об экспертах, проводящих исследование, отсутствие информации о примененных методах, методиках и полной технологии производства экспертизы, отсутствие собственноручно выполненных подписей эксперта и т. д.

Комплексный характер экспертного исследования материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму, характерный для одного из методических подходов к проблеме, также накладывает определенные процессуальные обязанности на экспертов. В соответствии со ст. 201 УПК РФ и ст. 23 ФЗ ГСЭД каждый эксперт, участвующий в производстве комплексной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность. Следовательно, подписание экспертом-лингвистом части заключения, содержащей последовательное изложение хода психологического исследования, является нарушением.

Таким образом, ошибки процессуального характера, возникающие при производстве экспертных исследований по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму, являются следствием невыполнения процессуального законодательства как правоприменителем, так и самим экспертом.

Ошибки гносеологического характера

Наличие гносеологических ошибок в заключениях эксперта по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму, вытекает из сложной многоуровневой природы предмета экспертного исследования. Как указывалось в разделе 1.2 настоящей книги, гносеологические ошибки делятся на логические и фактические.

Логические экспертные ошибки связаны с нарушением применений формальных законов логики. Так, например, при наличии выраженного к идеологии расизма отношения типа «она нужна, правильна, необходима для адресата», эксперт делает вывод об отсутствии в материале лингвистических признаков пропаганды идеологии расизма в связи с несоответствием выраженного отношения диагностическому комплексу. Тем самым вывод не является логическим следствием осуществленного экспертом исследования.

Фактические (предметные) ошибки обусловлены некомпетентностью эксперта, искаженным представлением об отношениях между предметами объективной действительности. Так, например, экспертом-лингвистом неверно используется термин «призыв» в следующем контексте: «Призыв, то есть способ информирования личности, группы людей о текущем положении дел»[200]200
  О толковании термина «призыв» см., например: Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста. Теоретические основания и практика. – М., 2020. – С. 420.


[Закрыть]. Вместе с тем к фактическим экспертным ошибкам относится неполное исследование представленного материала, влекущее за собой неправильную оценку отношения автора к распространяемым материалам, их коммуникативной направленности и, следовательно, неверный или необоснованный вывод. Например, по итогам исследования опубликованного на известном телеканале интервью на предмет наличия лингвистических признаков оправдания разрушительных действий в речи ведущего был сформулирован категорический положительный вывод. Однако экспертом не была учтена коммуникативная направленность интервью как публицистического жанра (информирование о мнении интервьюируемого)[201]201
  См., например: Тертычный А. А. Жанры периодической печати: учеб. пособие. – М.: Аспект Пресс, 2000.


[Закрыть], в результате чего выявление лингвистических признаков «экстремистского» значения типа «оправдание» в речи интервьюируемого привело к ошибочному выводу эксперта о солидаризации с данной позицией самого интервьюера.

Исходя из изложенного, наличие в тексте экспертного заключения гносеологических ошибок свидетельствует об отсутствии у эксперта, проводящего исследование по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму, полного и всестороннего знания о предмете познания, методических подходах к проведению исследования и соответствующей терминологии.

Ошибки деятельностного (операционного) характера

Деятельностные (операционные) экспертные ошибки связаны с нарушением последовательности действий, закрепленной в применяемых методических рекомендациях, неправильным использованием оборудования и справочных материалов и т. д. Пропуск предусмотренной методикой стадии исследования спорного материала также неминуемо влечет за собой ошибочные экспертные выводы. Так, например, отсутствие в исследовательской части стадии анализа коммуникативной ситуации может существенно повлиять на итог исследования при диагностике лингвистических признаков призыва[202]202
  Теоретические и методические основы производства судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму / подг. О. В. Кукушкиной, Ю. А. Сафоновой, Т. Н. Секераж; ГУ РФЦСЭ при Минюсте России. – М., 2011.


[Закрыть].

Нередко можно встретить экспертные заключения, в которых ход исследования зафиксирован не в полном объеме, что особенно характерно для многообъектных исследований. Проиллюстрируем это примером: при исследовании тридцати однотипных объектов – интернет-мемов, тематически объединенных идеологией нацизма, – эксперт провел всестороннее и полное исследование лишь восьми объектов, в то время как остальные публикации были проанализированы частично (исследовательская часть заключения содержит информацию об исследовании только визуального компонента информации).

Стоит отметить, что деятельностные (операционные) экспертные ошибки находятся в тесной взаимосвязи с ошибками гносеологическими. Недостаток знаний о свойствах объектов исследования влечет за собой неполное понимание стадий экспертного анализа, что закономерно приводит к выводам, несоответствующим объективной действительности. Например, грубейшей ошибкой при производстве экспертизы по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму, является отсутствие лингвистического анализа как такового. Зачастую лингвистическое исследование, включающее анализ трехкомпонентной семантической структуры[203]203
  Кукушкина О. В., Сафонова Ю. А., Секераж Т. Н. Указ. соч. – С. 21.


[Закрыть] спорного текста, подменяется пересказом содержания текста, тем самым эксперт теряет возможность сопоставления содержащихся в объекте исследования признаков с диагностическими комплексами, представленными в методических рекомендациях.

Важным представляется подчеркнуть обязанность эксперта неукоснительно соблюдать все требования, изложенные в методических рекомендациях. Смешение методических подходов и отклонение от установленного алгоритма исследования влечет за собой невозможность воспроизводимости результатов, что является существенным нарушением ст. 8 ФЗ ГСЭД.

Кроме того, экспертные ошибки бывают порождены небрежностью, неаккуратностью, невнимательностью эксперта, что в том числе является причиной неточно – а в ряде случаев и неверно – сформулированных выводов. Так, банальная опечатка, допущенная экспертом при установлении объекта исследования, может привести к неправильному истолкованию его экспертного заключения в связи с неточностью (неправильностью) выделения объекта.

Таким образом, деятельностные (операционные) ошибки, которые могут быть допущены экспертом на разных стадиях лингвистического исследования материалов, обусловлены невнимательностью эксперта, неполным или поверхностным пониманием процесса экспертного исследования или его стадий.

Подводя итог изложенному, необходимо отметить, что сложность процесса познания объекта исследования посредством лингвистических методов обусловливает множественные недостатки экспертных заключений. Среди наиболее важных причин нарушений установленных законом требований можно выделить следующие: недостаточный уровень знаний эксперта-лингвиста в области российского законодательства и отсутствие у эксперта-лингвиста всесторонней и полной информации об объекте познания.

Кроме того, существенно усложняют работу эксперта-лингвиста правоприменители, которые, в силу специфичности области знания, недостаточно осведомлены об особенностях производства экспертных исследований. По нашему мнению, назрела острая необходимость работы с судебно-следственными органами с целью повышения их уровня знаний в области назначения судебных экспертиз, сбора и фиксации материалов, предоставляемых на исследование, а также их информирования о нюансах постановки вопросов.

Вместе с тем также существует потребность в непрерывном повышении квалификации экспертов-лингвистов, что обусловлено быстроизменяющейся спецификой материалов, предоставляемых на исследование. Важным представляется замечание о необходимости перманентной актуализации лингвистических знаний, в частности внедрения новейших научных разработок в области лингвистики в экспертную практику, а также проведения различных обучающих мероприятий, в том числе круглых столов, семинаров и конференций с привлечением представителей судебно-следственных органов.

3.4. Экспертные ошибки при исследовании спорной рекламы

Чубина Е. А.

Судебная лингвистическая экспертиза рекламы (далее – СЛЭР) – самостоятельный вид судебной лингвистической экспертизы. Это процессуально регламентированное лингвистическое исследование рекламы как поликодового текста особой функционально-коммуникативной направленности, завершающееся дачей заключения по вопросам, разрешение которых требует применения специальных знаний.

Судебная лингвистическая экспертиза рекламного текста решает как традиционные для судебной лингвистической экспертизы задачи (установление смыслового содержания спорного текста; установление композиционной или лексико-грамматической формы выражения, присущей спорному тексту; разъяснение допущенных в тексте нарушений норм современного русского языка; разъяснение специфики приемов языковой игры, использованных при построении спорного текста), так и диагностические задачи, характерные только для этого вида экспертиз. К их числу можно отнести определение лингвистических признаков, указывающих на принадлежность спорного текста к рекламному; определение лингвистических признаков маскировки рекламного текста под тексты иной жанровой и функциональной направленности; определение лингвистических признаков сравнения для дальнейшего решения правоприменителем вопроса о добросовестности/недобросовестности спорной рекламы; определение лингвистических признаков, указывающих на распространение недостоверной информации под видом достоверной (недостоверная реклама) и иные.

Стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий предопределило переход рекламы в цифру (digital advertising). Рекламные кампании в digital-каналах включают контекстную и медийно-баннерную рекламу, например в Yandex, таргетированную рекламу на различных платформах, размещение нативных и редакционных статей, рекламные интеграции с блогерами.

Цифровизация рекламы поставила перед правоприменителями и экспертами новые задачи[204]204
  Чубина Е. А. Нативная реклама в блогосфере и новые экспертные задачи // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). – 2022. – № 2 (90). – С. 77–81.


[Закрыть], связанные в том числе с непрямым воздействием: скрытый маркетинг, маркетинг под прикрытием, внедренный маркетинг, контент-маркетинг, маркетинг слухов, бренд-маркетинг. Цель перечисленных приемов – сделать так, чтобы не было привычного отторжения рекламы, чтобы адресат вообще не заподозрил призыва купить и не увидел связи с компанией, создавшей или спонсировавшей материал, напротив, восхитившись необычной историей или забавным фактом, начал делиться с друзьями полученной информацией.

Происходит самая настоящая дезориентация потребителя в контенте. Более того, информационные медиа, чтобы конкурировать с эмоционально заряженным контентом социальных сетей, делают новостные статьи похожими на рекламу, привлекая кликбейтами, заголовками-приманками (Вы не поверите, что… Вот почему… Все знают, что… и пр.). Можно согласиться с мнением о том, что граница между непредвзятым контентом и рекламой настолько размылась, что изменились термины, описывающие эти явления.

Маркетологи осознали, что социальные сети – это прежде всего общение, личные связи. На смену неопределенному кругу лиц в рекламе пришел конкретный потребитель, появился маркетинг отношений, когда компания и потребитель могут взаимодействовать напрямую.

Меняющийся образ рекламы как речевого продукта усложнил работу экспертов, увеличилось количество ошибок, связанных в том числе с подменой объекта. Из заключения: …в рекламном ролике было исследовано содержание выражения «ХХХ», идентичное имеющемуся на билборде. Исследователя не смутило, что, во-первых, даже одно и то же выражение в разных контекстах может иметь разные смыслы и об «идентичности» говорить неверно, во-вторых, подменять объект исследования нельзя, иначе возникает вопрос о допустимости доказательства, поскольку по смыслу ст. 68 АПК РФ обстоятельства дела, которые должны быть подтверждены определенными доказательствами, не могут подтверждаться в арбитражном суде иными доказательствами.

Возникает немало гносеологических экспертных ошибок, связанных с недостаточным пониманием природы рекламного дискурса. Рекламная информация кодируется и декодируется с использованием различных кодов, вербальный (языковой/речевой) код – основополагающий, но не единственный, имеются иные – невербальные – коды, принадлежащие к другим знаковым системам. В традициях лингвистической науки для обозначения таких речевых продуктов используется термин «поликодовый текст». Связь вербального и невербального (чаще всего – изобразительного) компонентов поликодового рекламного текста происходит на всех уровнях: содержательном (предметно-тематическом), композиционном и языковом.

В качестве базового научно-методического подхода к экспертному исследованию нами постулируется подход, в основе которого лежат положения теории единства формы и содержания речевого произведения. Компоненты формы и содержания работают на создание целостного смысла рекламного послания, на создание единого рекламного образа. Нельзя вербальный компонент рекламы исследовать без учета невербального, разрушать целостность вербального компонента и анализировать отдельный фрагмент, изъятый из текста; соответственно нельзя анализировать невербальный компонент в отрыве от вербального, нельзя нарушать целостность невербального компонента.

Неверно думать, что при создании поликодовых текстов невербальный (например, изобразительный) элемент является иллюстрацией вербального. Функции изобразительного компонента шире: кроме иллюстрирующей можно выделить аргументирующую функцию, функцию символизации, функцию эвфемизации и иные. Функция зависит от того, какой – денотативный или коннотативный – компонент значения содержится в изображении.

Как справедливо отмечает Е. Л. Дайлоф, «декодирование информации, выраженной средствами иной, чем языковая, знаковой системы предполагает визуальную интерпретацию изображения и его вербализацию – словесное описание, воспроизведение в форме высказывания содержания и смысла визуального образа». Здесь, конечно, кроется опасность вольного или невольного перехода от объективности анализа к субъективности описания.

Чтобы избежать этого, надо опираться на теоретические положения закона единства формы и содержания рекламного произведения. Будь изображение статическим – рекламные щиты, растяжки, плакаты и прочее – или динамическим – рекламные видеоролики, рекламные клипы – это всегда единство в своих внутренних связях: и структурных, и семантических.

Особо следует сказать о сложности анализа динамических аудиовизуальных произведений – рекламных роликов, в которых видеоизображения сочетаются с речью – как устной, например автора и действующих лиц, диктора (в кадре или за кадром), так и письменной (телетекст, бегущая строка, субтитры), а также с музыкальным (или иным звуковым) сопровождением. Экспертами предлагается такой подход: «В случае большого объема объекта исследования и/или затруднения извлечения смыслов представляется целесообразным проводить декомпозицию видеоролика (фильма) – членение на фрагменты (эпизоды, мини-сюжеты) с экспликацией вербального компонента и одновременной вербализацией смыслового содержания визуального компонента (вербальный ряд – видеоряд)»[205]205
  Дайлоф Е. Л. К вопросу о лингвистическом анализе невербального компонента креолизованного текста: проблемы вербализации смыслового содержания // Теория и практика судебной экспертизы. – 2016. – № 3. – С. 76–81.


[Закрыть].

Декомпозицию, как нам представляется, надо использовать чрезвычайно осторожно: помнить о приоритете неразрушающих методов исследования. Верным видится несколько иной подход: членение не на фрагменты (здесь можно ошибиться с границами), а на сюжетные элементы. Выделять экспозицию, завязку, развитие действия, кульминацию и развязку. Выделение сюжетных элементов с экспликацией вербального компонента и одновременной вербализацией смыслового содержания визуального компонента видится нам более верным в сравнении с декомпозицией.

С опорой на судебную и экспертную практику проанализируем наиболее частые экспертные ошибки, возникающие при решении диагностических задач СЛЭР.

Экспертные ошибки в процессе диагностики признаков рекламного текста в спорной рекламе

Актуальность этой диагностической задачи объясняется потребностями правоприменительной практики. Ранее это было связано с необходимостью отделять вывески и указатели, содержащие сведения рекламного характера, от иных информационных вывесок и указателей.

Согласно положениям ст. 18.1 ФЗ «О рекламе»[206]206
  Федеральный закон от 13.03.2006 № 38-ФЗ (ред. от 24.07.2023) «О рекламе» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть] перед распространением интернет-рекламы отдельные категории рекламодателей, а также рекламораспространители и операторы рекламных систем должны обратиться в специальную организацию – к оператору рекламных данных (ОРД). Операторов отбирает комиссия при Роскомнадзоре. ОРД присваивает рекламе идентификатор – уникальное цифровое обозначение, предназначенное для обеспечения прослеживаемости распространенной в информационно-телекоммуникационной сети Интернет рекламы. Маркируются с 01.09.2022: видеореклама в Интернете, сторис, публикации, видеоролики, таргетированная реклама, медийные интеграции, прямые эфиры и запись эфиров, гиперссылки, тизеры, подкаст, «кружочки» в telegram-каналах, qr-коды со ссылкой – переходом на продукт/услугу. После получения идентификатора (уникального цифрового кода из букв и цифр) рекламу можно распространять. Процедуру присвоения идентификатора установил Роскомнадзор. Размещается идентификатор в зависимости от вида рекламного продукта: для текста – в начале текста рекламного объявления; для изображения – поверх изображения или в выпадающее меню; для видео – перед рекламной врезкой или в начале, поверх видео или в выпадающее меню; для подкаста – в описании выпуска; для аудиорекламы – в интерфейсе аудиоплеера во время проигрывания рекламной врезки; для истории – в начале ролика поверх видео; для Telegram – текстом в следующем за кружком сообщении или в ответе на кружок. После распространения рекламы информацию о ней передают ОРД, а он направляет данные в Роскомнадзор. Ведомство ведет учет и обработку этой информации, а также хранит ее не менее 5 лет.

С 14.07.2022 после вступления в силу ст. 18.1 ФЗ «О рекламе», регулирующей порядок размещения и маркировки рекламы в сети Интернет (к видам интернет-рекламы относят контекстную, медийную, таргетированную, нативную и пр.) с целью обеспечения учета и прозрачности размещения, обозначилась необходимость четко отграничивать рекламу, размещаемую в сети Интернет, от иной информации, например от информации, которая органично интегрирована в контент площадки/блога, при условии, что какому-либо из товаров не уделяется избыточное внимание.

В процессе диагностики признаков рекламы в спорном тексте нередко допускаются гносеологические ошибки, связанные с определением достаточной совокупности признаков, указывающих на рекламный характер информации. Например, отвечая на вопрос «Является ли рекламным текст, размещенный на конструкции у входа в клинику?», эксперт установил, что «он не может быть идентифицирован как рекламный», поскольку в нем отсутствует необходимая совокупность признаков: 1) объект рекламирования, реализуемый через знаки идентификации, изображение (иконические знаки, фотографии и т. п.); 2) субъект-рекламодатель, представленный через логотип и коммерческое имя, слоган, реквизиты, персонаж, речевые формулы – похвалы товару и производителю; 3) субъект-рекламополучатель – целевая аудитория, потребитель, на которого ориентированы обращение, комплименты и благодарность; 4) уникальное торговое предложение – то, что должно привлечь внимание потребителя – часто реализуемое через рекламный заголовок; 5) аргументация, направленная на достижение результата, рациональные аргументы, реализованные в основном тексте; 6) мотивация – эмоциональные аргументы.