Текст книги "Судебная экспертиза: типичные ошибки"

2. Экспертные ошибки при исследовании документов

2.1. Ошибки судебно-почерковедческого исследования документов

Бодров Н. Ф.

Подволоцкий И. Н.

Специфика решения почерковедческих задач по большей части связана с проверкой выводов о выполнении исследуемой рукописи (рукописей) проверяемым или другим лицом, из которых по понятным причинам достоверным является только один. В связи с этим изучение ошибок судебно-почерковедческого исследования документов в первую очередь связано именно с оценкой того, влияют ли допущенные экспертом ошибки на достоверность сформулированного им вывода по существу.

Логично предположить, что часто ошибки могут быть и не связаны с достоверностью вывода (например, носить технический характер или возникать в ситуациях, когда эксперт, несмотря на допущенные им ошибки, приходит к выводу, соответствующему действительным обстоятельствам составления документа). Но, как показывает многолетняя практика (источниками которой, как мы указывали ранее, служат: производство повторных и дополнительных экспертиз, рецензирование заключений и педагогическая детальность авторов по подготовке судебных экспертов), ошибки экспертов часто носят системный характер (встречаются в различных заключениях, составленных со значительными промежутками по времени) и, не будучи исправленными, в конечном счете существенно снижают результативность и достоверность экспертных исследований. В связи с этим в разделе, посвященном ошибкам судебно-почерковедческого и технико-криминалистического исследования документов, мы рассмотрим не только сами виды ошибок, но их причины и последствия с позиции влияния на результативность и достоверность выводов сведущего лица по существу.

При анализе экспертных ошибок авторы придерживались указанной в первом разделе общепринятой их классификации. Однако с практической точки зрения считаем целесообразным указывать те или иные упущения экспертов в соответствии с общепринятой структурой экспертного заключения, включающего: подписку эксперта, вводную, исследовательскую, синтезирующую части и раздел «Выводы». Подобный порядок изложения обусловлен, прежде всего, различным объемом аналитической базы (от наличия заключения и объектов исследования при производстве повторных экспертиз до наличия копий заключений и исследуемых документов при рецензировании), а также осторожностью в оценке гносеологических ошибок по копиям. В остальном же можно констатировать, что ошибки процессуального характера чаще всего встречались во вводных частях заключений, операционные упущения в основном концентрировались в исследовательских частях.

Ошибки во вводной части заключения эксперта

Корректно составленная «Подписка» является гарантией полноты, объективности и достоверности проведенного исследования. Эксперт собственноручно удостоверяет, что при назначении экспертизы был в полной мере соблюден процессуальный порядок разъяснения ему прав, обязанностей и ответственности. Подписка оформляется (а следовательно, подписывается экспертом) после поручения конкретному лицу или комиссии провести экспертизу, но до момента начала исследования. Подобного рода процедура может быть осуществлена только перед началом производства исследования, по аналогии, например, с предупреждением об ответственности свидетеля до получения от него каких-либо сведений (ст. 175 ГПК РФ, ст. 160 КАС РФ и др.).

На практике же часто встречаются ситуации, в которых имеются очевидные подтверждения тому, что эксперт предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложного заключения уже после того, как он составил заключение. На это часто указывают сведения в заключении, например, наличие дат, которые не могли быть известны эксперту до производства экспертизы – например, дата ответа суда на ходатайство эксперта.

На недопустимость нарушения порядка разъяснения прав, обязанностей и ответственности указал Верховный Суд РФ в постановлении от 05.04.2023 № 1-АД23-1-К3[73]73
  Постановление Верховного Суда РФ от 05.04.2023 № 1-АД23-1-К3 Требование: об отмене актов о прекращении производства по делу о привлечении к ответственности, предусмотренной ст. 6.1.1 КоАП РФ, за побои // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть]: Нарушением, влекущим невозможность использования доказательств, может быть признано, в частности, получение объяснений потерпевшего, свидетеля, лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, которым не были предварительно разъяснены их права и обязанности, предусмотренные частью 1 статьи 25.1, частью 2 статьи 25.2, частью 3 статьи 25.6 КоАП РФ, статьей 51 Конституции Российской Федерации, а свидетели, специалисты, эксперты не были предупреждены об административной ответственности соответственно за дачу заведомо ложных показаний, пояснений, заключений по статье 17.9 КоАП РФ, а также существенное нарушение порядка назначения и проведения экспертизы.

Помимо этого, подписки экспертов-почерковедов часто изобилуют и другими нарушениями, например:

– отсутствует разъяснение об обязанности заявить самоотвод в случаях, предусмотренных соответствующим процессуальным кодексом,

– отсутствует разъяснение о необходимости дать отдельное заключение по всем или отдельным вопросам, вызвавшим разногласия в комиссии экспертов,

– в подписке эксперта содержится указание на предупреждение об ответственности сразу по нескольким статьям, например ст. 19.26 КоАП РФ, ст. 307 УК РФ, 129 НК РФ,

– в подписке эксперта содержится указание на разъяснение статей другого кодекса. Указанный в «Подписке» процессуальный статус эксперта, предусмотренный, например, ст. 55 АПК РФ, может сопровождать заключение эксперта, подготовленное по делу в гражданском процессе, что подразумевает ссылку на ст. 85 ГПК РФ.

В таких ситуациях есть все основания полагать, что эксперты не были в полном объеме осведомлены о своем процессуальном статусе, а при производстве судебной экспертизы не были соблюдены гарантии объективности экспертов.

В другой ситуации при назначении экспертизы по постановлению должностного лица налогового органа разъяснение эксперту прав и обязанностей осуществил руководитель негосударственного экспертного учреждения в соответствии со ст. 14 ФЗ ГСЭД. Действие этой статьи на данных руководителей не распространяется. Кроме этого, судя по указанию на ст. 16 ФЗ ГСЭД, эксперту были разъяснены только его обязанности. Права эксперта, изложенные в ст. 17 указанного закона, до эксперта не доведены. Не имелось также никаких ссылок на ст. 95 Налогового кодекса РФ, в которой разъясняются основные положения производства экспертиз и статус эксперта в налоговом законодательстве.

Нередко в качестве оснований проведений экспертизы указываются, помимо определения суда (постановления следователя), и иные документы, например «заявка… истца по делу»[74]74
  Здесь и далее в кавычках приводятся выдержки из текстов проанализированных копий заключений экспертов.


[Закрыть], что является абсолютно излишним и при определенных условиях может вызывать сомнения в объективности и беспристрастности эксперта.

В ст. 25 ФЗ ГСЭД приведен исчерпывающий перечень содержательных элементов заключения эксперта, однако вводные части заключений судебных экспертов (особенно по уголовным делам) часто содержат наводящую информацию, подталкивающую эксперта к принятию решения (так называемые когнитивные искажения). Например, при назначении судебной почерковедческой экспертизы для проверки факта подписания расходного кассового ордера следователь дословно указал в постановлении, а эксперт полностью перенес в текст заключения текст следующего содержания:

«Предварительным следствием установлено, что Г. и неустановленные лица из числа руководителей и сотрудников Публичного акционерного общества “…банк”, имея умысел на хищение денежных средств Б., действуя в составе группы лиц по предварительному сговору в неустановленное следствием время, но не позднее 26.08.2015, находясь в помещениях по адресу <…>, при неустановленных следствием обстоятельствах, изготовили заведомо не соответствующий действительности расходный кассовый ордер <…>, согласно которому оформили расходование денежных средств в общей сумме 4 949 055 долларов США (340 000 078,50 рублей) по договору <…>.

После чего Г. и неустановленные лица из числа руководителей и сотрудников “…банк” обеспечили выдачу указанных денежных средств в общей сумме 4 949 055 долларов США (340 000 078,50 рублей) в операционном подразделении банка, которые похитили, распорядившись ими по своему усмотрению».

Естественно, что при таких «вводных данных» эксперты пришли к выводу о выполнении подписей в исследуемом документе другим лицом, хотя с почерковедческой точки зрения достаточных для этого оснований не было.

Подобного рода ситуации далеко не единичны и в большинстве случаев обусловлены дефектами постановлений о назначении экспертизы, в которых проверяемый факт излагается как имевший место в действительности, а не как подлежащий проверке с использованием специальных знаний:

«В сентябре 2012 г. К. и О. совместно с Н. убедили руководство ОАО АКБ “…”, офис которого расположен по адресу <…>, заключить с ними кредитный договор о предоставлении кредитной линии на сумму 215 000 000 рублей, не имея намерения возвращать кредитные средства. 01.10.2012 между ОАО АКБ “…” в лице <…> Ч. и К. в лице представителя по доверенности О. заключен кредитный договор на сумму 215 000 000 рублей». Подобные обстоятельства, как правило, практически дословно дублируются в заключении эксперта. Так, например, по данному уголовному делу эксперты пришли к выводу по кратким простым подписям, которые в ходе последующего исследования оказались непригодными для идентификации (не обладали требованиям априорной информативности и находились, согласно методике, в области непригодности для идентификации).

Эксперту при назначении экспертизы часто сообщаются данные, фактически предвосхищающие вывод по экспертизе. Важно отметить, что в такой ситуации эксперт, давая вывод, противоречащий заранее сообщенной ему фабуле, имеет все основания полагать, что в последующем его вывод будет признан противоречащим другим доказательствам по делу. При этом, помимо фабулы, сообщаются и другие данные, подкрепляющие необходимый вывод:

«Следствием установлено следующее. 17.01.2018 точное время следствием не установлено, при неустановленных следствием обстоятельствах, из корыстных побуждений, имея умысел на хищение чужого имущества, путем обмана, действуя от имени М. на основании доверенности, удостоверенной 14.04.2017 Х., являющегося Генеральным директором ООО “…”, которое зарегистрировано 24.07.2017, предоставило в Т. районный суд г. Москвы поддельное исковое заявление (датированное 15.01.2018) о взыскании солидарно с А. и ООО “…” в пользу М. задолженности в размере 5 000 000 рублей, по фиктивному договору займа…

Однако неустановленное следствием лицо довести свой преступный умысел до конца и завладеть чужим имуществом путем обмана не смогло, поскольку М. предоставлены в суд сведения, указывающие на то, что оттиск ООО “…” в указанном договоре займа не соответствует действительной печати, используемой в организации, а также другие сведения, указывающие на факт поддельности поданного иска и договора займа».

В тексте фабулы фактически было указано на то, что М. никакие записи и подписи не выполнял, о том, что документы являются фиктивными и составлены другим лицом для хищения имущества путем обмана. Эксперту зачем-то сообщается о поддельности печати ООО «…», что никак не должно быть связано с почерковедческим исследованием и зачастую объясняется наличием в организациях нескольких печатей, одна из которых могла быть не предоставлена ранее.

Более того, после изучения подобной фабулы дела и дословного переноса ее в текст вводной части заключения, в разделе «исследование», эксперт провела сравнение с образцами почерка и подписи не всех проверяемых лиц, а только с тем, чьи действия были в фабуле квалифицированы как противоправные, придя без достаточных к тому оснований к выводу о выполнении исследуемых рукописных реквизитов только одним из числа проверяемых лиц (без проведения сравнения с образцами последних).

Из текста анализируемого заключения непосредственно следовало, что эксперт еще до проведения исследования формулировала промежуточные выводы, необходимые для обоснования факта выполнения подписей не самим М., а другим лицом из числа указанных следователем в постановлении.

В зарубежной научной литературе[75]75
  См., например: Dror I. E., Charlton D., Peron A. Contextual Information Renders Experts Vulnerable to Making Erroneous Identifications // Forensic Science International. – 2006. Vol. 156. – P. 74–78; Dror I. E. Human Expert Performance in Forensic Decision Making: Seven Different Sources of Bias // Australian Journal of Forensic Sciences. – 2017. – Vol. 49. № 5. – P. 541–547.


[Закрыть] причинам и обстоятельствам когнитивных искажений (cognitive bias) уделяется очень пристальное внимание, в том числе большое количество исследований посвящено именно процессам принятия идентификационных решений в судебной почерковедческой экспертизе[76]76
  См., например: Stoel R. D., Dror I. E., Miller L. S. Bias Among Forensic Document Examiners: Still a Need for Procedural Changes // Australian Journal of Forensic Sciences. – 2014. – Vol. 46 (1); Miller L. Bias Among Forensic Document Examiners: A Need for Procedural Change // Journal of Police Science and Administration. – 1984. – Vol. 12. – P. 407–410; Found B., Ganas F. The Management of Domain Irrelevant Context Information in Forensic Handwriting Examination Casework // Sci Justice. – 2013. – Vol. 53. – P. 154–158; Osborne N., Bird C., Stoel R. Forensic Handwriting Examination and Cognitive Bias: Recommendations from the NIST Expert Working Group on Human Factors // Australian Journal of Forensic Sciences. – 2019. – Vol. 51. № 1. – P. 141–144.


[Закрыть].

Так как во вводной части заключения должны быть указаны сведения, подтверждающие образование и квалификацию судебного эксперта, данный раздел заключения имеет особенно важное значение в оценке заключения.

Часть 2 ст. 13 ФЗ ГСЭД предусматривает, что для государственных судебных экспертов определение уровня профессиональной подготовки и аттестация на право самостоятельного производства судебной экспертизы осуществляются экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти, причем уровень профессиональной подготовки экспертов подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет.

С практической точки зрения проблема возникает при производстве экспертизы негосударственным экспертом, на которого законодатель не распространил (согласно ст. 41 ФЗ ГСЭД) действие ч. 2 ст. 13. На практике это привело к тому, что эксперты нередко указывают только на факт наличия высшего образования или прилагают к заключению документы о квалификации, полученные пятнадцать, двадцать и более лет назад без сведений о подтверждении квалификации на протяжении десятков лет. Вопрос о владении такими экспертами современными методиками почерковедческого исследования, о навыках работы на современном криминалистическом оборудовании достаточно часто остается открытым. Как показывает практика, из текстов заключений следует, что отдельные негосударственные судебно-экспертные организации (особенно коммерческие организации) осуществляют свою деятельность без технического оснащения лабораторий, без укомплектования их современной методической литературой (что непосредственно следует из текста вводной части заключений, описывающей использованную методическую литературу и методики).

О компетентности эксперта судья, следователь и стороны узнают из документов, которые эксперт представляет в подтверждение своих знаний и опыта, к которым относятся диплом о высшем профильном образовании, удостоверение о повышении квалификации, сертификат соответствия, свидетельство на право самостоятельного производства судебных экспертиз, которые имеют ограниченный (чаще всего пятилетний) срок действия. Таким образом, использование квалификационных документов с истекшим сроком действия и не соответствующее организационно-структурной подчиненности недопустимо.

Продолжая анализ оформления вводной части заключения, следует обратить внимание на такие типичные нарушения, как:

– противоречия в наименованиях персональных данных проверяемых лиц и наименований объектов исследования в разных частях заключения и несоответствие их постановлению/определению о назначении экспертизы;

– несоответствие нумерации исследуемых документов и их датирования;

– несоответствие количества исследованных материалов и тех, которые представлены на экспертизу;

– отсутствие отметок о заявлении экспертом ходатайств (о получении дополнительных сведений или материалов) и результатах их рассмотрения;

– проведение экспертного исследования в необоснованно продолжительные сроки.

Часто указанные недостатки встречаются в заключениях вместе. Особенно в случаях производства сложных многообъектных экспертиз.

Так, по делу № 33-844/2023 (33-23790/2022), рассматриваемому судебной коллегией по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда, была назначена судебная почерковедческая экспертиза. На исследование эксперту было предоставлено 236 документов.

Как следовало из текста заключения и сопроводительного письма организации (коммерческой организации в организационно-правовой форме ООО), эксперт увеличил срок производства экспертизы из-за большого количества объектов и из-за болезни. Ходатайство о приостановлении экспертизы не было оформлено, то есть эксперт фактически проводил часть исследования, находясь в болезненном состоянии, оказавшем влияние на его трудоспособность.

В выводах эксперта не были упомянуты результаты исследования по 98 исследуемым документам, а по двум из указанных в выводах документах судом не ставились вопросы. Заключение по 236 документам, заполненным разными лицами, содержало лишь три иллюстрации, а указанное экспертом криминалистическое оборудование по своим размерным характеристикам не могло вместить сшивы представленных судом исследуемых документов (как следовало из текста заключения и допроса эксперта, сшивы не расшивались в процессе исследования).

Пример подобного рода наглядно демонстрирует, что ошибки во вводной части заключения (в данном случае неточное описание множества документов; отсутствие надлежащего контроля со стороны экспертного учреждения, деятельность которого направлена только на извлечение прибыли; отсутствие у эксперта сведений о надлежащем процессуальном оформлении процедур приостановления производства экспертизы и др.) находятся в непосредственной взаимосвязи с результатами исследования и достоверностью выводов.

Важно отметить и ошибки, связанные с ненадлежащим заявлением ходатайств, сведения о которых должны указываться во вводной части заключения. Так, например, в практике встречаются случаи, когда из текста заключения следует, что эксперт не запрашивал никакие дополнительные материалы в процессуальном порядке, предусмотренном, например, ч. 2 ст. 57 УПК РФ: ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения, либо привлечении к производству судебной экспертизы других экспертов, или в порядке, предусмотренном п. 3 ст. 85 ГПК РФ:

«Эксперт, поскольку это необходимо для дачи заключения, имеет право знакомиться с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы; просить суд о предоставлении ему дополнительных материалов и документов для исследования; задавать в судебном заседании вопросы лицам, участвующим в деле, и свидетелям; ходатайствовать о привлечении к проведению экспертизы других экспертов».

Анализ практики судебных допросов экспертов показывает, что те из них, кто проводили исследования в ситуации недостаточного объема сравнительного материала, часто ошибочно ссылаются на методики, при разработке которых не проводились специальные исследования, по количественной оценке, соответствия сравнительного материала критериям достаточности.

Такая оценка проводилась, например, силами ГУ РФЦСЭ при Министерстве юстиции РФ и нашла отражение в методическом издании «Судебно-почерковедческая экспертиза: общая часть: теоретические и методические основы»[77]77
  Судебно-почерковедческая экспертиза: Общая часть: теор. и метод. основы. 2-е изд., перераб. и доп.; [под науч. ред. В. Ф. Орловой]; ГУ РФЦСЭ при Минюсте России. – М.: Наука, 2006. – 544 с.


[Закрыть]. Результаты этих исследований в наиболее удобном для практического применения виде получили отражение в справочно-методическом пособии «Возможности производства судебных экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Минюста России»: …свободных образцов почерка должно быть не менее 5–6, свободных образцов подписей – не менее 10, экспериментальных образцов почерка – не менее 9 листов, экспериментальных образцов подписей – 9 листов[78]78
  Возможности производства судебных экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Минюста России / под общ. ред. Т. П. Москвиной. – М.: РФЦСЭ при МЮ РФ, 2004. – С. 25.


[Закрыть].

Более подробно детальные требования изложены в самой методике. Там же описаны и возможные пределы увеличения количества образцов для цели повышения результативности исследования[79]79
  Судебно-почерковедческая экспертиза: Общая часть / ГУ РФЦСЭ при Минюсте России. – С. 521.


[Закрыть], которые могут быть использованы экспертом для решения поставленной задачи и формулирования вывода в категорической форме.

В ситуации неполноты сравнительного материала по группам образцов эксперты часто снижают степень категоричности, так как не могут, например, учесть динамику изменения письменной практики без сопоставимых по времени свободных образцов. Степень категоричности должна быть снижена в ситуации, когда по причине отсутствия экспериментальных образцов почерка и подписи эксперт не может проверить версию о сознательном искажении рукописи проверяемым лицом.

В ситуации недостаточности образцов и отсутствия ходатайства со стороны эксперта вывод в вероятной форме, содержащий в качестве обоснования недостаточность или несопоставимость сравнительного материала, даже по формальным признакам не отвечает критериям полноты исследования и методической достоверности. Аналогичным образом стоит оценивать и выводы, степень категоричности которых снижена из-за факта предоставления копий почерковых объектов.

Доступность и качество копировальных устройств стирают для лица, назначившего экспертизу, реальную грань между оригиналом и его аналогом. На почерковедческое исследование, а нередко и на технико-криминалистическое, поступают копии документов, внешний вид которых неотличим от оригиналов. Изучение таких объектов требует особого методического подхода, однако на практике экспертами не приводится даже формального описания документов, при этом может быть названо их бытовое наименование, в виде: «ксерокопия», «светокопия», «фотокопия» и т. д., не соответствующее свойствам и характеристикам реальных технологических процессов.

При этом не учитывается, что механизм получения копии связан с внесением искажений в отображение признаков почерка. Низкое качество передачи изображения документа это лишь один из факторов, затрудняющих исследование. В большинстве случаев эксперту приходится учитывать еще и износ копировально-множительной техники, характеристики расходных материалов, условия копирования и другие факторы. Поэтому сведущее лицо должно оценить фактическое состояние объекта исследования и дать ему соответствующую оценку. Низкое качество копий существенно затрудняет, а иногда исключает решение поставленных вопросов. Специалисты обоснованно относят копии почерковых объектов к ограниченно пригодным объектам для почерковедческого исследования[80]80
  Ефремова М. В., Орлова В. Ф., Старосельская А. Д. Производство судебно-почерковедческой экспертизы по электрофотографическим копиям (информационное письмо) // Теория и практика судебной экспертизы. – 2006. – № 1. – С. 159.


[Закрыть]. Таким образом, исследование ограничивается установлением только отдельных свойств и характеристик изучаемого объекта, остальные остаются недоступными для восприятия, поскольку не передаются средствами копирования.

Фактически за пределами как методических, так и юридических разъяснений и публикаций остается ситуация, когда исследуемый документ предоставляется в оригинале, а все образцы – только в копиях. Такая ситуация особенно часто возникает в случае назначения и производства экспертиз в порядке ст. 95 НК РФ при осуществлении налогового контроля. Квалифицированный эксперт с учетом своих профессиональных знаний, безусловно, должен запросить оригиналы образцов, чтобы провести сравнение с имеющимся оригиналом исследуемого документа, хотя такое положение прямо не прописано в методических изданиях по исследованию копий.

Доказать ошибочность (по причине неполноты исследования признаков почерка и подписи) экспертного исследования достаточно сложно, так как вместо отсылки к положению методики аргументацию приходится строить на общей логике судебно-экспертного исследования, детали которой далеко не всегда понятны правоприменителю.

Ошибки вводной части заключения при исследовании копий в большинстве своем связаны с тем, что эксперты не оценивают представленные материалы на предмет пригодности и наличия искажений копирования. Задача оценки качества копии в ситуации надлежащей методической оснащенности решается именно на стадии предварительного исследования представленных материалов. Однако нередки случаи, когда эксперты допускают ошибки в оценке качества копий из-за банального отсутствия в их распоряжении универсальных графических редакторов или по причине использования устаревших или нелицензионных версий программного обеспечения. Имеют место случаи, когда копии на экспертизу предоставляются вместо оригинала. Например, из нотариального дела снимается заверенная копия, а не предоставляется оригинал. Есть и другие примеры, когда в деле имеется несколько копий разного качества, но на экспертизу предоставляется копия с самыми низкими характеристиками качества изображений.

Распространенной ошибкой исследования копий является отказ эксперта от почерковедческого исследования по копиям. Формирование такой практики произошло под влиянием методических изданий МВД России, которые после выпуска методического письма 2000 г.[81]81
  Соколов С. В., Куранова Е. А., Розанкова Е. В. Экспертно-криминалистическое исследование факсимильных копий почерковых объектов: информационное письмо. – М.: ГУ ЭКЦ МВД России, 2000.


[Закрыть] и наработки достаточно богатого опыта исследования копии в последующий период с 2015 г.[82]82
  Современные подходы к исследованию копий документов: информационное письмо. – М.: ГУ ЭКЦ МВД России, 2015.


[Закрыть] по 2021 г. фактически закрепили ведомственную тенденцию отказа от судебно-экспертного исследования копий почерковых объектов. Методические издания Минюста России в период с 2006 г.[83]83
  Ефремова М. В., Орлова В. Ф., Старосельская А. Д. Производство судебно-почерковедческой экспертизы по электрофотографическим копиям (информационное письмо) // Теория и практика судебной экспертизы. – 2006. – № 1 (1) – С. 161–162.


[Закрыть] по 2011 г.[84]84
  Судебно-почерковедческая экспертиза: Особенная часть. Исследование малообъемных почерковых объектов. 2-е изд., доп. и перераб. – М.: ЭКОМ, 2011. – С. 519–535.


[Закрыть] фактически сформировали порядок исследования копий, оценки их качества и соответственно влияния на выводы эксперта-почерковеда по степени их категоричности.

Длительное время (с 2015 по 2021 г.) фактически между судебно-экспертными учреждениями Минюста России и МВД России существовала парадоксальная разобщенность, в условиях которой степень категоричности вывода экспертов-почерковедов по одной и той же копии фактически зависела от ведомственной принадлежности эксперта-почерковеда.

В настоящее время информационное письмо от 2021 г.[85]85
  Особенности назначения почерковедческих экспертиз по копиям документов, содержащим изображения почерковых объектов: информационное письмо. – М.: ФГКУ ЭКЦ МВД России, 2021.


[Закрыть] учитывает критерии качества оценки копий и искажения рукописей при копировании, необходимые для дачи вывода вплоть до категорического.

Ошибка, связанная с отказом от почерковедческого исследования копий, особенно часто встречается в практике непрофессиональных[86]86
  Здесь и далее термин «непрофессиональный эксперт» использован для обозначения лиц, не имеющих профильного высшего судебно-экспертного образования или соответствующей подготовки (переподготовки) по экспертной специальности, для которых деятельность по производству судебных экспертиз не является основной и осуществляется ими эпизодически.


[Закрыть] экспертов, которые эпизодически осуществляют исследования в коммерческих организациях, не укомплектованных современными методическими изданиями по исследованию копий. Такие эксперты часто проводят «исследование» на основе устаревшей разрозненной методической литературы, найденной ими в Интернете.

Снижение уровня пригодности исследуемых почерковых объектов для проведения идентификации влечет за собой повышенные требования к сравнительным материалам в части их разнообразия и сопоставимости. Среди нарушений методических требований в отношении сравнительных образцов необходимо выделить следующие:

– отсутствие свободных образцов почерка и подписей[87]87
  См.: О недостатках оформления и подготовки материалов при назначении судебно-почерковедческой экспертизы. Обзор экспертной практики. – М.: ВНИИСЭ, 1979. – С. 21.


[Закрыть];

– необоснованное исключение из процесса сравнения отдельных образцов;

– существенный разрыв во времени (иногда до нескольких десятков лет) между выполнением исследуемых документов и образцов;

– нарушение принципа: Чем меньше исследуемый объект, тем больше сравнительного материала и более сопоставимые должны быть образцы почерка[88]88
  Судебная почерковедческая экспертиза: учеб. пособие / И. Н. Подволоцкий. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2017. – С. 110.


[Закрыть];

– упрощенное отношение к описанию вида, содержания, количества представляемых образцов и их индивидуализации;

– игнорирование табличных форм перечисления представленных материалов в многообъектных экспертизах, заменяемых многократным копированием фрагментов текста;

– не отмечаются соответствующими штампами экспертного учреждения использованные сравнительные материалы. Несмотря на то что ведомственные методические рекомендации предусматривают[89]89
  Судебно-почерковедческая экспертиза: Общая часть / ГУ РФЦСЭ при Минюсте России. – С. 339.


[Закрыть] проставление оттисков и на исследуемых документах, мы рекомендуем проставлять оттиски только на образцах, так как наличие посторонних оттисков на исследуемых документах может повлиять на результативность дальнейшего исследования документа экспертами других специальностей или на возможности дальнейшего использования исследуемого документа сторонами.

Отдельного внимания заслуживает указанная нами ранее ошибка экспертов, связанная с необоснованным исключением из процесса сравнения отдельных образцов.

Как мы указывали ранее[90]90
  Бодров Н. Ф. Проблемы обеспечения полноты и достоверности образцов для судебной почерковедческой экспертизы // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2015. – № 10. – С. 46–50.


[Закрыть], существует ряд проблем с тем, что стороны в процессе, осознавая доказательственное значение результатов судебно-почерковедческого исследования доказательств, пытаются повлиять на результаты экспертизы путем выборочного предоставления образцов или включения в объем сравнительного материала документов, подписанных или заполненных другими лицами от имени проверяемого.

Методики судебно-экспертного исследования по производству почерковедческих экспертиз требуют сравнительного исследования всех представленных образцов между собой с целью установления факта выполнения их одним или разными лицами, только после этого эксперт, используя все краткие записи/подписи как единый почерковый материал, описывает результат сравнения с образцами определенного лица[91]91
  Судебно-почерковедческая экспертиза: Общая часть / ГУ РФЦСЭ при Минюсте России. – С. 492.


[Закрыть]. Данное правило содержится и в Типовых экспертных методиках исследования вещественных доказательств[92]92
  Типовые экспертные методики исследования вещественных доказательств. Ч. 1 / под ред. Ю. М. Дильдина; общ. ред. В. В. Мартынова. – М.: ЭКЦ МВД России, 2010. – С. 303, 313.


[Закрыть].

То есть если эксперт в ходе предварительного исследования представленных образцов устанавливает наличие нескольких вариантов подписи, некоторые из которых могут, например, немного отличаться по составу транскрипции, то до перехода к исследовательской части заключения исключение образцов из сравнительного материала является явной ошибкой, непосредственно влияющей на достоверность сделанных экспертом выводов.

Свидетельством неполноты проведенного исследования следует считать и отказ от проведения сравнения со всеми образцами на стадии предварительного исследования, без проведения раздельного и сравнительного этапов.

Даже если эксперт обнаружит факт выполнения части образцов (или какого-то одного образца) другим лицом, он должен провести два или более сравнения[93]93
  Подробнее см., например: Бодров Н. Ф., Мыскина К. М. Производство судебной почерковедческой экспертизы при обнаружении признаков искажения сравнительного материала // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2023. – № 3. – С. 11–16.


[Закрыть], доказывая и подтверждая факты того, что:

– в представленных инициатором экспертизы образцах содержатся рукописи двух и более лиц;

– исследуемая рукопись выполнена лицом, почерк и (или) подпись которого содержится в конкретных образцах;

– рукопись выполнена не тем лицом, почерк и (или) подпись которого содержится в остальных образцах;

– подписи в каждой отдельной группе выполнены одним лицом.

В той ситуации, когда эксперт исключает образцы до проведения исследования общих и частных признаков, без установления всех этих обстоятельств, вывод со всей очевидностью является неполным.

Важно устранить фактор влияния лица, предоставляющего образцы, на объем и сопоставимость сравнительных образцов. Так, например, по гражданскому делу № 2-1646/2022, рассмотренному Чертановским районным судом г. Москвы, первичная экспертиза основывалась на явно недостаточном объеме сравнительных образцов, представленных ответчиком, почерк и подпись от имени которого проверялись. Повторная экспертиза, в распоряжение которой были предоставлены дополнительные образцы, в том числе несколько заявлений о выдаче (замене) паспорта по форме № 1П, опровергла выводы первичной экспертизы, а суды первой и апелляционной инстанций вынесли решения в пользу истца.

При проведении досудебных почерковедческих исследований возникают ситуации, когда лицо, обратившееся в экспертную организацию, сознательно представляет сравнительные образцы для получения нужного ему результата в виде категорического отрицательного вывода.