Текст книги "Личностный потенциал. Структура и диагностика"

Наиболее известными методиками диагностики диспозиционного оптимизма личности являются LOT (Life Orientation Test, 1985) и LOT-R (Life Orientation Test Revised, 1994), авторами которых являются М. Шейер и Ч. Карвер. Методика LOT («Тест жизненных ориентаций») была разработана для измерения диспозиционного оптимизма, определяемого авторами как ожидания личности относительно благоприятного исхода будущих событий. Она состоит из 10 утверждений, по каждому из которых испытуемому необходимо выразить степень своего согласия или несогласия. Четыре утверждения имеют прямое отношение к шкале оптимизма (например, «В ситуации неопределенности я обычно ожидаю только хорошее»), другие четыре имеют обратную формулировку (например, «Я редко рассчитываю на то, что со мной произойдет что-то хорошее»), а оставшиеся два утверждения – «буферные», то есть маскирующие истинную цель исследования. М. Шейер с коллегами рекомендуют рассматривать оптимизм и пессимизм как биполярные конструкты, подсчитывая общий балл по оптимизму, при необходимости дополняя его раздельным анализом позитивных и негативных утверждений (Scheier, Carver, Bridges, 1994).

Нами была разработана русскоязычная адаптация LOT – ТДО (Тест диспозиционного оптимизма – Гордеева, Сычев, Осин, 2010). Показатель одномоментной надежности методики (альфа Кронбаха) на общей выборке из 639 испытуемых составил 0,84. Полученные данные говорят о высокой надежности шкал методики, не уступающей оригиналу (Brisette, Scheier, Carver, 2002; Scheier, Carver, Bridges, 1994). Полученные нами результаты свидетельствуют о том, что адаптированная шкала диспозиционного оптимизма обладает достаточно высокой надежностью и валидностью, а также показывает логичные и предсказуемые взаимосвязи с другими сопоставимыми с оптимизмом личностными характеристиками.

В 1994 г., в ответ на критику, связанную с расширительным пониманием конструкта оптимизма, противоречащим строгому теоретическому определению оптимизма как позитивных ожиданий относительно будущего, М. Шейером, Ч. Карвером и М. Бриджесом был предложен модифицированный вариант LOT – методика LОТ-R (Scheier, Carver, Bridges, 1994). В этой версии два пункта, отражающие позитивную интерпретацию событий и конструктивное мышление, были удалены («Я всегда смотрю на позитивную сторону вещей» и «Я верю в то, что нет худа без добра»); взамен был добавлен один новый позитивный пункт («В целом, я ожидаю, что со мной произойдет больше хорошего, чем плохого»), синонимичный двум остальным утверждениям. Для баланса количества негативных и позитивных пунктов авторами был также удален один негативный пункт. В результате обновленный вариант опросника состоял из 3-х позитивных, 3-х негативных пунктов и 4-х пунктов-наполнителей. Внутренняя согласованность этой версии опросника (альфа Кронбаха) варьирует от 0,76 (Terrill, Friedman, Gottschalk et al., 2002) до 0,78 (Scheier, Carver, Bridges, 1994). Тем не менее, как показывает анализ англоязычных исследований последних лет, модифицированный вариант опросника LOT оказался менее популярным (см. Solberg Nes, Segerstrom, 2006), чем оригинальная версия (очевидно, в силу своей более слабой предсказательной силы и несколько более низкой надежности). В настоящее время авторы опросника рекомендуют использовать LOT-R как сокращенную версию, в ситуации лимита времени. Корреляция между LOT и LOT-R весьма высока (r=0,95, по данным Scheier, Carver, Bridges, 1994), что позволяет утверждать преемственность результатов, полученных с помощью этих двух опросников.

Существует также методика ELOT (Extended Life Orientation Test – Chang, Maydeu-Olivares, D’Zurilla, 1997), состоящая из 20 утверждений и разработанная на основе LOT (адаптирована в России М.С. Замышляевой – 2006).

В методике OPS (Optimism/Pessimism Scale – Dember, Brooks, 1989) под оптимизмом и пессимизмом понимается обобщенная тенденция воспринимать себя в позитивном или негативном свете и ожидать позитивных или негативных событий в будущем.

Методика GESS (Шкала общих ожиданий успеха) (Generalized Expectances for Success Scale – Fibel, Hale, 1978) направлена на диагностику оптимизма, исходя из выраженности ожиданий успеха в различных конкретных ситуациях. Она включает 30 утверждений, завершающих фразу «В будущем я ожидаю, что я…» и отражающих позитивные (например, «…буду успешно справляться с неожиданными проблемами», «буду успешным в делах и проектах, которые я предпринимаю», «…буду производить хорошее впечатление на новых знакомых», «…добьюсь поставленных целей») и негативные ожидания в различных жизненных ситуациях (например, «…не стану тем, кем я хочу стать», «…меня не будут уважать другие люди»). Пересмотренный вариант данной методики GESS-R включает 25 утверждений, он отличается достаточно высокой внутренней валидностью и низкой социальной желательностью (Hale, Fiedler, Cochran, 1992). (Методика GESS неоднократно использовалась в дипломных исследованиях студентов факультета психологии МГУ.)

Разрабатывались также методики, предназначенные для диагностики оптимизма у детей – YLOT (Youth Life Orientation Test – Ey, 2005), разработанная на основе LOT для диагностики оптимизма у детей младшего подросткового возраста и состоящая из 12 утверждений.

Наиболее весомый вклад в разработку инструментария для описания специфики размышлений человека в различных жизненных ситуациях внесли Мартин Селигман, Кристофер Петерсон и Лин Абрамсон. Ими и их коллегами были разработаны два основных инструмента диагностики атрибутивного стиля – ASQ и CAVE (Schulman, Castellon, Seligman, 1989), две популярные версии ASQ, а также детский опросник атрибутивного стиля (CASQ). Методика CAVE представляет собой систему контент-анализа, позволяющую анализировать вербальный материал, исходящий из самых разных источников – письма, дневники, интервью, речи, газетные публикации. Данные по ASQ и CAVE хорошо коррелируют друг с другом (r=0,71, p<0,0001 – Shulman, Castellon, Seligman, 1989).

В ASQ предлагается оценить как успехи, так и неудачи, поэтому половину гипотетических событий составляют хорошие события (например, «Вы внезапно разбогатели…») и половину – плохие (например, «Вы пришли на свидание, но все получается плохо…»). С целью возможно полной представленности основных типов ситуаций, половину событий каждого типа составляли достиженческие ситуации, а половину – межличностные. Применительно к каждому событию испытуемого просят представить, что это произошло с ним, предположить наиболее вероятную причину, а затем оценить ее персонализацию (Связана ли эта причина с другими людьми или обстоятельствами или лично с вами?), постоянство (Эта причина никогда больше не возникнет или будет присутствовать всегда?) и широту (Относится ли она только к данной ситуации или затрагивает все другие области вашей жизни?) (Peterson, Semmel, von Bayer, Abramson et al., 1982).

Детский вариант ASQ предназначен для диагностики атрибутивного стиля у детей 8–13 лет. Детский опросник атрибутивного стиля (CASQ – Children's Attributional Style Questionnaire) включает 48 ситуаций, из которых половина описывает благоприятные события и половина – неблагоприятные. Ситуации охватывают четыре сферы жизни: учебные и спортивные достижения («Ты получил “отлично” за контрольную»), общение со сверстниками («Некоторые твои знакомые ребята говорят, что ты им не нравишься»), взаимодействие с родителями («Ты сделал что-то хорошо и твои родители хвалят тебя»), а также сферу здоровья. Как и во взрослой версии опросника, диагностируется выраженность трех параметров атрибутивного стиля – широты, постоянства и персонализации в области позитивных и негативных событий. Ребенок должен представить себе описываемую ситуацию и выбрать из двух ответов тот, который наилучшим образом описывает его понимание/восприятие ситуации (Seligman, Peterson, Kaslow et al., 1984). В 1998 г. М. Томпсон с коллегами предложили сокращенную версию этого вопроcника, содержащую 24 ситуации (12 позитивных и 12 негативных), каждой из которых дается два варианта объяснений, различающихся по трем атрибутивным параметрам, при этом число пунктов опросника, оценивающих персонализацию, значительно сокращено (Thompson, Kaslow, Weiss, Nolen-Hoeksema, 1998).

Приведем примеры утверждений опросника (оптимистичный вариант ответа выделен курсивом):

Ты получил(а) «отлично» за контрольную работу (позитивное событие).

А. Я хорошо соображаю (широкое объяснение).

Б. Я хорошо разбираюсь в предмете, которому была посвящена контрольная работа (конкретное объяснение).

Некоторые твои знакомые ребята говорят, что ты им не нравишься (негативное событие).

А. Иногда люди ко мне плохо относятся (внешнее объяснение).

Б. Иногда я плохо отношусь к людям (внутреннее объяснение).

Были разработаны два русскоязычных варианта детского опросника атрибутивного стиля – на кафедре психологии Челябинского гос. университета Н.А. Батуриным и Д.А. Циринг (Батурин, Циринг, 2000) и на кафедре психологии образования факультета психологии МГУ О.В. Крыловой и Т.О. Гордеевой (Крылова, 2002; Гордеева, 2007).

Популярная версия ASQ включает разнообразные гипотетические ситуации позитивного и негативного характера с двумя типами реакций на них, как в детской версии (Seligman, 1990, 2002). В первом варианте вопросника (1990), содержавшем 48 ситуаций, диагностировались параметры интернальности (локуса), стабильности и постоянства, во втором варианте (2002), содержащем 32 ситуации, причины оценивались только по параметрам стабильности и постоянства. Данные об использовании популярной версии опросника атрибутивного стиля в исследованиях отсутствуют.

Первая версия популярного варианта ASQ была адаптирована на русской выборке Л.М. Рудиной и В.М. Русаловым под названием «Тест на оптимизм» (Рудина, 2002). Тест состоит из 48 парных утверждений, в которых представлены позитивные и негативные ситуации из сферы достижений, межличностных отношений и здоровья. Испытуемому предлагается выбрать из двух вариантов ответов, содержащих различные причины описываемой ситуации, тот, который ему кажется наиболее подходящим. Атрибутивный стиль также анализируется по параметрам персонализации, широты и постоянства (по 16 пунктов на каждую шкалу). Большая часть пунктов была создана заново, нет данных относительно конструктной валидности теста. Выше нами уже отмечалась проблематичность использования параметра персонализации при оценке оптимистического атрибутивного стиля, приведшая многих исследователей к отказу от него.

Т.О. Гордеевой и В.Ю. Шевяховой был адаптирован второй вариант популярного опросника атрибутивного стиля, предложенного М. Селигманом (Seligman, 2002; Селигман, 2006), из которого автором был исключен параметр интернальности (см. Гордеева, 2007). Шкала оптимистического стиля объяснения (ШОСТО) измеряет оптимистический/пессимистический стиль объяснения в области позитивных и негативных событий. АС оценивается с помощью двух параметров – стабильности (постоянства) и глобальности (широты). Респонденту предлагаются варианты позитивных и негативных жизненных событий и два варианта реакций-интерпретаций, из которых он должен выбрать тот, который ему кажется наиболее подходящим. Ряд ситуаций был заменен, поскольку они не соответствовали русской культуре (например, были заменены позитивная ситуация «Ваши акции приносят большой доход» и соответствующая ей негативная ситуация «Ваши акции падают в цене»). Конструктная валидность опросника устанавливалась с использованием различных шкал, измеряющих субъективное благополучие и эффективную саморегуляцию, и была признана удовлетворительной.

Валидность и надежность этой версии опросника Селигмана получила удовлетворительные эмпирические подкрепления, что позволяет рекомендовать его использование на практике при необходимости экспресс-диагностики оптимизма (Гордеева, 2007).

К числу недостатков популярной версии опросника Селигмана следует отнести формат ответов, предполагающий выбор из двух вариантов. При таком формате некоторым испытуемым бывает трудно идентифицироваться с одной из предлагаемых реакций, или же наоборот, обе представляются достаточно вероятными. В основной версии опросника (ASQ) респонденту предоставляется возможность самому сформулировать свое видение причины произошедшей ситуации, записать ее и затем оценить по различным каузальным параметрам.

Специфические опросники атрибутивного стиля. Хотя М. Селигман, К. Петерсон и их последователи утверждают, что стиль объяснения – это стабильная личностная характеристика, существуют данные, подтверждающие специфику когнитивного реагирования людей на различные трудные жизненные ситуации. Эта линия размышлений соответствует выводам ситуативно-деятельностного подхода в области самоэффективности (А. Бандура) и копинг-стратегий. Предполагается, что эта специфика приводит к слабым корреляциям общих шкал с конкретными показателями успешности в разных типах деятельности.

Были разработаны специальные опросники, диагностирующие атрибутивный стиль в ситуациях, связанных с выполнением различных видов деятельности:

• в области учебной деятельности: школьников (QEMEE-R Scolare – Salama-Younes, Martin-Krumm, Hanrahan, Roncin, 2006) и студентов (Academic Attributional Style Questionnaire, AASQ – Peterson, Barrett, 1987),

• в области профессиональной деятельности (Occupational Attributional Style Questionnaire, OASQ-a – Furnam, Sadka, Brewin, 1992; Organizational Attributional Style Questionnaire, OASQ-b – Kent, Martinko, 1995; Financial Services Atributional Style Questionnaire – Proudfoot, Corr, Guest, Gray, 2001; Work Attributional Style Questionnaire, WASQ – Ashforth, Fugate, 2006; Team Attributional Style Questionnaire – Shapcott, Carron, 2010),

• в спорте (Sport Atributional Style Scale – Hanrahan, Grove, Hattie, 1989; Physical Education and Sport Explanatory Style Questionnaire – Martin-Krumm, Sarrazin, Peterson et al., 2006).

Существуют также вопросники, диагностирующие АС в области супружеских отношений (MASQ, Marital Attribution Style Measure; RAM, Relationship Attribution Measure – Bradbury, Fincham, 1990; Fincham, Bradbury, 1992) и детско-родительских отношений (CRAM, Children's Relationship Attribution Measure – Fincham, Beach, Arias, Brody, 1998), а также АС у людей, страдающих определенными эмоциональными расстройствами (депрессивный АС и агрессивный АС).

Разработаны также методики диагностики атрибутивного стиля для специфических возрастных категорий: для детей был разработан CASQ (см. выше) (Children's Attributional Style Questionnaire – Seligman, Reivich, Jaycox, Gillham, 1995, а также его сокращенная версия – CASQ-R – Thompson, Kaslow, Weiss, Nolen-Hoeksema, 1998); для подростков (ACSQ – Hankin, Abramson, 2002; Children’s Attributional Style Interview, CASI–II – Rueger, Malecki, 2007); для пожилых людей (Extended Attributional Style Questionnaire for the Elderly – Houston, McKee, Wilson, 2000).

По своему формату все эти вопросники соответствуют формату оригинального ASQ – в них присутствуют гипотетические ситуации (релевантные соответствующей деятельности или возрасту), которые оцениваются с использованием основных параметров причин.

Предлагались также различные методики диагностики атрибутивного стиля личности, в которых оценивались атрибуции при оценке реальных жизненных событий, – например, Опросник атрибутивного стиля реальных событий (Norman, Antaki, 1988) и Опросник атрибуций (Gong-guy, Hammen, 1980). Однако согласно результатам проведенных исследований, в целом, исследования, строящиеся на оценке гипотетических событий, оказались более согласующимися с моделью депрессии Абрамсон – Селигмана – Тисдейла. Возможно, это в первую очередь обусловлено тем, что в них в большей мере удается контролировать тяжесть событий.

Русскоязычная версия ASQ. Наибольший интерес представляет разработка русскоязычного аналога основного варианта ASQ. Именно он использовался в многочисленных зарубежных исследованиях атрибутивного стиля, в которых были получены результаты о связи атрибутивного стиля с депрессией, психологическим благополучием и достижениями. Т.О. Гордеевой, Е.Н. Осиным и В.Ю. Шевяховой были разработаны Опросник стиля объяснения успехов и неудач для взрослых (СТОУН-В) и для подростков (СТОУН-П) (Гордеева, Осин, Шевяхова, 2009). Они представляют собой набор из 24-х жизненных ситуаций. Ситуации отбирались на основе анализа ASQ, его расширенных и популярных версий, а также опросника стойкости (AQ) П.Г. Столца. Примерно треть ситуаций была сформулирована нами в соответствии с общей логикой ситуаций ASQ и специфическим контекстом российской культуры. Исходя из недостатков оригинальной и ряда последующих версии ASQ, мы поставили перед собой следующие задачи при разработке русскоязычной версии опросника атрибутивного стиля: 1) включить параметр конролируемости для оценки причины возникшей ситуации и исключить параметр интернальности/экстернальности; 2) увеличить количество пунктов опросника с целью повышения его надежности; 3) анализировать отдельно объяснения по позитивным и по негативным ситуациям, с использованием также суммарного показателя (балла) оптимистического атрибутивного стиля.

Русскоязычные методики диагностики атрибутивного стиля обладают высоким уровнем надежности. Коэффициенты альфа Кронбаха опросника СТОУН-В составляют 0,83 для ситуаций успеха и 0,79 для ситуаций неудач (N=315). Коэффициенты альфа Кронбаха опросника СТОУН-П составляют 0,83 по обоим типам ситуаций (N=400). Разработанные методики (опросники СТОУН-В и СТОУН-П) позволяют диагностировать особенности оптимистического атрибутивного стиля в двух областях – в области негативных и позитивных жизненных ситуаций у взрослых людей и подростков. В отличие от первых версий ASQ, анализ атрибутивного стиля осуществляется по трем основным параметрам: постоянства (стабильности), широты (глобальности) и контролируемости (или контроля). Наряду с постоянством (временной характеристикой) и широтой (пространственной), ощущение своей способности оказывать влияние на происходящие позитивные и особенно негативные жизненные события также является важной составляющей стиля объяснения. Люди, которые дают универсальные и постоянные (используя категории «всегда» и «никогда») объяснения своим неудачам и, напротив, конкретные и временные объяснения успехам и воспринимают их как неконтролируемые, склонны чаще испытывать негативные эмоции, а также капитулировать перед неудачами, проявлять беспомощность и пассивность. Люди, придерживающиеся конкретного и временного стиля объяснения неудач и, напротив, обобщенного и постоянного стиля объяснения успехов и верящие, что происходящее подвластно их влиянию, характеризуются психологическим благополучием, обладают запасом жизнестойкости, склонны к настойчивости и активному преодолению трудностей.

Результаты апробации теста атрибутивного стиля для взрослых, его подростковой версии и приведенных исследований позволяют утверждать, что СТОУН является надежным и валидным инструментом психологической диагностики. На репрезентативных российских выборках показано, что СТОУН диагностирует две самостоятельные переменные – стиль объяснения успехов (позитивных событий) и стиль объяснения неудач (негативных событий). Оптимизм по позитивным и негативным событиям обнаруживает слабую связь друг с другом и является предиктором различных показателей субъективного благополучия и успешности. Умение оптимистично воспринимать благоприятные жизненные ситуации является предиктором психологического благополучия (счастья, самоуважения, веры в будущее), эффективной саморегуляции и достижений в деятельности (например, успехов в учебной деятельности). Умение гибко воспринимать неудачи, объясняя их временными, конкретными и контролируемыми причинами, является предиктором психологического благополучия и отсутствия депрессии.

Абульханова К.А., Енакаева Р.Р. Российский менталитет, или Игра без правил? (Российско-французские кросс-культурные исследования и диалоги) // Российский менталитет: Психология личности, сознание, социальные представления. М., 1996. С. 4—27.

Аракелов Г.Г. Национальный проект «Здоровье» и психическое здоровье населения России // Психология перед вызовом будущего. Материалы научной конференции, приуроченной к 40-летнему юбилею факультета психологии МГУ. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2006. С. 5–6.

Батурин Н.А., Циринг Д.А. Методика диагностики стиля атрибуции детей // Теоретическая, экспериментальная и прикладная психология: Сб. научных трудов / Под ред. Н.А. Батурина. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2000. Т. 2. С. 105–116.

Бек Дж. Когнитивная терапия: полное руководство. М.: Вильямс; Диалектика, 2006.

Бек А., Раш Ф., Шо Б., Эмери Г. Когнитивная терапия депрессии. СПб.: Питер, 2003.

Бонивелл И. Ключи к благополучию: Что может позитивная психология / Пер. с англ. М.: Время, 2009.

Голованиевская М.К. Французский менталитет с точки зрения носителя русского языка. М., 1997.

Гордеева Т.О. Психология мотивации достижения. М.: Смысл; Академия, 2006.

Гордеева Т.О. Оптимистическое мышление личности как составляющая личностного потенциала // Психол. диагностика. 2007. Т. 1. С. 32–65.

Гордеева Т.О., Осин Е.Н. Позитивное мышление как фактор учебных достижений // Вопр. психол. 2010. № 1. С. 24–33.

Гордеева Т.О., Осин Е.Н., Шевяхова В.Ю. Диагностика оптимизма как стиля объяснения успехов и неудач: опросник СТОУН. М.: Смысл, 2009.

Гордеева Т.О., Сычев О.А., Осин Е.Н. Разработка русскоязычной версии Теста диспозиционного оптимизма (LOT) // Психол. диагностика. 2010. № 2. C. 36—64

Джидарьян И.А. Счастье и удовлетворенность жизнью в русском обществе // Российский менталитет: Вопросы психологической теории и практики. М., 1997. С. 187–223.

Джидарьян И.А. Представления о счастье в российском менталитете. СПб.: Алетейя, 2001.

Замышляева М.С. Оптимизм и пессимизм в совладающем поведении в юношеском возрасте: Дис. … канд. психол. наук. М., 2006.

Зелигман М. Как научиться оптимизму. М.: Вече; Персей, 1997.

Крылова О.В. Разработка русскоязычной версии детского опросника атрибутивного стиля: Дипломная работа. Ф-т психол. МГУ, 2002.

Мак-Маллин Р. Практикум по когнитивной терапии. СПб.: Речь, 2001.

Мечников И.И. Этюды оптимизма. М.: Наука, 1988.

Муздыбаев К. Оптимизм и пессимизм личности // Соц. исследования. 2003. Т. 12. С. 87–96.

Рудина Л.М. Тест на оптимизм. Метод определения атрибутивных стилей: Метод. пособие / Под ред. В.М. Русалова. М.: Наука, 2002.

Селигман М.П. Новая позитивная психология. М.: София, 2006.

Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М.: Аспект-Пресс, 2004.

Столц П.Г. Показатель стойкости: как обратить препятствия в новые возможности. Минск: Попурри, 2003.

Сычев О.А. Психология оптимизма. Учебно-методическое пособие. Бийск: БПГУ им. В.М. Шукшина, 2008.

Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004.

Фрэнкин Р. Мотивация поведения: биологические, когнитивные и социальные аспекты. СПб.: Питер, 2003.

Эллис А. Психотренинг по методу Альберта Эллиса. СПб.: Питер, 1999.

Abramson L.Y., Seligman M.E.P., Teasdale J.D. Learned helplessness in humans // Journal of Abnormal Psychology. 1978. Vol. 87. P. 49–74.

Abramson L.Y., Metalsky G.I., Alloy L.B. Hopelessness depression: A theory-based subtype of depression // Psychological Review. 1989. Vol. 96. P. 358–372.

Abramson L.Y., Dykman B.M., Needles D.J. Attributional style and theory: Let no one tear them asunder // Psychological Inquiry. 1991. Vol. 2 (1). P. 11–49.

Alloy L.B., Kelly K.A., Mineka S., Clements C.M. Comorbidity and depressive disorders: A helplessness-hopelessness perspective // Comorbidity of mood and anxiety disorders / J.D. Maser, R. Cloninger (Eds.). – Washington (DC): American Psychiatric Press, 1990.

Ashforth B.E., Fugate M. Attributional style in work settings: development of a measure // Journal of Leadership & Organizational Studies. 2006. Vol. 12. 3. P. 12–29.

Aspinwall L.G., Taylor S.E. Modeling cognitive adaptation: A longitudinal investigation of the impact of individual differences and coping on college adjustment and performance // Journal of Personality and Social Psychology. 1992. Vol. 63. P. 989—1003.

Assad K.K, Donnellan B.M., Conger R.D. Optimism: an enduring resource for romantic relationships // Journal of Personality and Social Psychology. 2007. Vol. 93. № 2. P. 285–297.

Balatsky G., Diener E. Subjective well-being among Russian students // Social Indicators Research. 1993. Vol. 28. P. 225–243.

Bradbury T.N., Fincham F.D. Attributions in marriage: Review and critique // Psychological Bulletin. 1990. № 107. P. 3—33.

Bradbury T.N., Beach S.R.H., Fincham F.D., Nelson G.M. Attributions and behavior in functional and dysfunctional marriages // Journal of Consulting and Clinical Psychology. 1996. Vol. 64. P. 569–576.

Brief D.E., Comrey A.L. A Profile of Personality for a Russian Sample: As indicated by the Comrey Personality Scales // Journal of Personality Assessment. 1993. Vol. 60 (2). P. 267–284.

Bridges K.R. Using attributional style to predict academic performance: How does it compare to traditional methods? // Personality and Individual Differences. 2001. Vol. 31 (5). P. 723–730.

Brissette I., Scheier M.F., Carver C.S. The role of optimism and social network development, coping, and psychological adjustment during a life transition // Journal of Personality and Social Psychology. 2002. Vol. 82. P. 102–111.

Buchanan G.M., Seligman M.E.P. (Eds.). Explanatory Style. Hillsdale (NJ): Erlbaum, 1995.

Burns M.O., Seligman M.E.P. Explanatory style Across the Life Span: Evidence for Stability Over 52 Years // Journal of Personality and Social psychology. 1989. Vol. 56. № 3. P. 471–477.

Caprara G.V., Steca P. Affective and social self-regulatory efficacy beliefs as Determinants of positive thinking and happiness // European Psychologist. 2005. Vol. 10 (4). P. 275–286.

Caprara G.V., Steca P. Affective and interpersonal self-regulatory efficacy beliefs as determinants of subjective well-being // Dimensions of well-being. Research and intervention / A. Delle Fave (Ed.). Milano: Franco Angeli, 2006. P. 120–142.

Carver C.S., Gaines J.G. Optimism, pessimism, and postpartum depression // Cognitive Therapy and Research. 1987. Vol. 11. P. 449–462.

Carver C. S., Scheier M. F. Attention and self-regulation: a control– theory approach to human behavior. N.Y.: Springer-Verlag, 1981.

Carver C. S., Scheier M. F. Unresolved issues regarding the meaning and measurement of explanatory style // Psychological Inquiry. 1991. Vol. 2. P. 21–24.

Chang E.C., Maydeu-Olivares A., D’Zurilla T. J. Optimism and pessimism as partially independent constructs: Relationship to positive and negative affectivity and psychological well-being // Personality and Individual Differences. 1997. Vol. 23. P. 433–440.

Chemers M.M., Hu L., Garcia B.F. Academic self-efficacy and first-year college student performance and adjustment // Journal of Educational Psychology. 2001. Vol. 93. № 1. P. 55–64.

Cheng H., Furnham A. Attributional style and personality as predictors of happiness and mental health // Journal of Happiness Studies. 2001. № 2. P. 307–323.

Cheng H., Furnham A. Attributional style and self-esteem as predictors of psychological well being // Counselling Psychology Quarterly. 2003. Vol. 16. № 2. P. 121–130.

Corr P.J., Gray J.A. Attributional style as a personality factor in insurance sales performance in the UK // Journal of Occupational and Organizational Psychology. 1996. № 69. P. 83–87.

Davis H., Zaichkowski L. Explanatory style among elite jockey athletes // Perceptual and Motor Skills. 1998. Vol. 87. P. 1075–1080.

Dember W.N., Brooks J. A new instrument for measuring optimism and pessimism: Test– retest reliability and relations with happiness and religious commitment // Bulletin of Psychonomic Society. 1989. Vol. 27. P. 365–366.

Diener E., Lucas R.E., Scollon C.N. Beyond the hedonic treadmill: revising the adaptation theory of well-being // American Psychologist. 2006. Vol. 61. P. 305–314.

Dweck C.S., Davidson W., Nelson S., Enna B. Sex differences in learned helplessness: (II) The contingencies of evaluative feedback in the classroom and (III) An experimental analysis // Developmental Psychology. 1978. Vol. 14. P. 268–276.

Ey S. A new measure of children’s optimism and pessimism: the youth life orientation test // Journal of Child Psychology and Psychiatry. 2005. Vol. 46. № 5. P. 548–558.

Fibel B., Hale W.D. A generalized expectancy for success scale – a new measure // Journal of Consulting and Clinical Psychology. 1978. Vol. 46. P. 924–931.

Fincham F.D. Optimism and the family // The science of optimism and hope: research essays in honor of Martin E.P. Seligman / J.E. Gillham (Ed.). Philadelphia; L.: Templeton foundation press, 2000. P. 271–298.

Fincham F.D., Beach S.R.H., Arias I., Brody G.H. Children’s attributions in the family: the children’s relationship attribution measure // Journal of Family Psychology. 1998. Vol. 12. 4. P. 481–493.

Fincham F.D., Bradbury T.N. Assessing attributions in marriage: The relationship attribution measure // Jounal of Personality and Social Psychology. 1992. Vol. 62 (3). P. 457–468.

Follette V.M., Jacobson N.S. Importance of attributions as a predictor of how people cope with failure // Journal of Personality and Social Psychology. 1987. Vol. 52. P. 1205–1211.

Furnham A., Sadka V., Brewin C.R. The development of an occupational attributional style questionnaire // Journal of Organizational Behavior. 1992. Vol. 13. № 1. P. 27–39.

Garber J. Optimism: Definitions and Origins // The science of optimism and hope: research essays in honor of Martin E.P. Seligman / J.E. Gillham (Ed.). Philadelphia; L.: Templeton foundation press, 2000. P. 299–314.

Gibb B.E., Zhu L., Alloy L.B., Abramson L.Y. Attributional styles and academic achievement in University Students: a longitudinal investigation // Cognitive Therapy and Research. Vol. 26. № 3. 2002. P. 309–315.

Gong-Guy E., Hammen C. Causal perceptions of stressful events in depressed and nondepressed outpatients // Journal of Abnormal Psychology. 1980. Vol. 89. № 5. P. 662–669.

Gordeeva T., Osin E. Optimistic explanatory style and self-efficacy as predictors of happiness and psychological well-being // 1^st Applied Positive psychology conference. Abstract booklet. Coventry: University of Warwick, 2007. P. 19.