Текст книги "Дух в творении и новом творении. Диалог науки и богословия между православной и западной сферами мысли"

Концепция открытой информации предлагает путь для размышления о промыслительном действии Духа, ведущего разворачивающее действие продолжающегося творения. Если через наши сознательные действия мы вносим свой вклад в осуществление будущего, тогда, безусловно, и Создатель мира способен силой своего промыслительного действия направлять его историю. В терминах, использованных нами выше, это можно изобразить как восстановление через введение чистой (т. е. невоплощенной) информации. В этом заключается смутный, но подталкивающий к размышлениям образ, имеющий отголоски в богословской вере в Духа, едва различимо и терпеливо действующего изнутри творения. Такое действие не противостоит природе, а происходит внутри предопределенной Богом открытой части природы. Дух действует через вдохновение и ведение, а не путем вмешательства.

Согласно такому представлению, действие, является ли оно человеческим или божественным, происходит в режиме, характеризующемся неясностью присущей непредсказуемости; такое понимание находится в согласии с богословским пониманием прикровенного характера большей части действий Духа. Процессы, происходящие в мире, не могут быть проанализированы с полной ясностью и разложены на определенные и отдельные компоненты, как если бы можно было утверждать, что природа выполняет то, человек делает это, а Дух делает третье. Побуждающие силы чрезвычайно запутанны. Действие Духа может быть различимо глазами веры, но оно никогда не сможет быть однозначно продемонстрировано в эксперименте. Вопрос баланса между тем, что делает Дух, и тем, что является действием творений, традиционный вопрос благодати и свободной воли, рассматриваемый теперь в космических величинах.

Научное понимание предполагает, что такая дискретная прикровенность развивающихся изменений внутри непредсказуемости процесса внутренне связана с плодотворностью действия Духа. Наука раскрыла, что режимы, в которых реализуются подлинно новые возможности, находятся всегда «на краю хаоса», т. е. в ситуациях, в которых порядок и открытость, постоянство и случайность, необходимость и возможность взаимно переплетаются. Если вещи слишком упорядоченны, их жесткость оставляет возможность лишь для переупорядочивания уже существующих элементов. Если вещи слишком бессистемны, то любая возникающая новизна слишком быстро снова исчезнет, не успев удержаться. Лишь на краю хаоса действительно новое может одновременно возникнуть и продолжить свое существование. Если бы не было генетических мутаций, не было бы и новых форм жизни, которые отсеиваются и сохраняются при естественном отборе. Если бы генетических мутаций было слишком много, то новые виды не могли бы утвердиться на достаточно долгое время, чтобы естественный отбор мог действовать на их основании и дальше. 3,5 млрд лет истории жизни на земле превратили мир, первоначально населенный лишь бактериями, в мир, населенный людьми; это стало возможным лишь благодаря правильной степени генетической мутации.

Прежде чем оставить тему Духа и современной науки, необходимо отметить несколько иной не учтенный нами момент. В Евангелии от Иоанна Иисус говорит о Духе как о «Духе жизни» (14. 17; 16. 13). Поэтому мы должны верить в присутствие Духа во всех сообществах, ищущих истину, включая и сообщества научные. Прикровенный характер Духа означает, что многие из этих сообществ, включая многих ученых, не будут осознавать Его присутствия, но я верю, что в их деятельности присутствует Дух и прославляется Бог – во всех новых актах научных открытий, обнаруживающих удивительный порядок, которым наделена вселенная ее Создателем. Само существование чистой науки зависит от человеческого признания внутренней ценности знания, взятого самого по себе, а Дух истины обосновывает и подтверждает эту ценность. Наука развивается внутри сообщества взаимодействующих исследователей, ищущих истину, а один из даров Духа – это koinonia, товарищество. Интеллектуальное здоровье научного сообщества зависит от того, насколько в нем применимы такие добродетели, как честность в сообщении результатов, великодушие в готовности поделиться с другими своими интуициями и просто признание достижений других исследователей. Эти дары, согласно христианским убеждениям, становятся возможны единственно благодаря Духу истины.

Дух Божий в эволюционной истории
Денис Александер

Руах Божий является господствующей темой в Ветхом Завете – атмосфера Божья, дыхание ветра, – создавая контекст, в котором Бог дарует и отнимает жизнь людей (Быт 2. 7; Иов 33. 4; Пс 146. 4; Ис 42. 5) и животных (Пс 104. 29–30; Иов 34. 14–15), поддерживает нормальный ритм тварного порядка (Екк 1. 6; Пс 135. 7) и дает новую жизнь людям, таким, как сообщество изгнанных иудеев в Вавилоне (Иез 37. 4–5, 7–10). Ветер (ruach) в Ветхом Завете всегда является Божьим ветром (например, Исх 10. 19; Числ 11. 31; Пс 148. 8; Ос 13. 15). Руах и мудрость часто тесно взаимосвязаны (Втор 34. 9; Ис 11. 2; Дан 5. 11). Предполагалось даже, что любой перевод ruach в Ветхом Завете как «Дух» или «дух» не вполне уместен, учитывая его близкую связь в еврейской мысли с абсолютно монистической физикальностью тварного порядка Божьего[9]9
  См.: Hiebert Th. Air, the First Sacred Thing [: The Conception of Ruach in the Hebrew Scriptures] // Ecological Hermeneutics / Habel N., Trudinger P., eds. Atlanta: Society of Biblical Literature, 2008. P. 9–19.


[Закрыть].

В Новом Завете ruach Божий выкристаллизовывается в этом значении и продолжает давать жизнь, на этот раз преображающую жизнь третьего Лица Троицы, вдохновляющего и оживотворяющего основание и распространение ранней Церкви. В Новом Завете Дух сосредоточен на даровании духовной жизни (Ин 3. 5; Деян 2. 38), на наделении дарами (1 Кор 12. 4–11; на призвании к служению (Деян 1. 8), на руководстве (Лк 4. 1; Рим 8. 14; Тал 5. 18), на произведении плодов в жизни верующих (Тал 5. 22–23), на обращении к Церквам (Откр 2. 7, 11, 17, 29; 3. 6, 12, 22) и на призывании верующих к эсхатону (Откр 22. 17).

В обоих Заветах особенные ссылки на деятельность Духа в творении встречаются достаточно редко, но отнюдь не отсутствуют. Для размышлений о деятельности Духа в эволюционной истории мы начнем здесь с двух богословских моментов. Первый предлагается Колином Гантоном: «Когда в древних Символах Дух прославляется как Господь и податель жизни, он рассматривается как дающий тварным существам, и особенно живым тварным существам, возможность быть тем, чем они подлинно являются в своем многообразии. Мир действительно объединен в Сыне, но разнообразен, поскольку вторая рука Отца дает вещам возможность быть тем, чем они созданы быть в Сыне, даже до конца существования мира и даже вопреки хаосу и беспорядку, помещенных злом и грехом в общий порядок вещей»[10]10
  Gunton С. The Triune Creator. Eerdmans, 1998. P. 161.


[Закрыть]. «В свою очередь это означает, что в жизни Троицы все выглядит и действительно является другим»[11]11
  Gunton C. The Promise of Trinitarian Theology. Edinburgh: T&T Clark, 1991.


[Закрыть]. Второй момент предлагается Юргеном Мольтманом, указывающим, что «божественный Дух (ruach) является творческой силой и присутствием Божьим в Его творении. Все творение является материей, переплетенной Духом, и поэтому является реальностью, которой Дух придает форму»[12]12
  Moltmann J. God in Creation. SCM Press, 1985. P. 99.


[Закрыть]. Мольтман продолжает утверждать, что «богословски мы должны начать с откровения и присутствия „Святого Духа“ в Церкви Христа и из этого выводить присутствие и образ действия „Духа“ в творении»[13]13
  Ibid.


[Закрыть].

Обращаясь к намного более раннему периоду церковной истории, мы можем привести чуткое понимание Василия Великого, написавшего: «Прежде создания всех вещей, привлекающих теперь наше внимание, после размышления в уме и определения к бытию не-сущего Бог представил мир, каким он должен быть, и создал материю в гармонии с той формой, которую Он хотел ей придать»[14]14
  Basil of Caesarea. Hexamaeron, I: 10.


[Закрыть], так что «Дух… подготовил природу воды к произведению живых существ»[15]15
  Ibid. II:6.


[Закрыть].

Поэтому наш подход будет состоять в принятии трех пар противоположных образов действия ruach’a Божьего в Ветхом Завете, или «выкристаллизовавшегося» Святого Духа в Новом Завете и определении того, какой резонанс эти образы могут найти в эволюционной истории. Этот подход не предполагает, что характеристики действия Духа можно получить из некоего обратного подхода из данных эволюции per se; скорее наоборот: характеристики действия Духа, известные нам через откровение, могут представить удивительную перспективу, через которую биологическая история может обогатить богословский нарратив.

Одной из наиболее запоминающихся фраз во всей Библии является Быт 1. 2, где ruach Божий «паршг над водами», или в незабвенном переводе Гиберта, где ruach является не парением птицы, а становится ветром, приносящим шторм из Средиземного моря: «Ruach Божий носился над поверхностью воды».[16]16
  Hiebert. Op. cit. P. 15.


[Закрыть] Непосредственные следствия этого «носился» могут сказать о многом и формируют первый из двух контрастов.

«Разделение» является ключевой нитью, проходящей через Быт 1 свет отделяется от тьмы (стих 4); разделяются воды моря и неба (стих 6); светила разделяют день и ночь (стих 14); кроме того, все из единообразного аморфного «безвидного и пустого» творения приобретает разнообразие (стих 2). Человечество отделяется от остального тварного порядка, так как лишь оно создано по образу Божьему (стихи 26–27). Все исходит из одного-единственного тварного источника, но становится разнообразным, разделенным на компоненты, придающие тварному миру определенную взаимную соотнесенность. Разделение характеризует деятельность Бога не только в творении, но и является признаком его деятельности в искуплении, когда люди Божьи призываются отделиться от того, что делает их нечистыми (Лев 15. 31; Езд 10. 11; Неем 9. 2; 2 Кор 6. 17). Когда Дух действует в Церкви, единство выражается через разнообразие даров Духа, совместно действующих на благо всего Тела (1 Кор 12. 4–31).

Поразительной чертой эволюционной истории является также тема разнообразия в единстве. Все живые существа объединены благодаря тому, что обладают одной и той же химической структурой, тем же генным кодом, той же молекулярной структурой, теми же видами биохимических путей. Привнесение истории в биологию и свидетельство о том, как древо жизни соединяет все живые существа в одну большую системную историю, было блестящей интуицией Дарвина. Позже эволюционный биолог Эрнст Майр так писал об этом: «Теория эволюции вполне справедливо названа величайшей объединяющей теорией в биологии. Разнообразие организмов, подобия и различия между видами организмов, модели распределения и поведения, приспособления и взаимодействия – все это было просто хаотическим нагромождением фактов, пока эволюционная теория не придала всему этому осмысленность».

Еще задолго до Дарвина существовали богословские основания для принятия его теории естественного отбора и ее включения в традиционное христианское учение о творении. Джон Уэсли, англиканский основатель методистского движения, за сто лет до Дарвина написал в своем пятитомном произведении «Обозрение Премудрости Божьей в творении»:

«В природе не существует неожиданных изменений; все является последовательным и тонко дифференцированным. Нет таких существ, которые не имели бы над собой или под собой таких, которые в определенных чертах их не напоминали бы их, а в других не отличались бы от них… От растения до человека… переход от одного вида к другому почти незаметен… Обезьяна является грубым проектом человека; несовершенное представление, которое тем не менее подобно ему и является последним творением, свидетельствующим о восхитительном прогрессе в делах Божьих! Существует огромное количество продолжающихся связей между наиболее совершенным человеком и обезьяной».

Нет нужды делать из Джона Уэсли криптоэволюциониста, чтобы увидеть, что эти замечания удивительным образом предвосхищали теорию Дарвина, показывая в деталях, как вся длинная Божья «цепь бытия» демонстрировала связи и подобия, ибо все происходило из творческой деятельности одного и того же Бога-Творца. Все, что необходимо было сделать Дарвину, – это соединить уже существующие точки, показывая, что у великой лестницы жизни есть важные вертикальные стойки, соединяющие все ступеньки воедино и создающие для них единую историю.

Все живые существа имеют один общий источник, обладают одним и тем же генным кодом, который за исключением небольших случайных различий является универсальным; все они структурированы по общему клеточному единству и представляют удивительно похожий основной молекулярный механизм с общими для всех биохимическими путями. Без общей эволюционной истории все это не имеет никакого значения. Но в то же время таким же поразительным является эволюционное разнообразие, разделение живых форм на мириады проявлений способности к жизни. В действительности никто не знает точного числа видов на земле. Количество уже классифицированных составляет порядка двух миллионов. Существует 4629 видов млекопитающих, около 10 тыс. видов птиц, 15,3 тыс. видов рыб, 250 тыс. цветущих растений, 69 тыс. видов грибов и 50 тыс. видов или групп видов деревьев. Однако все эти числа блекнут в своей незначительности по сравнению с 850 тыс. видов уже классифицированных насекомых, из которых 300 тыс. видов жуков; а по разным оценкам, 80–95 % видов насекомых еще подлежат классификации и должны получить название[17]17
  См.: Stork N. Е. World of Insects // Nature. 2007. № 448. P. 657–658.


[Закрыть]. Таким образом, в конечном счете количество видов в мире скорее порядка 20 млн, чем 2 млн, особенно если пропорция скрытых видов оказывается такой большой, как это предполагается некоторыми учеными. И все это поразительное разнообразие порождается изящной комбинаторной геномной системой варьирующихся генов, количество которых вряд ли достигает 10 тыс. Живой мир представляет впечатляющее единство, но одновременно и экзотическое эволюционное многообразие.

Второй аспект влияния ruach’a Божьего, носящегося над водами, состоит в привнесении порядка в мир tohu vebohu (в переводе «бесформенный и пустой»), изображенный в Быт 1. 2. Буквальная структура Быт 1 описывалась неоднократно: в первые три дня в ней придается форма, а в последующие три дня возникает полнота живых существ, наполняющая форму. Творческое действие Божье через силу Его ruach связано с Его мудростью (Притч 8. 22–31), а Его суд в Ветхом Завете над теми, в ком не хватает мудрости, часто ассоциируется с возвращением в состояние tohu vebohu (Ис 34. 11; Иер 4. 23). Порядок, привносимый в жизнь церкви деятельностью Святого Духа, противопоставляется беспорядку, возникающему при произвольном использовании даров Духа (1 Кор 14).

В то же время деятельность ruach’a Божьего изображается непредсказуемой, производящей неожиданные последствия. Неожиданное изменение сердца Саула в ответ на ruach Божий, вероятно, представлялось для знавших его поразительным и неожиданным (1 Цар 10. 9–10), а последствия отступления Духа мрачными (1 Цар 16. 14). Воистину ветер веет где хочет (Ин 3.8). В день Пятидесятницы беспорядок был настолько велик, что единственным разумным объяснением представлялось пьяное состояние апостолов (Деян 2); действие Духа было настолько драматичным, что в ошибочной попытке достичь таких же результатов предлагались деньги (Деян 8. 18–19). Порой водительство Духа было достаточно неожиданным, даже причудливым, но в конечном счете плодотворным (Деян 8. 26–40; 16. 6–7; 20. 22).

Эволюционная история демонстрирует подобное творческое сочетание порядка и беспорядка, возможности и необходимости; случайная генная вариация, создающая исходные материалы, сочетается с необходимостью, осуществляющей под видом естественного отбора свой строгий выбор. В общем и целом процесс ограничен рамками и четко регулируем: преобладает необходимость. Эволюция представляет двигатель поиска, использующий пространство замысла. В истории отмечается повторяющаяся конвергенция, когда для одинаковых биологических вызовов находятся одинаковые или очень похожие решения, и так необходимость себе прокладывает путь[18]18
  См.: Conway Morris S. Life’s Solution – Inevitable Humans in a Lonely Universe. CUP, 2003.


[Закрыть]. Сейчас, когда доступны сотни геномных последовательностей из различных организмов и выявлены трехмерные структуры тысяч белков, поразительным представляется тот факт, что, исследовав все известные в мире белки и их структурные мотивы, базирующиеся на всех на сегодняшний день выделенных в последовательности геномах, мы обнаружим, что подавляющее большинство геномов может быть распределено всего по 1400 доменным белковым семьям. Порядка 200 из этих доменов являются общими для всех царств жизни. Двигатель эволюционного поиска раскрыл элегантный, но крайне ограниченный набор структур, лежащих в основе всей сложности жизни[19]19
  Для других подобных примеров см.: Alexander D. Creation or Evolution – Do We Have to Choose? Monarch, 2008. Ch. 15.


[Закрыть].

Дальнейшая биологическая комплексность соединяет в сеть принципы, которые оказываются проще и не настолько многочисленны, как это можно было себе представить. Это удивительно, если учитывать, что в каждой клетке наблюдаются комплексные сети взаимодействия между тысячами метаболитов, белков и ДНК. Урн Алон из института Вайцмана замечает: «Представляется очень вероятным, что биологические сети строятся на основе лишь нескольких типов моделей, называемых сетевыми мотивами… Такое же небольшое количество мотивов сети, открытое в бактериях, было найдено в сетях, регулирующих гены, в различных организмах, включая растения и животных. Представляется, что в различных системах эволюция снова и снова „заново раскрывала“ те же мотивы»[20]20
  Alon U. Simplicity in Biology // Nature. 2007. № 29. P. 497.


[Закрыть].

Оказывается, что эволюционные пути, которыми могут следовать белки, крайне ограниченны. В 2006 г. исследовательская группа из Гарварда опубликовала документ, озаглавленный «Для производства белков эволюция Дарвина может следовать лишь несколькими мутационными путями»[21]21
  См.: Weinreich D. M. etal Science. 2006. 7th April. P. 111–114.


[Закрыть]. Последнее предложение их аннотации представляется интригующим: «Мы делаем вывод, что в своем большинстве эволюция белков будет ограничена подобным же образом. Это подразумевает, что ленту жизни белков можно в значительной степени воспроизводить и даже предсказывать». С улучшением нашего научного понимания молекулярных механизмов, лежащих в основе эволюционных процессов, в литературе стал более привычным и язык порядка, ограничения и даже предсказуемости.

Другой пример приходит из размышлений о «ландшафтах приспособления», играющих важную роль в эволюционном дискурсе. Традиционно они представляют собой топографические картины адаптации различных популяций живых организмов к местным экологическим нишам, однако эта идея ландшафтов приспособления также может применяться и по отношению к ферментной структуре и деятельности. Снова оказывается, что эволюционные пути для достижения определенной функции определенного фермента удивительно ограниченны. Как заключают по этому вопросу авторы недавнего документа, «Отдание предпочтения лишь нескольким путям подразумевает, что в эволюции, возможно, больше повторений, чем это обычно считалось, и вполне возможно предсказывание»[22]22
  См.: Poelwijk F. J. et al. Empirical Fitness Landscapes Reveal Accessible Evolutionary Paths // Nature. 2007. № 445. P. 383–386.


[Закрыть]. Суть в том, что для перемещения от А до В существуют лишь определенные пути. Если захотеть подняться на Маттерхорн в Швейцарии, невозможно восходить наугад, существуют определенные заранее проложенные маршруты, ограничивающие возможности восхождения.

В отношении как белков, так и генов, существуют основополагающие биологические принципы, ограничивающие место и тип генной эволюции. «Исходный материал» для эволюции обеспечивается «случайными» мутациями, потоком генов и генной рекомбинацией, происходящей во время порождения зародышевых клеток. Однако надо отметить, что «случайность» означает здесь лишь то, что генная вариация происходит без учета потребностей организма. В отличие от этого, генная вариация, ведущая к эволюции, не является «случайной» в том смысле, что может произойти любой вид вариации в любом виде гена. В действительности существуют так называемые «гены горячей точки», которые с намного большей степенью вероятности, чем другие гены, занимают ключевые позиции в эволюционных изменениях, как, например, ген под своеобразным названием «shavenbaby», найденный у плодовой мушки дрозофилы[23]23
  См.: Stern D. L., Orgogozo V. Is Genetic Evolution Predictable? // Science. 2009. 6th Feb. P. 746–751.


[Закрыть]. Такие гены выступают в роли «входных/выходных генов», кодирующих белки ключевых изменений и объединяющих целые наборы информации, которая потом сообщается нервным окончаниям. Ген «shavenbaby» регулирует существование и распространение тонких трихом или клеточных волос на поверхности личинки дрозофилы, так что мутации в «shavenbaby» приводят к нехватке трихом – отсюда и название.

Именно такие гены, как «shavenbaby», «гены горячей точки», делают эволюцию возможной, так как они регулируют совокупную программу событий, превращая в данном случае обычные клетки в клетки, производящие волосы. Происходящие мутации заключаются в регуляторных последовательностях данного гена, контролирующих, какое количество белка производится в действительности. На сегодня в растениях и животных было идентифицировано около 350 такого рода «ген горячей точки». Как отмечают авторы недавнего обзора, озаглавленного «Является ли генная эволюция предсказуемой?», «Недавние наблюдения определяют, что с позиции эволюции не все гены равны. Мутации, имеющие значение для эволюции, имеют тенденцию аккумулироваться в «генах горячей точки» и на особых позициях внутри генов. Генная эволюция ограничивается деятельностью гена, структурой генных сетей и популяционной биологией. Генное основание эволюции может быть до некоторой степени предсказуемо…»[24]24
  См.: Stern D. L., Orgogozo V. Is Genetic Evolution Predictable? P. 746–751.


[Закрыть]

Вместе с этой крайне ограниченной эволюционной историей приходит и поразительная случайность. Не существует линейного увеличения сложности от зарождения жизни около 3,8 млрд лет назад и до сегодняшнего дня. Вместо этого траектория жизни отмечалась периодическим расцветом нового, приводившего к совершенно новым фазам в эволюционной истории. В течение первых 2,5 млрд лет жизни на земле (приблизительно) вещи редко вырастали больше чем на один миллиметр в ширину, приблизительно размера головки булавки[25]25
  См.: Carroll S. Chance and Necessity [: The Evolution of Morphological Complexity and Diversity] // Nature. 2001. № 409. P. 1102–1109.


[Закрыть]. После прихода многоклеточной жизни живые организмы начали становиться больше, хотя даже тогда в целом их размер исчислялся миллиметрами, а не сантиметрами. С расцветом поздней фауны Эдиакарана в течение периода 575–543 млн лет назад мы движемся по сантиметровой шкале. Лишь во время так называемого кембрийского взрыва в период 505–525 млн лет назад губчатые и морские водоросли стали достигать 5–10 см в ширину, а размер животных с этого времени начал впечатляюще расти, производя новые формы жизни и структуры тела фактически для всех животных, известных сегодня.

Примерами новых непредсказуемых прорывов в эволюционной истории могут послужить первая клетка, у которой появляется ядро (около 1,8–2,2 млрд лет назад), первые клетки, начавшие жить в симбиозе с бактериями, которые со временем преобразовались в органеллы (известные сейчас как митохондрии и хлоропласты), и возникновение многоклеточной жизни около 1,2 млрд лет назад. Именно цианобактерии смогли путем фотосинтеза получать энергию от солнца, они стали жить внутри других клеток – процесс, известный как эндосимбиоз, а затем остались там напостоянно, способствуя росту органелл, которые мы называем теперь хлоропластами, ответственными за фотосинтез в клетках растений, выкачивавших кислород в атмосферу земли. Подобный эндосимбиоз проходил и в отношении бактерий, ставших митохондриями клеток, порождающими энергию в наших клетках и имеющими свое собственное ДНК. Таким образом, в клетки пришел огромный наплыв полезной генной информации, что стало существенным толчком для эволюционной истории – случайное и непредсказуемое событие, когда-либо происходившее.

Случайные события в эволюционной истории открывают новый ландшафт возможностей, в которых могут использоваться новые экологические ниши, в случае если происходят определенные новые адаптации. Это было продемонстрировано в лаборатории при отслеживании эволюции черт бактерий за период более 20 лет[26]26
  Chouard Т. Revenge of the Hopeful Monster // Nature. 2010. № 463. P. 864–867.


[Закрыть]. 24 февраля 1988 г. Рич Ленски тогда в университете Калифорнии, Айрвин, начал серию 12 популяций, выращивая бактерии Escherichia coli, используя для их питания глюкозу, причем первоначально все происходило от одной бактерии. Каждый день в каждой колбе вырастало около полумиллиона новых бактерий, включая повторение того же числа геномов бактерий; в целом при делении бактерий в каждой колбе происходило порядка миллиона мутаций. Учитывая, что в геноме бактерий существует лишь около 5 млн базовых пар, это означает, что каждые несколько дней весь геном фактически становился предметом генного «анализа» для проверки того, могут ли какие-то из новых мутаций быть полезными. На практике подавляющее большинство таковыми не являются, однако происходят случайные новые мутации, обеспечивающие некоторые преимущества роста.

Каждую ночь бактерии выводились от их источников питания глюкозой и приходили в состояние покоя, так что бактерии, которые лучше других могли совладать с этим изменяющимся окружением, имели большое преимущество. На следующий день около 1 % культуры каждой колбы использовалось для начала новой культуры с новой подачей глюкозы. Большинство происходивших мутаций обеспечивают до 10 % преимущества роста, и такие мутации быстро распространяются по популяции, так что новые бактерии, несущие в себе мутацию, имеют преимущество роста. Что фактически обнаружил Ленски – это то, что эволюция различных колб бактерий, измерявшаяся по их росту, развивалась не по простой, прямой, траектории, а серией резких прыжков как преимущественных мутаций, происходивших в популяции.

После более чем десятилетия работы с 12 колбами на поколении 33127 случилось нечто достаточно неожиданное. Одна из культур «сделала открытие», как использовать в качестве источника питания цитрат, химический компонент, использующийся для поддержания определенной кислотности растворов и поэтому непременно присутствующий во всех колбах с самого начала. Конечно же это дало данной популяции огромное преимущество роста, так как она больше не зависела от глюкозы как источника питания. Это критическое событие произошло лишь в одной из 12 колб, и для него понадобилось более 10 лет наблюдений. Дальнейший анализ обнаружил, что способность использовать цитрат не могла произойти в одночасье – для этого понадобились три различные мутации. Сначала должны были произойти две «фоновые» мутации, и именно третья критическая мутация сделала возможным то, что полная совокупность трех мутаций позволила использовать цитрат, тем самым открывая для колонии абсолютно новый образ жизни. Фактически на практике произошло следующее: 99 % колонии использовали цитрат, тогда как около 1 % этой культуры бактерий стали «специалистами по глюкозе», упрямо не хотевшими отказываться от первоначального источника питания.

Конечно же ruach Божий, носившийся над водами, принес порядок в tohu vebohu так, как это изображается в Быт 1. Однако ruach Божий приносил и творческую составляющую, непредсказуемость и невероятную вариативность, так что «из такого простого начала бесконечных форм развилось и продолжает развиваться наиболее прекрасное и наиболее чудесное»[27]27
  См.: Darwin Ch. On the Origin of Species. 1872. 6th edition.


[Закрыть]. Дух в творении дышит где хочет. Эволюция отнюдь не похожа на инженерный проект человека. Не существует зафиксированного плана для эволюции, хотя в динамических отношениях между возможностью и необходимостью ясно, что в конечном счете преобладает необходимость. Если бы это было иначе, то в смысле биологического развития земля навсегда осталась бы в состоянии tohu vebohu.