Текст книги "Зелёный змей Урала"

Глава 13. Мыс Акрополис, Византион, 11.00 судового: «Палех! Вперед!»

В 11 часов по судовому времени, одновременно с началом работы звонницы ближайшего к причалу храма Святого мирра (сейчас носит названия «Святой Ирины», первый в Константинополе христианский храм, построенный непосредственно в Акрополисе на Первом холме), распахнулась аппарель и из чрева судна вывели попарно шесть серых чистопородных лошадей, и начали запрягать их цугом, пристегивая их к золотому дышлу золотой римской колесницы. Кони, грациозно изогнув шеи, легко вытащили ее и прицепленную к колеснице ярко раскрашенную коробку, на которой золотом и алым цветом на сочном черном фоне летали птицы феникс, бушевало золотисто-красное пламя. Виднелись купола и башни неизвестного города. Деревни Палех на Руси еще не было, это – то что называется «по мотивам». Но выглядело красиво. Правда, коробка оставила на мостовой причала какие-то штрихи и полосы при развороте, но кто же отведет взгляд от такой красоты? Шестеро рыцарей в золотых доспехах, это был правда, нитрид титана, но кто ж это знает?! уселись спереди на шестерку ослепительно белых, пудры из оксида титана мы не пожалели, лошадей, украшенных бело-золотистыми бунчуками, и прикрытых такой-же золотистой броней, как и рыцари. В колесницу встали я и Минай, в качестве кучера. За коробкой выстроилось пять рядов по шесть всадников эскорта в зеленоватых, как и у меня, доспехах. Они вскинули золотистые горны и фанфары, и затянули громкую мелодию, привлекая к себе внимание и глуша звуки, которые издавала коробка на ходу. Лошади коробку утащить не могли. Она сама ехала, а мы только делали вид, что везем ее ко дворцу. Строй в шесть конников не давал возможности толпе подойти вплотную к коробке. Этому же служили выступающие лезвия на колесах колесницы. Но народ в Константинополе был привычен к празднествам и шествиям, и совершенно не мешал нам продвигаться к главным воротам дворца. Здесь всего 1235 метров по абсолютно прямой улице, проходящей по подножию Первого холма. Со стороны замка зазвучали такие же горны. Игра принята, там готовятся к встрече! Через 18 минут мы повернули на мост и оказались внутри цитадели дворца, заодно посмотрев на Константинов столб. Я и двадцать один человек, громко топая сапогами, проследовали в тронный зал, где нас ожидало более двух сотен приближенных, женщин и мужчин в ярких одеждах, и, восседавших на широких и высоких креслах, двое молодых людей, примерно одного возраста. Ни один из них не походил на монетную версию Михаила, но один был чуточку располневшим, а второй отличался довольно высоким ростом и шириной в плечах. Скорее всего, это был Василий. Первым выразил свое недовольство не слишком низким поклоном именно он.

– Взяв единственный город, ты стал настолько горд, что не можешь согнуть свою спину, смерд?!

– Преклонять голову перед «красивым мальчиком»? Попка не болит, содомит? – этого оказалось достаточно, чтобы второй император воспользовался изобретением Льва Математика и нажал на кнопку, но его действия от моего взгляда не ускользнули. Я выжал кнопку тревоги, и мы с Малаем отпрыгнули в сторону. Посреди зала появилась прямоугольная яма, но сзади прогремели первые выстрелы, появившихся из потайных дверей охранников встретил ливень пуль с обоих рук всех двадцати двух человек. А на площади зазвучали очереди из пулемета, два выстрела из пушки и пара мощнейших взрывов потрясли дворец. Все присутствующие упали на пол и только одна женщина, с абсолютно белым лицом, и почти безумными глазами, стояла между мной и Михаилом:

– Не убивай его! Бери что хочешь, оставь его живым! Он был младенцем, когда Феофил приказал убить твоих родителей.

Я отстранил ее, мимоходом бросив:

– Он будет жить, но не во дворце.

– Я пойду с ним. Сначала ты убьешь меня.

Василий был не интересен, к тому же оскорбил меня, поэтому он полетел головой вниз туда, откуда не возвращаются: в подземелья Константинополя. Императора и его мамашу засунули в танк. Колесницу пришлось бросить, пробить танком ворота и уложить на место два моста – это плевое дело. Возвращение на корабли заняло несколько больше времени, но Рознег и оставшиеся у него дружинники, при поддержке корабельных и второго танкового орудия, уже расчистили для нас дорогу и ликвидировали преграды на пути. Через сорок минут мы отошли от причала, оставив на месте указ Михаила немедленно начать переговоры об его освобождении. Гад, о своей матери он в указе не написал. Только о себе, любимом. Ему 27 лет, и он цеплялся за жизнь всеми фибрами своей душонки. Армия сейчас находилась в 600 километрах отсюда. В городе несколько полков плохо обученной пехоты из новобранцев. Гвардия императора понесла большие потери и деморализована. Куча народа пытается спастись бегством: «Варвары пришли!» Паника охватила город, а наводить порядок было некому.

Мать Михаила, Феодора, видимо некогда очень красивая женщина, но армянки быстро стареют, сохранила здравый ум и способность что-то соображать, поэтому я начал разговор с нею.

– В городе требуется навести порядок, иначе его жители его сожгут.

– Я это вижу, но как это сделать?

– Вызвать сюда тех, у кого в руках сейчас военная сила. И жрецов.

– Как это сделать?

– Вам требуется написать им и сказать: где их искать. Мои гвардейцы, если ваши войска им подчинятся, быстро остановят грабежи и поджоги. – Она кивнула в знак согласия, и удивленно уставилась на бумагу. Здесь еще ею не пользовались. Печать была на поясе у Михаила, она сама забрала ее у потерявшего способность соображать сына. Ведь никто не кинулся его спасать. Все спасали себя и делили его деньги.

Рознег направил через Дровяные ворота одного из своих ребят в храм Святого мирра, и через пару часов к нам начали подходить фелюки и небольшие вельботы, с которых высадились 10 священников и шестеро близких людей бывшей императрицы и регентши. Два часа переговоров, и, с наступлением темноты, мы вновь подошли к причалам, обменялись с подошедшими трибунами и букеллариями «верительными грамотами». Феодора произнесла воинственную речь, назвав нас «союзниками», и мы двинулись освобождать Большой дворец, где вовсю шла пьянка-гулянка, потому как оппозиционеры радовались, что нашими руками они свалили «династию». Смерть Василия никто не оплакивал, его даже не стали искать, чтобы похоронить. «Кому он нужен, этот Васька!». А тут входим мы, нас провели сторонники Феодоры тайным подземным ходом, ключ от которого дала сама императрица. Я ей рассказал о том, что Рознег в курсе заговора, ее и ее сына зарежут в августе и вырежут все ее семейство. У нее, кроме Михаила, пять дочерей от Феофила, куча внуков и даже правнуков. Рановато ей «сдаваться», тем более, что заправляет всем «армянская диаспора», выходцем которой она и сама была. Армянские разборки – не более того. Армяне раньше приняли христианство и немало «способствовали» созданию «второго Рима», с христом во главе и на первом месте. Большинство настоятелей церквей в государстве были армянами. Всех их Феодора приказала не жалеть, она всех приговорила к смерти и заставила сына подписать этот Указ. Особенно «преуспел» в этом деле некий Михаил, позже выяснилось, что до крещения звали его Борис, и был он болгарским царьком. Кровь во дворце лилась просто рекой, но нас это ни капли не интересовало: как я и обещал Феодоре, я перебросил всех своих из дворца в город, где за ночь удалось навести относительный порядок и организовать население на охрану его.

Сам я в этих мероприятиях практически не участвовал, вербовал одного очень интересного мне человека: основателя точной механики Льва Математика, чья подпись стояла на одном из докторских дипломов доктора Александра. Я выкупал у него его трактаты и изобретения. Отсюда есть пошла практическая физика, почему бы этим не воспользоваться. Удалось его уговорить взять в следующем году 15 человек на обучение этим премудростям. С одной серьезной оговоркой: никакого словоблудия и «Основ религиозной культуры и светской этики». Этот курс у них уже пройден, и отступление от нашей этики будет караться рабством, пока бывший студент не вернет мне деньги, потраченные мной на его обучение.

– Вашего отца я хорошо знал, он учился у меня. Был первым славянином в нашем атенее. Прибыл, умея только драться на мечах и стрелять из лука, хотя писал на своем варварском языке. За три месяца выучил латынь и стал регулярно посещать занятия. Такого рвения ни у кого в группе не было. Преуспевал в точных науках и естествознании, очень интересовался металлами, но уговорить его остаться и возглавить кафедру мне не удалось. Лишь два года он был профессором, затем, ни говоря ни слова, ни с кем не посоветовавшись, убыл со свейскими купцами, перед этим защитив свой блестящий трактат о золоте и его свойствах, и получив за это титул патрикия, и звание придворного алхимика Феофила. Оставив все это, он уехал. А жаль! Где он сейчас и что с ним?

– Он погиб восемь лет назад, не успев построить город, который носит имя Владимира, нашего предка.

– Мы считали, что вы назвали свой город в честь себя.

– Мое славянское имя Лан, в семье меня звали Влад, у нас не принято использовать имя по рождению. Владимиром меня назвали через три года после закладки города. Так что, город назвал меня, а не наоборот.

– А далеко он?

– Если напрямую, то больше двух тысяч милле пасус, но прямого пути туда нет. Это северный край, у нас долгая зима и очень холодно, поэтому, из-за вашего возраста и учитывая то, что вы никогда не жили в таких условиях, я даже не предлагал вам приехать к нам преподавать и работать.

– У вас есть атеней?

– Здание университета я построил, но пока там учатся дети. Это еще не высшая школа. К вам я направлю тех, кого считаю достойными занять профессорские места в новом университете.

– Считайте, что мы договорились! Зная Феодору много лет, вас до ее кончины будут почитать в этом городе. Дальше не берусь судить, слава имеет свойство приходить и исчезать без следа. Каким образом вам удалось «оседлать звук»?

– Этого я вам не скажу. И те люди, которые сюда приедут, тоже знать этого не будут.

– Это почему?

– Очень опасно давать оружие в руки маньяков, которые из-за сказочки, написанной неизвестно кем и с четко определенной целью, готовы резать друг другу глотки. Да и я, например, узнал о докторских диссертациях своего отца уже после его смерти. Его записи о том, что он делал в своей лаборатории, я расшифровал еще позже. Я смог это сделать, и у меня есть это оружие. Никто в мире делать его не умеет.

– Они будут стремиться к тому, чтобы овладеть этим секретом. Секреты иногда просто продаются или их воруют.

– Украсть? Это не реально! Требуется понять: как? А это касается очень широкого круга вопросов. В современном мире это сделать невозможно.

– Но город можно просто захватить?

– Это уже не секрет: сколько гвардейцев имел Михаил во дворце? Сколько их было на стенах?

– Я затрудняюсь сказать точно, но считаю, что у него было около 10 000 человек личной охраны.

– Вы на борту видели хоть одного раненого? Или убитого?

– Нет, что меня очень удивило.

– Точно так же удивлялся трибун Петронус, когда через шесть часов его крепость пала, а наши потери составили семь человек раненых гребцов на нескольких галерах, которые отвлекали его внимание на противоположной стороне крепости от места будущего штурма.

– Но против вас может объединиться весь мир!

– Они в маленьком княжестве объединиться не могут, им гонор мешает. А вы решили объединить весь мир. Это – утопия, господин профессор.

– Но я практически уверен в том, что мир объедините вы, а потом он объединиться против Вас, государь.

– Я постараюсь не допустить этой стандартной ошибки обладателя «длинного меча».

– Я не понял слова: «стандартный». У Вас, государь, очень богатый лексикон, хотя латинский для Вас – чужой язык. Кстати, а почему бы Вам не стать «императором»? У Вас дети есть?

– Трое. Два мальчика и девочка.

– Вот и чудесно! Михаил – бесплоден. Это беда всех династий.

– Насколько он бесплоден – я не знаю. В моих планах было наказать византийцев, за то, что они сделали ради своей прибыли в торговле с «северянами». Они просто не поняли, с кем связываются. У нас очень большая страна с огромными возможностями. Да, суровый климат, не слишком плодородные земли, хотя на юге они даже превосходят ваши. Требовалось заставить византийцев уважать наши интересы. Других задач, в том числе, уничтожения крупнейшей и просвещенной империи, я перед собой не ставил. Михаилу помог удержать власть. Согласен. С его матерью мы почти договорились о равноправных взаимоотношениях, без вмешательства во внутренние дела. В этих условиях, когда врагов у нее больше, чем друзей, она подпишет любые бумаги, которые укрепят ее власть и власть ее сына на этой территории. При необходимости можно и укоротить «хотелки» арабов. С ними я граничу, но довольно далеко отсюда. Тот путь я им тоже перекрою. Пусть гоняют своих верблюдов по своей пустыне, хотя у них отличные математики и поэты. Но им вредно давать слишком широко размахнуться. Из-за ислама. Они еще агрессивнее, чем христиане.

– Государь! Я вполне серьезно! Не оставь в беде! Кромсают нас, откусывают по кусочку, а Михаил… Ты сам видишь на что он похож. Без вина он себе жизнь не представляет.

– И детей через это нет.

– Вы уверены?

– Да.

Глава 14. Сбор данных для отчета

Приёмный зал Большого дворца (резиденцию византийских императоров) украшали изобретённые Львом Математиком механизмы-автоматы: статуи рычащих львов, поющих и порхающих птиц и другие приводимые в движение водой механические фигуры (эти чудесные механизмы должны были изумлять иноземных послов, утверждая их в мыслях о могуществе Государства Ромеев). Был он далеко не последним советником Феофила, Феодоры, да Михаил к его мнению прислушивался. Ведь строптивый характер отца и религиозность матери императора приводили к тому, что атений закрывался и разгонялся профессорско-преподавательский состав, но каждый раз его проректор восстанавливал его статус, до самой смерти, после которой университет на долгие годы стал кузницей кадров для патриархии Византии, что, в конечном итоге привело ее к краху. Обратите внимание, что в передовые страны вырвались только те, кто сумел обуздать эту мафию. Византии нет, свои грехи она передала России, которая на долгие годы была обречена кормить ненасытную прорву попов и подстраиваться под их «мировоззрение». Что такое Армения, и с чем ее турки и евреи (Сорос), потребляют вы и сами видите. Россия поднялась до уровня Великой державы только тогда, когда: либо рубила бороды боярам и переплавляла колокола в орудия, либо сносила «христа-спасителя» с помощью динамита. В остальных случаях попы сожрали все. Но есть еще одна напасть, хотя она из той же серии: в Советском Союзе, заботясь «о нравственном воспитании народа», роль попов выполняли «иудеи», не те, которые с пейсами, а кривляки на сцене, которых всегда хоронили за оградами кладбищ. Они сумели вырастить поколение разрушителей, выполнив туже самую работу, что и консерваторы-христиане. Там, где церковь поставили на место, там прогресс двинулся вперед, вкупе еще с несколькими факторами, но в этом отношении показательны примеры Великой Испании и Арабского халифата. И там, и там влияние церкви было очень велико, церковь, как и в Византии, закрывала глаза на то, что творят «халифы», и оба государства утратили передовые позиции в мире. А ведь арабы придумали и применили 10-тиричную систему счисления, были великолепными инженерами-строителями, прекрасными воинами, а Испания была богатейшим и величайшим государством в мире. И они все это растеряли, пойдя на поводу у церкви. Теперь мусульман прочно ассоциируют с «братьями-мусульманами», джихадистами, халифатом под черными знаменами, но не со строителями целого мира. О месте Испании вообще говорить не приходится. Участь современной России предопределена «храмами на Поклонной горе», вместо космоса и качественного образования.

Мне было немного грустно наблюдать за удаляющейся фигурой Льва Математика, который, естественно, в первую очередь, направил собственное тело в сторону дворца, несмотря на ночь. Ничего! Прогуляется по рекам крови, которыми залиты его залы и коридоры, может быть поумнеет. Грех, конечно, говорить такое о величайшем ученом, но водится за ними такой грешок: они очень сильны в своем направлении, и часто выглядят детьми, когда речь идет об их собственной гражданской позиции. Чаще всего они просто идеалисты, считающие, что разум возьмет верх над злом. Разум, иногда, требуется поправлять, например, кнутом. Когда гордыня обладателя этого разума, перестает соответствовать текущему моменту.

Через 4 дня, один из которых я потратил на то, чтобы излечить алкоголика, он решил с утречка потребовать от нас вина и женщин, пришлось и ему вправлять мозги, что его положение сейчас не позволяет что-либо требовать. Его привязали к мачте и выпороли до потери сознания, но не оставив на нем никаких следов и предварительно отойдя от причала в пролив. Когда пришел в себя, я ему сказал, что произошло: что он свергнут, и ни один из тех, с кем он пил и кутил во дворце, пальцем не пошевелил, чтобы его поддержать. Там у него друзей нет, только собутыльники: нет вина – нет друзей.

– У нас зимой холодно, ниже минус сорока Цельсиуса опускается температура. Иногда птицы на лету замерзают, так вот ходит у нас такая притча: летел по небу воробей зимой, летел-летел, замерз, силы кончились, и он упал на дорогу, умирает. Тут над ним прошла корова, хвост подняла и завалила его своим теплым навозом. Воробей отогрелся, голову из дерьма высунул, зернышки из него поклевывает и расчирикался, как весной. Тепло и сытый. А тут кошка мимо бежала, увидела голову воробья, торчащую из коровьего дерьма, схватила его, выдернула из теплой норки и съела. Так вот мораль этой присказки такова: не всяк враг, кто тебя обосрет, не всяк друг, кто выдернет тебя из дерьма. И главное: попал в дерьмо, так не чирикай! Ты сейчас по уши в дерьме из-за своего пьянства. И от меня зависит, что произойдет в ближайшие дни. Мать просила тебя не убивать, она единственная, кто встал на твою защиту, ни твоя гвардия, ни твои слуги и друзья тебя так не защищали, как эта маленькая беззащитная женщина, которую ты не так давно в монастырь отправлял, чтобы не мешала пьянствовать. Было?

– Было, но я же… – и весь сжался, когда я ему влепил пощечину.

– Ты, пьянь сраная! В штанишки загляни! Ты сидишь обосранный! С матерью так не поступают! Мне ничего не стоило сбросить тебя в ту яму, в которую ты меня хотел отправить. Кнопку ведь ты нажал! А я тебя уговариваю бросить пить и слушать, что мать говорит, иначе тебя убьют. Судал и Дука, военачальники, и имевший крепкую дружину царь Борис, с моей помощью освободили Большой дворец от армян, но все сомневаются: могут ли они доверить тебе пост императора. Запомни, дурашка, это твой пост, а не богом данное положение. Винишко у вас сластят свинцовым сахаром, оттого и сперма у тебя мертвая. Отсюда и все твои проблемы. Не видят в тебе императора. Трон ты никому передать не можешь. Так что, зарежут, как барана. Сейчас не удалось, так вернутся к этому через пару лет. А начнешь вновь пить – я вернусь, мне знать дадут! Должок за тобой висит. Захочешь выпить – нажми на кнопочку, подойди к яме и внимательно посмотри в эту бездну. Она ждет тебя! А теперь марш за борт и мойся, засранец! Настоящий мужчина должен уметь держать боль, и не распускать сфинктер от страха. Ты же не медведь, а человек. Вон мыться, всю каюту провонял, засранец!

Так вот, через четыре дня мы подписали с Феодорой и Михаилом союзный договор, в котором меня объявили пра-консулом империи. Мне теперь решать, кто будет императором Византии, в случае отсутствия у Михаила законного наследника. Выяснилась еще одна особенность императрицы: она обладала гипнотическим даром, правда, направленным на то, чтобы соблазнять мужчин, казаться моложе и сексапильнее, чем тетка после семи беременностей и родов. У них это дело поставлено на поток, но дорого стоит обучение такому умению. Пришлось хлопнуть ее по заднице, и сказать, что она уже не в том возрасте, чтобы родить Михаила IV. Даже от молодого и полного сил парня. Молодость не вернешь, если звоночек уже прозвучал. Это – не выход из положения. Я ей рассказал о том, что проделал с Михаилом. Она поняла. И большой контракт на поставку сахара мы тоже подписали, прибрав к рукам, дополнительно, Керчь, Крым (Понтийский полуостров) и Тамань (Тьмутаракань). Так что, рейд по тылам противника оказался вполне успешным. Главное – вовремя оказаться там, где тебя не ждут. Провожал нас весь город, Михаил, с женой, и его мать стояли прямо на причале, а борзописцы обставили все так, как будто бы мы только и занимались тем, что спасали императора, императрицу и императрицу-мать от заговорщиков. О том, что двое побывали у нас в плену, рассказывать никому не стали. Два миллиона золотых статеров и две провинции, плюс разрыв договора с Хазарским Каганатом и режим беспошлинной торговли – это краткий отчет для моей ненаглядной Милаши и военного совета княжества. Выход к морю мы теперь имеем. Главное: удержать его. Вот так я познакомился с «современным», IX века выпуска, «Биллом Гейтсом», василиссой Феодорой. Она – основоположник европейской живописи, организовала новое направление бизнеса для церкви: продажу икон, так как на свечках много не заработаешь. В результате открылось огромное количество школ живописи, где людей с определенными навыками, учили не чертежи делать, а «составлять перспективу», копировать, использовать различные инструменты, для того, чтобы чуточку позже выпустить электронные «мыльницы» и палочки для сэлфи, ну и тик-токи всякие разные снимать, с секасом на мыльницу. Почву для этого готовили почти два тысячелетия, но первую сверхприбыль срубила Феодора. Представляете с каким «гением» довелось за одним столом посидеть! Лично знаком и по попе хлопал старушку.