Текст книги "След оборотня"

– Хорошо, согласен, – подумав, ответил Редрен, – а теперь рассказывай, как дела на пограничье…

Остальная часть дня, до самого вечера, прошла спокойно. Сначала Родмин отнес спящую кошку в соседнюю комнату, потом Ксин рассказал обо всем, что произошло в Дине, а все внимательно слушали, время от времени задавая разные вопросы. Единственным щекотливым моментом могла быть история Ириан, но, когда котолак дошел до событий, происшедших в лесах Рогирры, Редрен сам велел ему заканчивать.

– Темнеет, – заметил он, – лучше, чтобы тебя в замке после захода солнца не было, возвращайся к себе.

– Слушаюсь, ваше величество! – Ксин встал, поклонился и исчез за дверью. Кратчайшим путем он вернулся на постоялый двор.

За время его отсутствия там ничего особенного не произошло. Женщины сидели у себя, а гвардейцы, как обычно, отдыхали в главном зале. Единственным, кто не пил, был Аллиро, который в соответствии с приказом следил, чтобы никто не утратил чувства меры и не сказал лишнего…

При виде командира все тотчас же поднялись со скамей, но он легким жестом разрешил им продолжать и, ничего не говоря, сразу пошел наверх. Там, закрыв окна и дверь в комнату, он вместе с Ханти дождался, пока Ириан пробудится от спячки, а потом полночи все трое забавлялись от души.

Разыгравшаяся упыриха носилась по комнате, словно искра, а они безуспешно пытались поймать ее, широко расставив руки. Довольно легко они сумели ей объяснить, что на этот раз она должна вести себя тихо и не скулить, так что радость после каждой удачной увертки она выражала, щелкая когтями, что напоминало аплодисменты. Когда же Ханти, которую утомляли эти дикие состязания, садилась, чтобы немного передохнуть, Ириан сразу же подбегала к ней, напоминая о своей любимой ласке – расчесывании волос.

За несколько часов до рассвета Ханти и котолака сменили девушки служанки благодаря чему они могли идти спать, а упыриха не осталась без опеки.

Ксин, после того как поиграл в догонялки с Ириан и надлежащим образом позаботился о Ханти, испытывал огромное желание поспать хотя бы до полудня. Однако, едва он успел погрузиться в сон, чья-то рука грубо выдернула его в реальность.

Он открыл глаза: было утро, а над ним склонялся Аллиро, трясший его за плечо.

– Ваше благородие, капитан!

– Ну, что там? – рявкнул он,

– Король пришел, и маг Родмин с ним.

Весь сон мгновенно как рукой сняло.

– Где они?

– В комнате рядом.

– А Ириан?

– Ее они уже видели…

У Ксина пересохло в горле. Он молниеносно оделся, выбежал из спальни и, словно снаряд, ворвался в комнату Ириан. Редрен как раз опускал полог над ее постелью.

– Ваше величество…

– Спокойно, не бойся, я уже успел принять к сведению, что упыриха упырихе рознь… Так что входи и закрой дверь.

– Шутки закончились, – со смертельной серьезностью проговорил Родмин. – Сегодня ночью ОНА передала мне свои новые приказы.

– Какие?.. – Котолак несколько поостыл. В эту минуту он думал только об Ириан и о снисходительности Редрена, а новости из дворца волновали его мало.

– Сегодня вечером мы должны отправить в лабиринт как минимум полсотни девушек и молодых женщин, не обязательно девственниц. Понимаешь, что это значит?

– Думаю, да…

– Так что ты собираешься делать?

Ксин, полностью успокоившись, внимательно посмотрел на мага.

– Естественно, никого мы туда не пошлем… – начал он.

– Только этого мне еще не хватало! – прервал его разозленный Редрен. – Толпа из города порвало бы меня в клочья вместе с дворцом и гвардией, если бы я хоть одним словом осмелился дать понять, что соглашаюсь на это условие! Но, с другой стороны, если я этих баб туда не пошлю, то она сама лично посетит мою спальню, чтобы предоставить мне неповторимую возможность увидеть мою собственную печень… – смиренно закончил он.

– В таком случае она не должна застать короля во дворце, – заметил котолак.

– Тогда она убьет других…

– Ну что ж… – развел руками Ксин, – это правда, но, судя по тому, что я вчера успел заметить, ваше величество не слишком расстроилось бы по такому поводу…

– Эх, Ксин… – покачал головой Редрен. – Сволочь ты, конечно, порядочная, но, что бы там ни было, ты прав – эта банда давно уже большего не заслуживает…

– Сомневаюсь, – подал голос Родмин.

– В чем? – спросил король.

– В том, что во дворце она может причинить вред кому-либо, кроме вашего величества. Пока еще люди ей нужны, так что она не сделает ничего такого, что вынудило бы их бежать. Скорее она подождет до полнолуния и снова устроит резню в городе…

– А я подожду ее у входа в дворцовый сад! – воскликнул Ксин.

Редрен радостно потер руки.

– Как раз то, о чем мы вчера говорили! Мы выманим ее из норы, а ты, Ксин, покажешь ей обратную дорогу в преисподнюю!

– Да, ваше величество…

– Итак, все ясно, – подытожил король. – Идем, – кивнул он Родмину, а ты… – он посмотрел на котолака, – возвращайся в постель, поскольку, как мне кажется, ты не собирался сегодня вставать столь рано.

– Да, ваше величество, до свидания.

Когда дверь закрылась за ними, Ксин потер покрасневшие глаза. Спать уже совершенно не хотелось.

Он спустился вниз и велел подать завтрак. Поев, он уселся в углу зала, погрузившись в полусонное оцепенение над кружкой пива. Делать было нечего, оставалось лишь ждать – два дня и одну ночь.

Лениво текли мысли – воспоминания, планы, идеи, запутанные цепочки ассоциаций. Все это появлялось где-то внутри него, меняясь, путаясь и расплываясь.

Временами ему казалось, будто он сам тоже перестает существовать. Все, что творилось вокруг него, куда-то отдалилось, побледнело, затуманилось и стало ему совершенно безразличным. Он был здесь и вместе с тем его не было. Несколько часов спустя рядом с ним присела Ханти и, так же как и он, не произнесла ни слова. Время шло, а они лишь порой обменивались короткими взглядами или улыбками. Ничего больше им не хотелось и не было нужно. Они все понимали…

Так продолжалось до вечера, а ночь прошла так же, как и все предыдущие за три недели. Ксин и Ханти забавлялись играми с Ириан. Весь следующий день они провели друг с другом в постели, их не интересовало ничто и никто. В дверь спальни много раз стучали, но она оставалась закрытой. Лишь наступившие сумерки заставили их расстаться. Ксин оделся и вышел.

Без оружия, в легкой накидке он шел по пустым улицам замершего в страхе города. Перед ним вдали, в сгущающемся мраке вырисовывались большие, черные на фоне свинцово-синего неба очертания королевского дворца. Лишь в его окнах поблескивали огоньки, а вокруг, во всех домах, мимо которых проходил котолак, за закрытыми ставнями таились лишь темнота и глухая тишина.

Добравшись до стены дворцового сада, он застыл неподвижно, скрестив руки на груди, ожидая, пока лунный диск целиком выйдет из-за горизонта, а за мгновение до этого снял одежду…

Они почуяли присутствие друг друга намного раньше, чем увидели.

– Это ты? – пришел вопрос.

– Я…

– Ты был у моей могилы, знаю…

Скрипнула калитка. Она вышла. Они смерили друг друга взглядами.

– Я вижу, что вас двое… Идите со мной, вы мне пригодитесь.

– Что ты говоришь?

– Ты не знаешь, что у тебя две души?

– Нет, ты туда не пойдешь… – быстро добавил он, удивленный ее словами.

– Ты меня не пустишь?

– Да.

Она остановилась, явно застигнутая врасплох.

– Глупец! Тот, кому ты служишь, ушел от меня из дворца!

– Неважно.

– Значит, ты просто выслуживаешься перед людьми!

– Ты сказала…

– При жизни бы я тебя просто на смех подняла!..

– Так попробуй сделать это теперь, ибо клянусь, что сегодня ты никого не убьешь! – он изготовился к прыжку.

Развеселившаяся Ириан неожиданно выпустила из лап тряпичный мячик, с которым играла, и замерла. Она стояла неподвижно, напрягшись, словно во что-то вслушиваясь…

– Подожди! – попыталась она его удержать. – Почему ты так поступаешь? Неужели разумом повредился? Ты демон, а не один из них, и у тебя только два выхода: либо ими править, либо позволить на себя охотиться и в конце концов погибнуть!

– Я могу жить среди них.

– Они лишь по собственной милости тебе это позволили. По собственной милости! Понимаешь? А ты сильнее их, тебе незачем их слушать, ты можешь им приказывать – к чему тебе их опасения, принципы и истины? Ты и я выше этого. Тот, второй, что молчит в тебе, – тоже. А впрочем, по каким законам можно нас судить и кто может это делать? Они? Жалкие существа. Мы можем и должны подчинить их себе или просто уничтожить это убогое отродье, ибо иного пути для таких, как мы, нет и никогда не было!

– Ошибаешься, он был и есть. – Он решил не обращать внимания на странные намеки королевы-матери. Это могло быть ловушкой.

– Какой?

– Для тебя он закрыт навсегда! На твоих когтях кровь невинных созданий…

– Но ты можешь пойти этим путем, котолак? – Он почувствовал в ее беззвучных словах зловещие нотки.

– Наверняка…

– Так я тебя туда отправлю!!! – с быстротой змеи закончила она.

Ксин ждал чего-то подобного. Он увернулся, свистнули когти. Она с грохотом рухнула, ударившись мордой о камни. Он не успел повторить удар – она уже встала. Ее лапы превратились в туманные размытые полосы. Он ответил тем же. Подобное фехтование на когтях продолжалось лишь доли секунды. Они отскочили в разные стороны. Плечо и бок Ксина повлажнели от крови, но и между его когтей застряли многочисленные обрывки платья и бинтов, которыми была обмотана королева.

Они начали медленно кружить друг вокруг друга…

Внезапно он прыгнул вперед, на полпути свернулся клубком и перекатился набок. Она снова дала себя обмануть, нанося удар туда, где его вовсе не было, и при этом полностью открывшись…

Когти попали в цель. Удар бросил ее на колени, а в его лапах остался кусок ее бока. Однако она снова встала так, словно с ней ничего не случилось, и лишь молниеносный прыжок в сторону спас его от потери лапы.

Он отступил на прежнее расстояние и почувствовал, что все бесполезно… Он не знал ее слабых сторон! Ведь у нее не было даже сердца! А все ее превращенное в упыриху тело не жило своей собственной жизнью, ибо было полностью мертво.

Руки, ноги, голова… их сила и скорость движений обеспечивались не мышцами, но одушевляющей их Волей. Это означало, что он мог терзать и рвать ее сколько, захочет, однако, пока он не уничтожит источника этой энергии, он заранее обречен на поражение.

Удушающая судорога стиснула его горло – он понял, что сражается с чем-то таким, что невозможно победить, если не знать, где это «нечто», собственно, находится!

«Ее мозг… – быстро размышлял Ксин. – А если его извлекли из черепа во время бальзамирования? Тогда он все так же лежит в подземелье, – ответил он сам себе, – в отдельной урне…»

Значит, он ошибся, но теперь выбора уже не было. Приходилось драться!

Она двинулась к нему, подобно безжалостному року, и дальнейшая схватка продолжалась уже недолго… Она могла совершить немало ошибок, но Ксина погубила первая же… Лишь однажды он не успел увернуться, и тут же, сметенный могучим ударом, пролетел несколько десятков шагов в воздухе и ударился о стену какого-то дома. Словно груда тряпок, он беспомощно сполз на землю и неподвижно застыл на камнях с переломанными лапами и ребрами.

Он даже не заметил, когда она снова подошла к нему. Она явно не собиралась ждать, когда его исцелит лунный свет… Жуткая тошнотворная боль пронзила его живот. Что-то лопнуло внутри него с глухим треском, и мир вокруг зашатался, словно пьяный.

Схватив котолака за задние лапы, она раскрутила его над головой и с размаху ударила о землю… Хрустнули ломающиеся челюсти и выбитые клыки…

Боли он уже не чувствовал… С полным безразличием он смотрел на хлещущую из размозженной пасти кровь и вытекающую из носа розовую пену.

Упыриха поволокла его в сторону невысокой стены и там еще раз подняла над головой…

Сухо хрустнул позвоночник, и Ксин переломился пополам. Наконец она его отпустила. Несколько мгновений она холодно смотрела на него, после чего коротким, тщательно отмеренным движением ударила лапой…

Когти коснулись сердца…

Ириан неожиданно оживилась и внезапно с писком начала стягивать с себя платье.

– Что ты делаешь?! – вскрикнула Ханти. – Подожди, сейчас я тебе помогу!..

Освобожденная от сковывающей движения ткани, упыриха подбежала к окну и с размаху вонзила когти в деревянную раму.

– Ириан!..

Та вырвала раму вместе с фрамугой и, прежде чем Ханти успела снова открыть рот, исчезла в образовавшемся отверстии.

– Ириан, – Ханти, охваченная дурным предчувствием, не договорила. Резко повернувшись, она выбежала из комнаты.

Ириан с ловкостью ласки прыгнула на крышу крыльца, а оттуда прямо на улицу и, едва коснувшись земли, растворилась в серебристо-сером полумраке.

Она мчалась с быстротой мысли, минуя дома и площади, перепрыгивая через изгороди и заборы. Облако развевающихся волос неслось за ней, словно хвост кометы, а красные глаза пылали местью и яростью.

Протяжный вибрирующий вопль раздался в то мгновение, когда она ворвалась на то место, где только что дрался котолак.

Старая Королева, почуяв новое Присутствие, удивленно остановилась. Маленькая фигурка метнулась над ближайшей стеной, словно мяч, отскочила от земли и помчалась прямо к ней:

– Кто ты?! Чего хочешь?

Ответом ей было змеиное шипение.

Ириан прежде не владела искусством мысленного общения. А то, чему успел научить ее Ксин, она забыла в тот же миг, так что все, что ей хотелось сейчас высказать, соединилось в одной могучей вспышке ярости и отчаяния. Она была меньше и слабее, зато проворнее, и ничто уже не могло ее остановить.

Вой, визг, мелькающие когти, клыки… – на опустевшей улице бушевала адская стихия. Ириан не дала королеве времени даже удивиться, начав рвать ее на мелкие клочки, ловко избегая при этом смертоносных ударов.

Маленькая упыриха не знала ничего о принципах анимации, и потому миг колебания не лишил ее, как Ксина, желания и жажды победить. Уже через несколько мгновений она откусила королеве левую лапу и тотчас же захватила ее голову в широко раскрытую пасть. Стиснув челюсти, она вцепилась в спину чудовищной мумии, не давая себя сбросить, несмотря на отчаянные усилия королевы.

Они упали на землю дергающимся клубком и покатились по камням. Длинная лапа упырихи все время тянулась к Ириан, вырывая ей волосы и нанося раны, но та отталкивала ее, все сильнее и сильнее сжимая зубы…

Череп королевы внезапно хрустнул и с треском раскололся, и мокрая липкая масса заполнила пасть маленькой упырихи.

Значит, тот самый живой мозг, источник силы и воли, находился в высохшем, разгрызенном теперь черепе! Во время бальзамирования он не был извлечен из тела. Ксин усомнился чересчур рано…

В последнем приступе агонии королева поднялась с земли, встала, пошатнулась и вместе с Ириан рухнула к стене какого-то дома – прямо на деревянный люк, закрывавший вход в подвал. Лязгнули выламываемые петли, раздался грохот, и обе исчезли в темной мрачной бездне…

Наступила мертвая тишина.

Запыхавшаяся Ханти выбежала из-за угла одного из каменных домов примерно четверть часа спустя и остановилась, оглядываясь по сторонам. Она ничего не заметила. Нигде вокруг никто до сих пор не зажег света, никто не приоткрыл дверь. Были лишь ночь, пустота и она одна.

Постояв немного, она пошла куда-то, опустив голову, медленно, безо всякой цели…

На соседней улице раздались крики и топот множества ног. Опомнившись, Ханти побежала в ту сторону.

За поворотом замигали факелы и клинки оружия. Гвардейцы окружили ее и узнали.

– Ваше благородие, вы здесь?!

– Где капитан?! Что с ним?!

– Что там случилось?! – кричали они наперебой,

– Перестаньте! Я не знаю, ничего не знаю… – Она разрыдалась.

– Внимание, король! – крикнул кто-то.

Они поспешно расступились, и к ней подошли Редрен и Родмин.

– Мы слышали вой, это не мог быть ни Ксин, ни та… – заговорил король, – не знаешь, кто?

– Наверное, Ириан, – неуверенно ответила она. – Она сбежала от меня.

– Понимаю, но что с Ксином?

Она отрицательно покачала головой.

– Смотри, господин! – Родмин вытянул открытую ладонь, показывая лежащую на ней какую-то странную гусеницу.

– Что там еще?

– Она развернулась! Значит, поблизости нет ни одного чудовища!

– Как это, ведь были целых три?!..

– Но теперь уже ни одного…

– Ты с ума сошел… – Король, однако, задумался. – На каком расстоянии эта дрянь их чует? – спросил он.

– Через полгорода с лишним…

Из тени появился какой-то человек и подбежал к группе солдат.

– Там… там… – пролепетал он дрожащим голосом, показывая куда-то в сторону.

– Что он плетет? – буркнул Редрен. – Давайте его сюда!

Двое гвардейцев направились к незнакомцу и привели его к королю.

– Ты что-то видел?

Тот заморгал.

– Упырих, господин, они дрались…

– Дальше!

– А потом их земля поглотила.

– Что такое?!

– Ну, чтоб мне живым с бабы не встать, правду говорю! Сначала дрались и грызлись, а потом под землю провалились…

– Веди!

– А…

– Быстрее! – тон Редрена подавил все попытки сопротивления.

Вскоре они оказались перед домом, рядом с которым завершилась схватка обеих упырих.

– Вот, здесь!

– Дурак, это же подвал! Наверное, свалились… Эй, вы там, найдите-ка второй вход!

Гвардейцы бросились к двери и, не ожидая согласия хозяев, ловко ее выставили, после чего разбежались по комнатам.

– Есть, нашли! – раздались возгласы солдат.

– Трое с факелами, ко мне! Остальные – к калитке!

Редрен поспешно перешагнул порог, а за ним, кроме солдат, протиснулись Родмин и Ханти.

Подвал был обширный, заставленный рядами бочек, ящиков и целыми грудами самого разнообразного хлама.

– Это, наверное, там… – король двинулся вперед, показывая дорогу, – потому что… – Он внезапно замолчал. – Быстрее! Род… Хантиния… – он нетерпеливо разбросал преграждавший путь мусор, и громкий шум на мгновение заглушил его дальнейшие слова.

– …Мертва. А это кто такая?!

Ханти быстро наклонилась и, присев, коснулась волос неподвижно лежавшей в углу девочки.

– Это Ириан… – глухо ответила она.

– Что-о?!. – Родмин выскочил вперед, чуть не сбив с ног Редрена. – В самом деле…

– Дьявол побери! – раздраженно рявкнул король. – Что тут произошло?!

– Она ее убила… – начал маг.

– Это и слепому видно! – прервал его король. – У старухи башка расколота, а девчонка вся мозгами измазана! Хм… странно, что они у нее не высохли за эти семь лет… Но как эта?.. Она снова человек… Жива?

– Да, господин. – Ханти начала вытирать платком полузасохшую беловатую массу с лица Ириан.

– Как такое может быть? – обратился король к Родмину.

– Я не вполне уверен, ваше величество, – маг внимательно посмотрел на девочку, – но, может быть, она случайно проглотила то, что попало ей в рот, и вследствие этого…

– Господин!

На лестнице раздался крик и топот подкованных сапог. В кругу света появился один из посланных в сторону сада солдат.

– Мы пошли туда…

– И что?!

– Нашли одежду, много крови и это… – Он раскрыл сжатый кулак, показывая несколько выломанных клыков…

Родмин помрачнел, а Ханти очень медленно поднялась…

– Это Ксина? – тихо спросил Редрен.

Она кивнула.

– А где капитан Ферго? – он снова посмотрел на солдата.

– Там его нет, господин.

– Немедленно возвращайся, обыщите все вокруг!

– Так точно, ваше величество! – солдат поклонился и выбежал из подвала.

Король задумался.

– Ну хорошо… – помолчав, сказал он, – вы двое… – он кивнул в сторону стоявших неподалеку гвардейцев, – отнесите Ириан туда, куда Хантиния вам скажет, а вы… – он подозвал других, – проследите, чтобы останки нашей… – он запнулся, – матери… снова оказались на своем месте в гробнице. Исполняйте!

В подвале началось оживленное движение. На землю снова полетел разный хлам, но уже вскоре наступила полная тишина. Приказы Редрена были исполнены. Принесенную в корчму Ириан вымыли, после чего, все еще бесчувственную, уложили в постель, рядом с которой присела Ханти.

Посеревшее и неподвижное лицо женщины ничего не выражало лишь в глазах ее горел какой-то упрямый, полный надежды блеск. Она ждала.

Известия от короля принесли лишь под утро. Солдаты перетряхнули дворцовый сад, все окрестные закоулки, подвалы, чердаки и дома, но тела Ксина нигде не нашли…

ПРЕВРАЩЕНИЕ

Ириан проснулась на следующее утро столь просто и обычно, словно после спокойного сна. Превращение не стерло ее воспоминаний. Она не забыла ничего ни из времен раннего детства, ни о тех десяти годах жизни, от которых у нее остался навсегда выразительный знак, а именно глаза – красные, с жемчужным отливом…

Позже, в течение нескольких недель, она быстро вспомнила основы человеческой речи и с энтузиазмом училась всему, что до сих пор было для нее недоступно. А когда с той памятной ночи прошел месяц, она – волей короля формально признанная дочерью Ксина и Ханти, а гвардейцами и придворными прозванная Красноглазой – сама повела солдат в глубь дворцовых подземелий в поисках похищенных женщин.

Их нашли, вернее, их тела, а потом, вынеся наружу, сожгли, ибо все они носили в себе одно и то же пятно Превращения, которое ощущала Ириан.

Единственным среди похищенных, кто не разделил судьбу остальных, был тот самый полоумный карлик. Он пропал без вести, где-то в путанице тайных ходов и коридоров…

Последующие дни и недели прошли уже в обычном ритме дворцовой жизни. Родмин восстановил свою лабораторию, а Редрен, отдав в руки мастера Якоба десятка полтора придворных, наглость которых пришлась ему особенно не по душе в период повторного правления королевы-матери, спокойно вернулся к своей излюбленной роли, стараясь теперь делать все возможное, чтобы наверстать все то зря потраченное, по его мнению, время, когда ему непрерывно приходилось без устали думать и предвидеть. Настали тяжелые времена для придворного шута, нередко становившегося жертвой королевских выходок.

Для Ириан же наступил в конце концов необычный момент, когда ей со всеми почестями вручили первое в ее жизни приглашение на бал. Онемев от счастья, она тотчас же побежала к себе в комнату и, не вызывая слуг, сама принялась выбирать подходящее платье.

Час спустя, сбросив очередное, не слишком ей понравившееся, она, оставшись обнаженной, застыла неподвижно и задумчиво посмотрела вокруг.

Взгляд ее остановился на зеркале. Она подошла к нему и медленно повернулась, неведомо уже в который раз восхищенно разглядывая свое новое тело. Она все еще не могла ему нарадоваться.

Она дотронулась до плеч руками, а потом, коснувшись своих маленьких грудей, обхватила их пальцами, словно взвешивая. Опустив руки к бедрам, она чуть покачала туловищем, глядя, как они гармонично колеблются в такт ее движениям. Наконец, она коснулась живота, осторожно раздвинула ногтями бело-золотистые волоски внизу живота и внезапно быстрым движением подняла руки…

Лицо ее приобрело выражение глубокой сосредоточенности, и в этот момент ее тело охватил вихрь дрожащего света…

Превращение наступило в долю секунды, и теперь перёд зеркалом уже стояла красноглазая светловолосая упыриха, разглядывавшая собственное отражение.

Превращение, видимо, было вполне удачным, поскольку комната тут же снова осветилась таинственным сиянием и Ириан спокойно вернулась в девичий облик. Кроме нее лишь Ханти знала об этой необычной способности и легкости, с которой происходило Превращение.

Красноглазая была воистину необычной девушкой…

Занятая платьями и собственным телом, она не заметила, как приоткрылась дверь, а ощущавшееся уже некоторое время странное чувство ускользнуло от ее внимания на фоне радостного возбуждения…

– Чтоб тебя, да оденься же наконец! Сколько мне еще здесь ждать? – голос Ксина ошеломил ее. Он говорил хрипло, как-то странно…

– Отец, это ты?! – Она поспешно набросила первое попавшееся платье.

– Да, я, – ответил он, входя в комнату. С диким криком она бросилась ему на шею.

– Ханти знает? – спросила она.

– Нет…

– А Родмин, король?

– Нет, кроме тебя, никто меня не видел и не увидит…

– Почему?

– Долго объяснять. – Он махнул рукой. – Я хотел увидеть только тебя.

– Что это? – Ириан прищурилась. – Я ощущаю тебя как-то иначе… Это в самом деле ты?

– Я больше не котолак.

Розовые глаза Ириан широко раскрылись, а Ксин холодно посмотрел на нее.

– Старая Королева, сама того не зная, сдержала свое слово… – сказал он.

– Не понимаю.

– Перед схваткой она обещала мне, что изменит мою судьбу, а потом, когда я уже был в ее власти, она не вырвала мое сердце, лишь пронзила его когтями и таким образом уничтожила не меня, но существовавшую во мне природу котолака. Со мной произошло своего рода Превращение…

– И ты сразу пропал без вести… – с упреком ответила Ириан.

Ксин посерьезнел.

– Прости, но я не стану об этом говорить. Поверь мне, я пришел сюда, как только смог, и только ты можешь меня увидеть.

– А если кто-то другой.

Он отрицательно покачал головой.

– Никому это не удастся, если я сам не позволю.

– Но что дальше?

– Думаю, когда-нибудь ты пойдешь со мной… Ты мне пригодишься, судя по тому, что здесь только что происходило. У тебя немалые шансы достичь намного большего, чем тот котолак.

Она удивленно посмотрела на него.

– Ты видел меня, отец? – спросила она, подрагивая ресницами.

– Нет. Я тебя почуял, я теперь могу намного больше, чем когда-то, и это, как я полагаю, начало моей новой жизни…

Ириан задумалась.

– Ты говорил, что я должна пойти по твоим следам, но как?

Ксин подошел и мягко взял ее за плечи.

– Каждый может найти этот путь, если только по-настоящему захочет, – серьезно сказал он, – помни… – он направился к двери, – достаточно лишь захотеть…

– Подожди… – Она выбежала за ним в коридор, но

Ксина уже не было.

Свет нескольких одиноких факелов сражался с наступавшей со всех сторон темнотой, а бледные, бесформенные тени лениво ползали по стенам и полу. Ириан не распознала магической иллюзии, скрывшей уходящую фигуру.

– Помогите мне! – донеслись откуда-то беззвучные слова. Ощущение Присутствия внезапно затрепетало, словно извиваясь в конвульсиях. Ошеломленная Ириан осталась одна.

Какое-то время она стояла, бледная, в расстегнутом платье, не зная, что делать, но в конце концов несколько оживилась и вернулась к себе.

Медленно, не глядя на руки, она начала поправлять одежду, потом потянулась к украшениям. Рука застыла на полпути. Ириан неожиданно поняла – кто бы ни был тот, с кем она разговаривала, это был не Ксин! Она снова выбежала в коридор, но ничего уже не почувствовала. Что произошло? Что случилось? Чего хочет от нее этот человек, который не осмелился показаться на глаза Ханти и Родмину?.. «Время покажет», – подумала она, подняв голову и постепенно успокаиваясь.

«Ничего ведь еще не предрешено!» – промелькнуло у нее в мыслях. Уже совершенно спокойная, она широко, очень широко улыбнулась…