Текст книги "Сага о волках – Волчий век"

Ульфдис без труда продавала своих лучших рабов за серебряные дирхемы, шелковые нити и пряности. Арабы, которые в большом количестве присутствовали как в Кэнугардре, так и в Хольмгарде, были предпочтительными покупателями рабов, проданных викингами.

Продав лучших рабов, они отправились на север, нападая по пути на другие деревни, чтобы доставить как можно больше рабов в Хольмгард, где Ульфдис могла найти других купцов, как арабских, так и скандинавских, чтобы купить её товары.

Вернувшись в Хольмгард, она убедилась, что не ошиблась, доверив торговлю мехами Лейфру. Он оказался очень хорошим переговорщиком и выручил хорошую цену янтарем и пряностями за меха, привезенные из Бирки. Рабы, привезенные Ульфдис, дадут ей время послать экипаж в Хрингарики, чтобы попросить у брата мехов и мыльного камня.

Это позволило бы ему воспользоваться прибылью, которую его сестра рассчитывала получить на Востоке. Это также дало бы Ульфдис возможность сообщать ему новости и информацию о ситуации на родине.

Часть рабов отправлялась к ее брату, чтобы служить у него, а часть она оставляла себе и своему экипажу. После многих лет верной службы Ульфдис почувствовала, что пришло время освободить своих первых рабов.

Более того, Лейфр влюбился в Снежану и был готов купить ее свободу, чтобы жениться на ней. Ульфдис хотела подарить Лейфру свободу Снежаны в благодарность за его дружбу и годы, проведенные с ним в экипаже. Что касается Миланы, то она без труда найдет себе мужа среди множества холостых мужчин в экипаже.

Глава 10

Прошло несколько лет, в течение которых было совершено несколько экспедиций по всей Руси, а также дальше на запад, на франкские и англосаксонские территории, чтобы разнообразить поставки рабов. Если бы она предлагала только славянских рабов, ее клиенты в конце концов заскучали бы. Поэтому ей пришлось разнообразить ассортимент товаров, чтобы постоянные клиенты оставались довольны.

Она воспользовалась случаем, чтобы вернуться к Бьярни, как и обещала ему. Она также послала гонцов к своему брату, чтобы сообщить ему новости и попросить товаров. Но шли годы, и новости, которые ее гонцы приносили из Норвегии, становились все хуже и хуже. Проблем со Свартром становилось все больше, и Свартр искал любую возможность пожаловаться тингу на Свена или жителей его фюлька. Вблизи границы между двумя регионами всегда происходило больше нападений на людей или дома. Но Свен не мог доказать, что за нападениями стоит Свартр. А поскольку экипаж корабля под командованием Ульфдис оставался на востоке, у него не хватало бойцов, чтобы обеспечить безопасность своих избирателей дальше от Хрингарики.

Ульфдис сообщила своим воинам о ситуации и спросила, не хочет ли кто-нибудь из них вернуться, чтобы помочь Свену установить мир и безопасность. Несколько человек вызвались, и она набрала дополнительных воинов для пополнения экипажа, который отправила обратно на одном из своих кораблей. Когда все было улажено, она смогла вернуться к своим повседневным делам.

За эти годы она наладила связи со своими соседями в Хольмгарде. Это помогло ей привыкнуть к жизни в городе. В частности, она подружилась с одним из тех, чей дом находился рядом с ее домом, шведом по имени Ингибьёрн Эрнсон.

Жена последнего, Гейрдис, была беременна и должна была скоро родить. Наступил торжественный день, и Ульфдис послала одну из своих рабынь помочь другим соседям, которые помогали роженице. Нужно было убрать часть пола в доме, чтобы ребенок коснулся пола сразу после извлечения из материнской утробы. Мать рожала на коленях, чтобы облегчить процесс.

Затем одна из соседок брала ребенка с земли, перерезала пуповину, поднимала его к небу и окропляла водой, чтобы ребенок был посвящен земле, воздуху9595
  Фактически к воздуху и огню (потому что солнце находится на небе).


[Закрыть] и воде9696
  Ритуал окропления водой (ausa barn vatni) существовал у викингов еще до принятия христианства и упоминается в нескольких текстах.


[Закрыть]. Дисы9797
  Дисы были женскими божествами, которые руководили родами, защищали своих «любимцев» от врагов и даже руководили сражениями. Каждый год им посвящался праздник (dísablót).


[Закрыть] также призывались для его защиты.

Гейрдис родила энергичного мальчика, который громко кричал. У него не было никаких признаков уродства или инвалидности, и Ингибьёрн был уверен, что это его сын. Поэтому он признал его своим сыном и дал ему имя Рагнар9898
  Отец признавал ребенка своим, давая ему имя. Если он этого не делал (по разным причинам, например, из-за подозрений на болезнь или тяжелую инвалидность, или сомнений в отцовском происхождении), то ребенка бросали на улице и оставляли замерзать или быть съеденным дикими животными. В то время, при низких урожаях сельскохозяйственных культур, нельзя было позволить себе кормить «бесполезный» рот. Эта практика была запрещена, когда Скандинавия приняла христианство.


[Закрыть].

Он решил устроить большой банкет в честь рождения своего первого сына, и Ульфдис, а также Гисли были приглашены.

В день пира Ульфдис пришла в своей лучшей одежде, потому что событие того заслуживало. Она пошла посмотреть на Гейрдис и ребенка. Ребенок был очень красив, и ее сердце замирало при мысли о том, что у нее никогда не будет ребенка, что у нее никогда не будет возможности подержать на руках ребенка своей крови.

Боясь разволноваться, она вернулась в главную комнату, чтобы поприветствовать гостей, которые к этому времени уже почти все прибыли. Она знала большинство из них: соседей, деловых партнеров, друзей. Хотя город был большой, у Ингибьёрна и ее соседей было много общих знакомых.

Но мужчина, на которого сейчас смотрела Ульфдис, не был одним из них. Она никогда не видела его раньше, но чувствовала сильное влечение к нему. Это был красивый мужчина с длинными, слегка вьющимися светлыми волосами и льдисто-голубыми глазами. Его взгляд был жестким, но Ульфдис уловила в нем что-то еще. Она долго смотрела ему в глаза, что делала редко, чтобы понять, что именно в нем так ее волнует.

Наконец-то она поняла. То, что она чувствовала, когда смотрела в его глаза – был волк. Волк, которого он носил внутри себя. Как и она. Он был ульфхединн. Наконец-то она встретилась с одним из своих. Это объясняло ее буквально животное влечение к нему.

Олафр предупреждал ее о том, к чему могут привести встречи с людьми противоположного пола. Он сказал ей, что отношения между ульфхеднарами часто бывают однозначными: либо между ними возникает крепкая дружба, либо они ненавидят друг друга. Здесь не было полумер, и эта острота отношений усугублялась тем, что она была женщиной.

Она ясно чувствовала, что внутри нее растет не дружба, а звериное и неконтролируемое сексуальное влечение. Она хотела этого мужчину, и это было видно. Гисли не мог поверить в то, как она смотрела на этого незнакомца, отвечающего ей тем же. Потому что если Ульфдис испытывала сильное влечение к этому человеку, то и он тоже, и он не понимал, что с ним происходит.

Несмотря на свою красоту, она была одета как мужчина, что, по его мнению, не делало женщину особенно привлекательной. Несколько минут они тупо смотрели друг на друга, когда Гисли, которому становилось все более неуютно, решил растопить лед.

Он протянул руку незнакомцу и представился:

– Здравствуйте, меня зовут Гисли, сын Эйрика. Я рад встретить новое лицо в нашем районе.

Мужчина пожал предплечье, прежде чем ответить ему:

– Меня зовут Эйольфр, сын Храфна. Как зовут эту очаровательную незнакомку? – спросил он, указывая на Ульфдис.

– Меня зовут Ульфдис, дочь Харальда. Рада познакомиться с тобой, Эйольфр, – сказала она, протягивая руку.

Эйольфр сжал ее руку, как он сделал бы это с мужчиной, и это обеспокоило его. Ведь он хотел совсем другого. Гисли почувствовал, что его слишком много, и отошел от пары. Ему было очень неудобно стоять рядом с ними.

Когда они остались одни, Эйольфр решил нарушить молчание:

– Я слышал, что одно из войск Великой армии возглавляла женщина, но никто из тех, кто рассказывал об этом, не упоминал, что она так красива.

Ульфдис саркастически улыбнулась: ульфхединн и к тому же соблазнитель. Чтобы придать себе немного самообладания и, прежде всего, попытаться сдержать свое желание, она постаралась немного умерить свой энтузиазм:

– Ты бы не нашел меня такой красивой, если бы я не была похожа на тебя, мой «брат», – холодно ответила она.

Эйольфр молчал. Он? Ее «брат»? Ульфхеднар считали себя таковыми между собой. Но женщина не могла быть ульфхединном. По крайней мере, так его всегда учили.

Он хотел знать наверняка:

– Ты – ульфхединн? Как это возможно?

И Ульфдис рассказала ему свою историю. Как ее отец, который тоже был одним из них, узнал об этом. От лет, проведенных с Олафром, она быстро перешла к рассказу о своем замужестве и разводе, не сообщая никаких подробностей, а затем рассказала о решении брата и о том, как ей пришлось доказывать свою способность руководить экипажем. Эйольфр был ошеломлен. Но чем больше она рассказывала ему свою историю, тем сильнее росло его влечение к ней. И Ульфдис видела это в его глазах. Поэтому она объяснила ему, что ее особый статус позволяет ей вести себя как мужчина и свободно получать удовольствие.

Эйольфр улыбнулся и пересадил ее к себе на колени, чтобы прошептать ей на ухо:

– Это звучит как приглашение разделить с тобой постель. Или я ошибаюсь?

– Это действительно так. Если, конечно, разделение постели с волчицей не лишит тебя способностей, – с сарказмом сказала она.

– К тому же играющая. Остерегайся, молодая волчица. Если ты играешь с огнем, ты можешь обжечься, – ответил он более серьезно.

– Я готова рискнуть, господин соблазнитель, – уверенно ответила она.

Эйольфр рассмеялся:

– Ты и представить себе не можешь, насколько. Вот почему я здесь, на Востоке. Я соблазнил слишком много женщин и выиграл слишком много дуэлей против их отцов или мужей, которые хотели очистить свою честь. Тинг дал мне понять, что мне лучше уехать, пока меня не изгнали навсегда.

– Со мной тебе точно не грозит ни дуэль, ни изгнание, ведь честь не будет запятнана, – ответила она ему уверенным тоном.

– Давайте сначала закончим трапезу, чтобы не обидеть хозяина, а потом позволим им допить пиво без нас, – сказал он, целуя ее в шею, а затем снял ее со своих колен, чтобы присоединиться к остальным гостям.

Ингибьёрн щедро потратился на банкет, и еды и пива было больше, чем гости могли съесть. Когда застолье закончилось, Ульфдис и Эйольфр, воспользовавшись всеобщим пьянством, ускользнули.

Ульфдис велела ему следовать за ней домой. Это было ближе всего и практичнее всего: она обустроила дом так, чтобы у нее была отдельная комната. Они были бы изолированы от ее экипажа, и им не мешали бы заниматься любовью. Так они незаметно пересекли главную комнату, где мужчины крепко спали при свете масляной лампы, и добрались до спальни, закрыв дверь как можно тише. Как только дверь закрылась, Эйольфр прижал Ульфдис к одной из стен комнаты и яростно поцеловал ее. Его рот не отрывался от рта Ульфдис, словно он боялся, что она исчезнет, как сон, и она ответила ему тем же. Она хотела его так, как никогда не хотела никого другого. Она прижимала его к себе со всей силой, страстно целуя его в ответ. Она хотела его, хотела почувствовать его кожу под своими пальцами. Ей казалось, что у нее жар. И судя по тому, с какой готовностью ее любовник запустил руки под ее тунику, это чувство было взаимным.

Она почти грубо расстегнула его пояс, а затем сняла тунику, чтобы позволить своим рукам исследовать его мышцы. Но Эйольфр не дал ей времени исследовать его дальше, он сделал то же самое с ней, а затем переместил свой рот вниз от ее шеи к груди, опустив колено, чтобы попробовать ее на вкус, прижимая ее к себе со всей силой одной рукой, а другой лаская то спину, то округлости ее бюста, прежде чем переместиться вниз к ее бедрам.

Тем временем Ульфдис прижимала голову к своей груди правой рукой, словно боясь, что он остановится, а левой сжимала его плечо, делая на нем отметины в форме полумесяца. Но несмотря на то, что испытываемое ими удовольствие было сильным, они хотели большего, гораздо большего. Эйольфр потянулся к пупку, одновременно расстегивая узел на брюках, чтобы спуститься еще ниже.

Он едва коснулся пальцами ее промежности, только чтобы понять, что она ужасно хочет его, а затем прильнул к ней ртом, чтобы попробовать ее на вкус. Оргазм Ульфдис под ласками его рта был настолько сильным, что она почувствовала, как дрожат ее ноги. Она едва могла стоять. Эйольфр хотел большего, и он чувствовал, что она тоже хочет. Он развязал ее онучи и снял с нее туфли, а затем сделал то же самое.

Он подошел к ней и немного наклонился, чтобы проникнуть в нее стоя, затем поднял ее за ягодицы руками и снова прижал к стене. Ульфдис обхватила ногами его бедра, чтобы удержаться на нем, пока он занимался с ней любовью вот так, с большими толчками в стену.

Это было грубо, но доставляло ей огромное удовольствие. Как будто волчица внутри нее требовала своей доли животности. Она гладила его по голове, пока он заставлял ее кончить во второй раз. Второй оргазм произвел на Ульфдис странный эффект: ей захотелось большего. Волчица в ней, казалось, стала ненасытной.

Эйольфр прошел к кровати, чтобы продолжить более удобным способом. Но когда он уложил Ульфдис на шкуры, она удивила его, воспользовавшись тем, что ее ноги обхватили его бедра, опрокинула его на спину и встала над ним. Ее звериный взгляд возбудил Эйольфра еще больше, когда она начала двигаться на нем и выходить из него, двигая тазом. Она получала от этого огромное удовольствие, и вид этого в ее глазах еще больше возбуждал Эйольфра, чьи глаза были прикованы к глазам его спутницы.

Больше не в силах бездействовать, он сел лицом к Ульфдис, обнял ее, ласкал и целовал, пока она продолжала двигаться на нем взад и вперед. Он в последний раз заглянул в ее глаза, пораженный наслаждением, которое увидел там, а затем кончил одновременно с ней, и их крики наслаждения прозвучали в унисон. Они оставались в таком положении несколько мгновений, словно уничтоженные наслаждением. Никто из них, казалось, не понимал, что только что произошло. Будто бы они были в другом месте, словно в трансе, затаив дыхание.

Никто из них никогда не испытывал такого бурного наслаждения. Первым пришел в себя Эйольфр. Он нежно поцеловал Ульфдис, а затем снова лег на спину, увлекая ее за собой. Он остался лежать, поглаживая ее по щеке, удовлетворенный и безмятежный после бурного занятия любовью. В конце концов он прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее волосы, и они оба уснули, обессиленные.

Ранним утром Ульфдис проснулась усталой, как после битвы. Надо сказать, что за ночь они повторили дважды, причем так же напряженно, как и в первый раз. Эйольфр еще спал, но он крепко прижал ее к себе, как бы желая, чтобы она не покинула его даже во сне. Она вырвалась из его объятий, грубо оделась и пошла в центральную комнату. Ее мучил голод. Там она встретила Лейфра и Снежану, которые завтракали и выглядели такими же невыспавшимися, как и она.

Лейфр широко улыбнулся, увидев ее приближение:

– А, наконец-то ты проснулась. Что ж, я полностью успокоился. Прошлой ночью я думал, что на тебя напал медведь в твоей комнате. Я чуть было не отправился тебе на помощь. К счастью для тебя, я слышал, что ты получила удовольствие, иначе я бы выломал дверь, – закончил он с лукавой улыбкой и подмигиванием.

Ульфдис рассмеялась, в основном для того, чтобы скрыть, что ей было очень стыдно за то, что они подняли такой шум.

– Ты же не всю ночь охранял мою дверь? – с сарказмом ответила она, глядя на темные круги под его глазами.

– О нет. Это потому, что как только он проснулся, шум натолкнул его на мысль, – весело ответила Снежана.

С тех пор как она вышла замуж за Лейфра, его непринужденная и откровенная манера поведения передалась и Снежане. Представив себе остальных членов экипажа, оказавшихся между звуками любовных утех этих двух пар, Ульфдис не удержалась и рассмеялась, прежде чем ответить ироничным тоном:

– Как будто Лейфру нужен кто-то или что-то, чтобы подавать ему такие идеи.

Лейфр и Снежана посмотрели друг на друга со знающим видом, а затем поочередно разразились смехом. Ульфдис слишком хорошо знала Лейфра.

Их оживленная беседа наконец разбудила Эйольфа, который вошел в комнату, одетый только в свои штаны. Он обнял Ульфдис за талию и поцеловал в губы, а затем спросил, есть ли у нее что-нибудь поесть. Снежана принесла им кашу с орехами, медом и свежим молоком. Ульфдис и Эйольфр молча поели, а потом пошли прогуляться в город, чтобы поговорить более спокойно.

– Хочешь встретиться снова? – спросил он ее через несколько минут.

– Да, если ты тоже хочешь, – ответила она.

– То, что произошло прошлой ночью, я никогда не чувствовал такого раньше и не хочу, чтобы это прекращалось. Но я хочу, чтобы ты знала, что это может вызвать некоторые трудности, если мы так привяжемся друг к другу, – продолжал он, выглядя расстроенным.

– Я знаю, – грустно ответила она. Но я готова пойти на этот риск. Я тоже не хочу, чтобы все закончилось. Но я понимаю, что в таких условиях моя следующая экспедиция на Юг будет немного сложнее, чем обычно.

– Ты скоро уезжаешь?

– Через неделю. Я хочу воспользоваться последними неделями лета и привезти сюда как можно больше рабов и товаров с Востока, чтобы всю зиму торговать без переездов.

– Так что отдохни пока, а мы увидимся, когда ты вернешься. Видишь тот дом? Там я живу. Пришли ко мне гонца, как только вернешься, и мы отпразднуем наше воссоединение. Если мы увидимся до твоего отъезда, ты уедешь не в лучших условиях, а я не хочу подвергать тебя опасности. Я хочу видеть тебя целой и невредимой до наступления зимы, – настаивал он, немного волнуясь, прежде чем взять ее на руки и отправиться домой.

Горло Ульфдис сжалось. Внезапная разлука была болезненной, но он был прав. Если бы они продолжали видеться до отъезда, она бы ушла уставшей, и разлука была бы еще более тяжелой. Она не будет делать то, что должна, и это подвергнет ее опасности.

Неделя прошла быстро, и экипаж отправился в новую экспедицию на Кэнугардр. Экспедиция прошла гладко, но Гисли чувствовал, что временами их лидер терялась в раздумьях. Все стало еще хуже, когда она снова увидела Эйольфра, и они провели вместе всю зиму. Чем больше они виделись, тем меньше могли выносить друг без друга.

Это обеспокоило Гисли, и однажды, когда Эйольфра не было рядом, он поговорил с Ульфдис:

– Послушай, Ульфдис, я должен сказать тебе о твоих отношениях с Эйольфром. Ты слишком привязана к нему. Он теперь твой единственный любовник. Это нехорошо. Твои чувства к нему станут проблемой. Ты влюблена в него, и очевидно, что это взаимно. Но ты не можешь выйти за него замуж. Ты – сестра ярла, а он намного ниже тебя по статусу. Кроме того, ты – боевая женщина, воин. Ты не сможешь остаться такой, выйдя замуж за мужчину.

– Я знаю, Гисли, знаю. И все же, несмотря на его более низкий ранг, чем мой, кто лучше него сможет доказать оружием, что он достоин того, чтобы я оставила свой статус боевой женщины и вышла за него замуж9999
  В некоторых текстах женщины-воины отказывались от своего статуса и выходили замуж за мужчину, которому удавалось победить их в бою или даже разрубить крепления их защит одним ударом меча.


[Закрыть]? – горько ответила она ему.

– Подумай хорошенько, Ульфдис. Это решение не должно приниматься легкомысленно. Но знай, что я поддержу тебя в любом твоем решении.

– Спасибо, Гисли. Я еще ничего не решила. Но ты узнаешь первым, обещаю.

Зима продолжалась в странном статус-кво. Пришла весна, а с ней и первые экипажи из Скандинавии. Эйольфр пришел к Ульфдис, как было условлено в тот день, но вид у него был мрачный. Она спросила его, что происходит.

– Я должен вернуться в Норвегию, моему кузену нужна моя помощь, он просит меня вернуться. Я должен ехать, но я бы предпочел остаться здесь, – ответил он сокрушенно.

– Иди и сделай то, что должен, а потом возвращайся. Ты знаешь, где меня найти, – ответила она таким тоном, будто хотела быть уверенной.

Ведь если ее сердце разрывалось от его ухода, не было смысла усугублять его страдания. Она предпочла не смотреть, как уходит его корабль. Она осталась дома и тихо плакала одна в своей комнате. Ее воины не должны были видеть ее такой. А через несколько недель они должны были снова отправиться на Запад в грабительскую экспедицию. Это надолго заняло бы ее мысли.

Глава 11

Прошла неделя с момента отъезда Эйольфра, но прибытие гонца из Хрингарики помешало ее планам экспедиции. Ее брат нуждался в ней и во всех свободных воинах. Ситуация еще больше ухудшилась, несмотря на то, что один из ее экипажей был отправлен домой.

Нападавшие не останавливались ни перед чем, и последнее нападение было совершено на двух помощниц вёльвы, которых нашли изнасилованными и убитыми в нескольких милях от ее дома. Свен предложил ей переехать жить в Хрингарики вместе с ученицей и оставшейся помощницей, чтобы обезопасить их и не допустить, чтобы они стали следующими жертвами. Но он не смог бы предоставить убежище всем тем, кому угрожали эти нападавшие, которые всегда действовали скрытно, с величайшей трусостью.

Король Харальд только что уехал, чтобы сразиться со своими врагами, которые укрылись в Оркни, откуда они вели наступление на Норвегию. Это оставляло поле боя открытым для Свартра, который был полон решимости воспользоваться этой возможностью. Ведь Свен не мог рассчитывать на то, что король защитит его от амбиций соперника. Ульфдис предупредила воинов, попросила добровольцев охранять дом и предупредить Эйольфа, где она будет, если он вернется раньше нее, и приказала двум оставшимся кораблям быть наготове на месте.

Они отправились в путь на рассвете и плыли днем и ночью, чтобы как можно быстрее достичь места назначения. Они прошли около Драммена ночью, чтобы уменьшить риск нападения, и поплыли вверх по реке к озеру, как они уже делали много лет назад.

Но на этот раз, когда они прибыли, их никто не встречал. Не было видно ни Свена, ни дозорных, которые должны были предупредить о прибытии кораблей. Чем дольше длилось молчание, тем больше беспокоились Ульфдис и Гисли. Возможно, они опоздали.

Ульфдис приказала воинам пришвартовать корабли, оставить по два человека на корабль для охраны, а остальным велела вооружиться и следовать за ней в дом ее брата. Когда они подошли к дому, она увидела, что факелы все еще горят в столь поздний час. Она решила постучать в дверь и услышала, как Аэринндис спрашивает, кто там. Когда Ульфдис представилась, она внезапно открыла дверь и обняла ее.

Ульфдис крепко держала свою золовку. Но она волновалась все больше и больше.

– Аэринндис, где Свен? Где мой брат? И почему больше нет дозорных у озера?

Аэринндис не смогла ответить. Один из присутствующих мужчин объяснил ей ситуацию:

– Свен и трое его сопровождающих погибли. Они отправились в тинг, а когда не вернулись вовремя, Аэринндис забеспокоилсь и послала четырех воинов, включая меня, на их поиски. Но по дороге мы нашли четыре трупа, брошенных на дороге. Свена и тех, кто его сопровождал. Все они были трусливо убиты людьми, которые не взяли на себя ответственность за это позорное деяние. Поэтому мы привезли тела обратно и вернулись только два дня назад. Не зная, вернетесь ли ты вовремя, мы начали подготовку к похоронам твоего брата и этих трех мужчин.

Ульфдис была опустошена. Она приехала слишком поздно, чтобы спасти брата, и вернулась только для того, чтобы присутствовать на его похоронах.

Гисли помог ей сесть, боясь, что она упадет на землю, настолько она была белой. Ульфдис в этот момент думала о строфе из Прорицания вёльвы, в которой говорится:

«В распре кровавой брат губит брата;

Кровные родичи режут друг друга:

Множится зло, полон мерзости мир.

Век секир, век мечей, век щитов рассеченных,

Вьюжный век, волчий век – пред кончиною мира…

Ни один из людей не щадит другого.100100
  Перевод С. Свириденко http://norroen.info/src/edda/voluspa/rus.html


[Закрыть]»

Наступил волчий век, и ее брат поплатился за это. Она вышла из оцепенения и спросила:

– Где остальные мои братья? Асбьёрн? Сьольфр?

– Они все еще в походе в англосаксонские королевства. Мы послали к ним гонца, но у нас до сих пор нет никаких новостей, – сказала Аэринндис.

– Хорошо. Ты рассказала Олафру о смерти моего брата? – спросила Ульфдис.

– Нет, я не подумала об этом, – призналась Аэринндис с извиняющимся видом.

– Не волнуйся, я пошлю одного из своих людей сказать ему об этом. Как идут приготовления к похоронам?

– Мы разделили состояние вашего брата соответствующим образом на три части: одна – нам, другая – на изготовление его костюма и третья – на пиво, которое будет подаваться на празднике. Мы шьем и вышиваем его наряд, а одна из его рабынь вызвалась пойти с ним101101
  Эта практика упоминается в хронике Ибн Фадлана, который присутствовал на похоронной церемонии викингов на берегу Волги.


[Закрыть]. Сейчас она отдается мужчинам, которые были на сегодняшнем банкете102102
  Было принято, что рабыня, добровольно отдавшая себя на смерть, вступала в сексуальные отношения с друзьями и родственниками умершего, чтобы почтить его память.


[Закрыть]. Все должно быть готово в течение трех дней, – закончила Аэринндис.

– Это хорошо. Я поставлю двух своих людей сторожить озеро и немедленно отправлю гонца к Олафру, чтобы он мог присутствовать на похоронах.

Следующие несколько дней прошли в банкетах, где мужчины и добровольная рабыня пили, пели и предавались удовольствиям в честь ее брата.

Лодку вытащили на берег и поставили на деревянный помост. На лодку принесли кровать, и пожилая женщина103103
  Это «ангел смерти», как называет ее Ибн Фадлан. О ее существовании свидетельствуют и другие источники, помимо арабского летописца, например, саги.


[Закрыть] была ответственна за ее приготовление с использованием самых красивых простыней и подушек, которые были в ее распоряжении.

Затем они установили сверху палатку, которая должна была скрыть от посторонних глаз мертвеца и его рабыню. Когда наряд был готов, тело Свена достали из могилы, куда его положили с пивом и едой, и одели в его лучшие одежды.

Затем мужчины отнесли его в лодку и положили в палатку, затем усадив его на кровать с множеством подушек. После они положили в лодку пиво, фрукты, мясо, лук, хлеб и ароматные цветы.

Позже они убили собаку, разрезали ее на две части и бросили куски в лодку. Затем они заставили двух лошадей бежать, пока те не вспотели, убили их и разрезали на куски, которые, в свою очередь, бросили в лодку. Затем они сделали то же самое с двумя коровами, курицей и петухом. Тем временем рабыня ходила из дома в дом и отдавала себя хозяину дома.

Когда он наслаждался с рабыней, каждый говорил ей:

– Скажи своему господину: «Право же, я совершил это из любви и дружбы к тебе».

После того, как все было подготовлено, рабыню привели на берег, где была сооружена дверная рама. Она ставила ноги на ладони мужчин, которые поднимали ее вверх, пока она не оказывалась над этой «дверью».

Затем она сказала:

– Вот я вижу своего отца и свою мать.

Мужчины опустили ее и снова подняли, и она снова заговорила:

– Вот все мои умершие родственники, сидящие.

Они опустили ее во второй раз, затем снова подняли, и она сказала:

– Вот я вижу своего господина, сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и отроки, и вот он зовет меня, – так ведите же меня к нему.

Затем мужчины отвели ее в лодку, где она избавилась от двух своих браслетов и отдала их старой женщине. После этого она сняла два кольца со своих лодыжек и отдала их двум дочерям этой женщины.

Мужчины подняли ее на лодку и дали ей кружку пива. Рабыня запела, взяв чашку, а затем выпила. Она попрощалась со своими спутниками, ей дали еще одну чашку, она снова запела, и тогда старуха заставила ее выпить чашку и войти в палатку, где находился ее хозяин.

Как только она вошла в палатку, мужчины начали бить палками по своим щитам, чтобы скрыть звук ее криков, чтобы другие рабыни не боялись умереть вместе со своим хозяином.

Затем в палатку вошли шесть мужчин, самых близких друзей Свена, и один за другим совершили половой акт с рабыней. После чего они уложили ее рядом с хозяином, двое держали ее за ноги, а двое – за руки. Старуха обмотала веревку вокруг шеи рабыни и передала оба конца двум оставшимся мужчинам, чтобы они потянули за них.

Далее она била рабыню ножом, а мужчины тянули за веревку, пока та не умерла. Затем старуха и мужчины покинули лодку. Ульфдис подошла к лодке с куском горящего дерева и подожгла кучу дров под лодкой.

Потом все присутствующие принесли по куску дерева, которые они подожгли и бросили в огонь. Благодаря ветру огонь быстро распространился и вскоре охватил кучу дров, затем лодку, палатку и все, что в ней находилось.

Через несколько часов все превратилось в пепел и пыль. Как только все было закончено, на месте костра собрали камни и землю, пока не образовался небольшой холм, а на вершине установили деревянный столб, на котором было начертано имя Свена.

Теперь, когда ее брат отправился в свой последний путь, Ульфдис могла справиться с катастрофической ситуацией, в которой оказался фюльке, без того, чтобы его брат превратился в драугра104104
  Драугр означает «возвращающийся». Это случалось, когда труп был похоронен, а смерть умершего не была отомщена, или когда его наследники не вели себя должным образом.


[Закрыть], мстящего за его убийство.