Текст книги "Власть судьбы"

Для своих двадцати с небольшим лет сестра была очень разумной девушкой.

– Я уже подумала об этом.

– И что же ты решила?

Если бы Софи знала ответ на этот вопрос! После того как она стала случайной свидетельницей разговора между Николасом и Жанетт в саду во время бала, она едва ли могла думать о чем-то, кроме этого. Софи не покидало ощущение, что ее предали – и любимый мужчина, и близкая подруга. В глубине души она понимала, что у нее остается только один путь.

– Скорее всего мне придется покинуть страну.

Глава 15

Эвис дождалась, пока Элизабет усядется, прежде чем начать разборку. Она собрала подруг у себя с единственной целью – понять, в чем они допустили ошибку, поскольку их план с треском проваливался.

– Итак, – сказала Эвис, разгладив морщинки на юбке, – кто-нибудь из вас заметил вчера, что Николас и Софи злятся друг на друга?

– Лично мне показалось, что Софи дуется на него, – заметила Элизабет. – Николас умеет держать себя в руках.

– Но нашей подруге такая задача по силам, – со смехом сказала Виктория.

Жанетт кивнула.

– Может, кому-нибудь из нас стоит нанести ей визит и выяснить, в чем причина ее раздражительности?

– Прекрасная мысль, дорогая, – с улыбкой сказала Эвис. – Но ты забываешь о том, что Софи слишком проницательна – она всех видит насквозь. Надо придумать убедительный повод для этого, в противном случае наша подруга сразу заподозрит неладное.

Все тут же устремили взгляды на Жанетт. Та смущенно потупилась.

– Полагаю, вы уже все знаете?

Эвис кивнула.

– Я помню, как тебя тошнило по вечерам, когда ты была беременна Кристианом. Бессонные ночи. Я отсыпалась утром, и то лишь после того, как съедала тост, запив его чаем. С восходом солнца ты чувствовала себя превосходно. Нетрудно было догадаться о твоем положении, дорогая!

– Ну что же, ваша догадка верна. Блэкберн удивил меня своей реакцией. Я думала, муж рассердится из-за того, что второй ребенок появится так скоро, но он так обрадовался! – Жанетт замолчала и отпила глоток чая. – Так что я зайду к Софи завтра, чтобы поговорить с ней о моей беременности.

– Превосходно, – сказала Эвис. – И пожалуйста, постарайся выяснить, отчего она так гневается на Николаса. Я уверена, что дело, разумеется, не в том, что тот пришел на ужин без приглашения. Между ними что-то происходит, и нам надо понять, почему мы не можем их поженить.

Николас сидел за столом и нетерпеливо барабанил пальцами по столешнице из вишневого дерева. Он пригласил к себе в кабинет миссис Гриффон уже десять минут назад, а та все не являлась. Достав из папки рекомендации гувернантки, Николас в который раз пробежал глазами письмо от лорда Уэстбери. Там было черным по белому написано, что она служила у него двенадцать лет.

Так кто же лгал?

Софи казалась вполне искренней, когда хвалила эту женщину. Первым напрашивался вывод о том, что гувернантка сказала неправду относительно своего возраста и стажа работы. Но как бы там ни было, миссис Гриффон была наставницей Софи и потому не могла не знать ее отца.

В дверь кабинета деликатно постучали.

– Вы хотели видеть меня, милорд?

Николас внимательно посмотрел на гувернантку. В ее светло-каштановых волосах легко различались седые пряди, а вокруг глаз залегли глубокие морщинки. На вид ей было около пятидесяти.

– Да, миссис Гриффон, – сказал он, вежливо встав. – Прошу вас, присаживайтесь.

Та нахмурилась.

– Что-то случилось?

– Я бы хотел задать вам пару вопросов.

– Пожалуйста, – сказала она, сев на указанный им стул.

Николас вернулся за стол и взял в руки письмо от лорда Уэстбери.

– Миссис Гриффон, когда вы пришли устраиваться на работу, то сообщили мне, что вышли замуж в двадцать лет, и девять лет спустя ваш муж умер. Через год после его смерти вы стали служить гувернанткой у лорда Уэстбери.

– Да, милорд. Все верно.

– Вам, прошу простить, если вопрос покажется бестактным, сорок шесть лет?

– Да.

Он пристально посмотрел на гувернантку. Глаза ее не лгали.

– И вы работали только на лорда Уэстбери?

– Я была наставницей Дженны.

– Все двенадцать лет? – продолжал допрос Николас.

Миссис Гриффон напряженно замерла.

– Что конкретно вы пытаетесь узнать, милорд?

– Я познакомился с девушкой, которая сообщила мне, что вы были ее гувернанткой на протяжении восьми лет. И у нее совсем другое имя.

На глазах у Николаса женщина сильно побледнела.

– Софи вам сказала об этом? – прошептала она еле слышно.

– И очень обрадовалась, когда я сообщил, что вы гувернантка моей дочери. Хвалила ваш ум и методы обучения. И еще настоятельно рекомендовала мне попросить вас устроить для Эммы серию экскурсий по Британскому музею, потому что вы очень много знаете о хранящихся там экспонатах.

Миссис Гриффон прижала ладонь к губам. Глаза ее наполнились слезами.

– Как она, милорд? Я не видела ее больше восьми лет.

– Очень хорошо. Могу я предположить, что лорд Уэстбери нанял вас учить Софи потому, что приходится ей отцом?

– Милорд, я прошу у вас прощения за то, что не была с вами вполне откровенна. Я действительно работала на него двенадцать лет. Восемь лет – с Софи, а следующие четыре года – с леди Дженной. – Миссис Гриффон опустила голову и тихо сказала: – Прошу вас, милорд, никому не говорите. Если кто-нибудь узнает правду, лорд Уэстбери перестанет давать дочери средства к существованию.

– Я не собираюсь объявлять об этом. Это вовсе ни к чему.

– Тогда зачем вам понадобилась эта информация?

– Как средство для достижения цели, мисс Гриффон. – Увидев, что та застыла в недоумении, он пояснил: – Этого, возможно, будет достаточно, чтобы убедить Софи выйти за меня замуж.

– О, милорд, из нее получится чудесная маркиза!

Николас широко улыбнулся.

– Убежден, что так оно и будет, миссис Гриффон.

На следующее утро Софи смогла спуститься к завтраку лишь к одиннадцати. С каждым днем утренняя тошнота становилась все мучительнее. Грудь увеличилась и стала настолько болезненно-чувствительной, что даже надевать корсет стало пыткой. Софи никогда не была плаксой, а сейчас из-за любого пустяка на глаза набегали слезы.

Взглянув в ежедневник, она вздохнула с облегчением. Сегодня у нее не будет клиентов. Покончив с перепиской, Софи взяла книгу и пошла с ней в гостиную. Чтение хоть как-то отвлечет ее от назойливых дум.

Но только сегодня буквы расплывались, смысл ускользал, и мысли возвращались к насущной проблеме ее теперешнего состояния. Ей предстояло принять решение в самое ближайшее время. Если альтернативы отъезду из страны нет, то гнева отца ей не избежать.

Возможно, удастся убедить его, что так будет лучше для них обоих. Если Софи уедет из Англии, он сможет жить спокойно, уверенный в том, что никто не узнает, что она – его дочь. Отец должен обрадоваться этому обстоятельству, не так ли? Возможно, тогда он согласится и впредь ее содержать. Она могла бы снять небольшую квартиру в Венеции и уже там заниматься тем делом, что приносит ей доход здесь. Без отцовских денег не удастся прокормить себя и ребенка.

Но самым большим препятствием к отъезду был Николас. Что бы ни произошло между ним и Жанетт, он должен узнать о ее беременности. Он будет в ярости, если Софи скроет правду. И что еще хуже, вне зависимости от пола ребенка может пожелать забрать того к себе, как в случае с Эммой. Софи никогда не согласится на это.

Господи, как же выпутаться из всего этого ужаса?

– Мадам, к вам гостья, – объявил с порога Хендрикс, – леди Блэкберн.

Софи опустила взгляд на руки. Она ничего не могла сделать с переполнявшим ее гневом. Возможно, решила она, пора высказать Жанетт начистоту все, что она думает. Тогда хоть в чем-то наступит ясность.

– Пригласи ее войти.

– Велите приказать принести вам чай сюда?

– Нет, благодарю. – У Софи глаза блестели от слез. Она не считала Жанетт своей самой близкой подругой, но не могла остаться безразличной к предстоящей утрате.

– Доброе утро, Софи, – с улыбкой сказала Жанетт, войдя в гостиную.

– Чем обязана столь раннему визиту? – сквозь зубы процедила она вместо приветствия.

Жанетт как ни в чем не бывало уселась в кресло, обтянутое бледно-желтой тафтой.

– У меня есть кое-какие новости, и я хотела ими с тобой поделиться.

– Я уже их знаю.

Жанетт нахмурилась и склонила голову набок.

– Полагаю, ты почувствовала мое состояние, но только радости я не вижу.

– А ты счастлива?

– Сейчас – да. Вначале очень переживала. Не знала, как к этому отнесется Мэтью. Он хотел немного подождать с рождением второго ребенка, и потому мы пользовались тампонами, как ты и рекомендовала.

Речь шла о тех способах предохранения, про которые напрочь забыла Софи, когда осталась с Николасом наедине в этой самой комнате. Если бы она вспомнила о мерах предосторожности, когда они занимались любовью в этом самом кресле, то, возможно, сейчас не оказалась бы в столь затруднительном положении.

– Итак, Блэкберн ничего не имеет против того, чтобы растить ребенка от другого мужчины?

Жанетт вскочила с кресла как ошпаренная.

– О чем ты говоришь?

– Я знаю правду. Нечаянно услышала ваш разговор с Энкрофтом в саду во время бала.

Синие глаза подруги расширились от ужаса.

– Я не имею понятия, о чем ты говоришь, Софи. Между мной и Николасом ничего нет. Мы просто друзья.

– Конечно! Вас связывает только общий ребенок.

– Что за чушь ты несешь? – Жанетт открыла рот от изумления. – Не могу поверить своим ушам! И это говоришь ты, которая сама свела нас вместе! Софи, ведь это ты сказала мне, что Блэкберн – моя настоящая любовь! Я найду с ним свое счастье.

– Ты не единственная женщина, которая заводит романы на стороне после рождения первенца, – с горечью констатировала Софи. А ведь она испытывала такое удовлетворение, когда они поженились. Как можно так ошибаться?

– Я никогда бы так не поступила, Софи. И ты оскорбляешь меня своими нелепыми обвинениями.

– Довольно, Жанетт. – Она встала и скрестила руки на груди. – Я не желаю больше слушать твою ложь. Уходи из моего дома!

– С удовольствием, – сказала та, резко развернулась и вышла из комнаты.

Николас поднимался на второй этаж дома Софи, когда дверь гостиной на втором этаже распахнулась и оттуда выбежала Жанетт. Он перехватил ее на лестнице. Зная вспыльчивый характер своей знакомой, он все же удивился. Что могло так ее разозлить?

– Добрый день!

Ее синие глаза метали молнии.

– Ты пришел навестить Софи?

– Да. А что случилось?

– Удачи тебе! Она явно съехала с катушек. Может, так на нее повлиял этот ее дар. – Жанетт выхватила из рук лакея шляпку и подвязала ленты под подбородком.

– Из-за чего сыр-бор? – тихо спросил Николас, надеясь успокоить ее.

– Софи считает тебя отцом моего ребенка. Как тебе это нравится?

Николас пытался сдержать смех, но у него ничего не вышло.

– Она думает, что мы с тобой…

– Да. – Жанетт шагнула к двери. – Счастливо оставаться, Николас.

– Милорд! – опомнившись, подал голос Хендрикс. – Я должен объявить хозяйке о вашем приходе. Иначе она вас не примет.

Николас слышал, что дворецкий позвал на подмогу лакея, но ничто не могло удержать его. Он вошел в гостиную и замер. Девушка стояла перед окном, и слезы потоком текли по ее щекам. В таком состоянии он еще никогда ее не видел.

Софи услышала его шаги, обернулась и едва не прожгла насквозь взглядом, столько в нем было гнева.

– Убирайся отсюда немедленно, Николас! Все это из-за тебя.

Он медленно приблизился к ней.

– Софи, что такого я сделал? Теряюсь в догадках.

– Ты все разрушил!

– Я не понимаю, – тихо сказал он. – Говори яснее!

– Брак Жанетт и мою жизнь! – крикнула она сквозь слезы.

– О чем ты говоришь? – Николас слышал тяжелые шаги лакея, поднимающегося на второй этаж. Если ему не удастся как можно быстрее ее утихомирить, его, пожалуй, утащат отсюда силой.

– У тебя был роман с Жанетт. Она носит твоего ребенка.

– Что?! – закричал он.

Два дюжих лакея вбежали в комнату.

– Хотите, чтобы мы его вывели, мадам?

– Да! – Софи смотрела на Николаса тяжелым взглядом. – Ты поступил подло. А теперь прошу покинуть мой дом и мою жизнь навсегда.

– Как ты могла хоть на мгновение подумать, что я способен на это? – Николас оттолкнул слуг Софи, но безрезультатно. Его решительно потащили из комнаты. – Даже не мечтай, что на этом все закончится. Я еще вернусь.

– Не стоит утруждаться, – бросила она в ответ и утерла слезы. – Я больше не пущу тебя в свой дом. Никогда.

Оказавшись за дверью, Николас освободился от цепких лап слуг и, самостоятельно спустившись, вышел из дома. Перед тем как сесть в экипаж, он остановился, задумавшись о том, каким образом Софи могла прийти к столь странному заключению. Об их разговоре с Жанетт не знала ни одна живая душа.

– Сэр, вы бы хотели вернуться домой? – спросил его кучер.

– Нет, поедем к Блэкбернам.

– Слушаюсь, милорд.

Пока карета катила по булыжной мостовой, Николас предпринял попытку посмотреть на происходящее с точки зрения Софи. Она знала, что он был влюблен в Жанетт. Но почему этот факт привел ее к столь немыслимому предположению? Невероятно! В голову не приходило ни одного правдоподобного объяснения.

Он дожидался Жанетт в малой гостиной. Николас всегда находил обстановку этой комнаты забавной. В отличие от Софи, ценившей сдержанность и теплые пастельные тона, ее подруга предпочитала яркие, даже кричащие краски. Экспрессивность Жанетт находила полное выражение в интерьере ее дома.

– Что она тебе сказала? – спросила она с порога и быстро прошла в комнату, шурша шелковыми юбками.

Николас улыбнулся женщине, в которую, как ему когда-то казалось, был так сильно влюблен. Конечно, она ему и сейчас нравилась. Но что-то изменилось в нем с тех пор, как он встретил Софи.

– Полагаю, твоя подруга считает, что у нас с тобой тайная связь.

Жанетт всплеснула руками.

– Почему она несет этот вздор?

Николас нахмурился. Он тоже думал об этом всю дорогу сюда.

– Понятия не имею.

– Она сказала, что подслушала наш разговор в саду во время бала. Мы говорили о моем состоянии, но каким образом Софи пришла к заключению о том, что этот ребенок – твой, выше моего понимания.

– Возможно, слышала только часть разговора.

– И все же я не могу понять, как она могла прийти к такому странному заключению. Мы с тобой всегда были только друзьями.

Николас вздохнул. Возможно, пришла пора сказать Жанетт правду.

– Присядь рядом, – попросил он.

– Что происходит, Николас? – Жанетт выглядела немного испуганной, но послушно опустилась рядом с гостем на диван.

Он взял ее за руку.

– Жанетт, Софи знает обо мне нечто такое, о чем я никому никогда не рассказывал.

Жанетт удивленно сдвинула темные брови.

– Ты скрываешь какую-то тайну? Ведь мы знакомы целую вечность, уж со мной-то мог бы поделиться!

– Когда мы с твоей подругой только познакомились, она нашла письмо, которое ты написала мне несколько лет назад. – Николас замолчал. Ему было крайне неприятно говорить об этом, но он понимал, что необходимо выяснить отношения. Пришло время поставить крест на этой неразделенной любви!

– И что?

– Я хранил его и часто перечитывал. Ты так интересно писала о том, как проводишь время.

Жанетт пожала плечами.

– Я все равно ничего не понимаю.

– Софи решила, что я влюблен в ту, что написала это письмо. Короче говоря, в тебя.

– И все же я не понимаю, какое это имеет отношение к ее безумному предположению.

Николас вздохнул.

– Она знала, что я тебя любил.

Глава 16

Еще ни разу в жизни Николасу так сильно не хотелось сбежать, как в эту минуту. Лицо его залила краска, и потому он отвернулся, не в силах выдержать изумленный взгляд Жанетт. Он совершил ошибку, рассказав ей о своих чувствах.

– О, Николас, и ты столько лет молчал! – со вздохом сказала она, выдернув свою руку.

– Жанетт, это было так давно, – сказал он, отыскав наконец в себе силы повернуться к ней лицом. – Еще до того, как Блэкберн вернулся в Англию.

Жанетт покачала головой.

– Почему ты мне не признался?

– Как я мог? – Он встал и подошел к окну. – Ты была любимой сестренкой Селби. Я знал тебя с тех пор, как тебе исполнилось восемь лет. Как мог я объяснить, что мои чувства к тебе из братских и целомудренных превратились в далеко не столь невинные.

– Я думала, мы откровенны друг с другом, – прошептала она. – Рассказывала тебе обо всем, что происходило в моей жизни.

Николас с упреком взглянул на Жанетт.

– Ты никогда не упоминала о Блэкберне.

– Но это тебя не оправдывает. Ты должен был мне поведать о своих чувствах.

– После того как умер твой жених, мне даже в голову не могло прийти, что я могу быть тебе интересен. И честно говоря, мне просто не хватило мужества. – Николас вернулся к дивану. – Я был уверен, что ты не ответишь мне взаимностью.

Жанетт уставилась в пол.

– Возможно, ты правильно поступил. Я чувствовала себя такой виноватой из-за смерти Джона.

– Потому что не хотела выходить за него замуж. Ты любила Блэкберна.

Жанетт лишь молча кивнула в ответ.

– Скорее всего ты рассудил верно. Даже если бы ты признался мне в своих чувствах, я бы все равно ответила отказом.

– Потому что ты любила Блэкберна, – повторил Николас. Какую бы неловкость ни испытывали они оба во время этого нелегкого разговора, на душе становилось легче от того, что все наконец прояснилось.

– Наверное, ты прав! – Жанетт беспомощно улыбнулась. – И что теперь делать? Есть ли выход из положения?

Николас откинулся на спинку дивана и покачал головой.

– Не знаю. Как я могу убедить Софи, что теперь я люблю тебя как брат сестру?

Жанетт развела руками.

– Надо сказать ей правду.

– Что ты имеешь в виду?

– Скажи Софи, что ты любишь ее, а не меня. И сделай это так, чтобы она поверила.

Николас закрыл глаза и задумался. Любил ли он Софи? Или то было всего лишь чувственное влечение? Честно говоря, он сам не знал ответ на этот вопрос. Но был уверен в том, что, если женится на ней, они могут быть счастливы. Было ли этого достаточно? Это любовь? Или всего лишь зов плоти?

– Все не так просто, Жанетт.

– Так что ты все-таки собираешься предпринять?

– Вразумить Софи. – А сделать это он мог лишь при условии, что ее «телохранители» не вышвырнут его из дома. Уголки губ Николаса поползли вверх.

– О, чувствую, ты что-то замыслил, – сказала Жанетт. – У тебя слишком выразительное лицо.

– Ровным счетом ничего. – Сегодня обязательно он попадет к Софи в дом. Не через дверь, так через окно. Ведь от объяснения с ней зависит слишком многое.

Софи положила книгу на стол и загасила свечи в гостиной. Как ни старалась, за весь день она так и не смогла сосредоточиться на чтении. После того как Жанетт и Николас ушли, она все продолжала думать о них. Подруга обиделась. Еще бы! Ведь Софи обвинила ее в адюльтере с ее любимым мужчиной.

Она пожелала спокойной ночи привратнику и поднялась наверх. Голова гудела от множества вопросов, на которые девушка не могла найти ответ. Возможно ли, что она ошиблась в своих предположениях относительно Жанетт? Похоже, после возвращения из Венеции она перестала отличать истину от домыслов. Существовало ли хоть что-то, в чем она не ошибалась?

Может быть, между Жанетт и Николасом все-таки ничего не было?

Горничная помогла Софи раздеться. Вместо того чтобы лечь в постель, она продолжала ходить по комнате в ночной рубашке, потому что была слишком взвинчена, чтобы уснуть. Достаточно ли было у нее оснований, чтобы прийти к выводу, что Жанетт забеременела от Николаса? Все, на чем основывались ее подозрения, – это сведения о том, что Николас в свое время любил Жанетт, и еще подслушанный разговор о ребенке.

Софи подошла к окну. Прохладный ветерок колыхал кисейные занавески. Улица была пуста и тиха. Она стала вспоминать. Жанетт сказала Николасу, что все произошло в ту ночь, когда он вернулся из Венеции. И что они оба слишком много выпили. Софи прижалась лбом к оконной раме. За все время, что они были знакомы с Николасом, она ни разу не видела его навеселе. И не помнила, чтобы он когда-нибудь выпивал больше двух бокалов за вечер. В то время как Жанетт могла превзойти в этом едва ли не любого мужчину.

Скрип половицы заставил ее обернуться. Она оглянулась и увидела Николаса. Софи даже вскрикнуть не успела, как он зажал ей рот рукой.

– Молчи! Ни слова. Если ты позовешь слуг, я вынесу тебя отсюда еще до того, как они прибегут. И тогда насильно привезу тебя к себе домой и буду держать там, пока ты не согласишься со мной поговорить. Я понятно объяснил?

Софи сглотнула комок страха, сдавивший горло. Она никогда не видела его в таком гневе. Поскольку рот у нее был зажат, единственное, что она могла сделать, – это согласно кивнуть.

Николас медленно убрал руку. Софи повернулась к нему лицом.

– Зачем ты здесь? И как попал в дом?

– Ты оставила окно открытым с тыльной стороны здания.

– Но как тебе удалось подняться наверх так, что никто не заметил? – Софи попятилась, инстинктивно пытаясь оказаться от него подальше, чтобы не чувствовать жар его тела. Все потому, что от этого мысли ее вновь начинали принимать неверное направление.

– Я нахожусь у тебя в доме с восьми часов. Мне оставалось дождаться, когда твои слуги отправятся ужинать, чтобы тайком прокрасться сюда. Возможно, Сомертон был прав, когда говорил, что тебе нужно нанять дополнительный штат прислуги.

– Зачем ты пришел, Николас? – повторила вопрос Софи. В ней тоже закипал гнев. Он не имел права являться сюда. Не имел никакого права вторгаться в ее дом и в ее мысли.

– Я тебе еще утром сказал, что наш разговор не закончен. – Заметив ключ от комнаты на ночном столике, он схватил его и запер дверь изнутри.

Теперь она была наедине с тем единственным мужчиной, сопротивляться которому у нее не было сил.

– Нам нечего обсуждать.

Николас подошел к ней вплотную. Одетый во все черное, он выглядел как-то непривычно, таинственно.

– Как ты могла подумать, что у меня интрижка с Жанетт?

Софи отступила на шаг, потом еще, пока не уперлась в кровать.

– А что еще я должна была подумать? Ты любишь ее. Она ждет ребенка и очень расстроена по этому поводу. Я слышала, как Жанетт сказала, что ребенок был зачат в ту ночь, когда ты вернулся из Венеции. И что вы оба слишком много выпили тогда.

Николас сложил руки на широкой груди и усмехнулся:

– И это все?

– Мне и этого хватило!

– Нет, дорогая, ты просто пришла к неверному заключению. Если бы ты задержалась, то услышала бы, что Жанетт расстроена из-за беременности лишь по той причине, что ее муж хотел начать перестройку усадебного дома. Он хотел, чтобы промежуток между рождением первого и второго ребенка был больше, и Жанетт переживала из-за того, что он не будет любить этого малыша так, как любит Кристиана.

– Тогда непонятно, почему она сказала, что ребенок был зачат в ту ночь, когда ты вернулся из Венеции.

Николас присел на край кровати.

– Твоя подруга пригласила меня на ужин. К тому времени, как я ушел, они оба – Жанетт и Блэкберн – были слегка навеселе. Я выпил лишь один бокал бренди.

Софи прикусила губу. Слезы жгли ей глаза. Девушка хотела бы поверить ему, но не могла. Прошло уже два месяца, как они познакомились, а она по-прежнему так мало о нем знала. И все же надо было дать ему возможность объясниться, прежде чем делать скоропалительные выводы.

– Прости, – сказала она. Она посмотрела на Николаса, и сердце ее забилось чаще. Только сейчас она осознала: все то время, что он находился с ней в комнате, на ней была лишь тонкая белая ночная рубашка. И тут же соски ее отвердели и натянули ткань.

Он встал и медленно приблизился к ней. Теплой рукой приподнял ее подбородок.

– Единственная женщина, с которой я был близок после нашей встречи в Венеции, это ты, – тихо сказал он. – И больше мне никто не нужен.

Софи чувствовала себя ужасно из-за того, что так с ним обошлась. Она заглянула в его чувственные карие глаза и сразу потонула в них. Поднявшись на цыпочки, она запрокинула голову.

– Если ты меня сейчас поцелуешь, – прошептал Николас, – я не покину твою кровать до утра.

– Я совсем не против, – ответила Софи, коснувшись губами его губ.

И едва его бархатный язык коснулся ее языка, все эти чудесные ощущения, что рождала в ней близость с ним, захлестнули ее с новой силой. Желание увлажнило ее лоно. Она попыталась стянуть сюртук с его плеч. Николас отвел ее руки и снял его сам. В одно мгновение ночная рубашка Софи оказалась на полу у ее ног.

Стоя перед ним обнаженная, она вдруг почувствовала смущение. Тело ее, пусть едва заметно, но уже начало меняться. Заметит ли он это? Николас привлек ее к себе и жадно поцеловал. Руки его лихорадочно шарили по ее спине, сжимали ягодицы.

Софи торопливо расстегивала пуговицы, сгорая от нетерпения. Скорее бы почувствовать рядом его тело. Он тихо застонал, отстранившись.

– Ложись, – приказал он и рывком скинул рубашку.

Софи повиновалась. Лежа на спине, она любовалась тем, как обнажается перед ней его тело. Раздевшись до пояса, Николас сел на кровать, чтобы стянуть сапоги. Она не удержалась и провела ладонью по его мускулистой спине. Он обернулся к ней и улыбнулся, и от этой улыбки пульс ее опасно участился.

Николас встал и спустил брюки. Ладони ее покалывало от желания прикоснуться к нему. Приподнявшись на колени, она протянула руку к его груди. Он с шумом втянул воздух. Осмелев, она скользнула рукой ниже, коснулась завитков. Нежно, очень нежно она прикоснулась к его члену. Подняв глаза, увидела, что Николас зажмурился от удовольствия. Подвинувшись ближе, она провела языком по головке его естества.

– О Софи, – хрипло прошептал он.

Поскольку он не велел ей остановиться, она взяла его в рот. Потом отпустила. Ощущение наполнения рта возбуждало ее.

– О, перестань, – простонал он. Николас опрокинул ее на кровать и накрыл ее своим телом. – Ты понимаешь, как сильно я тебя хочу?

– Ммм, – сказала она, целуя его в шею. – Еще бы!

Он стал покрывать жаркими поцелуями ее шею и грудь. Когда он сомкнул губы вокруг восставшего соска, она едва не вскрикнула. Грудь ее никогда не была такой чувствительной. Но когда он лизнул сосок, боль превратилась в изысканное наслаждение.

Николас провел языком влажную дорожку вниз, по животу, достигнув самой чувствительной точки. Когда губы его отыскали тот самый бугорок, она непроизвольно подняла бедра. Он чувствовал, как напряглись ее мышцы, когда он ласкал ее. Он погрузил пальцы во влажное тепло и понял, что теряет над собой контроль.

– Николас, – тихо простонала она, – сейчас.

Он улыбнулся, целуя ее нежное бедро.

– Как скажешь, Софи.

Нависнув над ней, он медленно вошел в шелковистое лоно. Ни одна женщина не казалась ему такой желанной. Ему хотелось остаться в ней навсегда. Она манила его, завлекала словно сирена. Он гладил ее по волосам, наблюдая за тем, как меняется ее лицо, как ее захлестывает желание.

– Николас, – отрывисто выкрикнула Софи. Она выгнула спину, конвульсивно сжимая его в себе.

Он больше не мог сдерживать себя. Тело его сотрясалось от наслаждения. Наконец он опустился на нее.

– Софи, – проговорил он, уткнувшись ей в шею. Он снова это сделал. Вместо того чтобы вовремя выйти из нее, он остался в ней. Что было с ним не так, если он терял над собой контроль во время близости с ней? С ним такого никогда не случалось с другими женщинами. Даже с его постоянными любовницами. Единственный раз, когда он забылся, случился с Мэгги.

Зная, что он, должно быть, придавил ее своей тяжестью и причиняет ей боль, Николас скатился с нее и лег рядом. Обняв Софи, он привлек ее к себе. Она положила голову ему на грудь.

– Софи, – тихо сказал он.

Она водила пальцем по его груди.

– Да?

– Нам действительно надо поговорить.

Рука ее замерла.

– И что же на этот раз мы должны обсудить?

– Может, начнем с твоего отца? – спросил он и убрал с ее лба упавшие на него темные завитки.

Софи покачала головой:

– Нет, эту тему лучше не поднимать.

– Я уже сам узнал все, что хотел.

Девушка приподнялась и посмотрела на него сверху вниз. Лицо ее исказилось мукой.

– Но это невозможно!

– Мое любопытство возбудил Сомертон. Слишком уж сильно он тебя опекает. Мне показалось, что приятель ведет себя с тобой как старший брат.

– Я уже говорила тебе, что он – мой давний друг.

Николас улыбнулся.

– Да, припоминаю. Но тебе не следовало упоминать, что ты знаешь миссис Гриффон, – сказал он, проведя кончиком пальца по ее щеке.

– Она бы никогда не выложила тебе правду о моем отце.

Николас погладил ее по щеке.

– Дознаться было совсем нетрудно. Эта женщина работала всего на одного нанимателя, прежде чем появилась в моем доме. Так что, если бы ты не сказала мне, что она учила тебя, я бы считал, что она была гувернанткой только у Дженны.

Софи упала на подушки и закрыла лицо руками.

– Как я могла совершить такую глупость?

Он медленно отвел руки от ее лица.

– Ты ничего плохого не сделала. Просто порадовалась за Эмму – ведь у моей дочери такая хорошая гувернантка. Ты хотела, чтобы я знал, как мне повезло.

– Отец будет в ярости! – воскликнула девушка. – Может случиться, что я лишусь крыши над головой!

– Софи, я ни за что не проговорюсь об этом ни одной живой душе. – Он взял ее руку и поднес к губам. – И никогда не причиню тебе боль. Уж в этом можешь на меня положиться.

– Откуда я знаю, что тебе можно доверять? – прошептала она.

– Если не считать нашей первой встречи, случившейся при довольно пикантных обстоятельствах, когда я сказал тебе, что меня зовут Нико, я ни разу тебе не солгал. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой.

– Я знаю твои секреты лишь потому, что обладаю определенными способностями, но не потому, что ты со мной делился ими.

– Ты знаешь их, потому что я позволяю тебе делать это. – Николас поцеловал ее в кончик носа. – Но ты не ведаешь всех моих тайн.

– Правда? – Софи перекатилась на бок. – Раскрой мне такую, о которой никто не знает. Только не о Жанетт, потому что эта тайна мне уже известна.

Николас отодвинулся, глядя в ее серые глаза. Они таинственно мерцали в неровном свете свечи. Тело его наполнялось теплом.

– Хорошо. Но если об этом узнают, я буду вынужден требовать сатисфакции.

Она улыбнулась.

– Согласна.

– Я ненавижу крыс.

Она вскинула голову.

– Может быть, просто боишься?

Он закрыл глаза, вызывая в памяти те обстоятельства, что стали причиной его патологического страха перед этими отвратительными созданиями. Ни одной живой душе об этом он не рассказывал.

– Я ужасно боюсь этих мерзких тварей.

– Почему? – Она легонько водила пальцем по его лицу.

– Когда мне было девять лет, мы с братом Саймоном были в поместье в Котсуолдсе. Обследовали старый дом, который совсем развалился. Я прошел на середину комнаты, прогнившие доски пола подломились подо мной, и я провалился в грязный подвал. Там было черным-черно, и не было возможности отыскать лестницу.

– И там были крысы? – спросила она.

Николас кивнул.

– Саймон не мог найти никого, кто бы помог мне выбраться. Та часть дома, где была лестница, обвалилась, поэтому он не мог до нее добраться. Брат сказал мне, что побежит в усадьбу, в главный дом, и приведет помощь.