Текст книги "Власть судьбы"

Глава 7

За окнами бушевала гроза. От громовых раскатов дребезжали рамы. Софи крепче обняла Николаса. Она слышала, как мерно бьется его сердце, и этот звук чудесным образом успокаивал ее суеверный страх перед стихией.

– Подумаешь, гроза, – прошептал он ей на ухо. – Нашла чего бояться!

– Когда ты рядом, мне ничего не страшно. – Софи улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.

– Я уберегу тебя от любой беды, дорогая.

Хотелось бы в это верить! Почти каждую ночь в течение последней недели Николас приходил в ее дом, и они любили друг друга. Не раз и не два встречали вместе рассвет за тихой беседой. Но скоро этому придется положить конец, иначе неизбежно пойдут сплетни.

Софи едва не засмеялась вслух – такой нелепой даже ей самой показалась эта отговорка. Она очень хорошо платила слугам за молчание. Однако могла бы воспользоваться этим предлогом для того, чтобы убедить Николаса, что им надо расстаться. Уже тогда, когда девушка пообещала ему, что любовь никогда между ними не встанет, сердце ее не было к нему равнодушно. И она заставила его поклясться в том же – они никогда не дадут волю своим чувствам.

Но как быть, если она все-таки полюбит его?

Чем больше времени Софи проводила в его обществе, тем сильнее прикипала к нему душой. К сожалению, придется вскоре положить конец их отношениям. Но не сейчас. Пока еще не время.

– Софи, – прошептал он.

Она приподняла голову и заглянула в его янтарные глаза.

– Да?

Николас осторожно провел подушечкой пальца по ее нижней губе.

– Элизабет пригласила меня в оперу завтра вечером. В ложе будет одно лишнее место. Ты не хочешь к нам присоединиться?

Софи вздохнула. Может, встречаясь с ним у себя в доме, она и не давала повода для сплетен, но если они вместе появятся на людях…

Предвидя ее ответ, он поторопился добавить:

– Ты могла бы сесть впереди, с Элизабет, а я – во втором ряду, с Кендалом. В этом не будет ничего неприличного.

– Она спросила меня вчера, не хочу ли я пойти с ней в театр, однако не упомянула о том, что ты будешь там с ними. – Теперь, пожалуй, придется отказаться от приглашения, а ведь ей так хотелось пойти! – Прилично это или неприлично, разговоры все равно пойдут.

– Мне все равно.

– А мне – нет. Мой бизнес напрямую зависит от того, насколько безупречна моя репутация. Увидев нас вместе, люди могут подумать, что мы – любовники.

– Так оно и есть, – сказал он с чувственной улыбкой. – Успокойся, Элизабет всем скажет, что ты – ее гостья, а меня пригласил Кендал.

Софи нахмурилась. Она пыталась придумать, как отговорить его от этой рискованной затеи. Единственная проблема состояла в том, что ей вовсе не хотелось этого делать. Софи так редко бывала в театре, только когда кто-то из подруг приглашал ее. И чаще всего ее спутницей была Элизабет, пока еще не вышла замуж. Возможно, увидев их вместе, никто и не подумает заподозрить Софи в том, что она близко знакома с Николасом. Но возможно, ей просто очень хочется в это верить по той причине, что у нее появлялся лишний повод побыть в его обществе.

– Пожалуй, если я приеду в оперу с Элизабет и ее мужем, никто ни о чем не догадается.

Николас поцеловал ее.

– Вот и прекрасно.

– И все же могут пойти слухи.

– Какая чушь! Из-за невинного похода в театр с моей кузиной и твоей лучшей подругой?

Софи в тревоге покусывала губы.

– Ты уверен, что я поступаю правильно?

– Безусловно, – со смешком сказал он. – Перестань тревожиться из-за того, что о тебе могут сказать другие. Так ты идешь?

Софи полагала, что маркизу, коим являлся ее любовник, действительно не стоило волноваться из-за таких пустяков. Но она – совсем другое дело. Девушка не знала, как отреагирует ее отец, узнав о том, что она была в опере в одной ложе с Николасом. Тот вполне может подумать, что Софи пошла по стопам матери. Впрочем, в этом он будет прав. Или почти прав. Ей трудно было представить, что она могла бы жить на содержании у какого-нибудь мужчины, не испытывая к нему пылких чувств, потому что уже сейчас было крайне трудно поддерживать любовную связь с Николасом, не поддаваясь эмоциям.

– Так что ты решила?

Только сейчас Софи поняла, что Николас ждет от нее ответа.

– Я пойду и постараюсь не волноваться из-за того, что подумают обо мне другие.

– Вот и договорились. – Он протянул руку к книге, лежащей на ночном столике. – Что ты читаешь?

Она попыталась, впрочем, безуспешно, выхватить ее у него из рук.

– Отдай!

Но Николас и не думал делать этого.

– Хм, что же это такое? «Странница»! Как интересно!

– Ты читал эту книгу? – Маловероятно, подумала Софи, что маркиз увлекается дамскими романами.

– Вообще-то да, – ответил он с улыбкой. – Я считаю, что Фанни Берни весьма удачно живописует участь женщин, которые не могут рассчитывать на поддержку и помощь членов семьи.

Девушку многое восхищало в Николасе, особенно его интерес к литературе. Однако она не могла скрыть своего удивления по поводу выбора книг для чтения.

– И отчего же судьба этой женщины так тебя заинтересовала?

– Моя дочь могла бы разделить участь бедной Джульетты.

– Верно, но у нее есть семья.

– Как и у героини романа.

– Да, но родные Джульетты отказались ее признать. – Совсем как отец Софи. Она отвела взгляд и зажмурилась, пытаясь справиться с эмоциями. – Возможно, именно поэтому мне так близко то, о чем пишет Берни. Я тоже одинока.

Сказав так, Софи покривила против правды, хотя никто не должен был узнать о том, кто приходится ей отцом, кто ее брат и сестры и вообще есть ли они у нее. Но у нее было одно существенное преимущество перед Джульеттой – замечательные подруги, жившие с ней в одном городе.

– Сочувствую, – прошептал Николас. Он наклонился и поцеловал ее. – Но я думаю, что ты ошибаешься, когда говоришь, что у тебя никого нет. Ты совсем забыла, что я – рядом.

– И я благодарна тебе за это.

Софи смотрела на него, все сильнее убеждаясь в том, что они слишком сблизились друг с другом. Сама мысль о том, чтобы влюбиться в мужчину, который не может стать ее мужем, пугала девушку. Она не станет жить так, как ее мать, не станет содержанкой, полностью зависящей от своих покровителей и их прихотей.

Николас отодвинулся и скинул одеяло с нагого тела.

– Мне пора уходить.

– Ты прав, – прошептала Софи. Их отношения, возможно, уже зашли слишком далеко. Им надо расстаться.

Николас приехал в оперу один. Элизабет предложила добираться туда вместе, но он знал, что Софи будет чувствовать себя еще более неловко, если ответить кузине согласием. Николас хотел, чтобы этот вечер стал для девушки особенным. И чтобы каждый день, каждая ночь, проведенная с ним, были для нее такими же.

За тринадцать лет тесного общения с женщинами Николас еще не встретил ни одной, с кем бы он чувствовал себя так легко и свободно. С Софи они могли говорить о чем угодно. Когда они молчали, Николас не испытывал ни тревоги, ни неловкости, и это ощущение тоже было для него новым. С другими женщинами затянувшиеся паузы в разговоре означали, что тучи сгущаются и вот-вот вспыхнет ссора. Рядом с Софи ему было спокойно и уютно.

Поставленное ею условие о том, что никаких пылких чувств между ними быть не должно, вот-вот может быть нарушено. Он уже был готов признаться себе в том, что влюбился в нее. Если бы только знать, что она думает по этому поводу.

Николас прошел к ложе герцога Кендала, раскланиваясь со знакомыми. Он мог лишь надеяться на то, что Элизабет и ее муж обладают достаточным влиянием в свете, чтобы сплетники поостереглись распускать слухи о нем и Софи.

Лакей в ливрее распахнул перед Николасом дверь, и он вошел в ложу. Четыре золоченых кресла с парчовой обивкой были обращены к сцене. Элизабет тепло улыбнулась ему. Кендал привстал и поклонился.

– Николас, я так рада, что ты решил к нам присоединиться, – сказала кузина и для приличия официально представила его и Софи друг другу.

Он поцеловал даме руку, пряча улыбку.

– Рад познакомиться, мисс Рейнар.

– Благодарю вас, милорд.

Николас не мог не заметить того, что она пристально следит за каждым его движением, когда он направился к креслу рядом с Кендалом. До того как заиграл оркестр, Николас и его приятель Кендал обменялись несколькими вежливыми репликами. А потом вместо того чтобы смотреть на сцену, Николас не сводил глаз с Софи.

Почему он никогда не замечал, какая у нее красивая шея? Почему не обращал внимания на то, как сияют ее волосы в мерцающем свете свечей? Чем больше времени Николас с ней проводил, тем очевиднее для него самого становился тот факт, что он питает к ней определенные чувства. Он заметил боль в ее глазах вчера вечером, когда они обсуждали книгу Фанни Берни. София отчаянно хотела иметь семью. И он желал того же.

Возможно, через несколько недель он мог бы вновь поднять тему официального оформления их отношений.

Николас улыбался, глядя на ее зачарованное лицо. Девушка была настолько поглощена зрелищем, что едва ли замечала, что он не спускает с нее глаз. Но Элизабет все видела и легонько похлопала его веером по ноге.

– Мне кажется, что тебе следует уделять больше внимания опере, дорогой, – прошептала она.

Николас знал, что кузина сделала замечание лишь потому, что беспокоилась за Софи. Если кто-нибудь из публики заметит его повышенное внимание к ней, репутация ее окажется в опасности. И Софи будет права, если обвинит в этом его.

Николас перевел взгляд на сцену, но представление его мало увлекало, и взгляд его то и дело устремлялся на Софи. Он мечтал о том, как медленно снимет с девушки этот изумрудный наряд. И так далеко зашел в своих мечтаниях, что уже видел, как расшнуровывает ее корсет и роняет его на пол.

Николас понимал, что надо взять себя в руки. К счастью, объявили антракт, прервав его эротические мечтания. Однако у него возникла небольшая проблема. Будучи джентльменом, он считал своим долгом встать и принести Софи лимонад, но сделать это, не обнаружив своего возбужденного состояния, не мог.

Она обернулась к нему с улыбкой.

– Чудесная опера! Правда, лорд Энкрофт?

Софи не представляла, как прелестно выглядит этим вечером.

– Вы абсолютно правы, мисс Рейнар.

Элизабет приказала лакею принести лимонад, тем самым избавив Николаса от неизбежной неловкости. Дверь в ложу распахнулась, и он увидел на пороге ложи нескольких молодых людей, которые тут же уставились на Софи. Для Николаса это явилось неприятным сюрпризом.

– Добрый вечер, лорд Ривердейл, – сказала Элизабет, когда виконт вошел.

– Приветствую вас, господа. – Он поздоровался с Элизабет и Кендалом, после чего кивнул Николасу. – Рад видеть вас, милорд. – Но глаза его были устремлены на Софи.

Его спутники тоже вошли в ложу в надежде на то, что их познакомят с девушкой. Николас поднялся и отошел к дальней стене, чтобы наблюдать за происходящим с некоторого расстояния. Его кузина представила Софи каждому из мужчин. Некоторые из них оглянулись на Николаса, словно желали убедиться в том, что он не является ее покровителем.

У него не было сомнений относительно того, чего именно хотят все эти ловеласы от Софи. Сжимая кулаки от бессильной ярости, он ждал, пока они все уйдут. Девушка трогательно краснела, принимая комплименты, и улыбалась. Ревность овладела им, когда он услышал, что она говорит с Ривердейлом, намеренно понижая голос до томных интонаций.

Николасу это совсем не понравилось – она кокетничает с другим в его присутствии. Только этого не хватало! Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, чтобы успокоиться.

Наконец незваные гости покинули ложу, и Николас вернулся на свое место. Софи и Элизабет энергично обмахивались веерами – лица у обеих раскраснелись. Переглянувшись, женщины дружно захихикали. Вновь заиграла музыка, и поднялся занавес.

Николас смотрел на Софи, зная, что попал в беду.

На третий вечер после посещения оперы в дверь Софи постучали. Она сразу узнала этот звук – несколько медленных ударов набалдашником трости. Конечно, это леди Кантуэлл. Она приходила к ней раз в неделю. Как правило, почтенную даму интересовали лишь ее внуки, но в последнее свое посещение она сильно удивила Софи, задав ей вопрос о любви. Неужели старушка прониклась к кому-то нежными чувствами?

– С каждым днем путь до вашего дома становится все длиннее, – сердито заявила дама, пройдя в комнату.

Софи ответила ей улыбкой.

– Вы заказали мой любимый чай?

Леди Кантуэлл пила напиток особого сорта, вынуждая Софи каждый месяц заказывать его для своей клиентки. А это недешево!

– Да, мэм, конечно.

– Хорошо. Меня замучила жажда. – Дама, прихрамывая, подошла к столу и села. – Наливайте.

Софи никогда бы не потерпела подобную грубость от других своих клиентов, но леди Кантуэлл была не такой, как все. Будучи сварливой и вздорной, она обладала одним неоспоримым достоинством – прекрасно знала свет и его обычаи, и тем была Софи весьма полезна, позволяя черпать интересные сведения. Она налила почтенной даме чай и села за стол напротив посетительницы.

– До меня дошли слухи, что вас видели в обществе одного небезызвестного маркиза пару дней назад.

Девушка едва не обожглась.

– Нет, мэм, слухи неверны. Три дня назад я была в опере с герцогиней Кендал. Лорд Энкрофт тоже был там, но в качестве гостя герцога. Я не была с ним знакома до того вечера.

Леди Кантуэлл наклонила голову и засмеялась надтреснутым старческим смешком.

– Ну разумеется. Маркиз прислал все эти цветы, не так ли?

– К сожалению, нет. Во время антракта меня представили нескольким молодым людям. – Софи сделала паузу и наклонилась к гостье, давая понять, что придает своим словам особое значение. – Но я считаю, что намерения их не вполне благородные.

– Уверяю вас, мисс Рейнар, мужчины мало изменились за последние шестьдесят лет. Во времена моей молодости им стоило бы лишь раз на вас взглянуть и, зная о вашем происхождении, они бы непременно пришли к заключению, что вы можете служить лишь для их удовольствия. Не дайте им обмануть себя любезным обхождением.

Софи улыбнулась:

– Уверяю вас, я точно знаю, чего именно они от меня хотят.

Леди Кантуэлл взяла ладонь Софи в свою изуродованную подагрой старческую руку и легонько пожала.

– Нацеливайтесь на брак, моя дорогая. Непременно найдется тот, кому ваша родословная безразлична.

– Так мы поменялись местами? Теперь вы предсказываете будущее?

– Нет, просто я знаю, что ваша красота и доброта непременно завоюют сердце какого-нибудь достойного молодого человека. – Она еще раз пожала Софи руку. – А сейчас расскажите мне о новой любви в моей жизни.

Софи выбросила из головы всякие посторонние мысли и закрыла глаза. На нее накатила обычная дремота, началось легкое головокружение, а потом… ничего. Чернота так и не расступилась. О Боже! Кажется, она теряет свой дар!

– Я жду! – нетерпеливо напомнила леди Кантуэлл.

– Не знаю, что и сказать. Я ничего не вижу. – Софи открыла глаза и пристально посмотрела на гостью. – Вы точно ничего не пытаетесь от меня скрыть?

– Я предельно откровенна.

– Ну хорошо. Предприму еще одну попытку. – Софи закрыла глаза, но чернота все так же не хотела рассеиваться. Почему с ней это снова случилось? С тех пор как тогда, в Венеции, она ударилась головой, с ее природным даром стали происходить странные вещи. Неужели она утрачивает его?

Она открыла глаза.

– Простите, леди Кантуэлл. Кажется, сегодня у меня ничего не получится.

Старуха пожала плечами.

– Возможно, мне стоит прийти дня через два или три.

– Да, так будет лучше для нас обеих.

Как только посетительница ушла, Софи написала тому единственному человеку, который мог бы ей помочь. Закончив послание матери, она заглянула в записную книжку, чтобы проверить, кому еще назначила прийти сегодня, но в этот момент в кабинет вошел лакей с еще одним большим букетом роз. Софи закатила глаза.

– Еще цветы?

– Да, мэм.

– От кого на этот раз?

Лакей протянул хозяйке визитную карточку.

Софи тихо рассмеялась.

– Опять Ривердейл. Надеюсь, это не значит, что он будет присылать мне розы до тех пор, пока я не соглашусь с ним встретиться.

– В доме не останется ни одной свободной вазы, если это будет продолжаться, мэм. Куда поставить цветы?

– Понятия не имею. – Софи обвела взглядом комнату. Везде стояли огромные букеты. – Отнеси эти розы в гостиную.

– Там их полно.

– Ну станет еще больше. – Последние два дня цветы приносили в дом постоянно. Все шестеро мужчин, с которыми ее познакомили в опере, прислали по огромному букету, а Ривердейл – даже два. Несколько мужчин попытались встретиться с ней лично, но до сих пор Софи ни одного из них не согласилась принять.

Услышав тяжелую поступь Хендрикса, она решила, что и сегодня придется весь день отказывать кавалерам, жаждущим ее общества.

– Мэм, вас хочет видеть лорд Энкрофт, – объявил дворецкий.

Софи нервно покусывала губу. Она не виделась с ним с того вечера в театре. Ужасно по нему скучала и при этом не переставала думать о том, как быть с их дальнейшими отношениями. Он уже значил для нее слишком много. И это ее пугало.

– Мэм? Вы согласны его принять?

– Да, пусть войдет.

Хендрикс удалился. Софи не была уверена в том, что поступает правильно. Последнее время в ее поступках было слишком много спонтанности. Эмоции властвовали над разумом. Но одно девушка знала наверняка: она еще не была готова с ним порвать. Один лишь звук его шагов заставлял чаще биться сердце.

Николас вошел и обвел недоуменным взглядом комнату.

– Так сколько же чертовых букетов тебе прислали?

Софи едва заметно улыбнулась, уловив в его голосе нотки ревности.

– Седьмой только что прибыл. Если ты тоже принес цветы, то тогда их будет восемь.

У Николаса вспыхнули щеки.

– С сожалением должен признать, что сегодня я не сделал этого. Хотя что толку – ты едва ли смогла бы их отыскать в этой оранжерее! – с раздражением пробормотал он.

– О Николас! – покачала головой Софи. – Нет никакого повода сердиться. Я точно знаю, почему все эти господа пытаются за мной ухаживать.

– Неужели? – спросил он, склонив голову набок.

Софи подошла к нему и нежно улыбнулась.

– Конечно. – Она приблизилась еще на шаг, так что они почти касались друг друга. – У меня нет никакого желания становиться содержанкой. Они напрасно тратят свое время и деньги, пытаясь добиться моего расположения.

– Тогда скажи, – растягивая слова, проговорил Николас, – каким образом мужчина может добиться этого?

– Хм! – Софи провела пальцем по пуговицам его фрака. – Во-первых, ему не следует присылать мне розы, потому что я от них чихаю.

– Ну этим я даже заработал себе одно очко. Я никогда не присылал тебе эти цветы. Другие мысли есть?

Софи начала расстегивать его фрак.

– И не стоит писать мне романтических стихов. Они не выдерживают критики.

– Я никогда бы не позволил себе такой глупости.

– Умница! – Она заглянула в его янтарные глаза, и вдруг все перестало ее волновать. Николас – только он имел для нее значение.

– Продолжай!

Софи смотрела на него снизу вверх.

– Чтобы добиться моего расположения, надо знать, когда следует меня поцеловать.

Он ответил ей улыбкой.

– Похоже, я в этом преуспел. – Николас заключил ее в объятия и прижался губами к ее зовущему рту.

Этот мужчина уже очень неплохо изучил ее, подумала Софи.

Глава 8

Николас поднимался по ступеням к двери отцовского дома на Гросвенор-сквер со смешанным чувством отвращения и тревоги. Отец вызывал его к себе лишь для того, чтобы отчитать за какой-нибудь неблаговидный поступок. Он улыбнулся, вспоминая, что последний выговор от строгого родителя получил после интрижки с одной актрисой, которая вообразила, что после единственной проведенной с маркизом ночи может рассчитывать на брак с ним. Она закатила ужасную сцену, и отцу пришлось от нее откупиться. Николас и сам мог бы дать ей денег прежде, чем отправить восвояси, но посчитал, что дама не заслужила этого, тем более после устроенной ею безобразной сцены.

Николас надеялся, что этот вызов никак не связан с Софи. Она не была его содержанкой, но при этом оставалась его любовницей. Его отец, возможно, не слишком благосклонно относился к тому, что его сын поддерживал внебрачную связь с женщиной, которая, как говорили, приходилась дочерью графу.

Но Николасу его мнение было безразлично. Отец никогда его не любил. Для него важна была лишь репутация его сына в свете. Герцог желал, чтобы его отпрыск вел себя безупречно как наследник и как будущий восприемник герцогского титула.

– Доброе утро, сэр, – поприветствовал его дворецкий, открывая дверь. – Лорд Энкрофт в кабинете, ждет вас.

– Очень хорошо, Бейкер. – Николас умышленно заставил своего отца ждать больше часа. Давно пора понять, что его сын – взрослый мужчина и не станет прибегать по первому щелчку пальцами.

Николас прошел через просторный, отделанный серым мрамором холл. Он помнил, как бегал тут наперегонки со своим братом Саймоном. Николас поморщился при воспоминании о нем. Младшему брату в этом году исполнилось бы двадцать семь. Увы, он умер от оспы в возрасте десяти лет. В то время Николас был на учебе в Итоне, где у него даже не было возможности отдать дань скорби. А он так любил его!

Настроение у него было мрачным с самого утра. Он не видел Софи почти неделю, и от этого не находил себе места. Несколько раз пытался ее навестить, но всякий раз ему отвечали, что хозяйки нет дома. Нельзя сказать, чтобы Николас в это верил. Он спрашивал себя, не стоит ли попытаться сделать ей предложение. При том, что мысль о браке обычно наводила на него тоску, перспектива брака с Софи совсем не казалась ему мрачной. Однако он сомневался, что девушка ответит ему согласием. Она ясно дала понять, что в их отношениях нет места любви, и никаких разговоров о замужестве не допускала.

Николас подошел к двери кабинета и остановился на пороге. Отец не слышал его шагов, и потому голова его оставалась опущенной – он работал над какими-то документами. Николас воспользовался возможностью понаблюдать за ним. Он не видел отца вот уже несколько месяцев. Голова у герцога стала совсем седой, но для мужчины, почти достигшего семидесятилетия, в этом не было ничего необычного. Тем не менее он показался старше и несколько тщедушнее, чем тогда, когда сын видел его в последний раз.

Николас деликатно покашлял, и водянисто-голубые отцовские глаза впились в него с нескрываемой злобой.

– Нечего сказать, ты весьма точен, – произнес он вместо приветствия.

– Десять утра – слишком ранний час для визитов.

– Если твой отец требует, чтобы ты явился в это время, значит, надо быть пунктуальным. А теперь сядь, – сказал герцог, указав на стул по другую сторону стола.

– Зачем ты вызывал меня? Я допустил очередную оплошность? Хочешь меня отчитать?

Герцог порылся в бумагах, после чего отложил в сторону перо.

– Нет, на этот раз ты ничего предосудительного не совершал. По крайней мере ничего такого, о чем бы я знал. Как прошло твое путешествие?

Николас прищурился. Его отец никогда не потребовал бы прийти к нему для того, чтобы тет-а-тет поговорить о таких пустяках. Может, он все-таки узнал о его романе с Софи?

– Превосходно, в особенности мне понравилось пребывание в Венеции.

Отец брезгливо скривил губы.

– Я был там один раз. Ничего примечательного, если не считать таковым вонючие каналы и чудовищные оргии. Омерзительный город!

– Так я слушаю тебя!

– Будь по-твоему, опустим любезности. Мой доктор говорит, что мне осталось прожить в лучшем случае год. И посему я решил, что ты должен жениться в этом сезоне.

– Это правда? – Николас если и почувствовал некоторое сожаление о том, что отцу так мало отпущено, то горести не ощутил совсем. Тот никогда не проявлял к нему каких-либо теплых чувств. Он лишь требовал от сына строгого послушания, и это все. Даже отчитал Николаса за то, что тот взял Эмму на воспитание, и сам ни разу не захотел встретиться со своей единственной внучкой.

– Да. Это должно тебя порадовать, поскольку ты являешься единственным наследником. Однако, зная твой вкус в отношении женщин, я решил, что ты должен сочетаться браком до того, как я…

– Понимаю, – сказал Николас, непроизвольно стиснув подлокотники кресла, в котором сидел. Он никогда не позволил бы отцу подыскать для него спутницу жизни. Для отца главным критерием стало бы положение женщины в обществе – именно так он сам выбирал себе жен. Обе его супруги, с которыми Николасу довелось иметь дело, были желчными корыстолюбивыми особами, которым от герцога были нужны лишь его титул и деньги. Николас ничего не мог сказать о своей матери, поскольку она умерла при родах.

Отец взял со стола лист бумаги и протянул сыну:

– Вот список юных леди, которых я посчитал бы твоим достойным выбором.

– И с какой стати я должен согласиться на твои условия? Если, как ты говоришь, тебе осталось жить не больше года, тогда я вскоре стану наследником и смогу сам принять решение.

– Ты унаследуешь титул и неотчуждаемые земли. Но состояние, которое я накопил, пойдет на нужды благотворительности, если я не одобрю твоего выбора до того, как отойду в мир иной.

Николас стиснул зубы. Он не собирался жениться ни на одной из представленных претенденток, но решил пока не идти на конфликт с отцом.

– Женщина, которую выберу я, обязательно должна быть из этого списка?

– Не совсем так. Сюда я включил тех, кто отвечает моим предпочтениям, и тем самым упростил твою задачу. Если ты остановишь свой выбор на другой женщине, тебе следует меня об этом уведомить, и я наведу справки о ее родословной.

– А дочь графа тебя устроит?

– Я буду весьма польщен тем, что она станет очередной герцогиней Энкрофт. При условии, что ее имя не замарано никаким скандалом. Я должен быть твердо в этом уверен. – Брови герцога сошлись на переносице. – Ты действительно ухаживаешь за такой девушкой? Меня не поставили в известность о том, что ты внезапно изменил своим пристрастиям.

Николас улыбнулся:

– Я говорю о перспективах. Официально еще не приступал к этому. – Но он знал, о ком именно говорит.

– Лорд Энкрофт с визитом, мэм, – сказал дворецкий с порога ее кабинета.

Софи оторвала глаза от книги и нахмурилась.

– Скажи ему, что меня нет дома, Хендрикс.

– О, но это будет такая ужасная ложь! – донесся из холла знакомый бархатный баритон.

Проклятие!

– Так и быть, пусть проходит!

Не успел дворецкий выйти за дверь, как тут же появился Николас. Прислонившись к дверному косяку, он принял вальяжно-расслабленную позу, однако за этой видимой непринужденностью Софи сразу разглядела напряженность, которая не имела никакого отношения к сексу.

– Вы больно ранили мои чувства, миледи, – сказал он, прижав руки к сердцу. – Почему вы не хотите меня видеть?

– Надеюсь, вы сами прекрасно понимаете, – сказала она, небрежно от него отмахнувшись.

– Отнюдь! – Николас вошел и закрыл за собой дверь.

– Полагаю, вам не следовало бы делать это. Не хочу, чтобы из-за вас пострадала моя репутация.

– Не волнуйтесь, я не дам ни малейшего повода. – Он подошел ближе. В походке его и позе, казалось бы, не было ничего особенного, но она чувствовала, что он раздражен. – Почему ты меня игнорируешь?

Софи смотрела на него с улыбкой.

– Ты, видно, забыл, что я не твоя содержанка. И не обязана принимать тебя, когда нахожусь не в настроении.

– Ты, конечно, права. Однако правила приличия требуют, чтобы ты хотя бы прислала мне записку.

Софи видела гнев в его взгляде. Она понимала, что его претензии обоснованны. Конечно, надо было написать ему или принять, чтобы объясниться.

– Извини, Николас. Ты прав. Я вела себя непозволительно. Должна была по крайней мере написать тебе.

– Или проинформировать лично. – Он сократил дистанцию между ними и, взяв за плечи, привлек к себе. – Что-то не так?

Софи отвела взгляд. Все то, что между ними происходило, ее устраивало. Всю неделю она только тем и занималась, что анализировала свое отношение к нему. И чувство, которое девушка испытывала к своему любовнику, стремительно перерастало в нечто настолько глубокое и сильное, что она уже не могла его игнорировать.

– Оказывается, очень трудно сдерживать эмоции, – тихо призналась она.

– В самом деле? – Николас прикоснулся губами к мочке ее уха и поцеловал ее. – Я пытался тебя об этом предупредить.

Действительно, он что-то такое говорил. Но она ему не поверила.

– Именно поэтому считаю, что для нас обоих будет лучше, если мы перестанем видеться.

Николас поднял голову и изумленно на нее уставился.

– Из-за того что тебе показалось, будто ты что-то испытываешь ко мне, мы должны расстаться? Но это же полная бессмыслица.

– Я так не считаю. – Она высвободилась из его объятий, отошла и села за стол.

– Ты можешь пояснить?

Она опустила глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Потому что, глядя Николасу в глаза, она не смогла бы сказать то, что собиралась.

– Тогда никому из нас не будет больно.

Он вздохнул.

– Дорогая, если мы небезразличны друг другу, тогда каждому из нас, так или иначе, будет непросто.

– Я это понимаю. Но рано или поздно тебе придется жениться. – Она отвернулась. – Я не уверена, что смогу спокойно на это смотреть. Возможно, тебе следует уйти сейчас.

– Я непременно так и поступлю, но только после того, как скажу, ради чего пришел.

– Слушаю тебя.

Он опустился на колено, стиснул ее руку и сказал:

– Софи, ты окажешь мне честь, согласившись стать моей женой?

Она вскрикнула в ужасе:

– Ты шутишь?! Мы едва знакомы! И большую часть времени, что мы встречались, мы проводили…

– Не надо уточнений! – вмешался он.

– Позвольте с вами не согласиться.

Николас улыбнулся, и сердце ее затрепетало.

– И все же за то время, что мы были вместе, я отнял у тебя невинность и множество раз наслаждался твоим телом.

Софи закрыла глаза и попыталась ощутить, что подвигло Николаса на этот шаг. Эмоции переполняли его, и она это чувствовала. Но определить причины его внезапного поступка ей оказалось трудно. Она покачала головой.

– Николас, я знаю, почему ты сделал мне предложение.

– Все очень просто. Я просто хочу на тебе жениться.

– Нет. – Софи высвободила руку. – Твой отец настаивает на этом. Я уже говорила тебе, что никогда не выйду замуж за человека, который любит другую.

Николас поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

– Послушай, Софи. Дело не только в моем чувстве к Жанетт. Я знаю, что она замужем. И никогда не полюбит меня. Никогда не станет воспринимать меня иначе, чем друга. Я начинаю с этим свыкаться, и если ты действительно обладаешь тем даром, о котором говоришь, то и сама это уже знаешь. Так в чем же истинная причина того, что ты не хочешь за меня выходить?

Софи встала. Они стояли совсем близко друг к другу.

– Я совсем не знаю тебя, Николас.

– Ты знаешь меня гораздо лучше, чем большинство моих знакомых.

– Но этого мало для брака! – воскликнула она.

– У тебя есть возможность исправить это. Позволь мне ухаживать за тобой как полагается.