Текст книги "Власть судьбы"

– Быстрее проводи ее ко мне.

Миссис Гриффон семенила позади Роберта, не успевая за ним. Наконец, обогнав слугу, распахнула объятия навстречу Софи.

– Дорогая, – воскликнула она, – не могу поверить глазам! Какая ты стала красавица!

– Миссис Гриффон, что случилось? – спросила Софи, медленно отстраняясь.

Миссис Гриффон внимательно посмотрела на свою бывшую воспитанницу. Взгляд ее невольно соскользнул к ее заметно округлившемуся животику.

– Теперь я понимаю, почему лорд Энкрофт так сюда торопился.

Софи почувствовала, как к щекам прихлынула кровь. Николас появился в Венеции? Ради нее?

– Миссис Гриффон, почему вы пришли ко мне?

– О Боже, я ведь ничего не объяснила. Вы должны пойти со мной. Лорд Энкрофт заболел.

– Он здесь?

– Да, мы прибыли вчера вечером, но к утру ему стало нехорошо. Лорд проснулся в ужасном жару. Он остановился в доме друга. Здесь, недалеко, нужно только перейти через мост Риальто. – Миссис Гриффон умоляюще сжала руки. – Пожалуйста, поторопись, Софи.

Николас был болен. Вот почему она была сама не своя с утра.

– Кто-нибудь вызвал врача?

– Конечно, но лорду Энкрофту нужны вы.

– Позвольте, я только возьму кое-что из моих трав. – Софи побежала в спальню и вытащила небольшой саквояж, в котором хранила снадобья. Следом за своей бывшей гувернанткой она вышла на улицу. Воздух был влажным, отчего жара казалась невыносимой. Они прошли по узким улочкам к мосту Риальто. Короткий путь казался бесконечным под невыносимо палящим солнцем. С каждым шагом тревога Софи усиливалась. Миссис Гриффон не стала бы заходить к ней, если бы Николас не был серьезно болен.

– Вот мы и пришли. – Дама остановилась напротив роскошного старинного дома, выходящего тыльной стороной на Большой канал. Они быстро поднялись по ступеням. – Проходите, дорогая. Он наверху.

Вдруг Софи услышала чьи-то легкие шаги. По коридору бежала дочь Николаса.

– Мисс Софи, наконец-то вы здесь! – Она бросилась ей на шею. – Слава Богу, вы ведь знаете, как вылечить папу!

– Все будет хорошо, – сказала Софи, пытаясь успокоить девочку. – Что случилось с твоим отцом?

– У него жар, и врач не знает почему. – Она смотрела на нее, и в янтарных глазах девочки стояли слезы. – Вы ведь сможете помочь папе, правда?

Софи не хотелось давать пустых обещаний, ведь она еще даже не видела Николаса. К тому же, пытаясь заглянуть в его сознание, видела лишь черноту. У нее оставались сомнения относительно того, чем была вызвана ее неудача: тем ли, что он – ее настоящая любовь, или тем, что жить ему осталось недолго.

– Вначале я должна осмотреть твоего отца, – сказала наконец Софи, погладив Эмму по щеке.

– Тогда вы должны увидеть его прямо сейчас, – сказала Эмма, отстраняясь.

Софи прошла следом за Эммой в ту самую комнату, где они с Николасом впервые любили друг друга. Ничего здесь с тех пор не изменилось, если не считать того, что мужчина, лежащий на кровати, раскраснелся от жара. Софи тихо подошла, боясь его разбудить. Положив ладонь на его лоб, она спросила себя: отчего все так переполошились? Температура скорее всего была невысокая.

– Что сказал врач?

– Только то, что у Николаса жар.

Софи обернулась. Высокий красивый черноволосый мужчина стоял на пороге.

– Простите, – сказал он, подойдя ближе. – Я друг лорда Энкрофта. Меня зовут Доминик Сантанджело. А вы, должно быть, мисс Рейнар?

Софи едва не попятилась. Он слышал о ней? Неужели Николас все рассказал ему об их отношениях? От смущения девушка зарделась.

– Да, я – Софи Рейнар.

– Очень рад. – Он поцеловал ей руку. – Эмма настояла на том, чтобы миссис Гриффон зашла за вами и привела сюда.

– Врач дал Николасу какое-нибудь лекарство?

– Только немного опийной настойки, чтобы он уснул. Николас сказал, что еще несколько пассажиров заболели во время путешествия.

Софи проглотила комок страха и задала самый важный вопрос:

– Кто-нибудь из них умер?

Глава 25

Миссис Гриффон переглянулась с Эммой, затем с Домиником. Их нерешительность только усиливала тревогу Софи.

Гувернантка заговорила первой:

– Насколько нам известно, все живы. Мы обе, Эмма и я, чувствовали себя неважно последние дни, но температуры ни у одной из нас не было.

Софи было известно лишь то, что у Николаса жар. То есть почти ничего. Это могло быть симптомом как незначительного недомогания, так и чего-то гораздо более серьезного. Что ее действительно беспокоило, так это то, что при сравнительно несильном жаре он так и не проснулся, несмотря на всю суету в его спальне. Но это было к лучшему, потому что сейчас организм его боролся с болезнью, а сон – лучшее лекарство.

Софи открыла саквояж и вытащила склянку с ивовой корой.

– Миссис Гриффон, вы не могли бы принести немного холодной воды?

– Я помогу, – поспешно сказал Доминик.

Софи облегченно вздохнула. Теперь в спальне с Николасом остались только она и Эмма. Приготавливая снадобье, она, взглянув на девочку, заметила ее бледность. Та присела на кровать к отцу и взяла его за руку. Софи чувствовала, как переживает малышка.

– Эмма, как прошло путешествие? – спросила она, пытаясь отвлечь ее от тревожных мыслей.

– Нормально. Только длилось слишком долго, – пробормотала Эмма, не сводя глаз с Николаса.

– Миссис Гриффон водила тебя в Британский музей?

– Пока не успела. Но мы обязательно пойдем туда, как только вернемся домой.

Эмма с тревогой посмотрела на Софи.

– Папа умрет? – спросила девочка едва слышно.

– Даже не думай об этом! – Она подошла к ней и обняла.

– Я не хочу, чтобы он умирал. Тогда мне придется жить со своим дедушкой, а я даже не знаю его.

Софи очень хотелось верить в то, что Николас догадался составить завещание, в котором передавал опекунство над Эммой кому угодно, только не своему отцу. И вновь подумала о том, что, если бы она не сглупила и не уехала из Лондона и от него, Николаса, ничего этого могло и не случиться. И они могли быть счастливы.

Не надо было так безрассудно доверять своей интуиции! В сердце своем Софи знала всегда, что Николас – ее мужчина. Почему она так боялась прислушаться к голосу разума? Почему позволила страху перед общественным мнением диктовать ей самые важные решения, от которых напрямую зависела ее жизнь?

Сколько бы ему ни осталось прожить – пару недель или полвека, – она должна была остаться с ним и радоваться каждому мгновению, что выпало им быть вместе. А сейчас Софи не знала, оставила ли ей судьба хоть один шанс.

– Эмма, нам нужно уйти и дать возможность мисс Софи заняться лечением, – сказала миссис Гриффон, войдя в комнату с тазом прохладной воды.

– Но я не хочу, – закапризничала девочка.

– Ты должна пойти со своей гувернанткой, – сказала Софи и вновь обняла Эмму. – Я дам тебе знать, если состояние папы изменится.

Девочка нехотя отстранилась и, посмотрев на нее снизу вверх, пробормотала:

– Я буду ждать.

Миссис Гриффон вывела ее из комнаты. Софи внимательно посмотрела на Николаса, намочила салфетку и положила влажную ткань ему на лоб. Тот что-то прошептал, но она не смогла разобрать слов.

Девушка присела на кровать и погладила его по щеке, шершавой из-за отросшей за сутки щетины.

– О, Николас, сможешь ли ты когда-нибудь простить мне мое безрассудство?

Он тихо застонал, но ничего не сказал.

– Я должна была прислушаться к твоим словам. Ты не боялся сплетен, был готов рисковать своей репутацией ради меня, хотел на мне жениться… на мне, побочной дочери графа, который даже не захотел меня признавать.

Горячие слезы катились по ее щекам. Она не сводила глаз с его красивого лица.

– Мне так жаль, Николас.

Он непременно должен выздороветь. Она должна была признаться во всем, так много нужно ему сказать. И если Николас все еще хочет на ней жениться, она скажет ему «да» без колебаний.

А что, если она ему не нужна? Если он и думать о ней забыл?

Но что толку размышлять об этом сейчас. Вначале он должен выздороветь. А уж потом она будет расхлебывать последствия собственных поступков.

– Дорогая, может, будет лучше, если ты нам позволишь ухаживать за лордом Энкрофтом? – прошептала миссис Гриффон.

Софи обернулась и увидела, что Доминик и ее бывшая гувернантка стоят на пороге. Они смотрели на нее с сочувствием.

– Я должна остаться с ним.

Доминик покачал головой:

– Я не могу вам этого позволить, мисс Рейнар. Вы рискуете собственной жизнью и жизнью ребенка.

Софи, нахмурившись, взглянула на миссис Гриффон:

– Это вы ему сказали?

Мужчина рассмеялся:

– Вовсе нет. Это и так видно. Могу лишь предполагать, что будущий малыш от Николаса.

Софи кивнула. Она понимала, что эти хорошие люди желают ей только добра, но, как бы ни была она благодарна им за заботу, не могла покинуть Николаса, зная о том, что тот приехал в Венецию ради нее.

– Понимаю, что мне следует уйти, но не могу. Я кое-что смыслю в медицине, и, судя по тому, что вы мне рассказали, эта болезнь не из тех, что долго не излечиваются.

– И тем не менее хочу вам напомнить, что вы подвергаете опасности жизнь ребенка.

– Я не могу покинуть его… вновь. – Последнее слово Софи произнесла едва слышным шепотом.

– Вы даже не представляете, как он на меня разозлится, если вы заболеете. – Доминик окинул взглядом Николаса, а потом с усмешкой махнул рукой. – Так и быть! Делайте то, что считаете нужным. Я хочу, чтобы мой друг был здоров.

– И я тоже.

– Вам что-нибудь еще нужно?

– Нет, благодарю. У меня все есть.

Доминик и миссис Гриффон ушли, оставив ее наедине с любимым. Софи намочила салфетку прохладной водой и, положив ее на лоб Николаса, придвинула стул к его кровати и села рядом с ним.

В тишине лучше думалось. Софи размышляла: почему так глупо вела себя? Теперь, увидев его вновь, она осознала, как сильно любила его. Девушка взяла его руку, поднесла к своей щеке и потерлась о его шершавую ладонь.

Софи не хотела думать о том, что может его потерять. Только не сейчас, когда вновь обрела его. Господь не мог так жестоко обойтись с ней.

Николас на мгновение открыл глаза.

– Софи? – пробормотал он.

Она наклонилась над ним и улыбнулась.

– Да, Николас, я здесь.

– Хорошо, – прошептал он, закрыл глаза и снова уснул.

По крайней мере теперь любимый знал, что она была тут, рядом с ним.

Когда село солнце, Софи через силу поужинала вместе с Домиником и миссис Гриффон. Эмма отнесла поднос с едой в спальню отца.

– Вы будете спать в моей кровати сегодня, – объявил Доминик.

Миссис Гриффон округлила глаза.

Тот махнул рукой.

– Не в этом смысле. Я посижу с Николасом ночью, пока мисс Рейнар отдохнет. Он снесет мне голову, если я позволю ей просидеть всю ночь рядом с ним не сомкнув глаз.

– Вы правы, – с облегчением вздохнула гувернантка.

– Спасибо. – Софи понимала, что спорить с ними бессмысленно. Она с трудом подавила зевок. Зная, что Доминик дежурит у постели друга, она могла спать спокойно.

Николас зажмурился от яркого солнечного света.

– С возвращением!

Он открыл глаза и увидел Доминика у окна.

– Как долго я пролежал в кровати?

– Всего лишь сутки.

– Ничего себе! – Почему он ничего не помнил? – И все это время я проспал?

Приятель подошел к постели и ухмыльнулся.

– Должно быть, я забыл сказать врачу, чтобы он не давал тебе опийной настойки.

– Так я и поверил, – язвительно протянул Николас. – Черт, Доминик, я слишком хорошо тебя знаю. Ты сделал это намеренно, не отпирайся!

– Только так я мог заставить тебя отдохнуть. Если бы врач не дал тебе снотворного, ты бы попытался увидеться с мисс Рейнар еще вчера. И тогда действительно мог бы слечь надолго.

Николас нахмурился. Он отчетливо помнил, что Софи была здесь, возле его кровати. Но этого просто не могло быть! Должно быть, он сошел с ума. Она даже не знала о том, что он здесь, в Венеции.

– Пожалуй, ты прав, Доминик.

– Так как ты себя чувствуешь?

– Отвратительно. И что ты за хозяин, если не предлагаешь своему гостю с утра подкрепиться?

Тот от души рассмеялся.

– Думаю, что могу устроить для тебя завтрак. Так мне пригласить Лейна?

Николас потер свою шершавую щеку.

– Не надо. Я, кажется, еще не выспался. Будь неладен этот опий. От него у меня голова нещадно болит.

– Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя, когда поешь. – Доминик вышел, чтобы распорядиться насчет завтрака.

Николас думал о том, что скажет Софи, когда к ней придет. Обрадуется ли она, или разозлится на то, что он преследует ее? Но, как бы любимая ни отнеслась к его приезду, значения это не имеет – все равно она вернется с ним в Лондон.

Но захочет ли она послушаться? Николас полагал, что, если он приведет с собой Эмму, дочь поможет убедить Софи выйти за него замуж. Но что, если он заблуждался? Что, если она вообще не хочет иметь детей после того, как собственный отец ее бросил? Они никогда не говорили об этом. А он горит желанием иметь ребенка от Софи!

Хотя если вспомнить, как та себя вела с Эммой, сомнения, любит ли она детей, отпадали сами собой. Итак, существовал лишь один способ узнать, каково ее отношение к данному вопросу, – спросить Софи при личной встрече. Только вот он не был уверен, что готов вести этот разговор сегодня.

Будь неладен Доминик! Зачем он только позволил врачу дать ему опийную настойку! Ведь знал, к чему это приведет! По неизвестным причинам это снадобье погружало Николаса в более глубокий сон, чем всех прочих.

Лакей принес поднос с завтраком. Проголодавшись за сутки, устав от отвратительной еды, которой кормили пассажиров на корабле, Николас съел все до последней крошки.

– Мне прислать к вам Лейна, милорд? – спросил лакей, прежде чем унести пустой поднос.

– Нет. Думаю, что еще немного посплю. – Николас забрался под одеяло и закрыл глаза.

Но сон все не шел к нему. Он продолжал думать о Софи. Может, стоит одеться и попытаться увидеться с ней сегодня? Однако пока опий еще не выветрился из его головы, делать этого не стоило. Ему нужна была ясная голова, чтобы убедить ее вернуться в Лондон и стать его женой. К такому разговору следовало бы хорошо подготовиться.

– Как ты себя чувствуешь?

Он так глубоко ушел в свои мысли, что не услышал, как подошла Софи.

– Что ты тут делаешь?

– Миссис Гриффон сказала мне, что ты нездоров и нуждаешься в моей помощи. – Она медленно приблизилась к кровати.

Николас окинул взглядом фигуру девушки и вдруг взгляд его замер, остановившись на ее животе. Софи была беременна. Его ребенком. Она уехала в Венецию, не сказав об этом ни слова, с деньгами его отца.

– Убирайся, отсюда. Немедленно!

– Что?

– Я не хочу тебя видеть. – Он повернулся к ней спиной, глядя в стену. Как мог он быть таким глупцом? Она была ничем не лучше Мэгги. А может, даже хуже. Она знала о том, как больно ударило по нему предательство матери Эммы, что чувствовал он, когда та, взяв деньги его отца, уехала с его дочерью. И Софи поступила с ним точно так же.

– И не подумаю, Николас. По крайней мере до той поры, пока ты не объяснишь мне, почему ты хочешь, чтобы я ушла.

Он почувствовал, как просели пружины матраса, когда Софи присела на кровать. Повернувшись, Николас гневно уставился на ее бледное лицо. Глядя в эти серые глаза, ни за что не подумаешь, что она вынашивала такие дьявольские планы. Нет уж, он не даст снова себя обмануть.

– Я велел тебе уходить. Не заставляй меня вызывать лакея, чтобы тот тебя выпроводил.

Софи заморгала, пытаясь прогнать слезы.

– Почему? – прошептала она. – Ты ведь приехал сюда, чтобы увидеть меня… – И внезапно остановилась. – Ты знаешь!

– Он мне все сказал. – Николас не сразу поверил, когда отец сообщил ему, что Софи взяла его деньги. Но они ей, безусловно, были нужны, если принять во внимание тот факт, что она ждала ребенка. Так, значит, это правда!

– Он пообещал мне, что не скажет тебе ничего. – Софи смахнула слезу. – Я знаю, что должна была поговорить с тобой до отъезда, но ведь ты был занят – делал предложение мисс Литлбери.

– Она не имеет к этому никакого отношения.

– Еще какое! – Софи встала и подошла к большому окну, выходящему на канал. – Я хотела тебе все сказать, но боялась.

– Ты знаешь, что я чувствовал после предательства Мэгги. И ты поступила точно так же.

– Я понимаю твои чувства! – воскликнула Софи. – Но что мне оставалось делать? Я не хотела губить твою жизнь и твою репутацию. Если бы я сказала тебе о ребенке, ты бы расторгнул помолвку с мисс Литлбери. Я не могла сломать так много судеб.

Почему Софи не желала понять, как больно ранил его тот факт, что она взяла деньги у его отца?

– Что-то мне невдомек, – прошептала она, повернувшись к нему лицом. Серые глаза ее были в слезах. – Что еще я сделала не так?

– Я говорю сейчас о твоем поступке. Ты уехала беременная моим ребенком и с деньгами лорда Энкрофта, совсем как Мэгги.

Глава 26

– Нет, Николас, ты ошибаешься, – сказала Софи, вернувшись к его постели. По крайней мере теперь ей стало понятно, чем был вызван его гнев. Он злился вовсе не потому, что она ждала ребенка. – Я бы никогда не взяла деньги у твоего отца.

Тот смотрел на нее недоверчиво.

– Он сказал, что оставил деньги у тебя на письменном столе.

Софи успокоилась и присела на дальний край кровати.

– Да, предлагал целое состояние, чтобы я уехала из страны. Но я распорядилась, чтобы деньги ему вернули в тот же день. После того как ты рассказал мне о лорде Энкрофте столько ужасных вещей, разве я могла взять у него хоть пенни?

– Тогда о чем мы сейчас говорим? – спросил Николас, потирая виски.

Софи тихо рассмеялась.

– Сдается мне, мы с тобой не поняли друг друга. Когда ты произнес: «Он сказал мне», – я подумала, что речь идет о моем положении. Я заставила его дать твердое обещание, что он будет молчать о моей беременности.

– Я говорил о деньгах. – Лицо Николаса медленно расплылось в улыбке, и на щеках показались ямочки. – Ты обратилась к Сомертону за финансовой помощью, верно?

– А к кому же еще? – Софи опустила взгляд. – Мне очень не хотелось делать это, но выхода не было.

– Тебе надо было прийти ко мне!

Софи покачала головой:

– Нет. Ты должен был жениться на мисс Литлбери. Я посчитала, что в этой ситуации не имею права рассчитывать на твою помощь. Я не была у тебя на содержании, и договоренности о финансовой стороне наших отношений у нас не было.

– Ты была моей любимой женщиной, – прошептал он. – Я бы все для тебя сделал.

Софи услышала его слова и замерла. Она не расплакалась, хотя узнала самое главное, – Николас говорил о ней как о своей любимой в прошедшем времени. Так зачем он прибыл в Венецию? Час от часу не легче.

Софи внезапно поняла, что навсегда потеряла единственного мужчину, которого любила.

Если бы она осталась в Англии, все могло бы сложиться по-другому. Но она погубила свою жизнь и жизнь своего еще не родившегося малыша.

– Мне так жаль, Николас, – прошептала она. – Мне надо было раньше рассказать тебе обо всем. Я сама все испортила. Ты должен был знать о ребенке!

– Дорогая, но я сразу все понял, когда увидел твой округлившийся животик. Какие тут еще требуются комментарии?

Софи покачала головой.

– Я отправила тебе письмо примерно две недели назад. Скорее всего оно еще не добралось до Лондона. Я понимала, что ты имеешь право знать истинное положение вещей.

– Почему же ты ждала так долго? – спросил он нежно, и Софи едва не разрыдалась вновь.

– Боялась! – Наконец она призналась в этом ему и себе.

– Но чего?

– Что ты отнимешь у меня ребенка. И я снова останусь одна.

Николас медленно покачал головой.

– С Мэгги все было совсем не так, как у нас с тобой, Софи. Она собиралась бросить мое дитя. Я бы никогда этого не допустил.

– Я бы никогда на такое не пошла. Уж это тебе должно быть известно.

– Знаю. Наблюдая за тобой и Эммой, почувствовал, что между вами сразу возникла симпатия. Думаю, что причиной тому были обстоятельства твоего рождения. И еще…

Софи кивнула, поощряя его к продолжению.

– Ты единственная женщина из всех, с кем я был знаком, которая расспрашивала меня о моей дочери.

– В самом деле? Думаю, ты общался с не лучшими представительницами слабого пола.

– Наверное, ты права. – Николас привлек ее к себе.

– Тебе надо отдыхать, – сказала она и пощупала его лоб. – Мне кажется, жара у тебя больше нет.

– Я не был болен. Думаю, что просто перегрелся на солнце. Несколько пассажиров на корабле слегли с высокой температурой, и потому, как мне кажется, миссис Гриффон и Эмма решили перестраховаться и настояли на том, чтобы приятель пригласил врача. Доминик знал, что мне не стоит давать опий, и все равно позволил это сделать. От этой настойки я сплю как убитый много часов подряд. Терпеть не могу эту дрянь!

Девушка прижалась щекой к его груди и вздохнула. Николас нежно гладил ее по волосам.

– Я люблю тебя, Софи, – пробормотал он. – Я знал, что люблю тебя, уже в тот вечер, когда ты пришла ко мне домой и я увидел тебя рядом с моей дочерью в гостиной. Но все же мне казалось: нужно доказать тебе, что твоя интуиция может тебя обманывать, и поэтому поехал на тот чертов бал у Мидлтонов.

Горло ее сдавил спазм. Она не могла говорить. Николас упомянул о том вечере, когда она познакомилась с Эммой. Маленькая девочка сразу тронула ее сердце!

– А я начала в тебя влюбляться в тот вечер, когда ты пришел на ужин без приглашения. Слушая, как ты рассказываешь о дочери… – Софи закрыла глаза. Продолжать она не могла.

– Но ты была в ярости из-за того, что у меня роман с Жанетт.

Она кивнула:

– Это так. И все же то, как ты говорил об Эмме, тронуло меня так глубоко, что я против воли задумалась о том, насколько бы изменилась моя жизнь, если бы мой отец любил меня так, как ты любишь дочь.

Он нежно погладил ее чуть выпирающий животик.

– Я хочу, чтобы ты вернулась домой, Софи.

Она тоже мечтала об этом – так соскучилась по родным и друзьям, жившим в Лондоне.

– Согласна, дорогой.

– Но только как моя жена, – прошептал Николас, целуя ее.

Мысль о том, что ей, возможно, предстоит стать маркизой, приводила Софи в ужас. Но после нескольких недель, проведенных в Венеции в одиночестве, девушка поняла, что не может больше так жить. Ей не обойтись без поддержки любимого, необходимо постоянно чувствовать его присутствие. В кольце его рук было так надежно и спокойно!

Она медленно развернулась к нему лицом. Он не размыкал объятий. Софи взглянула в его карие глаза и утонула в любви, которую увидела в них.

– Но как быть с мисс Литлбери? Вы ведь были помолвлены. О, Николас, неужели ты отказался жениться и погубил репутацию Джастин?

– Ничего подобного я не делал. Она сама сказала своему отцу, что любит мистера Хестона, а не меня.

Софи долго смотрела на него, прежде чем задала вопрос:

– Как же девушка решилась на это?

– Очевидно, ее будущий муж не захотел, чтобы кто-нибудь еще узнал о том, что она, возможно, носит его ребенка.

Софи округлила глаза.

– Мистер Хестон – это блондин с зелеными глазами…

– И небольшим шрамом на подбородке. Ты права!

– Он и был предназначен Джастин судьбой, – прошептала Софи. – Именно его я увидела, но растерялась, потому что рядом был ты.

– Мисс Литлбери нашла своего суженого. – Николас наклонился и нежно поцеловал Софи. – А ты суждена мне. Итак, ты согласна быть моей женой?

– Ты уверен, что действительно этого хочешь?

– Абсолютно! Мне безразличны сплетни, я плюю на то, что отец может лишить меня наследства. Все, что для меня важно, – быть рядом с тобой, дорогая.

– Я люблю тебя, – прошептала Софи и поцеловала его.

Какой сладострастной мукой стало прикосновение его языка к ее языку! По телу ее медленно растекалось тепло. Она никогда не думала, что способна так сильно чувствовать. Софи медленно отстранилась. На губах ее играла улыбка.

– Если бы в соседней комнате не находилась сейчас моя дочь, ты бы уже лежала на спине, – сказал Николас с плотоядной улыбкой.

– Я думаю, у нас для этого будет времени больше чем достаточно.

– Надеюсь. Конечно, нам будет нелегко. Ты готова к тому, что наши имена будут трепать на каждом углу?

Софи вздохнула.

– Знаю, что сплетники дадут волю своим языкам. Они станут судачить обо мне, о нас, о нашем браке, о нашем ребенке. Но все мои подруги в той или иной степени испытали на себе осуждение общества. Их всех можно отнести к категории «скандальных особ». Теперь, думаю, пришла моя очередь. Уверена, что все они будут на нашей стороне и постараются не дать нас в обиду.

– Уж это точно! – Николас рассмеялся. – Как ты думаешь, кто свел мисс Литлбери и мистера Хестона? Я считаю, твои приятельницы приложили все силы, чтобы мы поженились.

Софи засмеялась и положила голову ему на плечо.

– Поэтому Элизабет и привела тебя наверх в тот вечер, когда я устроила ужин для друзей! А я думала, что это просто жест вежливости с ее стороны.

– Нет, это не так. Но и я далеко не промах. Если уж мне предоставили шанс провести время с тобой и нашими друзьями, то я его упускать не собирался. Выгнать меня не так-то просто.

– Я рада, что ты тогда не ушел.

– Но ты была вне себя от ярости, – напомнил ей Николас.

– Только потому, что ты застал меня врасплох. – Софи насупилась. – Ты действительно думаешь, что подруги старались нас поженить?

– Никаких сомнений. Ты их всех перезнакомила, и они решили, что пора оказать тебе ответную услугу и помочь найти достойного спутника жизни.

– Они поступили правильно, – со смешком ответила Софи. – Я сама не понимала, что делаю.

– И я тоже.

– Скандал будет грандиозный, – с улыбкой заметила Софи и погладила себя по животу. – Особенно сейчас.

– Он уже начался.

Софи нахмурилась и подняла на него встревоженный взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе не стоит беспокоиться насчет того, чтобы твой отец тебя признал, потому что Сомертон уже публично объявил о том, что ты его сестра.

Софи зажала рот рукой. Как мог Энтони совершить такую глупость?

– Зачем он это сделал? – пробормотала она.

– Потому что любит тебя. И леди Дженна тоже. Она хочет, чтобы все знали, что ты ее сестра по отцу. Все они ждут твоего возвращения в Лондон. – Николас взял ее за руки и поднес их к губам.

Слезы жгли ей глаза.

– Николас, ты говорил мне, что, если женишься на мне, это может повредить репутации твоей дочери.

Николас вздохнул.

– Я уже рассказал Эмме, что может произойти.

– Тогда, может, поставишь в известность и меня?

Николас кивнул.

– Когда я был близок с Мэгги, то сообщил своему отцу, что люблю ее и хочу жениться на ней. Тот ответил, что она просто шлюха, что я нужен ей только ради денег. И постарался сделать так, чтобы я вошел в его спальню, когда они…

– О Боже, – пробормотала она. – Какой ужасный человек!

– Отец хотел, чтобы я сам убедился в том, что Мэгги интересует лишь мое богатство. И хорошо, чтобы она с ним переспала. – Николас отвернулся. – А два месяца спустя она пришла ко мне и объявила о своей беременности.

Ну и что? Софи была в недоумении. Девочка и так знала, что она – внебрачный ребенок.

– Я не понимаю, Николас.

– Дело в том, что я никогда не смогу узнать, кем мне приходится Эмма – дочерью или сестрой. И мой отец угрожал раскрыть эту тайну всему свету.

– Мне ужасно жаль! Но твой рассказ лишь убеждает меня в том, что я уже говорила: вступив в брак со мной, ты навлечешь неприятности на себя и свою семью.

– Эмма обо всем знает. Нужно, чтобы девочка понимала, что может произойти, если ты согласишься стать моей женой и ее матерью.

– Что она сказала? – спросила Софи, хотя понимала: Николас не приехал бы сюда, не будь на то благословения его дочери.

– Моя умница заявила, что сразу полюбила тебя. И ей абсолютно все равно, кто ее настоящий отец, потому что она считает им только меня.

Софи смахнула слезу со щеки.

– Она чудная девочка!

Николас окинул Софи любящим взглядом.

– И еще она сказала, что ей нужна мать, которая бы любила ее без оглядки на обстоятельства ее рождения.

Софи едва сдерживала слезы.

– Чего ты на самом деле боишься, дорогая? – спросил Николас с нажимом в голосе.

– Потерять тебя, – прошептала она. – Я думала, что будет лучше, если сама тебя брошу. Но я ошиблась. После того как леди Кантуэлл умерла, я испугалась, что причина, по которой я не могу увидеть твоего будущего, в том и состоит, что у тебя его просто нет. Мысль о том, что я увижу твою смерть, была мне невыносима. Я знаю, что это звучит ужасно. Конечно, я не должна была уезжать, прости меня.

– Не надо винить только себя, Софи, – сказал Николас, приблизившись к ней. – Всю жизнь тебя бросали близкие. Твой отец, твоя мать и даже я. Надо было настоять на том, чтобы мы поженились сразу, как только я встретил тебя. Мне следовало приложить к этому больше усилий.

Девушка обняла его.

– Я не знаю, как справлюсь с ролью маркизы, а уж тем более герцогини. Никогда в жизни не занималась организацией балов. И признаться, не знаю, как правильно рассаживать гостей на званом ужине. Тебе будет за меня неловко. И мне будет больно читать в твоих глазах, что ты меня стесняешься.

– Какая ерунда, Софи. У тебя есть подруги, которые во всем помогут. Они так любят тебя! – Николас обнял ее. – Я уверен, что прекрасно справишься со всеми трудностями. Ты – вот что для меня важно. Ты, и только ты. Я хочу, чтобы ты была моей женой и матерью моих детей.

Софи вздохнула. Никакие ее доводы и сомнения не смогли поколебать решимость Николаса. И она уже устала приводить аргументы. Нужно верить ему и любить его безоглядно.

– Я люблю тебя, Николас, – пробормотала она. – Конечно, я не смогла оставаться безучастной к тому, что ты женишься на другой женщине. И особенно боялась погубить твою репутацию. Я не знала, как поступить. Прости, что покинула тебя, не объяснив причины.

– Тсс, – прошептал он и коснулся губами ее губ. – Я люблю тебя, Софи. И только это сейчас важно.

– Ты прав.

Она подняла глаза на свого идеального партнера и улыбнулась. В Николасе было все, что она хотела, но о чем боялась мечтать из-за своего происхождения. Софи прижалась к нему теснее. Именно в кольце его рук она и хотела оставаться до конца дней.

Дверь приоткрылась, и в щелке показалась голова Эммы.

– Можно мне войти?

– Конечно, милая, – со смехом ответил Николас. Он крепче обнял Софи, когда та попыталась отстраниться.

Девочка улыбнулась и подмигнула отцу.

– Значит ли это, что она сказала «да»?

– Дорогая, подойди ближе и поздоровайся с твоей новой мамой. – Николас светился от счастья.

Его резвая дочь бегом преодолела оставшееся до них расстояние и прыгнула на кровать. Обняв Софи, она прошептала:

– Я так рада! С первой нашей встречи поняла, что мы подружимся.

– Дорогая, мы с твоим папой очень любим тебя. Точно так же, как будем любить твоего братика или сестренку, когда он или она появится на свет.

Янтарные глаза Эммы широко открылись.

– У вас будет малыш? Ура!

– Но если мы не доберемся до Лондона как можно скорее, в семье появится еще один внебрачный ребенок.

Николас рассмеялся.

– Через три дня корабль отправляется в Англию, на нем мы и поплывем. Как только прибудем в Англию, я получу специальное разрешение, и нас поженят в течение недели.