Текст книги "Власть судьбы"

Глава 23

Энтони возвратился в Лондон и поднялся к парадной двери дома, который терпеть не мог. Дворецкий открыл перед ним дверь.

– Добрый вечер, милорд.

– Лорд у себя?

– Да, он в кабинете.

Не дожидаясь, пока о нем объявят, Сомертон вошел туда, даже не постучавшись. Отец недовольно поморщился при его появлении – сын отвлек его от срочной работы над документами.

– Добрый вечер, Энтони. Что привело тебя сюда в столь поздний час?

– Я только что вернулся из Портсмута. – Он прошел к буфету и налил себе виски. – Ты не хочешь узнать, зачем я туда ездил?

– Надеюсь, ты просветишь меня? – нарочито растягивая слова, спросил отец.

Энтони залпом выпил виски и налил еще. Только потом он сел.

– Отвозил туда сестру. Посадил ее на корабль, на котором она отправилась в Венецию.

– Твоя сестра в своей спальне.

Энтони стиснул стакан. Ему претило то, что отец не желал даже перед ним признаваться в том, что Софи – его дочь.

– Моя сестра сейчас плывет в Венецию. Так и не получив никакой помощи от своего отца. Должен тебя проинформировать, – Сомертон замолчал, чтобы сделать глоток виски, – что завтра же объявлю всем – Софи моя сестра.

Отец хрипло рассмеялся.

– Зачем тебе это? Она уехала. Ее больше нет. Заявив об этом, ты ничего не добьешься, лишь навлечешь позор на всю семью.

– Видишь ли, я уверен в том, что некий небезызвестный маркиз тоже собирается отправиться в Венецию. Поскольку я сомневаюсь в том, что долгое проживание в Италии входит в его планы, могу лишь предположить: сделав моей сестре предложение, он привезет ее назад, в Лондон.

– Что ты наделал, Энтони?

– Пока ничего. Если Энкрофт еще не знает о том, что Софи сейчас на пути в Венецию, к завтрашнему дню он будет в курсе. Я устал хранить твои грязные тайны. Довольно лжи! Если ты надумаешь меня остановить, вспомни об одном маленьком секрете, который я до сих пор никому не выдал. Мне ничего не стоит предать гласности тот факт, что моя мать все еще жива и управляет самым знаменитым борделем в Мейфэре.

– Ты не сделаешь этого! Это погубит тебя и Дженну. – Отец встал и направился к буфету. Налив себе бренди, он обернулся, надменно приподняв бровь. – Впрочем, делай что хочешь, Энтони. Никто тебе не поверит, а твоя мать тебя за это возненавидит.

– Признай Софи своей дочерью. Хотя бы раз в жизни поступи как подобает порядочному человеку. – Энтони допил виски. – Я прошу об этом ради твоих дочерей, а не ради себя.

Отец покачал головой:

– Не могу, Энтони. Я всю жизнь указывал другим, как следует жить. Всегда был образцом для подражания. Если сейчас объявлю о том, что у меня побочная дочь, моя жена жива и является знаменитой леди Уитли, все отвернутся от меня.

Энтони встал.

– Тебя должно заботить лишь то, что думают о тебе родные. Близкие люди, а не чужие. Доброй ночи, – процедил он с презрением и ушел.

Николас ехал к Уитэму с желанием поскорее покончить со всей этой историей. Голова его все еще гудела с похмелья – вчера выпил слишком много бренди, – но по крайней мере соображал он вполне ясно. Вооруженный отчетом сыщика о действиях Джастин, он твердо знал, что теперь предпримет.

Карета замедлила ход перед домом лорда, и Николас старался внутренне подготовить себя к неизбежному скандалу. Уитэм придет в ярость, но он был уверен, что поступает правильно.

Николас медленно вышел из экипажа и направился к двери. Дворецкий распахнул перед ним дверь, едва он поставил ногу на первую ступеньку.

– Добрый день, милорд.

– Я должен поговорить с лордом Уитэмом. Это срочно.

Его проводили в гостиную для посетителей. Николас сел, но тут же вскочил и принялся быстро ходить по комнате. Он знал, что именно скажет Уитэму. Тем не менее ему было тревожно, и это чувство нарастало.

Тишину дома внезапно нарушил громкий звук возбужденных голосов. Они доносились с дальнего конца коридора. Николас выскочил из гостиной и побежал на шум. Крики доносились из кабинета Уитэма.

– Милорд, – произнес у него за спиной дворецкий, – лорд Уитэм примет вас через пару минут.

Николас раздраженно отмахнулся от него. Он сразу узнал голос Джастин. Та кричала на отца.

– Я ни за что не выйду за лорда Энкрофта!

– Ты сделаешь то, что тебе говорят!

– Я выйду за Хестона, даже если нам придется для этого бежать в Гретна-Грин.

Ну, в этом бегстве уже не было смысла, раз он все равно не собирался жениться на этой девушке. Николас открыл дверь и увидел за столом Уитэма. Он и Джастин были разгорячены скандалом. Хестон стоял у камина и явно нервничал.

– Энкрофт, почему вы здесь? Мне не доложили о вашем приходе!

– Я пришел поговорить с вами о свадьбе, – ответил Николас. – И не мог не стать свидетелем, как вы с дочерью кричали друг на друга.

Уитэм побагровел и злобно уставился на дочь.

– Прошу прощения, милорд. Джастин, кажется, забыла, в чем состоит ее дочерний долг.

– Вы так думаете? – Николас обернулся к ней с ласковой улыбкой. – Мисс Литлбери, я вас правильно понял? Вы не желаете больше идти со мной под венец?

Джастин кивнула.

– Мне искренне жаль, милорд. Я думала, что смогу быть счастливой, став герцогиней. – Она опустила глаза на ковер. – Но я люблю мистера Хестона.

– Какая чушь, – презрительно процедил Уитэм. – Быть герцогиней куда важнее.

Николас смерил его презрительным взглядом.

– Вы ошибаетесь, милорд. Любовь – вот что самое главное в жизни. Мисс Литлбери, если вы предпочитаете расторгнуть помолвку, я приму ваше решение и не буду иметь никаких претензий ни к вам, ни к мистеру Хестону.

– Это правда?! – не веря своему счастью, воскликнула девушка. – Мой отец сказал, что вы никогда этого не допустите. Пригрозил, что вы вызовите мистера Хестона на дуэль.

– Наши родители решили нас поженить и навязали нам свое решение. Нам обоим. Я люблю другую женщину. А вас скорее всего не достоин. Желаю вам счастья!

– Благодарю вас, милорд. Вы так великодушны, – пробормотала Джастин и всхлипнула.

– Не вам это решать, – вмешался Уитэм.

– На этот счет вы заблуждаетесь, – заявил Николас. – Мы вполне способны разобраться без вас. Кроме того, если вы помните, я просил не оставлять вашу дочь без сопровождения ни на минуту. Вы нарушили наш договор, и у меня есть сведения из надежных источников о том, что мисс Литлбери и мистер Хестон уединялись на террасе на двух балах кряду.

Лорд хмуро уставился на дочь:

– Это правда?

– Представь себе! – с вызовом ответила она.

– Мистер Хестон, вы планируете жениться на мисс Литлбери? – спросил Николас еще до того, как Уитэм пришел в себя.

Молодой человек откашлялся и, шагнув вперед, заявил:

– Я бы очень этого хотел, милорд.

– Отлично, значит, вопрос улажен. – Николас обернулся к Уитэму: – Ваша дочь выйдет замуж за мистера Хестона. С вашим благословением, разумеется. Я верю, что если вы предложите ему такой же контракт, как мне, жених будет счастлив.

– Мне не нужен такой зять. Моя дочь выйдет за пэра королевства.

– Милорд, – сказал Хестон, – я полагаю, что в ваших же интересах разрешить эту ситуацию, не привлекая к ней излишнего внимания. Джастин, возможно, уже носит под сердцем вашего внука.

Уитэм схватился за стул, чтобы не упасть.

– Ты и он были близки… – брызжа слюной, прошипел он.

– Да уж, согрешили, – с вызывающей ухмылкой ответила мисс Литлбери.

Уитэм прошел к столу, достал брачный контракт и протянул Николасу:

– Уничтожьте его.

– Именно это я сейчас и сделаю, – сказал тот. Положив документ в карман, он вышел из дома. С него довольно!

До Гросвенор-сквер отсюда было рукой подать. Теперь Николас чувствовал в себе достаточно сил и решимости, чтобы провести разговор с герцогом в правильном ключе. Он вошел в дом, и дворецкий проводил его в спальню отца. Таким болезненно-бледным Николас видел Бэлфорда впервые.

– Не надо так на меня смотреть, – недовольно сказал его отец. – Я еще не умираю. Просто устал сегодня.

Николас воздержался от язвительной реплики.

– Я пришел лишь затем, чтобы сообщить вам одну не слишком приятную новость, ваша светлость.

– Да? Слушаю тебя!

Николас вытащил из кармана брачный контракт и показал отцу. Затем с видимым удовольствием разорвал его на мелкие кусочки у герцога на глазах.

– Я не женюсь на мисс Литлбери.

Отец вытаращил глаза.

– Ты расторг помолвку?

– И вовсе даже не я, – сказал Николас с хриплым смешком. – Это сделала мисс Литлбери. Очевидно, она не смогла выполнить одно из условий, на котором я настоял: не путаться с другими мужчинами. – Николас направился к двери.

– Ты все еще можешь на ней жениться, если у Джастин наступят месячные. Попроси, чтобы отец сослал ее в деревню и держал там взаперти до тех пор, пока они не узнают наверняка, что их дочь не беременна.

Николас покачал головой.

– Вы, похоже, меня не поняли, ваша светлость. Я намерен поехать в Венецию и жениться на мисс Рейнар.

Герцог медленно сполз с постели.

– Я не позволю этой шлюхе войти в мой дом!

– Я люблю Софи, и она все равно станет моей женой. – Надо было давно это сказать. – Всего хорошего, отец.

– Если ты сделаешь это, я лишу тебя наследства.

Николас обернулся с ухмылкой.

– Как вам будет угодно. Мне не нужны ваши деньги. Мне и своих хватает.

– Не лги мне, Николас. Ты тратишь все, что тебе дают, на шлюх и карты.

– Вот здесь ты ошибаешься. Я вкладывал большую часть своей ренты в прибыльный бизнес на протяжении последних двенадцати лет. Так что обойдусь без тебя!

Только бы убедить Софи выйти за него, и все у них будет хорошо. Они еще будут счастливы.

Николас велел слугам уложить вещи, пока ждал Сомертона. Билет в Венецию был уже куплен, но он не хотел уезжать, пока не встретится с братом Софи.

– Папа, можно мне с тобой поговорить?

Николас оглянулся. В глазах дочери, стоящей в дверях, был страх.

– Эмма, ты знаешь, что для тебя я всегда найду время. В чем дело?

– Мне очень важно узнать кое-что. – Она робко шагнула ему навстречу.

Это было так не похоже на его малышку!

– Заходи и скажи, что тебя тревожит.

Девочка села на стул напротив отца и сделала глубокий вдох.

– Я слышала, как слуги говорили о том, что ты снова едешь в Венецию.

– Да, это так. Я не хотел говорить тебе, пока не буду знать точно, когда уезжаю.

– А еще я слышала, почему ты отправляешься туда. – Эмма прикусила губу и нахмурилась.

Николас закрыл глаза и вздохнул. Ему никогда не приходило в голову спросить дочь о том, как та относится к Софи. Надо было раньше об этом подумать. Девочка взволнованно сжала руки.

– Я считаю, что если ты едешь в Венецию для того, чтобы просить руки мисс Рейнар, я должна быть с тобой, – тоненьким голоском пропищала Эмма. – Возможно, придется убедить Софи, как сильно я хочу, чтобы она была у меня вместо матери.

Николас во все глаза смотрел на свою дочурку. Она так повзрослела. И наверное, может стать тем решающим доводом, который убедит Софи. Николас был уверен в том, что та не сможет обмануть ожидания девочки, которой так хочется жить в полной семье.

– Я думаю, это отличная мысль. Пойди и скажи миссис Гриффон, что вы обе едете со мной. Так ты хотя бы не пропустишь занятия.

Эмма бросилась к нему на шею.

– Спасибо, папа!

Поцеловав отца в щеку, она выскользнула из комнаты. На пороге она остановилась и сделала учтивый реверанс.

– Приятного вам дня, лорд Сомертон.

– И вам того же, леди Эмма.

– Я еду в Венецию! Ура!

– Прекрасно, – сказал Сомертон и быстро вошел в комнату. – Так ты уже знаешь, где Софи?

– Я ожидал подтверждения, что не ошибся в своих предположениях, – сказал Николас и поднялся навстречу другу.

– Они оказались верными. – Энтони прошел к буфету и налил себе виски. – Будешь?

– Пожалуй, откажусь.

Сомертон засмеялся:

– Я слышал от Жанетт, что ты на днях слегка перепил.

– Никогда больше не смогу даже смотреть на спиртное! Особенно на бренди.

– Как ты думаешь, почему я пью виски? С бренди у меня связано одно весьма неприятное воспоминание. С тех пор мой желудок отказывается его принимать.

Николас подождал, пока Сомертон сядет, перед тем как начать его расспрашивать.

– Куда именно Софи отправилась?

Сомертон дал ему адрес ее матери на площади Санта-Марина.

– Ее мать находится на содержании у некоего графа, так что Софи, вполне возможно, найдет себе какое-то иное жилье к тому времени, как ты приедешь.

– Ты не сумел ее остановить?

Сомертон усмехнулся и покачал головой.

– Ты же не мог уговорить ее выйти за тебя. – Немного помолчав, приятель продолжил: – Ей кажется, что она поступает правильно. Я пытался убедить ее не уезжать хотя бы из Англии, но она меня не послушала.

Николас вздохнул.

– Она могла бы прийти ко мне за советом.

– Нет, она считала, что должна уехать.

С деньгами его отца. То, что Софи могла поступить так, не шло у Николаса из головы. Он чувствовал, что она предала его своим поступком. Понятно, что у девушки не хватало собственных средств, но она могла бы взять деньги у него.

Когда они вернутся, он отдаст герцогу все до последнего пенни. Как только Софи объяснит ему, почему она пошла на это.

– Скажи мне, Сомертон, – сказал Николас и надолго замолчал, – ты думаешь, я смогу убедить твою сестру вернуться домой?

– Она считает, что принесет тебе лишь несчастья, Николас.

Тот вздохнул.

– Я много раз повторял ей, что репутация для меня ничего не значит.

– Николас, ты знаешь, чего Софи боится больше всего?

Он задумался, но, насколько ему помнилось, девушка опасалась лишь того, как бы в обществе не узнали, кто ее отец.

– Своего папашу?

– Не совсем. – Сомертон покачал головой. – Она бы меня убила, если бы узнала, что я вот-вот тебе открою. Всю свою жизнь сестра чувствовала себя брошенной теми, кого любила. В первую очередь отцом, который никогда не признавал того, что она – его дочь. Затем ее «любящей» матерью, которая оставляла Софи заботам нянек и гувернанток для того, чтобы ублажать очередного покровителя, пока ему не надоест. Я тоже приложил к этому руку. Виделся с сестрой, когда мне было это удобно, а не тогда, когда она во мне нуждалась.

– У нее есть хорошие подруги, – напомнил ему Николас.

– Все они теперь замужем, и у каждой своя жизнь.

Николас помнил одиночество, что увидел в ее серых глазах.

– У нее был я.

– Ах да, конечно. Ты. Маркиз и будущий герцог. С какой стати, по мнению Софи, такой мужчина, как ты, должен брать ее в жены? Чью-то побочную дочь?

– Я несколько раз предлагал ей выйти за меня. И всякий раз она мне отказывала.

– Ее можно понять! – Сомертон выругался сквозь зубы. – Она не хочет причинять тебе вред, не хочет, чтобы ты бросил ее потому, что брак с ней испортит твою репутацию, не хочет видеть, как ты умрешь, оставив ее с разбитым сердцем и в безутешном горе. И снова в одиночестве.

– О чем ты говоришь?

Сомертон рассказал ему, что, держа Николаса за руки, сестра видела лишь черноту, как в случае с леди Кантуэлл незадолго до смерти.

– Она серьезно так думает?

– Да. Так как ты сможешь убедить ее вернуться домой?

Николас усмехнулся:

– Привезу с собой свое секретное оружие.

Приятель рассмеялся:

– Эмма! Ну конечно. Ребенку она не сможет отказать.

– Я тоже так подумал. Как только Эмма скажет ей, как сильно она хочет видеть Софи своей мамой, той ничего не останется – только согласиться вернуться в Лондон и выйти за меня. Я так думаю. Кроме того, если мне действительно в скорости суждено умереть, то Эмме срочно нужна мать.

– Дьявольски хитро, Николас, – с усмешкой сказал Сомертон. – Мне этот план определенно нравится. И кстати, сообщи ей, что я уже уведомил леди Селби, что Софи – моя сестра по отцу. Уверен, что эта дама за пару дней разнесет сплетню по всему свету. К тому времени как вы с ней вернетесь, все уже будут знать.

– Возможно, Софи не понравится то, что ты сделал, – осторожно заметил Николас.

– Привези ее домой, а я уж как-нибудь вытерплю гнев моей сестры, когда она вернется.

– Именно так я и поступлю.

Глава 24

После почти четырехнедельного плавания, когда тошнота по утрам только усиливалась с каждым днем, Софи была несказанно рада ступить на твердую землю. Мать встретила ее у доков, прибыв на гондоле, принадлежащей ее покровителю.

Девушка огляделась. Увы, при виде города, хранящего самые сокровенные воспоминания, она не ощутила того воодушевления, на которое рассчитывала. И была вынуждена зажать нос платком. От ужасной вони ее бросило в пот. А эта изнуряющая влажная духота! Определенно, Венеция зимой ей нравилась куда больше, чем сейчас.

К счастью, долго вдыхать «аромат» каналов ей не пришлось – мать жила неподалеку от порта. К жилищу графа пришлось пробираться по узким кривым переулкам. Софи успела забыть, как близко друг к другу стоят тут здания. Раскинув руки, она могла дотянуться до домов по разные стороны дороги.

– Я все еще не могу поверить, что ты здесь, дорогая, – сказала ее мать, открывая перед ней дверь.

Софи улыбалась. Анджелина встретила дочь тепло, и ее радость при встрече, кажется, была искренней.

– Я немного удивлена. Прошло уже несколько месяцев, а ты все еще с этим графом. Не похоже на тебя!

Мать лучезарно улыбалась.

– У нас все очень хорошо!

– Приятно слышать. – Софи действительно порадовалась за мать. Пусть та никогда не ставила дочь на первое место в числе жизненных приоритетов, но старалась делать для нее все, что могла. Зарабатывать на жизнь, удовлетворяя мужские прихоти, всегда нелегко, особенно когда ты уже не так молода.

Хотя мать Софи в свои сорок восемь все еще была видной женщиной. В черных волосах было всего несколько седых прядей. На лице появились новые морщинки, но их было куда меньше, чем у большинства дам ее возраста. А фигура – просто потрясающая!

– Я хочу, чтобы ты отдохнула и попила чаю. – Анджелина провела дочь в теплую комнату с высоким потолком и большой хрустальной люстрой. Она смутно напоминала Софи ту спальню, в которой они с Николасом любили друг друга. – Я поселила тебя здесь, по соседству с собой. Если ты решишь остаться, мы можем подыскать тебе собственное отдельное жилье.

Даже если бы Софи хотелось пожить с матерью подольше, она понимала, почему та говорит о необходимости найма жилья. Этот дом служил лишь местом свиданий графа с Анджелиной втайне от его супруги. Девушка никогда не задумывалась о том, как жестоко порой обходится с ее матерью жизнь.

Она села на парчовый диван. Анджелина велела принести чаю. Наконец голова у Софи перестала кружиться. Всю первую неделю на корабле ее нещадно тошнило. И еще она все время плакала. Когда слез больше не осталось, пыталась убедить себя в том, что поступила правильно.

Но от этого сердечной боли меньше не становилось.

Даже сейчас, когда прошел почти месяц со дня отъезда, Софи все так же мучительно хотелось видеть Николаса. Как сможет она жить, зная, что тот живет в Лондоне вместе с молодой женой, с которой строит свое семейное счастье? В то время как она будет пытаться в одиночку прокормить и вырастить их ребенка. Как только графу надоест ее мать, та, вне сомнений, возвратится в Лондон. Анджелина вернется, а вот она, Софи, никогда не сможет сделать этого.

– А сейчас я хочу услышать правду, – сказала ее мать, разливая чай. Протянув фарфоровую чашку с цветочным орнаментом дочери, она добавила: – Знаю, что ты не приехала бы сюда, если бы в твоей жизни все шло хорошо. Твой отец пригрозил, что прекратит оплачивать твои расходы?

– Я думаю, ты уже знаешь, почему я здесь, – ответила Софи.

– И все-таки, – настаивала Анджелина несколько раздраженно, – я бы предпочла, чтобы ты мне сама все рассказала.

– Я жду ребенка. От маркиза.

Серые глаза ее матери расширились.

– О, видит Бог, я считала, что граф – это недоступная вершина, когда у нас с твоим отцом завязался роман, но маркиз?

– Он станет герцогом, когда умрет его отец, что может случиться в любой момент, потому что у старика чахотка.

Анджелина покачала головой с загадочной улыбкой.

– Все эти годы ты говорила мне, что не пойдешь по моему пути. И все же вот оно – случилось. Яблоко от яблони?

– Я знаю, мама. – Софи уставилась на свои руки. От стыда щеки ее пылали.

– Итак, твой маркиз дал тебе денег, чтобы ты уехала до того, как его жена узнает правду?

Софи медленно потягивала чай. Тошнота постепенно проходила.

– Не совсем так. Он холост, но помолвлен. Я уехала сама, потому что, оставшись в Лондоне, только погубила бы его репутацию, жизнь Энтони и девочек.

Анджелина нахмурилась и покачала головой.

– Ты всю жизнь переживаешь за других. Твой покровитель знал, во что впутывается, когда сделал тебя своей любовницей. Ему следовало бы предложить позаботиться о тебе и уж по крайней мере о своем ребенке.

– Я не была его содержанкой. Мы были любовниками, но нас не связывали никакие взаимные обязательства.

Мать встала и принялась нервно ходить по комнате.

– Если ты собиралась пойти по моим стопам, следовало бы хорошо все взвесить. Мужчина должен платить тебе за твою благосклонность. Обязан поселить в приличный дом со слугами, покупать тебе наряды.

– Мама, я не хотела от него ничего этого.

Анджелина сдула со лба упавшую прядь.

– Ты его любишь, верно?

Слезы затуманили глаза Софи, но она кивнула.

– Я очень старалась не влюбиться в него, мама.

– Ты пыталась прочесть в его сознании, что он испытывает к тебе?

– Много раз. – Софи рассказала, что увидела лишь однажды, когда потеряла сознание в канале после удара о гондолу. – Я легла с ним в постель, потому что решила, что он предназначен мне судьбой.

– Но, Софи… – заговорила Анджелина и вдруг замолчала. – Если ты такая же, как я, то ты не можешь увидеть своего будущего.

– Почему?

– Мне это не дано. Я никогда не пыталась это как-то объяснить. Просто Бог сотворил меня такой, и все. Он хочет, чтобы я помогала другим, но собственное будущее от меня сокрыто.

– Тогда почему я увидела его, когда упала в канал?

Анджелина надолго замолчала.

– Ты сказала, что ударилась головой о гондолу. Может, твое видение как-то связано с этим. Возможно, из-за травмы завеса приоткрылась, а потом, когда ты пришла в себя окончательно, все вернулось на круги своя.

– Тогда почему я не могу читать мысли Николаса? Иногда у меня получается, но когда он хотел найти свою половину, ничем не смогла ему помочь. И потом леди Кантуэлл…

– Кто она такая?

Софи вздохнула и рассказала о своей неудаче с этой дамой.

– Дорогая, я многое узнала о своем даре за те годы, что им пользуюсь. Возможно, пришла пора и тебе кое-что узнать.

– Что именно?

– Во-первых, я никогда не могла определить точно, что кому-то предстоит умереть. Было так, что я «смотрела» людей за несколько часов до их смерти и все же могла что-то увидеть, но были и другие, такие, которым мой дар не мог помочь.

Софи потерла виски. У нее вдруг заболела голова.

– И чем еще ты хочешь со мной поделиться?

Анджелина тихо рассмеялась.

– Ты не можешь «видеть» себя. И будущее твоего суженого, если оно как-то связано с тобой. Это нам противопоказано.

– Думаешь, именно Николас моя половинка?

– Мне кажется, что твое сердце уже знает ответ на этот вопрос, моя дорогая. И не пытайся меня в этом разубедить.

О Боже, что она натворила со своей жизнью! Как все запутала!

Софи подошла к окну и распахнула деревянные ставни. В комнату пахнуло жаром. Глядя на маленькую площадь Санта-Марина в самом сердце Венеции, Софи раздумывала над тем, что только что узнала. Что, если мать ее права?

Отвернувшись от окна, Софи вопросительно взглянула на нее.

– Ты можешь «посмотреть» меня?

– А нужно ли? – Анджелина таинственно улыбалась, мелкими глотками потягивая чай. – Что подсказывает тебе твое сердце?

Софи сжала кулаки.

– Ты сама требовала не доверять ему!

Анджелина отпрянула, как от пощечины.

– Ничего подобного я тебе не говорила. Лишь учила помогать другим – тем, кто не может разобраться в своих чувствах.

– Всякий раз, как ты доверялась своему сердцу, все заканчивалось обидами и болью!

Мать пожала плечами:

– Возможно. Но поверь, дорогая, все это было слишком большой платой за счастье. Софи, если ты на самом деле любишь того мужчину, ты не в силах ничего сделать. И твое ясновидение тут не помощник.

Она еще раз объяснила матери, что не может и не хочет допустить, чтобы из-за нее пострадали другие.

– Я не могу сломать судьбы близких людей. Не забывай о том, что я – всего лишь незаконнорожденная дочь.

– Нет, это твой отец ублюдок, если не признает тебя.

Софи не могла сказать своей матери всю правду. Она понимала, как важно для него сохранить положение в обществе. И, отыскав Энтони, Софи «увидела» тайну его матери.

– Отец поступает так, как считает нужным. Все могло бы сложиться куда хуже для меня… и тебя.

– Полагаю, ты права. – Анджелина улыбнулась. – Давай поговорим о чем-то более приятном. Когда, по твоим расчетам, ты должна родить?

Обсуждая свою беременность с матерью, Софи продолжала думать о Николасе. Следовало ли ей довериться своему сердцу?

Нет, куда важнее уберечь его репутацию и будущее Эммы.

Следующие две недели промчались как один день. Софи переехала в маленькую квартирку неподалеку от того дома, где жила ее мать. К счастью, та была полностью обставлена, так что тратиться на мебель не пришлось.

Она положила руку на живот и замерла. Почему у нее было такое чувство, словно он наполнен крохотными пузырьками? Девушка снова прижала к нему ладонь и засмеялась.

– Что такое? – удивленно спросила ее мать, попивая чай.

– Кажется, я только что почувствовала, как шевельнулся ребенок!

Мать с улыбкой посмотрела на нее.

– Вполне возможно. До родов осталось чуть меньше пяти месяцев. Ты уже распорядилась, чтобы горничная перешила твои платья?

Софи улыбнулась, встретив понимающий взгляд Анджелины.

– Да, все они уже стали немного тесными в лифе.

Нельзя сказать, чтобы беременность ее была очень заметна, но ей показалось, что живот немного увеличился.

– Мама, можно задать тебе вопрос? – спросила Софи и тут же покачала головой. Не стоило делать этого!

– Что ты хочешь знать?

– Ты можешь почувствовать пол ребенка? – прошептала она.

Возможно, девушка поступала неправильно, но она понимала, что, если родится мальчик, надо сообщить об этом Николасу. Он имел право знать, что у него будет сын. И, помня, сколько любви она видела в его глазах, когда он говорил об Эмме, Софи понимала, что поступает дурно, утаивая тот факт, что ее любимый в скором времени станет отцом.

– Обычно мне это удается. Но предпочитаю не сообщать об этом родителям.

– Почему?

– После девяти месяцев вынашивания ребенка приятно получить сюрприз. Я никогда не хотела знать заранее – будет у меня мальчик или девочка, когда была беременна тобой. – Анджелина пожала руку дочери. – Хорошо помню первый день, когда ты появилась на свет. Ощущения незабываемые!

– Спасибо, мама. – Софи смахнула слезу. – Я хотела знать это только из-за Николаса.

– Ты еще не сообщила о том, что ему предстоит стать отцом?

– Знаю, что должна была, но… – Она боялась – вот и все отговорки.

– Ты сегодня же ему напишешь, – приказала ей мать. – Пожалуй, тебе лучше прямо сейчас сделать это. Мальчик у тебя родится или девочка, ему следует знать о своем ребенке.

Софи дождалась, пока мать уйдет, и обмакнула перо в чернильницу. Всем своим друзьям она уже написала две недели назад, сообщив свой адрес. Девушка никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.

Она медленно, выводила буквы, подыскивала слова, пытаясь объяснить, почему покинула Николаса и ничего не сказала ему о ребенке. Софи скомкала и бросила в камин несколько листков бумаги – ничего не получалось. Разве объяснишь все, не видя его любимых глаз! Надо было лично сказать ему о своей беременности. Признаться в своих чувствах!

Ей так хотелось вернуться в Лондон, чтобы снова его увидеть, почувствовать объятия сильных рук.

Приедет ли он к ней, когда узнает, в какой ситуации она находится? Софи сомневалась, что мисс Литлбери позволит сделать это. Она скорее всего убедит Николаса не думать о незаконнорожденном ребенке, потому что она, его законная жена, родит ему и наследника, и еще столько детей, сколько тот пожелает. И будет права.

И все же Софи будет любить малыша за них обоих. Она снова погладила себя по животу, почувствовав легкое движение внутри. Скоро станут ощутимыми настоящие толчки.

Софи перечитала письмо и передала слуге, чтобы тот отнес его на почту. Николас получит ее послание примерно через месяц. И еще месяц пройдет до того, как она сможет получить ответ. Если вообще он соизволит написать ей.

Она вытерла слезы и приготовилась принять свою первую клиентку. Анджелина рекомендовала Софи одной из своих подруг. К счастью, та оказалась ее соотечественницей, так что не придется переводить свои мысли с английского на итальянский. Начать бизнес в Венеции оказалась совсем не так легко, как девушке представлялось. Здесь своих медиумов было в избытке! К тому же говорящих на родном языке, без малейшего акцента.

Леди Сидуэл потеряла мужа два года назад и перебралась в Венецию, чтобы пережить трудное время. Она пришла в себя и была готова к новой любви. Анджелина пообещала подруге, что Софи поможет ей найти подходящую пару.

Иногда она чувствовала себя самозванкой и мошенницей, потому что пыталась найти людям вторую половинку, тогда как свою потеряла. Что после этого можно сказать о ее профессиональной квалификации?

За две недели общения с леди Сидуэл Софи приобрела еще пять клиенток по рекомендациям этой дамы. Впервые за все время, прошедшее с той поры, как девушка покинула Лондон, она начала думать, что жизнь ее может войти в нормальное русло. Каждый день Софи ощущала, как внутри ее шевелится ребенок, и это наполняло ее счастьем.

Но сегодня Софи не находила покоя. Ее одолевала смутная тревога, для которой вроде не было причины. Она молилась о том, чтобы все было хорошо с ее родственниками и подругами. Ни Элизабет, ни Виктория еще не должны были родить. И когда снова мучительно заныло сердце, все стало понятно с предельной ясностью.

Дело было в Николасе.

Неужели причина в том, что он сегодня сочетается браком с мисс Литлбери? Софи прошла к окну и открыла ставни, впуская влажный воздух. Она невидящим взглядом уставилась на церковь. Звон колоколов наполнил послеполуденный воздух печальным гулом.

Может, там, в Лондоне, в соборе Святого Георгия, сейчас тоже звонят колокола в честь бракосочетания Николаса и Джастин? Она вся сжалась при этой мысли. Как бы там ни было, девушка знала, что к алтарю с ним могла идти она.

– Простите, мадам, – сказал, приоткрыв дверь, слуга. – К вам посетительница.

– Она дала вам визитку? – спросила Софи. В это время никто не должен был прийти.

– Нет, но дама пояснила, что дело у нее срочное. – Роберт был одним из двух слуг, которые согласились поехать вместе с ней в Венецию. – Ее зовут миссис Гриффон.

Ее бывшая гувернантка? Что она делает в Венеции? Софи тут же почувствовала, что была важная причина для столь неблизкого путешествия немолодой женщины.