Текст книги "Дневники чудовища. Освобождая души"

– Саш, ты же не идиот и не слепой, а профессионал. Я в этом уверен, – хлопая по плечу Мухина, произнес Максим, успокаивая разгорячившегося коллегу. – Нам бы всем хотелось, чтоб «ВН» оказалась Венецкая Надежда, но это не так. Я же вам говорил, убийца тоже не идиотка, не будет она себя так подставлять с запиской.

Предчувствия Медведева снова сбылись.

– Саш, не веришь, так проверь. Выясни все обстоятельства аварии и пообщайся с докторами.

24. Боль утраты

Проходили дни. Все обвинения с Венецкой Надежды были сняты из-за отсутствия доказательств, подтверждающих ее причастность к убийствам. Физическая недееспособность Надежды была подтверждена бюро медико-социальной экспертизы, криминального характера произошедшей с ее семьей автокатастрофы не было установлено. Расследование дела Освободительницы вновь встало.

Прошло больше месяца после смерти Веры. После предания тела земле не всегда рядом находятся люди, которые готовы дальше поддерживать и продолжать сочувствовать горю другого человека. Проходит пара дней после похорон, и скорбящий человек остается со своей печалью в вакууме один на один. Вот и пришло это тяжелое время для семьи Калининых. Маргарита и Ника переносили потерю близкого человека каждая по-своему. Конечно, боль имеет конец. Нужно примириться, смириться с потерей, но у каждого свой период переживания.

Нике мерещились образы сестры в других людях, и при этом всякий раз она вздрагивала. Вот идет рыжеволосая девушка, волосы как у Веры, густые длинные. А вот кто-то громко смеется, звон смеха такой же, как у Веры. Она думала, что сойдет с ума. После гибели сестры Ника надеялась, что завоюет внимание матери как единственная оставшаяся дочь. Ника старалась изо всех сил перевести интерес матери на себя, чтоб отвести материнскую тоску, но безрезультатно. Маргарита ощущала внутреннюю пустоту, с гибелью дочери она лишилась части себя. Душевная апатия как большое увесистое одеяло окутала ее с ног до головы. Замкнувшись в себе, она так глубоко ушла в свою боль, что творящееся вокруг ее перестало привлекать. Всепоглощающее чувство вины, злость на себя, что недосмотрела, что не надо было пить снотворное, что не предотвратила трагедию, не оставляли ее в покое. По инерции она ходила на работу, которая позволяла отвлечься и на какое-то время забыться. Она брала дополнительные смены, чтоб меньше быть дома, где ей все напоминало о дочери.

Для многих наступала пора радости и веселья, ведь до Нового года оставалась неделя. В преддверии праздника украшенные витрины магазинов, кафе, торговых центров пестрили яркими огнями, гирляндами, красивыми инсталляциями. Город был окутан преображением, люди суетились в новогодних хлопотах. На многих улицах и площадях, а также во многих домах давно стояли наряженные елки.

Пока еще небольшая выпуклость ниже пупка не бросалась в глаза коллегам и окружающим, позволяя Нике скрывать свое интересное положение под свободной одеждой. Шла пятнадцатая неделя беременности. Реакция Тимура на новость, что она носит не его дитя, была для нее оскорбительна и унизительна. Ника предпочла поставить прочерк в графе отец еще не родившегося ребенка, вычеркнув Тимура, таким образом, из своей жизни и жизни малыша навсегда. Попытки Марго выяснить отцовство не увенчались успехом, и она поверила, что Тимур не имеет к этому отношения. Избегая осуждения со стороны людей, что молодая незамужняя девушка беременна, только избранные были посвящены в эту тайну. Некоторые сами догадались, что она носит ребенка, но из вежливости молчали, видя, что будущая мать не желает об этом говорить. Самочувствие ее было удовлетворительное. Токсикоз ее не беспокоил, изредка отмечалось легкое недомогание, сонливость и слабость. После новогодних праздников планировалось ультразвуковое исследование, на котором Ника должна узнать пол будущего ребенка.

Подходя к дому после работы, Марго опять столкнулась с бабой Маней.

– Целый день сегодня с улицы наблюдаю, как Ника окна моет. Негоже это, – цокая языком, говорила баба Маня. – Ой, нехорошо беременной это делать. Мало ли что, голова закружится, ведь седьмой этаж как-никак.

Марго разговор с бабой Маней разозлил. Зайдя в квартиру, она сразу налетела с обвинениями на Нику.

– Тебе заняться нечем? Окна моешь? Люди в шоке от тебя, – раздраженно говорила Марго.

– Я уже все помыла. И занавески повесила. Хотела тебя порадовать. Что я опять сделала не так? – в недоумении спросила Ника.

– Сорок дней только прошли, а ты квартиру намываешь. Что люди скажут? – возмущалась Маргарита.

– Вот именно, уже прошли. Что теперь не жить, рыдать всю жизнь в подушку. Праздник на носу, все готовятся.

– Праздник! У тебя, что совести нет? Сестру убили, а тебе хоть бы что, – в бешенстве кричала Марго, так что слюни разлетались в разные стороны.

– Я просто хотела чуть-чуть сменить обстановку, привести в порядок дом. Конечно, елку ставить не будем, останемся дома вдвоем. Думала…

– Думала она… Лучше б ты раньше думала, – глядя на живот дочери, ругалась Марго.

– Ты вообще меня любишь? Мне кажется, если бы я умерла, ты бы так по мне не убивалась, – в глазах Ники заблестели слезы.

Марго отвесила пощечину дочери со словами:

– Пошла отсюда, глаза мои тебя видеть не хотят. Ты бессердечная эгоистка. Неблагодарная скотина. Это из-за тебя Веру убили, если б она не побежала тебя искать, этого бы не случилось.

– Я эгоистка, я неблагодарная, – захлебывалась от слез Ника. – Я не чувствую себя виноватой в смерти Веры. Что произошло, то произошло, назад время не повернешь. Значит, так было суждено. – Хлопнув дверью, она ушла к себе в комнату.

Но теперь, когда Нику переполняли слезы, а на сердце было гадко и тяжко, она не хотела более искать спасения и советов на просторах интернета. Форум-чаты перестали ее успокаивать, а приводили к ярости и несли обиду. Она не искала больше поддержки и снисхождения там, боясь вновь напороться на критику и непонимание. Найдя новый выход для себя из этой ситуации, Ника завела личный дневник, куда могла выплеснуть накопившуюся боль, перенести свои переживания и мысли, выговориться вдоволь. Белый лист бумаги не пугал ее, она могла писать все, что ей вздумается и за что ей не было стыдно, ведь бумага все стерпит. Так дневник стал верным и молчаливым другом, который не осудит и не расскажет ее тайн.

25. Возвращение Освободительницы

Спустя полгода.

Наступило долгожданное лето. Дни стали длиннее, а вечера долгими и теплыми. Природа просыпается после зимы: расстилается зеленым шлейфом трава, в воздухе слышится аромат цветов. Из-за отсутствия у следственных органов информации по расследованию преступлений, совершенных Освободительницей, интерес к громкому делу у СМИ угас, и история стала забываться.

Утро в южном следственном комитете выдалось шумное. На работу из свадебного путешествия вернулся капитан Колесников, он провел отпуск с молодой супругой в Испании на белоснежно-песчаном побережье лазурного моря. Находясь в центре внимания, окруженный коллегами, он выслушивал поздравления с женитьбой и радостно делился с ними впечатлениями и положительными эмоциями от проведенного медового отпуска.

– Добро пожаловать в клуб женатиков, – хлопая по плечу, сказал один из сотрудников отдела.

Один майор Мухин оставался верен своему амплуа и отвешивал неуместные шуточки. Безобидные на первый взгляд высказывания из его уст превращались в оскорбительные, благодаря тому тону и выражению лица, в котором он их произносил.

– Только глупцы женятся в мае. Всю жизнь маяться будешь, – сказал Александр Мухин.

– Мы с супругой не суеверные, – ответил Денис.

– Что-то ты плохо загорел. Молодая жена не выпускала тебя из номера, пока ты достойно не выполнишь супружеский долг? – с издевкой произнес Александр.

– Я всегда плохо загорал, – спокойно ответил капитан Колесников, не обращая внимания на саркастические нотки в голосе майора Мухина.

– Денис, свадьба была отменная. Мы весело погуляли на ней, – сказала Светлана Осипова.

– Может, скоро повторим? – ухмыляясь, проговорил Мухин.

– Уж, надеюсь, нет. Один раз и навсегда.

– Не зарекайся, – сказал Мухин, разливаясь в хохоте. – Ты плохо знаешь женщин. В первый год супружеской жизни все нормально, они милые и красивые, а потом они превращаются в жабоподобных стерв.

Он кривлялся перед Денисом, изображая земноводное, выпучив глаза, широко растянув рот и высовывая туда-сюда язык. Гримасничанье майора не было оценено присутствующими по достоинству. Поведение Александра больше раздражало, чем вызывало смех.

– Саш, конечно, тебе виднее, по количеству заключенных браков ты лидируешь. Но будь деликатнее со своими умопомрачительными изречениями. А то такими темпами мы будем праздновать, скорее всего, твой третий развод, – не удержавшись, сказал майор Медведев, осадив Мухина.

– Денис, сегодня вечером лига чемпионов. Роналду играет. Может, завалимся в футбар после работы? – предложил один из сотрудников.

– Напарника не отдам, – произнес Максим. – У нас дела поважнее футбола будут.

– Какие? – удивился Денис, у которого глаза уже заблестели от предвкушения просмотра матча.

– Освободительница вернулась.

– Опа! Вот это новость.

– Мы не стали тебя дергать из отпуска.

– Что я пропустил?

– Самую блевотную часть работы – осмотр места преступления и вскрытие тела, – продолжал язвить Мухин.

Колесников закатил глаза и вздохнул. Он понимал, что Мухин, принижая других, акцентируя внимание на их недостатках, таким образом утверждается в себе. Однако брошенная майором реплика не прошла мимо ушей. Слова зацепили Дениса, пройдясь по больному и слабому месту. Годы службы так и не выработали привычку сдерживать рвотные позывы при виде крови.

– Так, настраиваемся на рабочий лад, – поспешил вмешаться Медведев, догадываясь, что напарник уже на взводе. – Здесь слишком шумно. Пошли ко мне.

Следователи отправились за Медведевым и прошли в его кабинет. Дождавшись, пока все усядутся, налив коллегам по чашке кофе, Максим достал толстую папку документов и передал Колесникову. Пока тот рассматривал фотографии с места последнего происшествия, Максим начал говорить:

– Два дня назад в своей квартире была убита Ирина Павлова, сорока двух лет. Женщина была юристом, работала в небольшой частной фирме. Достаточно известный и почитаемый специалист в своем кругу. Смерть наступила вследствие пересечения сонной артерии. Язык отсечен скальпелем и найден в мусорном ведре вместе с отрубленными кистями. По заключению нашего судмедэксперта доктора Геворкяна, расчленение конечностей проведено тем же орудием убийства, как в случае с убитой в парке, – мини-топором.

– Но в этот раз убийца не торопилась и орудовала как опытный мясник. Одним махом – и нет ручечки, – посмеиваясь, добавил Мухин, тряся кистью в воздухе.

– Сценарий преступления схож с прошлыми убийствами, – продолжил Максим. – Также на месте преступления оставлены аналогичные предыдущим сувенирные весы, присутствует надпись, выведенная кровью жертвы: «ТЫ СВОБОДЕН».

– Обращение написано в мужском роде. У убитой сын? – уточнил капитан Колесников.

– Да, подросток четырнадцати лет, скромный, забитый мальчишка, – подключилась к разговору Осипова, вводя неосведомленного Дениса в курс дела.

– Значит, это подтверждает наши догадки, что послания адресованы детям жертв, – констатировал Колесников.

– При опросе близких выявлено, что жертва состояла в разводе, у бывшего мужа давно другая семья, – продолжила говорить лейтенант Осипова. – Отношения с матерью у сына не складывались. Убитая была очень строга и требовательна, часто распускала руки при непослушании сына. Мальчик жил на два дома. В дни учебы жил с матерью, так как школа располагалась в двух шагах от дома. А в выходные и на каникулы уезжал жить к отцу, где ему было более комфортно. Вернувшись к матери за какими-то забытыми вещами, он и обнаружил ее мертвой в квартире.

– В итоге ничего нового, – смеясь, сказал майор Мухин. – В очередной раз Освободительница шлепнула плохую мамашку, лишив ее скверного язычка и распущенных рук.

– А улики? Есть что-то? – спросил Денис, обращаясь к Максиму.

– Убитая была плотного телосложения и имела физическое преимущество перед убийцей. Борьба, завязавшаяся между ними за жизнь, не увенчалась успехом для жертвы, убийца оказалась проворнее и ловчее. Но, как считает психолог Беркович, неожиданная попытка сопротивления со стороны жертвы и возможный риск провала сбили с толку убийцу. Эмоционально не справившись с этим, она потеряла концентрацию внимания и проявила неосторожность. Как ни старалась скрыть улики, тщательно стирая их, все же наследила и проглядела.

– Хорошо. И что мы имеем? Есть пальчики? Свидетели? – с надеждой уточнил Колесников, заглядывая в глаза коллег, профессиональный интерес его нарастал.

– Свидетелей нет. Под ногтями жертвы обнаружены частицы крови убийцы, а также пара пригодных отпечатков пальцев рук, – сказал Медведев.

– В базе ДНК совпадений не найдено, дактилоскопическая экспертиза тоже не дала результатов, пальчики ни за кем не числятся, – дополнил Мухин.

Одна из разложенных на столе фотографий, где были запечатлены отрубленные кисти убитой, притянула взор Осиповой. На ней отчетливо просматривался красивый маникюр с необычным дизайном на ногтях. Светлану всегда восхищали ухоженные женщины, умеющие за собой следить, в клан которых она не входила. Вечно загруженная на работе, а затем домашними обязанностями и делами, она не находила ни времени, ни сил на регулярный уход за собой. А пользование профессиональными услугами салонов красоты вообще сводилось только к особенным торжественным моментам. Вдобавок с детства у нее осталась дурная привычка грызть ногти в момент сильного психологического волнения, что на корню губило шансы иметь красивые длинные ногти. Невольно брошенный Светланой расстроенный взгляд на свои удручающие руки моментально был перехвачен злорадным майором Мухиным. А он не заставил себя долго ждать, чтоб не съехидничать:

– Маникюрчик понравился? А ты себя такими женскими радостями не балуешь, я смотрю.

– Надо отработать мастера маникюра юристки. – Светлана стыдливо спрятала свои руки под стол. – Предыдущие жертвы были достаточно следящими за собой женщинами и не пренебрегали услугами салонов красоты.

– Ха, ха, ха! Особенно алкоголичка была очень свежа и ухожена, – произнес Мухин.

– Мы прорабатывали эту версию с другими убитыми. Все жертвы ходили в разные салоны, общих точек пересечения не было найдено, – высказался Колесников.

– Да, но нам также известно, что жертвы пользовались изредка услугами на дому, – продолжала Светлана. – Близкие не смогли нам предоставить имена и контакты тех, кто к ним ходил. Может, как раз этот мастер является связующим звеном между жертвами.

– Я уже связывался с секретарем юриста, договорился о встрече, – сказал Максим.

– Вот и отлично. Навестим место работы и заодно выясним, кто там ей ногти пилил, – проговорил Мухин.

26. Улики

Спустя пару часов следователи подъезжали к комплексу делового центра, где располагался офис частной юридической фирмы, в котором работала убитая Ирина Павлова. На огромной территории бизнес-центра размещалось несколько многоэтажных офисных зданий с богатой инфраструктурой и собственным паркингом. Это как отдельный мир, похожий на район, вмещающий все необходимые базовые объекты. Здесь были аптеки, банки, салоны красоты, фитнес-клубы, различные продуктовые и вещевые магазины, а также можно было купить цветы и подарки. Большое количество кафе и ресторанов на любой вкус удивляли изобилием блюд и стилистическим оформлением. Здесь было всё – от фастфуда до изысканной итальянской кухни, можно было также вкусить прелести китайской или вьетнамской еды.

Ища среди множества помещений юридическую контору, следователи шли по длинному коридору. Шел ремонт здания, на пути им попадались рабочие. Идущая им навстречу секретарь выглядела молодо и стильно. Офисный наряд, состоящий из синих брюк и белой блузы, не скрывал хорошо сложенную фигуру и достоинства в зоне декольте. Эффектная брюнетка явно знала себе цену. При виде такой красоты мужская часть следователей оживилась, а майор Мухин не удержался, чтоб не высказаться:

– Ля, какая! Добротная пятерочка будет. Это я не про харизму, а про размер.

– Фу, видите себя прилично, – проговорила Светлана.

Группа расположилась в приемной на мягких диванах. С первых же минут общения секретарь вела себя активно и была очень сговорчива.

– Мы всем коллективом очень огорчены такой ужасной новостью. Такое горе как обухом по голове. Никто не мог себе представить, что вот так, в квартире, средь белого дня, – начала говорить секретарь.

В этот момент в коридоре меняющий проводку мастер, стоящий на козлах, не удержав равновесие, с грохотом упал вниз. Это вызвало смех и бурное обсуждение других рабочих с применением нецензурной лексики. Происходящее было слышно за закрытой дверью приемной.

– К сожалению, сейчас в крыле нашего здания идет косметический ремонт, как вы могли заметить, – продолжала секретарь. – На это время сотрудники распущены во внеочередные отпуска. В офисе я одна как дежурная. Руководство дало мне наставления оказать вам должное внимание и содействие. Чем я могу быть вам полезна?

– Мы бы хотели знать, были ли у убитой недоброжелатели, явные враги? Подозреваете ли вы кого-то в ее убийстве? – спросил майор Мухин, который так и не смог совладать с собой и отвести взгляд от прелестей девушки во время разговора.

Создавалось впечатление, что Александр обращается именно к этой части тела. Брюнетку, явно привыкшую к такой реакции со стороны противоположного пола, не смущало данное положение вещей.

– Понимаете, юрист влияет только на процесс, – деловито начала рассуждать секретарь, взвешивая каждое свое слово. – В силу знания юридических аспектов помогает выбрать более правильный вариант решения проблемы из всех возможных. Но не всегда получается помочь клиенту, особенно когда они обращаются слишком поздно. А иногда это невозможно в принципе или просто не везет, так как что-то пошло не так. Например, всплыли досадные подробности, поменялись законы. Да что угодно может поспособствовать неудаче. Отсюда, конечно, бывают недовольные клиенты. Но нет. Я не располагаю такой информацией и предположить даже не могу, кто бы мог так сильно желать зла Ирине Анатольевне, решившись лишить ее жизни.

– Какими делами она занималась? – спросил Медведев.

– Спектр оказываемых Ириной Анатольевной услуг большой. Она была очень опытным и грамотным специалистом. Ой, так непривычно, говорить о ней в прошедшем времени, – казалось, девушка искренне сопереживает утрате. – Но в основном она консультировала и оказывала помощь по семейным вопросам, бракоразводные, наследственные и имущественные дела.

– Вы являетесь общим секретарем конторы или ее личным? – спросил капитан Колесников, который все время что-то записывал в блокноте. Он старался не смотреть на брюнетку, чтоб не поддаться искушению соблазна застрять, так же как и майор Мухин, у нее в декольте.

– Личным. Но мне больше нравится формулировка «помощница», – поправила его девушка.

– И в чем вы ей помогали? – поинтересовалась лейтенант Осипова.

– Следила за распорядком дня, организовывала встречи, контролировала почту и деловую переписку, отвечала на звонки и выполняла различные поручения.

– Какие у нее были отношения с семьей, с сыном? – уточнил Медведев.

– Чужая душа – потемки. Я не сильно осведомлена о личной жизни Ирины Анатольевны, она не любила делиться подробностями, считая неуместным отвлекаться не на рабочие моменты. Но я часто была свидетельницей их телефонных разговоров с сыном. Она раздражалась, когда он ее беспокоил не по делу. Разговаривала с ним всегда сухо, я бы сказала, даже грубо, а порой и срывалась. Это все, что я могу вам сказать.

– Были ли ссоры, скандалы в последнее время в офисе, очевидцем которых вы были? – снова спросил Колесников, не поднимая глаз.

Призадумавшись, она ответила:

– Ну, из последних… я припоминаю только скандал с Айнурой. Это мастер маникюра, к которому ходила Ирина Анатольевна.

На этих словах следователи оживились, переглянувшись между собой. Видя их удивленные лица, девушка добавила:

Их связывали давние приятельские отношения. Примерно месяц назад Айнура обратилась к ней за помощью – проконсультировать своего любовника по бракоразводному делу. У него брачный контракт, и он искал удачное решение вопроса в свою сторону при разводе. Пообщавшись с мужчиной, изучив его документы, Ирина Анатольевна высказала Айнуре все свои мысли о нем без прикрас. А именно, что он никогда не уйдет от жены, что она тратит с ним время. Обещания его ломаного гроша не стоят. Он далеко не идиот, чтоб ради нее потерять золотую жилу в лице жены. Естественно, Айнуре все это не понравилось. Разговор перешел на повышенные тона, хлопанье дверей и все в таком духе.

– У вас есть контакты мастера маникюра? Как нам ее найти? – активизировалась Светлана.

– Далеко ходить не надо, Айнура здесь. Салон красоты, где она работает, располагается на первом этаже соседнего корпуса. Многие на работе бывают дольше, чем дома. Одним из преимуществ нашего бизнес-центра в том, что все находится в пешей доступности. Это так удобно, экономит время и деньги.

– Не будем и мы тратить его попусту, кому-то оно может стоить жизни. Разделимся? – предложил Медведев коллегам. Затем шепотом добавил, смотря на Александра и Светлану. – Мотив не бьется, но проверить маникюрщицу надо. Вы же хотели пообщаться с той, кто юристу ногти пилил?

Те, кивая, подтвердили свое согласие и поспешили на выход.

– А мы с капитаном Колесниковым осмотрели бы еще кабинет убитой, – произнес уже вслух Максим.

– Вы хотите обыскать кабинет? – встревожилась брюнетка. – Для этого нужен ордер, без него я не могу вам этого позволить.

– Нам бы только взглянуть на него. Посмотреть, где работала Ирина Анатольевна, чем дышала. Иногда обстановка говорит сама за себя, – произнес Колесников.

– М-м-м. Понятно, составить психологический портрет, – важничая, сказала помощница юриста.

– Вы такая проницательная, – подключая все свое обаяние, расплываясь в улыбке, произнес Максим.

– Если вы мне обещаете ничего там не трогать, особенно документы с делами, то я могу пойти вам навстречу, – стараясь казаться невозмутимой, проговорила девушка.

Рабочие сменили свою локацию, гремя инструментами, они раскладывали свои вещи посередине приемной.

– Здесь стало шумно. Давайте пройдем в кабинет. На нашем этаже только начались ремонтные работы, рабочее место Ирины Павловны еще не тронуто.

Рабочая комната убитой была достаточно просторная и уютная. Создавалась иллюзия скорее домашнего кабинета, чем атмосфера строгой офисной обстановки: шторы вместо жалюзи, мягкий диванчик с маленьким стеклянным журнальным столиком, мебель в теплых тонах. Вдоль одной стены располагались шкафы, на многочисленных полках которых размещались большие папки для хранения документации в одной цветовой гамме. Письменный стол с компьютером располагался в центре и был направлен к входу. По бокам стулья для посетителей. Окинув взглядом рабочую зону, Медведев отметил образцовый порядок – такой, какой любил сам, все лежало четко на своих местах. Канцелярские принадлежности аккуратно расставлены в органайзерах по ячейкам, блокноты и документы строго уложены по одной линии, так что ни один листик не выбивался из общей стопки. Не попадались никакие личные предметы убитой: ни семейных фоторамок, ни спрятанных тапочек под столом или каких-то пакетов.

– Перфекционистка, – отметил майор.

– Да. Ирина Анатольевна была педантичной натурой.

Колесников рассматривал через стеклянные дверцы шкафа надписи на корешках папок.

– Вы мне обещали, ничего не трогать, – напомнила брюнетка, обращаясь к капитану.

– Да, – ответил Денис.

Феноменальная интуиция майора Медведева призывала задержаться. Он так надеялся найти что-то существенное, но глазу было не за что зацепиться. Простояв пару минут в молчании, напоследок он решил оценить вид из окна. Отодвинув плотные шторы, он с удивлением наткнулся на что-то большое, стоящее в углу на полу.

– Это уже интересно. Смотри, – сказал Максим, глядя на Дениса.

– Массажный стол? – сказал Колесников и начал рыться у себя в блокноте.

– У нее были проблемы со здоровьем? – спросил Медведев.

– Периодически беспокоили боли в спине, сидячая работа давала о себе знать, – ответила помощница юриста.

– Она пользовалась услугами тибетской медицины? – уточнил Колесников.

– Нет. К ней лично приходила массажистка.

– Она работает здесь? – оживился Медведев.

– Нет. В нашем комплексе есть массажисты, но они все мужчины. Ирину Анатольевну это не устраивало.

– Как она появилась? – спросил майор.

– Сарафанное радио, но я не помню, кто ее рекомендовал. Влада очень милая девушка в общении. Ирина Анатольевне она очень нравилась… Забыла, как же ее фамилия, – задумалась помощница.

– Влада – это Владислава?

– Да.

Медведев полагал, что ход расследования идет в правильном направлении, и его чутье обострялось с каждой минутой. Он продолжал расспрашивать:

– Случайно не брюнетка с длинными волосами?

– Не натуральная брюнетка. Она крашеная.

– Лет до тридцати, с тридцать девятым размером обуви?

– Ха-ха, – рассмеялась блондинка, не понимая хода мыслей майора. – Ну, таких подробностей я не знаю. Вы знакомы с ней?

– Нет, но мы очень давно мечтали с ней встретиться, – кивая головой, ответил Колесников.

– А домой она к ней тоже ходила? – продолжал выяснять Медведев.

– Как было удобно Ирине Анатольевне. Иногда здесь, иногда домой.

– Вы записывали ее на сеансы массажа? – спросил Денис.

– Нет. Я контролировала только рабочие моменты. Остальное: записи в салоны красоты, к врачу, покупка билетов, бронирование отелей – не входило в круг моих обязанностей.

– Значит, у вас нет ее данных? – со вздохом произнес капитан.

– Я массаж не делала, у меня ничего не болит. Но мои коллеги пользовались ее услугами и были довольны. Влада так себя положительно зарекомендовала, что про нее стали спрашивать из соседних офисов. Поэтому у меня остались ее данные, на всякий случай. Так как она часто здесь появлялась, коллективом было принято решение купить на общие деньги один массажный стол, чтоб она каждый раз не ездила со своим через всю Москву. Для удобства она даже оставляла у Ирины Анатольевны вещи.

– Где они? – в один голос воскликнули следователи.

– И обувь? – вдобавок спросил Денис.

– Наверное, я не знаю, что там хранится, – брюнетка открыла дверцу глухого шкафа и достала пакет.

Медведев забрал пакет из рук девушки, чтоб та, не оставила своих отпечатков пальцев. Он сам аккуратно, не прикасаясь к вещам, помогая себе шариковой ручкой, достал медицинский костюм, две пластиковые бутылки с ароматизированными маслами для массажа и обувь на ортопедической подошве. Втроем им не терпелось узнать заветный размер. Максим концом ручки перевернул один тапочек лицевой стороной вниз.

– Надо же. Вы угадали, – в изумлении сказала помощница убитой.

– Вы не представляете, как вы помогли следствию, – расплываясь в улыбке, сказал Медведев.

Следователи были довольны стечением обстоятельств, выявленные находки давали надежду, что они близки к разгадке еще одной головоломки.

Тем временем в подсобке салона красоты майор Мухин и лейтенант Осипова опрашивали мастера маникюра, применяя тактику злого и доброго полицейского. Рыдающая Айнура находилась в ужасе, что ее подозревают в убийстве юриста.

– Прошу вас, тише. Вы распугаете всех моих клиентов. Я ни в чем не виновата, – вытирая слезы, говорила она.

– Мы это и пытаемся выяснить. А вы не хотите помочь самой себе, – сказал Мухин.

– У вас есть алиби? Нам нужно только подтверждение вашего алиби, – спокойным тоном спрашивала Осипова.

Айнура плакала и ничего не говорила.

– Молчите. Ну, давайте, закапывайте себя глубже, – размахивая руками, покрикивал Мухин.

– Я была не одна, с мужчиной, – ели выдавив через слезы, произнесла Айнура.

– Он может это подтвердить? – спросила Осипова.

– Да все с ней ясно. Алиби нет. Чего мы с ней церемонимся, в отделение ее, – грозно сказал Мухин.

– Зачем в отделение? У меня с документами все в порядке. Разрешение на работу есть. Не надо в отделение, – умоляла Айнура.

Мухин продолжал использовать психологическую тактику и давил на и так напуганную девушку:

– Мы не документы пришли проверять. Вы что, не понимаете, насколько все серьезно? Вы подозреваетесь в убийстве. Прокатаем ваши пальчики, заодно вызовем вашего любовничка на дачу показаний. Может, он будет посговорчивее.

– Пожалуйста, не впутывайте его в это дело. Он не простит меня, если про нашу связь узнает его жена, – она дрожала как осиновый лист.