Текст книги "Дневники чудовища. Освобождая души"

16. Спящая красавица

В то же время полковник Михаил Зуев сидел в своем кабинете, рабочий день только начался. Он вел важные телефонные переговоры и попросил никого не беспокоить его. Совещание подошло уже к концу, как в кабинет постучали. Зашла секретарь с видом побитой собаки и сказала:

– На линии северный отдел, настаивают, говорят срочно. Соединять вас?

– Что у них там случилось? – спросил полковник Зуев.

– Не знаю, не говорили, – поднимая плечи, ответила секретарь.

– Соединяй!

Полковник поднял трубку, выслушал. Затем по коммутатору объявил секретарю:

– Вызови быстро ко мне майора Медведева и майора Мухина.

Позже, когда следователи прибыли в кабинет Зуева, он им сообщил:

– На севере Москвы в одном из парков сегодня утром найдены два трупа.

– А при чем здесь мы, южные? – ухмыляясь, ответил Мухин. – Нам своего добра хватает.

– На месте преступления найдены весы. Северные считают, что по почерку есть сходства с нашей Освободительницей.

Все трое переглянулись.

– Принимайте в работу, – сказал полковник Зуев. – Жду от вас полного отчета.

Когда следователи Медведев и Мухин со своими напарниками Колесниковым и Осиповой на двух машинах подъехали к парку, на часах уже было десять утра. Вход в парк ограждала полицейская оградительная лента, рядом стояли несколько припаркованных полицейских машин и микроавтобус судмедэксперта. Слухи о преступлении уже разнеслись. Надоедливые репортеры были тут как тут, дальше парковки их не пускали. Только следователи вышли из машин, как на них, словно туча саранчи, налетели журналисты с вопросами:

– Это правда, что Освободительница вернулась?

– Вы уже установили личности убитых? Вы сообщили родственникам погибших?

– Вы уже знаете мотив убийцы?

– За один день два убийства. Убийца претендует на массовость?

Медведеву самому не терпелось осмотреть место происшествия, чтоб получить ответ на последний вопрос – почему найдено два трупа. Не давая никаких комментариев, все четверо следователей южного отдела поспешили поприветствовать коллег. Пара оперативников северного отдела подняли полицейскую ленту и провели сослуживцев к месту преступления.

Работа опергруппы была в самом разгаре. Один из мужчин оторвался от дел и пошел навстречу вновь прибывшим сотрудникам. Все обменялись приветствиями.

– Лейтенант Рогов, – представился коренастый полицейский. – Рад видеть, быстро вы добрались.

Рогов подвел группу следователей к первому трупу. Среди деревьев и почти голых кустов лежало тело женщины в куче опавшей листвы. Горло убитой было перерезано, вокруг запекшаяся кровь, обе кисти были отрублены, на груди жертвы лежали сувенирные весы, точь-в-точь как при обнаружении погибших Соколовой и Образцовой.

– Блевать будешь? – язвительно спросил майор Мухин у Колесникова, который склонился над мертвым телом, рассматривая повреждения, нанесенные убийцей. Денис проигнорировал выпад в свою сторону и не ответил на вопрос Мухина.

– Труп был обнаружен сегодня утром в половине восьмого утра местной жительницей, – начал лейтенант Рогов, посвящая окружающих в курс событий. – Она всегда выгуливает свою овчарку рано утром. Забеспокоилась, когда собака выскочила из кустов, неся в зубах часть конечности. Сама женщина не решилась осмотреть кусты. Вызвала полицию. Позже, когда мы приехали, она же и опознала убитую. Это ее соседка по дому, известная особа в этих местах, Ольга Круглова, тридцати пяти лет.

– Я бы дала больше. Плохо выглядит, – сказала лейтенант Осипова.

– Да, жертва часто уходила в запой. Имела привод в полицию за кражу, официально нигде не работала.

– Дети? – спросила Осипова.

– Многодетная мать-одиночка, у нее трое малолеток, жили на детские пособия. Семья в последние два года состояла на учете у сотрудников полиции по делам несовершеннолетних. В органы опеки и попечительства об инциденте сообщено.

Лейтенант Рогов отвлекся, давая распоряжения одному из коллег:

– Леха, внимательно изучи кусты, растительность, вдруг остались кусочки ткани. – Затем продолжил. – Парк был местом встречи для проведения совместных попоек со старыми знакомыми. Сейчас их допрашивают. Можно было бы предположить, что убийство совершено кем-то из предполагаемых собутыльников на почве вспыхнувшей ссоры, но, как сами видите, детали преступления указывают на схожесть с почерком разыскиваемой Освободительницы.

– Орудие преступления найдено? – спросил майор Мухин.

– Нет, мы ничего не обнаружили, – ответил Рогов.

– Улики, что-то есть? – поинтересовался Колесников.

– Накануне, с четвертого по шестое ноября, в парке проходил осенний фестиваль, была разбита ярмарка в честь Дня народного единства. Народу было предостаточно, так что следов слишком много, боюсь, мы все идентифицировать не сможем, – сказал Рогов, затем вновь обратился к коллеге. – Леха, что там со следами обуви? Есть стоящие?

Вокруг места происшествия, конечно же, оставались следы обуви, а также там, где подходила убийца.

– Есть, целая цепочка. Не затопчите мне только тут! Ходите и ходите! – буркнул эксперт-криминалист, фотографирующий в этот момент следы, оставленные обувью рядом с трупом женщины.

– Язык на месте? – поинтересовался Колесников, фиксируя в своем блокноте важные наблюдения.

– Да, – ответил Рогов.

– Убийца оставила весточку, послание? – спросила Светлана Осипова.

– Нет. Мы ничего такого не обнаружили.

– Я не пониманию. Убийца оставила свою визитную карточку – весы, но в этот раз не отрезала язык и не оставила послания. У нее поменялся план, или она изменила свой ритуал? – возмущалась Осипова.

– Скорее всего, просто не успела закончить свои дела. Спугнули, – сказал Медведев, который внимательно все слушал и осматривал, но не проронил до этого ни слова.

– Да, верно. Убийце явно помешали. Пройдемте дальше, – сказал лейтенант Рогов.

Пройдя сто пятьдесят метров, группа следователей вышла на асфальтированную дорожку парка. Возле тротуара находилось тело молодой девушки без явных признаков насильственной смерти, на ней не было ни крови, ни царапин. Она лежала на спине, глаза были закрыты. Ее длинные огненно-рыжие волосы раскинулись как языки пламени на шоколадном, грязно-желтом ковре палой листвы. Казалось, что шум периодически налетавшего ветра пел колыбель, под которую девушка крепко уснула, но грудь не поднималась в такт дыханию, заявляя, что рыженькая мертва.

– Кажется, что ее толкнули. Она упала навзничь и ударилась о камень затылком, – сказал судмедэксперт, осматривающий тело, указывая на припорошенный листьями булыжник размером чуть больше кулака, который выглядывал из-под головы жертвы. – Я изучу рану лучше, когда мы доставим тело в морг. Пока могу сказать, что ориентировочно смерть наступила в то же время, как и в первом случае: с полуночи до двух часов ночи.

– Красотка, – со вздохом сказал капитан Колесников.

– Спящая красавица, – дополнила Осипова.

– Поцелуешь, Денис, – как всегда с издевкой сказал Мухин.

Неуместный сарказм майора Мухина раздражал всех, чаще всего его пропускали мимо ушей и не вступали с ним в дебаты, но Денис не выдержал на этот раз и ответил:

– Если бы я мог сотворить такое чудо, я бы это сделал. Но мертвые не воскресают.

– Парк небольшой, благоустроили недавно, пользуется популярностью не только среди местных, открыт круглосуточно. К сожалению, видеонаблюдения не предусмотрено, – продолжал информировать лейтенант Рогов. – Отсюда хорошо просматривается место первого преступления, сквозь голые кусты и деревья. Вероятно, прогуливающаяся по дороге девушка заприметила движение или шорохи в кустах. Оказалась невольной свидетельницей. Здесь, настигнув ее, убийца толкнула. При ней не обнаружено никаких документов и других опознавательных вещей, только сотовый. По предварительным данным, убитая – Калинина Вера, ждем опознания тела родственниками.

Собрав все вещи, когда все протоколы были записаны, решены организационные моменты, оперативно-криминалистическая группа со следователями направилась к выходу. Один из полицейских обратился к лейтенанту Рогову:

– Надо успокоить общественность, репортеры рвут и мечут.

Следователи переглянулись. Все понимали, что они не уедут незамеченными мимо ошивающихся до сих пор на парковке медийщиков, которые не отступят, пока не узнают всю историю. Но никому не хотелось этого делать.

– Есть желающие? Может, вы, майор? – глядя на Медведева, спросил Рогов.

– А с этим к майору Мухину. Он у нас спец по интервью, – ответил Максим.

– Хорошо перевел стрелки, – шепотом сказал Колесников Максу.

– Я могу, без проблем, – оживился Мухин, высокомерие которого зашкаливало.

– Осторожно, не сболтни лишнего, – предупредил его Медведев.

Стоя вдоль припаркованных машин, следователи сделали перекур, беседуя на посторонние темы, издали наблюдая, как Мухин получал удовольствие от повышенного внимания репортеров к своей персоне.

– Пока нашим сотрудникам из южного отдела следственного комитета совместно с работниками из северного отдела удалось лишь установить личность убитой, – с гордо-деловитым видом говорил майор Мухин. – Это местная жительница Ольга Круглова, тридцати пяти лет. Она вела асоциальный образ жизни, пила. С беспечной матерью неоднократно проводились профилактические беседы, но на путь исправления она не встала и продолжала злоупотреблять спиртным. У погибшей осталось трое несовершеннолетних детей, сейчас ими занимаются органы опеки и попечительства. Правоохранительные органы просят оказать помощь в установлении обстоятельств убийства потерпевшей. Особенно нас интересует свидетельства тех, кто видел Ольгу Круглову после шестого ноября.

– Ей перерезали горло? Это работа рук серийной убийцы Освободительницы?

– В результате проведения следственных действий мы пришли к выводу, что преступления совершены одним и тем же лицом, ранее объявленным в розыск, – сказал майор Мухин.

– А что со второй погибшей? Это случайное убийство или запланированная жертва?

– Личность второй убитой девушки пока не установлена. Но это дело времени. Предполагаемые родственники вызваны на опознание тела. Вторая жертва – нежелательный очевидец преступления, по неудачному стечению обстоятельств оказавшаяся, как говорят, в не том месте и не в тот час. Оперативно-разыскные мероприятия продолжаются.

– Ну, как я вам? – напрашиваясь на комплименты, спросил Александр Мухин, подошедший к коллегам.

– Саш, бесподобно! Наша суперзвезда, – ответил Медведев, хлопая его по плечу.

Довольный собой Александр Мухин, греясь в лучах пятиминутной славы, не замечал насмешек коллег за спиной. Максим был прав, назвав его трусливой моськой. Помалкивать и прислуживать подлому доносчику Мухину он не мог. Поэтому, избрав удобную тактику по отношению к майору Мухину, Медведев хвалил его по поводу и без повода, теша его самолюбие. Собаке много не надо, чтоб не кусаться и не лаять, – достаточно почесать за ушком.

«…Возмездие Немезиды свершилось, но не в полном объеме. Мне пришлось спешно ретироваться, недоделав начатое. Мне помешали. Но я успела высказать этой твари алкоголичке все, что о ней думаю, чего она заслуживает. Да услышат меня те, кому был отправлен мой посыл.

Я почувствовала, что за мной из-за кустов кто-то наблюдает. Мне не нужен был свидетель, но все разрешилось само собой, очень кстати. В темном парке наши глаза встретились на мгновение… но сама судьба распорядилась и предначертала дальнейшие действия… Она будет молчать, она ничего не скажет, потому что уже не сможет. Мне нечего бояться, я знаю, она никогда не заговорит…

Мне придется затаиться на какое-то время. Это не значит, что я отступлю. Я не могу так рисковать. Я не должна быть поймана сейчас, когда на кону расправа над главным моим врагом. Ведь битва с самым ужасным чудовищем у меня впереди. Рано или поздно наступит этот знаменательный день, и теперь я знаю: я готова к сражению. Я полна сил, и у меня есть все средства и возможности сопротивляться натиску этой мрази, дать ей отпор и наказать ее. Да придет возмездие Немезиды, и воздастся ей по заслугам.

Двадцатый век так богат выдающимися изобретениями. Мы совершаем полеты на космических аппаратах, перемещаемся на автомобилях, путешествуем на самолетах, получаем информацию и сообщения по радио и телевидению, у нас есть кондиционеры, холодильники в каждом доме и многое другое. Сейчас мы не представляем жизни без этих изобретений. Но самыми значимыми для меня являются интернет и мобильный телефон. С помощью интернет-пространства – бесценного источника знания – можно найти ответы на многие вопросы. Благодаря камере на сотовом, я делаю замечательные памятные снимки с мест моих побед над очередной тварью. Я не коллекционирую трофеи, пропитанные омерзительным запахом этих ничтожеств. Мою душу греют фотографии. Я просматриваю их, вспоминая то чувство наслаждения, которое я испытывала при совершении наказания. Мои фантазии не иссякают, я снова и снова хочу окунуться в те моменты, но пока мне остается лишь притаиться в своем уютном теплом гнездышке. В моем проверенном убежище, в котором я пряталась от боли, оскорблений и унижений, ото всех тварей и исчадий ада, кишащих в этом жестоком мире. Здесь никто меня не найдет. Здесь мне хорошо, тихо и спокойно. Здесь я могу быть той, какая я есть.

7 ноября

ВН».

17. Святое

Сейчас для следователя Медведева не было дела важнее поимки Освободительницы. Задержавшись допоздна на работе, он размышлял над мотивами совершенных убийств. От выкуренных сигарет и переизбытка кофеина в подложечной области стояла изжога. В голове снова и снова прокручивались те же вопросы, которые не оставляли его в покое. «Кто ты? Где ты бродишь? Какой мотив?» Максим продолжал размышлять и анализировать, где то общее звено – ниточка или точка соприкосновения жизней трех жертв. «Чтоб понять убийцу, надо узнать жертв». Вновь тупик. Получить ответы на главные вопросы пока так и не удавалось.

Сколько бессонных ночей он провел не дома, а на месте преступления, сколько пропустил праздников и выходных дней, наполненных мыслями о работе. Его бывшая жена не смогла смириться с таким ритмом его жизни. Лишь единственная женщина, которая всегда терпеливо ждала его внимания и никогда не предъявляла претензий, понимающая его с полуслова и готовая поддержать в любую минуту, умеющая найти подходящие слова для мотивации, – его мать. Мать – это святое, так считал Максим. Он испытывал к ней только любовь и вечную благодарность. Они вместе сестрой были обязаны ей всем. У младшей сестры Макса было двое детей. Четырехлетние близнецы были настоящими сорванцами, которые доставляли немало хлопот, и сестра забрала мать жить к себе, чтоб та помогала ей присматривать за малолетними шкодниками. А Макс, обделенный судьбой иметь своих детей, души не чаял в племянниках. Он вспомнил о не сдержанном обещании, которое дал на днях матери. Чувство вины подтолкнуло его набрать номер, несмотря на поздний час, зная, что она будет только рада услышать его голос.

– Здравствуй, мам!

– Привет, сынок! – в трубке раздался теплый голос его матери.

– Не разбудил?

– Нет! У тебя все хорошо?

– Да. Я был так занят, что даже не замечал, какой день недели. Обещал перезвонить и не сдержал слово.

– Но все же перезвонил. Сынок, я все понимаю. У тебя такая тяжелая работа.

– А у тебя как? Как самочувствие?

– Все нормально. Я слежу за твоим расследованием по телевизору. Поймал?

– Нет, все еще ловлю.

– Ты бы вырвался как-нибудь к нам на часок. Близнецы будут рады увидеть дядю.

– Не уверен, что получится. Все зависит от того, как пойдет дело Освободительницы.

– Родной, мы очень соскучились, – ласково прося, сказала мать.

– Посмотрим мам, если только на часок.

18. Потеря веры

Молва о двойном убийстве в парке быстро разошлась по соседним окрестностям еще до того, как об этом сообщили по телевизору в новостях и написали в СМИ. Когда жители близлежащих домов, неизвестно откуда, узнали, что убита именно молодая рыжеволосая девушка, то все подумали о Вере. Но никто не решился прийти к ее матери и спросить, так ли это. Потому что смерть близкого как неизбежный спутник жизни является одним из самых тяжелейших событий и испытаний для любого человека, оно оставляет после себя глубокий след, а иногда и долго не заживающий рубец в его душе. Ведь это неправильно и неестественно, против законов природы, когда дети умирают раньше своих родителей.

Маргарита возвращалась из морга, куда ее вызвали на опознание тела, обнаруженного в парке. Выйдя из такси, Марго встретила ошарашенную бабу Маню, стоящую возле подъезда. Сломленный, подавленный горем вид Маргариты, на которой не было лица, говорил сам за себя. Было понятно, что худшие опасения подтвердились.

– Маргарита, ну что там? Ты из морга? Это она? – спросила баба Маня.

– Я потеряла дочь, мою девочку, – уставившись в одну точку, произнесла Марго.

– Ой, горе-то какое! Какое несчастье! Бедная Вера! – держась за голову, говорила баба Маня.

Обе разрыдались.

– Веры больше нет, – неопределенно сказала Марго – то ли про дочь, то ли про веру в Господа.

– Я только прознала, в больнице с давлением лежала, сегодня выписали. Как это произошло? Что говорят? Что теперь? Какая помощь тебе нужна?

– Потом, все потом. Сейчас не могу говорить.

Марго и Нику окружило много людей, которые помогали с организацией поминок. Приехали родственники из Твери, приехала и тетушка Марго, несмотря на свое плохое самочувствие и возраст. И вот настал тот день, когда со всеми формальностями было покончено и правоохранительные органы наконец-то разрешили похоронить Веру Калинину, которая фигурировала в уголовном деле как свидетельница.

В день похорон выдалась противная погода. Потеплело, снег таял, периодически шел мелкий моросящий дождь, казалось, сама природа плакала. Огромная толпа людей медленно двигалась как мрачная туча, проходя меж узких троп и могил по кладбищу, продвигаясь к открытому гробу, где лежала погибшая, так рано ушедшая из жизни и при столь трагических обстоятельствах.

– Ого, сколько народу. Одна молодежь, – произнес один из работников кладбища, наблюдая за сопровождающей процессией.

– Наверное, молодой кто-то умер, – сказал другой работник.

Вера была общительным человеком. Проститься с ней пришло большое количество людей, одноклассников, коллег по работе, подруг, соседей по дому, друзей по двору, родственников, включая и просто любопытных людей. Парням и девушкам такой же молодой, как она сама, было сложно поверить в случившееся. Кому-то было тяжело настолько, и их так парализовало, что смотрели на покойницу издалека. А кто-то понимал, что уже ничего нельзя сделать для мертвого человека, только выразить боль и любовь в слезах и цветах.

Люди стояли возле свежевырытой могилы, нависало тягостное, физически ощущаемое молчание. Все пестрило разноцветными цветами от гвоздик до роз, только лица людей оставались мрачными и тусклыми. Тимур шел с огромным букетом тигровых лилий яркого оранжево-красного цвета, в знак символизирующего сочетания с рыжими прядями волос своей погибшей возлюбленной. Именно с этим цветком он ассоциировал ее. Он подошел к гробу и возложил цветы, которые затмили все другие цветы.

Рядом с гробом, еле живая, убитая горем, не перестающая плакать, стояла Маргарита. Под одну руку ее обхватила тетушка, под другую поддерживала дочь Ника с серым оттенком лица, выглядящая хуже трупа.

Решившись, Тимур подошел к близким Веры.

– Примите мои соболезнования. Я скорблю вместе с вами, это тяжелая потеря для нас всех. Она многое для меня значила, – через ком в горле искренне говорил Тимур.

– Вот мы и встретились, Тимур. Сейчас я жалею, что это не случилось раньше. В этом есть моя вина. Может, все бы по-другому сложилось бы. Я знаю, она любила тебя, – со слезами на глазах сказала Марго.

– На все воля Бога! – смог выдавить из себя Тимур, не находя более подходящих слов.

Подошедшие к ним сотрудники ресторана, где работала Вера, заговорили:

– Она была нашей искоркой, веселой, беззаботной зажигалочкой.

– Мы ее очень любили.

– Нам будет ее не хватать.

– Весь коллектив ресторана глубоко опечален известием трагической смерти Веры. Только светлые воспоминания о ней останутся в наших сердцах. Мы бы хотели вас материально поддержать, – Тимур протянул Маргарите конверт с деньгами, которые собрал коллектив ресторана.

Марго поблагодарила их всех. Видя, как Ника не сводит глаз с Тимура, Марго сказала:

– Вам есть о чем поговорить.

Оставшись вдвоем, Ника с Тимуром отошли в сторонку от посторонних взглядов. Без всяких прелюдий, убедившись, что их никто не слышит, Ника сразу вымолвила:

– Я беременна. Срок восемь недель.

– Вот так вот. У нас было-то один раз, и ты уже беременна.

– Да.

– Ты уверена, что это мой ребенок?

– Да как ты смеешь?

– Я не уверен. Если ты смогла переспать с мужчиной своей сестры, то кто тебя знает.

– Подлец! Это твой ребенок.

– Я люблю Веру. Любил, – поправил себя Тимур. – С тобой я не хочу иметь ничего общего. Мне не нужен этот ребенок, даже если он мой. Сама решай, оставить его или нет.

– И это все, что ты мне можешь сказать?

– Вера умерла, теперь с вашей семьей меня больше ничего не связывает. В Москве меня тоже больше ничего не держит. Я уезжаю в Питер, домой. Не ищи меня, никаких встреч. У нас нет будущего, так как нет нас.

Так же молча, изредка тихо перешептываясь, люди потянулись по дороге к выходу из кладбища после завершения церемонии погребения.

– Сказала? – спросила Марго Нику.

Ника ничего не ответила, только фыркнула. Раздраженная и злая, она шла рядом. Марго повторила свой вопрос:

– Ты сказала ему?

– Да с чего ты взяла, что он имеет к этому какое-то отношение. Это не он, – злобно ответила Ника, понимая, что в этот день она потеряла не только свою родную сестру, но и любимого мужчину своей мечты.

Чувство одиночества и нестерпимое желание увидеть родных заставило Максима все-таки найти в своем плотной графике время на совместный обед в кругу семьи. В руках он нес букет альстромерий – любимых цветов матери – и подарки для близнецов. Он позвонил в дверь, и через мгновение услышал топот маленьких ножек и детские голоса. Дверь открыла сестра.

– Макс, как я рада тебя видеть. Ты так давно не приезжал, – с радушной улыбкой сказала сестра, прильнув к брату.

Не успели они насладиться встречей, как из комнаты выскочили два светловолосых мальчугана, одинаковые с лица, похожие как две капли воды.

– Медведь, медведь пришел, – кричали дети от счастья.

– Я не медведь, – зарычал Максим. – Я страшный серый волк.

А дети визжали от радости, что пришел их любимый дядя, который непременно с ними поиграет.

– Нет, нет, ты медведь, – продолжали восторженно кричать близнецы, разбегаясь по квартире. – Прячься.

– Я серый волк в шкуре медведя. Сейчас я съем этих вкусных маленьких мальчишек. Вот поймаю и защекочу.

Бросив все подарки, наскоро сняв обувь, Максим метался по квартире, отыскивая озорников, один из которых залез от него в шкаф, а другой норовил заползти под кровать. Только племянникам он позволял называть себя медведем, только им разрешалось сидеть у него на шее, только они могли его, стокилограммового взрослого мужчину-полицейского, склонить на колени и заставить ползать по полу, изображая лошадку. Он любил возиться с племянниками, с ними время никогда не проходило скучно, с ними можно было позабыть о всех невзгодах и печалях, терзающих на тот момент душу.

Покончив с обедом, непоседливые озорники притаились с новыми принесенными дядей игрушками. Сестра, хлопоча на кухне, убирала со стола. Воспользовавшись подходящим моментом, Макс смог спокойно поговорить с матерью наедине в ее комнате. Хрупкая женщина с копной уже седых волос и лицом, местами затронутым морщинами, сидела на кровати. На прикроватных тумбочках стояли несколько фоторамок, где были запечатлены самые дорогие ее сокровища – ее дети и внуки. Все лица на фото лучились улыбками радости. Макс прилег, положив голову матери на колени, как в детстве, когда ему была необходима материнская поддержка, как сеанс психологической помощи, в которой он сейчас сильно нуждался. Мать гладила сына по волнистым густым волосам, голос ее был нежен и спокоен.

– Ты выглядишь уставшим, сынок, – сказала мать Максима.

– Правда?

– Когда ты раскроешь дело Освободительницы, сможешь взять выходные и поехать на любимую рыбалку.

– Ой, не знаю. Будет ли оно когда-нибудь раскрыто, – с грустью в голосе ответил Максим.

– Что за нотки пессимизма в голосе? Это на тебя непохоже. Где твой боевой дух?

– Эти убийства особенные.

– Я уверена, ты ее поймаешь. Тебе всегда удавалось.

– Ты мне льстишь, мама.

– Я горжусь тобой. Ты найдешь отгадку. Ты всегда умел сопоставить факты, проанализировать и сделать выводы из самых запутанных преступлений.

– Я никак не могу понять логику убийцы-женщины. Здесь явно затронуты чувства, а понимание женских штучек мне не по зубам. Был бы я в этом силен, у самого сложилась бы по-другому судьба. Даже нашему лучшему психологу-эксперту не удается раскусить этот крепкий орешек.

– Ты не только хороший полицейский, у тебя есть дар – безошибочное чутье. Появится подсказка, и ты правильно ей воспользуешься. Ты ее поймаешь, это дело времени.

Они молча смотрели друг на друга.

– Мне пора. Нужно ехать.

– Что, опять работать?

– Да, я не успокоюсь, пока не поймаю ее.