Текст книги "Дневники чудовища. Освобождая души"

21. Основная цель

Светлана Осипова проспала и опаздывала на работу уже на пятнадцать минут. Она не была из тех женщин, которая не представляла себе, как можно было выйти из дома без макияжа. Кое-как умывшись, поев наспех и одевшись, она пулей выбежала на автобусную остановку. Запыхавшись, она добралась до своего рабочего места, где замерла от неожиданного сюрприза. На письменном столе лежал нежный букет цветов, а вокруг него, как коршун, кружил майор Мухин.

– Ты причесалось бы, что ли, смотреть страшно. Кто этот несчастный слепой? С чего бы это? – ехидничая, говорил Александр, глядя на цветы.

Светлана подумала: «Неужели Мухин не поскупился на букет цветов и решил меня поблагодарить? Наконец-то он заметил, что основную грязную, скучную, рутинную работу приходится делать мне». Она долго работала с майором Мухиным. Он был опытным следователем, хорошо владел профессиональными навыками, у него была хорошая раскрываемость уголовных дел, но его тяжелый характер немногие могли сносить. Она одна из первых, кто, работая в паре с ним, не реагировала на его колкости, неуместные шуточки и не воспринимала его всерьез, чтоб это не отражалось на общем деле. Злобный юмор Александр использовал и в семейной жизни, что явилось одной из причин, приведших к двум разводам и начинающему трещать по швам нынешнему браку. Для достижения чувства собственной значимости Мухин часто глумился над недостатками своих жен, осмеивал их поведение, а они в свою очередь винили его в высокомерии и нарциссизме, в неумении проявить чуткость и нежность в отношениях.

В цветах блеснула записка. Светлана развернула небольшой лист бумаги, на котором было напечатано: «Если не можешь понять логику одной женщины, прислушайся к другой женщине».

– Тайный поклонник? Кто он? – пытаясь заглянуть в записку, спросил Мухин.

– Человек с тонкой организацией души, – ответила Светлана и быстро спрятала записку.

– Ты же замужняя женщина, тебе не стыдно принимать подарки от других мужчин? – продолжал подкалывать Мухин. – Неужели в нашем отделе есть мачо? Кто это?

Но Осипова сама недоумевала, кто это мог быть. Будучи замужем по любви, Осипова не рассматривала других мужчин. Но, как любой женщине, этот жест внимания был ей приятен.

– Я же говорю, человек с деликатно-тонкой организацией души.

– Через пять минут слет, собирайся. Сделай уже что-нибудь с волосами.

Светлана поспешила наскоро привести себя в надлежащий вид, расчесала непослушные волосы, которые не успела уложить. На ходу подмазывая губы помадой, она шла по коридорам в кабинет полковника Зуева, где уже собрались все следователи и психолог Беркович.

Следователи Медведев и Колесников изложили присутствующим основную версию мотива преступлений Освободительницы, которая заключалась в мести плохим матерям за их оскорбления, унижения, избиения и губительное материнское поведение по отношению к собственным детям. Также рассказали о визите к дочерям убитым Соколовой и Образцовой, которые подтвердили обоснованность этих предположений.

– Ну, теперь многое встало на свои места, – сказал майор Мухин. – Язычки злых мамашек убийца отсекала за устные ругательства в сторону дочерей. Руки отрубила алкоголичке за систематическое избиение своих малолетних детей. А своим выбором жертв из разных кругов общества и мест проживания убийца демонстрирует, что токсичные мамки бывают везде, вне зависимости социального статуса. Получается, что единственное общее звено между всеми жертвами – это то, что они хреновые матери.

– Как вы пришли к этому мотиву? – поинтересовался полковник Зуев.

– Благодаря нашей единственной женщине в нашей четверке следователей, – ответил Максим. Все оглянулись на Осипову. – Ее изречения о бедных детях, о волнении за их дальнейшую судьбу подтолкнули нас на эту мысль, и пазл сложился. Иногда, чтоб понять логику убийцы-женщины, надо послушать другую женщину.

Осипова оживилась, посмотрела на Медведева, тот подмигнул ей. Она покраснела, кивнула головой в знак благодарности за букет цветов и смущенно опустила глаза.

– Свет, может такими темпами и личность убийцы раскроешь, – ухмыляясь, сказал Мухин. – Некоторые этих знаков не увидели, – с издевкой произнес Мухин, сыпля камушки в огород доктора Берковича.

Беркович выглядел подавленно. Его как специалиста психологии задело, что он не смог правильно интерпретировать и предугадать мотив убийцы.

– Мы все зациклились на жертвах и совершенно не обращали внимания на ближайшее окружение пострадавших, – вставая на защиту психолога, ответил Максим.

– По статистике, серийные убийцы, совершающие извращенные действия по отношению к женщинам, мстили таким образом своим матерям за кощунственные издевательства, жестокое с ними обращение и побои в детстве. Возможно, главной целью, так сказать, реальной мишенью нашей Освободительницы является ее собственная мать, – пытаясь реабилитироваться в глазах коллег, начал рассуждать Беркович. – Она ненавидит собственную мать, презирает ее, но та имеет над ней власть и силу, которую она не может преодолеть. В каком-то смысле она боится ее. Перекладывая свои насильственные действия на других неугодных матерей, она как бы символически с каждым убийством уничтожает свою мать. Она видит и наказывает этих женщин, потому что они похожи на ее мать. А также с каждым преступлением убийца набирается опыта и культивирует большую уверенность в себе и своих силах, чтоб потом расправиться со своим настоящим врагом, объектом настоящей ненависти и злости.

– То есть она тренировалась, отрабатывала технику на первых трех убитых. Это вы хотели сказать? – спросил капитан Колесников.

– Да, ее основная цель – это ее мать, – кивая, сказал Беркович.

– Значит, убийства закончатся, когда она достигнет желаемого? – спросила Осипова.

– Не обязательно. В истории есть случаи, что некоторых убийц это останавливало, они даже сдавались властям, а некоторые продолжали свои деяния. Наша убийца одержима ритуалом освобождения и жаждой быть услышанной, открыть глаза другим на мучащую ее проблему, на несправедливость, творящуюся в этом мире. Навязчивая идея Немезиды – это карательная функция за невыполнение материнских обязанностей, несоблюдение материнского долга, за причинение физических мучений и превышение моральных страданий. Более того, оставляя послания, как теперь понятно, детям убитым, Освободительница показывает, что сопереживает им, совершая благородную миссию освобождения от нечисти. Она считает, что исполнила правомерный суд над жертвами, и не испытывает при этом никакой вины за содеянные преступления. Вследствие чего я думаю, что она не остановится на убийстве своей матери.

22. Послание от убийцы

Лидия находилась в приподнятом настроении, сбылась ее давняя мечта: сегодня состоялась ее первая персональная выставка картин. На мероприятии присутствовало большое количество посетителей, собрались ценители живописи и известные гости. В своем творчестве Лидия старалась с помощью красок своеобразно отразить чувства, переживания, свое мироощущение так, как она видит этот мир. Она удостоилась оваций, внимания и похвал. Выставка собрала много хвалебных отзывов, ее работы не остались незамеченными.

Ближе к ночи, проводя всех после выставки, собрав все подаренные цветы, она ехала в такси, мечтая скорее оказаться дома в постели, побыть одной и насладиться приятными моментами прошедшего события. То ли от успеха, то ли от выпитого вина у нее чуть-чуть кружилась голова. Спустя какое-то время после смерти матери Лидия сделала ремонт в квартире под себя, на свой вкус и осталась жить в родительском доме. Не было смысла тратить деньги на съемное жилье, имея свободную родительскую квартиру. Подойдя к порогу дома, она увидела висящий на входной двери круглый венок из разношерстных цветов, который ее насторожил. Внешний вид, размеры презента и композиция вплетенных живых цветов напоминали не рождественский венок или венок, который надевают невесты на голову во время свадьбы, а больше траурный. «Какая безвкусица. Наверное, кто-то из знакомых, кто знает, где я живу, и не смог прийти на выставку», – подумала Лидия. Она отцепила венок и отворила дверь. Чувствовалась приятная усталость. По-быстрому скинув одежду, облачившись в домашний халат, она принялась расставлять цветы в воду. Взгляд упал на открытку в венке. Текст записки поверг ее в шок:

«Возмездие свершилось, чудовище пало!

Ты вознаграждена венцом надежд!

Возрадуйся, твори и радуйся жизни!

ВН».

Дрожь пробежала по телу, она сразу поняла: с ней разговаривала убийца ее матери. За последние полтора года, в которых не было матери в ее жизни, она смогла подавить, затуманить в мозгу тот неприятный болезненный период жизни, связанный с ней. А теперь в одно мгновение написанные слова отрезвили ей память и вновь вернули в прошлое. Перед глазами всплыли эпизоды из жизни, где была деспотичная мать, которая глумилась над ней, не подбирая мягких слов, критиковала, бранилась, наказывала по поводу и без повода, на корню губила ее творческие начинания. Спать она уже не могла, давно забытая боль и страдания вышли наружу. Руки потянулись к сумочке, роясь в ней, она отыскала визитку следователей. Она уже хотела набрать номер, но позднее время на часах ее остановило. «Надо успокоиться. Позвоню утром», – подумала Лидия.

Она налила себе бокал красного вина. Размышляя над словами записки, Лидия убеждалась, что в ней отражена вся суть ее нынешнего существования. Сегодня, где она настоящая, сбылись ее надежды и мечты. Она стала кем хотела, у нее появилась уверенность, она обрела душевное равновесие. Ее творческий путь только начитается, ей есть над чем работать. Но она уже самоутверждается как художник, реализовывает то, что задумала, нашла свой стиль, создает свое собственное искусство, становится узнаваемой, добивается признания. Ведь этого всего могло не быть, если не было этого настоящего, в котором нет матери-тиранки.

Допивая второй бокал вина, она погрузилась в легкое забытье. Хмель, усталость, эмоциональная перегрузка взяли верх, и она уснула.

Денис наслаждался последними минутами сна перед началом рабочего дня. Неожиданно среди раннего утра раздался звонок сотового телефона, который вытащил его из мира приятных сновидений.

– Просыпайся, соня! – прозвучал голос Макса в трубке.

– Какого черта, еще полчаса до будильника, – заспанным голосом ответил Денис. – Кого-то убили, что ты меня дернул из кровати?

– Лучше.

Денис спросонья не соображал, что может быть лучше убийства, и не оценил шутки напарника.

– Есть новости. Звонила дочь Соколовой, – сказал Максим.

– И?

– Она знает, кто убил ее мать.

– Вот это поворот, – Денис тотчас же проснулся от этой вести, его будто ударили чем-то тяжелым по голове.

– Я еду за тобой. Она нас ждет у себя дома.

Лидия с нетерпением и тревогой ждала следователей. Она, как лев в клетке, нервно вышагивала по квартире, мечась из угла в угол. Через полтора часа Медведев с Колесниковым были на месте. Стоя в коридоре, следователи оглянулись по сторонам, куда бы им пройти для разговора, – везде стояли вазы с цветами. Максим, имея фотографическую память, помнил эту квартиру, где в ванной комнате было обнаружено окровавленное тело Натальи Соколовой. Сейчас это была совершенно другая обитель, в которой жила новая хозяйка – Лидия – со своим вкусом и стилем. Макс, окинув взглядом жилище, оценил свежий ремонт и новый дизайн. Стало более просторно, светлее и современнее, изменилась даже планировка помещения. Лидия проводила следователей в столовую, которая служила и гостиной, за большой овальный стол. Когда они уселись друг напротив друга, она с волнением в голосе сказала:

– Не знаю, с чего начать.

– Начните сначала, – пытаясь успокоить и так встревоженную девушку, сказал майор Медведев. – А лучше плесните нам кофе для пробуждения.

Покончив с приготовлением кофе, Лидия села за стол и начала говорить:

– Вчера состоялась моя выставка.

– Поздравляем! Все прошло успешно? – спросил капитан Колесников.

– Да, спасибо, отлично. Выставка имела успех, – с улыбкой ответила Лидия. Она встала из-за стола и принесла злополучный венок, положив его на стол перед следователями.

– По возвращении домой на дверях я обнаружила вот это. А в нем записка, – она протянула маленькую открытку им.

Следователи внимательно изучили содержимое записки:

«Возмездие свершилось, чудовище пало!

Ты вознаграждена венцом надежд!

Возрадуйся, твори и радуйся жизни!

ВН».

Все переглянулись, затем Денис спросил:

– Послание от убийцы?

– Да.

– Под «чудовище пало» подразумевается гибель вашей матери, – сказал Денис, делая заметки в своем блокноте.

– Да.

– Вас что-то еще зацепило в этой записке? – уточнил Медведев.

– Я знаю, кто убийца, – судорожно глотнув воздух, сказала Лидия.

Наступило молчание. Лидии было тяжело говорить, она прикусывала нижнюю губу. Забытая нервная привычка, за которую ей частенько прилетали пощечины по губам от матери, вернулась вместе с разговорами и воспоминаниями о жизни с ней.

– Вчера я не сразу придала значение игре слов и подписи «ВН». До меня только утром дошло, что убийца – это Венец Надежды, – набравшись сил, выдавила из себя Лидия.

Следователи ничего не поняли. В недоумении они смотрели на нее в ожидании пояснений.

– Продолжайте, – сказал Максим, кивая головой.

– Я вам уже рассказывала о нелегких отношениях с матерью. Понимаете, когда ты один на один в этом мире со своими проблемами, то тебе нужна поддержка, человек, которому ты можешь излить душу. И тогда встает вопрос, кому ты можешь довериться, с кем ты можешь поделиться этой болью и страданиями. Только с тем, кто не осудит и поймет. С такими же, как ты. У кого такая же искалеченная душа, с такими же шрамами. Мы заходили в один и тот же чат-рум. Понимаете, о чем я? – Лидия взглянула на Максима.

– Это что-то вроде живого общения через компьютер, – ответил майор Медведев, растерянно посмотрев на Дениса. Тот одобряюще кивнул.

– Да, определенная группа людей выходит в режим онлайн, и они могут пообщаться. Темы могут быть разные, – продолжала Лидия. – Это приватный сайт, чтоб попасть туда, нужны пароли. Собеседники не видят, кто ты, только псевдонимы. Никаких имен, фамилий, только вымышленные ники, поэтому анонимность гарантируется. Многих именно это подталкивает, чтоб делиться своими переживаниями, секретами, чувствами и не быть опознанными. Вы когда-нибудь пользовались подобными сайтами? – она посмотрела на Дениса.

– Нет, я как бы за живое общение, а разговоры с невидимками не по мне, – ответил капитан Колесников.

– Иногда людям легче поделиться своей бедой, страхами и мыслями случайному попутчику в дальней дороге, потому что его больше никогда не увидят. Но где взять попутчика, если душа кричит от боли, если хочется высказаться, получить совет? Такие сайты, где люди-невидимки – это единственные живые с кем можно поговорить без опаски. – Лидия поймала себя на том, что почувствовала металлический привкус во рту, прокусив губу до крови.

– Понятно, своеобразная психологическая помощь. И как много туда заходят таких душ? – спросил Максим.

– По-разному, раз на раз не приходится. Одни исчезают, появляются новые, – ответила Лидия.

– Этот сайт предназначен для жителей всех регионов России или только Москвы? – уточнил капитан Колесников, записывая что-то в своем блокноте.

– Для Москвы.

Лидия глотнула кофе, взяла сосательную конфету как отвлекающий маневр, чтоб не прикусывать губу и так уже прокушенную до крови. Затем продолжила:

– На одном из таких чатов, посвященных теме «Моя мать – чудовище», я и познакомилась с невидимкой под ником Венец Надежды.

– Она часто туда заходила? Как регулярно вы посещали этот чат? – выяснял Медведев.

– Раньше периодически, как накипит на душе, – опустив глаза, произнесла девушка. – И практически каждый раз Венец Надежды там присутствовала.

– Когда вы были там в последний раз? – спросил капитан Колесников.

– Я точно не помню. После смерти матери я не заходила туда, так как он больше мне не был нужен.

– Почему вы запомнили Венец Надежды? – смотря в глаза, спросил Максим.

Лидии показалось, что взгляд Максима был настолько пронизывающим до глубины души и проницательным, что он знает ответ на свой вопрос и только ждет подтверждения своих догадок. Она собрала волю в кулак и ответила:

– Некоторые стеснялись напрямую откровенничать, молчали и только читали переписку других, а Венец Надежды была активным собеседником. Ее рассказы были эмоциональны, моральная травма, нанесенная матерью, была губительно глубока. Она не искала там советов, она откровенно описывала свои мучения и была настолько смела, что неоднократно высказывалась, что желает, – Лидия сделала вдох, – смерти матери. Поэтому Венец Надежды так мне запомнилась.

Лидия встала, включила чайник и налила всем по второй кружке кофе, не спрашивая присутствующих об этой необходимости.

– Сегодня утором я зашла на этот сайт, ее там не оказалось.

– Вы что-то там писали? – спросил Денис.

– Нет, – ответила Лидия.

– Не надо этого делать. Вы можете ее спугнуть, – сказал Денис.

– Убийца следит за вашей жизнью. Презент с венком и записка появились не случайно вчера. Возможно, она даже присутствовала на вашей выставке. Вы заметили кого-то подозрительного или давно забытого человека из прошлого, который неожиданно появился сейчас? – уточнил Максим.

– Народу было много… я не припомню никого такого.

– Под этим именем может быть человек, которого вы знаете, – сказал Колесников.

– С Венцом Надежды я была знакома заочно, никогда не видела ее лица, и кто скрывается под этим псевдонимом, мне неизвестно.

– Вы говорили о подаренном венке и записке еще с кем-то до нас? – спросил Медведев.

Лидия покачала отрицательно головой.

– Никому ничего не сообщайте. О нашем визите и обо всем сказанном здесь тоже, – произнес майор Медведев.

– О, нет! – воскликнула Лидия. – Ведь убийца знает, где я живу, что я делаю, где работаю. – Тревога охватила ее.

Видя испуганные глаза девушки, Максим добавил:

– Не бойтесь! Ведите обычный образ жизни. Она вам не причинит вреда, она, напротив, вам покровительствует.

Следователи Медведев и Колесников поспешили вернуться в участок. Майор Мухин и лейтенант Осипова разглядывали вещественные доказательства, изъятые у Лидии. Они расположились в кабинете у майора Медведева, на столе в прозрачных полиэтиленовых пакетах лежал венок из цветов и записка убийцы.

– Неуловимая мстительница оказалась не такая уж неуловимая, – потирая руки, радовался новостям майор Мухин. – Наконец-то к нам повернулась удача. Зная имя убийцы, можно считать, что полдела сделано.

– Надо уточнить, пользовалась ли Валерия Образцова таким же сайтом, – сказала Осипова. – Возможно, убийца находила кандидаток для освобождения душ от чудовищных матерей через эти форумы.

– Мы со Светланой навестим дочь Образцовой, – предложил Мухин, боясь, что Медведев вновь опередит его в получении важной информации в ходе расследования. Его задевал тот факт, что мотив убийства раскрыт не им, но вида он не поддавал.

– Чувствую, мы близки к разгадке второй загадки из головоломки, – с энтузиазмом сказал Колесников, смотря на Максима. – Узнаем, где она обитает, разгадаем и третью загадку – кто она, кто скрывается под ником Венец Надежды. Дело осталось за малым. Отправим запрос, провайдеры сопоставят IP-адрес с физическим адресом, и мы узнаем точное местоположение, откуда убийца выходила в интернет.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – вздохнув, сказал Медведев.

– Почему такой пессимизм? Ты как будто не рад, что мы знаем, что убийца – это Венец Надежды? – спросил с ухмылкой Мухин.

– Зачем убийце так себя подставлять с запиской? – размышляя вслух, произнес майор Медведев.

– Думала, что Лидия не сопоставит слова записки с ее псевдонимом в сети или вообще не вспомнит об этом сайте, – пояснил капитан Колесников.

– Но она вспомнила, – выпалил Медведев в ответ.

Глаза Дениса устремились на чучело щуки на стене. Ему показалось, что рыба в этот раз не стремится его укусить, а ехидно смеется над ним, расплывшись в зубастой улыбке. Хищница как будто что-то знала, чего следователи еще не ведали.

23. Дюймовочка

На следующий день в ходе расследования была получена необходимая информация и соблюдены документальные формальности для поимки убийцы. Выяснено, что Валерия, дочь убитой Образцовой, не пользовалась никакими сайтами и форумами, где бы делилась проблемами, связанными с ее бессердечной матерью. Установлено, что под ником Венец Надежды скрывается Венецкая Надежда, девушка двадцати пяти лет. Адрес места выхода в интернет совпадал с адресом прописки подозреваемой.

На нескольких машинах при включенных «мигалках» сотрудники следственного комитета мчались по указанному адресу, находящемуся в восточном административном округе Москвы. Первая следовавшая патрульная машина свернула во дворы спального района, все остальные последовали за ней, проезжая по узким дворовым улочкам. Медведев, Колесников, Мухин и Осипова вышли из машин и направились к дому подозреваемой. У всех было одно желание на всех: быстрее встретиться с предполагаемой убийцей и наконец-то арестовать Освободительницу, покончив, таким образом, с чередой убийств.

Стоя перед указанной дверью, вся небольшая лестничная клетка молниеносно заполнилась полицейскими. Нажав на кнопку звонка трижды, Медведев громко крикнул:

– Полиция!

Последовала тишина. Майор Мухин держался рядом с Медведевым и не отходил от него ни на шаг.

– Открывайте, полиция! – с нетерпением крикнул Мухин, стуча по двери кулаком.

За дверью послышалось движение. Мухин достал из кобуры пистолет.

– Голая, наверное. Одевается, – смеясь, сказал Мухин. – Подождем?

– Успокойся, ждем, – одернул его Максим.

– Уйдет, – беспокоился Александр.

– Куда? Четырнадцатый этаж, – возмутился Максим.

– Все, заходим, вышибаем дверь, – торопился Мухин.

Максим жестом руки сдерживал нетерпеливого майора Мухина. Шорохи и движения за дверью нарастали и приближались.

– Я иду, подождите, я не могу так быстро, – сказал спокойно женский голос за дверью.

Послышались щелчки открывающегося замка. Дверь распахнулась. Перед полицейскими предстала юная блондинка, сидя в инвалидном кресле, с испуганным от неожиданности видом.

– Полиция! – сказал майор Медведев, и все следователи предъявили подтверждающие удостоверения.

Девушка так растерялась, что потеряла дар речи, но не от толпы полицейских, а от направленного ей в лицо дула пистолета. Она окаменела. Медведев взглядом указал Мухину, чтоб тот убрал пистолет.

– Деточка, в доме кто-то из взрослых есть? – с насмешкой спросил Мухин.

Блондинка только покачала отрицательно головой.

– Следственный комитет беспокоит, – показывая всем видом соблюдение субординации и установленного протокола, сказал майор Медведев. – Нам нужна Венецкая Надежда.

– Это я, – кивнув головой, почти шепотом произнесла девушка, еще не отойдя от шока.

Худая юная особа с глазами, широко раскрытыми от испытанного страха, без грамма макияжа, выглядела моложе своих заявленных лет и походила на напроказничавшего подростка, которого только что застали на месте преступления.

– Вы подозреваетесь в убийстве. Вот постановление на обыск. Сейчас вы будете допрошены в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным кодексом, – заявил Медведев.

Последовала немая сцена. После этих слов хрупкая девушка если могла бы, то упала бы, но она осталась сидеть в инвалидном кресле как вкопанная.

– У нас ордер на ваш арест и обыск квартиры. Добровольное признание облегчит вашу вину, – повторил майор Мухин, видя, что слова до девушки не дошли с первого раза.

Блондинка смотрела с удивлением и непониманием. Один из полицейских открыл папку, достал оттуда лист бумаги и отдал ей, продемонстрировав ордер девушке. Она уставилась и напуганно вздохнула.

– В убийстве? – нервно сглотнув, произнесла Надежда.

Оставив ее без ответа, вся следственная группа прошла в квартиру.

– Нам нужны понятые для обыска, – проговорил Мухин, призывая коллег, стоящих на лестничной клетке, к исполнению его поручения.

Спустя пару минут нашлись понятые, и следственная группа начала обыск помещения. Молодой сотрудник, гений компьютерного мира, чувствовавший себя там как рыба в воде, склонившись над письменным столом, рылся в ноутбуке подозреваемой. В центре комнаты в инвалидном кресле находилась Надежда, напротив, на диване, сидели майор Медведев и лейтенант Осипова, на стуле в уголке комнаты нашел себе местечко капитан Колесников. Один майор Мухин предпочел стоять, контролируя действия остальных членов оперативной группы. Медведев ввел девушку в курс обстоятельств, приведших полицию в этот дом, высказав ей обвинения в ее адрес.

– Воды, пожалуйста, – выслушав внимательно, растерянно попросила Надежда.

Немного успокоившись, она начала говорить:

– Я не знаю, о чем вы. Я никого не убивала, – нервно глотая воду из стакана, сказала девушка.

Компьютерный гений, сидящий за спиной Надежды, подтверждающим кивком дал знать следователям, что это тот самый ноутбук, с которого выходили в сеть.

– Да, я выхожу в сеть под именем Венец Надежды. Я никому не отправляла никаких цветов и писем… Я никого не убивала. Это абсурд!.. Да, я ненавидела свою мать. В сердцах, сгоряча, я не утаиваю, я желала ей смерти. Она была монстром. Но я никого не убивала и не смогла бы это сделать, даже если бы могла, – указывая на свои ноги, произнесла Надежда.

– Где вы были седьмого ноября и шестого июня этого года? – встревая в допрос Медведева, спросил Мухин, который переминался с ноги на ногу, скрестив руки на груди.

– Дома, – ответила Надежда.

– Вот так, не задумываясь, вы помните, где были? – раздраженно говорил Мухин.

– Я всегда дома, – опуская взгляд на ноги, сказала Надежда. – Я практически не выхожу из дома, только при острой надобности – к врачу. Тогда я вызываю социального работника для помощи в транспортировке. Еду я заказываю через доставку по интернету, или соцработник приносит все необходимое.

– Что с вами произошло? Это врожденное или последствия перенесенной травмы? – задал вопрос Медведев.

– Почему вы говорите о матери в прошедшем времени? – уточнила Осипова.

– Два года назад мы ехали на дачу. За рулем сидел мой дядя, впереди рядом с ним сидела мать. Я была на заднем сиденье. В нас врезался пьяный лихач на грузовой машине. Удар был настолько сильным, что наша машина дважды перевернулась и съехала в кювет. Мать вылетела через лобовое стекло и скончалась до приезда скорой помощи. Дядя умер на месте от разрыва аорты. Мне удалось чудом выжить, благодаря ремням безопасности, отделалась переломом руки, многочисленными ушибами и порезами, но мне зажало ноги.

– Пристегнутая были только вы, как интересно. Случайное совпадение? – перебив ее, со злорадством в голосе сказал Мухин.

– Не совпадение, а вынужденная мера, чтоб не влетело от матери. Я боялась ее как огня. Мне нельзя было получать четверки в школе, за это меня могли выпороть. Я причесывалась по несколько раз на дню и заплеталась в тугую косичку, потому что растрепанные волосы приводили мать в состояние бешенства. Если ее не устраивала моя прическа, то она бралась за расческу и драла мне волосы со всей жестокостью, а могла и разбить щетку мне об голову. Я во всем старалась быть правильной и прилежной, чтоб только не разозлить монстра-маму.

Следователи устремили взгляд на Надежду. Распущенные белокурые волосы, спадающие ниже плеч, выглядели взъерошенными. Надежда сразу перехватила оценивающие взгляды и ответила.

– А сейчас мне наплевать, уложены мои пушистые волосы или нет. Укладываюсь при необходимости. И никогда не заплетаю косу, я терпеть этого не могу. – Сделав пару глотков воды, Надежда продолжила: – Я перенесла две операции на позвоночнике, несколько курсов реабилитации. Врачи говорят, шансов нет, я никогда не смогу ходить. Лучше бы я умерла там, – в глазах Надежды блеснули слезы, губы задрожали, руки, лежащие на коленях, собрались в кулак. – У меня больше никого нет. Другие родственники живут не близко, я благодарна им за материальную помощь. Но физически ни у кого нет времени ухаживать за инвалидом, у всех свои семьи и проблемы. Я даже не завела подруг – мать пресекала любое общение с кем-то. В боязни быть побитой, наказанной за неповиновение со стороны матери я выросла нелюдимой. Она воспитала во мне комплексы неполноценности, страх перед обществом, я из-за этого не смогла поступить в институт. Что с ногами, что без них – я изгой общества. Поэтому интернет – это единственная связь с миром, мой друг и товарищ, работа, доставка, общение, развлечения и досуг.

– Когда вы в последний раз выходили в чат? – поинтересовался Медведев.

– Вчера вечером.

Сотрудник за ноутбуком, одобряюще кивнул, подтверждая правдивость сказанных Надеждой слов.

– Даже после смерти матери я не перестаю выходить в чат. Делюсь там с другими эпизодами своей несчастливой жизни, мне так легче пережить всю ту накопившуюся боль, которая до сих пор в моем сердце. Я смирилась, что до конца жизни буду недееспособной. Мне помогают социальные службы, иногда добрые соседи. Жизнь продолжается, и надо жить дальше. Но смириться с душевными ранами, побоями, травлей, издевательствами, которые я испытывала на протяжении всего детства и взросления, – нет. Я считаю, что всех этих убитых, про которых вы мне говорите, и мою мать в том числе, настигла карма за их нелюбовь к своим детям.

Устроив перерыв, следователи вышли на улицу. У всех был удрученный вид. Стоя возле подъезда дома, они начали бурную дискуссию.

– Снова полная задница, – констатировал Максим, прикуривая сигарету.

– У нее мотив. Вы что, все повелись на ее ангельский вид? – раздраженно говорил Александр.

– Да она мухи не обидит, – сказала Светлана.

– Наличие мотива не делает из нее убийцу, – произнес Максим.

– Да, перестань, Саш. Не кипятись. У нас на нее ничего нет, нам нечего ей предъявить. То, что она изливает душу в интернете, желая смерти матери, – это не преступление. Нет тела, нет дела… Ты видел ее ножки? – спросил Денис.

– Ноги как ноги, – злился Мухин. – Знаем мы таких инвалидов, бегают лучше здоровых.

– Хрупкая Дюймовочка с тридцать пятым размером ноги. На месте преступления следы были тридцать девятого размера. Она физически не справилась бы с жертвами, они дали бы ей отпор, – продолжал Денис.

– Мы опять не продвинулись в расследовании ни на шаг, опять тупик. Да к тому же она блондинка, – высказалась Светлана.

– И что! Женщины все время красят волосы, – возмущался Александр.

– Она натуральная блондинка. А Освободительница красится под брюнетку, но от природы у нее каштаново-рыжие волосы, – пояснила Светлана.