Текст книги "Дракон на краю света"

Глава 37

Релкин с Ферлой сидели в павильоне, греясь в лучах вечернего солнца. Они любили это время дня. В воздухе разливалось тепло, сама земля, казалось, наслаждалась солнечной лаской. Они таяли в объятиях друг друга. Вскоре, как только солнце сядет в буйстве оранжевого и желто-зеленого, они пойдут во внутренние комнаты и займутся любовью. Потом поедят. Потом смогут лениво в полудреме любоваться лупами. Потом заснут.

Релкин крепче обнял Ферлу. Она ответила тем, что плотнее прижалась к нему бедром и открыла рот для поцелуя. Губы их встретились, поцелуй длился долго. Скоро они спустятся по ступеням в ожидающую их постель.

Знакомое тепло распространилось по чреслам Релкина. Он еще крепче обнял девушку. Никогда не встречал он такой всеобъемлющей страсти. Даже Лумби не была такой соблазнительной, такой ошеломляюще сексуальной партнершей.

И тут что-то очень странное прервало привычный ход событий. Губы Ферлы дрогнули; она тихонько вскрикнула, как если бы укололась иголкой во время шитья. Глаза ее широко раскрылись, и она отпрянула, закричав, как ошпаренная кошка, а потом бросилась к двери, вытирая рот.

Релкин огляделся, но не увидел ничего, что могло бы ее так напугать. Вокруг ничего не было, кроме цветов, пейзажа и теплого ветерка.

Снаружи раздался придавленный звук. Он оглянулся. Ферла стояла на коленях, упершись руками в землю, ее тошнило.

– Ферла?

Она даже не оглянулась. Тогда он вышел и опустился на колени перед ней.

– Что случилось, Ферла? Могу я помочь? – Он обнял ее за плечи.

Она вскрикнула, вырвалась и откатилась в сторону.

– Ты называешь меня Ферла? – прокричала она резким голосом, совершенно не похожим на прежний.

– Ферла, да что случилось?

– Ферла? – Она закрыла лицо руками, почти в безумии. Голос по-прежнему звучал резко. – Ты спрашиваешь, что случилось? О, клянусь любовью Руки Матери, я теряю связь со своим собственным телом. Меня что-то отрывает от него. Но как? Что за магию здесь творят? А это тело принадлежит… кому?

Она взглянула на юношу узкими обвиняющими глазами.

– Ферла? – недоуменно повторил он.

– Кто такая Ферла?

– Ты!

– Я не Ферла, глупый мальчишка, я твой друг Рибела. Вспомни меня, мальчик, мы встречались в Урдхе, как я помню.

Релкин начал серьезно сомневаться в нормальности своего разума.

– Ферла, что это?

– Я не Ферла! – прошипела колдунья. И в самом деле, открытое, полное любви личико Ферлы теперь было искажено беспокойством, отвращением и еще какими-то незнакомыми эмоциями. Глаза ее смотрели по-другому, осанка и жесты изменились.

– Я не понимаю… – начал было Релкин.

– В этом ты не одинок. Я искала тебя и выследила здесь, но я находилась в мире высоких энергий, в астральном теле. И тут что-то прервало связь с моим материальным телом. Мне пришлось искать убежища в этом сознании; все равно оно было почти пустым. Я чувствую, что это сознание не настоящего человека. В нем нет памяти, словно бы оно родилось вчера.

Релкин судорожно вздохнул. Слова его теснились в горле.

– Так, значит… я…

– Ты пленник этой самой зловещей в мире системы. Лорды Тетраана потеряли всякую совесть. Они занимаются чудовищным злом.

– Зло? Ферла?

– Сама девушка – не зло, но она и не настоящая. О, эти лорды Тетраана совершенно деградировали. А еще они невольно сотворили новую силу. Думаю, они и не подозревают о ее существовании.

Это последнее замечание она адресовала не Релкину, скорее пустому воздуху вокруг грота. Однако оно вызвало ответную реакцию мальчика:

– Так, значит, ты его тоже чувствуешь. Оно живет в самой Игре.

– Ах, в тебе есть магическая жилка, мальчик. Лессис говорила, что у тебя судьба мудреца. Может, ты им и станешь в следующей жизни. Ты заметил то, что они создали. Оно спит, но когда проснется, всему здесь придет конец.

Эта новая Ферла с агрессивным взглядом с минуту оценивающе смотрела на юношу. Релкин почувствовал, что краснеет. Он сообразил, что не одет, и внезапно устыдился этого факта.

Он отступил назад и подобрал свои штаны, в которые обрядил его лорд Пессоба. Ферла последовала за ним и смотрела, как он одевается. Правду говоря, первое отвращение Рибелы от контакта с мужчиной прошло, и она чувствовала странный трепет в своем старом сердце. Она обнаружила, что с удовольствием рассматривает молодое худощавое тело. Релкин приобрел множество шрамов за свою долгую службу в легионах, но он находился в расцвете молодости.

– Ты изменился, молодой человек, с тех пор как мы виделись. На тебе я вижу печать, которой не могу понять.

Релкин сглотнул. Снова это проклятое предопределение.

– Но где же Ферла? Что, черт подери, случилось? Рибела поняла, что печать на мальчика поставили сами Синни. Ей стало жаль его.

– Релкин, в этом теле теперь живу я. Там, где жила Ферла. Она не настоящая, мальчик.

– Ферла ушла?

– Она уснула, и все. Я заняла ее сознание. Она продолжает управлять только функциями тела. Она может вернуться, но ее существование привязано к этому месту, а это – мир магической иллюзии.

– Ферла восхитительна, – сказал он, чувствуя странное, ужасное несоответствие во всем. Ему хотелось защитить Ферлу от жестокой правды.

Рибела удержалась от смеха. Отвращение, так переполнявшее ее, прошло. Шок от потери контакта со своим собственным телом и пробуждения в новом тоже растаял.

Теперь ей определенно стало неудобно, когда она разглядела тело Ферлы. Собственные грудь и бедра Рибелы были малы, совсем не женственные. Ферла же была роскошной девушкой в полном цвету. Века прошли с тех пор, как Рибела в последний раз касалась другого человеческого тела или кто-либо другой касался ее. Ферла же, напротив, была создана для любви – грудь богини, длинные волосы и – Рибела не сомневалась в этом – очаровательное лицо.

– Ферла прекрасна, Релкин, но ей придется остаться здесь, в этом мире. Она не может существовать где-либо еще.

Лицо Релкина окаменело, когда до него дошел смысл слов Королевы Мышей.

– А ты – по-прежнему драконир Сто девятого марнерийского. Ты все еще на службе. И ты не можешь гнить заживо в этом карманном разлагающем раю. Ты должен очнуться и бежать отсюда.

– Но Ферла?

– Тебе придется ее покинуть, Релкин. Ты нужен в другом месте.

Это было тяжко. Ему потребовалось долгое время, чтобы полностью осмыслить сказанное. И он чуть не рыдал при мысли, что теряет Ферлу.

– Нет! – проревел он в стены грота и, наверное, сделал бы что-нибудь ужасное, если бы Рибела не успокоила его тонкими чарами.

Он заснул, а когда проснулся, то более или менее осознавал себя, понимал, кто он такой и каковы его настоящие обязанности. Он понимал, что где-то у него есть другая жизнь и он должен попытаться бежать из мира грез Мот Пулка, если возможно.

– Как я смогу отсюда уйти? Мот Пулк занес меня сюда магией. Я не знаю никаких заклинаний, которые помогли бы выйти отсюда.

– Я могу тебя научить одному. Оно может сработать.

И тут Релкин сообразил кое-что еще:

– Но, леди, если Ферла не может покинуть это место, значит, и вы тоже. Ведь вы теперь – в сознании Ферлы.

Рибела уже рассматривала этот вопрос. Ничего хорошего ситуация ей не сулила, вынуждена была она признать.

– Я научу тебя заклинанию. Что до другого… ладно, скажи мне: есть ли тут мыши?

– Не знаю. Я не видел ни одной. Здесь только то, что захотел поместить сюда Мот Пулк. Это простой мир.

Западный участок неба превратился в мерцающую оранжевую круговерть с розовыми и зелеными облаками.

– Если здесь нет мышей, мне придется как-то извернуться. Но теперь внимай мне и постарайся запоминать мои слова. Тебе придется выучить несколько сотен строк и несколько стихов.

И едва солнце село, Рибела приступила к выполнению сложной задачи. Ей нужно было научить необразованного и неподготовленного мальчика великому заклинанию. Релкин сидел в беседке и старательно учил строки, а луны тем временем привычно крутились в небе.

Все шло неплохо до тех пор, пока он не приступил к заучиванию стихов. Это было довольно тонкое дело, и он не учился этому с детства, как девочки-послушницы, собирающиеся вступить в сестринство Великих Ведьм. Драконир барахтался в периодах, пока не устал так, что не смог больше продолжать. Рибела дала ему поспать. Пока он был этим занят, она проанализировала свое положение. Здесь действительно не было мышей. И ей требовалось без них сотворить полное заклинание, которое вернуло бы ее на астральный план и, возможно, позволило бы вернуться в свое тело, оставшееся в далекой келье в Андикванте.

Она не сомневалась, что ее материальное тело должно было полностью лишиться сознания. Мыши разбежались; значит, на энергию из этого источника рассчитывать не приходилось. Если этот мир будет уничтожен, она погибнет; ее сознание исчезнет, а вскоре умрет и ее тело.

Она наблюдала кульминационный момент ночного представления лун. На них маячил сардонический лик Мот Пулка. Эти лорды подняли эгоизм на новый уровень. Даже Повелители Рока из Падмасы не заходили так далеко!

С первым светом уверенности у Королевы Мышей прибавилось. Тщательное исследование памяти показало, что в ее распоряжении есть некоторые редко используемые разделы Биррака, это должно дать хороший базис для астрального заклинания без мышей. Она вернулась в комнату и растормошила Релкина. Нельзя было терять времени.

Глава 38

Флотилия арду вышла из теснины реки на равнинные земли, лежавшие севернее Мирчаза. Здесь уже были деревни и обширные возделанные поля – житница Мирчаза.

Базил понял это с одного взгляда. Он сказал Лумби, что они должны сойти на берег здесь. Пора начинать войну.

Арду были озадачены. Это ведь не Мирчаз, верно? Почему тогда им не дойти до Мирчаза и не разбить его так же, как они всегда разбивают работорговцев? Работорговцы бегут, если на них надавить посильнее. Они всегда так делают.

Базил объяснил:

– Нам нужно все как следует обдумать. Мы теперь близко от Мирчаза. И нам нужно узнать, как близко. Если эти сельские земли кормят Мирчаз, то на них лучше всего и напасть, если мы хотим выжить врага из его твердыни.

Арду были новичками в войне; по правде говоря, они были новичками и во всем мире за пределами их жестокой страны в Землях Ужаса. Норвул начал понимать, что дракон умнее любого из них и гораздо опытнее в Военном искусстве. Норвул был лидером более прогрессивной группы, составлявшей примерно половину ардусских мужчин. Вторая же половина не уступала. Им оказалось трудно признать ум Базила. Теперь они заспорили. Одни хотели идти вперед, пока враг не успел подготовить оборону. Другие же предпочитали довериться лесному богу.

Базил был уверен, что враг уже несколько дней как предупрежден беженцами о приближении арду. Вероятно, передовые отряды уже вышли вниз по течению из верхних городов. Он старался думать так, как думал бы мальчик. Он был рядом с мальчиком всю свою жизнь. Он видел мальчика во всех возможных настроениях – от победного торжества до глубокой скорби. Они были братьями, как если бы родились из одного яйца. Так как же думал бы мальчик? Ведь Базил понимал также и то, что, хотя драконы умны и способны разговаривать, они все же не так хитры, как люди, поэтому не слишком сильны в планировании операций.

Спор разгорался. Наконец Базил раздвинул людей, вышел вперед и потребовал внимания.

– Прекратите спорить, – тяжеловесно подвел дракон итоги, – вы – люди леса, я – дракон поля боя. Я видел, как люди делают подобные вещи. Вы слушаете меня.

У всех арду глаза округлились. Выслушивать приказы от гигантского пуджиш – такого им еще не приходилось. Пуджиш, похоже, все-таки бог – другого объяснения быть не может. Все-таки бог. Может, и не сам бог леса, но какой-нибудь бродячий лесной бог. Все ардусские боги строго прикреплены к своей территории: бог вересковой пустоши, бог рощи – все они сильны только в районе своего обитания. Бродячий бог так же трудно воспринимается, как и говорящий пуджиш.

– Люди Мирчаза выступят в куда большем количестве, чем те силы, с которыми нам приходилось сталкиваться раньше. Это значит, что нам нужно принять меры предосторожности. Нам предстоит заманивать врага на наши подготовленные и укрепленные позиции или же бегать и прятаться, стараясь посеять в работорговцах панику. Значит, первое, что нам нужно, это разведать окружающие земли.

– Почему бы нам не пойти и не убить их? – спросил один из самых консервативных старших арду.

– Потому что они уже знают, что мы идем. Они будут готовы нас встретить. И нам придется пробиваться через высокую стену. Люди, делающие города, всегда строят подобные вещи.

Очевидная справедливость этих слов была понятна каждому. Даже самые консервативные арду видели, что Базил прав. Тогда ретрограды отступили, и начался осмысленный деловой разговор.

Позже арду завели плот в заросшую бухточку и спрятали лодки в зарослях. Разведчики разошлись в трех направлениях и вернулись через час. Отряд оказался в миле от деревушки вверх по течению и двух милях от другой, вниз по течению.

Решено было захватить кого-нибудь из жителей ближайшей, а если повезет, то и второй деревни. Допросом пленных должны были заняться рабы, освобожденные из городов в верховьях реки, говорившие на языке Мирчаза.

Базил и Лумби сидели с Норвулом и несколькими другими мужчинами и обсуждали ближайшие планы. Базил объяснял своим союзникам основные принципы партизанской войны:

– Во-первых, нам нужно держать в тайне нашу истинную численность. Мы должны заставить их думать, что нас больше, чем есть на самом деле.

Арду осторожно кивали.

– Во-вторых, мы должны заставить их бояться нас. Мы будем нападать на деревни, поджигать и прогонять жителей в город.

– Мы будем убивать людей?

– Не обязательно. Лучше пусть они бегут в город и распространяют страх. Каждый день мы будем зажигать много огней, которые будут давать много дыма. Это тоже помогает.

Вернулись разведчики с пленным крестьянином. У того глаза чуть не вылезли из орбит, когда он увидел Базила. Крестьянин тут же впал в драконий столбняк, и его пришлось тормошить и шлепать, чтобы он пришел в себя. Затем арду из городов принялись допрашивать его. Несчастный был так напуган, что ничего не утаил. Вскоре им удалось составить представление об окрестностях. , Они находились в Бехаро, зоне окружающих Мирчаз небольших городков. Сам же город лежал в десяти милях дальше к югу, за холмами и за озером. Бехаро был плодородным районом со множеством ферм и небольших деревушек. Ближайшие назывались Юмп и Пас-стер. Жертва разведчиков как раз и шла из Юмпа от кредитора, когда его захватили на дороге.

Лесные люди тщательно расспросили пленника о деревнях, а потом и об остальном районе. В городе Бехар, милях в десяти южнее, стоял небольшой гарнизон. Население района было слегка взбудоражено беженцами из городов, через которые прошла армия арду. Слухи были самыми разными. Большинство крестьян обращали на них не больше внимания, чем на лунный свет. Теперь пленник убедился, что большая часть их – правда.

Тем временем Норвул организовал мелькание арду перед крестьянином. Воины быстро появлялись, исчезали, снова попадались ему на глаза и снова прятались, так что у того создалось впечатление, что их тут не меньше нескольких сотен.

Базил также продемонстрировал ему Экатор, размахивая вокруг несчастного огромным клинком так, что только воздух свистел.

Потом они отпустили жертву и велели ему идти домой, в родную деревню. Как только он ушел, они отправились вверх по реке в Юмп, который стал первой из многих сожженных деревень в Бехаро.

На следующий день их действия покатились по отлаженной схеме. Они быстро перемещались по сельской местности, поджигали деревни, стога, поля и все, что могло гореть. Особенно одобрял Базил костры, дававшие густой дым. Окрестности вскоре наполнились слухами и беженцами.

Было несколько жертв. Крестьяне, люди не воинственные, предпочитали сразу разбегаться, едва завидев дым и пламя у соседей. В городе же Вут небольшой гарнизон попытался сопротивляться, но арду перебили защитников всех до одного, а тела развесили на деревьях.

Все население города немедленно бежало на юг, а их дома арду сожгли дотла.

Те консерваторы, которые сомневались в способностях Базила, теперь были на его стороне. Им доставляла удовольствие эта легкая и безболезненная работа. Сжигая деревни, они вымещали на них всю ярость, что копили годами.

Сидя вечерами у костра, Базил внушал своим лесным союзникам, что тяжелые битвы еще впереди, что все происходящее – лишь начало сложной партии.

– Мы растревожили врага. Теперь они пойдут нас искать. Мы же заманим их в ловушку, сколько бы их там ни было. А еще нам нужно отыскать вход в их город. Это будет нелегко.

Глава 39

Обучение Релкина заклинаниям и стихам продвигалось быстро. Несмотря на свою суровость и врожденное предубеждение против мужчин, Рибела должна была признать, что молодой человек учится быстро. Стихи были трудны, конечно; любому было бы трудно ими овладеть. Это вроде того, как играть на скрипке с одной струной. Но даже в этом он добился успеха.

И все же внимание Релкина стало ослабевать. Взгляд его отупел. Мальчик становился все апатичнее.

Рибела заметила это и вынуждена была остановиться.

– Что с тобой происходит? – воскликнула она.

– Я сегодня ничего не ел.

Рибела удержала первые слова, пришедшие ей в голову. Слишком резки они были. Она вздохнула и прошептала молитву Матери.

– Да, конечно.

Ей пришлось признать, что еда необходима даже для нее. Тело молодой Ферлы тоже проголодалось.

Релкин поднялся и направился к кладовке в кухне. Там ничего не оказалось, в буфете тоже. Ферла приносила свежие плоды и фрукты из леса каждый день. Рибела, конечно, понятия не имела, какие фрукты тут съедобны. Релкин пожал плечами. Легкая жизнь, похоже; кончилась, нравится ему эта мысль или нет. Он отправился к деревьям. Вернулся он с обширной коллекцией плодов, которые, как он помнил, собирала Ферла. Сел в беседке с ножом и несколькими мисками и принялся кромсать плоды и фрукты и разбивать лиловые бобы.

Рибела принесла кувшин воды. Релкин мрачно жевал. Лиловые бобы не были так хороши, как те, что приносила Ферла. Похоже, она знала, какие из них зрелые. Порой юноша надеялся, что Ферла еще очнется и прогонит колдунью. Когда это тело двигалось, Релкин по-прежнему видел лишь его красоту и изящество, и в нем вновь просыпалось желание.

Рибела вспомнила голос Лессис и то, как она учила обращаться с мужчинами, особенно молодыми: «Будьте понимающими, сестры». Так она всегда говорила.

Но Рибела готова была поклясться Дыханием, что это не всегда просто. Она съела несколько кусочков фруктов. Процесс пищеварения слишком груб и никогда не занимал внимания Рибелы. Она вздохнула, вспомнив, что сюда ее привел долг.

– Прости, молодой человек. Ты жил в идиллической грезе, так внезапно оборвавшейся. Я вижу, как тебе плохо, и думаю, что это вполне понятно. Но тебя зовет назад долг. Ты остаешься солдатом легионов Аргоната. У тебя есть деле.

Релкин устало пожал плечами:

– Не знаю, леди, иногда все это кажется просто невозможным. Мы старались вернуться к легионам. Не наша вина, что мы отстали. Я хочу сказать, что вулкан так далеко зашвырнул нас в океан, что мы больше не видели острова. Мы вышли на берег и пошли на восток. Мы были в джунглях. На севере отсюда.

Он хлопнул себя по колену и криво улыбнулся:

– Снова. Я забыл, что не знаю, где я сейчас.

– Это иллюзия, мальчик, мир фантазии, созданный лордами Тетраана.

– Так мы в Мирчазе?

– Ах, нет. – Рибела поняла наконец, что не больше Релкина знает, где расположен этот мир. Ее астральное заклинание предполагало постоянную связь с телом в далеком Кунфшоне. Теперь связь порвалась, и колдунья заблудилась.

– Так мы не в Мирчазе?

– Правильнее было бы сказать, что единственный выход отсюда лежит через звенья Игры, на которых лорды сфокусировали энергию. Эти звенья лежат в Мирчазе.

Релкин пожевал губами, осмысливая услышанное.

– Ладно, я понял. Единственный путь отсюда лежит через Мирчаз, значит, мы как будто бы в Мирчазе, потому что это единственное другое место, куда мы можем попасть.

Она кивнула.

– Ну так вот, мы были севернее Мирчаза. Мы старались выйти к устью реки, которая течет с юга на север. Так мы шли, пока не наткнулись на реку, которую искали. Мы пошли вниз по течению и там наткнулись на эту лодку, а в лодке нашли Лумби.

– Лумби?

– Девушку арду, в плохом состоянии. Раненную в плечо.

– Вы нашли девушку, одну в Землях Ужаса?

– Девушку арду, хвостатого народа. Мы позаботились о ней, и через некоторое время она поправилась.

– Хвостатый народ? О, они настоящие?

– Ода.

Рибела была в восхищении. Даже в ее возрасте можно узнать о мире новое.

– Как же эта девушка выжила одна?

– Она плыла по течению неделю. Сначала у нее было немного еды, но потом еда кончилась, а рана стала гноиться и непременно привела бы к смерти. Я прижег ее, а потом продезинфицировал. Тело Лумби было сильно обезвожено и истощено.

– Она выжила?

– Ода.

Релкин невольно сказал Рибеле больше, чем хотел. Пока он рассказывал историю Лумби, Рибела чувствовала, что девушка эта сексуальна и что Релкин говорит о ней с любовью и привязанностью. Мысль эта странным образом вызвала у Рибелы дрожь. Поражаясь своим чувствам, Королева Мышей заметила возбуждение, вызванное у нее драконопасом. Он был молод, красив и неглуп. А его худощавое тело обладало свежестью юности и уже обозначившимися мускулами зрелости. Все это будоражило нервы колдуньи, когда она глядела на юношу Что происходит? У нее никогда не было этих примитивных желаний. Она была далека от грубых телесных материй.

Наконец она вспомнила, что находится в теле Ферлы, а не собственном, и что эти животные чувства тоже ей не принадлежат. И все же возбуждение не проходило. Не менее половины тысячелетия прошло с тех пор, как Рибела допускала сексуальные мысли в свою голову, но вот теперь это снова случилось.

– И что же, девушка выжила и попросила тебя пойти с нею в ее страну? Ты рассчитывал прожить там счастливо остаток жизни?

Релкин развел руками и рассказал о кампании против работорговцев.

– Понятно, – покачала головой Рибела. Так что же тем временем произошло между Релкином и этой женщиной арду? Рибела вздрогнула, когда поняла, что хотела бы, чтобы с ней произошло то же самое.

– Ты там неплохо проводил время, как вижу. Релкин вынужден был согласиться.

– И все же я не понимаю, почему нашла тебя здесь. Это ведь тело Ферлы, а не Лумби. Где же Лумби?

Релкин принялся было объяснять, но тут вдруг Рибела застыла, увидев что-то позади него. Она поднялась и пробормотала несколько властных слов, закончившихся щелчком, как от удара большого бича. Потом подняла руки и вытянула перед собой. Тогда из кустов за беседкой выбралось кошмарное существо с головой, как у насекомого, и телом тощей обезьяны.

Шаг за шагом приближалось оно, притягиваемое заклинанием Рибелы. Релкин в ужасе уставился на него.

– Что это за тварь? – спросила Великая Ведьма.

– Не знаю. Я никогда не видел его раньше. Рибела остановила существо перед беседкой. Она заставила его стоять неподвижно, а сама принялась обходить его, разглядывая. Высотой оно было фута в три и походило на богомола, скрещенного с гиббоном.

– На макушке у него темная метка, думаю, то же лицо, что и на лунах ночью.

– Это лицо эльфийского лорда, который правит этим местом.

И тут их прервал неожиданный смех, раздавшийся за их спинами. Они обернулись и увидели Мот Пулка.

– Что я нахожу? – вопросил, шагнув им навстречу, эльфийский лорд, чьи глаза сияли золотом.

Релкин почувствовал новую угрозу и увидел, что Бироик спускается со своего пьедестала.

Драконир кинулся наперерез огромному демону, хотя даже Катун не мог бы надеяться выиграть с ним схватку.

– Не вмешивайся, ребенок! – вскричал Мот Пулк. – Или я велю Бироику наказать тебя. Меня интересует моя восхитительная Ферла. Что-то случилось с Ферлой, и я хочу знать что.

Рибела пробормотала слова замораживающего заклятия. Мот Пулк в тревоге отступил.

– Что? Ты осмеливаешься насылать на меня колдовские чары?

Отбежав, он хлопнул в ладоши:

– Бироик!

Демон со вспыхивающими огромными глазами напряг мускулы.

Рибела метнула замораживающее заклинание в Бироика. Он, вздрогнув, остановился. Она снова пробормотала несколько строк и подняла руки.

Мот Пулк замер в изумлении. Магия, управлявшая Бироиком, была очень сильной. Что за колдовство может тут быть? Кто вселился в Ферлу? Другой игрок? Может, это выпад со стороны Направления или старой Кабалы? Ну он им покажет!

Мот Пулк призвал энергию самой Игры. Здесь, в его собственном магическом мире, связь с Игрой была очень сильна. Он оживил Бироика.

Лиловая шкура снова задвигалась. Бироик шагнул вперед.

Релкин бросился на него с кулаками.

Тот увернулся и лениво ударил тяжелой ногой; мальчик отлетел в сторону.

Рибела старалась заморозить его заклинанием снова, но магия Мот Пулка оживляла демона раз за разом.

Релкин прыгнул Бироику на спину, но демон был готов к этому и, невообразимым образом вывернув ногу, отбросил мальчика к стене павильона. Релкин перелетел через него и упал прямо на цветочную лужайку.

Голос Рибелы выкрикивал заклинания, используя горло Ферлы, но тщетно. Демон схватил Ферлу, поднял над головой. Крик перешел в вопль ужаса. Бироик посмотрел на Мот Пулка, продолжавшего трястись в страхе и ярости. Тот кивнул. Бироик швырнул Ферлу на дно пропасти.

Одно невозможное мгновение Релкин видел, как Ферла закрутилась, рот ее раскрылся в беззвучном крике, и затем девушки не стало – она упала, исчезла во тьме на дне грота.

Через секунду его ударила мысль – вполне может быть, что погибла и Королева Мышей.

Релкин развернулся и бросился на Мот Пулка. В следующий момент загорелый бронзовый кулак соприкоснулся с эльфийским подбородком и губами. Кулак драконира и лицо эльфа успели соприкоснуться еще несколько раз в течение трех секунд. Крик Мот Пулка призвал Бироика, и огромная рука оттащила Релкина, обхватив его за плечи и голову, от эльфийского лорда.

Мальчик ударил демона. Тот ответил почти неслышным шлепком. Релкин закрутился и упал на колени. Он увидел, что Мот Пулк лежит на земле, исходя рвотой. Кровь вперемешку с зубами хлестала изо рта лорда.

Релкин попытался подняться. Через секунду он был уже на ногах и снова бросился на Мот Пулка, но Бироик перехватил его и оторвал от земли; руки и ноги мальчика беспомощно забились в воздухе.

Мот Пулк медленно поднялся с земли. Его эльфийская невозмутимость была явно утрачена. Бледная кожа покрылась синяками и глубокими царапинами. Подбородок был в крови, губы распухли до неузнаваемости, а нос ужасно раздулся.

– Подумать только, а я так хорошо с тобой обращался! – рявкнул он. – Какова неблагодарность.

– Я убью тебя, – выплюнул Релкин.

– Бироик!