Текст книги "Демон в белом"

Глава 24
За вратами Тьмы

– Думаешь, они выбрались?

– Надеюсь, они нашпиговали урода по самое не хочу.

– Клыки видел?

– Пошевеливайтесь! – поторопил Паллино солдат.

Вокруг было так просторно, что я не видел ни потолка, ни дальней стены. В трюме стоял мрак темнее, чем темнота бесконечного космического дня, лишь на стенах горели тусклые красные лампочки, не ярче, чем свечи. И тишина… внутри было безвоздушное пространство, и поэтому не было слышно ни шагов, ни криков. Мы двигались, словно похоронная процессия, ощущая лишь легкую дрожь в собственных костях.

По правую сторону разверзлась настоящая бездна в тысячи футов глубиной. Через нее тянулись платформы и мосты, скрываясь во мгле. Лестницы поднимались и спускались, а рядом на массивных цепях висели клетки-лифты. В свете фонарей я заметил во тьме еще несколько платформ, не прямых, а извилистых, как умы тех существ, что построили их.

Дроны-картографы сюда не добрались, и нам пришлось ориентироваться по нечеткому звуковому сенсору, который сообщал, что впереди еще больше десятка миль пустоты. По рации донеслись звуки боя. Сквозь помехи я разбирал приблизительно одно слово из семи.

– Зажаты в секторе цэ-семь!

– Враги у правобортного турбинного отсека!

– Лезут из стен!

– Думаешь, здесь есть еще такие твари? – спросила Сиран.

– Не знаю, – ответил я, замедляясь, чтобы подождать ирчтани.

Они не могли летать в безвоздушном пространстве, и их короткие ноги плохо сгибались. Словно подбитые птицы, ирчтани скакали за нами, не выпуская из покрытых чешуей рук мечи и винтовки.

– Но нам следует быть ко всему готовыми, – сказал я.

– Пал поставил в известность центурионов. Они будут начеку, – коротко доложила Сиран и утвердительно кивнула.

– Хорошо, – выдохнул я, продумывая, как не допустить, чтобы другая группа попала в такую же засаду. – Можно сказать, нам повезло, что первой целью тварь выбрала нас.

Не успел я закончить фразу, как меня осенила мрачная мысль: а почему из всех групп она выбрала именно нашу? Потому что мы забрались дальше всех? Или потому что оказались близко от чего-то важного?

Или того хуже: она искала конкретно меня?

Я почувствовал тяжелый взгляд Сиран. Она сопровождала меня на Эринии и единственная, кроме меня, видела подобное Бледное чудовище.

Я хотел ответить, но не успел: по офицерскому каналу протрещал тонкий голос:

– Мы нашли топливный отсек. Заходим.

Это был Кейд, центурион Паллино.

– Молодцы! – сказал Паллино. – Заблокируйте к нему все подходы. Да хранит вас Земля.

– И вас.

Я подумал о судьбе «Андрозани» и корабля князя Улурани. Возможно, здесь нам придется поступить так же. Если нет, то нельзя позволить сьельсинам взорвать собственный корабль, когда у них не останется другого выхода.

– Сэр! Я что-то вижу! – сообщил по рации посланный Паллино разведчик, и мрачные мысли быстро покинули меня.

– Что именно? – спросил я.

– Корабль, милорд. – Разведчик громко сглотнул, узнав мой палатинский тембр. – Один из наших.

Я протиснулся вперед и подошел к разведчику, светившему через перила вверх, где у шаткой лестницы виднелся силуэт. Острые углы и правильные геометрические формы казались столь же чуждыми в этом месте ребристых арок и естественных изгибов, сколь чуждым было Танаран на мостике «Мистраля» много лет назад. Но это действительно был он. Черный имперский корабль, нависающий над нами во тьме.

– Нужно попасть туда! – приказал я. – Живо! Мигом!

Необходимо было как можно скорее убедиться, что это искомые корабли и что на борту на самом деле не осталось выживших.

– Нашли? – сквозь треск помех спросила Валка.

– Нашли корабль, – ответил я, провожая взглядом разведчиков, группами по трое карабкающихся наверх. – Пока не знаю, наш или другой. Скоро выясним.

– Мы уже почти на орбите.

– Щиты стоят?

– Стоят.

– Передай Аристиду, чтобы сосредоточил огонь по носовой части. Это их отвлечет. Здесь мы в относительной безопасности.

Спустя несколько секунд ответа так и не последовало, и я окликнул:

– Валка?

– Он тебя услышал, – сказала она почти сразу.

– Лорд Марло! – перебил ее голос одного из легионеров. – Мы нашли люк!

Шлюз взломали давным-давно. Вокруг люка были глубокие царапины, как будто дверь могучими когтями вырвало какое-то чудовище. С внутренней дверью то же самое. В самом судне было темно, только длинные аварийные лампы еще светились на полу, напоминая угольки в затухающем костре. Я провел пальцами по табличке, приваренной сразу за переборкой, нащупал буквы.

«Беспощадный».

«Беспощадный». Вышло так, что не пощадили его самого. Сомневаться не приходилось. Напольные панели в коридоре выломали и расцарапали – признак того, что здесь кто-то тащил тяжелое оборудование.

– Мы нашли их, – сказал я, обращаясь сразу ко всем и ни к кому. Мне не верилось. Я ожидал, что вернусь на Форум ни с чем.

– Их мы пока не нашли, – пронзительно сказала Валка.

Ее слова будто подтолкнули меня через порог мрачного корабля. Она была права. Нужно было выяснить, достоверно убедиться, что еще не весь экипаж попал на сьельсинский стол. Реагируя на наше приближение, над головой замигали лампы. Из дыры в потолке висельными петлями свешивались провода, отбрасывая мрачные тени на стены коридора.

– Паллино, пройдите на мостик, – сказал я, переступая через провода. – И отправьте команду в моторный отсек. Нужно проверить, может ли корабль лететь. Удакс, оцепите периметр. Не хочу, чтобы нас застали врасплох.

– Сэр? – вопросительно склонил голову Удакс.

– Рано или поздно нам придется поднять этот корабль, – объяснил я и протиснулся мимо пернатого ауксилария в разверстую пасть коридора, ведущего вглубь корабля.

Почти всю свою взрослую жизнь я провел на военных имперских судах. Я изучил их планировку, и пусть никогда прежде не бывал на «Беспощадном», я знал, куда идти: на пять уровней вниз, туда, где под мостиком спал мертвецким сном штатный состав корабля.

Должен был спать. Спеша вперед, я увидел импровизированный стол ксенобитов, на котором лежали человеческие останки. Я мысленно повторял, что спасение даже одного человека станет успехом. Спасение одного человека и избавление Галактики от чудовищ, убивших его товарищей.

Я обязан был знать.

Кубикула была там, где и должна: в трюме в верхнем кормовом отсеке. Мы миновали внутренний шлюз, и, шагнув через порог в ледяное помещение, я набрал команду на терминале, щелкнул переключателем у подбородка и открыл шлем. Маска разъехалась, капюшон и широкий фланец, защищавший шею, сложились и втянулись в ошейник. Я освободил волосы, почувствовал на коже холодный пот. Изо рта вырвалось облачко пара.

Я тут же пожалел о том, что сделал.

– Во имя Земли, чем здесь воняет? – воскликнула Сиран, которая тоже сняла шлем.

Она прекрасно знала чем. Мы оба знали. Мы столько раз бывали в бою и в сожженных дотла городах. Вдоволь покатались на красном поезде Смерти.

Подобно сотам улья, нас окружали ячейки с яслями для фуги. Ряд за рядом, колонна за колонной выстроились шестигранные капсулы, в которых должны были лежать люди. «Беспощадный» был меньше «Тамерлана», и его экипаж составлял чуть более девяти тысяч человек. Почти все они были заморожены, как соленая рыба, и не должны были покидать свои камеры до окончания перелета, не должны были просыпаться до прибытия на Немаванд. Многим предстояло и дальше оставаться замороженными. На истоптанном и сильно исцарапанном полу виднелись ржавые потеки и синеватые пятна. Пластины были испачканы смесью крионической суспензии и крови. В ярком белом освещении цвета казались непривычно тусклыми.

Множество капсул стояли открытыми. Пол был усыпан осколками стекла и пластика. Ксенобиты не видели нужды прибираться. Медицинские трубки, шланги и спутанные провода свешивались из разломанных яслей подобно кишкам мертвых машин, и мне сразу стало понятно, откуда взялся бедняга со стола. Я подкрался к ближайшей открытой капсуле, чтобы ее осмотреть.

– А почему нет крови? – спросил у нас солдат, и его голос в холодном воздухе прозвучал очень тонко.

Я взглянул на него из-под темной челки. Голос был мне незнаком. Кто-то из группы Паллино? Лично я знал только солдат первой центурии Первой когорты.

– Ты, наверное, новенький? – сказал я ему, надеясь, что замечание не будет воспринято как ехидное или снисходительное.

Солдат промолчал.

– Бледные сливают криораствор, перед тем как достать тела. Когда они голодны, им плевать, жив человек или мертв. – Закончив объяснение, я стиснул зубы и выпрямился.

– Они ждут, пока не сольется реактив, и этого им достаточно, – добавила Сиран.

– Обнаружены тела! – раздался голос из соседнего прохода.

«Или то, что от них осталось», – подумал я.

Прямо в проходе лежали полусъеденные и разложившиеся тела с исковерканными конечностями и посеревшими костями.

– А куда подевались головы? – спросил кто-то.

Голов действительно не было.

– Так нельзя обращаться даже с врагом, – тихо прокаркал один из немногих оставшихся с нами ирчтани.

– Живых не меньше, чем мертвых, милорд, – сообщил солдат, осматривавший капсулы у стены.

Я не ответил, лишь склонился над истерзанными, гниющими трупами, лежавшими у ног. С трудом подавил желание прикрыть нос и рот, снова надеть маску. Я не должен был отводить взгляд. Солдат был прав. Десятки яслей для фуги остались нетронутыми. Сотни. Эти устройства были сконструированы так, чтобы поддерживать автономное питание даже тогда, когда системы корабля отказали. Они могли работать десятки лет – и, по всей видимости, работали.

– Паллино, – отвернулся я, поднеся запястье к лицу, – мы их нашли.

– Живых? – Голос Паллино прозвучал из проводника под ухом четко и ясно, как будто мой друг стоял рядом.

– Довольно много. Возможно, даже большинство. Бледные вытаскивали их по мере необходимости.

Весьма эффективный способ пиратства. С таким уловом они могли жировать – в буквальном смысле, – пока не прилетит следующий.

– Как корабль? – спросил я.

– Они слили топливо с варпа и субсветового, но аварийные батареи в порядке. Жизнеобеспечение функционирует. Запасы воздуха в норме.

Никаких сюрпризов. Сьельсины не были дураками и не собирались сидеть на нескольких сотнях килограммов свободного антилития. Они либо перекачали его в собственные резервуары, либо слили летучую антиматерию в космос.

– А вооружение?

Паллино замешкался с ответом. Я услышал, как он выкрикнул команды своим людям и умолк в ожидании ответов.

– Почти все отключено. Палубные орудия, кажется, не тронуты, а вот все, что помощнее, свинтили. Магнитные антиматериальные пушки, ракеты…

Словно придавая его словам весомость, корабль вздрогнул. Вдали как будто бы прогремел гром. Вероятно, «Тамерлан» начал обстреливать планетоидную оконечность сьельсинского корабля.

– А лучевые пушки?

– Не могу сказать. Оборудование вроде бы на месте, но…

– Выясни, – приказал я, не убирая левую руку от лица.

– Милорд!

По тону солдата я не понял, зовет он меня или ругается. Я опустил руку, прервав разговор с Паллино, хоть и по-прежнему слышал голос хилиарха в ухе. Говорившего я отыскал за углом и остолбенел. Мои глаза невольно вытаращились, зубы стиснулись, к горлу подкатил ком. Я его проглотил. Сплюнул.

У дальней стены кубикулы располагались компьютерные консоли, сенсорные панели и голографические проекторы, следящие за тысячами упокоенных в этом ледяном мавзолее людей, но на них я не обратил внимания. Между консолями и длинными высокими стеллажами-сотами был промежуток в пять ярдов шириной. С одной стороны выстроились пять погрузчиков, предназначенных для транспортировки яслей для фуги, а посередине…

Посередине…

Существует легенда, согласно которой Земля в глубокой древности была не одной планетой, а двумя. Действительно, на древних картах можно увидеть два шара, плотно прижимающиеся друг к другу. На одной стороне – старый мир с Римом, Багдадом и Цинем, а на другой – так называемая терра инкогнита, и соединяются половины лишь тонкой полоской моря. Полагаю, что это лишь символическое изображение, и Земля, как бы ни утверждала Капелла, всегда была такой же планетой, как все остальные. Тем не менее рассказывается, что люди нашли этот узкий путь в новый свет. Они плыли в поисках богов, золота и, как я однажды упоминал, вечной молодости – которой так и не нашли в земных водах. Однажды они прибыли в город у озера, что был крупнее всех известных городов, но и ужаснее. Его жители ели детей и приносили жертвы небесам.

Я почувствовал ужас сродни тому, что испытали древние исследователи в том кровавом городе. Как они стояли, окруженные следами жертвоприношений, так и я сейчас стоял у своеобразного алтаря.

Мы нашли пропавшие головы.

В промежутке между консолями сьельсины возвели черный обелиск. Он возвышался на двадцать футов, а в ширину у основания был в три человеческих роста.

Он был из костей. С великой осторожностью человеческие черепа сложили рядами один на другой; на некоторых еще оставались клочки кожи и волос, растрескавшиеся и пожелтевшие кости были покрыты бурыми пятнами давно засохшей крови. Черепа были скреплены металлическими прутьями и связаны инопланетными шелковыми нитями. Пустые глазницы бдительно смотрели во все стороны. Чтобы возвести такой монумент, понадобились сотни черепов. С шелковых нитей свисали полоски ткани, разукрашенные сьельсинскими символами. Разобрать их я не смог, но сразу вспомнил бумажные молитвенные таблички на ветвях деревьев в Саду Кхарна.

Молитвенные таблички.

Каким богам молились эти существа?

Ответ был мне известен. Сьельсины поклонялись Тихим, в чьих заброшенных залах и тоннелях они эволюционировали, перестали быть дикими хищниками, живущими во мраке под пропитанной радиацией атмосферой своей планеты.

– За это их ждет смерть, – пообещал я, сжав кулаки. – Клянусь Землей. – Впервые в жизни я поклялся Землей всерьез. – Сколько осталось?

– Чуть больше семи тысяч, – ответил мне солдат, мельком взглянув на зловещий монумент и консоли.

Семь тысяч. Это означало, что погибло около двух тысяч. Я попытался убедить себя, что это хорошие новости, но пустые глазницы черепов по-прежнему глядели на меня с немым укором.

«Ты опоздал», – словно говорили они.

Опоздал.

Корабль снова тряхнуло. Встряска поменяла и мое настроение. Поднеся терминал к губам, я отвернулся от костяной башни.

– Валка, что происходит?

– Они отключили двигатели «Минтаки», – натужно ответила она.

– Когда? – едва не сорвался я на крик. – Почему ты мне не сообщила?

Она что-то прошипела, и я зажмурился, чтобы успокоить дыхание и пульс.

– Пять минут назад, – сказала Валка как ни в чем не бывало. – Верус сдерживает наступление на борту.

– Значит, времени в обрез, – выпалил я и переключил канал. – Кейд! Обрадуйте меня!

– Не могу, милорд! – раздался в ответ голос центуриона. – Нас зажали. Мы, кажется, нашли блок доступа к топливным резервуарам, но нас от него отделяет сотня врагов. Они знают, что мы задумали.

– Химера с ними?

– Возвышенный-то? Нет, сэр. Но пробиться все равно почти невозможно. Мы уже потеряли… девятнадцать, – сказал он, взяв паузу, чтобы проверить число на дисплее. – Враг превосходит нас числом.

Я выругался.

– Паллино!

– Я слышал!

– Как быстро получится перебросить к Кейду подкрепление?

– Седьмая группа доберется минут за двадцать – двадцать пять. Ближе их никого нет.

Слишком долго. Двадцать минут в данной ситуации – все равно что двадцать лет.

Но я стиснул зубы и, подключив к разговору капитана Корво, скомандовал:

– Распорядитесь.

Не успел я сделать и двух шагов, как меня осенило.

– Паллино, а что там с лучевыми пушками?

– Механики говорят, что основное орудие по правому борту исправно, – ответил хилиарх после паузы, вероятно опросив подчиненных. – Можно стрелять, если позволят батареи.

Я кивнул. «Беспощадный» был оснащен двумя пятитераваттными лазерами, которые спокойно могли сровнять с землей городской квартал. Против энергощитов от этих орудий не было толку, а вот против незащищенных врагов? Они были способны уничтожить цель быстрее, чем та моргнула бы, – идеальное оружие для внезапной атаки вражеского корабля.

Внезапную атаку я и планировал.

– Хотите стрелять прямо здесь? – опешил Паллино. – Вы спятили?

– Адриан! – вклинилась Валка. – Ты совсем потерял голову? А если попадешь в другой наш корабль? Если на борту осталось антиматериальное топливо…

– Значит, Аристиду придется очень тщательно прицелиться. Пускай передаст координаты Паллино.

– Адр, они сразу на нас накинутся, – сказал Паллино, переключившись на частный канал. – Мы будем окружены.

– На это и расчет, – ответил я. – Так у Кейда появится шанс прорваться к резервуарам. Нельзя, чтобы они ушли в варп с нами на борту.

– Мне это совершенно не нравится, – снова вмешалась Валка.

– Приму к сведению, – сказал я и отключил связь.

Даже через тысячи миль космического пространства и метры стали и камня я услышал, как она выругалась: «Варвар».

Только если план провалится.

Я поспешил прочь из кубикулы, на ходу натягивая эластичный капюшон и шлем. Маска сложилась на лице, как панцирь скарабея поверх нежных крыльев. Я мчался так, будто у меня самого за спиной выросли крылья, намного опережая своих телохранителей. На «Беспощадный» поднялись меньше сотни людей и ирчтани. Даже при рабочих орудиях корабля наши шансы были невысоки, но в случае неудачи Кейда они становились совсем призрачными.

Пришла пора решительных действий.

Мгновение спустя я ворвался на мостик, свободно пройдя сквозь очередной внутренний шлюз. Помещение было мрачным, с низким потолком и привычной черно-латунной отделкой имперского корабля.

– Паллино, поставьте людей к внешним орудиям, – распорядился я, включив динамики в грудном отделе скафандра. – Нужно быть наготове. Аристид прислал координаты для выстрела?

– Только что, – ответил Паллино, не решаясь спорить со мной на виду у подчиненных.

– Приготовьтесь стрелять по моему сигналу, – предупредил я и, переключившись на групповой канал связи, спросил: – Удакс, все входы и выходы оцеплены?

– Да, – только и сказала птица.

– Приготовиться к отступлению к внутренним шлюзам, – скомандовал я всем, кто был на «Беспощадном». – Защищайте мостик, службу жизнеобеспечения и кубикулу. Попробуем зажать их в узком месте и не подпускать большими группами. Нужно удержаться, пока Кейд не опустошит их варпенные резервуары и пока не подойдет подкрепление.

Я повернулся к Паллино:

– Готовы?

– Могу я ответить «нет»? – спросил он по частному каналу.

– Нет.

– Тогда да, – помешкав, сказал Паллино, переключился обратно на общий канал и включил динамики.

Голос старого солдата прогремел на мостике, словно трубный зов:

– Стреляем по моей команде!

Он склонился над центральной консолью, ухватившись за края монитора. Механики приступили к выполнению указаний, моделируя выстрел на тактическом дисплее. Аристид не слишком заморочился с выбором цели: направил лазер прямо по центру, к грушевидной передней части корабля-мира, где располагались жилые помещения. Все наши солдаты находились либо здесь, либо на корме.

«Никаких премудростей, – подумал я. – Засранец мог с тем же успехом нацелиться вверх».

– Огонь!

Никакого огня в прямом смысле не последовало. Не загудели, не закашляли механизмы. Не было никакой отдачи, под ногами не зашаталась палуба. В дальнем конце трюма, в нескольких милях от нас, вспыхнул свет и тут же потух. На десять секунд воцарилась полная тишина. Лишь тогда корабль затрясся, и мы увидели вторичные вспышки, возвестившие об уничтожении каких-то устройств в глубинах сьельсинского корабля.

– Можем повторить?

– Нет, милорд, – ответил солдат, проверивший показания приборов.

Батареи уже были почти истощены. Чудо, что этот выстрел удался.

– Ладно, – бросил я. – Мы свое дело сделали…

Я остановился, вслушиваясь в звенящую тишину, как будто мог с такого расстояния распознать отдаленный топот когтистых ног. Я ничего не услышал, но и без того знал.

Знал, что они идут.

Глава 25
Во чреве китовом

– Движение по правому борту!

– Движение в верхних коридорах!

– Бог и Земля, это еще что?

– Слева…

– Что-то взорвалось?

– Куда они подевались?

Устав от непрекращающейся болтовни, я отключился от общего канала. Глаза сами собой закрылись, и я довольно долго не открывал их, не двигался, напрягая слух, словно надеялся услышать приближение сьельсинов сквозь безвоздушную пустоту снаружи. Разумеется, ничего я не услышал.

Лишь тишину.

– Они идут, – сказал я, не открывая глаз.

По щелчкам в динамике я понял, что враг перемещался, бросив сражаться сразу в нескольких местах, где ксенобитам удалось загнать наших людей в угол. Если я правильно оценил ситуацию, то все сработало. Мы привлекли их внимание лазером, как пламя свечи привлекает мотыльков. Оставалось лишь, чтобы и результат был тот же.

– Адриан!

Открыв глаза, я увидел, что на меня сквозь безликую маску смотрит Паллино.

– Ты в порядке?

Я привалился к консоли, чувствуя, как будто титан Атлас переложил весь свой груз на мои плечи.

– В порядке, – скованно ответил я, кивая.

Я устал. Невероятно устал. Башня черепов из кубикулы по-прежнему бросала на меня свою тень, и я чувствовал, как будто призраки всех тех изуродованных, обглоданных людей вьются в воздухе вокруг этого проклятого корабля, глядя на нас навеки пустыми глазницами, шепча вырванными языками: «Отомсти за нас. Отомсти за нас. Отомсти за нас».

«Беспощадный». Корабль сполна заслужил свое имя.

Мои руки невольно сжались в кулаки.

– Камеры слежения еще работают?

– Так точно, милорд! – ответил один из подчиненных Паллино, стоявший за консолью.

– Дайте взглянуть.

Я зашел в нишу, где располагалась голографическая камера.

Голографические панели ожили, на полукруглой стене открылись окна в разные отсеки корабля. Темные ржавые коридоры, капсулы для фуги, по-прежнему запечатанные и мерцающие синими огоньками, пустые, разоренные казармы. Все было видно как на ладони. Тут я вспомнил, как Бассандер стоял перед стеной наблюдения в своей каюте на «Фараоне», заглядывая в каждый уголок корабля, вторгаясь в жизнь своих солдат. Насколько неприличной и бесцеремонной казалась мне тогда эта его привычка. И как необходимо это было в данный момент.

Взмахом руки я вызвал контрольную панель, озарившую пыльное помещение голубоватым сиянием. Подключил к голографической камере свой наручный терминал и рацию и принялся ждать, наблюдая одновременно сотней глаз. Солдаты Удакса разделились на группы по пятеро, и каждая заняла пост у одного из шести шлюзов «Беспощадного», по три с каждого борта. Некоторые из бойцов Сиран присоединились к ним, остальные с помощью плазмометов заваривали верхние и нижние палубные люки. Сьельсины могли вскрыть оболочку корабля в любом месте, но, если оставить шлюзы открытыми, им не придется ломать над этим голову.

– А можно посмотреть, что происходит снаружи? – спросил я.

– Не слишком, – ответил солдат Паллино. – Палубу довольно сильно потрепало, почти все сенсоры сорвало вместе с внешними орудиями. Осталось около десятка пушек с уцелевшей оптикой, и все.

– Подключите их, – раздраженно сказал я и снял шлем, чтобы лучше разглядеть картинку с камер.

Техники послушались. На дисплее появилось около дюжины новых панелей, принимавших изображение с нескольких точек снаружи корабля. У пушек был ограниченный угол огня и, соответственно, обзора. Две бесполезно торчали прямо вверх, к сводчатому потолку. Я некоторое время поразмыслил над тем, как решить эту проблему, и подключился к нужному каналу связи:

– Удакс, отправьте троих солдат наружу. Там тоже нужны часовые.

Центурион ирчтани подчинился, и я вернулся на общий канал, чтобы оповестить людей и ауксилариев на сьельсинском корабле.

– Это Адриан Марло. Все группы, не занятые отключением вражеского варп-двигателя, должны собраться в центральном трюме. Повторяю: все группы, не занятые отключением вражеского варп-двигателя, должны собраться в центральном трюме.

Световые сигналы на голографической панели моего терминала указывали, что меня услышали и поняли.

– Враг! – раздался высокий певучий голос часового из отряда Удакса.

Техники Паллино передали изображение с камеры ауксилария на мой монитор так, что я видел все его глазами. Часовой забрался на фюзеляж, и с помощью инфракрасных камер его скафандра мы оба наблюдали, как красные силуэты быстро окружают подвешенный посреди темного трюма, словно паучья кладка, «Беспощадный».

– Как по заказу… – прошептал я, опираясь одной рукой на стену для поддержки и представляя клацанье приближающихся когтистых сапог.

С такого расстояния в инфракрасном спектре они напоминали процессию свещеносцев, небольшую, окруженную красным ореолом и, как ни странно, торжественную. Белые вспышки рядом с ними обозначали нахуте, голодных и высматривающих жертву. Я мысленно помолился, чтобы они не заметили рыскающих наверху разведчиков.

– Их сотни, – заметил Паллино, подходя ко мне.

На нем по-прежнему был шлем, и я не видел его обновленного патрицианского лица, но чувствовал некую страдальческую меланхолию, скрытую под маской профессиональной решимости. Я и сам испытывал те же эмоции.

– Они в зоне досягаемости, – сказал я, подразумевая корабельную систему защиты. – Огонь по готовности.

Паллино ударил себя в грудь в воинском приветствии и развернулся, шурша наплечными ремнями.

– Вы слышали командира, собаки! Огонь!

Как и большинство имперских кораблей, «Беспощадный» был оборудован десятками пушек и орудийных площадок, предназначенных для отражения абордажных атак. Они были последней линией обороны на случай, если аквиларии окажутся разбиты. В нашем распоряжении аквилариев вообще не было, а на борту находилось совсем немного солдат. Я вдруг вспомнил, как сьельсины осаждали «Скьявону» в необъятном трюме «Демиурга». Там мы не решились воспользоваться орудиями, опасаясь повредить корабль Кхарна.

Сейчас бояться было нечего.

Отзвуки стрельбы разнеслись внутри металлического каркаса корабля, как треск фейерверков на летней ярмарке. С камеры часового были хорошо видны подобные молниям вспышки. Я стиснул зубы. Под огнем наступающие сьельсины бросились врассыпную. Десятки пали, скошенные шквалом пуль.

– Продолжать в том же духе не выйдет, – заметил Паллино. – Боеприпасов мало. Должно быть, они почти все расстреляли, сопротивляясь захвату.

Я отвернулся от голограмм и присоединился к Паллино у тактической консоли. Там расположились восемь солдат, каждый управлял двумя-тремя орудиями. Я обратил внимание на числа, обозначающие остаток боеприпасов. 5342. 4893. 5219. 2485. И так далее.

На первый взгляд довольно много.

На деле же – нет.

Они стреляли. Цифры снижались. 4826. 4211. 4755. 2049…

– Скажите птичкам, чтобы присоединялись, – произнес один из стрелков. – Враги не отступают.

– Кейд вызывает Марло! Кейд вызывает Марло! – раздался голос в передатчике у меня под ухом.

– Прием.

– Сэр, не знаю, что вы сделали, но половина врагов куда-то смылась.

Сердце подскочило у меня в груди.

– Тогда действуйте, и поскорее. Долго ли продлится наше везение!

Паузы между словами заполняла стрельба. Я видел на голограмме, как сьельсинов становится все больше. Где они прятались все это время? Шныряли по вентиляционным шахтам? Почему не дали отпор раньше? Почему тот демон не последовал за нами в трюм? Он наверняка был способен пройти сквозь большую, закрытую для нас дверь или найти другой путь. Что-то не сходилось.

Я повернулся на раздавшийся за спиной крик. Орудийная камера погасла.

– Граната, – пояснил оператор, поднимаясь из-за пульта, чтобы присоединиться к охраняющим вход на мостик солдатам.

Я вновь сверился со счетчиком боеприпасов. 4112. 3798. 4233. 1614…

– Скоро ничего не останется.

– Это снаряды высокого калибра, – прорычал Паллино. – Не понимаю, как эти твари до сих пор держатся.

– Они точно без щитов? – спросил я.

Паллино повернулся ко мне безликим визором. Я чувствовал его тяжелый взгляд даже сквозь маску цвета слоновой кости.

– Вы ведь вправду не думаете, что такое возможно?

– Не знаю, потому и спрашиваю. Вы видели демона Эринии так же, как я. Если они раздобыли у экстрасоларианцев такое, за щитами дело не постоит.

Но даже если они и обзавелись энергощитами, на всех их явно не хватало. Я вернулся в голографическую камеру, чтобы попытаться глазами разведчика ирчтани распознать во тьме мерцание и блеск щитов.

Точно!

Я зашипел от злобы. Да, наши враги объединились. Не только Кхарн Сагара вел дела со сьельсинами; другие фракции экстрасоларианцев заключили союз с ксенобитами, восстав против Соларианской империи и человечества, за которое она сражалась. Ради чего? Политических выгод? Нет, не в политике дело. Все это затевалось ради наживы.

– Они поднимаются на мост! – зазвенел в ухе голос Удакса.

– Не дайте им пройти! – крикнул я. – Огонь по готовности!

Ирчтани заняли позиции в проходах сразу за шлюзами, спрятавшись в боковых проемах и за редкими опорами и колоннами, расположенными вдоль коридоров. Их плазменные винтовки были оснащены боеприпасами, предназначенными для ведения стрельбы в вакууме, представлявшими собой чистые розовые заряды водородистой плазмы. Раскаленная плазма была достаточно горяча, чтобы заживо сварить авангард Бледных прямо в броне, несмотря на щиты. Но сьельсины наступали, с самоубийственной отрешенностью бросаясь на обороняющихся ирчтани.

– Если они там останутся, их заживо сожрут, – заметил сзади Паллино. – Щитов мы не ждали.

От его былой дружелюбной манеры не осталось и следа. Знакомый мне Паллино с гладиаторской арены, непринужденный, с заливистым смехом, исчез, уступив место солдату, каким он, вероятно, был до нашего знакомства. Как будто его вторая молодость в самом деле отмотала время назад.

– Если дойдет до рукопашной, их задавят числом, – заявил он. – На каждом мосту у врага преимущество больше десяти к одному.

– Если приказать им отступить, лучше не будет, – ответил я, прикрыв рот рукой.

– Надо было взорвать эти мосты, пока была возможность.

– Не помогло бы, – помотал я головой. – Они просто запрыгнули бы на фюзеляж и пробрались во все возможные дыры.

Но Паллино было уже не переубедить. Я выбрал на терминале канал ирчтани и скомандовал:

– Удакс, бросайте гранаты!

Ирчтани не нужно было указывать дважды. Удакс сам метнул первую гранату над головами наступающих сьельсинов. Спустя мгновение голограмма вспыхнула красным и белым, и где-то вдали раздался грохот. Я увидел, как одетые в черное сьельсины посыпались через перила моста, и позволил себе удовлетворенно выдохнуть, услышав торжествующие крики ауксилариев. «Беспощадный» то и дело потряхивало небольшими взрывами; с низких потолочных перекрытий сыпалась пыль, а на голографических панелях то тут, то там появлялись похожие красноватые вспышки.