Текст книги "Демон в белом"

– Shiomu iunane o-okun darathar, – произнесло существо. «Ты нужен шиому живым». – Но он не запретил мне тебя поломать.

Клинок метнулся быстрее, чем я мог уследить. Слишком стремительно. От его столкновения с моим щитом по всему трюму разнесся громовой раскат.

Сиран что-то выкрикнула, началась стрельба. Плазма не наносила урона щитам вайядана. Я сообразил, что она кричала.

– Используйте копья! Копья!

Это было разумно. Лучи энергокопий истощали щиты быстрее, чем плазма кинетического оружия.

Словно в ответ на это плечевая пушка Иубалу повернулась и начала стрелять по солдатам за моей спиной. Я упустил из вида нахуте; змея либо также кружила позади, либо над нами. Моим ответом сьельсинскому генералу был выпад в живот. Иубалу уклонилось, шагнув назад, и отбило клинок предплечьем.

Как я и боялся, его тело оказалось из адаманта, из тех же длинноцепочечных молекул, из которых делали корпуса звездолетов. Ничто, включая высшую материю, не могло его разрубить.

Широченная ухмылка растянулась еще шире, сквозь зубы со свистом вырвался воздух. Тварь снова занесла руку-меч и рубанула, на этот раз медленнее. Достаточно медленно, чтобы пройти сквозь мой щит. Я пригнулся, поднырнул под руку и отскочил в сторону. Во время маневра я держал меч высоко, и жидкий синий клинок встретился с бледным клинком химеры. Высшая материя была сильнее керамики; мой меч отсек сьельсинский у самой рукояти, отправив бледное оружие в полет к стене трюма.

– Адриан! – раздался в ухе голос Сиран. – В сторону!

Я не мешкая метнулся к стене, одним прыжком разорвав дистанцию между собой и демоном на добрых три метра. Тут же раздался оглушительный взрыв гранаты. Восстановив равновесие и самообладание, я обернулся и увидел на месте сьельсина-машины облако плазменного пара и шрапнели. Сквозь туман вытянутый профиль химеры казался почти человеческим. Четыре руки чудовища повисли, из одной по-прежнему торчал обломок меча. Из тумана выплыла его ухмылка, как оскал дикой кошки в освещенных луной джунглях на заре времен.

Но, не считая утраченного меча, повреждений у Иубалу не прибавилось.

Химера поднесла обломок к лицу. Что это было – удивление? Недоумение? Приветствие? Или просто отрешенное любопытство? Даже сейчас я не могу сказать. Существо сложило пальцы и без лишних церемоний сбросило обломок, как сбрасывают израсходованный резервуар плазмомета.

– Oyumn juu ne? – спросило оно.

«И это все?»

И тут оно скрылось, бледным пятном метнувшись к середине трюма.

Отступает? Почему?

– Назад в коридор! – крикнул я, бросаясь к выходу.

За спиной раздался грохот, словно раскат грома в дождливую ночь, и я понял. Тварь двигалась так быстро, что сотрясала воздух. Третий и последний из сопровождавших нас солдат с криком шмякнулся о стену. От удара столь массивного, как сьельсинская химера, существа, да еще и нанесенного с такой скоростью, щит спасти не мог. Это было все равно что попасть под шаттл. Солдат даже не успел вскрикнуть во второй раз.

Зато закричал другой. Жуткий вопль наполнил трюм и наши уши. Я понял все, не оборачиваясь. Кричал второй солдат, ударенный Иубалу. До него добрался нахуте.

Я отключил его от линии связи.

Все трое гоплитов были мертвы.

– Сиран! Уходи! – гаркнул я, выталкивая ее в коридор. – Ему нужен я! Спасайся!

Среагировав на наше появление, в коридоре зажглись лампы. Одна заискрилась и потухла. Корабль затрясся – то ли в ходе ожесточенной битвы вокруг, то ли от дистанционной бомбардировки «Тамерлана».

Я захлопнул за спиной дверь, понимая, что даже четыре дюйма чистого титана не задержат химеру надолго.

Глава 27
Битва с чудовищем

Впереди, за запечатанными и неиспользуемыми казармами, была кубикула. Там оставалась часть группы Паллино. То ли пятнадцать человек, то ли две декады. Я не помнил и не мог спросить, не открыв карты преследовавшему нас чудовищу, – разумеется, если предположить, что машины, усиливавшие восприятие вайядана, еще не предупредили его о том, что там засада. Наши сапоги стучали по металлическому полу под жужжание и скрежет металла – Иубалу вскрывало за нами толстую дверь.

Я запнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть. Перед тем как броситься в бегство, я деактивировал меч.

– Удакс, где вы? – прохрипел я в коммуникатор, не выпуская руки Сиран и не позволяя женщине замедлить бег.

Я знал, что Иубалу слышит, но не придавал этому значения. Это было не важно.

– Заняты, человек! – мгновенно проверещал ирчтани.

– Что случилось?

– Не знаю! – ответил он. – Здесь все мигает. Они остановили наступление по левому борту!

– Включили тревогу, – ответил я, все еще придерживаясь за стену.

Должно быть, Кейд. Бравый центурион наконец сделал свой ход.

– Валка… – огибая угол, позвал я, – Валка, топливо сбрасывается?

Она была на связи.

– Не уверена. Я… – Ее голос казался дальше, чем когда бы то ни было, как будто я находился на дне колодца, а она вещала сверху. – Да!

От облегчения я едва не привалился к переборке. Кейд справился.

Да обретет его душа покой на Земле.

Скрежет металла преследовал нас по всему коридору; за ним послышалось ровное «клац-клац-клац» железных когтей по полу. Иубалу приближалось, шло за нами по пятам.

– Kianuri mnu ne? – донесся сзади его голос.

«Бежите?»

Затем оно произнесло нечто, смысла чего я не понял, прошептало мне прямо в ухо по взломанному каналу:

– Uboretata ioman ti-belu sha ba-aetane. – «От вашего аэты я ждало большего».

Но раздумывать над этим не было времени.

Просигналив Сиран, я полностью отключил рацию.

Время для слов прошло.

Успели! Менее чем в двадцати ярдах маячила дверь кубикулы, круглый запечатывающийся портал.

– Откройте! – также отключив рацию, закричала Сиран в микрофон скафандра.

Никакой реакции не последовало, но мы не сбавили хода. Клацанье когтей за спиной ускорилось, и я представил, как вайядан по-обезьяньи скачет за нами, но ни оборачиваться, ни включать камеру заднего вида не стал.

– Откройте! – вновь закричала Сиран. – Откройте!

С третьего раза солдаты поняли. Дверь открылась; на пороге появились двое легионеров с короткими копьями наперевес. За нашей спиной что-то громыхало и ворочалось, словно сбитая с ног лошадь.

– Милорд, ложитесь! – воскликнул один из солдат.

Я нырнул в техническую нишу справа от себя. Сиран бросилась ничком на пол, перекатившись так, чтобы сразу же нацелить собственное копье в направлении, откуда мы прибежали.

Иубалу прыгнуло, но коридор был слишком узок для его высокого и широкого тела, и вайядан задел спиной потолок, упав в нескольких ярдах от Сиран и в считаных футах от меня. Сиран с легионерами открыли огонь, поливая сьельсинского генерала невидимыми лучами из копий. На миг мне показалось, что тот начал обугливаться и дымиться.

Улучив момент, пока химера восстанавливала равновесие, я поднялся и занес меч. Высшая материя засверкала подобно лучу лунного света. Я нанес удар, чиркнув клинком по бронированному плечу твари, и отрубил плечевую пушку. Иубалу двинуло назад локтем, попав мне прямо в солнечное сплетение. Почти всю силу удара приняла на себя броня, но я все равно едва не задохнулся и подлетел так, что тоже ударился о низкий потолок.

– Адриан!

Спустя мгновение я шлепнулся на пол, оставив мечом тонкий как волосок разрез в стене.

Свет погас. Должно быть, в падении я разрубил проводку.

Мне хотелось лежать, просто лежать здесь. Я едва мог пошевелиться, едва мог дышать.

Но шевелиться было нужно. Иубалу почти пришло в себя. Белые руки вцепились в поручни, предназначенные для того, чтобы держаться в условиях невесомости. Вайядан поднялся, словно затонувший корабль из морских глубин.

«Ну же! – кричала каждая моя нервная клетка, каждая мышца. – Вставай!»

Неуверенно, с медлительностью ржавых часов я сдвинул с места ладони, согнул ноги в коленях. Меня схватили чьи-то руки – руки в перчатках, не стальные. Сиран с легионером поволокли меня по полу к кубикуле.

Перетащили через порог.

Через миг я услышал глухой взрыв гранаты. Потом еще один. Затем раздались шипение и вой… от боли?

– Достал его! – радостно воскликнул солдат.

Но ему не хватило ума не задерживаться в проходе. Белые руки вытянулись из тумана и сцапали бедолагу за плечи. Он заорал, раздался хруст отрываемых конечностей.

– Огонь! – скомандовал я, осознав, что голос вернулся ко мне, и без сил привалился к переборке у двери.

Внутри было больше десятка человек, все они выстрелили. В дверной проем понеслись плазменные заряды и лучи копий – воплощение огня.

На миг повисла тишина. Тишина и отдаленный шум боя, распространявшийся по изношенному остову «Беспощадного».

– Попали? – спросил солдат.

Сиран шикнула на него. Я приготовил меч.

За край двери ухватилась железная рука. Потом еще одна. Потом третья.

Иубалу издало высокий пронзительный рев, похожий то ли на крик хищной птицы, то ли на вой фантастического призрака. Я не видел, но представлял, как его белый шлем и неестественно широкая ухмылка появляются из дыма и пара.

– Огонь! – снова скомандовала Сиран.

Вспыхнула фиолетовая плазма, но Иубалу это не остановило. Оно рванулось вперед, выпуская из запястий белые клинки. Времени на раздумья не было. Импланты вайядана, судя по всему, позволяли ему видеть на триста шестьдесят градусов. Еще немного, и оно обнаружило бы мое укрытие у двери. Нужно было действовать сейчас или не действовать вовсе.

Но в следующий миг все мои мысли застыли. С тихим гудением и механическим щелчком в груди Иубалу открылось окошко, откуда полетели ракеты. Четверых солдат накрыло сразу, крайние ясли в ближайшем ряду взорвались облаком из стекла и металла. Хлынула фиолетовая жидкость, испаряясь на холоде. Мне нужно было, чтобы враг сделал еще один шаг.

Иубалу его сделало.

Его белая броня местами обгорела и почернела, и я счел это хорошим признаком, несмотря на устойчивость адаманта. Щиты были истощены непрерывным огнем. Но это было уже не важно. Моей целью была не броня демона, а сочленения между ее фрагментами, сочлененный титан под углеводородными пластинами.

Обычный металл не стал для меня преградой. Как и давным-давно на Воргоссосе, в сражении с Возвышенным Калвертом, я утопил острие меча в шарнирном соединении, которым одна из четырех рук Иубалу крепилась к торсу. Повернул клинок, отрубив руку. Она с лязгом упала на пол. Я отскочил, но слишком медленно. Когтистая нога Иубалу зацепила меня за бок, и вместо прыжка я, скользя, проехался по полу.

Но я своего добился. Прежде чем Иубалу успело напасть на меня, Сиран с солдатами вновь открыли огонь. Сьельсин подпрыгнул, зацепился за кусок подвесного рельса, по которому транспортировали крионические капсулы, и через головы солдат вскочил на составленные друг на друга ясли. Химера выстрелила из встроенных в оставшиеся руки дисрапторов, но благодаря щитам мы все остались невредимы.

– Ты за это заплатишь, hurati, – не переставая растягивать ухмылку, произнесло существо.

Несмотря на боль, я поднялся на ноги. Кажется, ребра остались целы. Ушиб был сильным, но ничего не сломалось.

– Так спускайся и возьми свою плату! – сказал я, наставляя меч на врага.

Вместо ответа Иубалу презрительно ударило клинком вниз, пронзив спавшего в капсуле человека.

– Когда хозяин с тобой разделается, я попрошу у него твои кости, – объявило Иубалу, словно обращаясь к аудитории. – Возможно, твой череп увенчает все остальные.

– Мечтать не вредно! – ответил я, не зная, что еще сказать.

Тут снизу взмыла темная фигура, схватив Иубалу за руку. За ней – другая. Крутанувшись в воздухе, они дернули химеру и скинули с высоты. Все произошло стремительно, и я не сразу понял, что это Удакс уже второй раз за день появился в нужное время в нужном месте. Он с другим ирчтани уселись на капсуле, на которой только что сидело Иубалу. Второй ирчтани поднял плазменную винтовку – нет, плазменную гаубицу – и выстрелил. Из ствола вырвался не луч, а настоящий поток фиолетового пламени. Пламя охватило ксенобита, и я даже испугался, что чудовищный жар повредит и расплавит чувствительную крионическую аппаратуру, находившуюся по обе стороны. Но это уже не имело значения. Ирчтани не останавливался, пыхая перегретой плазмой, словно неоновый дракон. Пламя было настолько ярким, что энтоптика моего скафандра приглушила яркость почти до минимума.

За победу всегда приходится платить. Я молился, чтобы ближайшие капсулы оказались пусты, и надеялся, что эта атака отомстит за гибель людей, а не погубит еще больше. Броню чудовища плазма расплавить не могла, но от перегрева непременно должны были пострадать все компоненты, изготовленные из обычного металла, и любые остатки органической материи.

Я вскинул меч, приветствуя Удакса, и поспешил поближе посмотреть на конвульсии врага.

Но демоны умирают долго.

Иубалу выстрелило из руки белым клинком, как копьем. Острие пронзило грудь сородича Удакса насквозь, пробив керамический доспех и трубчатые кости ирчтани. Иубалу поднялось, светясь вишнево-красным в тех местах, где находились перегревшиеся и расплавленные металлические элементы. Химера двигалась медленно, суставы перекосились и вышли из впадин, но в остальном все было как прежде: три руки, когтистые ноги, последний одинокий белый клинок. Иубалу пользовалось им, как тростью, царапая керамическим острием металлический пол. Поднявшись, оно в ярости ударило ближайшие ясли. Хлынула крионическая жидкость, с шипением испаряясь с поверхности сияющего титанового тела химеры.

Удакс выстрелил из винтовки, но заряд отразился от керамического нагрудника, не причинив вреда. Генерал-вайядан поднял одну из оставшихся рук и выстрелил в ирчтани, как будто тот был какой-то мухой. Из потайного отсека вырвался нахуте и бросился на Удакса, заставив его расправить крылья и отпрыгнуть.

Безликая голова Иубалу повернулась ко мне, и я заметил, что шлем скрыл его ухмылку, защищая последнее, что осталось от плоти. Но не прошло и секунды, как пластины раскрылись, и ухмылка вернулась.

– Тебе не победить, – произнесло Иубалу, по-прежнему опираясь на меч. – Вы окружены. Мы превосходим вас числом. Вы уже потеряли один корабль, и скоро я принесу и скормлю тебя хозяину.

Раздался звонкий щелчок, и меч отсоединился от руки чудовища, перейдя к нему в ладонь.

– Ты едва стоишь на ногах, – заметил я, хотя и сам был побит и измотан.

Ответа не последовало.

Только усмешка.

Иубалу наставило на меня меч, повернулось, взяло его двумя руками и занесло, как палач заносит топор. Третью руку оно держало поперек туловища. Я едва не усмехнулся. Нам предстояла странная дуэль. Иубалу не могло скрестить со мной клинки, и ему пришлось бы вопреки всем принципам блокировать мои атаки собственной рукой или другими бронированными частями тела.

Мои цели были весьма малы: подколенные, тазобедренные, локтевые и плечевые сочленения. И лицо, единственная видимая часть химеры, которая была из плоти. Я поднял меч, целясь прямиком в злобную ухмылку, которая вдруг оказалась прямо надо мной.

Белый меч опустился, а одновременно с ним ударила третья рука. Плазменная пушка ирчтани подействовала; обе атаки были медлительными – что в данном случае означало «не менее быстрыми, чем атаки самых быстрых людей, с кем мне доводилось сражаться». Даже моей евгенической палатинской силы и ловкости едва хватало. Мне пришлось отскочить от опустившегося клинка и парировать удар руки. Будь сьельсин человеком или даже обычным сьельсином, мой меч срезал бы с его руки кожу и беспрепятственно рассек грудную клетку, легкие и сердце.

Но в данной ситуации Иубалу развернуло меч и попыталось резануть меня горизонтально. Клинок оказался чересчур длинным для фехтования в узком проходе и зацепил криокапсулу по правую сторону от химеры. Я ворвался в зону досягаемости рук вайядана, и он повернулся ко мне. Я собирался обежать его кругом, чтобы заставить подставить спину под огонь Сиран и солдат. Увести от спящих людей.

Генерал-вайядан скакнул вперед, заметно хромая на левую ногу. Героическая атака ирчтани сплавила сустав, сделав его неподвижным. Не имея возможности орудовать мечом в тесном пространстве, химера нанесла боковой удар свободной рукой. Я не стал его блокировать, просто пригнулся. Железный кулак ударил по приборной панели криокапсулы, вдребезги разбив чувствительный экран. Разозленное собственной неповоротливостью, Иубалу еще раз шарахнуло по панели и огрызнулось.

Оно не стреляло по мне ракетами. Может быть, больше не могло? Но по сравнению со мной оно все равно было могучей горой и обрушивало на меня лавиноподобные атаки, тесня мощными ударами двух рук и на весу держа в третьей меч подобно жалу скорпиона. Я не принимал удары по-боксерски, ведь каждый из них мог превратить в труху мои кости. Я просто уклонялся от них, стараясь не терять равновесия.

Тут опустился меч. Его керамическое лезвие ударило мое плечо так сильно, что разрубило бы пополам, если бы не доспех. Я почувствовал, как подкладка укрепилась в ответ на удар, гелевая прослойка между слоями нанокарбоновой нити стала тверже камня. Тверже стали. Мне крайне повезло, что удар пришелся по левой руке. Искусственные кости не почувствовали боли, не пострадали, как настоящие. Но у меня все равно вырвался крик, а силы удара хватило, чтобы мои колени подогнулись и я упал.

– Сдавайся! – воскликнуло Иубалу, схватив меня за маску железной рукой и откинув назад, как в каком-то жутком танце.

Черные прозрачные зубы приближались, и мне вспомнилось, как вытянулись клыки князя Аранаты, когда тот вырвал глотку сэра Вильгельма. Другой рукой Иубалу принялось водить по моему забралу, как будто лаская. Меня охватил абстрактный ужас, я попытался встать. Но Иубалу держало меня с такой силой, что подняться было невозможно. Чем занимались Сиран и солдаты? Почему не шли мне на подмогу?

– Сдавайся!

Губы химеры не шевелились. Слова шли из динамиков, запрятанных глубоко в груди чудовища, из-за повреждений звук был нечетким. Лицо Иубалу представляло собой мертвую таксидермированную маску, памятник существу, которым оно когда-то было.

Я не мог вырваться.

Не мог вырваться.

Но моя рука оставалась свободна, а в ней по-прежнему был меч. Я вслепую, наугад махнул им. Клинок из высшей материи ударился о бронированный бок Иубалу, но оно, казалось, даже не заметило. Заметило не сразу. Только когда третий удар пришелся в локтевой сустав одной из оставшихся рук. Давление на шлем ослабло, и я упал. Рявкнув, Иубалу схватило меня за ногу и подняло с пола.

Лишь тогда Сиран с солдатами начали стрелять. Плазма расчертила воздух, один луч отразился от моей энергетической завесы, и через мгновение я уже летел вдоль капсул в дальний конец прохода. Я шлепнулся возле самой стены и прокатился по полу, скрежеща доспехами. Остановился в считаных футах от костяной горы. Меч я не выпустил. Иубалу ринулось на меня подобно медленно падающей башне. Оно даже не обратило внимания на стреляющих в спину людей, не почувствовало, как доспехи облизывает плазменный огонь. Одна его нога совсем перестала двигаться, сустав окончательно запаялся, но вайядан все равно приближался, все равно был опасен, все равно был сложным противником для простого палатина.

Раздался взрыв гранаты, сопровождаемый фиолетовой вспышкой, и Иубалу повалилось на четыре ближайшие криокапсулы.

– Стойте! Стойте! – закричал я, прежде чем солдаты Сиран бросили еще гранаты. – Спящие!

Теперь, когда мне удалось выманить вайядана от яслей, я еще меньше хотел рисковать жизнью и здоровьем людей.

Услышав меня, Иубалу свободной рукой пробило ясли и за горло выдернуло оттуда спящего вместе с проводами и трубками. Сжало руку. Металлические пальцы легко смяли плоть и кость, превратили шею и плечи в месиво. Бросив изуродованное тело под ноги, оно принялось топтать его, смешав ребра и органы в красно-коричневую пасту. Все это – с прежней ухмылкой. В ярости я сунул пальцы под защелку за ухом и заставил шлем раскрыться и сложиться.

– Эй! – крикнул я, срывая с головы капюшон.

Холодный воздух кубикулы хлынул в лицо. Я застучал кулаком в грудь, как в барабан.

– Эй!

Я стоял, как Беовульф перед Гренделем, один на узкой полоске пола. Костяной обелиск за спиной словно подталкивал меня, подгонял: «Отомсти за нас. Отомсти за нас. Отомсти!» Я мысленно слышал их сиплые голоса из Ревущей Тьмы. Но оборачиваться не стал, потому что чувствовал, что увижу эту божественную тьму и силуэты мертвецов, указывающие мне, как указывал мой собственный двойник, верный путь из этого жуткого места.

Вперед.

Насквозь.

Но мне не пришлось делать шаг. Разбрызгивая месиво, Иубалу заковыляло вперед, занося меч. Помня о том, что моя голова теперь открыта, я выставил клинок в направлении чудовища.

Генерал-вайядан вновь испустил истошный вопль, высокий и пронзительный, словно скрежет металла по стеклу. В ответ я оскалился почти по-сьельсински.

Чудовище прыгнуло. Атаковало. Покрытый ошметками плоти кулак Иубалу врезался мне под руку, и я стиснул зубы. Броня приняла основную нагрузку на себя. Мой меч без видимого эффекта отскочил от бронированной ноги химеры. Преодолевая боль, я вскинул его над головой, чтобы парировать удар. Высшая материя и керамика вновь встретились, и керамика со вздохом уступила. Клинок отлетел в сторону. Иубалу с воем ткнуло меня в грудь обломком, заставив потерять равновесие. Отшатнувшись, я сплюнул и заметил в слюне кровь. Боль в ребрах казалась далекой, едва слышимой за стонами мертвых в моей голове.

Белые руки из сегментированного металла потянулись ко мне. Я не мог убежать и вместо этого прыгнул вперед, поднырнув под когтями Иубалу. В прыжке деактивировал меч. Я по-борцовски врезался в тело химеры и, пусть не мог тягаться с ней габаритами и весом, приставил рукоять меча к нагретому бедренному суставу и включил активатор. Высшая материя расцвела, ровно и начисто отрубив Иубалу ногу. Балансируя, я навалился на огромную химеру всем весом. Тварь повалилась назад, и я отскочил как раз в тот момент, когда подоспели легионеры. Грохот от падения был таким, что я не удивился бы, если бы в стальном полу остались дыры.

– Лорд Марло! Отойдите! – крикнул один солдат.

– Стойте! – рявкнул я, увидев, как сверкнула граната.

Но было поздно.

Взрыв прогремел совсем рядом с поврежденным бедром; Иубалу еще не успело пошевелиться, как ему разорвало пах и нижнюю часть живота. Оставшись без ног и без двух рук, чудовище беспорядочно отмахивалось от окружавших его солдат – людей и ирчтани.

– Руки! – кричал я. – Не убивайте его!

Заварить суставы оставшемуся без щитов и потерявшему подвижность чудовищу было нетрудно. Языки плазмы быстро справились с работой. Но даже с оплавленными суставами Иубалу смогло подтянуть руки к себе, согнуть их в подобии защитной боксерской стойки.

Держась за бок, я склонился над ним и приставил клинок к впадине c кронштейнами и пучками арматуры на месте шеи.

– Ты проиграло, – сказал я. – Сдавайся.

Иубалу глядело на меня безглазым лицом. До сих пор мне не довелось рассмотреть его вблизи, и лишь теперь я заметил эмблему на его груди: нечеткий контур ладони, шестипалой, белой на белом фоне. Это ввело меня в недоумение. Сьельсинам была неведома живопись. Они не рисовали, не воплощали окружающие предметы в образах. Единственным видом искусства у них была каллиграфия, округлое письмо ударитану, адаптированное из анаглифов Тихих. Изображение руки на груди Иубалу было столь же невероятным, как книга, написанная собакой.

– Вы лишились топлива. Бежать некуда, – сказал я, прижав меч плотнее.

Нанокарбоновая арматура разошлась без повреждений, но за ней я увидел витую стальную проволоку. Мышцы органического лица дергались, словно при пытке электрическим током.

– Сдавайся. Ietta, – повторил я на родном языке чудовища.

– У нас есть другие корабли!

Мой меч сверкнул, отрубив одну из оставшихся рук у плеча.

– Сколько еще мне отрезать, прежде чем ты сдашься?

Я пнул эту руку и поморщился от боли в груди. Вновь приставив меч к горлу чудовища, добавил:

– Я предлагаю тебе то же, что давным-давно предлагал ичакте итани Отиоло. Сдавайся, и я прослежу, чтобы всех вас вернули хозяину.

Уванари сдалось сразу, увидев в этом способ спасти себя и исполнить долг перед князем и хозяином. Иубалу, как выяснилось, понимало свой долг иначе. А может, знало, что его искусственные, изготовленные руками человека компоненты попадут к нашим техникам, а все, что скрывает механизм, заменявший ему мозг, будет выведано схоластами Капеллы и использовано в войне против его хозяина.

Последняя рука вайядана сжалась, раскрылась и снова сжалась. Локоть не сгибался, плечо не шевелилось, но чудовище смогло указать на меня и впервые за весь день пошевелило губами.

– О возвращении не может быть и речи. Сдаться нельзя. Он идет. Он отомстит за нас.

Опасаясь, что у Иубалу напоследок припасена какая-то уловка, я еще сильнее прижал меч к его шее.

– Прикажи своим прекратить сопротивление, – сказал я. – Живо!

Уловка действительно была припасена. В глубинах механизмов его тела и разума что-то умерло. Иубалу прекратило даже попытки шевелиться, голубые огоньки, слабо светившиеся внутри его, погасли. Все стихло. Наступила гнетущая тишина. Оторванные конечности, искореженное тело, одинокая уцелевшая рука… все это в мгновение ока изменилось. Теперь я стоял не над телом, не над останками чудовищной химеры, а над простой грудой металла и керамики. Пустой оболочкой.

Почти пустой.

Я сообразил, что Иубалу, должно быть, стерло свою память и личность со всех носителей, на которых они были записаны, но не умерло. Спустя мгновение его губы зашевелились, шепча неразборчивые слова.

Я отключил меч и с трудом присел на колено, чтобы лучше слышать.

– Он видел ее, hurati, – разобрал я, и кровь застыла в моих жилах. – Видел твою смерть. Жертву… – Растянутые в медвежьей ухмылке губы обвисли, и я понял, что теперь генерал-вайядан точно мертв.

Я не поднимался с колена до тех пор, пока не подошла Сиран.

– Тебе стоит включить рацию, – раздалось из динамиков ее скафандра.

– Что случилось? – спросил я, следуя ее совету.

На меня обрушился поток новостей. «Минтака» была освобождена. Сьельсинов в трюме разбили, а Корво с Аристидом после гибели центурии Кейда устроили массированную бомбардировку кормовой части сьельсинского корабля, уничтожив всех сьельсинов, кто оставался в моторном отсеке. Подкрепления прибыли и теснили врага по всем фронтам. Для нас неминуемое поражение превратилось в победу, а для сьельсинов ранний триумф обернулся катастрофой.

Я толком ничего не слышал. Все мои мысли были заняты последними словами Иубалу.

«Он видел твою смерть».

Я тоже ее видел. Видел тысячи тысяч раз, ступая в сияющие воды реки времени. Меня сжигали и распинали, отрубали голову, били в спину. Пытали и вешали. Меня съедали сьельсины. Меня даже нарекали Императором Всего Человечества. В одной из версий меня убивал сам сребровенчанный король демонов, которого описал мне Каракс перед Соларианским троном. Мог этот шиому, этот пророк, видеть то же самое? Могли Тихие послать Дораяике те же видения, что и мне?

Или за кулисами действовала еще одна сила? Кхарн Сагара упоминал другие силы, что были древними даже на заре Вселенной, существа, живущие в ночи. Мне понадобилась почти сотня лет, чтобы понять сьельсинов, и теперь я вновь чувствовал, что ничего не знаю, что наши народы – люди и Бледные – лишь пешки на чьей-то бескрайней доске.

Рыси, львы и волчицы.

Неужели я ошибся и сьельсины не поклонялись Тихим? Или поклонялись не только им?

Я позволил Сиран помочь мне встать.

– Заберите это куда-нибудь, – приказал я, ткнув носком сапога железные останки Иубалу. – Императору захочется на него взглянуть.

Я прицепил меч на защелку над правым бедром.

Если Иубалу не лгало, если Сириани Дораяика действительно получал знаки от Тихих или другой не менее могущественной силы… Я тупо уставился на разбитые ясли для фуги, но не увидел ответа. Я как будто смотрел сквозь «Беспощадный» и поймавший его в ловушку сьельсинский корабль, как будто вглядывался в бездонную черноту космоса и видел, как в ответ на меня смотрят похожие, но еще более темные глаза. Я снова увидел спускающиеся со звезд орды сьельсинов, но на этот раз перед ними плыла белая рука, заслоняя небосвод.

Это необъяснимое состояние прошло, оставив напоследок мысль: если Иубалу говорило правду, то у нас с этим пророком много общего.