Текст книги "Демон в белом"

«Так вот, значит, что я сделал?» – хотелось спросить мне, чтобы заставить ее отстать, но вместо этого я лишь улыбнулся марловской улыбкой.

– Миледи, не стоит верить всему, что говорят в новостях. – не меняя выражения лица, я повернулся к Валке и терминалу Курзона.

– Лорд Гехинген считает вас обманщиком, – прикрыв рот, прошептала девушка. – Колдуном.

– Если я колдун, возможно, вам стоит держать язык за зубами, – ответил я, и девушка рассмеялась. – Кто вообще такой этот лорд Гехинген?

– Вассал князя Гогенцоллерна.

– Один из старых Львов! – вмешался лорд Эндрю. – Старый тупой зануда.

Я лишь ухмыльнулся. Львами называли коалицию наиболее древних и почитаемых родов Империи. Эти люди ставили верность престолу выше верности тому, кто на нем сидит, однако для многих императоров они являлись самыми верными союзниками.

«Повиновение из верности трону иерарха», – вспомнил я и, заметив вопросительный взгляд Валки, объяснил:

– Лорды-консерваторы.

– Это и так понятно.

Пришла моя очередь гримасничать. Львы не являлись политической партией – партии были запрещены еще во времена Бога-Императора. Они были лишь неформальным сообществом нобилей-традиционалистов, куда входили лорды и великие князья, в том числе все три магнарха и большинство имперских наместников, включая мою покойную бабушку. Стань я политиком, быть может, оказался бы среди них. Я привык романтизировать их, этих самоотверженных рыцарей, не защищающих фальшивую память об Империи, которой никогда не существовало, а прокладывающих путь к той Империи, какой она должна быть в их представлении, со всеми ее недостатками.

В этом у нас было кое-что общее.

Конечно, со временем я понял, что Львы не часто соответствовали этим убеждениям. В этом сама опасность убеждений. В политике, по-моему, убеждения – это меч, направленный прямо в сердце. Для многих лордов предпочтительнее было не иметь принципов, чем рисковать напороться на этот меч. Чем тверже твои убеждения, тем больше тебе терять.

Вот почему из них выходили такие великолепные злодеи.

Разговор о Львах заставил меня вспомнить парадные знамена, те, что не были приспущены в честь моей победы.

Бурбоны.

Махидоны.

Гогенцоллерны.

Но эти мысли тут же ушли, потому что оркестр умолк и раздалась одинокая протяжная нота – не горн, не труба, а электрогитара. Чуть погодя вступили струнные, клавишные, и наконец все инструменты грянули гимн под названием «Вдали от солнца»[8]8
   «Вдали от солнца» («Far Beyond the Sun») – инструментальная композиция шведского гитариста Ингви Мальмстина.


[Закрыть].

Император прибыл.

Глава 30
Селена

Посреди рева гитары и звона тарелок появился его величество. Император Вильгельм Двадцать Третий вошел через высокий сводчатый дверной проем в дальнем конце зала в сопровождении зеркальных экскувиторов и слуг всех мастей. Гости мигом умолкли; лишь триумфальный гимн продолжал греметь, горделиво и необычно, совсем не так, как музыка, которая звучала в мою честь на площади Рафаэля. По залу как будто прокатилась волна; начиная с тех, кто был ближе всего к императору, все преклонили колени. Мне пришлось потащить Валку с собой, но она послушалась и припала на одно колено.

Раздался голос глашатая, высокий и чистый, как хрусталь люстр над головой:

– Его императорское величество Соларианский император Вильгельм из дома Авентов, Двадцать Третий наследник этого имени, Первородный сын Земли; Защитник Солнечной системы; Король Авалона; Властелин Королевства Виндзоров в изгнании; князь-император рукавов Ориона, Стрельца, Персея и Центавра; Магнарх Ориона; Завоеватель Наугольника; Великий стратиг Солнечных легионов; Верховный правитель городов Форума; Путеводная звезда констелляций палатинской крови; Защитник детей человеческих и Слуга слуг Земли. Его супруга императрица-консорт Мария Агриппина из дома Авентов, принцесса Авалона, эрцгерцогиня Шекспира, Матерь Света!

Перечисление закончилось вместе с музыкой как раз в тот момент, когда его величество подошел к белой балюстраде и посмотрел на нас сверху. Тихо, почти шепотом, полагаясь не на микрофоны, а лишь на хитроумную акустику бальной залы, наш кесарь произнес:

– Приветствую вас.

В ответ грянули аплодисменты. Лорды и леди один за другим поднимались с колен. Аплодировать императору казалось мне странным. Он стоял рука об руку с Марией Агриппиной, и я вдруг понял, что почти никогда не наблюдал их вместе, – впрочем, они наверняка редко виделись. Как похожи они были: кожа цвета слоновой кости, волосы насыщенного рыжего цвета, белые одежды с золотом, рубинами и гранатами.

– Как брат и сестра, – заметила Валка.

– Как древние фараоны, – холодно произнес я, смущенный не меньше ее. – Или джаддианцы.

В доме Авентов, по крайней мере по королевской линии, браки вот уже больше десяти тысяч лет заключались только между родственниками. Отсутствие мутаций обеспечивали служители Высокой коллегии. В них текла кровь Бога-Императора, и ходило верование, что в результате кровосмешения он однажды родится вновь и его второе пришествие ознаменует возрождение Старой Земли; пустыни вновь зацветут, а океаны наполнятся рыбой, и акулам больше не придется голодать. Ради этого императорский род уже тысячи лет сохранял свою чистоту, в результате чего все отпрыски дома Авентов были похожи, как клоны, как Филипп и Рикард.

Позади царственной четы собралась целая компания таких клонов. Кронпринц Аврелиан, их первенец, и принцесса Ирена, вторая по старшинству. И другие: Фаустин и Матиас, Элеонора и Элара – в честь которой назвали нашу Элару – и два десятка других детей. Из сотни с лишним императорских детей здесь были не все, не больше трети. Некоторые, как Александр, Филипп и Рикард, не входили в официальную свиту, но все равно присутствовали на балу. Остальные остались где-то в Перонском дворце или в Доме Калибурна на Авалоне, а кто-то спал в хрустальных капсулах на разбросанных по всей Империи тайных базах легиона, чтобы в случае катастрофы их богатый древний род не прервался.

Я вдруг вспомнил Кхарна Сагару. То, как правитель Воргоссоса спасался от смерти при помощи клонов, своих «детей», и механизмов, которым продал душу: Братству и меньшим деймонам, обитавшим в его собственной голове. Я вдруг осознал, чем вдохновлялся Вечный, и, несмотря на царившее в зале тепло, у меня побежали мурашки.

Поприветствовав собравшихся, император с императрицей развернулись и ушли тем же путем, что и явились, сквозь облако одетых в белое принцев и принцесс и радужную кавалькаду слуг, мимо выстроившихся на верхней площадке ровными рядами экскувиторов. Как я и говорил Валке, кесарь не собирался болтаться среди людей. Он ненадолго задержался, чтобы перекинуться парой слов с архиприором Капеллы и двумя схоластами-приматами в позолоченных зеленых робах, и сразу же скрылся вместе с императрицей – на этот раз сопровождаемый не торжественной музыкой, а лишь тихим перезвоном серебряных колокольчиков, как будто он был Обероном, исчезающим без следа, как сон в летнюю ночь, вместе с фантастической свитой фей и эльфов.

– И к чему все это было? – усмехнулась Валка.

Пока все были увлечены, ей где-то удалось раздобыть еще бокал вина. Блестящими глазами она смотрела на украшенную сердоликом эбеновую дверь, откуда появился и куда вновь исчез его величество.

– Им нужно показать, что они настоящие, – ответил я, не сразу сообразив, что пересказываю давным-давно услышанное от Гибсона. – Настоящие люди, а не абстрактные политические концепции.

Договорив, я осознал, что эти слова, этот урок вовсе не были уроком Гибсона.

Это говорил мой отец.

– В чем дело? – спросила Валка.

– Потом расскажу, – ответил я, качая головой.

Но в ушах так и звучали мои собственные слова: «Я один из них».

Валка ошиблась, пытаясь с этим спорить. Она тепло и успокаивающе сжала мою руку, а я в ответ – ее, и мы оба почувствовали чуждые кости внутри и весомость кольца князя Аранаты – мрачные напоминания, что я был и кое-чем иным. Воргоссос забрал частичку меня, а Араната… Араната забрало меня целиком, и все, что я сейчас имел, было благодаря чуду, необъяснимому волшебству. Светлый зал, полный теплых людей, вдруг стал холодным и далеким, как звезды, и я чувствовал себя так, словно бреду по пустыне под чужим, незнакомым мне небом.

Один.

Один, если не обращать внимания на теплую руку в моей руке и веселый голос.

– Ты только взгляни на Паллино, – указала Валка.

Старый вояка стоял на ступеньке у танцевальной площадки в окружении группы юных нобилей. Рядышком Элара прислонилась к перилам и посмеивалась над бешеной жестикуляцией моего хилиарха. Его руки мельтешили в воздухе. Мне даже показалось, что в шуме толпы и оркестра я слышу его голос:

– И тут подоспел я!

– Он здесь как рыба в воде, – заметила Валка.

Я отобрал у нее кубок и глотнул.

– Людям нравятся истории о войне, а Паллино – прекрасный рассказчик.

Выйдя из оцепенения, вызванного появлением императора, мужчины и женщины вернулись к танцам, торжественно вышагивая по плиточному полу. Другие продолжили пировать за столами, выпивать, беседовать и слушать музыку.

– Лорд Марло?

Обернувшись, я увидел дворцового евнуха в сопровождении двух марсианских стражников. Ничего не сказав, евнух протянул мне серебряный поднос с белым конвертом, запечатанным сургучом.

Я взял письмо, покрутил. Не было ни подписи, ни знака, если не считать золоченой имперской печати с солнцем.

– Что это?

Евнух молчал, его стража – тоже. С каких пор евнухам полагается эскорт? Или они для меня? Все продолжали хранить молчание, и я сломал печать и достал письмо. Пустой лист.

Формальность.

Приглашение?

– Что это? – повторил я, в недоумении переглядываясь с Валкой.

– Принцесса Селена просит оказать ей честь и потанцевать с ней, – объяснил евнух.

Я почувствовал, что краснею, и снова повернулся к Валке. Доктор скрыла изумление на лице под рукой в перчатке. Я едва не замахнулся и не дал гонцу по шее. Оглянулся в поисках принцессы, но той нигде не было.

Евнух не дожидался ответа – с чего бы? Отказать я не мог.

– Они вас обыщут, – подозвал он своих спутников.

– Меня уже обыскивали.

Марсиане все равно приблизились и принялись хлопать по моим сапогам, брюкам и рукавам.

– Оружие есть? – спросил один.

– Есть, – ответил я, вспомнив одну старую байку Паллино. – Кажется, это меч. – Я побряцал саблей для убедительности.

Марсианин шутку не понял, а если и понял, то увидеть улыбку под белой маской все равно было невозможно.

– Он чист.

– Извини, – беспомощно посмотрел я на Валку.

Она приблизилась, сунула руку под мою накидку и приобняла меня:

– У меня есть вино. Возвращайся, как только закончишь танцевать.

Я наклонился, чтобы ее поцеловать, но она подняла палец и, отвернувшись, подставила щеку.

Жабоподобный коротышка отвел меня по мраморной лестнице к балкону, с которого собравшихся приветствовал император. Лорды и леди из его свиты остались там, потягивая вино из ребристого хрусталя и разглядывая менее знатных господ. Мой белый костюм, выделявшийся внизу, словно одинокая звезда во тьме, сразу слился с белым морем принцев и принцесс, и мне захотелось сменить это дарованное императором одеяние на привычную черную одежду дома Марло.

– Вы пришли! – окликнул меня певучий голосок, и из толпы братьев и сестер появилась принцесса.

Она очень хорошо спряталась среди почти одинаковых императорских отпрысков, поэтому я ее и не заметил.

Я вдруг сообразил, что не видел ее пятьдесят лет. Она ничуть не изменилась. Была все так же невероятно красива, как ее мать-императрица, и высока, как любой лорд; ее рыжие волосы были не медными, а огненными. Ее белую кожу мог бы воспеть Петрарка, а еще глаза были зелены, как леса Луина. В фарфор ее тела было вложено все мастерство Высокой коллегии, а во взгляде царило величие тысячи поколений.

Она улыбнулась мне, и я поклонился:

– Ваше высочество звали. Как я мог не прийти?

Кланяясь, я скрыл улыбку и старался не поднимать глаз, изучая подол ее платья, усыпанный бледными кристаллами и лепестками белых цветов.

Перед глазами возникла рука – ее рука. Сегодня на ней было кольцо, тонкая полоска золота с камнем. Я поцеловал его, борясь с вновь нахлынувшими на меня видениями с ее участием.

– Я надеялась, что вы не откажете.

Выпрямившись, я увидел, что она прикрывает половину лица шелковым веером. Несколько человек, включая братьев и сестер принцессы, собрались поглазеть на нас.

– А он ниже, чем я ожидала, – сказала одна дама.

– П-ш-ш, Синтия! – шикнула Селена из-за веера. – Даже не думай насмехаться над нашим кузеном.

Я почувствовал себя лабораторным образцом под микроскопом. Слизью или грибком под пытливым взглядом мага. Да, я приходился родственником императорской семье, но самым дальним, самой тусклой звездой в кровном созвездии Виктории, отпрыском дома, который до сих пор считался великим только из-за своей древности, – и вдобавок изгнанным отпрыском.

Селена сложила веер и сунула за пояс, подобранный в тон волосам.

– Сэр Адриан, я видела вас на триумфе. В доспехах… и Травяном венке вы выглядели таким галантным. Почему вы сейчас его не надели?

Она посмотрела по сторонам, оглядывая зал и собравшиеся в нем тысячи человек.

На Эмеше я часто, на свою беду, забывал уроки дипломатии и красноречия, в которых прошло все мое детство, но здесь вспомнил о них.

– Ваше высочество, я получил свою минуту славы. Я не настолько тщеславен, чтобы искусственно растягивать ее.

Ответ, кажется, удовлетворил зевак. Среди них, несомненно, были те, кто считал меня врагом. Тишина развеялась, мужчины и женщины вернулись к беседам, которыми были увлечены до моего появления.

– Какая скромность! – воскликнула принцесса с лучезарной улыбкой. – Сэр Адриан, вы действительно сама сдержанность!

– Я верный рыцарь и слуга Империи, – ответил я с поклоном.

– И мой слуга? – спросила она.

– И ваш, ваше высочество, – ответил я, не поднимая головы и положив руку на рукоять церемониальной сабли.

– Превосходно! – хлопнула она в ладоши. – В таком случае ваша госпожа требует потанцевать с ней.

Она потащила меня прочь от высокородных соглядатаев. Мы спустились по той же лестнице, по которой я поднимался.

– Я вам весьма признательна, – шепнула она мне на ухо, и меня одурманил запах ее надушенных волос.

– За что? – спросил я, стараясь держаться отстраненно, как из соображений политической безопасности, так и из уважения к Валке.

– За то, что взяли с собой Александра, – ответила Селена. – Мы с ним всегда были близки. Он вами восхищен. К тому же служба у вас дала ему шанс стать рыцарем.

Я не стал рассказывать, что старался держать Александра как можно дальше от боевых действий и что, пока я рубился со сьельсинами, он сидел запертым в каюте на «Тамерлане».

– А ведь это Александр предложил отправить новый конвой к Немаванду, чтобы выманить Бледных, – сказал я вместо этого.

– Неужели?

Она остановилась и посмотрела мне в глаза. И я предположил, что она, возможно, провела все то время, что я отсутствовал, в заморозке – слишком уж юной она выглядела. Удивленная наивная девочка, но никак не женщина.

Селена пихнула меня локтем:

– В самом деле?

– Чистая правда! – коротко кивнул я, стараясь держаться прямо и так, чтобы мои руки были на виду. – Это он предложил поставить капкан на охотников.

Она с улыбкой продолжила спуск, осторожно ступая остроносыми туфлями на каблуке.

– Очень рада это слышать. Возьмете его с собой? Когда покинете нас в следующий раз.

Я ответил, что не знаю и что наши с принцем Александром судьбы в руках его величества. Она приняла этот ответ и согласилась с ним. Мы добрались до танцплощадки, и она повернулась ко мне. Благодаря своим генам и каблукам она смотрела на меня чуть свысока.

– Все-таки жаль, что вы не надели венок, – сказала она, потянувшись к моим волосам над ухом, но, должно быть, вспомнила о своем положении и опустила руку.

– Ваше высочество, некоторые придворные могли бы счесть это неуместным.

– И кто же? – спросила она. – Сэр Адриан, вы великий герой. Настоящий защитник отечества.

К чему было все это? Неужели принцесса пригласила меня на танец из праздного любопытства? В порыве страсти? Нет, нет. Мы были на Форуме. Ею двигал некий тайный механизм – или она сама двигала его. В моей голове вновь возник образ Анаис Матаро вперемешку с видениями, по воле Тихих посланными мне Братством.

Селена из дома Авентов.

И Адриан Марло.

Это было… ухаживание? Мысль весьма взволновала и рассердила меня. Ведь императрица расспрашивала меня о моих любовных делах в день, когда я прибыл за Александром. Я как наяву услышал насмешливый голос Аристида:

«Женись на принце».

Или на принцессе.

Значит, в этом участвовала императрица? Я стиснул зубы.

– Сэр Адриан? – окликнула Селена. – Почему ношение венка сочли бы неуместным?

Я как будто увидел за ее спиной знамена. Махидон. Гогенцоллерн. Бурбон. Другие, мне неизвестные.

– Не сомневаюсь, что некоторые великие дома были против таких почестей, – ответил я.

Приглашая принцессу, я приблизился, беря ее правой рукой за левую, а свою левую положив на спину, и продолжил шепотом:

– Особенно если эти почести заслужил кто-то низкородный вроде меня.

– Но вы не низкородный! – возразила она. – Мы с вами родственники, пусть и очень, очень дальние. – Она почти положила подбородок мне на плечо, и в нос мне ударил животно-травяной аромат. – Мы с вами две звезды одного созвездия. Перечить вам означает перечить мне.

Я повел ее высочество в танце, шаг за шагом. Ее платье разворачивалось и складывалось с каждым движением. Мы кружились, углубляясь в толпу танцующих, словно притянутые звездой кометы.

– Не сомневаюсь, что история известна ее высочеству, – сказал я.

– Ее высочеству ничего не известно, – ответила она колко.

– Я пария, – сказал я, пользуясь старинным термином, чтобы придать словам дополнительную весомость. – Мой отец отрекся от меня, лишил наследства. Лишь благодаря вашему отцу я имею титулы и звания.

Она замолчала, но не отстранилась, не сбилась с шага и не перестала улыбаться. Пальцами с искусственными костями я чувствовал тепло ее руки, тепло ее плоти. И несмотря на нежелание быть здесь, я также не желал и того, чтобы она ушла, ведь это означало бы, что она отвергает все, чем я являюсь.

– Что вы натворили? – спросила Селена едва слышным шепотом.

– Что я натворил? – переспросил я, меняя положение руки. – Ослушался отца. Сбежал из дома.

Мимо протанцовывали другие лорды и леди в ярких платьях и спокойных костюмах, резко контрастируя с нашими белыми.

– Я ведь не всегда был рыцарем. Даже не хотел им быть. Но жизнь неоднократно принимала незапланированные обороты.

До этого дня я давно уже не танцевал. В детстве в Обители Дьявола меня прекрасно обучили танцам, но с тех пор минула целая вечность. Тот Адриан умер – умер, чтобы жил Полусмертный. Мне пришлось глубоко копнуть, чтобы вспомнить те готические шпили, те черные стены с бойницами, блестящие в серебристых лучах солнца, островерхие кипарисы и могучий волнорез под акрополем, многие века не позволявший воде подступать к берегу. Но я танцевал, не останавливаясь и не сбиваясь, и если Селена и считала меня плохим партнером, то виду не подавала.

– А кем вы хотели быть? – спросила она.

Я решил, что готов пооткровенничать.

– Волшебником.

Она не засмеялась, но я от стыда все равно уточнил:

– Или схоластом.

– Правда? – Она отстранилась и взяла паузу, чтобы внимательно меня оглядеть. – Схоластом? Почему?

Ее реакция не должна была застать меня врасплох, но застала. Я уже так давно оставил эти мечты, что забыл, какой стигмой отмечена эта профессия, забыл о призраке машины, витавшем над всем, чем занимались схоласты.

Но я лишь пожал плечами и улыбнулся принцессе:

– Мне хотелось посмотреть Вселенную. Поступить в Экспедиционный корпус.

– Как Симеон Красный?

Она широко улыбнулась и едва сдержала смех, но я не понял, насмехалась ли она надо мной или просто была удивлена.

– Вроде того, – ответил я, подходя, чтобы продолжить танец. – Мне всегда нравилась эта легенда.

– А мне больше нравилась про Касию Сулье, – ответила Селена, позволяя вновь повести ее. – И принц Кир. И Кхарн Сагара.

Невольно сжав левую руку, я ущипнул девушку за бок.

– Ай! Сэр, не распускайте руки.

– Простите, – ответил я. – Старые раны. Моя левая рука…

– Нет, это вы простите меня. Я не знала. Она еще болит?

– Иногда, – ответил я. – Ничего страшного, ваше высочество. Прошу прощения, что разволновал вас. Вам не больно?

– Ничуть, – помотала головой принцесса.

Мы продолжили танцевать молча, глядя друг другу через плечо. Оркестр играл легкомысленную мелодию.

– Сэр, вашим компаньонам нравится бал? – нарушила неловкое молчание принцесса.

– Тем, кого пустили, – нравится, ваше высочество.

– Что вы хотите этим сказать?

Пришел мой черед мотать головой. Это было не время и не место для такой дискуссии. Слишком много глаз смотрело на меня, слишком тяжелая ноша была на моих плечах и слишком прочные путы связывали меня по рукам и ногам.

– Это не важно, – ответил я, жалея, что вообще заикнулся об этом. – Мои офицеры и низкородные кутильеры весьма благодарны за приглашение. Как и я.

– Рада слышать, – ответила она. – Я была бы не прочь с ними познакомиться.

– Кое-кто должен быть рядом.

Я окинул взглядом толпу в поисках знакомых лиц, но не нашел Паллино с Эларой на прежнем месте у лестницы и не заметил ни Сиран, ни Корво, ни Дюрана. Аристида тоже было не видать, но я не сомневался, что интус уединился с бутылкой вина где-нибудь на укромном балкончике либо присоединился к беседе рыцарей и пожилых джентльменов, обменивавшихся байками о службе, сражениях и давно покойных командирах. А вот Айлекс с Бандитом танцевали неподалеку. Зеленокожую дриаду с волосами цвета темной, почти черной коры трудно было не заметить. Я мысленно отметил их местоположение.

Вскоре музыка смолкла, и я осторожно отступил от своей царственной партнерши. Оставаться слишком близко было неразумно по многим причинам. Я поклоном поблагодарил ее за танец.

– Кажется, я вижу пару своих компаньонов, – сказал я. – Если вашему высочеству угодно, следуйте за мной.

Взяв Селену за руку, я повел ее мимо танцующих лордов и леди туда, где обнимались Айлекс с Бандитом. Они не танцевали торжественный танец, как высокие лорды, а просто покачивались, обвив друг друга руками, он – в своем лучшем черном костюме, она – в коричневом платье с золотом и с цветами в волосах.

– Прошу прощения, что прерываю вас, – произнес я, постучав Бандита по плечу. – Принцесса изъявила желание познакомиться с моими компаньонами.

Они разошлись и поклонились. У Айлекс поклон вышел неуклюжим; в ее родных краях такое не практиковали. По протоколу было положено преклонить колени, но Селена, казалось, не обратила на это внимания.

– Ваше высочество, это лейтенант-коммандер Карим Гароне, начальник службы безопасности моего отряда, и Айлекс, главный инженер. – Я открытой ладонью указал в сторону каждого из них. – А это принцесса Селена из дома Авентов.

Принцесса не протянула чужеземцу и гомункулу руки для поцелуя, лишь учтиво улыбнулась:

– Рада знакомству с вами.

Она оценивающе осмотрела Айлекс, и я почувствовал, как Бандит напрягся, но ничего не сказал. В конце концов, перед нами, насколько это могло иметь значение в таком огромном и странном семействе, была сестра Александра.

– Вы очень красивая, – сказала Селена, тронув Айлекс за рукав. – И платье ваше мне нравится.

– Благодарю вас, ваше величество.

– Высочество, – поправила Селена.

– Ваше высочество, – повторила Айлекс. – Вы очень любезны.

Бандит расправил плечи и придержал Айлекс за спину.

– Госпожа, она прекрасный офицер.

Принцесса Селена с императорской неспешностью кивнула:

– Не сомневаюсь. Для меня честь встретиться с достопочтенными спутниками сэра Адриана.

Она ни на миг не забывала о вежливости, пусть я и ощущал в ней некую пустоту и хрупкость, как будто Бандит и Айлекс не оправдали ее ожиданий, как будто ее романтизированное представление о бойцах прославленного Красного отряда Полусмертного получило пробоину при встрече с реальностью.

– Вы не видели Валку? – спросил я.

Мне хотелось снять напряжение и разыскать ее, пусть даже только для того, чтобы отгородиться от принцессы и политической подоплеки, которую кто-то хотел вплести в наши отношения.

– Не видела, – ответила дриада, приглаживая волосы.

– Давно уже не видел, – добавил Бандит. – Она разговаривала с кем-то из консорциума, а потом, возможно, вышла. Может, устала от шума?

«Вышла».

– Это ваша возлюбленная? – спросила Селена, беря меня за руку.

– Да, – повернулся я к принцессе с самой вежливой улыбкой, на какую был способен.

Нельзя было отрицать, что принцесса Селена была красива, властна и являла собой продукт многолетних инноваций генной инженерии. Совершенная, как скульптура, прекрасная, как Венера и Артемида, вместе взятые, воплощенные руками и глазами тысяч художников.

Но она не была Валкой.

Анаис Матаро поджала бы губы, но если Селена Авент и была уязвлена упоминанием о Валке, то виду не подала.

– Прошу прощения, – сказала она, обращаясь к Айлекс и Бандиту. – Мне было приятно познакомиться с вами. Извините, что прервали ваш танец.

Она за руку отвела меня в сторону. Мы оказались у широкой лестницы в конце зала, противоположном балкону, где еще развлекались высокие лорды и откуда к нам обращался император. Там она отстранилась и взяла мою левую руку своими.

– Сэр, благодарю вас за танец, – поклонилась она.

– Это была великая честь, ваше высочество, – ответил я, опустившись на колено и поцеловав кольцо на ее руке.

– Сэр Адриан, прошу вас, встаньте. Хотя бы сегодня не преклоняйте колен.

Я встал. Она отпустила мою руку и, потупив взгляд, смущенно добавила:

– Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

В этот миг с нее спала вся имперская броня, и я разглядел перед собой девушку, которой было еще далеко до того, чтобы стать женщиной. Я почувствовал, каких усилий ей стоило выдавить эти слова. Она чего-то боялась? Волновалась? Или эти слова были выражением воли кого-то другого?

Я не знал.

Поклонившись, я поднялся по лестнице, как бы занимая высоту для получения преимущества.

– Как будет угодно моей госпоже.

Но она не была моей госпожой. Моя госпожа, если верить Бандиту, покинула зал.

И я собирался ее разыскать.