Текст книги "Последние поручения"

Глава четырнадцатая

Это не свидание.

Бриджит продолжала мысленно повторять эти три слова, пока такси торило свой путь сквозь послеобеденный трафик О’Коннелл-стрит.

Это не свидание.

Это не свидание.

Это не свидание.

Это и в самом деле было не свидание. Она ехала на встречу с Энто Келлехером и его братьями в отеле «Грешем». Место и время переговоров было согласовано серией текстовых сообщений, которой она обменялась с Энто в минувшие выходные. Возможно, сообщения получились несколько более кокетливыми, чем положено для деловой переписки, тем не менее теперь она направлялась на встречу. Рассказала ли она об этом Полу? Нет. Но они не разговаривали и так, учитывая, что она уволила его из агентства. Он, без сомнения, сорвался бы с катушек, если бы узнал, что она ведет переговоры с Келлехерами, но именно в этом и заключалась проблема. Она пыталась вести бизнес там, где Пол не занимался ничем, кроме чертовой партизанской войны.

Ну хорошо, она выкроила вчера немного времени на шопинг, но ей и так давно нужна новая одежда для работы. Правда, она столько потратила на синее платье-карандаш от «Теда Бейкера»[37]37
  Ted Baker – британская компания, занимающаяся изготовлением и продажей модной одежды и аксессуаров.


[Закрыть], что уже хотела вернуть его завтра во время обеденного перерыва, однако на сегодняшней встрече важно выглядеть безупречно. Кроме того, она потратилась на такси, вместо того чтобы дойти пешком пятнадцать минут от офиса, поскольку день был довольно паршивый и ей не хотелось рисковать платьем, чтобы потом не пытаться вернуть его промокшим.

А еще она досадовала на саму себя. Они с Полом не встречаются уже восемнадцать месяцев – так почему ее переписка с другим мужчиной должна кого-то волновать? Он не имеет права ее осуждать. Не то чтобы он что-то подозревал, но в ее воображении он именно осуждал. Мысленный образ Пола, который она носила с собой, говорил ей об этом прямо сейчас. Нет, она ничего ему не должна. Ну ладно, может, и должна. Но она не обязана ему идиотской слепой преданностью. Если он чего-то хочет – хоть ее, хоть агентство, – ему придется чертовски усердно поработать. Судьба – это мчащийся поезд, а не такси. Вы либо успеваете на него, либо нет. Она вычитала эту мысль в одной из книг по саморазвитию, которых у нее уже набралась пугающих размеров коллекция.

Такси остановилось у отеля «Грешем», и Бриджит расплатилась с водителем. Но прежде чем она успела прикоснуться к ручке, дверь такси распахнулась. Перед ней стоял улыбавшийся Энто Келлехер с раскрытым над головой зонтом.

– Ух ты, – произнесла Бриджит с нервной улыбкой, – прямо полный сервис.

– Что ж, – ответил Энто, – поскольку сегодня ужасно скверный день, я бы не хотел, чтобы на встрече ты выглядела как мокрая крыса.

– Очень мило!

Выбравшись из такси, Бриджит спряталась от дождя под зонтом. Энто ухмыльнулся.

– Это платье заслуживает того, чтобы оставаться сухим, да и вообще – чтобы его увековечили до седьмого колена.

– Какая дерзость! Держи глаза подальше от моих колен.

Бриджит взяла предложенный зонтик и шагнула вперед, немного отвернув лицо, чтобы Энто не заметил игравшую на губах улыбку. Захлопнув дверцу машины, Энтони поспешил за ней. Консьерж, одетый во фрак и слегка нелепый цилиндр, с поклоном открыл перед ними дверь. Бриджит кивнула в знак благодарности и вошла, сложив зонт и поместив его в ближайшую подставку. В «Грешеме» Бриджит не бывала уже очень давно. В последний раз она заходила в здешний ресторан с парнем, с которым очень недолго встречалась, несколько лет назад. Еда, кстати, была восхитительной – намного лучше, чем по факту оказался парень.

– А куда мы…

Энтони указал на двойные двери в дальнем конце фойе.

– Мы забронировали конференц-зал. Я даже потратился на принадлежности для чая и кофе.

– Ну ничего себе, – ответила Бриджит. – Ты действительно знаешь, как помочь девушке приятно провести вечер.

То, что Кевин и Винсент Келлехеры – братья Энтони, можно было определить безошибочно. Сразу было видно, что рецепт состоял из одних и тех же ингредиентов, просто эти двое вышли из духовки значительно менее горячими. Кевин был на двадцать сантиметров ниже Энто, в то время как Винсент примерно настолько же выше. Оба были крупными и явно склонными к полноте, которая пока еще себя не проявила. Глаза у всех троих были голубыми. Кевин смотрел на мир сердито, слегка прищурившись, в то время как Винсент обладал ужасной монобровью, которая придавала ему вид пещерного человека, насильно втиснутого в элегантный костюм. В противоположность брату, волосы на голове Кевина были тщательно уложены, главным образом для того, чтобы замаскировать их недостаточность. Однако Бриджит была готова поспорить, что на спине у него волосы растут обильно. Оба старших брата, на ее взгляд, походили на горилл, в то время как тело Энтони, в ее представлении, должно было быть очень гладким… Хм, не то чтобы она вообще тратила время на размышления о теле Энтони – совершенно и определенно, на сто процентов нет!

– Кевин, Винни… это Бриджит Конрой.

– Добрый день, – сказала Брижит.

– Приятно познакомиться, – улыбнулся Кевин с противоположной стороны стола красного дерева, но даже не подумал встать.

Винсент, подпиравший стену спиной, просто кивнул. Все семейное обаяние явно унаследовал один Энтони. В комнате пахло полиролью и недавно пропылесошенным ковровым покрытием. Конференц-зал был похож на любой другой из тех, в которых ей доводилось бывать. На стене висела фотография Джеймса Джойса[38]38
  Джеймс Огастин Алоишес Джойс (1882–1941) – ирландский писатель и поэт, представитель модернизма. Автор романа «Улисс».


[Закрыть] в рамке.

– Присаживайтесь. Я бы пожал вам руку, но…

Кевин поднял правую руку, показав два пальца, примотанные друг к другу скотчем.

– О господи, – сказала Бриджит, садясь напротив. – Что вы с собой сделали?

– О, это не я с собой сделал. То еще получилось утречко!

Энтони хлопнул в ладоши:

– Точно! Может, чай, кофе?

– Чай было бы чудесно. С одним кубиком сахара.

– Обойдусь, – сказал Кевин. – Вижу, вы не стали приводить с собой партнеров?

Бриджит не понравилось, каким тоном он произнес слово «партнеры».

– Нет, я подумала, лучше прояснить сначала ситуацию между собой, прежде чем вовлекать кого-либо еще.

Энтони принялся возиться в чайно-кофейной зоне.

– У нас еще есть бисквитные печенья. Настоящие – никакой ерунды вроде «Рич Ти»[39]39
  Rich Tea – одно из самых продаваемых печений на Британских островах, также популярно на Мальте и Кипре. Простой вкус и консистенция делают их особенно подходящими для макания в чай и кофе.


[Закрыть].

Он явно пытался создать веселое настроение, но без особого успеха. Волнение Бриджит перешло в другую плоскость. Изначально идея прийти сюда казалась ей удачной, но теперь, когда она воочию увидела Кевина и Винни Келлехеров, уверенность ее пошатнулась. Она не понимала, что происходит. Ухмылка Кевина была странной, совсем не подходящей заявленной цели встречи. Если он собирался извиниться, то вел себя как-то подозрительно.

Энтони поставил чашку чая на блюдце перед Бриджит:

– Наслаждайся.

– Я не уверен, что ее это порадует.

– Кевин?

Энтони посмотрел через стол на старшего брата. Бриджит почувствовала повисшее между ними напряжение.

Кевин улыбнулся брату в ответ:

– Видишь ли, мы недавно обзавелись новым клиентом.

Он достал конверт из внутреннего кармана костюма и бросил его Бриджит. Конверт соприкоснулся со столом на полпути и, скользнув по его поверхности, остановился у пальцев Бриджит.

– Кев, что это?

Кевин смотрел теперь только на Бриджит.

– Заткнись, Энтони, пока разговаривают взрослые.

– Что за игру вы, на хрен, затеяли? Это не то, о чем мы…

– За-ткнись.

Бриджит взяла конверт и медленно его открыла.

– Его зовут Джейкоб Харрисон. Кажется, вы с ним знакомы?

Бриджит развернула лист бумаги и посмотрела на него.

– Понятно. Вот, значит, в чем ваша идея перемирия…

– Перемирия? – рассмеялся Кевин. – Я не хочу никакого перемирия. Считайте, что вам вручили, с соблюдением всех должных процедур, официальную повестку от имени адвокатской конторы «Доэрти и партнеры», представляющей интересы Джейкоба Харрисона. Он подает в суд на «Сыскное агентство МКМ» за снижение доходов и моральный вред, причиненный нападением на него вашего сотрудника. Повестку мистеру Макгэрри я вручил сегодня утром лично. – Кевин снова поднял руку. – Он не вполне адекватно это воспринял, зато теперь у нас есть отличное видео. Оно сотворит чудо на суде, доказав склонность Макгэрри к насилию.

– Херня собачья, – ответила Бриджит.

– Правда? – сказал Кевин. – Что ж, посмотрим, как отнесется суд к частному детективу, свесившему человека с балкона девятого этажа. Кстати, Харрисон еще подал жалобу в Надзор за частными охранными службами, так что со дня на день можете ждать ответа и от них.

Бриджит встала:

– Ты притащил меня сюда ради этого?

На лице Энтони отразился нескрываемый ужас.

– Я не знал. Погоди, просто присядь, и мы…

Бриджит посмотрела на Кевина:

– Не думаю, что нам есть еще что обсуждать.

Кевин ухмыльнулся:

– Ага. Если только вы не хотите продать нам свой бизнес прямо сейчас. Понимаю, он только что утратил большую часть стоимости, но, если у вас остался хотя бы рабочий ксерокс, мы с удовольствием его заберем.

– Идите в жопу.

– Вам не помешало бы контролировать свой дурной характер, мисс Конрой. Взгляните, в какие неприятности влип из-за него ваш друг Банни.

Решительно отодвинув стул, Бриджит встала и направилась к двери.

– Кевин? Какого хера ты творишь? Мы не об этом договаривались.

– Заткнись, Энтони. Не веди себя как идиот.

– Пошел ты на хер. У нас была договоренность. Ты сказал…

Остальное Бриджит уже не слышала. Она захлопнула дверь и быстро зашагала по коридору.

Блин. Блин. Блин. Какая же она дура! Все было подстроено, чтобы ее унизить. Она по-прежнему сжимала повестку в руке, но была слишком зла, чтобы ее прочесть. Она была так зла, что не могла даже сказать, на кого злилась больше. Дело Харрисона сводилось к простой слежке и записи, пока Пол не свалил его на Банни. А Банни… ну что еще можно было ожидать от Банни? Его поступок с Харрисоном нельзя было назвать беспрецедентным. У него был предельно черно-белый взгляд на мир. Но теперь, к сожалению, это привело к тому, что на их компанию обрушатся все сорта дерьма.

Бриджит прошла через фойе и толкнула дверь на улицу. Консьерж был занят тем, что помогал какой-то старушке подняться по ступеням. Бриджит услышала позади голос Энтони, но даже не обернулась. После комфорта отеля с центральным отоплением холодный декабрьский воздух ударил по лицу, как пощечина. Она поспешила по тротуару куда глаза глядят – просто чтобы убраться отсюда как можно дальше. Ей нужно было подумать. Но сначала ей следует успокоиться, а на это может уйти чертовски много времени.

Автобус номер семьдесят, пользуясь тем, что автобусная полоса в кои-то веки оказалась не занята, проехал мимо быстрее обычного. Либо водитель не заметил лужи, либо ему было плевать. Автобус въехал в нее на полном ходу, обрушив на тротуар широкий водопад грязной воды, подведя тем самым итог этому поистине говенному дню. Бриджит замерла на тротуаре в промокшем насквозь платье, теперь окончательно принадлежавшем ей, судорожно сжимая в руке повестку в суд против компании, которой в скором времени она может лишиться.

Глава пятнадцатая

Детектив Доннаха Уилсон глубоко вздохнул, когда лифт достиг подземного этажа. Это был уже второй поход в морг за неделю, и никакой радости по этому поводу он не испытывал. Он получил сообщение, что детектив-суперинтендант Бернс желает видеть его прямо здесь немедленно, и немного опасался, что это может оказаться подставой, организованной детективом-сержантом Роу, записным шутником – по крайней мере, как он сам воображал. На самом деле это был взрослый мужчина, тративший непомерное количество рабочего времени на попытки затроллить и выбесить всех своих коллег.

Что касается Уилсона, то на Роу лежала единоличная ответственность за распространение прозвища Харчемет, которое так ненавидел Доннаха. Роу приложил немало сил и фантазии к тому, чтобы проверить, сможет ли он заставить Уилсона блевать в любой произвольный момент. Особенно «веселой» в этом смысле получилась неделя Хеллоуина.

Однако в то, что в морг его заманил Роу, Уилсон до конца не верил. Ведь, судя по тому, что ему рассказали, Роу навлек на себя серьезный гнев детектива-суперинтенданта Бернс. Наверняка даже у него хватит ума в подобных обстоятельствах не высовываться. Тем не менее Уилсон трижды проверил сообщение от детектива-сержанта Мойры Кларк, прежде чем спуститься на подземный этаж.

Двери открылись, издав звук колокольчика, и Уилсон осторожно шагнул из лифта, бдительно высматривая любые источники потенциальных «шалостей». Рядом с дверью, ведущей непосредственно в морг, стоял большой зеленый мусорный бак с надписью «Медицинские отходы». Уилсон не сводил с него глаз, проходя мимо, готовый в любую секунду ударить каждого, кто выскочит из него, сославшись потом на «импульсивную реакцию». Но крышка бака осталась непоколебимо закрытой, и Уилсон толкнул дверь.

Детектив-суперинтендант Бернс и доктор Дивэйн стояли бок о бок спиной к двери и наблюдали за чем-то на мониторе. Уилсон вежливо откашлялся, и Бернс оглянулась через плечо.

– А, Уилсон, рада, что ты к нам присоединился.

– Извините, шеф. Я ехал в Рэнелэ, когда получил сообщение.

– А почему ты… Ах, да, точно. Я же отстранила Роу.

Уилсон непроизвольно улыбнулся, но тут же постарался скрыть свою реакцию. Бернс не отрывала взгляда от монитора.

– Может, у тебя тут и дефицит дневного света, Дениз, но тебе, по крайней мере, не приходится дрючить подчиненных за романтические шашни на работе.

Дивэйн покачала головой:

– По счастью, нет.

Уилсон топтался позади двух женщин, не зная, что ему делать.

– Вы хотели меня видеть, шеф?

– У меня есть задание, уникально подходящее для твоего набора навыков.

– Да?

Уилсон даже не подозревал, что у него имеется набор навыков – по крайней мере, таких, которые могли заинтересовать начальство.

– Да. Ты же пронырливый хитрюга. Я хочу, чтобы твой политический ум поработал на меня.

Уилсон сразу сник. Так уж случилось, что он родился в семье политиков, и от постоянных напоминаний об этом его уже тошнило, несмотря на то что он всю жизнь пытался дистанцироваться от родственников. Данный факт, а также прискорбная привычка к тошноте буквально стали двумя лейтмотивами всей карьеры Уилсона, и его это дичайшим образом расстраивало.

– Не надо делать такое лицо, – сказала Бернс, отчего Уилсон испытал суеверный ужас, поскольку она стояла к нему спиной. – Задание приятное. Думаю, тебе даже понравится. Привнесешь в свою жизнь немного гламура.

– Да?

Детектив-суперинтендант Бернс пожала плечами:

– Ну, или по крайней мере разнообразия. Вчера вечером в мой кабинет ворвалась агентша ФБР.

– Да, босс. Специальный агент Дав.

Бернс посмотрела на Уилсона.

– Откуда ты… Ладно, не важно. – Она постучала пальцем по лбу. – Полагаю, агент ФБР с металлической рукой не могла не заставить загудеть провода сплетен. Рори Трейнер до сих пор не может забыть случай, когда Мойра приволокла на службу собачку. «Терминаторша» из ФБР наверняка разнесла его крошечный разум в клочья.

Досадно, но именно Рори Трейнер нашел вчера предлог, чтобы позвонить Уилсону – в основном для того, чтобы сообщить ему эту удивительную новость. Детектив-суперинтендант Бернс обладала пугающе точным чутьем на людей.

– Кстати, – продолжила Бернс, – одно из двух тел, найденных в горах Уиклоу, когда-то принадлежало агенту ФБР по имени Дэниел Зайас, который загадочным образом исчез восемнадцать лет назад. Мы получили приказ всецело содействовать агенту Дав в ее расследовании.

– Но разве это не…

– Наше расследование? Да, – перебила Бернс. – Предполагалось, что это она должна нам помогать. Поверь, Уилсон, я пыталась поднять этот вопрос несколько раз, однако американцы оказали такое давление, что наши боссы геройски сдулись, как говенные палатки во время грозы. Так что теперь ты будешь моим связным.

– Да, босс.

– Как я уже сказала, ты тот еще пронырливый хитрюга, и я подумала, что стоит использовать это качество чаще. Я хочу знать все, что она делает, что ей известно и что она думает, что ей известно. А еще – чтобы она знала только то, что нужно мне.

– Да, босс.

– Только учти, эта женщина немного…

– Странная, – закончила за нее Дивэйн.

– Это еще очень деликатно сказано. Она попросила оставить ее наедине с телом, чтобы отдать дань уважения. И вот она стоит и смотрит на останки Зайаса уже… – Бернс взглянула на Дивэйн. – Одиннадцать минут. Одиннадцать минут, – повторила Бернс. – Просто стоит и смотрит на тело. Нам показалось, что у нее довольно забавное выражение лица. Правда, трудно сказать наверняка – картинка на мониторе неважная, да и лицо, честно говоря, тоже.

Доктор Дивэйн издала загадочный звук. Его можно было принять за едва сдерживаемый смех, но Уилсон не рискнул бы утверждать.

Он шагнул вперед и, встав возле Бернс, принялся вглядываться в экран. Рыжеволосая женщина застыла, прислонившись к столу для вскрытий, и пристально смотрела на скелетированные останки.

– Как думаешь, что она там на самом деле делает? – спросила Бернс.

– Понятия не имею, – ответила Дивэйн. – Эти останки исследованы на предмет всего, о чем только можно мечтать. Не думаю, что ей удастся что-нибудь еще из них вытянуть. Может, она знала его лично?

Бернс пожала плечами:

– Она сказала, что никогда его не встречала. А потом наговорила кучу другой лжи, так что ни в чем нельзя быть уверенными. По версии, которую продвигают янки, агент Зайас приехал сюда, чтобы исследовать семейные корни.

– Серьезно?

– Я дважды проверила через своего приятеля в посольстве – нет у него здесь никаких корней. Все родственники с Кубы или из Мексики.

Уилсон почувствовал, что обязан хоть что-нибудь сказать.

– Мы уже потребовали объяснений у агента Дав?

Бернс покачала головой:

– Нет, нет, нам велели вести себя прилично. Нельзя обвинять наших американских друзей во лжи. Надо притворяться, будто мы верим в их сказки, пока не выясним, что тут происходит на самом деле.

– Да, шеф.

Доктор Дивэйн, кажется, начала постепенно раздражаться:

– Нет, ну в самом деле, она общается с духом мертвеца или что? Сколько она еще планирует так стоять?

– Можешь спросить у нее, если хочешь, Дениз, но мне официально предписано позволять ей делать все что угодно.

– Мне никто ничего не предписывал, к тому же у меня много работы. Не может же она торчать там весь день. – Потянувшись вперед, Дивэйн нажала на кнопку возле монитора. – Все в порядке, агент Дав? Могу я вам чем-нибудь помочь?

Дав подняла глаза, словно выходя из транса:

– Извините, я уже скоро.

Они понаблюдали, как она бросила последний взгляд на останки и будто что-то произнесла, прежде чем повернуться к выходу. Во всяком случае, повернулась большая часть ее тела. Правая рука продолжила решительно сжимать край жестяного смотрового стола.

В течение следующей минуты Бернс, Дивэйн и Уилсон наблюдали в неловком молчании, как Дав пытается оторвать металлические пальцы от стола. Она даже перешагнула через искусственную руку, чтобы попытаться надавить на нее всем телом.

Дивэйн взглянула на Бернс, но та только пожала плечами.

Затем она наклонилась вперед и вновь нажала кнопку внутренней связи.

– Если это поможет, у меня имеется отвертка.

Глава шестнадцатая

Бриджит смотрела прямо в лицо неподдельного ужаса. Потного, бездыханного ужаса с широко распахнутыми глазами.

– Боже, Фил, ты можешь расслабиться?

Фил Неллис с трудом сглотнул, словно в попытке подобрать слова.

– Ты сказала, что я нужен тебе для важной встречи?

Бриджит кивнула:

– Именно. Учитывая, что вы с Полом догадались отправить Банни к Харрисону, на нашу компанию теперь подают в суд. Так что мне нужно поговорить с Норой, чтобы разобраться, в каком дерьме мы оказались.

– Я наказан?

– Нет. Я полностью отдаю себе отчет, кто виноват в этой катастрофе. Ты всегда делаешь, что я прошу, если тебя никто не сбивает с толку.

– Почему же теперь ты так ко мне относишься?

– Господи, Фил, я прошу тебя один час посидеть с двухлетним малышом, потому что Нора не смогла найти няню. А у тебя вид такой, будто тебя заставляют залезть в клетку со львами.

– Ага, босс, только…

– В данный момент я не босс, Фил. Я всего лишь друг, попросивший о помощи.

– Ясно. В таком случае нет.

– Нет?

– Дети меня пугают.

– Ты скоро станешь папой, Фил.

– Да, я как бы в курсе.

– Это станет для тебя хорошей тренировкой.

– Нет, спасибо.

Бриджит вздохнула:

– Хорошо, я твой босс. Пригляди за чертовым малышом. Разве это сложно?

Фил взволнованно оторвал взгляд от стола:

– О боже!

– Теперь-то что?

– Просто, по моему опыту, каждый раз, когда кто-то спрашивает: «Разве это сложно?» – ответ всегда оказывается один: «Очень, очень сложно!»

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты один из величайших пессимистов на свете, Фил?

– Ага. Обычно как раз перед тем, когда случалось что-то по-настоящему плохое.

Зажужжал интерком, и Бриджит сняла трубку:

– Привет. Давай поднимайся.

Она нажала на кнопку домофона и вновь повернулась к Филу. Как может человек так сильно и быстро потеть? Фил выглядел так, будто его только что вытащили на берег из воды.

– Слушай, может, ты уже расслабишься? Все будет в полном порядке. Если успокоишься ты, то будет спокоен и он. Дети инстинктивно чувствуют страх.

Казалось, Фил запаниковал еще больше:

– Господи, правда чувствуют?

Приемная «Сыскного агентства МКМ» была не очень большой. В ней стоял диван на две персоны и письменный стол Фила. Правда, нельзя сказать, чтобы он проводил за ним много времени. Они так и не удосужились нанять секретаря, и Фил стал кем-то вроде неофициального постоянного сотрудника, хотя и незарегистрированного. Бриджит делила один кабинет с Полом, а у Банни был собственный, в который он зашел примерно с полдюжину раз, не задержавшись дольше чем на минуту-другую. Несколько месяцев назад они перетащили туда принтер.

Нора прибыла в компании с Дэном, похожим на очаровательное дитя из рекламного каталога, не забыв взять с собой две большие сумки с припасами. Возможно, это не более чем ностальгическое воспоминание, но Бриджит посетила мысль, что во времена ее детства перемещения в пространстве не были такими сложными в плане логистики.

Нора и Бриджит обменялись приветствиями, после чего Бриджит опустилась на корточки и посмотрела Дэну в глаза.

– Здравствуй, Дэн, спасибо что зашел нас проведать.

– Здравствуйте, тетя Бриджит! – ответил Дэн с плавящей сердце улыбкой и той вспышкой ямочек на щечках, которая способна запустить биологические часы любой женщины.

– Это Фил. Он позаботится о тебе, пока мы немного поболтаем с твоей мамой у меня в кабинете.

Дэн улыбнулся Филу, на что тот ответил таким взглядом, который обычно ассоциируется с фразой «Он не кусается, если его не провоцировать. Просто не смотрите ему в глаза слишком долго».

Нора достала из одной из сумок книжку-раскраску с цветными фломастерами и положила на кофейный столик перед диваном.

– А теперь, мой ангел, послушай маму. Вот фломастеры и твоя раскраска. Помнишь раскраску? Тебе она нравится.

Дэн взволнованно кивнул.

– Я хочу, чтобы ты сел вот сюда и нарисовал для меня красивый рисунок, хорошо?

Дэн снова кивнул.

– И никаких рисунков на стенах, столе и диване, хорошо? Это важно для меня, милый. Иначе тетя Бриджит очень рассердится. Ты меня понял?

В этот раз Дэн посмотрел прямо на Бриджит и просиял той волшебной невинной улыбкой, за которую рекламные агентства готовы платить целое состояние.

– Я буду хорошо себя вести, тетя Бриджит.

– О, я в этом не сомневаюсь, дорогой.

Нора села, и Бриджит тихонько закрыла дверь кабинета.

– На вид совершенно милый ребенок.

– Ага. Уверена, айсберг из иллюминаторов «Титаника» тоже выглядел мило.

Бриджит села на свое место за рабочим столом, но тут же снова попыталась встать.

– Извини. Где мои манеры? Чай? Кофе?

Нора взмахнула рукой:

– Я выпила так много кофе, что он на меня уже не действует. Давай перейдем к делу.

– Окей.

Нора вытащила из сумки папку:

– Начнем с хороших новостей или плохих? Впрочем, забудь. Боюсь, что все новости плохие.

– Насколько плохие?

Нора встретилась взглядом с Бриджит:

– Достаточно.

Бриджит опустила голову на стол:

– Черт, поверить не могу. Только мне показалось, что мы пошли в правильном направлении, как эти идиоты все запороли!

– Ага. Слушай, я понимаю, конечно, что этот парень Джейкоб Харрисон немного преувеличивает, но от факта просто так не отмахнешься. Я о том, что ваш коллега действительно свесил его с балкона.

Бриджит принялась потихоньку стучать головой о то, что ИКЕА использует вместо дерева. Ощущения оказались неожиданно приятными.

– Он утверждает, что после инцидента начал страдать головокружениями, аквафобией…

Бриджит подняла голову и недоуменно посмотрела на Нору.

– Это он про…

– Да, про боязнь воды. А еще он заявил о генофобии.

Бриджит выпрямилась:

– Погоди секунду. Я читала о таком в журнале, который нашла в автобусе пару недель назад. Это страх перед сексом?

Нора кивнула.

– Да ну на хер!

– Он говорит, что инцидент, имевший место сразу после того, что ты только что упомянула, привел к тому, что он больше не может заниматься сексом.

– Это случилось восемь дней назад, после чего жена немедленно подала на развод, а женщина, с которой он крутил роман, буквально на него напала. Наверное, это как-то должно было сказаться на личной жизни! Я бы предположила, что теперь на ее месте зияет огромная дыра.

– Да, мы заявим об этом, но он потерял еще и работу.

– Работу? В компании, принадлежащей отцу его будущей бывшей жены? Он серьезно собрался вешать это на нас?

– Он сказал, что инцидент настолько лишил его уверенности в себе, что теперь он даже думать не может о том, чтобы искать другую работу.

Бриджит продолжила биться о стол с несколько большей амплитудой.

– Прекрати так делать. Мы должны составить план. Первое, что они предпримут, – это попытаются доказать, что за спиной у Банни богатая история насилия. Как бы это сказать другими словами…

– Так и есть, – перебила Бриджит. – Нет, он не какой-нибудь психопат, который любит затевать драки в барах, просто… Ну, наверное, можно сказать, что в решении проблем он немного привержен старой школе.

Нора нацарапала что-то в блокноте:

– Да, думаю, собаки на улицах смогут это подтвердить.

– Знаешь, если честно, он поступает так только с теми, кто этого действительно заслуживает. Он не чудовище.

– Со стороны все выглядит иначе. Я знаю адвокатшу, которую нанял Харрисон. Ее зовут Шивон Доэрти, и уж поверь мне: она точно раскатает его в блин. Она докажет, что это его естественное поведение, и скажет, что вы, как представители компании, были прекрасно об этом осведомлены.

– О господи!

– Вот именно. Итак. Во-первых, инцидент, который имел место несколько лет назад, когда он сбросил высокопоставленного полицейского с его же балкона.

– Якобы!

– Чудесно. Неужели он этого не делал?

– О. Нет. Конечно, делал.

Полицейским, о котором шла речь, был помощник комиссара Финтан О’Рурк. Их с Банни объединяло прошлое, о котором Бриджит, как и почти все остальные, мало что знала. Справедливости ради, О’Рурк мог и должен был оказаться в тюрьме, как только всплыли доказательства его коррупционного партнерства с бандитом Герри Фэллоном. Его спас только тот факт, что Фэллон уже два года находился в коме, а это означало, что следствие зашло в тупик. Однако О’Рурку пришлось подать в отставку, одновременно заявив о своей невиновности и по полной программе задействовав адвокатов. По этому поводу газеты попытались поднять шумиху, но были быстро охлаждены, поскольку технически судебное дело еще находилось на рассмотрении и излишнее внимание общественности могло оказать воздействие на присяжных в том случае, если Герри Фэллон когда-нибудь очнется и заговорит.

– Ладно, – продолжила Нора. – Не исключено, что этот парень О’Рурк не захочет давать показания из-за своего шаткого юридического статуса, так что привязать этот эпизод им, возможно, не удастся. Полагаю, это зависит от того, насколько сильно он хочет отомстить Банни.

Бриджит пожала плечами. Она никогда не встречала О’Рурка и могла только догадываться о его мыслях. Наверняка нелегко смириться, когда тебя сбрасывают с третьего этажа, а потом еще и позорят на всю страну. Впрочем, это все лишь область предположений.

– Ладно, слушай. Не буду лгать: дело предстоит непростое. В нашу пользу играет только то, что Харрисон не самый приятный парень. Если будет нормальный судья, то кто знает… Однако есть пара вещей, которые ты должна для меня сделать. Эти ребята Келлехеры…

– Мудилы!

– Ага. Кстати, небольшой побочный вопрос: что происходит между тобой и тем длинноволосым красавчиком?

– Вообще-то они пытаются нас уничтожить.

– Это могло бы стать темой интенсивного, яростного секса.

– Нора!

Нора подняла руки вверх:

– Я просто говорю… Ладно, проехали. Смотри, вот что начнет происходить: они будут следить за Банни, пытаясь получить доказательства того, что он жестокий от природы.

Бриджит вспомнила переговоры с Келлехером и поврежденные пальцы Кевина.

– Думаю, кое-какие доказательства у них уже есть.

Нора раздраженно всплеснула руками:

– Все равно надо убедиться, что ничего больше они не получат. Предупреди Банни, чтобы он вел себя как можно приличнее.

– Легко сказать. Он уже несколько дней не отвечает на звонки. Я оставила ему около дюжины голосовых сообщений.

Нора указала ручкой через стол:

– Тогда найди его и заставь быть паинькой. Я тоже должна как можно скорее с ним поговорить. И наконец… тебе нужно отстранить его от работы в компании.

Бриджит потерла виски. Она чувствовала, как нарастает дурманящая мигрень.

– Не могу.

– Ты должна.

– Господи, Нора, этот человек фактически спас мне жизнь.

– А теперь ты должна спасти его жопу. Для его же блага. Братья Келлехеры будут следить за ним и копаться в его прошлом. Это может быть очень опасно. Поэтому шаг первый – он становится белее белого, шаг второй – вы добываете компромат на Джейкоба Харрисона. Теперь вы сами для себя самые важные клиенты. Последите за ним, добудьте какие-нибудь доказательства, что он полон дерьма. Тогда я использую это на суде.

– Разве они не ожидают, что мы так и поступим?

– Да, но у вас нет выбора. Будем надеяться, что у этого идиота окажется меньше самоконтроля, чем мы думаем.

– Ладно, – ответила Бриджит. – Только скажи мне по-дружески, велики ли у нас шансы?

Нора бросила блокнот на стол:

– Честно говоря, не очень, дорогая. Предполагаю, Келлехеры уже заявили в Надзор за частными охранными службами, так что вам может грозить отзыв лицензии на занятие детективной деятельностью. Может, есть еще что-то, о чем ты забыла мне сообщить? Что-нибудь щекотливое, на чем вас могут поймать? Сейчас самое время вспомнить, потому что я не смогу защитить вас от тех вещей, о которых мне не известно.

– О, блин. Есть одна фигня, – ответила Бриджит, – это Фил.