Текст книги "Принц теней"

ГЛАВА 20

– С тобой все будет хорошо, Льешо, только придется потерпеть боль.

Голос Кван-ти донесся откуда-то из тумана, затмившего все окружающее и смутившего всякие мысли. Однако юноша решил, что она ошибается. Он чувствовал, как по венам течет яд мастера Марко, и понял, что умирает. Несмотря на это, юноша улыбнулся ей. Кровать была мягкой и пахла душистой травой. Когда женщина говорила, темные силы отступали прочь. Паста, которую она намазала вокруг торчащего обрубка стрелы, заморозила рану до кости, зато с ледяным действием препарата ушла и боль.

– Каду, Хмиши, – позвала Кван-ти голосом, требующим беспрекословного повиновения. – Свяжите это.

Мягкая ткань обвила кисти и плечи Льешо, затем ноги и туловище так, что он не мог пошевельнуться.

– Нeт! – испугался он, но ко лбу притронулась умиротворяющая рука Кван-ти.

– Мне нужно вынуть стрелу, Льешо.

– Льинг, принеси нож с огня и побольше тряпья. Каду, мне нужна чаша с горячей водой. А ты, Хмиши, подай кувшин, что около окна.

Целительница не переставала гладить юношу, при этом Льешо слышал торопливые ноги, то приближающиеся, то отдаляющиеся. У плеча легла ткань. В воде прошипел раскаленный нож.

– Держите крепко, – сказала она. Острие входило в его грудь, все глубже, сквозь замороженную поверхность в зараженную гниющую плоть, еще дальше, пока кончик ножа не коснулся кости. Льешо бился что есть мочи, пытаясь вырваться из сдерживающих его рук, крича до хрипоты. О богиня, что же он сделал, чтобы заслужить такое? Почему ты не позволишь ему мирно умереть?

Хватка ослабла. Прочь побежали ноги, открылась дверь и с ударом захлопнулась. Юношу все еще держали, чтобы он не двигался под ножом целительницы, но и эти пальцы затряслись. У его ног кто-то рыдал, должно быть, Льинг, потому что голос Каду бормотал молитвы и заклинания, переходя постепенно в невнятный поток слов.

– Заканчивайте это, заканчивайте, – твердила она снова и снова, словно произносила заклинание. Значит, выбежал Хмиши.

Наконец Кван-ти извлекла наконечник стрелы, отложила его в сторону и взяла чистую ткань, чтобы стереть с тела Льешо выделившуюся склизкую влагу и удалить из раны остатки яда.

– Могло быть хуже, – произнесла она сквозь зубы. – Просто кусочек фекалий, намазанный на острие стрелы. Дело рук простого солдата, никак не мага. И вполне смертельно, если оставить без врачебного вмешательства чуть на больший срок. Но мы, надеюсь, поспели вовремя. А теперь подайте мне кувшин.

Пробка, скрипнув, выскочила из сосуда. Кван-ти обмазала рану веществом, прокравшимся в глубь ткани, как шакал, осторожно подошедший к падали. Со сдавленным приступом тошноты Льинг выскочила из комнаты.

– Что ты делаешь, – потребовал объяснения Льешо, – что это?

Юноша скорчился, когда она покрыла без того грязное пятно холодным болотным мхом и повязала сверху плотную ткань, спрятав всю несуразную часть его плоти.

– Это поможет вычистить мертвые клетки, – ответила она с теплой ноткой в голосе, непривычной после предыдущего напряжения. – Мы оставим его внутри, пока безногие личинки не сделают свою работу. Затем посмотрим, что получится.

Безногие личинки! Хватило бы у него силы встать, он сейчас был бы снаружи, вместе с друзьями его рвало бы от отвращения. Однако Льешо и голову приподнять не мог, да и не обедал он сегодня. Ему захотелось разорвать повязку с ее грязным содержимым, но руки были привязаны лентами к телу.

– Расслабься, Льешо. – Пальцы Кван-ти оставляли холодок, скользя по лбу, и юноша вновь опустился на кровать из душистых трав. – Твоя собственная мертвая плоть пускала в кровь яд, – объяснила она. – Мои малышки уничтожат разложение и позволят восстановиться здоровой ткани. Они не так болезненны и более надежны, чем мой нож.

Непрестанно рассказывая что-то, Кван-ти вымыла его бок, руку и шею. Прикосновение к коже мокрой ткани отвлекло юношу от ощущения, что кто-то ползает под повязкой. Целительница закончила и оставила Льешо отдыхать. Он лежал и не мог заснуть из-за мыслей о том, как толстые белые личинки прогрызают путь к его сердцу. Прошла вечность, пока он преодолел этот страх. Если дело дошло до того, что ему предстоит столь глупо умереть от руки друга, то лучше об этом и не знать вовсе. Поэтому юноша дал волю измождению и впал в глубокий сон о штурмующих дворец гарнах и Долгом Пути.

Когда Льешо проснулся, солнце отбрасывало игривые лучи сквозь цветочную пыльцу, повисшую в воздухе домика. Друзья принесли его сюда темной ночью, насколько он помнил. Юноша не знал, выходит ли окно на запад или на восток, утро сейчас или вечер. Он представления не имел, как долго пролежал в доме целительницы и сколько времени не ел. Льешо услышал рядом шепот нежных голосов и звон чашек о тарелки, от чего потекли слюнки. Он был голоден. Он умирал от голода. Он мог бы съесть медведя.

Кстати, Льешо не видел своего медвежонка после битвы с разведчиками мастера Марко в лесу. С ним ничего не случилось? Был ли то действительно дух Льека, его старого учителя и министра отца, или просто еще одна иллюзия перегретого от лихорадки мозга? На данный момент ему мало что казалось реальным. Не существовало ни жизни ловца жемчуга, ни новичка-гладиатора, ни юного солдата в лагере правителя. Последний случай с воспалившейся раной будто стер из памяти все, кроме Долгого Пути. Значило ли это, что он умер, или предыдущая жизнь была сном, привидевшимся на бесконечном пути, который его народ никак не мог преодолеть.

Если повязка сейчас на месте, то он готов поспорить сам с собой, что жив. Это ведь немаловажное доказательство. Как же проверить, если Кван-ти приказала связать его, а узлы затягивала сама Каду? В качестве эксперимента он попробовал поднять правую руку – она двигалась, в общем-то, свободно, фактически парила над ним словно по собственной воле. Юноше пришлось строго поговорить с ней, мысленно, конечно, чтобы она опустилась на повязку.

Ткань все еще крепко сжимает грудь, где Кван-ти вырезала наконечник стрелы. Значит, скорей всего он жив. Ползучее чувство от едящих плоть паразитов наконец прошло: они или перевоплотились в иных тварей, снующих по организму, или Кван-ти удалила их, пока он спал.

Юноше было не так уж важно, какое из предположений в действительности имело место, покуда он пребывает в состоянии легкости и свободы от боли.

– Выпей, милый. Тебе нужно питание, – одобрительно улыбнулась целительница, однако Льешо не смог скрыть разочарования, взяв чашку из ее рук: то была не Кван-ти, а незнакомка.

С ясной головой юноша дивился, как мог он принять ее за целительницу Жемчужного острова. Эта женщина была намного старше, с морщинистым лицом, погрубевшим от ветров. Она двигалась быстро и уверенно, наклонив туловище немного вперед, словно пытаясь опередить саму себя, будто голова не могла ждать, пока ноги доставят ее куда надо. Целительница обладала доброй улыбкой и глазами… глазами Кван-ти. Он знал это с той же точностью, как и то, что дышит воздухом.

– Кван-ти? – почти беззвучно спросил он, понимая, что такого быть не может.

– Если тебе так угодно, мой маленький принц.

В ее ответе было нечто большее, чем желание развеселить больного. Он не мог понять, почему женщина Небесной Империи Шан называет его в соответствии с титулом, пусть и шутливо.

Его хриплый, долго молчавший голос привлек внимание друзей. Льинг первой подбежала к кровати, за ней – Хмиши, оба полные удивления и радости. Теперь было не до размышлений.

– Льешо!

– Ты наконец-то проснулся!

– Я думала, ты будешь спать вечно!

Льешо улыбнулся, опьяненный туманным приятным ощущением, пришедшим на смену лихорадке. Превозмогая боль от движения, он оценил потери, которые претерпело его тело.

– Посторонитесь, чтобы он мог лучше дышать, – попросила целительница. – Не волнуйте его: он еще слаб.

Два старых друга отошли на пару шагов. Каду не было видно в домике.

– А где Каду?

– Она боялась, что мы окажемся здесь, как в ловушке, – неуверенно сказала Льинг, – если господин Ю пошлет за нами еще одну команду. Поэтому решила прочесать местность вчера поздней ночью.

– Когда я сегодня утром повел лошадей пастись, мне показалось, я видел вдалеке драконов – двух. Они летели слишком высоко, чтобы я наверняка мог их разглядеть. Мара говорит, что Каду в безопасности, потому что местные драконы не ели людей на протяжении нескольких поколений.

Льинг и Хмиши дружески переглянулись. Они не хотели думать о том, что могло случиться с Каду в лесу, когда в небе летают драконы, а на земле рыскают вражеские солдаты. Только целительница была внешне спокойной.

– Меня зовут Мара. Я представилась бы при первой встрече, но тебе нужен был вместо меня кто-то другой, и я решила не мешать твоему выздоровлению такой мелочью, как имя.

Она непринужденно села на трехногий стул около его кровати и подтолкнула ко рту чашку.

– Пей же, – сказала она.

Однако Льешо отстранил чашку.

– Каду, – произнес он.

– С ней все будет в порядке. Она умная девушка и знает много приемов. Не беспокойся.

Мара снова протянула чашку, более настойчиво, и на этот раз Льешо отпил, как ему было велено.

Юноша ожидал, что зелье будет горьким и с запахом йода: такими были все лекарства Кван-ти на Жемчужном острове, однако это оказалось сладким и пахло съедобными цветами. Если он начинал пить слишком быстро, Мара забирала у него чашку:

– Не спеши, мой принц, твой организм отвык от пищи.

Льешо кивнул в знак понимания – он уже был готов пить еще и еще. Когда она вновь поднесла чашку, он громко булькнул, пытаясь проглотить как можно больше, пока целительница не забрала ее снова. Его детская хитрость рассмешила Мару.

– Однозначно идешь на поправку, – сделала вывод она. – Тебя уже можно оставить на попечении друзей на несколько часов. У меня есть больные в деревне, которым я сейчас нужна.

– Что от нас потребуется? – спросила Льинг, встряв между целительницей и кроватью Льешо.

Мара дала ей чашку.

– Заставь его выпить как можно больше, сначала медленно, затем пусть сам выберет темп. Если я не вернусь к вечеру, дай ему вареную птицу из ледника.

Хозяйка встала, Хмиши подобрался поближе, чтобы послушать ее наказы.

– Он должен проспать почти весь день, однако если ему не захочется лежать, подоприте его подушками – не давайте Льешо сидеть без них. Когда понадобится справить нужду, подайте этот кувшин. Ему нельзя вставать, пока я не разрешу Если он не будет вести себя осторожно, то может порвать заживающую плоть.

Она улыбнулась, чтобы смягчить свои слова. Убедившись, что ее рекомендации произвели должный эффект, сняла фартук и повесила его на крючок, затем надела чепец и завязала ленточки. Снимая с вешалки пятнисто-зеленый плащ, Мара дала последний наказ:

– Не болтайте слишком много. Вы утомите его. Помните, что рецидив всегда трудней лечить, чем первую лихорадку.

С этими словами она открыла дверь и вышла, аккуратно закрыв ее за собой.

Когда целительница ушла, Льинг скрылась из поля зрения Льешо, и юноша услышал топот по ступенькам, которых не мог видеть, и шаги над головой. Вскоре Льинг вернулась с огромным валиком, набитым гусиными перьями. Хмиши приподнял Льешо, чтобы она подсунула опору под плечи. Усадив друга поудобней, они устроились на полу около кровати, скрестив ноги. Так они могли разговаривать с ним, не глядя вниз, и Льешо не надо было вытягивать шею.

Он знал, что друзья ждут от него вопросов, но прежде чем перейти к разговору, глубоко вздохнул и окинул взглядом комнату. Дом оказался маленьким, но удобным. Льешо выкинул из головы чердак, который все равно не мог исследовать в нынешнем состоянии. К тому же наверху вряд ли ожидает опасность, раз уж Льинг так смело там сновала. Внизу же была одна чистая комната с единственной дверью и большим окном с открытыми ставнями. Сидя, он видел почти ее всю. Стол со стульями и камин занимали правый угол. К стене были прибиты полки. Устланная травой кровать, на которой он лежал, находилась у двери вместе с трехногим стулом. Через окно падали лучи солнца, вырисовывая на полу силуэты сосновых ветвей.

Свет беспокоил его. Льешо бодрствовал достаточно долго, чтобы лучи изменили угол падения, однако они оставались яркими и ласковыми, как ранним утром. Юноша не хотел, чтобы уходила сладостная легкость, в теплоте которой он нежился, проснувшись. Однако они бежали от опасности, которая вряд ли исчезнет просто потому, что ему требуется время поправиться.

– Где мы находимся? – спросил он. – Как долго мы здесь?

– Мы отошли примерно на семьдесят ли от Фаршо, – ответила Льинг. – Отклонились от пути ее светлости, но до границы провинции Тысячи Озер еще все равно около сотни ли, до столицы в два раза дальше. Если ее светлость не нагнали люди господина Ю, то беженцы пересекли границу два дня назад, значит, сейчас ее отец уже выслал войска сопроводить ее домой. Нас, вероятно, ждут на границе. Как через нее проскочить, не знаю, но в провинцию попасть надо.

Если беженцы прошли больше семидесяти ли, то он проспал очень долго, что не преминул подтвердить Хмиши:

– Мы принесли тебя сюда три дня назад, кажется. Я сбился со счета.

Дрожь в голосе выдала его: они уже оставили надежду, что Льешо когда-либо проснется. Юноше было интересно, из-за чего он мог проваляться в постели так долго, однако вспомнил он лишь далекие сны о прошлой жизни. Или то настоящая жизнь, а сейчас он спит, и ему грезятся друзья и перьевой валик? Увидит ли он Долгий Путь, свалившись на землю, когда еще один подданный Фибии оставит этот мир, а его подхватят другие женские руки?

Издалека доносился шепот высокой травы. Льешо вздрогнул. Эта была реальность: Льинг, Хмиши и Каду нарыли себе неприятностей, солнце бросало лучи, перемежавшиеся с рисунком ветвей, на потертый пол домика в лесу. В данном мире, насколько помнил Льешо, имелась обезьянка в одежде и шляпе, а медвежонок произносил свое имя. Такое может существовать только во сне. Юноша, окончательно запутавшись, закрыл глаза. Что его ждет, если сейчас он в мире грез? Хотя здесь он тоже чуть не умер. Оставила ли богиня ему шанс добраться до своих? Она, должно быть, дико обиделась из-за срыва обряда его взросления.

Льинг подождала, пока Льешо придет в себя, и сообщила варианты дальнейших действий:

– Все зависит от того, что разведает Каду. Если люди господина Ю преследовали беженцев, а на нас наткнулись случайно, то его армии может и не быть на границе. Не исключено, что они атакуют провинцию Тысячи Озер, и мы не найдем там убежища. Если разведчики искали нас, – она подразумевала Льешо, – то мы вряд ли уйдем от обученной армии.

Опять, подумал Льешо, я бремя, мешающее спасению. Остальные могут убежать, спрятаться, а я и сидеть-то самостоятельно не могу, а уйти от преследования и подавно.

– Ближе находится провинция Небесного Моста, – продолжил Хмиши, – около тридцати ли к югу, однако горные перевалы тут опасней. Нам придется обменять лошадей на ослов. Если эта информация станет известной разведчикам, они сразу же поймут, что мы сменили маршрут.

– Тогда мы направимся от Шана, а не к нему, – возразил Льешо, все еще полный решимости добраться до столицы и как можно быстрее отыскать Адара.

– Зато мы будем идти в сторону Фибии. Что бы мы ни планировали, нужно дождаться Каду.

Льешо кивнул, хотя пока не знал, чего он хочет добиться вместе со своими друзьями, трое из которых слишком молоды, чтобы по закону получить свободу, а сам он лежит с дырой в груди.

Льинг уставилась на край повязки Льешо, выбившийся из-под одеяла.

– Пока не время решать, – сказала она, – посмотрим, какие вести принесет Каду: ищет ли нас мастер Марко или господин Ю повернул войска на провинцию Тысячи Озер. Сейчас тебе необходимо поправляться.

Ожидание показалось Льешо хорошей идеей. Его друзья должны думать и действовать сообща, если он хочет все-таки найти Адара. В любом случае у юноши не было сил убеждать их следовать в Шан – что пытаться, когда он и встать сам не может. Не было уверенности и в том, что здесь стоит оставаться надолго.

– Думаете, Каду вернется? – спросил Льешо, имея ввиду не «Она сдала нас врагам?», а «Она попала в плен?» и«Теперь нам нужно бежать, пока нас не обнаружили, а я до сих пор не знаю, в каком мире живу, не говоря уже о том, какой путь избрать для достижения свободы».

Льинг нахмурилась, и Льешо подумал, что она правильно уловила смысл.

– Мы в безопасности как никогда, – сказала она, – точней, были в безопасности до этого момента.

– Что значит «до этого момента»? – не совсем понял Льешо.

Льинг продолжила, прочтя вопрос на его лице:

– Мы все еще на свободе, более или менее, так как у Мары – целительницы – не было возможности сдать нас господину Ю. Она находилась день и ночь с нами, с тех пор как мы тебя принесли.

Вот тебе и «до этого момента». Что бы ни произошло с Кадy, Льинг была уверена, что она не выдаст их мастеру Марко или господину Ю. Мара же, вполне вероятно, докладывает сейчас о них местным властям, которые могут передать эту информацию любому с лентой правительства провинции на шляпе.

– Ты не доверяешь ей?

Обоим было понятно, кого он имел в виду. Льешо сомневался, что способен ехать верхом, но он мог отослать друзей вперед, подальше от беды, если в том есть необходимость. Он сам найдет выход из ловушки господина Ю. В его распоряжении всегда имеется крайнее решение, хотя будет жаль потраченных сил и пережитой боли в попытке оклематься от раны.

Льинг не захотела встретиться с Льешо взглядом, поэтому вопросительно посмотрела на Хмиши, который, замявшись, ответил:

– Я думаю, она сделает все, чтобы оградить тебя от опасности, но все же это тебе не Кван-ти.

– Вы не спросили, кто она?

Юношу меньше всего интересовало ее имя, но Хмиши не мог не повторить всем известные факты.

– Ее зовут Мара. Она сказала, что живет в деревне, а этим домом пользуется, когда разыскивает в лесу травы и грибы для лечебных целей.

– Однако по дому можно сказать, что тут кто-то недавно обитал, – отметила Льинг. – На столе нет пыли, трава, которой устлана кровать, была еще зеленой, когда мы приехали. И в корзинах были свежие фрукты и овощи.

– Лекарства для обработки твоей раны тоже нашлись под рукой, – добавила Льинг.

Льешо огорчился и признал:

– Я знаю, что вы наблюдали за ней куда больше, чем я. Не могу объяснить почему, но я ей доверяю. – Юноша с вызовом посмотрел на товарищей, готовый встретить возражения. – Что-то близкое было в ее прикосновении. Поэтому я и принял ее за Кван-ти. У нее руки настоящей целительницы.

Друзья ничего не могли сказать против. Мара понравилась им по той же причине.

– Сначала, когда она обрезала наконечник стрелы, я подумал, что мы ошиблись в ней, – сообщил Хмиши. – Она выглядела такой же нечувствительной и холодной, как и ее нож, и даже более жесткой. Я смотреть на это не мог, а она и не вздрогнула, даже когда ты издал тот ужасающий крик и только благодаря веревкам не вскочил с кровати.

Льешо хоть и смутно, но помнил тот момент, до сих пор вызывающий у него тошноту. Друзья ощущали приблизительно то же самое, поэтому они начали сопоставлять факты.

– А когда она сделала эту вещь с…

Хмиши не смог закончить мысль, его передернуло от отвращения. Он лишь указал в сторону повязок. Льешо вспомнил и этот факт и уже почти сожалел, что выпил так много ее зелья. Появилось предчувствие, что скоро ему станет плохо.

– Как-то Малышка Феникс упомянула, что насекомых, питающихся падалью, используют для лечения гниющих ран, полученных в бою, – вставила Льинг, – сама я этого не видела. И, надеюсь, не увижу.

Хмиши покачал головой:

– Нам это и не должно было понравиться, можно просто признать подобное лечение необходимым.

Льешо понимал, что не в лучшей форме для логических размышлений, но заметил, что у Хмиши лучше получается высказывать аргументы против Мары, чем за нее.

– Значит, она вам нравится, несмотря на то что вы ей не доверяете и считаете, что она могла пытаться убить меня?

Юноше самому не понравилось, как прозвучал вопрос, но мышление сформулировало его именно так.

– Сомнения появились в конце, – ответил Хмиши. – Она забинтовала твою рану и дала указания, как ухаживать за тобой, что делать, если ты станешь кричать во сне, в общем, чтобы мы постоянно наблюдали за тобой, когда она отвлекается. Затем она ушла.

– Мы занервничали, – продолжила Льинг, – потому что решили, что она направилась искать людей господина Ю, чтобы сдать нас ему.

– Я решил проследить за ней, – признался Хмиши. – Я б убил ее до того, как она сообщила о местонахождении дома, но целительница ушла не дальше начала ведущей сюда тропинки. Она замела следы наших башмаков и лошадиных копыт, затем разбросала свежих веток, чтобы стереть все следы нашего пребывания в лесу. Мара выглядела сердитой. Я не сразу понял, что она молилась все это время, обращаясь к небесам тоном, каким мать ругает дитя, забывшего закрыть дверь в огород и тем самым пустившего туда овец.

Она была вне себя от ярости, потому что ты был глубоко ранен. Мне раньше не приходилось видеть, чтобы целительница угрожала богам. Поэтому я и не думаю, что она способна выдать нас мастеру Марко или солдатам господина Ю.

Хмиши пожал плечами, чтобы предупредить вопрос, как он может доверять личную безопасность какой-то сумасшедшей, бормочущей проклятия:

– Я не был уверен в ее лекарских умениях до вчерашнего дня. У тебя лихорадка спала, а сегодня ты проснулся. Не думаю, что она решит отравить нас, потратив столько усилий на то, чтобы ты поправился. Не знаю, не нависнет ли над ней, да и над нами, опасность, если жители деревни расскажут людям Ю об этом домике.

На лице Льешо появилась улыбка. Ему не отгадать загадку солнечного света, но, видимо, утро неспроста остается вечным.

– Вряд ли кто-нибудь обнаружит это место без ее ведома.

Продолжая улыбаться, Льешо погрузился в спокойный сон.