Текст книги "Под маской любви"

Глава 11

Елена зарделась от такой похвалы. Ей было приятно осознавать, что Алекс ценит ее и признает равной.

– Вокруг меня катастрофически мало умных людей, – продолжал он. – И я благодарен судьбе, что меня полюбила именно такая женщина. Жизнь убедила меня, что история многих красивых женщин полна некрасивых историй. Извини за каламбур. Но ты к их числу не относишься: история твоей жизни – пример подражания для многих женщин, привыкших прятаться от проблем за спины мужчин и не умеющих противостоять трудностям. Вокруг так много блестящей бижутерии и красивых, ярких подделок. Но мне повезло, ведь ты подлинный бриллиант. Ты ослепляешь блеском своей красоты, завораживаешь таинственным мерцанием женственности, впечатляешь сиянием острого ума и харизмы.

– Ты вгоняешь меня в смущение, расхваливая мою персону на все лады. Я обычная, ничем не примечательная, среднестатистическая девушка.

– Не говори так: мне со стороны виднее. Такие женщины, как ты, намного лучше мужчин. Мы, мужики, безмозглые эгоисты, самовлюбленные нытики, в массе своей бесчувственные и слишком много делаем для общественного мнения. А такие, как ты, до последнего верят в нас, способны находить нам оправдания – и в этом их абсолютное преимущество.

– С твоими выводами я не согласна. Исследования показали: в отношениях женщины боятся больше всего, что партнер изменит им физически, а мужчины боятся, что им изменят мысленно. И кто после этого бесчувственный?

– Откуда ты все знаешь? – спросил Алекс шутя и ущипнул ее за щеку. – Я чувствую, что мне будет трудно угнаться за тобой.

– А тебе это и не нужно. Во многих вопросах ты можешь легко заткнуть меня за пояс, поскольку я еще не доросла до твоего уровня. Так что не прибедняйся понапрасну.

Подобные разговоры они вели часто, и Лена находила в них отдохновение, не чувствуя в эти минуты себя одинокой. Ей нравилось, что у них схожие суждения и взгляды. По ее убеждению, это дорогого стоит. С каждым днем она все глубже погружалась в свою любовь к Алексу, чувствуя сильную привязанность к нему. Ради него Елена была готова на всё, и это несколько пугало. Такой слепой зависимости от другого человека она бы не хотела, но ведь это был Алекс, её вторая половинка, а, значит, и беспокоиться не о чем. Он никогда не воспользуется тем, что будет ей во вред.

Анна согласилась прийти к ним на ужин, но одна. Елена нервничала, сама не зная почему. Как воспримет Алекс ее одноклассницу, ведь она самодостаточна и не будет заглядывать ему в рот, тем более, что уже настроена против него? Это вопрос мучил ее, но она старалась не показывать этого.

Зная, что Анна явится одетая по последней моде, Елена даже не собиралась ей соответствовать, поскольку фирменной одежды у нее не было, а что-то придумывать из того, что есть, глупо. Поэтому она надела зеленое трикотажное платье, красиво облегающее фигуру и доходящее до середины бедра. К тому же, оно подчеркивало необычный цвет ее глаз.

Модные чулки с узором подчеркивали длину стройных ног, обутых в черные лакированные лодочки на высоких каблуках. Косметики на лице было минимум, из украшений только мамино золотое колечко с топазом и серьги ему под пару. Волосы цвета темного каштана убраны в аккуратный узел на затылке, за исключением одного локона, спускающегося вдоль лица и игриво завивающегося у шеи. Словом, выглядела она вполне скромно и пристойно. Не было никакого повода для беспокойства.

Алекс приехал раньше и принес с собой красную икру, копченую ветчину, сыр рокфор, палку сырокопченой колбасы, четыре бутылки вина и еще пакет с какими-то продуктами.

Осмотрев Елену, он одобрительно поднял вверх большой палец и, целуя ее, сказал:

– Ты мое бесконечное счастье! Хочу наслаждаться твоей очаровательной улыбкой, любимая, хочу тонуть в глубине твоих восхитительных глаз и купаться в волшебном водопаде волос, хочу снова и снова вдохновляться твоей красотой, добротой и нежностью.

Алекс прижал девушку к стене и стал страстно целовать, а потом внезапно отступил и деловым тоном скомандовал:

– Пойдем на кухню. Ты пока делай бутерброды с икрой, а также нарежь ветчину и колбасу. Я тем временем приготовлю свой фирменный салат.

Елена не смогла сразу переключиться с эмоций, вызванных лаской Алекса, на реальность ситуации, связанной с подготовкой к вечеру, но моментально пришла в себя, мысленно соглашаясь с ним.

– Здорово! Только ты говори, что в него кладешь, чтобы я запомнила и могла в дальнейшем готовить его сама.

– Для тебя открою свой кулинарный рецепт, но не для передачи подругам и знакомым.

– Договорились. Салатница в навесном шкафу слева.

Алекс достал из пакета все ингредиенты и стал из нарезать.

– Итак, в салат я кладу две груши, сто граммов рукколы, столько же грецких орехов, 200 граммов рокфора и по пятьдесят миллиграмм оливкового масла, бальзамического уксуса и кленового сиропа. Из масла, уксуса и сиропа делаю маринад, в него на десять минут погружаю нарезанные дольками груши, которые затем обжарю. Выложу их в салатницу, добавлю к ним нарезанные орехи, сыр и рукколу, и всё смешаю. Заправлю салат оставшимся маринадом, посолю – и на стол.

– Круто. Никогда такого салата не ела. Сам придумал?

– Конечно, потому и мой фирменный.

Елена подошла к Алексу и поцеловала его.

– Ты поистине совершенный мужчина, – сказала она искренне. – Мне так повезло с тобой.

– Естественно. Я такой один, – подтвердил Алекс, блеснув белозубой улыбкой, и отнес салат в гостиную, где уже был накрыт стол.

Вернувшись в кухню, он посмотрел, как Елена справляется с нарезкой, и возмутился:

– Ты неправильно режешь колбасу. Во-первых, нужно это делать наискось, а, во-вторых, кусочки должны быть тоненькими. И куски ветчины у тебя разных размеров и толщины. Неужели ты не знаешь таких простых вещей? Нарезка должна выглядеть эстетично. Убери все, мы сами потом съедим, а на стол я сейчас сам нарежу. Теперь буду знать, что тебе нельзя поручать выполнение столь деликатной работы.

Елена быстро сложила в пластмассовый контейнер нарезанную колбасу и ветчину, поставила в холодильник, а сама подошла к окну и уставилась невидящими глазами на детскую площадку за стеклом. Слёзы обиды размывали на ней все предметы, которые прятались за кустами жимолости.

Ей было больно, потому что Алекс столь бесцеремонно ткнул носом в её собственное дерьмо. Её некому было научить сервировке стола да времени не было, чтобы заняться этим самой. Просто было не нужно, так как гости к ним не ходили. Конечно, в свои годы она должна уметь правильно нарезать колбасу, но не научилась. Резала, как привыкла делать это самой себе.

Стыд за собственную неумелость и обида на любимого мужчину смешались между собой. Его грубость и резкость покоробили Елену, но она нашла в себе силы признать, что Алекс был прав. Как она могла так опростоволоситься перед ним? Теперь будет думать, что у нее руки растут не оттуда, где нужно. Какой позор! Обида сменилась смущением за свою косорукость.

Елена боялась посмотреть на Алекса, чтобы не увидеть в его глазах осуждения и жалости. Она так и стояла, обняв себя за плечи, пока он не подошел. Развернув ее к себе, Алекс сказал:

– К чему такая чрезмерная чувствительность, граничащая с ненормальностью? Я разве не правду сказал?

– Правду, но я бы хотела, чтобы ты сказал ее другим тоном.

– А я бы хотел, чтобы ты умела делать то, что должна женщина. Не стыдно, что этим занимается мужчина да еще в твоем присутствии?

– Не говори со мной так!

– Как хочу, так и говорю. По-другому ты не заслуживаешь. Это же надо – не уметь нарезать колбасу! Узнай об этом твои коллеги на работе, они бы все животы от смеха надорвали. А еще чему-то детей учишь!

Елена, еле сдерживая себя от истерики, которая рвалась наружу, попыталась пройти мимо Алекса, но он не позволил. Прижав ее к своей груди, стал гладить по голове со словами:

– Успокойся, глупышка. Я же всё это говорю, ради твоей пользы. Не со зла. Я люблю тебя и хочу тобой гордиться. Ты должна быть лучше всех в женских делах. И в нарезке продуктов тоже. С завтрашнего дня ты посмотришь видео, как это делается, и попрактикуешься. Хорошо?

И, не дождавшись ответа, поднял кверху ее лицо и покачал головой:

– Неприятно об этом говорить, но ты только что уподобилась истеричке. Терпеть не могу нервно разнузданных женщин. А обо мне ты подумала? Или я для тебя ничто? Вот придет твоя подруга, посмотрит на твое зареванное лицо и сразу решит, что я над тобой издеваюсь. И так она обо мне плохого мнения. Иди в ванную и приведи себя в порядок. Нанеси макияж и возвращайся с улыбкой. У нас сегодня гостья. Поверь, мне абсолютно не нравится указывать на твои недостатки, но не получается: ты вынуждаешь меня к этому. Я прав?

Елена согласно кивнула головой.

– Так что терпи. Как говорится в коране, за каждой тягостью наступает облегчение. И запомни: выдержка – единственный способ выжить в мире идиотов. А теперь беги, времени у тебя совсем мало.

Елена заскочила в ванную и стала салфеткой, смоченной в холодной воде, убирать припухлость век. Через пять минут глаза приобрели привычный вид. Она нанесла тени, подкрасила ресницы и восстановила румяна на щеках. Освежила помадой губы и вернулась в гостиную.

Алекс сидел в кресле и смотрел спортивные соревнования по биатлону. Внимательно осмотрев её, задержал свой взгляд на лице и одобрительно улыбнулся.

– Иди ко мне, – приказал он и похлопал рукой по своим коленям.

Лена осторожно присела и с нежностью погладила его по щеке. К ней опять вернулось прежнее настроение, и любовь вспыхнула в глазах:

– Какой ты у меня красивый! Мне так нравятся твои ямочки, когда ты улыбаешься!

– Уже, значит, не сердишься на меня? Конечно, зря я так резко с тобой, но…

– А я и не сердилась. Просто сначала обиделась. А потом поняла, что не права, что обижаться мне нужно на саму себя, поскольку не научилась элементарным вещам в домашних делах. Так что это я должна перед тобой извиниться, что расстроила тебя и разочаровала.

– Ты меня никогда не разочаруешь. Расстраиваться по мелочам, возможно, и придется, но это лишь закалит мои чувства к тебе. Так что можешь…

Алекс не успел договорить, поскольку прозвучал дверной звонок. Елена вскочила и хотела пойти открыть, но не успела: Алекс оказался проворнее. Она так и осталась стоять в коридоре, наблюдая, как Анна впорхнула в квартиру.

Заученным движением сбросила с себя плащ и небрежно подала его Алексу, чтобы повесил, а сама направилась к Елене. Они обнялись, сделав друг другу комплименты. Елена представила Анну и Алекса друг другу и пригласила к столу. Одноклассница пошла помыть руки и вернулась с очаровательной улыбкой на лице.

Алекс осмотрел ее пристальным мужским взглядом и признал, что Анна – горячая штучка с длинными стройными ногами, большой грудью и роскошным телом, каждая клеточка которого излучает сексуальность. Неожиданно он почувствовал возбуждение и поспешил прикрыться стулом, предлагая гостье сесть за стол.

Столь же галантно он поухаживал и за хозяйкой дома, а сам принялся откупоривать бутылки с вином.

Помимо салата с грушами и нарезки, на столе стояли мясо по – французски, куриные рулетики с сыром, бутерброды со шпротами и огурцами, селедка под шубой, закусочные шарики с печенью трески и тарталетки с четырьмя вариантами начинок.

Анна осмотрела блюда и восхищенно всплеснула руками:

– Неужели всё это великолепие ты приготовила своими руками?

– Никакого великолепия… обычные блюда на скорую руку.

– Не скромничай. Я могу только кусок колбасы с сыром положить на хлеб и сварить кофе.

– Тебе повезло, Алекс, – сказала она, повернувшись в его сторону.

– Я знаю и ценю это. У моей Леночки золотые руки. Она прекрасная хозяйка.

Елена покраснела, вспомнив недавнюю сцену на кухне, и прониклась к Алексу благодарностью. Ей было приятно слышать столь лестные слова в свой адрес, хотя, по ее мнению, она их и не заслужила. Поэтому она пообещала себе, что впредь постарается оправдать себя в глазах этого великодушного мужчины.

Алекс первым произнес тост, не сводя с Елены влюбленных глаз:

– Я хочу сказать несколько слов о хозяйке этой квартиры, – начал он и, опустив глаза на бокал, замолк в паузе, словно что-то обдумывая, а потом вновь остановил свой взгляд на девушке. – Моя милая, любимая, замечательная, ты такая же нежная и хрупкая, как удивительная снежинка, которая тает от душевного тепла и невероятной моей любви. Милая! Твои необыкновенные глаза сияют ярче непостижимых далеких звезд, прекрасных и возвышенных, будя ослепительную страсть и вдохновляющую нежность. Где бы я ни был, восхитительный свет твоих зеленых глаз ведет меня к тебе, заставляя забывать обо всем, кроме любви! За тебя, леди Совершенство!

Елене было приятно осознавать, что она вдохновила такого мужчину, как Алекс, на такие слова. Значит, она достойна его чувств, и он это во всеуслышание признает. Это был настоящий бесценный подарок, и слезы благодарности заблестели в ее улыбающихся глазах.

Алекс наклонился к ней, поцеловал и сказал:

– Ты заслуживаешь каждого слова, принцесса, – и, чокнувшись с ее бокалом, который Елена держала в поднятой руке, выпил вино до дна.

Алекс чувствовал на себе постоянное, пристальное, хотя и завуалированное внимание Анны, ловил на ней напряженные взгляды Елены, которая пыталась понять реакцию своей одноклассницы на него. Он понимал, что стал объектом изучения, и это его нервировало. Не потому, что был не уверен в том, что успешно пройдет экзамен у бывалой подруги. Он внутренне злился, что Елена посмела быть настолько неуверенной в своих чувствах к нему, что ей потребовалось мнение другого человека, которого она считала для себя авторитетным.

Однако не показал внутреннего недовольства, обаятельно улыбаясь обеим женщинам и развлекая их разговорами. Беседа за столом протекала непринужденно. Елена расслабилась, и её смех звучал всё чаще. Алекса он почему-то раздражал, внутренняя злость, накапливаясь со скоростью снежного кома, требовала выхода. И тут ему неосознанно подыграла Анна.

Глядя на Елену с нескрываемой симпатией, она сказала:

– Тебе удивительно идет это платье. Оно необыкновенно подчеркивает красоту твоих глаз и стройность фигуры. Она всегда была у всех девчонок в нашем классе объектом зависти, особенно твои ноги.

– Вот и я того же мнения, – поддержал разговор Алекс. – Я уже неоднократно говорил Лене, чтобы она носила платья и костюмы, словом женственную одежду, а не джинсы, футболки и растянутые кофты.

– Но ведь в них практично и, главное, удобно. Тем более, что такой стиль одежды мне позволяет носить фигура. Так почему бы и нет?

– Мы уже обсуждали эту тему.

– Стоп! – вклинилась в разговор Анна. – Это выбор Лены. Она вправе носить то, что ей хочется и нравится. И не нужно её подгонять под свои вкусы.

– Я не подгоняю ее вкусы под свои, а высказываю собственное мужское мнение. Мне нравится, когда женщина выглядит женщиной. Ваши эмансипация и стремление к независимости стерли даже грань, разделяющую мужчин и женщин в одежде, что существовала испокон веков.

– Но я думаю, что в первую очередь то, что мы носим, должно нравиться нам, – возразила Елена. – Так мы выражаем свои вкусы, предпочтения и индивидуальность.

– Джинсы и футболки – индивидуальность? – хмыкнул Алекс. – Не смеши людей: еще в XV веке итальянские матросы носили штаны, изготовленные из парусины. Позже такие штаны стали называть «Дженес», а затем и «джинс» – на американский манер. В 1853 году Леви Страусс открыл в Сан-Франциско свою первую мастерскую-ателье, где занимался пошивом штанов для рабочих. В 60-е годы ХХ века мода на джинсы вернулась в массы, став атрибутом образа представителей таких субкультур, как хиппи. Жаль, что ты мало читаешь и не знаешь истории той одежды, которую считаешь образцом высокой моды.

Румянец вспыхнул на щеках Елены. Продуманно открытый выпад, подчеркнувший ее невежество в истории одежды, которой она отдает предпочтение, зацепил ее за живое, но она постаралась взять себя в руки и не показать, как ее оскорбило высказывание Алекса.

– Причем здесь высокая мода? – все же не удержалась она от вопроса. – Я о ней ведь ни слова не сказала.

– Как причем? Каждая модель там индивидуальна и уникальна. Как и твои заношенные до дыр джинсы. Ты же сама подобную параллель провела. Или пользуешься словами, не вникая в их значение?

– Ребята, давайте прекратим дискуссию на эту тему, – попыталась остановить надвигающийся конфликт Анна.

Однако Алекс не внял её призыву. Пристально глядя на Елену, он спросил:

– Значит, тебе нравится носить джинсы?

– Да. И я уже объясняла тебе, почему.

– Тогда спрошу по-другому: ты одна живешь?

– К чему такой вопрос?

– К тому, что в таком случае ты могла бы носить всё, что тебе заблагорассудится. А я в твоей жизни, по всей видимости, никакого места не занимаю.

– Алекс, не неси чушь! – возмутилась Елена. – Ты же прекрасно знаешь, что ты для меня самый важный человек в жизни.

– Настолько важный, что с его мнением считаться не нужно.

У Лены от обиды и несправедливости обвинения даже слезы на глазах выступили.

– Неправда. Я всегда уважаю твое мнение и считаюсь с ним.

– На словах, дорогая, на словах… А на деле ты махровая эгоистка и считаешься только со своим мнением. Если бы ты, например, сказала, что тебе не нравится моя рубашка или костюм, я, не задумываясь, перестал бы их носить. Тебе же плевать, что мне не нравится видеть тебя в джинсах, и надеваешь платья только по особым случаям, а костюмы – исключительно в школу. Мне же мусолишь глаза задницей, обтянутой в джинсу, а дома – еще и с дырками на коленях.

– Зачем ты так! – вскрикнула Елена. – Ты ни разу не говорил, что тебе не нравятся джинсы.

– У тебя что-то с памятью, Лена. У нас на эту тему не единожды был разговор. Вспомни, последний был пару дней назад.

– Да ты просто высказывал свое мнение применительно ко всем женщинам, перешедшим на мужскую моду. Ко мне этот разговор не имел никакого отношения.

– Да, начинался он с разговора вообще, а потом я попросил тебя сменить приоритеты в одежде. Ты согласилась, а теперь отказываешься от своих же слов? Что ж, после этого мне сказать нечего. По-видимому, я в твоей жизни играю второстепенную роль, а потому прислушиваться к моим просьбам ты не считаешь нужным.

Алекс налил в свой бокал вина и залпом выпил, глядя в сторону. Елена сидела растерянная, ковыряясь вилкой в своей тарелке, а потом вскочила, подошла к нему и, не сдерживаясь, закричала:

– Не делай из меня дуру! Я не помню, чтобы ты просил меня об этом.

– И я о том же: у тебя провалы в памяти.

– Да нет у меня никаких провалов. Почему ты пытаешься загнать меня в угол?

– Я на глупые вопросы не отвечаю. Приведи свои нервы в порядок. Ты ведешь себя, как базарная баба, забыв, что у нас гостья.

После этих слов Алекс повернулся к Анне и сочувствующим тоном произнес:

– Не удивляйся. После смерти отца у нее подобные срывы случаются. Жаль детишек в школе, если она и им устраивает такие сцены. Я готов оплатить услуги психотерапевта, только вряд ли она согласится его посещать. Может, ты на нее повлияешь?

Анна не успела ничего ответить, как Елена развернулась и выбежала из гостиной. Тогда она поднялась из-за стола и, бросив на Алекса презрительный взгляд, пошла за подругой. В кухне её не было, поэтому Анна отправилась к ней в комнату.

Елена лежала на кровати навзничь и плакала. Анна села рядом на стул и стала гладить её по спине. Спустя несколько минут всхлипы прекратились. Елена села и, вытерев тыльной стороной руки глаза, с болью во взгляде посмотрела на одноклассницу.

– Я не понимаю, что со мной. Я действительно не помню, чтобы Алекс просил меня не носить джинсы. Может, мне действительно заняться собой и походить на сеансы к психологу?

– Никуда тебе не нужно ходить. Это у них, манипуляторов, прием такой. Им нужен контроль. Для того, чтобы над человеком этот самый контроль получить, надо, для начала, этого самого человека дезориентировать. Чтобы человек не видел логики в происходящем и не понимал, что происходит, чтобы внутренне начал метаться. Растерянным человеком управлять гораздо легче, чем собранным и сдержанным.

– Ну что ты такое говоришь? Какой он манипулятор! Ты видела, как он искренне и сочувствующе смотрел на меня? Он переживал, что у меня проблемы с памятью. Даже помощь свою предложил. Это ведь я забыла о нашем разговоре, поэтому он имеет полное право обижаться на мою забывчивость. К тому же, я ему пообещала не носить джинсы. Может, и в самом деле смерть папы повлияла на мою психику?

– Не дури. Он просто мастерски подвергает твою психику насилию, чтобы ты начала метаться.

– Не говори о нем такие плохие вещи. То, что случилось с тобой, конечно, отвратительно, и я сочувствую тебе. Но зачем чужие грехи переносить на Алекса? Ты с самого начала настроилась против него и продолжаешь придерживаться этой линии поведения.

– С тобой бесполезно разговаривать, но придет время – и ты прозреешь. Вот тогда и увидишь своего безупречного Алекса в истинном свете. Ты должна набить свои синяки, чтобы поумнеть. Значит, так тому и быть. Но запомни: чем больше ты будешь стараться для него, пытаться его понять, ему сочувствовать, отдавать душу, находить ему оправдания, «исправлять его своей любовью», – тем больше он будет тебя уничтожать. А сейчас иди в ванную и приведи себя в порядок. Не давай Алексу повод своими заплаканными глазами торжествовать над тобой победу.

Когда Елена вошла в гостиную, стол был убран и накрыт заново для чая. Ей стало неловко от того, что Анне пришлось заниматься делами, будучи гостьей, в то время, когда она сама рассиропилась и забыла о своих обязанностях хозяйки. Подойдя к подруге, она поблагодарила её за помощь, но та отмахнулась, бросив:

– Это не я убрала со стола.

– Тогда кто же? – удивилась Елена.

– А ты, значит, меня в расчет не берешь, – услышала она голос Алекса, входящего в гостиную с заварочным чайником. – В принципе, это было не сложно, и хоть этим должна была заниматься ты, я не мог позволить выказать неуважение к Анне, пока ты жалела себя.

– Обо мне не стоило беспокоиться, тем более, что я тоже была с Леной и меня не оскорблял вид неубранного стола. И не надо в таком тоне разговаривать с ней. Им ты высказываешь большее неуважение ко мне.

Алекс пропустил услышанное мимо ушей и пристально посмотрел на Елену:

– Я не нашел в холодильнике торт. Ты куда его поставила?

– Торт? – ахнула Елена. – А я его не купила. Закрутилась в делах и забыла, что он нужен к чаю. Аня, ты простишь меня?

– Уже простила. Забудь о такой чепухе: она не стоит того, чтобы ты расстраивалась.

– Нет, ну как же я так опростоволосилась! – никак не могла успокоиться Лена.

– А ведь я тебе говорил, чтобы ты не забыла купить торт, – вклинился в разговор Алекс.

– Ты? Да мы же с тобой ничего подобного даже не обсуждали!

– Дорогая, у тебя опять провалы в памяти. Когда ты обсуждала со мной, что приготовить на стол, я сказал, что к чаю нужен торт. Правда, ты на мое предложение не отреагировала, но я подумал, что торт к чаю – это как нечто само собой разумеющееся, а потому не продолжил тему.