Текст книги "Прелюдия к счастью"

Глава 13

Потрясенная услышанным, Тесс почувствовала, что ноги ее стали подкашиваться. Она ожидала услышать все, что угодно, только не это. Чувствуя, как рушится ее новый, хрупкий мир, она, шатаясь, ухватилась за дверной косяк, примыкающей спальни.

– Убил женщину? О чем он говорит?

Тесс закрыла глаза, чувствуя, как ее тело сотрясают волны прежнего страха.

– Неужели Александр действительно способен на такое? Как? Почему? – Перед ее глазами возникло вдруг лицо Найджела – красивое лицо, но с выражением убийцы. Тесс зажмурилась, стараясь думать только об Александре, и лицо Найджела пропало. Она видела Александра, втирающего мазь в раны ослицы, которую он не хотел даже оставлять. Она слышала дикий страх за себя в его голосе, когда, споткнувшись, упала на камни того пересохшего ручья. Она видела благоговейный трепет на его лице, когда он чувствовал, как бьется ее ребенок. Так много воспоминаний, так много моментов твердили ей о том, что он говорит неправду.

Но в жизни не все обстоит так, как кажется на первый взгляд. И ей, тем более, следовало это знать. Ведь она застрелила собственного мужа. Но для этого у нее были причины – причины, которые были вескими для нее, но совсем неубедительными для присяжных заседателей. Наверное, и у Александра тоже были на это свои причины. Собравшись сказать ему это, Тесс открыла глаза. Но он уже ушел.

– Александр, – закричала Тесс, бросаясь к двери. Она выбежала в коридор, но его там не было. Тесс прислонилась к каменной стене и со страхом подумала о том, что все испортила. Должно быть, Александр заметил ее минутное колебание, хотя оно и было мгновенным. Наверное, он заметил гримасу страха, мелькнувшую на ее лице. Может быть, даже она посмотрела на него так же, как те два мальчика.

– О Боже!

Тесс повернулась и прижалась лбом к холодной каменной стене. Ей нужно было бежать за Александром, все ему объяснить, но из собственного опыта она знала, что если Александр не захочет, чтобы его нашли, она никогда не найдет его. И поэтому ей остается только ждать, когда он вернется сам.

Позади девушки раздалось тихое мяукание и, обернувшись, она увидела, что у ее ног сидит Огастес. Всхлипнув, Тесс взяла котенка на руки и, уткнувшись в мягкий, рыжий мех, прошептала:

– Он скоро вернется. Очень скоро…

Но она понимала, что слова эти пустые. И они ее нисколько не успокоили.

Александр все шел и шел, не имея ни малейшего представления, куда он идет и что будет там делать. Но как бы быстро он ни шел и как бы далеко ни забрался, за ним неотступно следовал полный ужаса взгляд Тесс.

Он знал, что рано или поздно это случится. Он боялся этого момента, готовил себя к нему. Но никакие приготовления не смогли смягчить боль, пронзившую его, когда он увидел выражение лица Тесс.

– Я УБИЛ ЕЕ. Я УБИЛ ЕЕ. – Эти его резкие, самообличающие слова до сих пор сверлили его мозг. Александр стремительно шел через луг, где так часто они с Тесс проводили пикники и где он писал ее портрет. Пройдя луг, шаги его замедлились, и он, обессиленный, упал под платан, где еще вчера целовал ее. Александра охватило отчаяние. Почему она не могла быть другой? Почему не могла противоречить всем его ожиданиям? Но он с самого начала был прав. Ее доверие исчезло, его место занял страх.

– КАК МОГ ОЖИДАТЬ Я ЧТО-ТО ЕЩЕ? – думал Александр, испытывая ненависть к самому себе. – Ведь правда всегда остается правдой. И не важно, как он сказал ее, не важно, откуда она узнала ее, он никогда не сможет изменить тот факт, что смерть жены и ребенка – на его совести.

Тесс не видела Александра вот уже три дня. Каждую ночь, почти до рассвета, она ждала его возвращения. Каждое утро она входила в его комнату и удрученно смотрела на его несмятую кровать, на которой он не спал. Каждые десять минут она подбегала к окну библиотеки, чтобы посмотреть, не идет ли он по тропинке. Но его там не было. Угрызения совести сменились беспокойством: «Куда он пропал? Не случилось ли с ним что-нибудь?»

Тесс не видела Александра, а он видел ее. Каждое утро он видел, как она с трудом тащит ведро с водой по черной лестнице. Каждый день он видел, как она собирает овощи в огороде, с трудом наклоняясь. Каждый вечер он видел, как девушка ведет Софи и Флауэр с пастбища. Каждую ночь он видел Тесс в кухне у окна – она шила одежду для малыша из ткани, которую он принес ей из деревни.

Все эти три дня Александр, страдающий от сознания собственной вины, наблюдал, как девушка выполняла и свою и его работу тоже. Он казнил себя, видя, как она на седьмом месяце беременности таскает воду и собирает овощи. Но ему было слишком стыдно посмотреть ей в лицо снова.

Три дня вина его боролась со стыдом. Но, в конце концов, верх одержала вина. И он пошел домой.

Тесс увидела Александра, когда он еще даже не вошел в сад, выглянув, наверное, уже в сотый раз за этот день из окна библиотеки. Она увидела, что он идет к дому по тропинке со стороны моря. Ее охватило чувство облегчения и, поблагодарив молитвой Господа за то, что с Александром ничего не случилось, она выскочила из библиотеки.

ОН ВЕРНУЛСЯ, НАКОНЕЦ-ТО, ОН ВЕРНУЛСЯ.

Только на мгновение задержалась Тесс в холле, чтобы быстро, руками, пригладить перед зеркалом волосы, и слегка успокоить свое бешено колотящееся сердце.

Она спустилась по черной лестнице, прошла через внутренний дворик к покосившейся калитке и стала ждать, с волнением глядя, как Александр идет по тропинке к ней. Его длинные волосы были спутаны, а подбородок и щеки покрывала трехдневная щетина. Одежда была мятая и грязная. Тесс думала с беспокойством о том, что он ел все эти дни, где спал. Но больше всего ее обеспокоило выражение его лица. Александр выглядел усталым, не только телом, но и душой.

Тесс хотелось протянуть руки и обнять его. Хотелось сказать ему, что прошлое ничего не значит, важно только настоящее. Она хотела сказать, что любит его. Но когда она улыбнулась, Александр не улыбнулся ей в ответ. Напротив, не сказав ни слова, он прошел мимо нее и направился в дом. Как будто он даже не видел ее.

Улыбка сошла с лица девушки. Чтобы не расплакаться, она прижала к губам сжатый кулачок и молча смотрела, как он уходит.

На следующее утро возле двери Тесс снова стояла вода. Когда она спустилась в кухню, на столе уже стояла корзина с овощами. Но Александр не ждал ее там, как обычно со свежезаваренным чаем. Наверное, он был в своей мастерской, используя работу как предлог, чтобы избегать ее. Так же он поступил и этой ночью.

Тесс хмуро посмотрела на корзинку. Этого она больше не допустит. Должна же она что-нибудь придумать и вытащить его из своей мастерской, чтобы все сказать ему.

Девушка отошла от стола, сняла с крючков на стене ведра и отправилась выполнять свои утренние обязанности, стараясь что-нибудь придумать, чтобы сломать стену, вставшую между ними.

Если она просто поговорит с Александром, это не поможет. Если она скажет, что любит его, уверит, что ей нет дела до того, что случилось с его женой, это тоже ничего не изменит. Он не поверит ей. Она должна доказать, что любит его.

Занимаясь своими дневными заботами, Тесс пришла к выводу, что даже если она и будет показывать Александру свои чувства, даст ему понять, что любит и доверяет ему, этого может быть все равно недостаточно. Он может не суметь забыть прошлое. К нему никогда больше может не вернуться любовь. Но она все равно должна попытаться.

Время будет ее союзником. Александр не укажет ей на дверь. Тесс знала, что он разрешит ей и ребенку оставаться в этом доме, сколько они захотят. Может быть, с течением времени, он забудет свое печальное прошлое. Может быть, ему снова захочется иметь семью. И, может быть, когда-нибудь он полюбит ее так же сильно, как любила его она. Может быть.

На закате Тесс вышла на пастбище, чтобы отвести в конюшню Софи и Флауэр. Стоя рядом с животными, она услышала вдруг стук копыт и шум подъезжающего экипажа. Обернувшись, она застыла в изумлении, видя, как мимо пастбища в сторону амбара и конюшни движется экипаж. Внезапно девушку охватила паника. Что, если британские власти выследили ее?

Заслонив рукой глаза от солнца, Тесс заметила в экипаже двух людей – мужчину и женщину, и паника ее слегка ослабла. Если бы мужчина ехал арестовывать ее, он вряд ли взял бы с собой женщину. Но кто же они такие?

Тесс вышла с пастбища и направилась к конюшне, чувствуя, как сердце ее колотится от страха. Она видела, как мужчина сошел с экипажа и протянул руки, чтобы помочь женщине. Сзади экипажа Тесс заметила два чемодана, стянутых ремнями.

«Эти люди приехали навестить Александра? Как странно».

Тесс пошла им навстречу, и эти двое заметили ее. Они оба, в один и тот же момент повернулись к ней, и Тесс заметила, что ошеломленным можно было назвать выражение не только ее лица. Мужчина и женщина обменялись быстрым, озадаченным взглядом, и женщина шагнула вперед.

– Bonjour madame[27]27
  Madame – обращение к замужней женщине (фр.).


[Закрыть], – поздоровалась она с Тесс по-французски. – Александр дома? – Незнакомка бросила из-под полей своей соломенной шляпки быстрый оценивающий взгляд карих глаз на Тесс и улыбнулась.

– Я – Жанетта Кэйлокс, а это мой муж, Генри.

Жанетта коснулась рукой, затянутой в перчатку, руки красивого мужчины, который шагнул к ней.

Он поклонился мадам.

Тесс смотрела на них, пытаясь свыкнуться с мыслью, что гости приехали к Александру.

– Меня… меня зовут Тесс, – запинаясь произнесла она. – Я… экономка…

Мужчина и женщина обменялись еще одним быстрым взглядом, и Жанетта повторила свой вопрос.

– Александр здесь?

Тесс вспыхнула, понимая, что выглядит полнейшей идиоткой.

– Конечно. Он в своей мастерской. Я провожу вас.

Генри сказал:

– Я позабочусь о лошадях и догоню вас.

Его жена кивнула и вслед за Тесс направилась к дому. Она отставала от нее всего на шаг, но, несмотря на это, обе женщины молчали.

– Кто эти люди? – Тесс никак не могла этого понять. Женщины вошли в дом и остановились в холле перед широкой лестницей. – Я скажу Александру, что вы здесь, – сказала Тесс.

Жанетта ничего не ответила ей, и Тесс вопросительно взглянула на нее. Женщина внимательно смотрела на портрет Тесс, висящий на стене.

– Когда Александр нарисовал это? – спросила она почти шепотом.

– Он закогтил портрет несколько дней назад. – Тесс повернулась уже было, чтобы подняться по лестнице, когда ее остановил голос Александра, стоящего на верхней площадке.

– Bonjour, Жанетта.

Обе женщины взглянули на Александра, спускающегося по лестнице. Жанетта отошла от картины и тепло пожала ему руку.

– Александр! Как я рада видеть тебя! Но что случилось?

Александр расцеловал ее в обе щеки.

– Я не ожидал, что вы приедете так скоро.

– А что же ты в таком случае ожидал? – засмеялась Жанетта. – Такое таинственное письмо! Генри и я ни минуты не колебались. Тут же уложили чемоданы и, – она грациозно взмахнула рукой, – Viola[28]28
  Viola – привет.


[Закрыть]! И вот мы здесь, и просто умираем от любопытства, что же за срочные обстоятельства потребовали нашего неотлагательного присутствия.

– Где Генри? – спросил Александр.

– Он ставит лошадей в конюшню. Вскоре он присоединится к нам. – Она строго взглянула на Александра. – Вот если бы у тебя были слуги.

– У меня есть экономка.

– Но она вряд ли справится одна со всеми делами по дому. Я не понимаю…

– Жанетта, – нетерпеливо перебил ее Александр, – боюсь, что сейчас не совсем подходящее время для твоих лекций по поводу моего образа жизни.

– Но ты мог, по крайней мере, разрешить мне привезти моих собственных слуг.

Тесс наблюдала, как они разговаривают друг с другом с легкой долей фамильярности, и это озадачило ее еще больше. Если бы на месте Александра находился какой-нибудь другой мужчина, все было бы понятно. Эти люди походили на друзей, которых пригласили в гости. Но тот факт, что их пригласил Александр, действительно приводит в замешательство. Он написал им письмо и пригласил приехать сюда. Зачем?

– Как видишь, с Тесс мы уже познакомились, – голос Жанетты, назвавшей ее по имени, вывел девушку из состояния задумчивости. Она украдкой бросила вопросительный взгляд на Александра, но тот не смотрел на нее. Он смотрел на Жанетту.

– Пойдем, – сказал он ей, беря ее под руку. – Нам нужно о многом поговорить. – И через плечо он бросил Тесс. – Мы будем в библиотеке. Когда придет Генри, пошлите его туда. И приготовьте чай.

И ушел, поддерживая под руку Жанетту. Тесс смотрела им вслед, и озабоченность ее сменялась раздражением. Он разговаривал с ней, как с последней служанкой.

– И приготовьте чай, – с отвращением передразнила она Александра. – Вот это наглость.

Девушка устремилась в кухню. С грохотом шлепнув чайник с водой на плиту, она схватила кочергу и принялась неистово ворошить угли.

– Он сошел с ума, если думает, что со мной можно обращаться, как с последней горничной, – возмущенно говорила она Огастесу, который свернулся клубочком в углу и наблюдал на ней явно с большим интересом. – Если он и дальше будет столь же дерзким…

– Я думаю, что огонь в плите горит уже достаточно хорошо, мадам, – раздался с порога изумленный голос. – И вы можете уже перестать так бешено вращать кочергой.

Обернувшись, Тесс увидела, что на пороге стоит Генри и наблюдает за ней. Она отставила кочергу в сторону, находя дразнящий блеск его голубых глаз совсем неинтересным, и резко указала пальцем на другую дверь.

– Они в библиотеке, – сказала она, понимая, что голос ее прозвучал раздраженно и грубо, но ни капельки об этом не беспокоясь.

И снова повернувшись к плите, Тесс достала с полки, висящей справа от нее, жестяную банку с чаем. По удаляющемуся стуку мужских ботинок, гулко стучащих по деревянному полу, она поняла, что он ушел. Тесс запихнула банку с чаем обратно на полку, рывком стащила чайник с огня и схватила свою шляпку.

– Пускай они сами делают себе чай, – раздраженно сказала она, одела шляпку и, хлопнув дверью, выбежала из дома.

– Что все это значит, Александр? – спросила Жанетта, откидываясь на спинку дивана и глядя на Александра, сидевшего на стуле напротив. – Когда ты успел приобрести экономку?

Александр не знал, с чего ему начать. Он действительно сказал Жанетте правду: он ждал их приезда, по крайней мере, еще через несколько дней. И предполагал, что успеет еще подумать над объяснением своего скоропалительного письма.

– Может быть, подождем Генри. Мне нужно рассказать вам о многом.

– Еще бы! – Жанетта сняла шляпу и отбросила ее на другой конец дивана. – Мы целую вечность не получали от тебя писем, – заметила она, снимая перчатки и приглаживая шиньон темно-каштановых волос. – Между прочим, ты мог бы писать нам и почаще.

– Моя жена опять читает тебе лекции? – в библиотеку вошел Генри.

Александр встал и подошел, чтобы поздороваться с ним. Мужчины обнялись.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал Александр Генри. – А ведь мы не виделись почти тысячу лет.

– Да, мы давно не видели друг друга, – согласился Генри, слегка отступая назад, чтобы получше рассмотреть Александра. – А ты выглядишь лучше, чем я ожидал, хотя ты все еще и не обрезал свои волосы. В прошлый раз, когда мы встречались, ты выглядел так, будто не брился целый месяц. У тебя не было ни одной чистой рубашки и…

– А теперь, кто читает мне лекции? – с укором спросил Александр. – Я рад видеть тебя, Генри.

Генри убрал с дивана шляпку жены и сел. Александр вернулся к своему месту и сел тоже. Некоторое время все они молчали, так как никто из них не знал, с чего начать разговор. И, как обычно, первой заговорила Жанетта:

– Ладно, Александр, хватит ходить вокруг, да около. Генри и мне очень приятно, что ты пригласил нас в гости, но, признаюсь, мы сь:ли заинтригованы твоим письмом. – Наклонившись вперед, Жанетта коснулась руки Александра. Сжав его пальцы, она с нежностью заглянула ему в лицо.

– Мы давно не виделись, mon cher[29]29
  Mon cher – мой дорогой (фр.).


[Закрыть]. Но мне кажется, мы здесь не только и не столько потому, что ты страстно желал видеть нас n'est-ce pas?

Александр вздохнул и ответил на вопрос Жанетты кивком головы. Освободив руку, он сцепил свои руки на коленях и минуту смотрел на Генри и Жанетту, прежде, чем заговорить:

– Я попросил вас обоих приехать сюда, но мне нужна именно Жанетта.

Александр взглянул на нее и увидел, что глаза Жанетты широко распахнулись от удивления.

– Я? Александр, если ты не скажешь мне, и причем немедленно, что все это значит, я…

– Это касается Тесс, – перебил ее Александр, встретив озадаченные взгляды Жанетты и ее мужа.

– Твоей экономки? – переспросила Жанетта, холодно взглянув на него.

– Да. Видишь ли…

– Дело касается твоей беременной экономки?

Едкие нотки в голосе Жанетты дали понять Александру, что она имела в виду.

– Ребенок – не мой! – сказал он. Жанетта недоверчиво фыркнула.

Он посмотрел на Генри, который улыбался, изумленный.

– Это не мой ребенок! – повторил Александр.

Жанетта и Генри молчали. Александр откинулся на спинку стула и еще раз вздохнул.

– Вижу, мне придется начать с самого начала…

Тесс стояла в конюшне и держала перед мордой Флауэр ведро овса. Она нежно потрепала по шее ослицу и сказала ей:

– Я совсем ничего не понимаю, Флауэр. Кто эти люди?

Опустив Морду в ведро, Флауэр продолжала жевать овес, совсем, кажется, не обращая внимания на вопросы хозяйки.

Тесс покачала головой.

– Ведь это не имеет никакого смысла. Александр не любит, когда его окружают люди. Ведь его раздражала даже я. И все-таки он пригласил их сюда. Интересно, кто эти люди?

Флауэр захрапела и подняла голову, давая понять, что ведро уже опустело. Поставив ведро в сторону, Тесс потрепала напоследок свою любимицу и, обернувшись, уставилась на пару лошадей серой масти, принадлежащих незнакомцам. Это были красивые, дорогие, хорошо подходящие друг к другу, лошади. Экипаж тоже был великолепен. Кем бы они ни были, но в деньгах они явно не нуждались.

Тесс вышла из конюшни и направилась к курятнику. Загнав цыплят в курятник, она хорошенько закрыла дверь от лис и подошла к небольшому загону, где находилась сейчас гусыня.

– Добрый вечер, Матильда, – поздоровалась с ней девушка, положив локти на забор. Птица с важным, напыщенным видом подошла к ней и загоготала в ответ.

– Как сегодня твое крыло? – спросила Тесс, наклоняясь, чтобы взглянуть на шину. Повязка по-прежнему казалась надежной.

Тесс подперла щеку рукой, задумчиво уставилась прямо перед собой. Ей нечего было больше делать здесь и, тем более, уже темнело. Но ей не хотелось возвращаться назад и встречаться с этими незнакомцами и с Александром, который обращался с ней, как со служанкой.

И все же Тесс вынуждена была признать, что она и есть СЛУЖАНКА. Она здесь не хозяйка. Не жена Александра. Нет, она просто экономка. И это угнетало ее больше всего. Потому, что ей хотелось быть большим, гораздо большим.

Войдя в загон, Тесс закрыла гусыню в небольшом сарае, служившим курятником и заперла дверь. Потом девушка повернулась и побрела назад к дому, совсем упав духом, думая о том, что экономка – это все, кем она когда-либо сможет стать.

– Ты хочешь сказать, что пригласил меня принять роды у этой девушки? – Жанетта говорила так медленно, будто отказывалась верить в то, что только что услышала. – Ты хочешь, чтобы я выступила в роли акушерки?

– Но ведь твоя мать была акушеркой во Фреджусе, – напомнил Александр. – И ты много раз помогала ей.

– Да, но это было так давно! – Жанетта покачала головой. – Александр, будет лучше, если старая…

– Нет! – Его ответ был резким. – Я не буду просить ее об этом.

– Это могу сделать я, – предложила Жанетта.

– И увидишь тот же взгляд, которым она сверлила меня на похоронах Анны-Марии. Она скажет тебе то же, что сказала мне в тот день. Нет!

Жанетта заговорила очень тихо.

– Это было три года назад. И ей было тогда очень трудно. Она любила Анну-Марию.

– А я не любил?! – Александр вскочил и принялся расшагивать перед камином. Он провел рукой по волосам и не заметил, как упала его лента. – Нет! Я не буду просить ее. Тогда, на похоронах, она сказала мне правду. Неужели ты не понимаешь? Она была права. – Александр остановился и взглянул на Жанетту, которая смотрела на него понимающим взглядом.

– Мы можем найти акушерку где-нибудь еще, – заметил Генри. – Например, во Фред-жусе.

Но Александр покачал головой.

– Это слишком далеко отсюда. – Он опять повернулся к Жанетте. – В таких случаях рядом с женщиной должна быть другая женщина. Пожалуйста. Сделай это для меня, cherie[30]30
  Cherie – дорогая (фр.).


[Закрыть].

Жанетта встала и подошла к Александру. Она взяла его руки в свои и заглянула в глаза.

– Конечно, я сделаю это. Ведь мы – семья. Не так ли?

Его губы слегка дрогнули.

– Да, – согласился он. – Мы – одна семья.

– А теперь, когда мы утрясли это дело, не пора ли нам пообедать? – предложил Генри, вставая. – Жанетта и я так торопились, что перекусили только в Сант-Максиме, а это было много часов назад.

– Отличная идея, – согласилась Жанетта. – Но сначала, мне бы хотелось, чтобы вы внесли чемоданы и я бы их распаковала. – Она бросила на Александра вопросительный взгляд. – Ты говоришь, девушка не знает, почему мы здесь?

– Нет. Я подумал, что лучше это будет сделать тебе. – Александр помолчал и затем добавил: – Но, не вникая в детали, Жанетта.

Она раздраженно воскликнула:

– Ну, конечно, нет! Я просто скажу, что ты решил, будто она нуждается в женском общении и что раньше я была акушеркой. Это подойдет?

– Очень хорошо. – Александр взглянул на Генри. – Ну, что, пойдем за чемоданами?

Генри усмехнулся:

– Если это необходимо. Но ведь для этого и нужны слуги.

Александр поднял руку, чтобы остановить дальнейшие слова Генри.

– От этом даже не думай. Всего одна экономка успела уже причинить мне достаточно беспокойства.