Текст книги "Прелюдия к счастью"

Глава 14

Тесс нерешительно остановилась на пороге со стопкой белья в руках и взглянула на Жанетту. Жанетта смотрела из окна на раскинувшиеся вдали виноградники. Вздохнув, она покачала головой и отошла от окна. Заметив Тесс, она улыбнулась и, сделав знак рукой, пригласила ее в комнату.

– Заходите, заходите.

Тесс положила белье на стул и вытащила из стопки простыню.

– Александр велел принести это сюда. Если бы я знала о вашем приезде, я бы приготовила вам комнату.

– Ради Бога, не беспокойтесь об этом. – Жанетта взялась за другой коней простыни, которую Тесс стелила на матрац и помогла ей расправить ее. – Я – невестка Александра, – сказала Жанетта.

Тесс некоторое время молчала.

– О… – Она не могла придумать, что бы ей сказать еще, и принялась снова расправлять простыню.

– Мой муж, – продолжала Жанетта, – сводный брат Александра. Отец Генри, Люсьен, усыновил Александра после того, как его родителей казнили во время Революции.

– Он рассказывал мне о своих родителях, – сказала Тесс и, повернувшись, взяла другую простыню из стопки. – А ЕЩЕ ОН СКАЗАЛ МНЕ, ЧТО УБИЛ СВОЮ ЖЕНУ. ЭТО ПРАВДА? – непроизнесенный вопрос вертелся у нее в голове. Легким взмахом руки она расправила простыню и положила ее на постель.

Когда они закончили стелить постель, Александр и Генри принесли чемоданы. Поставив чемоданы у кровати, мужчины ушли. Тесс собралась было тоже последовать их примеру, но Жанетта мягко, но настойчиво коснулась плеча девушки.

– Тесс, подождите, пожалуйста.

Жанетта подошла к двери и закрыла ее. Повернувшись, она прислонилась спиной к двери и встретила вопросительный взгляд Тесс.

– Если можно, мне хотелось бы немного поговорить с вами.

– Конечно, – нерешительно ответила Тесс.

Жанетта подошла к кровати и села. Похлопав по матрацу рядом с собой, она предложила Тесс тоже присесть. И когда девушка села, Жанетта сказала:

– Александр рассказал мне вашу историю.

Тесс почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

«Александр не может этого знать», – бешено проносилось в ее мозгу. Ведь она ничего ему не рассказывала.

– Что он рассказал вам?

Должно быть, Жанетта услышала в ее голосе панику. Она улыбнулась и ободряюще коснулась рукой плеча Тесс.

– Мне очень жаль, если вы думаете, что ему не следовало этого делать, но он считал, что это необходимо, учитывая ваше положение и тот факт, что, кроме него, в этом доме больше никто не живет.

Глаза их встретились, и Тесс вспыхнула, понимая, что она имеет в виду. Жанетта продолжала:

– Тесс, вам нечего стыдиться. Стыдно должно быть тому человеку, который отказался нести ответственность и бесчестно переложил все на ваши плечи.

Тесс озадаченно взглянула на Жанетту. Так вот, значит, что они думали. Значит, вот что им сказал Александр. Он сказал, что ее ребенок будет незаконнорожденным. Начиная все сопоставлять, Тесс поняла, что Александр пришел к логически верному заключению, исходя из обстоятельств и из того, что она не рассказала ему правды. И она пробормотала растерянно:

– Но ведь теперь это не имеет значения, правда?

– Конечно, нет, – уверенно сказала ей Жанетта. – Самое важное сейчас это благополучие ваше и вашего ребенка. Вот почему я здесь…

– Я не понимаю.

– Александр попросил меня приехать, потому что он решил, что вам сейчас необходимо женское участие. Моя мать была акушеркой и какое-то время я тоже занималась этим. Я сама родила четверых детей, и АЛЕКСАНДР подумал, что я смогу быть вам полезной. Она помолчала и взглянула девушке в глаза. – И кроме того, он подумал, что вам нужна подруга.

Тесс смотрела на хорошенькую женщину, с которой познакомилась всего несколько часов назад и не знала, что ей на это ответить. У нее так давно не было подруги, с которой она делилась бы секретами.

– Думаю, что это хорошая идея, – робко призналась она.

Жанетта улыбнулась.

– Вот и отлично! А теперь давайте распакуем эти чемоданы и пойдем обедать. Я уверена, что Генри уже убедил Александра состряпать нам что-нибудь вкусненькое. Вы же знаете, он чудесный повар.

Тесс состроила гримасу и вздохнула.

– Да, знаю. Он гораздо лучший повар, чем я.

– Я бы об этом не переживала. – Жанетта встала и озорно усмехнулась. – В конце концов, мужчина должен хоть в чем-то быть на высоте.

После обеда, великолепного, как и предсказывала Жанетта, все четверо собрались в гостиной. Тесс и Жанетта пили чай, а мужчины открыли бутылку очень старого коньяка.

Генри поднес бокал к губам и замер, уставившись на Огастеса, который громким мяуканьем возвестил о своем приходе. Генри и Жанетта изумленно наблюдали, как Огастес подошел к Александру и, мяукая, принялся тереться о его ногу.

– Где ты взял этого кота? – в полном замешательстве спросила Александра Жанетта. – Я всегда думала, что ты не переносишь котов.

Александр взглянул на котенка. Поставив бокал на стол, он нагнулся, взял Огастеса и посадил его на колени.

– Этот кот испытывает необъяснимую привязанность ко мне. Он буквально ходит за мной по пятам.

Тесс добавила:

– Его зовут Огастес. Этого бездомного котенка я «нашла в амбаре, когда он был еще совсем крошкой. Наверное, его мать и других котят утащили лисы. Я усыновила его, но, как видите, он проявляет большую нежность к Александру.

Жанетта и Генри смотрели на Александра, который почти с нежностью наблюдал за котенком, лежащим у него на коленях.

– Вот это да, – пробормотала Жанетта. – Я не верю своим глазам.

– Кстати, о животных, – заметил Генри. – Когда я ставил лошадей, я заметил в конюшне ослицу. Надеюсь, ты немного заплатил за нее. Это такая жалкая кляча.

Александр сделал кислую мину:

– Должен признать, Генри, я заплатил за нее слишком много.

Тесс с трудом сдерживала смех, и Генри с Жанеттой вопросительно посмотрели на нее. Она объяснила:

– Я нашла ослицу в винограднике. Ее прежний хозяин плохо обращался с ней и, Александр согласился оставить ее у нас. Ее зовут Флауэр.

Она улыбнулась Александру, но тот смотрел на Огастеса. И девушка добавила:

– А еще у нас есть гусыня. Ее зовут Матильда.

Генри громко засмеялся.

– Настоящий зверинец. Я уже начинаю подозревать, что ты становишься фермером, топ спег.

– Пока нет, но если Тесс приведет домой заблудившуюся корову и нескольких овец, тогда… – ответил Александр, поднимая голову и улыбаясь брату. – Но, хватит об этом. Расскажите мне лучше о детях. Как они?

Тесс слушала, как Жанетта и Генри сообщают Александру последние новости о его племянницах и племяннике. Она заметила, как жадно он выслушивает все сетования Жанетты на детей.

– Значит, Элоиза, наконец-то, поняла, что мальчики важнее, чем лазание по деревьям? – Александр сделал глоток коньяка и взглянул на Генри.

– Готовься. Скоро она захочет выйти замуж. Генри застонал.

– Я не хочу даже думать об этом. Ей всего четырнадцать, а она уже красавица. Этим летом половина отцов Марселя приходили ко мне от имени своих сыновей.

– А как Жорж? – спросил Александр. – Будет ли он заниматься с тобой делом?

Генри пожал плечами.

– Он проявляет мало интереса к торговле винами. Но он еще слишком молод. Кто знает, что будет с ним потом?

– Александр, ты должен приехать в Марсель. – Жанетта отставила чашку и наклонилась к нему. – Мерседес выросла из коротеньких рубашонок и носит уже платья. Она становится похожей на маленькую леди. И, кроме того, ты еще ни разу не видел Шанталь, хотя ей уже почти три.

Тесс видела, как Александр нахмурился и уставился в свой бокал.

– Действительно ли она заметила выражение тоски на его лице, или это только ей показалось?

Дольше, чем когда-либо она почувствовала, как он любит детей и каким хорошим отцом мог бы быть. Ей очень хотелось, чтобы Александр был отцом ее ребенка, но она знала, что этого никогда не будет.

«Чтобы отвлечься от грустных мыслей». Тесс извинилась и поднялась наверх за своей корзинкой с шитьем. Спустившись в гостиную, она поставила корзинку на диван между собой и Жанеттой и вытащила маленькую рубашечку, которую сейчас сшила.

Заметив, что она делает, Жанетта отвернулась от мужчин, говоривших теперь о торговле вином. Она склонилась над корзинкой, чтобы взглянуть на шитье Тесс.

– Эта рубашечка для малыша.

Тесс кивнула и расправила крошечный кусочек батиста.

– Она почти готова. Осталось только пришить кружева к манжетам.

– Можно мне взглянуть? – спросила Жанетта.

– Тесс передала ей рубашечку, и Жанетта стала рассматривать ее. Какие совершенные стежки! Я сама люблю шить, но я не шью так утонченно, как вы. Это же просто прелесть!

– Спасибо. – Тесс взяла у Жанетты рубашечку и заметила, что та с любопытством заглядывает в ее корзинку. – Хотите посмотреть, что я сшила еще? Может быть, вы предложите что-то еще. Уверена, что я о чем-то забыла.

Жанетта кивнула, и женщины стали просматривать детское белье, которое уже сшила Тесс.

– В этом году ожидается плохой урожай, – заметил Генри. – Боюсь, этой зимой на рынке вряд ли будет много бренди.

Александр рассеянно кивнул, но на самом деле он не слушал. Его глаза были устремлены на Тесс, которая держала в руках до смешного маленькие вязаные башмачки. Она и Жанетта разговаривали о детях и детских вещах, и лицо Тесс было необычайно живым и воодушевленным. Неужели женщина может действительно так хотеть ребенка?

Анна-Мария не хотела иметь детей. Любую радость, которую она могла бы чувствовать, омрачал ее страх перед беременностью.

Александр задумчиво смотрел на Тесс и Жанетту. И вдруг Жанетта посмотрела в его сторону. Он быстро опустил глаза. Но чувствовал, что она продолжает смотреть на него. Наверное, она тоже думала об Анне-Марии.

– Ну?

Генри, растегивающий рубашку, остановился и взглянул на жену.

– Что ты имеешь в виду?

Жанетта отвернулась от зеркала, перед которым она расчесывала свои длинные темные волосы.

– Что ты обо всем об этом думаешь?

Генри снял рубашку и бросил ее на стул.

– Не знаю, что и думать. По крайней мере, все это очень странно.

– Генри, в шкафу есть крючки, на которые можно вешать рубашки, – сказала Жанетта строгим голосом и вернулась к прежней теме разговора. – Я думаю, то, что здесь появилась девушка, это самое лучшее, что могло случиться с Александром.

Выглянув из-за дверцы шкафа, куда он был вынужден повесить свою рубашку, Генри заметил:

– Я удивлен, что Александр разрешил ей остаться здесь. Я не мог в это поверить, пока он не сказал, что девушка живет здесь почти три месяца.

– Да. Когда умерла Анна-Мария, и он распустил всех слуг, я была уверена, что это не продлиться долго. Я думала, что он наверняка переживет это несчастье и опять начнет жить нормальной жизнью. Но прошло уже три года, Генри, и я начала терять надежду.

Генри молчал, расстегивая брюки.

– Неужели? – заговорил, наконец, он. – Но, когда бы мы ни говорили об этом, ты всегда уверяла меня, что у него будет все в порядке.

– Знаю. Я начинала беспокоиться об Александре, но не хотела, чтобы ты волновался тоже. – Жанетта отложила расческу и направилась к кровати. Стянув с кровати стеганое покрывало, она скользнула под простыни и продолжила: – Когда ты вернулся домой после своего последнего визита сюда и сказал мне, каким далеким и холодным стал Александр, я и в самом деле начала беспокоиться. Но когда он написал и попросил нас приехать, я никак не ожидала ничего подобного.

– Я не ожидал такого тоже, – Генри повесил брюки в шкаф и подошел к кровати.

Жанетта полюбовалась красивой мускулистой фигурой мужа, и мысли ее обратились к девушке.

– Бедная девушка. Брошенная, прошла почти через всю Францию, совсем одна.

– Кем бы ни был этот человек, он заслуживает, чтобы его застрелили. – Генри лег в постель рядом с женой. И зевнув, добавил: – Какая жалость! А ведь она, кажется, славная девушка. И, должно быть, храбрая, если одна, пешком путешествовала по Франции. И она довольно хорошенькая тоже.

Генри с трудом увернулся от подушки, которую запустила в него жена. Жанетта продолжила:

– Я не считаю это жалостью. Я думаю, что это чудесно.

– Что? – Генри сел в постели и с недоумением уставился на нее. – Ты считаешь, что то, что произошло с этой бедняжкой, чудесно?

– Не это. Конечно, ей пришлось многое пережить. Но я думаю, что это просто чудо, что судьба завела ее сюда. Это может стать для Александра прекрасной возможностью вернуться к нормальной жизни.

– Ты говорила это и раньше. Что ты имеешь в виду?

Жанетта задумчиво проводила кончиками пальцев по тонкому шелку ночной сорочки.

– Как ты думаешь, почему Александр разрешил девушке остаться?

– Наверное, ему было просто жаль ее. Она покачала головой.

– Нет. Я думаю потому, что он чувствовал себя одиноким.

– Жанетта, если бы Александру захотелось женского общества, я уверен, он с легкостью нашел бы его. И, кроме того, она береманна. Хорошо зная Александра, я сомневаюсь, чтобы он был на это способен. Он никогда не воспользуется беспомощностью девушки.

– Конечно же нет! Я совсем не это имела в виду! – Раздраженная непонятливостью мужа, она откинулась назад на подушку. – Я имела в виду то, что и сказала, – объяснила Жанетта. – Александр – одинок. И я думаю, что до тех пор, пока здесь не появилась Тесс, он просто не понимал, как он одинок.

– Не кажется ли тебе, что ты становишься слишком уж романтичной? – заметил Генри.

Жанетта покачала головой.

– Нет. Но он нарисовал портрет девушки. Ты видел его?

– Видел. Но Александр нарисовал портреты многих женщин. Но никого из них он не любил. Когда эта девушка родит ребенка, он укажет ей на дверь и опять вернется к своей одинокой жизни, которую он ведет вот уже три года.

– Ты не прав, Генри. – Жанетта повернулась на бок. Опершись на локоть и подперев щеку рукой, она спросила: – Хочешь знать, что я думаю еще?

Генри вздохнул.

– Разве это имеет значение? Я уверен, что в любом случае ты скажешь мне это.

Она не обратила внимания на его последнее замечание.

– Я думаю, Александр пытается искупить вину за то, что случилось с Анной-Марией. Он позволит Тесс и ее ребенку оставаться в этом доме сколько они пожелают. Мне кажется, он испытывает ответственность за них.

Генри повернулся к жене. – Может быть. Ну, а теперь я скажу тебе, что я думаю.

– Что?

Он придвинулся ближе к Жанетте.

– Я думаю, что тебе хватит болтать об Александре и его экономке и употребить свои губы для чего-нибудь гораздо более важного.

Улыбнувшись, Жанетта согласилась, что он был прав.

Когда Генри вошел в мастерскую, Александр работал над акварелью.

– Bonjour[31]31
  Bonjour – здравствуйте (фр.).


[Закрыть], – поприветствовал брата Александр. – Ты рано проснулся. Я думал, что после путешествия сюда, ты проспишь все утро.

Генри засмеялся.

– Я так было и хотел поступить, но Жанетта не позволила. Она горела желанием помогать Тесс готовить все необходимое для ребенка и настояла на том, чтобы и я вставал тоже. Кажется, она привезла меня сюда, чтобы я составлял тебе компанию и не давал скучать.

– И я этому очень рад, mon cher. У меня есть картины, которые ты отвезешь в Марсель, когда вы поедете обратно домой. Мне бы хотелось, чтобы ты взглянул на них. Надеюсь, они имеют хорошую цену.

– Твои картины всегда имеют хорошую цену. – Генри подошел к столу и взглянул на акварель, над которой сейчас работал Александр. – Да ведь это Луг Эльфов! – воскликнул он, удивленный.

Александр посмотрел на почти законченную акварель. Он закрыл глаза, вспоминая тот день, когда целовал Тесс под платаном, и следующий день.

– Да, – сказал он чуть слышно.

– Однажды ты сказал, что есть только одно место, которое ты никогда не будешь рисовать. Ты говорил, что оно слишком волшебное, чтобы перенести его сущность на холст. И, несмотря на это, ты уже дважды нарисовал его. На портрете Тесс и здесь.

Александр отвернулся от стола, не желая ни обсуждать, ни думать о том, почему он нарисовал это место. Но сам-то он знал – почему. Потому, что не мог выбросить из головы события того дня, потому, что с того дня луг стал манить его, притягивать к себе, и он не мог не нарисовать его. – Я помню, что говорил это, – произнес он, наконец. – Но я передумал.

– Я получил еще одно приглашение для тебя: устроить выставку твоих работ в Королевской Академии в Лондоне, – сказал Генри, меняя тему разговора. – Мне бы хотелось, чтобы ты принял это приглашение.

– Я не хочу ехать в Лондон.

– Тогда, может быть, в Париж? Я также получил приглашения из нескольких галерей Парижа с просьбой устроить там выставки твоих работ. Англичане, конечно, заплатили бы больше, но Париж, все-таки, ближе к дому.

– Я покончил с выставками, – раздраженно сказал Александр, повернувшись к брату. – Не хочу больше выставлять свои работы, как товары в витринах магазинов.

– Тебя беспокоят вовсе не выставки, – заметил Генри, – и мы оба прекрасно понимаем это. Ты отказываешься потому, что не можешь уехать отсюда, даже на день.

– Я не хочу обсуждать это, – холодно сказал Александр. – Мои причины касаются только меня.

Генри раздраженно вскинул руки. – Я не понимаю этого твоего отношения! Почему бы тебе не съездить в Лондон или Париж? Что так удерживает тебя здесь?

– Я здесь потому, что я хочу быть здесь, – сухо сказал Александр.

– Ты здесь потому, что это место напоминает тебе об Анне-Марии. Ты не хочешь уезжать отсюда только потому, что, уехав, ты начнешь забывать о случившемся. Ты можешь простить себя и это…

Александр с силой ударил кулаком по столу, перебив брата.

– Я сказал нет! И покончим с этим, Генри. Я не хочу больше говорить на эту тему!

Они смотрели друг на друга, и каждый из них хотел, чтобы другой понял и принял именно его точку зрения.

Робкий кашель заставил обоих мужчин посмотреть в том направлении. У лестницы, с подносом стояла Тесс.

– Извините, – сказала она. – Но я подумала, что вам, наверное, захочется выпить чашечку чая.

Александр пристально смотрел на девушку, размышляя о том, как много она слышала. Но Тесс поставила поднос на стол с абсолютно невозмутимым лицом. Александр раздраженно взгля нул на поднос. На нем стояли две чашки, чайник, молоко, сахар и блюдо, на котором красовались аппетитные пирожки с ежевикой.

Он опять посмотрел на Тесс, но она деловито расставляла содержимое подноса на столе. Закончив, она направилась к лестнице.

– Я ухожу, можете продолжать свой спор. – Проходя мимо Генри, она улыбнулась ему и стала спускаться по лестнице.

Генри взглянул на стол и усмехнулся.

– Вижу, она не особо беспокоится о том, голоден я или нет. А Жанетта могла бы и предупредить, что я терпеть не могу пирожки с ежевикой. – Но, – добавил он, глядя на Александра, – я не уверен, что они предназначались мне.

Александр взял один слоистый пирожок.

– Так ведь она – моя экономка.

– После того, как ты съешь все пирожки на этой тарелке, а я уверен, что ты съешь их все, почему бы нам не спуститься вниз и не заняться фехтованием? Мне просто необходимо поупражняться с тобой, Mon frere[32]32
  Mon frere – мой брат (фр.).


[Закрыть]. Всего неделю назад мне нанес поражение противник-левша.

Александр усмехнулся.

– И поэтому ты хочешь нанести поражение мне и успокоить свою раненую гордость.

– Конечно.

– Этого никогда не будет, – Александр покачал головой и взял еще один пирожок.

– Посмотрим, – не сдавался Генри.

Из мастерской Тесс вернулась на кухню, где Жанетта заваривала свежий чай для них двоих. Позавтракав чаем с тостами, Тесс и Жанетта отправилась в детскую. Тесс хотелось показать своей новой подруге, как она там все устроила. Проведя ее через спальню в примыкающую к ней гардеробную, Тесс объяснила:

– Я понимаю, что комнатка совсем маленькая, но это ничего. Наверное, здесь когда то спала горничная какой-то леди.

Жанетта кивнула, но не сказала ничего. Ее взгляд был устремлен к колыбельке, стоящей в углу. Подойдя ближе, она склонилась над ней, чтобы получше рассмотреть. Это была та же самая колыбелька. Когда Александр узнал, что Анна-Мария забеременела, он заказал эту колыбельку местному плотнику. И сам расписал ее цветами.

– Где вы взяли это? – спросила Жанетта девушку, которая тоже смотрела на колыбельку с нежностью в глазах.

– Мне подарил ее Александр для моего малыша. Он ничего не рассказывал мне о ней. Просто, однажды, я нашла ее здесь. – Тесс повернулась к своей спутнице. – Она предназначалась для его собственного ребенка, да?

Жанетта посмотрела ей в глаза.

– Да.

– Что же произошло? – не сдавалась Тесс. Жанетта не знала, сколько ей можно рассказать этой девушке. Она понимала, что Александр вряд ли обрадуется, узнав, что она рассказала Тесс что-то о его ребенке или об Анне-Марии.

– Ребенок умер.

– Умерла и его жена, не так ли?

Жанетта кивнула и собралась уже было выйти из комнаты, надеясь покончить с этим разговором на эту тему, но Тесс подошла к ней и нерешительно коснулась ее плеча.

– Пожалуйста, расскажите мне.

Жанетта взглянула на умоляющее лицо девушки.

– Александр рассказывал вам что-нибудь о своей жене?

– Да. – Тесс убрала руку с плеча Жанетты и прижала руки к животу. – Он сказал, что убил ее.

Жанетта тяжело вздохнула. Даже сейчас, спустя три года, он все еще винит себя.

– Он не делал ничего подобного.

– Что же тогда случилось?

Жанетта понимала, что просто не имеет права отвечать на этот вопрос Тесс.

– Боюсь, что этого я не могу вам рассказать. Если Александр захочет, он все расскажет вам сам.

Тесс кивнула с неохотой и попросила:

– Тогда расскажите мне хотя бы что-нибудь о его жене. Кто она такая? Как она выглядела?

Жанетта заметила, что это было не просто девичье любопытство. Здесь было что-то большее.

– Анна-Мария была сестрой Генри, – начала она без особого желания. – Александр, мой муж и Анна-Мария вместе выросли. Когда Александру исполнился двадцать один год, он захотел поехать в Италию, учиться рисовать. Но Люсьен не разрешил своей дочери выйти замуж за Александра, потому что ей было всего шестнадцать, и он считал ее еще слишком юной. Но они сбежали и уехали в Италию вместе. Назад они вернулись лишь шесть лет спустя, когда пал Наполеон.

– Она была очень красивая, – задумчиво сказала Тесс. И когда Жанетта бросила на нее вопросительный взгляд, она добавила:

– Я видела ее портрет, написанный Александром.

– На портрете она, как живая, – продолжала Жанетта. – Анна-Мария была полна жизни. Она всегда смеялась, всегда ждала новых приключений. Анна-Мария была страстной девушкой, но и капризной. Кокетка. Она… ей нравилось дразнить, и она никогда не задумывалась о последствиях. Она и Александр… их брак был бурным. Она часто давала ему повод к ревности. – Жанетта закрыла глаза. Говорить об Анне-Марии было больно.

– Александр очень любил ее, да?

Тоскующий голос Тесс заставил Жанетту удивленно открыть глаза.

– Да. Она была беременна, и когда умерла, умер и ее ребенок. – И с грустью в голосе она добавила: – Когда это случилось, Александр распустил всех слуг, закрыл винодельню и стал жить, как отшельник. Это случилось три года назад.

– Значит он не убивал ее. – Тесс покачала головой и посмотрела на Жанетту. – Александр не способен на такое. Тогда почему он обвиняет себя в случившемся? Не потому ли, что она умерла, будучи беременной от него?

– Боюсь, что не все так просто, – Жанетта еще раз посмотрела на колыбельку и сказала: – Я не имею права рассказывать вам что-либо еще. Как я уже говорила, если Александр захочет, он сам расскажет вам обо всем.

И, сказав это, она вышла из детской. Тесс посмотрела ей вслед, желая спросить что-нибудь еще, но она понимала, что тема эта закрыта. Она смотрела на колыбельку и думала о том, как ей хочется, чтобы Александр любил ее, чтобы ее ребенок смог занять у него место того, которого он потерял. Может быть, когда-нибудь ее желания и сбудутся. Тесс расправила складку одеяльца, лежащего в колыбельке и вышла из детской вслед за Жанеттой.

Спускаясь по лестнице, она заметила, что Жанетта стоит на первой площадке лестницы и смотрит вниз в холл. Она услышала шум и возбужденно кричавшие мужские голоса. Посмотрев туда, куда глядела Жанетта, Тесс увидела в центре холла Александра, который с рапирой в руке наступал на Генри, парирующего удар и отступающего. На обоих мужчинах были маски, но Александра выдавали длинные волосы, падающие на спину. Тесс подошла к Жанетте, и женщины принялись наблюдать за фехтовальщиками.

– Еще несколько шагов и ты упрешься в стену, – сообщил Александр своему противнику, совершая еще один выпад в его сторону. – Не хочешь ли ты сдаться сейчас?

– Никогда, – прокричал Генри, отражая удар Александра и делая выпад в сторону его незащищенного бока.

Александр предотвратил его удар, но отступать теперь приходилось ему, потому что наступал Генри. Тесс наблюдала, как два мужчины, два искусных дуэлянта, звеня рапирами, двигались по холму. Звон оружия эхом отдавался в сводах холла. Склонившись над перилами лестницы, Тесс во все глаза смотрела на Александра, восхищаясь его мастерством, скоростью, силой и естественной грацией его движений.

Поединок длился еще несколько минут, до тех пор, пока Александр не сделал неожиданный и стремительный выпад и не коснулся острием рапиры груди Генри.

– Сдаюсь, сдаюсь! – засмеялся Генри, опуская оружие и срывая с лица маску. – Будь прокляты эти левши! У них всегда есть преимущество!

Александр отложил рапиру и тоже снял маску. Отбросив назад волосы, он торжествующе посмотрел на своего противника. – Ты был прав, Генри. Ты определенно нуждаешься в упражнениях.

– Значит ли это, что ты приглашаешь нас приезжать к тебе почаще? – спросила Жанетта с иронией в голосе.

Александр взглянул на женщин, стоящих на лестнице. С невестки взгляд его переместился на Тесс и там задержался.

– Может быть, – согласился он, едва заметно кивнув головой. – Может быть.