Текст книги "Дело без трупа"

Глава 7

На Хай-стрит мальчишка предлагал свежие выпуски вечерних газет. У него было только две из трех, которые доставлялись в городок, и я купил по экземпляру каждой. Одного взгляда на первые полосы оказалось достаточно, чтобы я понял: дело превратится в более чем громкое.

Не помню, кому принадлежал ставший уже древним афоризм, считавшийся советом опытного редактора новичку-репортеру. Если собака кусает человека – это не новость. Новость, когда человек кусает собаку. Здесь мы столкнулись с типичным примером такого подхода. Обеим газетам, несомненно, уже бесконечно надоело описывать случаи, когда перед полицией вставала типичная проблема: выяснить, кто убил такого-то, а потому теперь журналисты смаковали подробности дела, где все перевернулось с ног на голову. Мне же, только что вышедшему из погруженного в траур дома Роджерсов, легковесный и шутовской тон репортажей представлялся пределом дурного вкуса.

ЗАГАДКА: НАЙДИ УБИЙСТВО

Таким был первый заголовок, отпечатанный крупным шрифтом, какой обычно приберегали для самых сенсационных материалов. Другой гласил:

УБИЙСТВО БЕЗ ТРУПА

Биф, взглянув на газеты мне через плечо, почти зарычал от злости и отвращения.

Вероятно он, как и я, после визита к Роджерсам ощущал неуместность пошлого юмора при освещении подлинной драмы. Но Биф даже не замедлил шага, когда мы направились в сторону полицейского участка.

Там сержанта поджидал сюрприз. Тот самый молодой констебль, с которым я познакомился прошлой ночью, подал ему телеграмму. Пока Биф читал ее, мне хватило времени, чтобы рассмотреть двоих его подчиненных, и я уловил между ними обмен улыбками, подтверждавшими, что, как мне показалось, подчиненные до известной степени терпели странности сержанта, но относились к нему все же по-дружески. Биф действительно чересчур долго изучал телеграмму, но я надеялся, что более сообразительные и, вероятно, гораздо лучше образованные молодые коллеги не станут иронизировать над его медлительностью. Впрочем, я наблюдал за происходящим молча.

– Он приедет, – произнес наконец Биф.

– Кто приедет, сержант? Человек из Ярда? – спросил один из констеблей.

– Детектив-инспектор Стьют, – ответил Биф.

– Боже! О нем сейчас все только и говорят. Настоящая звезда. Они, должно быть, теперь считают это дело крайне важным. А причина одна – шумиха, поднятая в газетах, как мне кажется.

Биф повернулся ко мне.

– Забавная получается штука, – сказал он. – Когда я им позвонил сегодня утром, меня даже выслушать толком не захотели. Бросили на произвол судьбы, как мальчишку в море. Плыви, если сможешь, или иди ко дну, нам все равно. Но стоило у меня появиться кое-каким мыслям по поводу дела, они собираются взяться за это сами. Лады. Уж эти-то по-быстрому все распутают.

– Думаете, сумеют? – спросил я.

Мои познания о Скотленд-Ярде были почерпнуты в основном из детективных романов, авторы которых не слишком лестно отзывались о главной полицейской силе страны.

– Конечно, а как же. Этот самый Стьют, говорят, чудеса творит. Глазом не моргнешь, а он уже напал на след преступника. И он пользуется всеми этими новомодными методами. Мне тут теперь и делать-то нечего. Разве что показать ему, где у нас что, сопроводить, куда ему будет надо. А жаль. Я как раз только начал что-то понимать.

Мне же стала совершенно ясна горькая истина, заключавшаяся в словах моего старого друга. До сих пор его медлительная, хотя и верно служившая ему сообразительность имела конкурентов только в лице сыщиков-любителей. Теперь же Бифу предстояло столкнуться с опытом и с остротой мышления настоящего профессионала. Глядя на его красноватое и такое простое лицо, я понял: сержанту больше не приходилось надеяться на роль, превышавшую по своим масштабам функции сопровождающего при великом детективе, как он сам и предположил. Быть может, правда, ему и удастся вставить пару слов, родившихся в результате мучительного процесса раздумий, которые окажутся полезными. Но я заранее знал, что в контрасте с детективом-инспектором Стьютом, чье имя я уже слышал прежде, сержант Биф будет выглядеть фигурой, полностью оправдывающей ироническое отношение двух молодых констеблей. Тем не менее, располагая несколькими днями досуга, я принял решение задержаться и понаблюдать за развитием событий.

– Осталось еще одно место, которое я хотел бы посетить до того, как приедет детектив, – сказал мне сержант Биф, когда мы вышли из помещения участка. – Отель «Риверсайд прайвит», где останавливались мистер и миссис Фэйрфакс.

– Очень хорошо, – отозвался я, и мы отправились туда вместе.

Городок протянулся вдоль берега реки Джейд; в свое время городу приходилось рассчитывать на нее как на основную транспортную артерию. Рядом с железнодорожной станцией осталось несколько старых складских помещений. Некоторые теперь пустовали, в подвалах плескалась вода, а между ними пролегали проулки, выходившие к самой реке. Нам пришлось миновать их по пути к отелю, тоже располагавшемуся на набережной, но от него к пристани спускались ровные газоны. Пройдя вдоль складов, оставив позади станцию, мы попали в более фешенебельный район с большими домами из красного кирпича, построенными за последние семьдесят лет.

Чувствовалось, что летом это было приятное для глаза местечко с пышными садами и даже, вероятно, с небольшими яхтами, проплывавшими по реке. Но нынешним февральским вечером здесь все казалось отсыревшим, неприветливым.

Отель «Риверсайд прайвит», возведенный в псевдоготическом стиле из красного кирпича примерно в начале XX столетия, занимал одно из самых крупных зданий в округе. К главному входу нас привела длинная подъездная дорожка, вившаяся мимо кустов лавра, с листьев которых капала вода. Биф объяснил суть дела старательной девушке-служанке, и нас проводили в небольшую комнату, обставленную как контора, сообщив, что миссис Мердок через минуту уделит нам свое внимание.

Когда же она пришла, то произвела на меня впечатление угрожающе серьезной женщины. Дама отличалась высоким ростом, худобой, суровым взглядом и почти наверняка была уроженкой Шотландии. На сержанта Бифа она взглянула с откровенным неодобрением, но пригласила нас присаживаться и, как показалось, заранее смирилась с необходимостью снабдить той информацией, какой владела сама.

– Так что насчет этих самых Фэйрфаксов? – начал Биф с места в карьер.

– Мистер и миссис Фэйрфакс являются моими постоянными клиентами уже два года.

– Но кто они такие?

– Прошу прощения, не поняла вопроса.

– Я имел в виду, чем зарабатывают на жизнь.

– Не могу ничего сообщить по этому поводу. Это не входит в сферу моих интересов.

– А разве постояльцам не приходится заполнять обязательный при заселении бланк? – спросил Биф уже чуть более напористо.

Миссис Мердок с большим чувством собственного достоинства поднялась и потянула за витой шнур звонка. На вызов пришла та же горничная, что открыла нам дверь, и миссис Мердок распорядилась:

– Принесите книгу регистрации постояльцев, Уилкинс.

Биф решил сменить тон на любезный.

– Благодарю вас, – сказал он. – Я так и думал, что вы непременно ведете какой-то учет.

Но запись, оставленная в книге мистером Фэйрфаксом, указывала только, что он является британским подданным и прибыл из Лондона, а в графе, где значилась профессия, было написано «учредитель компании» – термин, показавшийся нам несколько расплывчатым.

– Он сейчас здесь? – спросил Биф.

– Нет. Вы разве не осведомлены о его отъезде еще вчера?

– Вчера? В котором часу?

– Он покинул отель вместе с молодым мистером Роджерсом примерно в два часа пополудни.

– С молодым Роджерсом? Вот это уже интереснее. Чем они занимались вместе с мистером Роджерсом?

– Начать с того, что они у нас здесь пообедали.

– А его жена?

– Она уехала в Лондон тем же утром.

– Да, видимо, так оно и было. Я знал, но начисто вылетело из головы. Значит, молодой Роджерс находился здесь вчера. Когда он приехал?

– В час или около того. Не позже. Мистер Фэйрфакс мог бы упомянуть о том, как ценится в нашем отеле пунктуальность.

– Он приехал на мотоцикле?

– Полагаю, да. С подъездной дорожки до меня донесся громкий шум.

– Но вы ничего не видели, так?

– Нет. Мотоцикл – если это вообще был мотоцикл – оставили за поворотом.

– Но вы все же посмотрели, верно? – В голосе Бифа появились почти лукавые интонации.

Миссис Мердок держалась прежнего чуть высокомерного тона.

– Я бросила взгляд в окно, чтобы определить источник шума. Увидела, как молодой Роджерс направляется к отелю, оставив свой мотоцикл ближе к воротам. А все потому, что я уже однажды убедительно попросила его не устраивать страшного треска у нас прямо под окнами. Среди наших гостей есть пожилые люди и инвалиды, которые любят после обеда поспать.

– Выходит, он вошел и поужинал у вас с этим самым Фэйрфаксом?

– Да, но только не поужинал, а пообедал.

– А когда ушел?

– Мистер Фэйрфакс вышел от нас вместе с ним приблизительно в два часа.

– Роджерс снова сел на мотоцикл?

– Нет. По крайней мере, не сразу. Как мне показалось, он вернулся за ним три четверти часа спустя.

– Вы слышали, как он его заводил?

– Такое невозможно не услышать.

– А мистер Фэйрфакс?

– Мистер Фэйрфакс больше не возвращался.

– Что-то я не возьму в толк. А как же его багаж?

– Вещи остались в номере. К ним, разумеется, никто из нас не прикасался.

– Это забавно.

– Простите, не поняла.

– Я говорю: занятно, что он не появился у вас снова.

– Мне и самой это показалось несколько странным. И кроме того, его счет все еще не оплачен. Не похоже на мистера Фэйрфакса.

– Но он же частенько приезжает сюда, верно?

– Раз в два месяца примерно.

– С какой целью?

Миссис Мердок горделиво распрямила плечи.

– Большинство моих постояльцев непременно возвращаются без особых на то причин. Но ведь есть еще и рыбалка.

– Да-да. Вот только рыбалка здесь неважнецкая. Окунь, плотва и прочая мелочь.

– Мистеру Фэйрфаксу нравилось рыбачить.

– Но он даже не предупредил вас вчера, что может уехать?

– Скорее, наоборот. Намекнул о своем желании оставить номер за собой по меньшей мере еще на три или четыре дня.

– А что его жена? Она была в курсе?

– Вряд ли. Она уезжала в Лондон, ожидая возвращения мужа сразу по истечении уик-энда.

– Видимо, ей надоело торчать здесь, а?

Но миссис Мердок и на такой вопрос сумела ответить с достоинством:

– Миссис Фэйрфакс не увлекалась рыбалкой, – сообщила она.

Сержант Биф оторвал взгляд от своего блокнота.

– Вам больше нечего сообщить мне?

Миссис Мердок откашлялась.

– У меня есть лондонский адрес мистера Фэйрфакса.

– Адрес может оказаться полезным, – кивнул Биф. – Я непременно запишу его.

Что и проделал с привычной тщательностью.

Как представлялось, это, собственно, было все, что Биф хотел или мог узнать у миссис Мердок.

– Хотя есть еще кое-что, – добавил он. – Мне бы не помешало поговорить с той девушкой, которая подавала им вчера ужин. Она могла что-то ненароком услышать.

– Официант, обслуживавший мистера Фэйрфакса за вчерашним обедом, несомненно, может встретиться с вами и поговорить, – отозвалась миссис Мердок, нажимая на слово «обед». – Однако нашей прислуге строжайше запрещено подслушивать приватные беседы гостей. И хотелось бы надеяться, что само название отеля «Риверсайд прайвит» будет как можно реже упоминаться в связи с этим пренеприятным делом.

Слово «пренеприятным» она произнесла так, словно сержант Биф нес личную ответственность за все возникшие проблемы.

– Здесь я ничего не могу обещать, мэм. По этому поводу вам лучше обратиться в газеты. Они печатают все, что им заблагорассудится.

Миссис Мердок поднялась.

– Мне крайне прискорбно поневоле оказаться замешанной в такое дело, – сказала она. – Я пришлю к вам официанта. Всего доброго.

И решительно покинула комнату.

Биф с шумом выпустил изо рта воздух, заставив свои усы задраться еще немного вверх.

– Хотели бы работать на такую особу, а? – прошептал он. – Даже чашки чая не предложила. И все же очень интересно то, что она нам рассказала про молодого Роджерса, навещавшего здесь Фэйрфакса, правда?

Официант, пожилой мужчина, одетый в соответствии со своей профессией, вошел в контору.

– Это ведь вы подавали вчера мистеру Фэйрфаксу его… обед? – начал Биф.

– Да, я обслуживал тех двух джентльменов.

– Ничего интересного не слышали?

– Мне вопрос непонятен, – насторожился официант.

– Да ладно, дружище, бросьте, – сказал Биф. – Старой карги сейчас здесь нет. Вам без надобности надувать щеки. О чем они разговаривали?

– У меня нет привычки подслушивать…

– Ладно, ладно, мы вас поняли. И все же, что они обсуждали?

– Мне удалось уловить только общее направление их беседы, и оно касалось профессии более молодого человека. Мистер Фэйрфакс настоятельно советовал ему уйти из моряков и обосноваться на суше.

– И это все?

– Все, что я слышал.

– Они разговаривали по секрету от других гостей?

– О нет. Вполне громко и открыто.

– Не обсуждали никаких совместных планов на вечер?

– Я не слышал ничего, кроме того, о чем уже рассказал вам.

– Хорошо. Пусть будет так. И этого достаточно.

Когда мы вышли вновь на все еще пропитанную влагой улицу, Биф заметил:

– Забавно. Ведь он ни словом не обмолвился в разговоре с дядей и тетей о том, что собирается пообедать с Фэйрфаксом.

– Этому есть простое объяснение. Старик Роджерс не жаловал Фэйрфакса. Помните, что сказала нам миссис Роджерс?

– Да уж. Конечно, помню, – кивнул Биф.

Глава 8

Теперь я преисполнился решимости не позволить отстранить себя от участия в ходе расследования, пусть даже его возглавлял отныне детектив-инспектор Стьют. А потому на следующее утро я отправился в полицейский участок, попросил о встрече с сержантом Бифом и был препровожден в кабинет, где сержант уже совещался со Стьютом.

Разумеется, не существовало никакой причины, чтобы меня допустили туда, но чтение детективных романов, поглощаемых мною в больших количествах, показывало, как часто сыщики терпели рядом с собой постороннего без особой на то нужды, особенно если человек обладал даром прикинуться наивным и задавать глупейшие вопросы в подходящий момент. Только это позволяло мне надеяться на лучшее. Биф представил меня без всяких объяснений, Стьют вполне дружелюбно кивнул и указал мне на стул, после чего я почувствовал себя как дома. Вот в чем величайшая заслуга авторов детективных романов, подумал я: они приучили ищеек Скотленд-Ярда допускать ничего не значивших для них чужаков на самые конфиденциальные совещания.

Стьют оказался добротно одетым мужчиной слегка за пятьдесят, но цветом лица походил на более молодого человека. Его отличительной приметой были аккуратно постриженные усы, какие обычно отпускают военные. Он казался (и, по всей вероятности, был) отставным офицером. При этом, пожалуй (хотя не наверняка), являлся выпускником Оксфорда или Кембриджа. Бифа он слушал с глубочайшим вниманием, а сержант, как я понял, приближался к окончанию своего рассказа.

– Вот до чего я пока сподобился добраться, сэр, – сказал он. – Меня крайне обрадовал ваш приезд. Не сомневаюсь, вам удастся во всем разобраться быстро, а я с самого начала понял, что мне одному дело не по зубам.

– Нам оно поначалу не показалось слишком уж сложным, сержант, – признал Стьют. – Мы полагали, что труп почти сразу отыщется. Но все сложилось иначе. И нам придется теперь вплотную заняться поисками.

Он откинулся на спинку стула, предложил нам угощаться своими сигаретами, сам с большим удовольствием затянулся, а потом продолжил:

– Как представляется, убийство произошло между 14.15, когда Фэйрфакс и молодой Роджерс покинули «Митру», и 20.00 – временем появления Роджерса дома.

Биф промолчал. Он явно решил предоставить теперь все рассуждения и выводы Стьюту.

– Однако ставшая нам до сих пор известной информация оставляет три кандидатуры для рассмотрения в качестве вероятной жертвы. Фэйрфакса, девушку по фамилии Смайт и иностранца, заходившего в «Митру», если только данный иностранец не будет идентифицирован как человек, которого мистер Таунсенд видел значительно позже. Возможно, как только мы начнем детальное расследование, то обнаружим двоих из названных живыми и невредимыми, и тогда не останется сомнений, что погиб третий. Соедините меня по телефону с Ярдом, я распоряжусь, чтобы поисками Фэйрфакса занялись незамедлительно. Нам же сначала необходимо добыть более подробные сведения о двух остальных.

Биф подошел к двери.

– Голсуорси! – выкрикнул он.

– При чем здесь Голсуорси? – удивился Стьют.

– Я всего лишь обращался к своему констеблю, сэр.

– Уж не хотите ли вы сказать, что под вашим началом служит констебль по фамилии Голсуорси[2]2
  Фамилия одного из величайших писателей является в Англии весьма редкой.


[Закрыть], сержант?

– Так точно, сэр.

– Ничего себе! Продолжайте.

– Голсуорси, – повторил сержант так, словно его и не прерывали, – вызовите нам по телефону Скотленд-Ярд.

– Прежде всего, – сказал Стьют, когда Биф снова сел рядом с ним, – нам необходимо выработать определенную систему ведения дела. Начнем с покойного. Пятна крови уже подвергли анализу?

– Нет, сэр.

– А содержимое бутылочки изучено?

– Нет, сэр.

– Право, вы меня изумляете, сержант. Именно с этого вам следовало бы начать.

Раздался звонок, детектив-инспектор снял трубку и уже через несколько секунд диктовал адрес мистера и миссис Фэйрфакс в Хаммерсмите, настоятельно требуя, чтобы человек на другом конце провода немедленно связался с ним, как только получит нужную информацию. Мне пришлась по душе его стремительная и деловая манера с элементами даже некоторой агрессии.

– Так. Теперь пиджак и рубашка, – распорядился он.

Биф достал их из гардероба и передал инспектору. Стьют тщательно осмотрел одежду.

– Да, – заключил он, – это, несомненно, пятна крови. Отправьте вещи в лабораторию. А бутылочку на анализ химикам.

– Голсуорси! – Я заметил, как Стьют едва заметно вздрогнул. – Упакуйте все это. Пошлите пиджак и рубашку в лабораторию, а пузырек на химический анализ. Вам все ясно?

Мне показалось, что Голсуорси с трудом подавил улыбку, ответив:

– Предельно ясно, сержант!

– Теперь что касается его ботинок. Вы изучили их?

– Да, я взглянул на них.

– Дайте и мне взглянуть, – вздохнул Стьют. – Из чего состоит почва в этих краях?

– Почва никудышная сэр. В прошлом году мои красные спортивные туфли совсем…

– Забудьте о своих туфлях, Биф. Я спросил, какая здесь почва. Глина, суглинок?

– Отвратная смесь известняка с мелом, сэр.

– Повсюду?

– Так точно, сэр.

Стьют бережно покрутил ботинки в руках, соскреб что-то с подошвы и поставил на место. Затем он поочередно вновь тщательно осмотрел каждый предмет туалета покойника, но никак не прокомментировал свои действия. Потом он пожелал увидеть черную мотоциклетную клеенчатую куртку, которую Роджерс надевал раньше в тот день, и Бифу пришлось быстро отправить своего человека, чтобы доставить ее из магазина Роджерса-старшего.

– Нам сейчас прежде всего настоятельно необходимо, – сказал Стьют, – по возможности отследить все перемещения молодого Роджерса в день убийства. А к тому времени, когда мы закончим, быть может, нам удастся вычеркнуть из списка возможных жертв одну или две фамилии. Нам известно, что из дома Алан уехал в 10.30. Куда он отправился?

– Этого мы пока не знаем, сэр.

– Что ж, в таком случае следуйте за мной, сядем в машину и посмотрим, удастся ли нам что-нибудь установить. Мы скоро справимся с этой задачкой, Биф. Необходимы только система, метод, эффективность. Вперед!

Детектив-инспектор вскочил на ноги и возглавил наше шествие к ожидавшему у дверей полицейскому автомобилю.

Бедный старина Биф! Я поневоле вновь подумал, что успех в расследовании убийства в семье Терстон мог стать для него всего лишь случайной удачей. Настолько невзрачным и нерешительным выглядел он на фоне проницательного и целеустремленного столичного детектива. Но в то же время мне не понравились прямые и грубые поучения в его адрес. В конце концов, сержант ведь не пытался ничего из себя строить, оставаясь обычным сельским полисменом, делавшим все, что было в его силах.

Мы поехали в небольшую обувную мастерскую и магазин, принадлежавшие мистеру Роджерсу. На сей раз миссис Роджерс присоединилась к мужу за прилавком. Сегодня она выглядела гораздо спокойнее, но лицо было по-прежнему усталым и печальным. Супруги были вполне уверены, что Алан не говорил, куда отправлялся в то утро. Нет. Они понятия не имели о его обеде в обществе мистера Фэйрфакса. С какой стати племянник должен докладывать им о таких вещах?

– Как я уже вам говорила, – объяснила миссис Роджерс, – папочка не очень-то жалует Фэйрфаксов. И Алан, конечно, мог опасаться, что он расстроится, если узнает о его встрече с мистером Фэйрфаксом.

– Что вы имеете против них? – прямо спросил инспектор мистера Роджерса.

– Если по большому счету, то ничего особенного. Просто мне всегда не нравилась их манера выделываться перед нами и бахвалиться своими успехами.

– Вы знали, в котором часу у Алана намечалось свидание с мисс Катлер?

– Да. Об этом он нам сказал. В семь часов вечера.

– И вам ничего не известно, куда он мог отправиться в промежутке между двумя встречами?

– Нет. Ничего.

Биф отвел миссис Роджерс в сторону, чтобы назвать ей дату и время проведения официального дознания, чем, казалось, крайне расстроил ее вновь, поскольку оставил женщину со слезами, навернувшимися на глаза.

– Они, судя по всему, души не чаяли в своем племяннике, – заметил Стьют, когда мы садились в машину.

– Да, вот только он сам был непутевым малым, – сказал Биф.

– По крайней мере, полицию он сумел настроить против себя, – кивнул Стьют с недоброй ухмылкой. – Думаю, прежде чем продолжить, мне следовало бы получить побольше сведений о его прошлом.

После нашего возвращения в участок Стьют сказал Бифу, что, если тот подключит телефон напрямую к коммутатору, он сам сможет звонить в Ярд. Столичный детектив откровенно не желал больше слышать звучную и прославленную в литературе фамилию, то и дело выкрикиваемую командирским голосом сержанта. Я же уселся в сторонке и внимал с неподдельным восхищением, как инспектор раздавал краткие, но точные инструкции подчиненным. Необходимо побеседовать со стюардами, служившими вместе с молодым Роджерсом. Если на судне у него имелись близкие друзья, их следовало выделить в отдельную группу и допросить особо. Важно также получить отзывы старшего стюарда и казначея. Затем я слышал, как детектив-инспектор рекомендовал срочно отправить запрос в полицию Буэнос-Айреса, чтобы прояснить, имелись ли у них материалы на Роджерса в период пребывания того в Аргентине.

Прикрыв микрофон трубки пальцами, Стьют повернулся к Бифу.

– Отпечатки пальцев сняли? – спросил он.

– Чьи отпечатки? – невпопад спросил Биф.

– Господь милосердный! Да молодого Роджерса, конечно же!

– Нет, не сняли.

– Сделайте это незамедлительно. – Он вернулся к телефонному разговору. – Я завтра пришлю вам два набора отпечатков пальцев. Переправьте один из них в Буэнос-Айрес и попросите основательно изучить.

Пока Стьют заканчивал беседу с Лондоном, сержант Биф мялся рядом, явно пытаясь что-то сказать.

– Что у вас на уме, Биф?

– Я просто хотел сказать, сэр… Какой смысл посылать эти самые отпечатки в… Тот город, что вы назвали?

– Что значит, какой смысл?

– Непонятно, что они станут с ними делать? Они же вообще не знают, зачем им его разыскивать, по какой причине. У них нет даже подлинной фамилии!

В словах Бифа послышались отчасти нотки триумфа. И в самом деле, как могло показаться, он поймал инспектора на явной оплошности.

Но Стьюта замечание сержанта не только не вывело из себя, а заставило улыбнуться. Он уперся в спинку стула, прикурил новую сигарету и обратился к Бифу.

– Эта одна из тех премудростей, какие постигаешь, начав работать в Ярде, сержант. – Тихий голос образованного человека звучал снисходительно. – Хотя, конечно, никому из нас не под силу учесть все.

– Что вы имеете в виду? – спросил Биф, все еще явно считая действия коллеги из Лондона ошибочными.

– А вот что. Аргентинская полиция обладает высокоэффективной системой сбора и сравнения отпечатков пальцев. Она отличается от любой другой. Скажу больше, во время международной конференции полицейских, проходившей в Нью-Йорке несколько лет назад, коллеги из Аргентины поразили нас всех. Это называется «системой Вучетича», поскольку классификация была изобретена человеком по имени Хуан Вучетич тридцать лет назад.

– Продолжайте, пожалуйста! – Восклицание стало не столько обычным пожеланием продолжения, сколько выражением неподдельного интереса.

– Вместо того чтобы классифицировать отпечатки пальцев по фамилиям, разновидностям преступлений или по другим признакам, принятым в различных странах мира, они составляют каталог на основе некоторых фундаментальных особенностей самих по себе отпечатков. И это дает неоспоримые преимущества. Получив полный набор четких отпечатков пальцев, полицейские могут отыскать в своем огромном архиве человека, которому они принадлежат.

– Будь я проклят! Поразительно! – На Бифа рассказ детектива в самом деле произвел сильное впечатление.

– В этой стране каждый, независимо от того, аргентинец он или нет, сдает отпечатки пальцев, чтобы получить удостоверение личности, а потому у них миллионы отпечатков. Мы же, как вам известно, снимаем их только у людей, против которых выдвигаются обвинения в совершении преступлений. И потому, конечно же, не всегда можем отыскать необходимое. Но вот, согласно их данным, только в 1934 году из 513 наборов отпечатков пальцев, переданных им для идентификации злоумышленников, система помогла определить личности 327 из них. Это в самом деле очень хороший результат.

– Ясное дело, очень хороший! – признал Биф, все еще несказанно удивленный. – Но каким же образом они классифицируют их?

– Существует четыре основных типа отпечатков, – разъяснил инспектор, – но чтобы понять это, необходимо тщательно их изучить и рассмотреть. Их можно отличить по тому, например, как формируются линии непосредственно в самих отпечатках. К тому же… Но мы теряем время, сержант. Я могу часами читать вам лекции о дактилоскопии.

– И вы хотите сказать, что, если отправить отпечатки Роджерса в… В тот город, который вы изволили назвать, мы сумеем выяснить его настоящую фамилию?

– Это более чем вероятно.

– Прямо и не знаю, что тут поделаешь, – помрачнел Биф. – Какой тогда от меня толк? Вы сами можете пустить в ход все эти современные методы, о которых мы и понятия не имеем.

Стьют по-доброму улыбнулся ему.

– Не переживайте, Биф. Вам тоже нужно прилагать все усилия. Помните, многое в нашем деле зависит от обычной удачи.

– Спасибо, сэр, – сказал Биф, но испытал явное облегчение, когда инспектор решил сделать перерыв на час и мы все смогли пообедать.