Текст книги "Энциклопедический словарь советской повседневной жизни"

В СССР власовцами, независимо от их принадлежности к РОА, принято называть всех бывших советских военнослужащих, оказавшихся в рядах Вермахта и ваффен-СС: Власов и его «армия», фактически – незначительный эпизод в истории русского коллаборационизма, просто стали неким символом. Не доверяя им, немцы преимущ. использовали их части на Западном фронте и для подавления сопротивления на оккупированных территориях Центральной и Западной Европы. На Восточном фронте власовцы нередко с оружием в руках переходили на сторону Красной Армии, но если принимали участие в боях с нею, то дрались отчаянно, до последнего, тем более что в плен их не брали. В соответствии с Ялтинскими соглашениями, почти целиком власовцы, а также казаки, в огромном количестве ушедшие с Дона и Кубани с немцами, хиви и др. были выданы советской стороне американцами и англичанами. Некоторая часть их, активно сопротивлявшаяся передаче, была сразу же поставлена под пулеметы, большая часть автоматически получила сроки заключения от 15 до 25 лет, реже 10 лет, семьи отправлены в ссылку. Сам Власов и его начальник штаба вместе с престарелыми генералами Красновым и Шкуро и немецким генералом фон Панвитцем, командовавшим казачьим корпусом СС, были повешены во дворе Лубянки.

ВЛКСМ – см. Комсомол.

ВНУТРЯНКА – на бытовом жаргоне – внутренняя тюрьма ВЧК—ОГПУ—НКВД—МГБ—КГБ в центральном здании органов, на Лубянке, в которой размещались подследственные. Такие внутренние тюрьмы в подвалах «Больших домов» имелись и в других городах.

ВОБЛА – небольшая вяленая сушеная рыба. Вылавливалась в огромных количествах в низовьях Волги и на северном Каспии. Такую рыбу, которая из-за дешевизны была очень популярна в народе, до революции называли «провесной». Аналогом волжско-каспийской воблы была азовско-черноморская тарань. Во время революции и Гражданской войны большие запасы воблы, оказавшиеся в Астрахани и Царицыне, крупнейших рыботорговых городах, позволили пополнить продовольственные пайки населения. Из воблы варили суп, получивший характерное название «карие глазки». Когда положение с продовольствием улучшилось, вобла превратилась в самую распространенную закуску к пиву, поскольку вызывает жажду и придает пиву своеобразный вкус. Как и большинство продуктов, в 70–80‐х гг. стала большим дефицитом и подорожала. Рыбаки сами вялили пойманную некрупную рыбу типа плотвы, по привычке называя ее воблой, и это название населением было перенесено на любую соленую вяленую рыбу.

ВОДИТЕЛЬСКИЕ ПРАВА – документ, удостоверявший право на вождение автомобиля или мотоцикла. Появились во втор. пол. 1930‐х гг. вместе с ГАИ. Ввиду немногочисленности автомототранспорта, особенно личного, и практически отсутствия инспекторов ГАИ в провинции, еще в нач. 50‐х гг. многие владельцы автомобилей и, особенно, мотоциклов даже не знали об их существовании. В дальнейшем получение прав стало обязательным, причем экзамены, как по правилам уличного движения, так и в виде практического вождения, были весьма строгими, и иногда любители пересдавали их по несколько раз: о «покупке» прав никто еще не слышал. При изменении правил движения требовалась пересдача теоретического экзамена, о чем делалась отметка в правах. Права представляли собой небольшую книжечку с водяными знаками и имели вкладыш – талон предупреждений, в котором инспекторы ГАИ при нарушениях делали просечку против соответствующего пункта правил и указывали дату просечки. При третьем нарушении за год вкладыш изымался и требовалась пересдача экзамена. При грубых нарушениях изымались сами права с последующей пересдачей экзаменов.

ВОДКА – крепкий спиртной напиток, полученный путем перегонки «затора» из растительного сырья (зерна, картофеля, свеклы, древесины), очистки и разбавления произведенного этилового спирта. В дореволюционной России долго употреблялось только ржаное зерно, дававшее наиболее качественный спирт, с сер. XIX в. началось употребление пшеницы, в кон. столетия понемногу стали использовать картофель; в зависимости от числа «перекурок», полученной фракции, характера ее очистки и доли разбавления чистой холодной мягкой ключевой водой в продажу поступали различные водки: пенник, полугар, третное, четвертное (или трех– и четырехпробное) вино, сивуха. Наряду с «очищенной» в быту широко употреблялись водки, перегнанные в домашних кубах с различными травами, цветами, кореньями. В кон. XIX в. в связи с постепенным введением винной монополии был установлен единый стандарт водки в 40°. С началом мобилизации на фронты Первой мировой войны в стране был введен сухой закон.

Одним из пунктов большевистской пропаганды был тезис о «спаивании» народа царизмом. Поэтому на первых порах существования советской власти вводить водочную торговлю было неловко, да и спиртзаводы в условиях Гражданской войны и голода не работали. Но в дек. 1924 г. началась продажа водки крепостью 30°, прозванной в народе рыковкой, по имени главы правительства Рыкова; стоила она 1 руб. 75 коп. за бутылку. Началась также продажа коньяка «Армения» крепостью 31° (3 руб. 50 коп.). В сент. 1925 г. вновь перешли к 40-градусному стандарту, но хлебное сырье более не употреблялось, весь спирт гнался из картофеля, а в кон. 40‐х гг. Сталинской премией было отмечено создание технологии по очистке древесного спирта; однако до нач. 60‐х гг. «сучок» стоил дешевле картофельной водки и внешне отличался (см. Белая головка, Красная головка). В дальнейшем вся водка изготовлялась по одному ГОСТу, различаясь только наклейками на бутылках. Рост финансовых потребностей государства при экстенсивном, затратном ведении народного хозяйства требовал все больших поступлений в казну, и торговля водкой постоянно расширялась, изредка перемежаясь судорожными попытками борьбы с пьянством и алкоголизмом, принимавшими преимущ. формы борьбы с самими пьяными (см. Вытрезвитель). Последняя, наиболее радикальная попытка была сделана в 1987 г., когда резко сократили производство и продажу не только водки, но и виноградных вин и пива. Однако было поздно: народ настолько «впился», что отсутствие водки в торговле с успехом компенсировалось употреблением различных суррогатов, вплоть до сапожного крема, и ростом наркомании. В повседневной жизни народа водка, кроме того, стала «жидкой валютой», важнейшим средством платы за оказание различных услуг (вспашка огорода, доставка дров, ремонт и пр.).

ВОДНАЯ СТАНЦИЯ – общественное заведение для отдыха и занятий водным спортом широких масс населения. Нередко представляла собой легкий домик на берегу реки, озера или пруда для хранения уключин, весел, спасательных кругов и пребывания небольшого штата работников – сторожа, за маленькую почасовую плату выдававшего лодки и принадлежности к ним, матросов спасательной службы. У берега устраивались легкие мостки для причала и ставилась наблюдательная вышка для спасателей. При станции было несколько десятков разнообразных лодок, двух– и четырехвесельных, иногда водные велосипеды, байдарки, спасательная быстроходная лодка или катер. Были и лучше оборудованные водные станции – с мостками для купания, тумбами и вышкой для ныряния в воду, раздевалками, цепью буйков, ограничивающих акваторию, и т.д.; такие станции чаще всего принадлежали богатым предприятиям, хотя доступны они были всем желающим.

ВОДОВОЗ – служащий городского коммунального хозяйства, на лошади, запряженной в дроги с большой, лежащей на боку бочкой с квадратным люком, развозивший воду горожанам, не имевшим водопровода в жилищах и жившим далеко от общественных колодцев. Вода набиралась прямо из реки, куда заезжали дроги, и продавалась ведрами за очень небольшую плату.

ВОДОКАЧКА – сооружение для подачи питьевой или технической воды самотеком. Обычно представляла собой огромную, поднятую на некоторую высоту емкость. В небольших городах без водопровода маленькие водокачки в виде будки с выходящим на улицу краном ставились непосредственно над скважиной или глубоким колодцем с хорошим током воды, насосом подававшейся в бак. Вода продавалась потребителям за небольшую плату, и даже печатались билетики, наподобие трамвайных. В эпоху использования паровозов большие водонапорные башни ставились на всех железнодорожных станциях, а заправка тендеров производилась из стоявших между путями водокачек в виде высоких чугунных колонн с поворотным жестким длинным рукавом, который мог разворачиваться над тендером в ту или иную сторону.

ВОДОЛАЗКА – появившиеся в 1970‐х гг. и быстро ставшие модными облегающие, тонкие эластичные свитера из синтетической пряжи с высоким воротом, надевавшиеся под пиджак. Мода была проявлением «битломании»: «Битлы» зачастую появлялись в водолазках и пиджаках со стоячими воротниками.

ВОДОПРОВОД – первый в России водопровод провели в Москве: в нач. XIX в. был введен в действие Мытищенский водопровод, подававший воду самотеком в несколько водоразборных открытых фонтанов, откуда она водовозами доставлялась потребителям. В нач. ХХ в. уже настоящими водопроводами, с системой подземных магистралей и подводкой в помещения, снабжен был ряд крупных городов. Вода, проходившая через фильтры, подавалась водокачками с мощными паровыми, а затем и электрическими насосами, либо из рек, протекающих выше расположения городов (напр., Петербург, московские Мытищенская и Рублевская станции), либо из артезианских скважин. Однако в провинциальных маленьких городах, не говоря уже о сельской местности, водоснабжение шло из колодцев и естественных водоемов; не была присоединена к водопроводу и значительная часть застройки крупных городов, в т.ч. Москвы и Петербурга. В советский период строительство водопроводов шло преимущ. в новых индустриальных городах; особенно развилось оно в связи с сооружением ряда водохранилищ, позволивших создать запасы воды и увеличить ее подачу потребителям. Тем не менее, в небольших городах и на окраинах крупных центров с индивидуальной застройкой значительная часть потребителей до 80‐х гг. включительно пользовалась уличными водопроводами с водоразборными колонками. Качество питьевой воды всегда вызывало нарекания населения и санитарно-эпидемиологических служб (особенно в весенний период), так что до конца советской истории пить воду из-под кранов не рекомендовалось: значительными были ее загрязнения в открытых водоемах и находившихся в плохом состоянии водопроводах, а усиленное ее хлорирование на водокачках делало воду почти безвредной, но крайне некачественной. Специфической чертой поселений, снабженных водопроводом, были постоянные прорывы труб, фонтаны, озера и ручьи прорвавшейся воды на улицах.

ВОДОПРОВОДЧИК – на блатном жаргоне прозвище домушника, прикидывавшегося водопроводчиком, чтобы проникнуть в квартиру.

ВОДОХРАНИЛИЩЕ – огромный, в десятки и сотни кв. км искусственный водоем на какой-либо крупной реке; иногда назывались «морями». Обычно водохранилища сочетаются с гидроэлектростанциями и шлюзами для пропуска водного транспорта. Создание их началось в кон. 1930‐х гг. (Рыбинское море). Водохранилища считались «стройками коммунизма», создавались в спешке, и при их заполнении нередко оставались невырубленными леса, затем отравлявшие воду; на дно водохранилищ целиком (Молога) или частично (Талдом) уходили города, спешно переселялись деревни и села, затапливались ценные леса (саянские кедровники, Саяно-Шушенская ГЭС) и полезные ископаемые. Гибли и рыбные нерестилища, что привело к оскудению рыбных запасов. В то же время водохранилища позволяли поднять уровень рек, обеспечивая судоходство, улучшить водоснабжение крупных городов, получить большое количество электроэнергии; побочным эффектом стало развитие водного спорта и создание мест отдыха населения.

ВОЕНЛЁТ – характерное для 1920–30‐х гг. сложносокращенное слово, обозначавшее военного летчика.

ВОЕННАЯ ИСТЕРИЯ – состояние, в которое была ввергнута страна с начала лета 1927 г. официальными постановлениями и выступлениями высокопоставленных лиц (майские тезисы Коминтерна «О войне и военной опасности», речь Н. Бухарина на июньском пленуме ЦК и др.), массовой пропагандой, убеждавшей, что в обстановке враждебного окружения империалисты вот-вот нападут на СССР; заявлено, что страна находится на положении «осажденной крепости». Проводились многочисленные воинские маневры и учения, воздушные тревоги, занятия по оказанию первой помощи, строились бомбогазоубежища, населению раздавались противогазы, в многочисленных стрелковых кружках и секциях Осоавиахима велась подготовка снайперов, в аэроклубах – летчиков. Целью было отвлечь население от материальных трудностей, усилившихся в связи с удушением НЭПа, подготовить его к коллективизации и индустриализации, сосредоточению всех средств на создании тяжелой промышленности для массового производства вооружений: в руководстве считали, что Красная Армия должна быть не менее чем вдвое сильнее коалиции империалистических держав. Между тем «империалисты» (особенно Франция и Германия) продолжали зализывать раны, нанесенные Первой мировой войной, а экономика мировых держав была в состоянии развала из-за «великой депрессии».

ВОЕНКОМ – сложносокращенное слово: 1) военный комиссар, политический руководитель в воинской части; 2) офицер военного ведомства, обычно в звании подполковника или полковника (или в соответствующем ему звании 1920–30‐х гг.), возглавлявший военкомат в районном центре или в районе большого города. В небольшом районном городке довольно важная фигура. В 70–80‐х гг., когда в армии появилось множество призывников, стремившихся избежать военной службы, и получила развитие дедовщина, от военкома стала зависеть судьба людей, и среди военкомов начало распространяться взяточничество.

ВОЕНКОМАТ – сложносокращенное слово – военный комиссариат, воинское учреждение в районе, местный орган военного управления, осуществлявший регистрацию военнообязанных, призыв новобранцев и резервистов в армию, их отправку в воинские части, контролировавшее допризывную подготовку в ДОСАРМ, ДОСААФ и других подобных общественных организациях. Будучи воинскими учреждениями, одновременно работали на правах отделов местных органов власти. При освобождении оккупированных территорий во время Отечественной войны при крупных формированиях создавались временные военкоматы для призыва населения, жившего в оккупации.

ВОЕНМОР – сложносокращенное слово – военный моряк; после окт. 1917 г. и до 30‐х гг. заменило «старорежимное» «матрос».

ВОЕННАЯ ЦЕНЗУРА – форма контрразведки, учреждение, а также система охраны военных сведений в виде контроля за частной перепиской военнослужащих, военными сведениями, попадавшими в прессу, и т.п. Появилась в России во время Первой мировой войны, но была поставлена на правильную основу в советское время. Осуществлялась специальными военными цензорами, которые должны были просматривать письма и подготовленные к печати материалы и замазывать черной краской важные, по их мнению, военные сведения. Так, во время Великой Отечественной войны строго запрещалось упоминать населенные пункты, в которых авторы писем и военных корреспонденций принимали участие в боевых действиях или где дислоцировались воинские части. Поскольку в период массовых мобилизаций потребность в цензорах резко возрастала, они, как правило, набирались из случайных людей, обладали низкой квалификацией и перестраховывались, нередко вычеркивая самые невинные сведения, и вместе с тем могли пропустить действительно важные данные. На всех прочитанных ими бумагах ставился штамп с указанием фамилии цензора.

ВОЕННОПЛЕННЫЕ – военнослужащие армии противника, взятые в плен. Еще в нач. ХХ в. международными конвенциями определялось, кто может рассматриваться в качестве военнопленного (т.наз. комбатанты, лица, находящиеся на действительной военной службе), каков порядок их содержания и пр.; напр., пленению не подлежали священнослужители, медицинский персонал, пленных запрещалось использовать на работах, прежде всего на оборонных, на военных заводах, офицерам сохранялись знаки различия, награды, а генералам и личное холодное оружие, интересы пленных охранял Международный Красный Крест, через который они могли вести переписку с родными, получать посылки и т.д. За нарушение режима, особенно серьезное или неоднократное (побег из места содержания и пр.) военнопленные помещались в штрафные лагеря, где солдат можно было использовать на не имеющих оборонного значения физических работах. В царской России бежавшие или выкупленные из плена люди получали некоторые льготы; в частности, до 1861 г. бывшие крепостные получали свободу. Как и военнопленные других стран, русские на родине пользовались сочуствием общества как пострадавшие герои войны, за ними сохранялись все права, чины и награды, а срок военной службы не прерывался из-за пребывания в плену.

В Гражданскую войну ввиду фактического отсутствия тылов у враждующих сторон, особенно у белых, численность военнопленных была незначительна: командный состав нередко уничтожался, а рядовых мобилизовали в собственную армию. После окончания войны значительная часть пленных белых офицеров оказалась в превращенном в концлагерь бывшем Соловецком монастыре, фактически ставшим лагерем уничтожения (Соловецкий лагерь особого назначения, или СЛОН). До сих пор вызывает споры судьба советских военнопленных, оказавшихся в 1920 г. в польском плену; нет единого мнения даже об их численности.

Советское государство изначально не признало положение «О законах и обычаях сухопутной войны» 2-й Гаагской международной конференции 1907 г. (В. Ленин полагал, что крестьяне, преимущ. составлявшие Красную Армию, не станут воевать, если будут иметь возможность сдаться в плен) и не присоединилось к Женевской конвенции 27 июля 1929 г. «О содержании военнопленных», в противовес ей утвердив 19 марта 1931 г. «Положение о военнопленных» и подчинив режим военного плена внутреннему советскому законодательству. К Международному Красному Кресту, который должен был контролировать положение военнопленных и осуществлять заботу о них, СССР также не присоединился, создав собственный Красный крест и Красный полумесяц. Хотя формально в 1941 г. Советское правительство заявило о признании статуса военнопленных, фактически все обращения Международного Красного Креста о сотрудничестве остались без ответа. Т.о., советские военнопленные были поставлены вне действия международных конвенций, брошены своим правительством на произвол судьбы как предатели Родины и оказались в тяжелейших условиях (см. Плен).

Из противников СССР Финляндия к Конвенции не присоединялась, но собственного закона о пленных не принимала, соблюдая принципы Конвенции, Германия участвовала в Конвенции с 1934 г. и применительно к пленным англичанам, американцам, французам и пр. соблюдала ее условия. В отношении к советским военнопленным (и мирному населению) немцы руководствовались Директивой ОКХ «Об особой подсудности в районе “Барбаросса” и особых полномочиях войск» от 13 мая 1941 г., Директивой по обращению с политкомиссарами от 6 июня 1941 г. («закон о комиссарах»), приказом ОКВ «Об обращении с советскими военнопленными» от 8 сен. 1941 г. и рядом аналогичных документов, выводивших советских пленных за пределы законов и обычаев войны.

Уже во время Советско-финской войны 1939–40 гг. значительное количество (по некоторым сведениям, ок. 180 тыс. чел.) советских военнослужащих оказалось в финском плену. Условия их содержания были крайне суровыми, и некоторая часть из них погибла. После окончания войны бывшие советские пленные оказались в лагерях, подготовленных для финских военнопленных, которых, однако, практически не было; конечная судьба этих бывших военнопленных неизвестна; не исключено, что все они погибли в советских лагерях или были расстреляны как предатели Родины. И масштабы пленения, и судьбы советских военнопленных у финнов несравнимы с тем, что произошло во время Великой Отечественной войны 1941–45 гг.

Военная присяга, Устав внутренней службы РККА, «Боевое наставление пехоты» и пятьдесят восьмая статья УК, а также другие основополагающие документы трактовали сдачу в плен как «переход к врагу», «бегство за границу», «измену» и «дезертирство», каравшиеся расстрелом. Приказ Ставки № 270 от 16 авг. 1941 г. требовал командиров и политработников, сдававшихся в плен, «считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту», сдающихся в плен красноармейцев «уничтожать всеми средствами как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся красноармейцев лишать государственного пособия и помощи». При окружении крупных воинских формирований, когда была угроза пленения больших масс тяжело раненых бойцов и командиров, сотрудники особых отделов просто уничтожали их в госпиталях и медсанбатах: в 1942 г. под Вязьмой и при окружении 2-й ударной армии на Волховском фронте (Мясной Бор), в Севастополе, где был взорван подземный госпиталь в штольне и др. Есть смутные сведения, что советская авиация бомбила переполненные сборные лагеря советских военнопленных под Орлом и Новгород-Северским; в свете приказа уничтожать сдавшихся в плен «воздушными средствами» эти слухи представляются достоверными: атаковать истребителями, а тем более бомбардировщиками можно только достаточно крупные и малоподвижные цели, например, колонны идущих под конвоем пленных или окруженные колючей проволокой и охраной лагеря. При эвакуации гарнизона мыса Ханко в 1941 г. перегруженный бойцами, в т.ч. раненными, теплоход «Иосиф Сталин» подорвался на минах, потерял ход и его стало относить к эстонскому берегу, занятому немцами. Был отдан приказ отыскать судно и, атаковав его авиацией и торпедными катерами, потопить, не допустив пленения тысяч бойцов; однако из-за шторма самолеты не могли взлететь, посланные катера не обнаружили судно. Вступивший в должность командующего Ленинградским фронтом Г. Жуков издал приказ о расстреле семей военнослужащих, сдавшихся в плен, и о расстреле их самих по возвращении из плена, но, по обращению командующего Балтийским флотом адмирала В. Трибуца в высшие инстанции, приказ этот был дезавуирован.

Бежавшие во время войны из германского плена и перебравшиеся через линию фронта пленные по подозрению в измене Родине и шпионаже многократно и упорно допрашивались офицерами Смерша; сумевшие оправдаться направлялись в воинские части для продолжения несения службы. Освобожденных в конце войны из немецких лагерей советских военнопленных массами отправляли в проверочно-фильтрационные лагеря, где у них допытывались об обстоятельствах пленения, жизни в лагере и т.д. Здесь в течение нескольких месяцев они использовались на тяжелых физических работах (лесоповал, строительство дорог и пр.). В случае признания их изменниками Родины и обвинения в попытке шпионажа на взявшего их в плен противника получали сроки заключения, а то и шли под расстрел. Большинство оправдавшихся отправлялось в рабочие батальоны с запрещением отлучки с места работы (за это грозил лагерь). Помимо того, что в непременных анкетах была графа «Находился ли в плену», бывшие пленные получали паспорта с особыми отметками. Это создавало препоны при прописке, устройстве на работу, поступлении в вуз. В 1947 г. начались массовые аресты бывших пленных и осуждение их Особым совещанием на срок от 10 до 25 лет за измену Родине. В 1956 г. была проведена амнистия всех бывших военнопленных и индивидуальная реабилитация тех, кто смог доказать, что вынужденно оказался в плену. Окончательная реабилитация всех бывших военнопленных и репатриированных прошла лишь в 1995 г.

В СССР нарушались и права военнопленных из армий противника. Так, в 1939 г., когда Красная Армия начала «освободительный» поход на территорию Польши, в Западную Украину и Западную Белоруссию, польское правительство и командование войны СССР не объявило и отдало приказ своим войскам не вступать в боевые действия с советскими войсками (хотя отдельные боевые эпизоды имели место); т.о., оказавшиеся на занятой Красной Армией территории польские военнослужащие по международному праву должны были рассматриваться не как военнопленные, а в качестве интернированных. Однако советское руководство не только рассматривало их как военнопленных, но и в массовом порядке использовало на тяжелых физических работах, в т.ч. имевших военное значение, что особо запрещалось законами и обычаями войны; так, 25 сент. 1939 г. по приказу НКВД № 0317 поляков направили на строительство стратегического шоссе Новоград-Волынский—Ровно—Дубно—Львов. Очень много польских офицеров было осуждено за «шпионаж», за «военные преступления» во время советско-польской войны 1920 г. и после 17 окт. 1939 г. к различным срокам содержания в лагерях (после заключения союза с польским эмигрантским правительством большинство их было освобождено и оказалось в армии Андерса или в сражавшемся на советско-германском фронте Войске Польском), а более десятка тысяч офицеров и унтер-офицеров армии, погранвойск и полиции (точные данные до сих пор не известны) расстреляны под Смоленском (в т.наз. Катынском лесу), Харьковом (Старобельский лагерь) и Осташковом (с. Медное).

В ходе войны с Германией, особенно в первые месяцы и в конце боевых действий, нередки были убийства пленных, так что командующим крупными соединениями (от дивизии и выше) Красной Армии приходилось издавать на сей счет специальные приказы и разъяснять, что военнопленные являются ценным источником информации и что их убийство является грубым нарушением дисциплины. В отношении пленных немецких генералов и высших офицеров принципы конвенций в общем соблюдались, содержание же младшего офицерского, унтер-офицерского и рядового состава было довольно скудным, хотя режим был и не особенно строг (напр., в глубоком тылу, особенно после окончания войны, пленные немцы иногда ходили расконвоированными, выменивая на пищу остатки имущества), и их широко использовали на различных работах. В ноябре 1943 г. на Тегеранской конференции И. Сталин озвучил количество вражеских пленных (ок. 4 млн) и главную цель их пребывания в СССР – использование на восстановительных работах в течение нескольких лет. Потери среди немецких военнопленных в СССР были чрезвычайно высоки: едва ли половина их смогла вернуться домой. Точные данные неизвестны, но из 108 тыс. «сталинградских» немцев домой вернулось 6 тыс.; с нач. войны и до кон. 1943 г. НКВД приняло на учет около 636 тыс. пленных, на нач. 1944 г. их числилось в лагерях более 100 тыс. Это относится и к пленным других наций: из 46 тыс. плененных в 1943 г. итальянцев погибли 23 тыс., из 70 тыс. венгров – 30 тыс.

Репатриация военнопленных из СССР началась в кон. 40‐х гг., коснувшись сначала только больных и престарелых, официально закончилась 16 янв. 1956 г. в связи с визитом в СССР канцлера ФРГ Аденауэра, а немцев, находившихся в статусе военных преступников, – в 1958 г.

Трагичной была судьба японских военнопленных, оказавшихся в суровой Сибири, хотя фактически основная масса японцев попала в плен после окончания боевых действий, очень незначительных (Красная Армия начала наступательные действия 9 авг., когда японский император после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки объявил о выходе Японии из войны, а закончила 9 сент., хотя капитуляция Японии была подписана, в т.ч. и советским представителем, 1 сент.). По Постановлению ГКО № 9898сс от 23 авг. 1945 г. в СССР было вывезено 549 086 японских военнопленных и от 5554 до 7011 интернированных гражданских японцев с Южного Сахалина и Курильских островов. Тем самым были нарушены обязательства, вытекающие из текста Потсдамской декларации и главное условие прекращения боевых действий на Дальнем Востоке – капитуляция в обмен на обещание оставить после разоружения части маньчжурской группировки в местах их дислокации и возвращения их затем к своим очагам. Депортация японских военнопленных, осуществленная после окончания военных действий и капитуляции, была неправомочна и находилась в противоречии с международными договорами.

По итогам Второй мировой войны в Женеве 12 дек. 1949 г. была подписана новая Конвенция о военнопленных. СССР ратифицировал ее лишь 17 апр. 1954 г., оговорив некоторые статьи.

В целом отношение в СССР как к собственным, так и вражеским военнопленным базировалось на характерном пренебрежении к правам человека, точнее, отсутствии понятия о них.

ВОЕННЫЕ УЧИЛИЩА – система средних и высших учебных заведений для подготовки офицеров. В дореволюционной России военное образование давали кадетские корпуса, а со втор. пол. XIX в. – военные и юнкерские училища. После окт. 1917 г. началась подготовка собственных военных кадров на классовой основе. Условия Гражданской войны не позволяли создать нормальное военное образование, и оно ограничивалось преимущ. командными курсами, готовившими командиров взводов, со сроком обучения до 4 и даже 2 мес.; были развернуты и специальные курсы: артиллерийские, инженерные, электротехнические, а также военно-агитаторские, военных комиссаров и т.д. Старейшими из них являлись Кремлевские пулеметные курсы, положившие начало Кремлевскому военному училищу имени Верховного Совета. Но даже и сокращенные сроки обучения не выдерживались: нередко военная обстановка требовала временного закрытия курсов и досрочной отправки красных курсантов на фронт, где они составляли наиболее боеспособные части. Наряду с командными курсами открывались курсы переподготовки, доподготовки и усовершенствования командного состава; так, в 1919 г. открылись высшая стрелковая школа, высшая школа кавалерии и артиллерии и др.

После окончания войны огромное количество разномастных курсов было сокращено и создана система военно-учебных заведений, основу которых составили т.наз. нормальные военные школы для подготовки командиров взводов, в т.ч. и специальные: инженерные, связи, военных сообщений и пр.; особое место занимали национальные военные школы. Продолжительность обучения в пехотных и кавалерийских школах составляла 3 года, в специальных – 4. При поступлении все желающие проверялись в политическом и медицинском отношении; в плане же общеобразовательной подготовки требования были очень низкими – в пределах начальной школы. Преимущество отдавалось рабочим, затем – крестьянам. Курсанты, как назывались учащиеся, жили на казарменном положении и находились на полном государственном обеспечении. В кон. 30‐х гг. началось преобразование нормальных военных школ в военные училища на тех же основаниях, но с более высокими требованиями к начальной общеобразовательной подготовке (требовалось окончить семилетнюю среднюю школу). Во время Великой Отечественной войны подготовка в училищах проходила по ускоренной программе. После окончания войны сложилась система общевойсковых военных училищ, дававших среднее специальное образование, и высших военных училищ, дававших высшее, обычно специальное образование. В условиях бедности основной массы населения поступление в военное училище было возможностью получить образование полностью на государственном содержании, и они пользовались большой популярностью.