Текст книги "Глобальные, региональные и национальные тенденции развития экономики России в XXI веке. Избранные труды"

5. Расширение налоговой базы. Совокупная налоговая нагрузка в России, по данным аудиторской компании PWC, составляет 54,1% (налог на прибыль – 20%, НДС – 18%, социальные взносы – 30% зарплаты), что выше, чем в ЕС (42,6%), Казахстане и в среднем в мире (44,7%) – (КП. 5.06.2013). Налог на прибыль в странах ОЭСР в 2000–2012 гг. сокращен с 32,6 до 25,4%, однако корпорации избегают налогов с помощью формального трансфера интеллектуальной собственности, офшоров, создания фиктивных дочерних компаний в странах с низкими налогами (Te Economist. 21.05.2013).

Расширение налоговой базы в России необходимо достичь путем системной деофшоризации [11] и сокращения теневой экономики, а не повышения налоговых ставок, что, как показала попытка увеличить социальные взносы микробизнеса в 2013 г., лишь выводит бизнес в тень.

6. Преодоление инфляции. Еще Л. Троцкий называл инфляцию «сифилисом экономики». Однако современная статистика не подтверждает связь между темпами инфляции и экономического роста. В Японии инфляция и ставка ссудного процента близки к нулю, но экономика уже четверть века стагнирует. Турция при инфляции более 10% превратилась из отсталой аграрной в среднеразвитую индустриальную страну. Инфляция в ЕС составляет всего 1–1,5%, но это не избавило от рецессии.

В России инфляция носит не монетарный характер и мало зависит от денежной и кредитной политики. В начале 2000-х гг. масса денег в обращении росла на 30–40% в год, а инфляция снизилась с 25 до 7–8%. В 2012–2013 гг. приток ликвидности резко снизился, а уровень инфляции остался прежним из-за роста цен на услуги естественных монополий и связанных с властью посредников. За последние 5 лет цена газа выросла вдвое, электроэнергии – в 1,7 раза, налоги на зарплату – в 1,8 раза [10]. Не оправдало себя таргетирование инфляции как элемента монетарной политики, ориентированного на динамические стохастические модели рыночного равновесия, принятые неоклассической теорией [12]. Преодоление инфляции должно стать результатом социально-экономической политики, а не ее первоочередной целью.

7. Свободноплавающий валютный курс. Выгоден в первую очередь валютным спекулянтам. В 2008–2009 гг. два трлн руб., выделенные на поддержку крупных банков, были потрачены ими в основном на скупку валюты, подорвавшую курс рубля. Снижение этого курса, которое либералы считают основой повышения конкурентоспособности экономики, выгодно экспортерам сырья и военной техники, но удорожает импорт современных технологий и оборудования, блокируя модернизацию.

8. Либерализация внешней торговли. Она выгодна, прежде всего, развитым странам, лидирующим на мировом рынке. И после вступления России в ВТО они необоснованно ограничивают доступ на этот рынок российских минеральных удобрений, металла, труб, нефтехимии, автомобильного топлива. Необходимо шире использовать разрешенные ВТО инструменты поддержки отечественных производителей, не закрывая, разумеется, российский рынок – по оценке Всемирного банка 6-й по размеру в мире (около 2,7 трлн долл.). Необходимо увеличить инвестиции в инфраструктуру, которые составляют 2,8% ВВП при среднемировом уровне 4,7% (Ведомости. 6.05.2013). Полная либерализация внешней торговли допустима только после завоевания прочных позиций на мировом рынке.

9. Свобода притока прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Этот приток целесообразен лишь в том случае, если страна получает передовые технологии, а не спекулятивные вложения, рассчитанные на максимальную и быструю прибыль. По данным Минэкономразвития 33% ПИИ направляются в финансовый сектор, 11,6% – в торговлю и рекламу импорта, 10,4% – в добычу энергоресурсов, 11,5% – в производство нефтехимии и кокса, 6% – в риэлторскую деятельность. Вложения в машиностроение и высокие технологии незначительны. Основным видом ПИИ стали кредиты из офшоров, не приносящие новых технологий.

Приватизация электроэнергетики позволила ввести ряд новых агрегатов, но 80% оборудования изношено. Предоставление иностранным ТНК льгот, которых лишены российские компании, особенно МСБ, отведет им подсобную роль в технологической цепочке, связанную с выполнением простейших сборочных и экологически вредных операций. Даже в быстроразвивающиеся Петербургский и Калужский автокластеры не переносятся инженерные центры, производство двигателей и электроники, а технопарки выполняют преимущественно зарубежные заказы. России необходима собственная инновационная и финансовая система, способная предложить новой индустриализации долгосрочные инвестиции и займы.

В то же время, по оценке A. T. Kearney, Россия занимала в 2013 г. одиннадцатое место в мире по инвестиционной привлекательности, позади США, Китая (2-е место), Индии и Бразилии, но впереди Франции и Японии. По данным опроса Ernst & Young у России 6-е место (20% положительных оценок) после Китая (45%), Западной (37%), Центральной и Восточной Европы, Северной Америки (по 28–29%) и Бразилии (26%). Приток реальных ПИИ ограничивает плохая транспортная инфраструктура, невысокое качество образования, коррупция, бюрократия, неравномерность развития регионов. В то же время введение электронной налоговой отчетности (ею пользуются 76% юридических лиц) переместило Россию со 105 на 64 место в мире по условиям налогового администрирования, впереди 14 стран ОЭСР (КП. 17.05.2013).

10. Гарантии прав собственности. До сих пор продолжаются бессмысленные споры о ведущей роли государства или рынка в этой защите [13]. На деле эти два метода регулирования не отделимы друг от друга и имеют разную сферу действия. Госрасходы в меру поступления доходов должны расходоваться на цели, не доступные или не интересные частному бизнесу. В условиях новой индустриализации создается третья корпоративно-межфирменная система регулирования и горизонтальных связей [14]. Государственно-муниципальное стратегическое планирование включает прогнозирование, программно-целевое и территориальное планирование, увязанное с бюджетной политикой и системой стимулирования. Государство должно регулировать распределение ренты, финансово-долговой рынок, производство общественных благ, соотношение производительности и оплаты труда, конкурентоспособность приоритетных секторов экономики.

Госсектор занимает более 50% российской экономики, что явно избыточно. Однако эффективность компаний определяется не формой собственности, а развитием конкуренции и структуры рынка. Государственные нефтегазовые компании Норвегии, Бразилии, Мексики успешно используют технологии глубоководного бурения, которых нет у российских фирм. Продажа госкомпаний по заниженной цене до их реструктуризации принесет временное улучшение бюджету, но подорвет устойчивость экономики. Приватизация вагонного парка привела к существенному росту цен на перевозки и отказу от выполнения менее рентабельных заказов МСБ. В то же время оправдана намеченная на 2014–2016 гг. приватизация 514 ФГУП (из общего числа 1795), главным образом в сфере НИОКР, производства медицинской техники, средств измерения, оптических приборов и т. д., сокращение до контрольного уровня пакетов акций в Аэрофлоте, Транснефти, Русгидро, банке ВТБ и т. д. (Интерфакс. 6.07.2013).

Ряд зарубежных экономистов обосновали необходимость пересмотра взглядов на роль государства в приватизации, социальной политике, банковской системе, в проведении экономических реформ [16]. Подвергается сомнению сама модель непрерывного роста ВВП на планете с ограниченными природными ресурсами. Показан кризис экономической науки, построенной на концепции рациональных ожиданий и дедуктивных моделях, описывающих «искусственные миры». Необходим методологический плюрализм, не притязающий на универсальные для всех формаций выводы, при котором моделирование – не самоцель, а лишь один из методов исследования [17].

Модели – необходимый элемент экономического анализа, но при оценке структурных взаимосвязей и агрегатных величин они должны учитывать реальное поведение экономических агентов [18]. Конструктивные численные методы в моделировании раскрывают качественные свойства экономической системы, которая далека от равновесия, что не позволяет предсказать траекторию экономических переменных с помощью стандартных математических методов [19]. Как отметил В. В. Ковалев [25], сложные модели и изощренные математические решения, основанные на формализованных расчетах и критериях, не приведут к успеху без надежного анализа перспективных тенденций и теории фирмы как ядра микроэкономики. Экономическая кибернетика – мельница, куда должно поступать политэкономически подготовленное сырье. Даже самые изощренные формулы не позволят получать зерно из соломы.

Вряд ли обосновано обвинение либералов в сознательном подчинении экономики и политики России интересам мировой финансовой олигархии. Они искренне считают, что только свободный рынок и институциональные реформы при отсутствии промышленной политики позволят перейти от индустриальной (ИЭ) к социально-инновационной экономике (СИЭ). Однако либеральная политика привела к превращению ИЭ не в СИЭ, а в рентно-долговую экономику (РДЭ) [24]. При этом есть еще одна социальная влиятельная группа, которая во всех странах противится новой индустриализации – получатели ренты.

В ИЭ господствовала земельная рента. Как отмечал еще А. Смит [20], доход ее владельцев не стоит им труда и лишает понимания способов согласования своих и общественных интересов, последствий той или иной меры регулирования. В РДЭ многообразные способы перераспределения национального богатства с помощью монополий на дефицитные ресурсы, инсайдерскую информацию, властные полномочия и патенты становятся основой экономики многих стран.

Россия выживает за счет природной ренты – разности между себестоимостью плюс нормальная прибыль от добычи нефти (в среднем 10–15 долл. за баррель) и ее ценой на мировом рынке. Экономическая элита получает административную ренту – плату за допуск частного капитала на рынки, предоставление ему различных льгот, помощь в рейдерском захвате активов конкурентов.

США, ЕС, Великобритания, Япония, Швейцария, а в последнее время Канада и Австралия получают финансовую ренту от эмиссии необеспеченных материальными активами валюты и ценных бумаг, которые скупаются другими странами в качестве мирового резерва, а также от продажи инсайдерской информации на фондовом, валютном и земельном рынках. По данным Bloomberg (6.07.2013) Китай держит в гособлигациях США 1,3, Япония – 1,1, а все иностранные инвесторы – 5,1 трлн долл. Эта сумма в 2008–2013 гг. удвоилась.

Технологическую ренту от продажи патентов и лицензий получают США, Япония, Швейцария, Израиль, некоторые страны ЕС. Миграционная рента в США связана прежде всего с привлечением кадров высокой квалификации. Россия получает доход от заниженной оплаты и отсутствия социального пакета у малоквалифицированных гастарбайтеров, однако несет убытки от безналогового перечисления их доходов на родину, роста расходов на обучение их детей и охрану общественного порядка, от вытеснения коренных жителей из наиболее рентабельных сфер этническими кланами.

Социально-экологическая рента связана с несоблюдением развивающимися странами социальных и экологических норм. Города Китая – мировые лидеры по загрязнению воздуха. Египту, Пакистану, Бангладеш и другим густонаселенным мусульманским странам необходима индустриализация по примеру Малайзии и Катара. В Египте до половины населения неграмотно, а половина продовольствия импортируется в основном за счет субсидий арабских монархий. В этих монархиях ренту присваивает элита, половина молодежи не имеет постоянной работы (кроме Катара), коренное население занято на госслужбе и в финансах, а в реальной экономике работают мигранты.

Транспортную ренту получают страны, по территории которых проходят международные магистрали, а также располагающие глубоководными не замерзающими портами. Россия может получить большой доход от перевозок между ЮВА и ЕС при условии реконструкции железных дорог, Севморпути, строительства скоростных шоссе, развития водного и авиатранспорта, освоения передовых логистических и таможенных технологий. В социально-инновационной экономике все виды ренты поступят в распоряжение общества, а административная – ликвидируется.

Новая индустриализация формирует не только иную экономическую систему, но и особый вид культуры, как показывает эволюционная теория, основанная на наследии Й. Шумпетера [21]. Российские ученые обосновали социокультурную формулу стратегической модернизации, учитывающую специфику культуры и социальных установок разных стран и ее связь с динамикой экономики [22]. Социально-политическое партнерство призвано преодолеть усилившуюся в годы кризиса поляризацию [23].

А. Собчак, мэр тогда еще Ленинграда и я имели честь быть первыми участниками обсуждения «Декларации культуры», подготовленной Д. С. Лихачевым для обсуждения в ООН. Дмитрий Сергеевич пригласил нас двоих в маленькую комнату во дворце Белосельских-Белозерских на углу Невского и Фонтанки и представил этот воистину исторический документ. В нем было показано, что куль тура – это не только музеи, библиотеки, театры и оркестры, а главное конкурентное преимущество, условие развития и самого существования цивилизаций и государств. К сожалению, «Декларация», даже с помощью Р. Горбачевой, не смогла пробить бюрократию ООН.

Христианская культура, преобладавшая в развитых странах в эпоху ИЭ, особенно ее протестантский, а в России – староверческий вариант, способствовала воспитанию трудолюбия, честности, бережливости, социальной справедливости. В период первичной индустриализации коэффициент интеллектуального развития населения (IQ), по данным В. Юхова (Итоги. 2013. № 23), в США, Нидерландах, Дании и т. д. каждые 10 лет прибавлял три пункта.

В условиях РДЭ этот рост замедлился или прекратился. Кризис культуры проявился в разрушении семьи, отрицании общественных ценностей, социальной апатии, росте алкоголизма и наркомании. Высокая рождаемость сохранилась преимущественно в группах с невысоким интеллектуальным уровнем. Интернет снизил творческую активность многих людей, передав их когнитивные функции технике. Основная масса научно-технической информации публикуется на английском языке, русский язык, на котором говорит около 300 млн чел., утрачивает свою информационно-коммуникативную функцию.

Кризис государства всеобщего благоденствия порожден неолиберальной экономической политикой, увеличившей богатство биржевых спекулянтов и социальное расслоение, иждивенческой концепцией, при которой мигранты, не желающие работать и учиться, получают большее пособие, чем оплата на соответствующих их квалификации рабочих местах. В России бюджет содержит около 60 тыс. домов культуры, но они перестали быть центрами нравственного и культурного воспитания, повышения ответственности родителей за обучение своих детей.

Ф. Фукуяма (WSJ. 5.07.2013) назвал революцией увеличение численности среднего класса до 2 млрд чел. (население Земли – 8,3 млрд чел.) с прогнозом его роста до 5 млрд к 2030 г. Однако государства не смогли удовлетворить растущие потребности и ожидания этого класса, в том числе в России, где он часто представлен выпускниками вузов, не имеющими должной квалификации. Компьютеризация сокращает число рабочих мест для среднего класса, его доходы в США и других странах снижаются.

Все это усиливает позиции радикального ислама, отвергающего банковские проценты и финансовые спекуляции, алкоголизм и наркоманию, чрезмерное социальное расслоение, национальную рознь, обман в торговле, разрушение семьи и т. д. Однако идеология ваххабитов не совместима с СИЭ, так как нетерпимо относится к инакомыслящим, в том числе к мусульманам, принижает роль женщины, стремится к насильственному созданию всемирного халифата, насаждает средневековые нормы поведения.

Переход с СИЭ связан, как отметил С. Ю. Глазьев (Эксперт. 2012. № 17–18), с концом эпохи первоначального накопления капитала на базе присвоения всенародной собственности и вывода ее в офшоры. Революция трудовых отношений означает свободу развития личности для всех [23], рациональное сочетание конкурентоспособности и социальной справедливости, развитие непосредственной демократии с помощью социальных сетей, массовое привлечение граждан к принятию управленческих решений и контролю за их выполнением.

Концепция новой индустриализации базируется на современной политэкономии, предмет которой, по определению В. Т. Рязанова [26], – конкретно исторический тип экономических отношений между хозяйственными субъектами (индивиды, фирмы, социальные и национальные группы, институты и органы власти), которые возникают в процессе производства, распределения, обмена и потребления товаров и услуг, а реализуются в хозяйственной практике посредством формальных норм и неформальных правил.

Потенциал экономического мышления отстал от фундаментальных изменений в самой экономике, вытеснив политэкономию из учебного и научного процесса. Неоклассическая теория соответствовала эпохе индустриального капитализма, но неоправданно закрепила в общественном сознании в качестве вечных принципы рационального индивидуализма, самодостаточности рыночного механизма, устойчивости рыночных предпочтений, равновесия спроса и предложения. Математически усложненные абстрактные модели не позволили предвидеть глобальный кризис и не указали пути выхода из него.

Можно сформулировать следующие основы новой политэкономии

Во-первых, это междисциплинарная социоэкономическая наука, которая считает экономику не автономной и самодостаточной, а лишь подсистемой общества, использует не только экономические, но и социологические, политологические, психологические, правовые методы исследования [27] реального (не только субъективного) поведения всех участников экономических отношений.

Современная поведенческая экономика исходит из ограниченной рациональности действий экономических агентов, существенно расширяет представление о социальном государстве. Новая теория социально-экономических систем основана на четырехзвенной модели взаимодействия государства, социума, макроэкономики и бизнеса [48]. Каждая из этих макроуровневых подсистем имеет собственные интересы. Для социума особенно важно увеличение числа рабочих мест квалифицированного труда, для бизнеса – реализация эффективных инвестиционных проектов. Согласование этих интересов возможно только на основе альтернативной нормативной традиции, сочетания экономической свободы и ответственности [48]. Методология индивидуализма как общенаучной парадигмы преодолевается на институциональной основе, при приоритете стратегических целей общества над текущими интересами индивидов [49, 50]. Новая индустриализация требует нового соотношения права ответственности общества, коллектива и личности.

Во-вторых, новая политэкономия не отвергает, а интегрирует идеи Маркса, Кейнса, Шумпетера, неолибералов, институционалистов и т. д., создавая, таким образом, новое направление теории. Даже либертарианская идея о государстве, выполняющем лишь функции «ночного сторожа», вполне применима, например, к рынкам по продаже поношенных вещей и неинтересных торговым сетям товаров, на которых в современной Германии занято 4 млн чел. Нильс Бор по отношению к физике, а философ Владимир Соловьев – по отношению к общественным наукам выдвинули концепцию «неотрицания», согласно которой казалось бы противоположные гипотезы могут оказаться одинаково верными, ибо относятся к разным состояниям вещества и социума, разным периодам истории и подсистемам единого целого.

Новая индустриализация изменяет традиционный антагонизм «левых» и «правых» в политике. Для «левых» на первом месте – «прогрессивное человечество», на втором – национальное государство и коллектив, регулирующие и контролирующие поведение личности. Эта модель не соответствует условиям новой экономики, где самоорганизация и самоуправление необходимы для развития инновационного потенциала, а в центр передаются лишь те функции, которые нельзя выполнить на местах. Для «правых» на первом месте личность и семья, далее следует община, местное самоуправление и лишь затем государство и общество. Но и этот постулат не соответствует инновационной экономике, где резко возрастает роль глобального стратегического развития. Необходим новый консенсус.

В-третьих, политэкономия стала объектно дифференцированной наукой, изучающей не только всемирное хозяйство, но и особенности различных цивилизаций, стран, регионов, товарных рынков. На Востоке нормы поведения в большей степени определяют социальные ценности, а на Западе – стремление к денежному богатству. Отсюда невозможность заимствования и копирования норм и институтов, успешно действующих в иных социально-хозяйственных условиях.

В-четвертых, новая политэкономия как историческая наука не считает вечной ни современную рыночную (как маржинализм), ни государственную (как марксизм) экономику. Экономические концепции (например, прибавочной стоимости, классового антагонизма, ведущей роли пролетариата) адекватны лишь для определенного способа производства, общественно-экономической формации и надстроечных отношений.

В-пятых, новая политэкономия ориентирована на разработку практических рекомендаций. По оценке Tomson Reuter (2013 г.) наиболее актуальны исследования социальных сетей, мировых финансов, корпоративного управления, предпринимательства и ведения дел семейными фирмами, новых правил учета и отчетности, урбанистики, распознающих эвристик (механизм принятия управленческих решений). Россия пока не входит в число ведущих стран по публикациям по этим темам.

Технологические и социально-экономические предпосылки и сопровождение новой индустриализации

Технологические сдвиги, делающие возможной и необходимой новую индустриализацию, связаны с формированием шестого технологического уклада. В среднесрочной перспективе он будет развиваться на базе совмещенных в одном научно-производственном цикле нано-, био– инженерных и генетических, информационных и компьютерных, когнитивных (воздействующих на поведение человека) технологий, позволяющих создать саморазвивающуюся, универсальную и автоматизированную систему с достаточным для рациональной занятости количеством рабочих мест квалифицированного труда. Россия располагает исходной базой для развития и использования ряда этих технологий.

По прогнозу McKinsey Global Institute, основанному на анализе научных публикаций, венчурных сделок и интервью с экспертами, к 2025 г. экономику будут определять 12 прорывных технологий с рынком до 33 трлн долл. Мобильный интернет, которым будут пользоваться 2,5 млрд чел, создаст телемедицину: смартфон, подключенный к Интернету, обеспечит удаленный мониторинг и диагностику болезней. Компьютеризация умственного труда на 60–70% сократит число администраторов, менеджеров, секретарей, переводчиков и т. д. Это приведет к сокращению среднего класса и росту социального разрыва между творческим и малоквалифицированным трудом, который будут выполнять сиделки для пожилых, няни, продавцы, работники отелей, ресторанов и т. д.

Быстро будут развиваться облачные технологии (глобальные компьютерные сети и базы данных), робототехника, геномика, в том числе производство генетически модифицированных продуктов и человеческих органов, создаваемых по индивидуальным ДНК, новая энергетика, в том числе солнечная и ветровая, транспорт без водителя.

Особое значение в новом технологическом укладе будут иметь новые конструкционные, упаковочные и наноматериалы с заранее заданными свойствами, сверхчистые полупроводники, сверхпрочные и сверхупругие нановолокна на базе акриловых и других полимеров, многослойные материалы, изменяющие свои свойства в разных условиях, например, трубы, изменяющие диаметр в зависимости от интенсивности потока. Уже стали реальностью киберсталь, ультралегкие и ультракрепкие сплавы, гибкий цемент, хранимый в рулонах, растительный пластик из лигнина, не содержащий токсичных веществ и разлагающийся в почве, материал для бытовой электроники, датчиков, солнечных батарей и т. д., не засоряющий среду после утилизации, новые источники питательных веществ – крахмал из целлюлозы, сена, опилок, кукурузных початков и других лесных и с/х отходов. Графеновая электроника – важный шаг вперед по сравнению с кремниевой и германиевой.

Лайнер В-777 состоит из прочных и легких композитов на 12%, а В-787 (до 330 пассажиров, дальность полета 13 тыс. км) и самый большой в мире пассажирский самолет А-380 – уже на 52%. Нанесение нанопокрытий на металлосплавы превращает их в композит. Нанотрубки обладают в десятки раз большей проводимостью, чем медь и выдерживают механические нагрузки, недоступные для стали. Мировой рынок биотехнологий, включая медицинские, генную инженерию и биоэнергетику, составит к 2025 г. 2 трлн долларов. Доля России на этом рынке, по оценке Д. А. Медведева (НГ. 11.07.2013), составляет лишь 0,1%, 80% биопродукции импортируется. Между тем, в 1930-х гг. Россия была лидером в биологии. Иностранные стажеры Н. И. Вавилова получили впоследствии Нобелевские премии, а он сам умер в тюрьме.

Среди прорывных технологий особо выделяется трехмерная промышленная стереолитография, которая создает новое средство производства – 3D принтеры, доступные МСБ и индивидуальным производителям, работающим дома. Компьютерное моделирование (цифровые чертежи) позволяет изготовить изделия из металла, пластика, ткани, древесины, композитов на базе аддитивной (наращивание слоя за слоем) технологии, а не путем вытачивания из заготовки, т. е. без отходов. «Адидас» использует эти принтеры для создания опытных образцов подошв из твердых гранул и термопластика. Это занимает 1–2 дня вместо 4–6 недель. Автозаводы заменяют литье стереолитографией инжекторов для двигателей, крышек цилиндров, тормозных дисков, осей и других деталей с многочисленными каналами, клапанами и т. д. Автовладельцы смогут сами изготовливать дома запчасти, отсканировав штрих-код на сайте и купив исходный материал в магазине (WSJ. 7.06.2013).

В Японии действует первый в мире полностью автоматизированный завод, где сборку техники ведут роботы. Новые литиево-полимерные батареи с запасом хода более 300 км позволяют возродить электромобили – бесшумные, не загрязняющие воздух, простые в управлении и обслуживании.

Цифровые фотоаппараты и видеокамеры заменяются смартфонами и гаджетами, позволяющими вести видеосъемку, перевод на другие языки, отправлять сообщения и проводить видеоконференции. Настольные компьютеры и ноутбуки сменяются планшетами и плафонами (смартфоны с крупным экраном), которые встроены в «облачный сервис» с помощью веб-интерфейса. Это позволяет ввести дистанционную загрузку файлов, глобальный электронный документооборот, поиск информации по многим параметрам, браузерные игры и т. д.

Развитие экономики стало в значительной мере инженерной задачей [26], но нынешняя организация бизнеса ей не соответствует. НИОКР занимают в высокотехнологичных областях, которые проводят кастомизацию, т. е. работу по индивидуальным заказам, до половины затрат. При этом расходы по патентным искам и покупке лицензий нередко превышают расходы на НИОКР (NYT. 10.04.2013). Гигантские иеарархические корпорации располагают лучшими исследовательскими лабораториями, суперкомпьютерами и т. д., но проигрывают цепям средних и малых фирм, которые переходят от традиционных рыночных связей к гибким контрактам и неформальным отношениям, основанным на доверии и оперативном учете запросов потребителей [27, 28].

На понижательной фазе технологического уклада рентабельность инноваций снижается. Так, самолеты В-737 и А-320 обеспечили экономию 13–15% топлива. Их каталожная цена – 80–90 млн долларов, но для достижения серийности выпуска более 40 машин в месяц скидки составляют до 50%, реальная продажная цена ниже себестоимости, что компенсируется госдотациями, доходами от послепродажного обслуживания и военных заказов.

Переход к новому технологическому укладу требует изменения патентной системы и всей организации мирового бизнеса. В условиях РДЭ промышленность, как отметил нобелевский лауреат А. Гейм, получивший образование в России и работающий в ЕС, перестала заниматься радикальными инновациями, революционными прорывными технологиями. Гранты выдаются преимущественно военными, а требование немедленной коммерционализации убивает фундаментальную науку (Газета.ru. 22.05.2013). Только новая индустриализация создаст устойчивый спрос на инновации.

Новая индустриализация сопровождается сменой экономической модели, так как Россия утратила прежние конкурентные преимущества – низкую цену труда, энергии, сырья, зарубежных кредитов, высокий уровень профподготовки работников и мирового спроса на российское сырье, возможность обходиться без значительных инвестиций в инфраструктуру и науку, благодаря использованию советского наследства. ВВП стал расти гораздо медленнее из-за спада инвестиций [29]. Новая модель должна использовать сохранившиеся преимущества России – уникальные природные богатства, обширный и ненасыщенный рынок, географическое положение между двумя центрами мировой экономики, оставшийся научный потенциал.

Либеральные экономисты при обсуждении новой экономической модели практически не выходят за пределы Вашингтонского консенсуса, выступая за дальнейшую массовую приватизацию, отмену ограничений на продажу ТНК стратегичеких предприятий, сокращение госрасходов и вмешательства государства в экономику, за таргетирование инфляции и т. д. [30]

Их противники связывают экономическую модель с новой индустриализацией и формами взаимодействия фундаментальной и прикладной науки [31], глобальным регулированием экономики, включая распределение прав собственности и управление трансакциями [32]. Многие экономисты считают, что дальнейшее увеличение резервных фондов означает вывод денег из обращения и сокращение конечного спроса [37], выступают за новую парадигму бюджетной политики, переориентацию госфинансов на вложения в реальный сектор экономики [45], на расширение внутреннего производственного и потребительского спроса как способа стимулирования экономики [39].

Новую экономическую модель не создаст ни поддержание, ни ослабление курса рубля, ни ужесточение или ослабление денежно-бюджетной политики, так как реальный (с учетом инфляции) курс рубля определяет не Центробанк, а баланс внешней торговли и движение капиталов. Цена кредита в России определяется не базовой ставкой ЦБ, а ставкой РЕПО под залог ценных бумаг, которая в 1,5–2 раза ниже. Сокращение объема кредитов в последнее время объясняется не только нехваткой ликвидности, но прежде всего неуверенностью бизнеса в окупаемости инвестиций, отсутствием рынка и финансовых инструментов долгосрочных инвестиций.