Текст книги "Грабь Россию! Новая приватизация Путина"

Глава III Великая энергетическая война

Уверен, что столь пространное напоминание о начальном этапе приватизации государственного имущества в России не заставило вас слишком скучать. Как видите, ни динамика, ни размах былых приватизационных процессов не уступают накалу нынешних схваток за народное добро. А вернее, их намного превосходят.

Однако пора возвращаться в день сегодняшний. Тем более потому, что на приватизационном фронте России за время нашего отсутствия – отнюдь не по Ремарку – случились сплошные перемены.

Мы с вами остановились на изучении сакрального документа– правительственного распоряжения № 1035-р от 20 июня 2012 года, фактически открывавшего законодательные шлюзы для окончательной волны разгосударствления федерального имущества.

В принципе большая часть этого судьбоносного нормативного акта нами изучена. Осталась лишь парочка небольших абзацев. Но именно вокруг них – вернее, вокруг несколько раз кряду упоминающегося в них некоего акционерного общества «Роснефтегаз» – и развернется в ближайшие месяцы настоящая битва титанов, главных героев нашей книги: Дворковича и Сечина. И стоящих за ними кланов.

Так давайте-ка разберемся, почему этой госкорпорации в правительственном сообщении уделено особое место. И действительно ли ее значение в приватизационных процессах в России так велико.

Бюрократические намеки

Для начала предлагаю вникнуть в суть сухих казенных строк, за которыми без преувеличения, как знать, быть может, кроется будущее нашего государства.

«При организации продажи находящихся в федеральной собственности акций топливно-энергетических компаний необходимо дополнительно учитывать, что до начала 2015 года открытое акционерное общество «РОСНЕФТЕГАЗ»[31]31
  Не очень понимаю правительственных делопроизводителей, набирающих название госкорпорации крупными буквами.


[Закрыть] может являться инвестором по отношению к компаниям топливно-энергетического комплекса, пакеты акций которых планируются к приватизации, при условии представления открытым акционерным обществом «РОСНЕФТЕГАЗ» программы финансирования этих сделок, предусматривающей использование дивидендов от акций компаний, находящихся в собственности указанного акционерного общества».

Подозреваю, что бюрократический сленг мешает вам сразу понять, о чем, собственно, идет речь. Похоже на масло масленое. В принципе так и есть.

Абсолютно не ясно, на кой, собственно, лях отдельной строкой напоминать некоему «Роснефтегазу» о том, что и он, видите ли, может участвовать в приватизации предприятий ТЭКа, доказав перед тем свою платежеспособность. По закону такими правами и обязанностями обладают абсолютно все участники, пожелавшие приобрести акции государственных предприятий.

Чуть проливает свет на странную ситуацию предыдущий абзац.

«Кроме того, планируется отчуждение находящихся в собственности открытого акционерного общества «РОСНЕФТЕГАЗ» акций открытого акционерного общества «Нефтяная компания «Роснефть» начиная с 2013 года с прекращением его участия в уставном капитале к 2016 году».

Тоже не образец содержательной внятности, согласитесь.

Но тут по крайней мере мелькнуло название уже изрядно знакомой нам госкорпорации – «Роснефть». Отчего-то, правда, выдернутое чиновничьей волей из общего списка распродаваемых предприятий. И помещенное на особое место в правительственном распоряжении.

Пораскинув мозгами, чисто логически можно предположить, что именно из-за того, что «Роснефть» – главная ценность «Роснефтегаза» – приговорена к распродаже уже с 2013 года, сам «Роснефтегаз» из-за этого усыхания объема госпакета своих акций обязан предварительно раз за разом доказывать свою финансовую состоятельность.

Ну так он и так обязан был это делать.

Короче говоря, собственно правительственное распоряжение не в состоянии дать ответы на эти вопросы. А это значит, что искать их надо «на стороне». То бишь в каких-либо событиях, так или иначе касающихся приватизации государственного имущества.

И, как оказывается, наши старания быстро наталкиваются на необходимую информацию.

Сам себе инвестор

Для начала оговорюсь.

Называя «Роснефтегаз» «некоей» госкомпанией, я, конечно, имел в виду не ее статус. А тот факт, что об этом – как вы сейчас увидите – энергетическом гиганте страны мало что до последнего времени было известно.

Когда речь заходила о народной нефти, все – и мы вместе со всеми в нашей книге – апеллировали к «Роснефти». Если о газе, то – к «Газпрому».

А тут – «Роснефтегаз».

На самом же деле «Роснефтегаз» – это и «Роснефть», и «Газпром», вместе взятые. Как говорится, два в одном. Или – в одном флаконе.

Разумеется, не в полном масштабе. Но!..

Сегодня «Роснефтегаз» владеет 75,16 % акций «Роснефти», 10,73 % акций «Газпрома», а также 7 % акций «Каспийского трубопроводного консорциума». В 2010 году компания получила 18,321 миллиарда рублей дивидендов по акциям «Роснефти» и 6,076 миллиарда рублей по акциям «Газпрома».

Впечатляет? А то!

Все остальное, на мой взгляд, принципиального значения для темы данной книги не имеет.

Впрочем, вернемся к событиям, способным пролить свет на отдельно выделенную словесную казуистику правительственного распоряжения, касающегося «Рос-нефтегаза» и «Роснефти».

Искать пояснения приходится недолго.

Оказывается, за месяц до того, как Аркадию Владимировичу Дворковичу все же удалось посредством правительственного распоряжения приговорить топливно-энергетический комплекс страны к тотальной распродаже, 22 мая 2012 года президент Путин издал свой очередной Указ за № 695 «О мерах по приватизации находящихся в федеральной собственности пакетов акций крупнейших компаний топливно-энергетического комплекса».

На первый взгляд он – прямая противоположность его же вчерашнему указу № 688 «О внесении изменений в перечень стратегических предприятий и стратегических акционерных обществ, утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 4 августа 2004 г. № 1009».

Ибо по большей части стратегическими являются как раз компании ТЭКа.

Что же получается? Не прошло и суток, как президент изменил свое решение?

Нет, конечно.

Что же тогда?

Большинство аналитиков сошлись во мнении, что второй путинский указ был своего рода упреждающей мерой тем, кто все же решится пробивать приватизацию стратегических госкомпаний. (А Дворкович, как мы помним, решился.) Ибо становился в таком случае препоной на пути тотального разгосударствления народного имущества.

Какие же именно механизмы были заложены в новом путинском указе, чтобы попытаться предотвратить глобальную приватизацию ТЭКа?

На этот раз все ясно и понятно.

Вот что гласит сам указ: «…при утверждении плана приватизации находящихся в федеральной собственности пакетов акций крупнейших компаний ТЭК и принятии решений о их продаже исходить из того, что до начала 2015 года «Роснефтегаз» является инвестором по отношению к компаниям отрасли, пакеты акций которых планируются к приватизации, при условии представления ОАО программы финансирования этих сделок, предусматривающей использование дивидендов от акций компаний, находящихся в собственности «Роснефтегаза».

Как видите, знание путинского указа проливает свет и на недопонимание правительственного распоряжения, касающегося «Роснефтегаза» и «Роснефти». А это всего лишь цитата из президентского указа. Но если в нем она уместна, так как наделена отдельным смыслом, то в правительственном распоряжении выпадает из общего контекстного понимания. Стоит особняком.

Любопытно, что министры все же решились поперечить Путину. Хоть и сделали это едва заметно. В президентском указе записано, что «Роснефтегаз» является инвестором. А в правительственном распоряжении, что таковым он лишь «может являться».

Впрочем, это лишь стилистические мелочи.

Куда важнее, сможет ли государственный «Роснефтегаз», которым тоже руководит Игорь Сечин, приватизировать собственную «Роснефть» и другие предприятия ТЭКа посредством докапитализации или еще как-нибудь, оставляя ее тем самым в руках государства. Или ему этого сделать не дадут.

Собственно, именно эти два подряд президентских указа и породили новую, вторую энергетическую войну Дворковича с Сечиным.

Но вас, как и меня, занимает скорее другой вопрос.

Неужели власть едва-едва избранного на третий срок президента Владимира Путина так слаба, что он вынужден заниматься нормативным изобретательством, дабы убречь народное добро от растаскивания? Неужели было недостаточно одного его первого указа?

Мне, например, абсолютно не понятно, почему президент огромной страны вынужден лично – всего-то через пару недель после инаугурации – выискивать странноватые даже для непросвещенного в макроэкономике человека методы недопущения приватизации стратегического госимущества, с завидным упорством инициируемые одним из его министров.

Весьма похоже на желание соблюсти баланс интересов.

Но чьих?

«Русская весна» и приватизация по-русски

В канву этой логики ложится и антипутинская активность уже знакомого нам сенатора Джона Маккейна. Конечно, вы уже догадываетесь, что в мае 2012 года она переживает очередной всплеск.

Симпатизирующий, как мы знаем, Аркадию Дворковичу американский политик 3 мая 2012 года приезжает в Литву, где говорит: «Наша противоракетная оборона является обороной, она ни для кого не представляет угрозы. А то, что русские используют это в качестве оправдания для укрепления военного потенциала в мирной части мира, действительно является примером того, что может даже восприниматься как паранойя Владимира Путина».

Что интересно, на этой встрече, организованной Вильнюсским университетом, присутствует один из лидеров антипутинской оппозиции Борис Немцов, в конце 1990-х годов в ранге вице-премьера курировавший в правительстве ТЭК, т. е. занимавший должность, которую ныне занимает Дворкович, а ранее занимал Сечин.

Между прочим, и лавры одного из отстаивателей ТЭКа от грабительской приватизации в известном смысле тоже принадлежат Немцову. Как рассказывал мне сам Немцов, ему дважды с помощью указов Ельцина удавалось предотвратить скупку акций «Газпрома». Сначала Вяхиревым, затем Березовским.

Как видите, даже в непростые 1990-е годы президентские указы простого или прямого действия значили больше, чем нормативная лихорадка в эпоху позднего Путина.

Впрочем, вернемся к главному заокеанскому недругу Президента России – сенатору Джону Маккейну.

13 мая Маккейн в очередной раз комментирует поправку Джэксона-Вэнника. Говоря, что она будет привязана к «Списку Магнитского». Прямого упоминания Президента России, казалось бы, нет. Но предупреждение о том, что список может быть принят именно при едва начавшемся очередном путинском правлении, налицо.

Про Путина, однако, он не забывает и в тот раз. «Я надеюсь, что Владимир Путин, наконец, осознает, что в России многим не нравится его форма правления и то, как прошли последние выборы, – говорит американский сенатор. – Возвращение в Кремль Владимира Путина не предвещает ничего хорошего ни во внутренней, ни во внешней политике России».

17 мая – за 5 дней до подписания Путиным его противоречивых указов о приватизации (неприватизации) стратегических предприятий – Джон Маккейн дает интервью французской газете «Le Figaro», где садится на свой любимый риторический конек: «Я думаю, недовольство в России будет нарастать и что «русская весна» придет и в Москву».

«Русская весна» в ее арабском варианте, слава Богу, в Москву не пришла. Вместо нее случилась, как я уже говорил, энергетическая война.

«Комиссионный» бенефис

На излете июня вице-премьер по ТЭКу Аркадий Дворкович делает странное на первый взгляд заявление. С одной стороны, он публично признает, что на данный момент приватизировать госкомпании не время. Об этом, мол, говорит большинство экспертов.

Но, с другой стороны, утверждает Аркадий Владимирович: «мы будем придерживаться наших планов приватизации». В случае необходимости – т. е. неблагоприятных экономических условий – лишь перенося сделки на несколько месяцев.

На чиновничьем языке это называется: наш ответ Чемберлену, т. е. – Сечину. «Будете пытаться приватизировать стратегические предприятия через «Роснефтегаз», мы перенесем сделки ввиду неблагоприятной рыночной конъюнктуры».

Одним предупреждением Аркадий Владимирович не ограничивается. Ключевым приватизационным событием середины лета 2012 года становится начало, не побоюсь аналогий, великой энергетической войны.

…И, надо сказать, первое ее сражение Дворкович полностью у Сечина выиграл. (Многие СМИ в буквальном виде отразили это в заголовках: «Дворкович – Сечин 1:0.)

Как, собственно, было дело.

10 июля 2012 года Аркадий Владимирович предстает перед журналистами, дабы прокомментировать заседание… президентской комиссии по ТЭК. Было бы в этом факте мало интересного, если бы не существовала еще и аналогичная правительственная комиссия, к которой чисто логически вице-премьер Дворкович имеет больше отношения, чем к президентской.

Более того, в президентской комиссии в ранге заместителя председателя, т. е. Путина, бал правит конкурент Аркадия Владимировича – руководитель «Роснефтегаза» Сечин. Точнее, должен бы править. По статусу. И по все той же неумолимой логике.

На деле же происходят диковинные вещи.

Дворкович не только информирует представителей СМИ о деталях заседания президентской комиссии. Но, что куда интересней, рассказывает о грядущем графике ее работы. «Президентская комиссия по ТЭК будет собираться в среднем раз в квартал. Может быть, немного реже, в зависимости от графика президента», – естественно, словно речь идет о графике его начальника – премьер-министре Медведеве.

Но мы-то помним, что президентская комиссия – на то и президентская, что ею руководит Путин. Да и не очень понятно, на основании какого статуса в ее работе принимает участие вице-премьер правительства. Сдается мне, что это лишь очередная возможность продемонстрировать значение и особое положение в политическом бомонде России Аркадия Владимировича Дворковича.

Особую пикантность, надо признать, на славу получившемуся бенефису, придает тот факт, что его герой – Аркадий Дворкович, вновь заводит речь о приватизации.

И вновь звучат названия уже хорошо знакомых нам компаний. «РусГидро» и «Интер РАО ЕЭС». Понятно, что дело касается нового витка приватизации «лампочки Ильича». На этот раз, как рассказывает Дворкович, «путем допэмиссий». Что, собственно, и является частичной приватизацией упомянутых гигантов гидроиндустрии, только под маркой привлечения дополнительных инвестиций за счет выпуска дополнительных акций.

При этом, что крайне интересно в драматичной динамике борьбы за народное имущество, «РусГидро» входит в тот самый путинский список стратегических предприятий, не подлежащих приватизации.

Впрочем, мы же помним, что еще одним указом Путин вроде бы наделил государственный «Роснефтегаз» правом участвовать в инвестиционных проектах предприятий из этого самого стратегического списка.

Но даром, что ли, решения президентской комиссии берется озвучивать не заместитель ее председателя Сечин, а Аркадий Дворкович. Из его уст журналисты узнают, что в допэмиссиях в «РусГидро» и «Интер РАО ЕЭС» «Роснефтегаз», конечно, принимать участие может, но как и другие инвесторы. Например, «дочки» Внешэкономбанка и фонд прямых инвестиций.

Рассуждая об инструментах финансирования инвестиционных программ главных «светочей» России, Аркадий Владимирович настойчиво повторяет, что сей сакральный экономический процесс будет происходить, «не исключая возможности «Роснефтегаза», но и не рассматривая его как единственно возможный инструмент финансирования».

…Если кто-то думает, что в этот день для «Роснефтегаза» и Сечина все плохое закончилось, он глубоко заблуждается.

Спустясь на свой, правительственный уровень, Дворкович «порадовал» своего главного противника, рассказав, какая судьба ждет его вотчину – «Роснефтегаз». По его словам, за него уже в 2012 году возьмется кабинет министров, «определив среднесрочную дивидендную политику» нефтяного титана, который на 100 % принадлежит государству.

…К которому – к государству то бишь – Игорь Иванович не имеет отныне отношения, – возможно, хотел бы добавить Аркадий Владимирович. Да, несмотря на свой реальный недюжинный политический статус все же предпочел политкорректность.

Впрочем, касательно конкретики Дворкович как всегда не миндальничал.

«Позиция правительства заключается в том, что не меньше, чем в текущем году – 90 % дивидендов «Рос-нефтегаза» должно поступать в бюджет РФ», – «приговорил» он Сечина.

«Почему «приговорил»? – спросите вы. – Ведь Аркадий Владимирович всего лишь предлагает сохранить статус-кво».

Правильно! Но такой статус-кво был хорош до тех пор, пока «Роснефтегаз» не был вовлечен в приватизационную круговерть. И жил себе спокойной жизнью. А в этом процессе ему, конечно, должно понадобиться много свободных средств. И где же их будет взять, если правительство, в котором место Сечина отныне занимает Дворкович, вознамерилось по-прежнему забирать их себе?

И именно тот факт, что Игорь Сечин формально больше не входит во власть, явился источником новой приватизационной войны.

Сроки как неизбежность продажи страны

Впрочем, говорить в данном случае о том, что эта война – война экономических идей или подходов к методам приватизации, бессмысленно. Потому что схватка Дворковича с Сечиным – это борьба за политический контроль над государственной собственностью. И если благодаря локальным политическим интригам, так сказать, чисто технически перевес на данный момент оказался за Дворковичем, то по всем понятиям логики и исторической справедливости стратегическая правда в этом сражении – за Игорем Сечиным.

Для этого всего лишь достаточно вспомнить, что Сечин изначально был против всякой скороспелой приватизации. Мы хорошо это помним по первым главам нашего повествования. Помним, как по инициативе Сечина оговаривалась возможность отказываться от невыгодных сделок. Как сам Сечин расторгал такие сделки.

А вот Дворкович, напротив, раз за разом настаивал на немедленном разгосударствлении народного добра. И эти факты, как вы помните, тоже зафиксированы в книге. Более того, приватизационная спешка Аркадия Владимировича попахивала чисто политическими мотивами а-ля Чубайс. Лишь бы отнять у державников. (По Чубайсу – у коммунистов.)

Но ведь сегодня и сам Анатолий Борисович в одной из своих книг признается, что в 1990-е приватизационные процессы на 95 % руководствовались политикой и лишь на 5 % экономикой. Это, мол, было тогда оправданно, но, конечно, ненормально. И добавляет, что сегодня пропорции разгосударствления народного имущества должны быть диаметрально противоположными.

Очень хочется, чтобы столь сакральные признания первого приватизатора России оказались внятны не только абстрактной аудитории его литературных дарований, но и аудитории целевой. Заинтересованной. Например, объекту его политических симпатий – Аркадию Владимировичу Дворковичу.

А то что же получается, господа!

Дворкович втянул Сечина в приватизационную войну. Вынудил придумывать хитроумные схемы убережения народного добра от разгосударствления. А затем ловко перенес центр тяжести в дискуссиях о приватизации госимущества с собственно необходимости этого процесса на его нюансы. Кому и как будет дозволено участвовать в «скупке родины».

Но, повторяю, участие Игоря Сечина в этом, сугубо технологическом, локальном витке большой приватизационной войны вызвано отнюдь не его желанием перераспределить госсобственность под себя. А уж коли соперник навязал-таки продажу последних госактивов – попыткой оставить их за государством.

И весьма странно, что этого не понимают – скорее, даже не тужатся понять многие аналитики и журналисты. Который уж месяц идет шквал публикаций и комментариев о войне властных кланов за государственное имущество под видом приватизации.

Да не так это!

То есть не вполне так.

Война кланов есть. Но не за методы приватизации и уж тем паче не за конкретную собственность. А – с одной стороны – за прекращение всякой приватизации. (На время, по крайней мере.) И – с другой – за окончательную приватизацию. Так что подменять тактику сражений, выдавая ее за стратегию всей войны, негоже.

…Любопытно, что даже «фактор Сечина» сказывается на котировке акций приговоренных к приватизации предприятий. Так, после того, как стало известно о его назначении главой «Роснефти», акции компании выросли на 0,04 %.

Но даром, что ли, на войне все средства хороши, Россия усилиями Аркадия Владимировича Дворковича идет с молотка темпами наступления немецких войск в июне 1941-го. Идет вопреки собственно экономической необходимости, да еще и себе в убыток.

Зачем, ответьте-ка, пожалуйста, законодательно оговаривать в таком непростом процессе, как приватизация, конкретные сроки? Да еще такие запредельно короткие?

Я уже рассказывал о приговоренной к полному разгосударствлению за три с лишним года уникальной госкорпорации. Крупнейшей судоходной компании ОАО «Совкомфлот». 25 % акций его планируется продать уже этой осенью, а от половины избавиться в 2013 году. Но ведь по мнению большинства аналитиков, в объявленные правительством сроки государство не получит от продажи части одного из лучших своих активов тех денег, которые на самом деле стоит «Совкомфлот».

Так нет же, об отказе от никому не нужного приватизационного марафона и речи нет.

Но если Чубайса в его приватизационной лихорадке подпирала необходимость как можно скорее раздать жирные куски госимущества, чтобы вернувшиеся к власти коммунисты его обратно так просто уже не получили, то что же вынуждает власть расставаться в известном смысле и со своей собственностью?

Политика, господа! И геополитика.

Об их влиянии на процессы разгосударствления народного имущества, как я неоднократно обещал, мы непременно поговорим. А пока взглянем-ка, к какому экономическому абсурду приводят косвенные явления, не имеющие к собственно приватизации никакого отношения.

Хорошим примером в данном случае служит очередное сражение на фронтах великой энергетической войны, которое случилось между Игорем Сечиным и Аркадием Дворковичем в августе 2012 года.