Текст книги "Грабь Россию! Новая приватизация Путина"

Катализатор приватизации «Pussy Riot»

16 июля 1941 года начальник штаба Верховного главнокомандования Вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель отдает приказ всем частям немецкой армии выполнять директивы, выработанные «Экономическим штабом Востока» и подписанные Германом Герингом, т. е. «принять глубокие и повсеместные меры по деиндустриализации, расстройству и ликвидации экономики путем вывоза всех запасов, демонтажа оборудования, конфискации транспортных средств».

Понятно, что речь идет о советской экономике. А «глубокие и повсеместные меры» – это расстрелы и пытки тех, кто будет прямо или косвенно препятствовать мародерству. И рекомендации по принятию таких «мер» регулярно совершенствовались в виде конкретных распоряжений, решений и пояснений тем, кто занимался фашистской «приватизацией» СССР. Рядовые исполнители должны были понимать, что начальство разделяет с ними ответственность за убийства, насилие и издевательства, применяемые ими в качестве «мер» по деиндустриализации Советского Союза и вывоза его природных богатств.

Понятно, что в 1990-е годы в России такими методами действовать было невозможно. Но и церемониться в таком серьезном деле, как пускание с молотка народного добра, никто не собирался. Один из главных героев нашей книги – Анатолий Борисович Чубайс так просто исходил праведным гневом к тем, кому не нравились методы его приватизации.

«…нам предстояло заставить сотни тысяч людей делать то, что они раньше никогда не делали, – рассказывает сам Чубайс, – переломить их отношение к собственности, нарушить, наконец, инерцию покоя в социально-экономической системе, а это – страшная сила. И противопоставлять ей тоже надо силу!»

Ну и терминология у Анатолия Борисовича!

«Заставить», «переломить», «нарушить», «страшная сила», опять – «сила». Прямо силовик при исполнении.

Ничего не напоминает?

Верно! «С фашистской силой темною…» Только наоборот.

И я отнюдь не выдернул с трудом найденную цитату из контекста речей главного приватизатора России. Такого рода устрашающими откровениями пестрят его воспоминания о методах насаждения им приватизации в России.

«…все пойдет насмарку, если ты не заткнул глотку кому-то», «если в нужный момент не обрезал», «если ты не ткнул носом в ошибки». «Почему недостаточно эффективно душил? Политический компромисс…»

…Не напалм и виселицы, конечно, но, признайтесь, страшновато было бы вступить даже в словесный поединок с таким бойцом приватизационного фронта.

О бесконечных поправках, дополнениях и разного рода иных нормативных актах, которые все годы своего руководства процессом разгосударствления народного имущества являл всему честному российскому народу Чубайс со товарищи, я уже подробно рассказывал. А о том, что подобная документальная педантичность имела истоки в Третьем Рейхе, нет.

Так, к примеру, на совещании «Экономического штаба Востока» 2 мая 1941 года принимается множество решений и поправок в уже сложившуюся концепцию разграбления России. В частности, там черным по белому можно прочитать: «Продолжать войну можно будет лишь в том случае, если все вооруженные силы Германии на третьем году войны будут снабжаться продовольствием за счет России. При этом несомненно: если мы сумеем выкачать из страны все, что нам необходимо, то десятки миллионов людей будут обречены на голод». Не менее откровенны и «Замечания и предложения по генеральному плану «Ост» рейхсфюрера СС» Германа Геринга, подписанные им 27 апреля 1942 года. И так далее, и тому подобное.

На Нюрнбергском процессе один из обвинителей со стороны СССР Лев Шейнин заявил: «…под непосредственным руководством подсудимого Геринга была заранее предусмотрена, подготовлена, обучена и вымуштрована целая армия грабителей всех рангов и специальностей для организованного расхищения и разграбления народного достояния СССР».

Впрочем, зверства фашистов для тех, кто вырос в СССР– России, не секрет.

Но вот для всех ли?

«Многострадальный народ страдает по собственной вине. Их никто не оккупировал, их никто не покорял, их никто не загонял в тюрьмы. Они сами на себя стучали, сами сажали в тюрьму и сами себя расстреливали. Поэтому этот народ по заслугам пожинает то, что он плодил».

Это снова цитата из откровений Альфреда Коха. Человека, помимо руководства Госкомимуществом во второй половине 1990-х входившего в Правительство России еще и в качестве вице-премьера.

Любопытно, что если старший товарищ Коха – Анатолий Чубайс, как мы помним, объясняя, мягко говоря, свои странные методы в разгосударствлении народного имущества России, ссылается на политическую необходимость такого рода приватизационных процессов, резюмируя, что в принципе ему удалось сделать то, что хотелось, то у Коха совершенно противоположная точка зрения.

«…На старте реформ мы решали задачу становления частной собственности», – говорит Анатолий Борисович. И добавляет, что «эта задача решена».

А вот Альфред Рейнгольдович, напротив, настроен скептически в отношении их с Чубайсом «работы» в Госкомимуществе: «Да, мы старались изменить. Я думаю, что это лет через 200–300 скажется».

…Почему не через тысячу лет? – хочется переспросить. – Ведь Третий Рейх собирался жить тысячелетия.

Впрочем, сам Кох дает исчерпывающий ответ на вопрос, при каких условиях на России «скажутся» плоды его с Чубайсом трудов.

«Если только Россия откажется от бесконечных разговоров об особой духовности русского народа и особой роли его, то тогда реформы могут появиться. Если же они будут замыкаться на национальном самолюбовании и искать какого-то особого подхода к себе и думать, что булки растут на деревьях… Они так собой любуются, они до сих пор восхищаются своим балетом и своей классической литературой XIX века, что они уже не в состоянии ничего нового сделать».

…Если кто не сообразил, то «они» в исполнении Коха – это русский народ с его кондовой литературой и балетом. 200–300 лет ему будет вполне достаточно, чтобы забыть о своих культурных и экономических достижениях. Ибо, как говорил Адольф Гитлер: «Славяне созданы для того, чтобы работать на немцев, и ни для чего больше».

Понятно, что для того, чтобы русский народ «обслуживал экономические интересы» Германии, его предполагалось (по Коху, по-прежнему предполагается) децивилизовать, т. е. лишить чувства собственного достоинства.

Касательно методов Гитлер формулировал это так: «Лучше всего для нас было бы, если бы они вообще объяснялись на пальцах. Но, к сожалению, это невозможно. Поэтому – все максимально ограничить! Никаких печатных изданий. Самые простые радиопередачи. Надо отучить их мыслить. Никакого обязательного школьного образования. Надо понимать, что от грамотности русских, украинцев и всяких прочих только вред. Всегда найдется пара светлых голов, которые изыщут пути к изучению своей истории, потом придут к политическим выводам, которые в конце концов будут направлены против нас. Поэтому, господа, не вздумайте в оккупированных районах организовывать какие-либо передачи по радио на исторические темы. Нет! В каждой деревне на площади – столб с громкоговорителем, чтобы сообщать новости и развлекать слушателей. Да, развлекать и отвлекать от попыток обретения политических, научных и вообще каких-либо знаний. По радио должно передаваться как можно больше простой, ритмичной и веселой музыки».

…Ну чем не изобилие развлекательных радиостанций или телепередач в современной России? «Столб с говорителем» – это радиоприемник с громко звучащей музыкой, который отныне непременный атрибут фактически любого учреждения и заведения в современной России. «Передачи на исторические темы», которые так страшился фюрер, ныне сведены до минимума на периферийных телеканалах. Да и те, что остались, редко выглядывают в XX век, больше копаясь в Древней Руси.

«Надо отучить их мыслить!» – призывает Гитлер.

…А если это не всегда получается, общественное внимание следует переключить на нейтральные, неопасные темы. Вот и пережевывает путинская Россия уж который месяц «историю национального значения» «Pussy Riot». Не обращая никакого внимания на ту же новую приватизацию государственного имущества. Сжимает кулаки в гневе за далекую Сирию или радуется сомнительным победам на Олимпиаде, но понятия не имеет о правительственных планах и решениях по поводу освоения углеводородных месторождений на шельфах или строительства второго газопровода в Германию.

Действительно, жизненно важная для народа информация «максимально ограничена», как того хотел Гитлер. Вернее, сведена к информационному писку в условиях сознательного малозначимого информационного шума и гама. (Даже в Интернете, в телевизоре все давным-давно выхолощено.) Осмыслить ее способны единицы. Остальные пережевывают, как я говорил, информационную требуху, не имеющую никакого смысла с точки зрения будущего России.

К слову, так было не всегда. Желание фюрера заставить русский народ «объясняться на пальцах» вползло в нашу жизнь в последние годы. Как ни были пестры и бестолковы 1990-е, внимание народа тогда все же по большей части привлекали действительно значимые для него темы. Та же приватизация, кстати.

Для чего необходимо проделывать все это с российским народом тем, кто, выполняя сегодня мечту Адольфа Гитлера, отучает его мыслить? По крайней мере, мыслить здраво, критично и адекватно времени и значению государства, в котором он еще пока живет.

Чтобы ответить на этот вопрос, процитирую секретный меморандум института труда «Немецкого трудового фронта» от 17 ноября 1941 года, где дословно сказано: «Будущая экономика России должна не только полностью зависеть в хозяйственном плане от мощной экономики Запада, не только не иметь никакой военной промышленности, но и подвергнуться глубокой структурной перестройке, чтобы, исходя из вполне очевидных политических соображений, народы России никогда не перешагнули определенного жизненного уровня. В России надо позволить работать только таким предприятиям, продукция которых требует для своего производства лишь низкой и средней квалификации. Закрыть промышленные предприятия, которые предъявляют высокие требования к работающим на них коллективам, как, например, заводы по выпуску оптики, самолетов, локомотивов. С русских не надо требовать квалифицированного труда, чтобы держать их благополучие на этом основании на самом низком уровне. Россиян надо использовать только на добыче сырья, в сельском и лесном хозяйстве, на ремонтных и строительных предприятиях и ни в коем случае на станкостроительных заводах и верфях, на производстве приборов и самолетов».

А теперь вспомните-ка, какие стратегически важные для государства предприятия приговорены к окончательной приватизации. Верно! Госкомпании в таких отраслях, как судостроение, самолетостроение, машиностроение. Все остальное уже продано Чубайсом и Кохом.

Советский Союз должен «перестать быть субъектом международного права и европейской политики и превратиться в объект чужой политики», – говорил в 1941 году имперский министр по делам оккупированных восточных областей Альфред Розенберг.

«Россия наконец должна расстаться с образом великой державы и занять какое-то место в ряду с Бразилией, Китаем, Индией. Вот если она займет это место и осознает свою роль в мировом хозяйстве, тогда от нее будет толк», – вторит Розенбергу его тезка Альфред Кох.

Воистину, что недоделал один, доделает другой.

Советник Билла Клинтона против

Несколько лет назад в Россию приезжал лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц. Этот визит в контексте нашей книги любопытен тем, что во время него выдающийся американский экономист встретился с председателем Общественной палаты России Сергеем Степашиным. Как раз в тот момент, когда ведомство Сергея Вадимовича закончило работу над докладом «Анализ итогов приватизации в России в 1993–2003 годы»[33]33
  Фрагменты из этого доклада, буквально вскрывающие преступную суть приватизации в России, в приложении № 2 к этой книге.


[Закрыть].

Понятно, что не высказаться по столь злободневной для нашей страны теме мистер Стиглиц не мог: «…приватизация в том виде, в котором она прошла в вашей стране, несправедлива и сделана плохо. Это вылилось, во-первых, в недостаток законности приватизированных предприятий, во-вторых, в социальное неравенство, обнищание населения».

…И это говорит не кабинетный мыслитель, а вполне «прикладной» экономист.

Джозеф Стиглиц в 1993–1995 годах входил в состав Экономического совета при Президенте США Билле Клинтоне. А когда Клинтон переизбрался на второй срок, он повысил одного из своих самых эффективных советников до должности председателя Совета экономических консультантов при президенте США. Этот пост Стиглиц занимал два года. С 1995 по 1997-й.

Кстати, уже после ухода с госслужбы и получения Нобелевской премии, в 2002 году Джозеф Стиглиц скажет ставшую впоследствии крылатой фразу: «Я не настолько глуп, чтобы поверить, что рынок сам по себе решит все социальные проблемы. Неравенство, безработица, загрязнение окружающей среды непреодолимы без активного участия государства».

…А вот теперь представьте-ка на минутку, кто из политиков или экономистов в современной России отважился бы на такие «реакционные» высказывания?

Верно! Только какой-нибудь записной коммунист старой закваски. «Приличному» политику такая «ересь» не с руки. Мигом прослывешь левым, жаждущим национализации с экспроприацией. И – прощай либеральная репутация.

Понятно, что такое абсурдное положение с экономическим мировоззрением многих представителей российского истеблишмента (неглупых в общем-то людей) искусственно. Прижившиеся на волне борьбы с КПСС догмы так никуда и не делись спустя четверть века. Словно время стоит на месте.

Я неоднократно цитировал Анатолия Борисовича Чубайса, который в том числе и насаждал в обществе сии догмы. Но ведь даже Чубайс, по его признаниям, давно понял, что изменилось и время, и соответственно методы экономического управления страной. В том числе и принципы приватизации госсобственности в России.

Но нет же, тот «перестроечно-демократический» угарный взгляд на разгосударствление народного имущества никак не выветрится из сознания некоторых представителей отечественной элиты. Вот и Джозеф Стиглиц считает, что «в современной России существует искаженный взгляд на принципы и смысл рыночной экономики. И на суть приватизационных процессов».

Конечно, злую шутку с неопытным российским руководством, в которое входили и Чубайс с Гайдаром, сыграли тогда и рекомендации Международного валютного фонда. Настаивавшего на молниеносной распродаже российской госсобственности. По мнению нобелевского лауреата, это была «самая большая ошибка, которую совершили эксперты МВФ».

На мой взгляд, не время сейчас ворошить прошлое, но исключительно с точки зрения недопущения новых ошибок и чьего-то сознательного вреда время от времени напоминать о несправедливости приватизационных процессов в 1990-е, пока необходимо.

Нельзя немедленно перестать игнорировать общественное мнение, ибо это породит еще одну, так сказать, идеологическую несправедливость. До тех пор, пока уровень жизни в России не встанет вровень с аналогичными показателями в ведущих экономиках мира, ощущения у народа, что постсоветская приватизация оттеснила его от справедливого распределения ему же принадлежащего национального богатства, никуда не денется.

Уж сколько лет прошло с той поры, но ведь российский человек до сих пор не перестал чувствовать себя обманутым. И не перестанет. Его можно сбить с толку. Увлечь надуманными ценностями. Но это – до поры до времени. Застарелые, неизлеченные социальные язвы рано или поздно дадут о себе знать.

А то, что такие язвы у российского общества есть, точно.

Судите сами. Согласно данным опроса «Левада-Центра», проведенного в 2007 году, 30 % респондентов спустя 15 лет с начала приватизации выступили за полный пересмотр результатов реформы. Еще 27 % – за пересмотр результатов «в отношении крупных предприятий важнейших отраслей экономики», 17 % – за пересмотр «в тех случаях, когда предприятия стали хуже работать, платить налоги», и лишь 11 % респондентов принимают все «как есть».

…Напомню, что «Левада-Центр» – это негосударственное учреждение, если можно так выразиться, с откровенно либеральным уклоном и сочувствием к либеральным ценностям. Но, как говорится, от правды никуда не денешься.

Впрочем, вторит «Левада-Центру» и в известном смысле прокремлевский ВЦИОМ. Проведенный им в октябре 2008 года социологический опрос показал, что 58 % наших сограждан выступают за национализацию крупных отечественных предприятий.

Повторяю, я не отношусь ко всем перечисленным категориям респондентов, ратующих за радикальные подходы в деле улучшения уровня жизни в стране. На мой взгляд, надо не сводить экономические счеты, а консолидированно двигаться вперед. Открывать принципиально новые экономические горизонты, после покорения которых издержки от несправедливой приватизации 1990-х покажутся несущественной мелочью. И постепенно забудутся.

Только так в России возможно восстановить социальную справедливость. Во всех остальных случаях ничего хорошего не произойдет.

В этом смысле обличение неправедных методов в проведении приватизационных процессов в 1990-е со стороны «государевых слуг» является лишь предупреждением от подобных перекосов в будущем. И только.

А перекосов, прямо скажем, хватало.

Достаточно сравнить итоги приватизации государственного имущества в России в 1990-е годы с аналогичными процессами в других странах.

Так, например, Бразилия в 1990–1998 годах получила от приватизации своего госимущества 66,7 миллиарда долларов, Великобритания – 66, Италия – 63,5, Франция – 48,5, Япония – 46,7, Австралия – 48. Россия «обошлась» смехотворными на фоне перечисленных стран деньгами, получив от разгосударствления народного добра всего 9,25 миллиарда долларов. При этом из них в бюджет было перечислено только 7,628 миллиарда. Даже Венгрия, где по сравнению с нами госсобственности было кот наплакал, получила от ее продажи на 2,1 миллиарда больше.

Еще хуже картина получается, если сравнить показатели доходов, полученных от приватизации на душу населения в России и в других странах. У нас эта цифра составляет 54,6 доллара. А в Австралии аж 2560,3 доллара, в Португалии – 2108,6, Венгрии – 1252,8, Италии и Великобритании – по 1100 долларов на человека.

Слишком говорящие факты, чтобы о них молчать, согласитесь?

Хороший Запад

При этом, конечно, важно понимать, что и перекладывать всю вину, например, на «плохой Запад», непреднамеренно давший плохие советы или даже использовавший неопытность российских политиков в деле разгосударствления народного имущества, неверно тоже. В одной из своих книг я писал, что в тех же США в отношении России есть несколько подходов. И то, что в 1990-е возобладал, скажем так, не слишком для нашей страны справедливый, вовсе не означает, что так будет всегда.

Тот же Джозеф Стиглиц вспоминает, что и тогда – в 1990-е – мнения по поводу происходивших в России экономических процессов – в частности, чрезмерно поспешной приватизации – были различными: «Но должен сказать, что среди американских академических кругов было много людей, которые не соглашались тогда с такой постановкой вопроса. И пытались объяснить, что необходимо «класть на весы» не столько скорость, сколько качество приватизации. Я, например, принадлежал к этой группе американцев. Увы, возобладало мнение той части академического, делового, финансового мира США, которая настаивала на скорейшей приватизации. И она побуждала российское Правительство продолжать приватизацию «плохим путем».

Между прочим, мистер Стиглиц, после ухода с госслужбы, в конце 1990-х занимал должность вице-президента Всемирного банка. То есть не оказался оторванным от практической экономики.

Любопытно, что во время своего приезда в Москву Стиглиц буквально через предложение употребляет слова: «справедливость» и «вера». В том смысле, что восстановление в общественном сознании этих понятий напрямую связано с экономикой в России.

Одним из инструментов восстановления справедливости нобелевский лауреат видит, например, правильное распределение поступлений от реализации тех же природных ресурсов. Не перераспределение чьих-то богатств, а распределение уже поступивших в бюджет средств. Прежде всего повышение инвестиций на социальные нужды. А это, согласитесь, разные вещи.

Но, конечно же, основополагающим принципом восстановления социальной справедливости в российском обществе должен стать, как я уже говорил, глобальный подъем уровня жизни населения. А ему такая приватизация в России, согласитесь, не способствовала. По подсчетам экспертов, упущенная выгода от недооценки проданной госсобственности только в одном нефтяном секторе составила порядка 400 миллиардов долларов. Приблизительно 16 годовых бюджетов середины 1990-х. В годы, когда многие люди в буквальном смысле перебивались с хлеба на воду.

И ладно, стоило бы ради чего терпеть!

Но ведь приватизация действительно не дала стране диверсифицированной экономики. Не способствовала конкурентоспособности уже имеющихся отраслей. Эффективных собственников, появившихся на свет Божий благодаря приватизации, сегодня в России раз-два и обчелся. Недаром же отечественная экономика, большую часть которой составляет частный сектор, упала в период международного финансового кризиса ниже всех в БРИК и G20. Не появился у нас в результате приватизации и малый класс, являющийся во всем цивилизованном мире залогом экономической и политической стабильности.

А зато сколько было социальных катаклизмов, к которым разгосударствление народного имущества имеет не косвенное, а вполне прямое отношение. Про потерю веры в справедливость я уже говорил. Но ведь были и более конкретные, но не менее важные издержки.

Нарастающая безработица. Изменение структуры занятости населения. Уменьшение социальных гарантий. Сокращение прожиточного минимума. А уже как следствие этих процессов спад рождаемости и повышение смертности. Рост преступности. Возникновение целого нового социального слоя – беженцев. Бесконтрольная миграция.

…И все во имя того, чтобы оттеснить от корыта разгосударствления народного добра «красных директоров»?

Помилуйте! Да «красным директорам» возврат в Советский Союз, где не было частной собственности, был так же не нужен, как и классу новых собственников, интересы которого отстаивал Анатолий Борисович. А добра ведь хватило бы на всех. Только вот продавать его надо было по справедливости. Воистину, приватизация по Чубайсу – типичная политическая самоцель.

Джозеф Стиглиц, напротив, уверен, что «приватизация не может быть самоцелью». Китай, как утверждает нобелевский лауреат, например, не последовал советам МВФ, а выбрал свой путь, поставив на первый план увеличение количества рабочих мест, а не приватизацию. В результате, несмотря на то, что, скажем, сельскохозяйственные земли в Поднебесной до сих пор продавать запрещено, ее экономика – самая динамично развивающаяся в мире. А уровень инвестиций превосходит даже США.

Кстати, по мнению Стиглица, в принципе слепо прислушиваться к рекомендациям МВФ по меньшей мере глупо, поскольку модель рыночной экономики, предлагаемая МВФ, по его мнению, в корне неверна: «Позиция МВФ вообще никогда не имела ничего общего с экономической наукой и настоящей рыночной экономикой, она в основном несла в себе идеологический заряд. Эта модель основана на убежденности в том, что рынок сам по себе решит все проблемы. Да, рынок играет очень важную роль, он стоит в центре любой успешно развивающейся экономики, но рынкам присуща масса серьезных проблем. И если мы говорим о необходимости успешного роста, стабильного общества, нужно обеспечить баланс между рынком и государством».

МВФ – не МВФ, но очередная спешка сбагрить остатки народного имущества, прямо скажем, такому балансу явно не способствует.