Текст книги "Право на первую пулю"

И гибель пришла…

– Дальнобойщики! Разобрали цели. Командиры отделений, доложить о готовности…

Бойцы доложили по связи командирам отделений о готовности к бою.

– Первое отделение – готовность номер один! – это уже был доклад мне.

– Второе отделение – на позиции.

– Третье отделение – прицел взят, – раздался голос старшего лейтенанта Кривоносова, значит, он вернул себе командирские обязанности вместе с дальнобойной винтовкой.

Прицелился и я сам. После чего дал команду:

– На собственный счет «три» – огонь!

Залп прозвучал привычно громко и, как всегда, неожиданно для «бармалеев». Один залп сразу сделал наши силы превосходящими по численности силы противника.

– Беглая стрельба по первому ряду – огонь! – приказал я.

Не прошло и двух минут, как автоматы, обращенные в сторону дороги, перестали стрелять. Но я все же дорожил жизнью каждого бойца и потому на всякий случай приказал инженеру Андрею:

– Поднимай свой дрон, только один выстрел по позиции, и хватит с них. Не забудь включить камеру, чтобы проверить результат.

Беспилотник поднялся над нашими головами. Место позволяло дрону не летать вверх и вниз, подныривая под нижние ветви разлапистых ливанских кедров. Секунд десять понадобилось дрону, чтобы долететь до каменной гряды, и он начал «наворачивать» круги над недавней позицией неприятеля. Я смотрел в монитор через плечо Андрея и видел только, как двое или трое из бандитов едва шевелятся в агонии. После получения крупнокалиберной пули раненых, по сути дела, не остается. Осталось только осмотреть ближний к нам ряд бойцов, и я скомандовал:

– Андрюша, на тех, что ближе, давай глянем…

– Нет проблем… – ответил он и уже поднял руку, чтобы клавишами скорректировать полет дрона, когда мы оба увидели на дороге легковую машину, приближающуюся на высокой скорости к каменной гряде.

– Кого еще нелегкая несет? – проворчал я, глядя на темно-синий седан, поднимающий облако пыли.

Автоматная очередь ударила хлестко и неожиданно. И сразу полетело лобовое стекло седана, осыпалось осколками в салон. Водитель тут же уронил голову на руль. Автомобиль напоследок взревел двигателем, видимо, водитель в агонии нажал на педаль «газа» и заглох, съехав в кювет с правой стороны дороги, прямо под каменной грядой.

– Работай, – резко сказал я Андрею, разинувшему было от удивления рот.

Он снизил полет беспилотника и изменил траекторию его полета. Монитор показал нам только одного живого бандита, который лихорадочно менял магазин на автомате. Зря только старался. Пушка беспилотника ударила прямо над его головой, и «бармалей» сник, уронив на грудь голову, а по его мощной шее на спину прямо за шиворот потекла обильная струя крови. Осколок от снаряда дрона попал бандиту прямо в темя. Высокое разрешение камеры позволяло это рассмотреть.

– Последний… – выдохнул я. – И куда только этот, на машине, полез. Неужели звуки стрельбы не слышал? Или проскочить рассчитывал…

Мы с Андреем вышли из кювета. Нашему примеру последовали и бойцы третьего отделения во главе со старшим лейтенантом Кривоносовым. Сам старший лейтенант, как медик, спешил к автомобилю в надежде чем-то помочь водителю.

– Командиры отделений! Доложить о потерях, – на ходу скомандовал я.

– Первое отделение – потерь нет, – отозвался старшина Носков.

– Второе отделение – чисто отработали, – в тон старшине бодро сообщил старший сержант Санников.

– Третье отделение – один «трехсотый». Ранения касательные, я бойца уже перевязал, – отозвался старший лейтенант Кривоносов, уже отходя от автомобиля, где прощупывал водителю пульс на горле, и отрицательно качая при этом головой.

Лейтенант Футракулов вытащил убитого водителя из автомобиля, вынул у него из кармана документы и мобильный телефон и передал мне. Даже сам в документы не заглянул. Я из-за невладения арабским языком тоже не стал в них смотреть, а убрал в карман.

Тахир распорядился положить убитого в кювет и сверху хорошенько забросать землей. Убитых бандитов приказал не трогать. Нас с инженером Андреем он жестом гостеприимного хозяина пригласил сесть в автомобиль, перед этим вместе с бойцами выкатив его из кювета.

– Бойцы бегом доберутся, а командование на персональном транспорте. Правда, без лобового стекла, но это не суть важно.

Я собрался было сесть на переднее пассажирское сиденье, но увидел, что сиденье завалено осколками стекла, и садиться не стал.

– Отвези Андрея к генералу. А я со взводом – на своих двоих…

Андрей с удобством расположился на заднем сиденье, и автомобиль «газанул» с места, набирая скорость. Отсутствие лобового стекла, видимо, мало смущало Тахира.

Автомобиль быстро проехал пылевой участок дороги, а потом его уже стало хорошо видно на асфальтированном участке. При езде в гору скорость пришлось все-таки сбросить. Но я недолго провожал взглядом машину. Бойцы уже закончили закапывать водителя автомобиля, и я приказал взводу построиться по отделениям. В таком порядке мы и двинулись сразу бегом вверх по дороге в сторону перевала. Правда, до самого перевала нам добираться необходимости не было. Наш путь лежал только до вертолетов, рядом с которыми мы оставили генерала Спиридонова вместе с его бригадой инженеров.

К моменту, когда взвод добежал до вертолетов, бригада инженеров уже разобрала свои беспилотники на модули и разложила по картонным коробкам, а сами коробки были уже наполовину унесены в вертолет. Только прибывший в последний момент Андрей продолжал разборку оборудования и по одному уносил модули в салон. Лейтенант Футракулов помогал ему, орудуя отверткой и гаечным ключом. Последнее, что Андрей унес в вертолет, была кассета с осколками – единственный боезапас, что остался у дрона. Завершив работу, молодой инженер остановился рядом с Василием Васильевичем, видимо, для того, чтобы доложить ему о результатах операции. Подошел для доклада и я. Мне довелось услышать почти весь доклад Андрея. Тот, в отличие от меня, не любил ярких рассказов о событиях и передавал информацию по-армейски коротко, только перечисляя факты. Я не удержался и начал поправлять Андрея, намеренно приподнимая его роль в происшедшем, на что генерал только довольно хмыкал, но меня не перебивал.

– Садись в вертолет, – отдал он приказ, когда Андрей закончил докладывать, и повернулся ко мне всей своей объемной фигурой. – Теперь готов и тебя выслушать…

– Но я, товарищ генерал, уже все сказал. И готов в письменном рапорте зафиксировать роль в операции инженера Андрея.

Генерал Спиридонов с каждым днем становился все более и более армейским человеком. Это стало чувствоваться даже по манере произнесения им самых простых фраз. И живот его на армейских харчах подтянулся.

– Ладно, рапорт ты будешь подполковнику Ягужинскому писать, копию мне предоставь. Жене покажу. Пусть за внука порадуется…

– Так инженер Андрей – ваш внук? – переспросил я.

– Внук. Старший. А теперь вот Господь и младшего прислал, – генерал кивнул в сторону вертолета, откуда слышался детский плач. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если сегодняшнего малыша я себе заберу. Все документы по усыновлению старшая дочь оформит на себя. И ничего страшного, что он сириец. Я ему уже и имя подобрал. Михаилом назову.

Все встало на свои законные места. Генерал словно бы косвенно признал, что погибший майор Михаил Васильевич Спиридонов его брат. Стало понятно и поведение Андрея, который не желал разговаривать с дедом о своем дяде. Только вот сам Михаил Васильевич так и не узнал, что разговаривает со своим племянником. Просто не успел… Погиб…

Эпилог

В Хмеймим мы вернулись без происшествий. Теперь летели в обратном порядке – первым по счету был вертолет команды генерала Спиридонова, мой же замыкал строй. На бетонированной вертолетной площадке аэродрома нас встретил подполковник Ягужинский. В стороне стояла и его машина. Ее я узнал по водителю, который наворачивал круги вокруг уазика, разминал ноги, как он сам выражался. Но вот подполковник не поспешил, как обычно, с нами в штаб, а готовился встретить и другие вертолеты.

– Два «Ночных охотника», от которых ты, майор, отказался… – начал было Ягужинский.

– Как так отказался? – переспросил Спиридонов, перебивая Ягужинского. – По какой такой причине?

– Я же, товарищ генерал, не думал, что засаду на взвод устроят под открытым небом. А в лесу и на дороге от вертолетов пользы мало. Вот и отказался. Предпочел беспилотник…

– Понял. Продолжай… – предложил генерал подполковнику.

– Короче говоря, эти два вертолета, два «Ми-28», на другом участке сыграли решающую роль. Их «бармалеи» не ждали и пошли в атаку на взвод «морской пехоты». Без вертолетов они его просто количеством смяли бы. А тут как раз вовремя вертолеты с противопехотными ракетами подоспели. Почти всех бандитов «положили»… А на других участках проще обошлось… Там силы «морской пехоты» были больше. Но тоже помощь авиации понадобилась… «Летуны» не подвели. Где вертолеты, где «Грачи» – свое дело сделали… Массированная атака бандитов сорвана! Теперь только мелкие группы по лесу бегают. Но они, думаю, будут возвращаться в Идлиб своим ходом. А мы им заслоны загодя выставили… Большая травля началась. Жалко только, без собак…

В это время два «Ночных охотника» вместе с двумя, такими же, как у нас, транспортниками «Ми-8» стали заходить на посадку. Ягужинский поспешил им навстречу.

– Ты это, майор, в рапорте особую роль беспилотников отрази, не забудь… – обратился ко мне генерал.

– Обязательно, товарищ генерал, – твердо пообещал я.

В кабинете подполковника я написал рапорт, дождался, когда Ягужинский сделает с него ксерокопию для генерала, и собрался было выходить, но в этот момент нечаянно коснулся кармана своей «разгрузки» и обнаружил там документы убитого водителя автомобиля, на котором потом уехали Тахир с Андреем. Я передал документы подполковнику. Тот долго морщил лоб, читая документы, заполненные на арабском языке, затем отложил их в сторону и надолго задумался.

– Так, говоришь, из Идлиба машина ехала… – сказал он наконец. – Документы офицера шифровального отдела нашего штаба. Там ему вообще-то делать было попросту нечего. Возможно, он и есть тот предатель, что всю нашу операцию поставил под угрозу срыва. Но этот вопрос еще следует проверить контрразведке. А подстрелили его просто по незнанию. Ведь не будет же тайный агент объяснять каждому пробегающему мимо «бармалею», на кого он работает. А парень этого не учел. Или просто торопился… – Ягужинский опять задумался, а я поспешил воспользоваться моментом и с чистой совестью выйти из кабинета.