Текст книги "Голоса ночи"

Мэгги стало не по себе, когда она увидела боль в глазах подруги.

– Желаю удачи, – сказала Салли.

Мэгги едва заметно улыбнулась:

– Надеюсь, все будет хорошо.

Глава 13

– Эджингтон!

Чарлз повернулся и увидел приближающихся Дайнса и Гиффорда с почти одинаковыми ухмылками на лице. Он с трудом подавил желание врезать Гиффорду по его надменной физиономии за то, что тот весь вечер не сводил глаз с Мэгги.

– Твоя уличная девчонка устроила великолепное представление! – воскликнул Гиффорд. Чарлз шел через комнаты нижнего этажа к скрытой лестнице, ведущей в его апартаменты, тогда как гости воспользовались главной лестницей, чтобы подняться на верхние этажи, поэтому никто не мог услышать то, что сказал Гиффорд. – Я сам поддался обману, и если бы не знал, кто она на самом деле, то, наверное, приударил бы за ней. Представляешь? Я, ухаживающий за уличной девчонкой!

Чарлз на мгновение сжал кулаки. Он не хотел говорить о Мэгги с этим человеком.

– Но раз уж тебе известно, кто эта девушка, полагаю, она не должна представлять интереса для тебя.

Гиффорд усмехнулся и небрежно махнул рукой:

– Не беспокойся, старина. Я не собираюсь похищать ее у тебя. Она твоя.

Чарлз не удостоил его ответом.

– Где мисс Хаусер? – спросил он.

– Э-э… в своей комнате, – сказал Дайнс, колеблясь, отчего можно было предположить, что она действительно в комнате, но не обязательно в своей. – Мисс Кроссхем и гости завладели ею именно для того, на что ты надеешься. Судя по их реакции, я уверен, что твоя сестра уже сообщила по крайней мере сестрам Ашуэрт о вашем пари и своих подозрениях относительно мисс Хаусер.

Чарлз пожал плечами, желая прекратить этот разговор:

– Неудивительно. А сейчас, если не возражаешь, я пойду отдыхать. Завтра будет тяжелый день.

Дайнс усмехнулся:

– Да, конечно.

– В таком случае спокойной ночи. – Чарлз отвесил легкий поклон и продолжил путь в свои апартаменты.

Поднявшись по лестнице, он направился в кабинет, чтобы взять книгу счетов, которую хотел просмотреть этим вечером. Однако, войдя в гостиную, остановился, увидев мать, сидевшую возле камина с бокалом бренди в руках.

– Мадам? – обратился он к ней, не зная, что сказать. Он не помнил, чтобы она когда-либо входила в его комнату. По крайней мере в эти апартаменты. Даже его первую настоящую спальню после детской комнаты она посещала чрезвычайно редко.

– Привет, Чарлз, – сказала она хрипловатым голосом, в котором чувствовалась усталость. По необъяснимой причине это напугало его.

– Вы хотите поговорить со мной, мадам? – спросил он, настороженно садясь напротив нее.

– Да, – сказала она, но после этого долго смотрела на свой бокал, вертя его так и эдак в свете свечи. Наконец продолжила: – Мне надо поговорить с тобой, Чарлз. Я знаю, что ты не такой, как твой отец. Я… не ставлю вас на один уровень, хотя ты очень похож на отца. Последнее время я просыпаюсь со злостью на него и не могу смотреть на тебя, хотя знаю, что это несправедливо. Потом я говорю тебе такие вещи, которые намеревалась сказать ему, и у меня все путается в голове.

– Понятно, – тихо произнес Чарлз. Она кивнула, и ее бусы слегка звякнули.

– Я сознавала это, но никогда не откровенничала с тобой, хотя иногда очень важно выговориться. Я давно хотела поговорить, но… – она снова посмотрела на свой бокал, – была недостаточно пьяна, чтобы решиться на это до сегодняшнего вечера. – Она говорила вполне отчетливо, но когда взглянула на Чарлза, он увидел, что глаза матери слегка помутнели.

– Я вижу, – сказал он. Она опять кивнула.

– Когда я смотрю на тебя и твою сестру и думаю о вашем отце, я надеюсь, что мы трое не совершим таких же ошибок, какие делал он. Я желаю вам обоим добра. Я стараюсь делать все правильно, но у меня не всегда получается. Я балую Миллисент и подавляю тебя, но не знаю, как остановиться.

– Мама…

Она улыбнулась, и Чарлз подумал, как редко за последние годы он видел мать улыбающейся.

– Да, я всегда была твоей мамой. Я только хотела, чтобы ты знал, что я стараюсь быть хорошей. – Она встала, и Чарлз тоже поднялся.

– Вам не следует слишком стараться, мадам, – сказала он, чувствуя угрызения совести в ее словах. – Я не требую слишком многого от вас.

Она поставила бокал на столик с легким пожатием плеча на французский манер.

– В таком случае я постараюсь поменьше стараться.

– А я постараюсь лучше понимать вас и быть более терпимым, – ответил Чарлз.

Она усмехнулась:

– Ты… более терпимым?! В тот день, когда это произойдет, Земля, наверное, перестанет вращаться. – С этими словами леди Эджингтон приподнялась на цыпочки, чмокнула сына в щеку и вышла из апартаментов, закрыв за собой дверь.

Чарлз налил себе бренди и задумчиво посмотрел на закрытую дверь, однако не прошло и минуты, как снаружи раздался стук. Затем он повторился, и Чарлз определил, что на этот раз стучали в дверь, ведущую к его частной лестнице. Значит, это Мэгги.

Он улыбнулся и, открыв дверь, действительно обнаружил Мэгги. Она стояла на крошечной лестничной площадке, лицо ее было белым, как мел, губы дрожали.

Радостное приветствие застряло у Чарлза в горле. Он отступил на шаг, позволяя Мэгги войти в комнату.

– Что случилось?

– Дэнни захватил Фрэнки! – запинаясь от волнения, пролепетала Мэгги и протянула ему листок бумаги. – Это было внутри, – сказала она, показывая локон рыжих волос.

– Ты считаешь, что это волосы Фрэнки? – спросил Чарлз.

– Не знаю, – ответила Мэгги. – Салли попытается найти его… Но что мне делать? Ждать, когда Дэнни начнет присылать отрезанные пальцы? – Она сжала локон, тяжело вздохнула и снова повторила: – Что делать…

– В данный момент тебе надо немного выпить и прийти в себя, – решительно сказал Чарлз. Он осторожно забрал у Мэгги локон и вручил ей свой бокал. – Выпей.

– Не могу. Мне надо подумать, а алкоголь усыпит меня, – запротестовала она.

Чарлз нахмурился:

– Вот и хорошо. В своем послании Дэнни не дает никаких конкретных указаний и не предъявляет никаких требований. Полагаю, в таком случае тебе лучше всего отправиться спать и встретить утро с ясной головой.

Мэгги поморщилась, однако послушно пригубила бренди, слегка закашлявшись при первом глотке, а потом залпом выпила все остальное.

Чарлз положил письмо и локон волос на туалетный столик и взял у Мэгги бокал.

– Налить еще? – спросил он.

Она покачала головой.

– Мне кажется, кто-то помогает Дэнни. И этот человек в вашем доме.

– Но кто? Кто-нибудь из слуг? Или из гостей? – Чарлз хотел посмеяться по поводу последнего предположения, однако сдержался.

– Думаю, гость, а слуга помогает ему, – предположила Мэгги. – Письмо было оставлено на моей кровати во время обеда. Ты не заметил, кто-нибудь из гостей выходил из-за стола?

Чарлз нахмурился:

– Нет, никто не выходил. Но человек мог легко воспользоваться услугой ничего не подозревающего лакея. И этот почерк…

– По-вашему, он не принадлежит Дэнни? – спросила Мэгги.

– Не уверен. Этот почерк мне кажется знакомым. – Чарлз еще раз внимательно посмотрел на письмо. – Нет, не знаю. Определенно он не принадлежит никому из тех, с кем я переписываюсь, но я где-то видел его…

Мэгги задумалась на некоторое время.

– Вы хорошо знаете всех ваших гостей? Кто из мужчин может помогать Дэнни?

– Разумеется, никто, – твердо сказал Чарлз. – Никто из них никогда не станет делать ничего подобного ради шутки, и уж тем более никто из них не станет заниматься шантажом. По той же причине нельзя подозревать и женщин. Я бы исключил сестер Ашуэрт и Уэлдона…

Мэгги слегка улыбнулась:

– А я не могу представить, что в это дело может быть вовлечена мисс Флора.

Чарлз кивнул:

– Да. Но есть еще дети миссис Хайд… Может, это они решили пошутить? Только в это трудно поверить. Ни Элизабет, ни леди Мэри я не представляю в роли шантажистов. Да и лорд Гамильтон достаточно серьезный молодой человек. Относительно Рашуэртов… леди Виктория, безусловно, вне подозрений, а вот лорд Гиффорд…

Мэгги нахмурилась:

– По-моему, он вполне способен на такую выходку.

– Согласен, – кивнул Чарлз. Несмотря на серьезность обсуждаемого вопроса, он почувствовал некоторое удовлетворение от того, что Мэгги относится неприязненно к лорду Гиффорду в связи с его назойливым вниманием. – Мортимеры слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на кого-то еще. И это точно не Милли: она не смогла бы держать язык за зубами. Сэр Натаниел Дайнс – то же, что и лорд Гиффорд. К ним можно отнести и лорда Гримсторпа. Из братьев Рэдклифф Колин и Кристофер никогда не согласятся участвовать в таком деле, однако Питер и Александр, если сочтут это за простую шалость…

– Леди Мэри, леди Элизабет, лорд Гиффорд, сэр Натаниел, лорд Гримсторп, Питер и Александр Рэдклиффы, – повторила Мэгги со страхом. – Едва ли можно установить, кто из них подбросил мне письмо.

– Семь из тридцати – слишком много подозреваемых. Что же делать? – спросил Чарлз.

– Убить Дэнни, – сказала Мэгги. – Бросить его в Темзу или закопать в каком-нибудь саду, мне все равно. Я хочу, чтобы он сдох.

Предложение Мэгги показалось Чарлзу нелепым и страшным, по его спине пробежали мурашки.

– Ты действительно сделала бы это, если бы смогла? – спросил он.

Мэгги закусила губу так, что она побелела.

– Да, Чарлз, я сделала бы это, если бы смогла. Мои ребята не будут в безопасности, пока он жив.

– Даже если тебя за это повесят? – тихо спросил Чарлз.

Мэгги посмотрела на него невидящим взглядом:

– А я давно мертва. Ты не знал? Вот уже несколько лет Дэнни преследует меня. Однажды я помогла ему и тем самым погубила себя, потому что Дэнни не из тех, кто отпускает человека, перед которым оказался в долгу, и тем более не прощает должника. Тогда я не знала, какой он, и думала, что он отпустит меня. Но если б я могла представить, чем обернется связь с ним, то пристрелила бы его, еще в ту роковую ночь.

Чарлз осторожно взял бокал из рук Мэгги и подвел ее к креслу, стоявшему в углу комнаты, потом подвинул другое кресло и поставил напротив. Охваченная смятением, Мэгги машинально села.

– Ты ничего не знаешь о моей жизни, – пробормотала она. Ее голос звучал глухо, словно издалека.

– Я слышал от тебя много историй, – возразил Чарлз.

Мэгги крепко обхватила себя руками и вжалась в кресло.

– Я не лгала тебе. Но я рассказала тебе далеко не все. – Ее губы скривились. – Да, то, что случилось с Нэн, имело благополучный конец… Когда она оказалась на улице с маленькой сестрой и беременная, она вспомнила обо мне. Я не дала ей пропасть, и все закончилось хорошо, однако…

– Однако есть истории и с несчастливым концом, – предположил Чарлз. Он чувствовал боль Мэгги и не знал, как утешить ее.

– Страшные истории, – прошептала она. – Моя мать умерла, когда я была еще ребенком. Билл, мой брат, продал меня какой-то нищенке, содержавшей целую ораву детей-попрошаек. Нищенка была по-своему справедлива к нам, предоставляя сухой угол, где можно было спать, и еду. Она разнимала нас, если мы ссорились. Не била детей просто так, но если они заслуживали наказания, не церемонилась. – Мэгги тяжело вздохнула. Однако вскоре и она умерла, и тогда ее мужчина, Джонни, стал командовать шайкой попрошаек. Он хотел бы и, настоящим главарем, крутым парнем. Джонни презирал попрошайничество, грязную работу. Он предпочитай брать то, что плохо лежит. И потому мы все должны были научиться обчищать чужие карманы. С каждым днем Джонни требовал от нас все больше. Взрослые ребята должны были приносить ему по фунту каждую неделю, а малыши – шесть шиллингов. Как ты понимаешь, сделать это было почти невозможно. Тех же, кто не справлялся, он жестоко избивал.

– Почему же ты не сбежала от него?

– Куда? К кому? – усмехнулась Мэгги. – Один мальчик, Джимми, попытался убежать. Джонни поймал его и избил так, что его потом все время тошнило и у него постоянно кружилась и болела голова. Девочек он заставлял торговать собой, а те, кто не решался на это, все равно должны были еженедельно приносить ему деньги.

– Но ты ведь не торговала собой? – тихо сказал Чарлз.

В его словах содержался молчаливый вопрос: «Чем же тогда ты занималась?»

Мэгги криво улыбнулась:

– Чем я занималась до встречи с тобой? Я была очень маленькой и худой и была гораздо проворнее большинства мальчишек. Иногда я пела на улице, но и основном воровала. У меня был талант к воровству. Я отлично обчищала карманы, но еще лучше проникала в чужие дома через открытые окна. Таким образом, я вступила в воровскую жизнь. Потом меня взял в ученицы вор-взломщик, и я научилась вскрывать все замки, за исключением патентованных. В таких случаях я воровала ключ и делала с него отпечаток, а потом возвращала владельцу, прежде чем тот мог заметить пропажу. Я воровка, Чарлз, и даже хуже.

– Что значит «хуже»? – спросил Чарлз, чувствуя тяжесть в груди.

– Я убила Джонни, – сказала Мэгги. – Поэтому знаю, что смогла бы убить и Дэнни, лишь бы защитить моих ребят.

– Но ты не убийца, нет! – воскликнул Чарлз. – Не могу поверить в это.

Мэгги пожала плечами:

– Все ближайшие помощники Джонни обязаны были кого-нибудь убить, чтобы заслужить его доверие. Таким образом он приобретал дополнительную власть над ними, потому что мог в любое время сообщить о них полицейским. Если он предлагал стать его помощником, невозможно было отказаться, иначе убьют тебя. Он собирался сделать меня своей приближенной, и я должна была застрелить Дэнни, который был тогда соперником, вторгшимся на территорию Джонни. Джонни дал мне револьвер и стоял на мосту вместе со мной, но когда появился Дэнни, я подумала, что у меня нет причины убивать неизвестного мне человека. А взглянув на Джонни, я вспомнила о Фрэнки, который слишком быстро повзрослел, о Джейми с разбитой головой и о Салли с окровавленным носом. Я вспомнила многих. Умирающего Сэма, которому Джонни не давал еды, потому что тот заболел и не мог попрошайничать. Молл, которая кашляла кровью и получала удары по ребрам. Я не хотела, чтобы все это продолжалось… Тогда я взвела курок и выстрелила в Джонни, а не в Дэнни. Я помню, как его тело перевалилось через перила моста и упало в воду. Эта картина вставала перед моим взором тысячу раз: мост, туман и прогремевший выстрел…

Чарлз закачал головой, словно хотел избавиться от мрачной картины.

– У тебя просто не было выбора, – сказал он.

– Выбор был, – решительно сказала Мэгги. – Я могла не стрелять. Пусть бы убили меня. Или я могла застрелить Дэнни. Но я не сделала этого. Я была рада, что убила Джонни, потому что никто другой не осмелился бы избавиться от него. Сейчас я сожалею только о том, что не застрелила еще и Дэнни. А ведь тогда у меня была такая возможность. – Мэгги наклонила голову к плечу и взглянула на Чарлза. – Теперь ты знаешь все обо мне. Тебе ни к чему терпеть меня, тем более в своем доме. Ты даже можешь отправить меня в полицию за мои старые грехи.

Чарлз возмутился в ответ на ее слова:

– Я не стану этого делать, Мэгги. Ты не злодейка. Я хорошо знаю тебя. Разве тебе доставляет удовольствие убивать?

Мэгги с горечью улыбнулась в ответ. Чарлз удовлетворенно кивнул:

– В таком случае, каким бы безнравственным я ни выглядел в глазах правосудия, я не могу относиться к тебе иначе, как к провидению, покаравшему зло. Хотя в цивилизованном государстве не принято частным образом карать преступника, но когда закон бездействует, общество перестает быть цивилизованным. И что тогда делать законопослушным гражданам?

– В тот момент я не думала о правосудии, – сказала Мэгги. – Я думала о Салли, Молл, Джейми и Сэме.

– Ты думала об их спасении, – поправил Чарлз.

Мэгги пожала плечами.

– Ты спасла их, хотя убийство является преступлением.

– Спасла. Но не всех. Сэм и Джейми примкнули к шайке Дэнни.

– И тем не менее ты действовала, руководствуясь благородными мотивами, – заключил Чарлз.

Слова Мэгги потрясли его. Мэгги с грустью улыбнулась:

– Ты пытаешься представить мои злодеяния добродетелями, но это неправильно. Неужели ты намерен оправдывать воровство? И каждое мошенничество считать невинным поступком, как в рассказах о Робин Гуде? Тогда я ничего не знала о Робин Гуде и воровала, только чтобы избежать наказания. Я не помогала бедным, но делала богатым Джонни. Где ты видишь здесь добродетель?

– Мои грехи не менее тяжкие, – сказал Чарлз. – Пусть я и не заставлял детей воровать, зато жил в роскоши и богатстве, спокойно взирая на то, как другие умирают с голоду. – Мэгги хотела возразить, но он прервал ее: – Я не стану спорить по поводу того, кто из нас более безнравственный. Сейчас это не важно.

– А что же важно? – спросила Мэгги. – Если не важно то, что я убила человека, тогда трудно представить, что вообще для тебя может быть важным.

– Ты, – просто ответил Чарлз.

Мэгги удивленно вскинула брови:

– Я? Нет. Ты ошибаешься. Сегодня я наблюдала за тобой. Ты прекрасно смотришься в своей среде. Ты аристократ, а я дитя улицы. Мне нет места рядом с тобой… – Голос Мэгги затих, но через мгновение из ее груди вырвался вздох досады. – Черт бы тебя побрал, Чарлз, – сказала она с чувством. – Я полагала, что, узнав, кто я, ты с презрением прогонишь меня. Теперь же… Теперь мне не остается ничего другого, как выполнить поручение Дэнни, когда придет время. – Мэгги еще больше разволновалась. – Мне придется сделать это. Он захватил Фрэнки, и я вынуждена подчиниться. А ты своим глупым великодушием ставишь меня в крайне затруднительное положение.

– Я не намерен прогонять тебя, – твердо сказал Чарлз. – Я… не могу этого сделать.

Мэгги в волнении заходила по комнате.

– Тогда скажи, что мне делать! Сама я не могу покинуть твой дом, но и не могу допустить, чтобы он убил Фрэнки…

– Я смогу защитить тебя, – с уверенностью сказал Чарлз.

– Как? – сердито выпалила Мэгги.

– Что-нибудь придумаю, – сказал Чарлз.

– Тебе не нужно ничего придумывать, – вспылила Мэгги. – Ты ничего не обязан для меня делать. Я тебе никто, так… одна из…

Чарлз открыл рот. Заявление Мэгги обидело и разозлило его.

– Ты пытаешься спровоцировать меня, – сказал он сдержанно.

– И очень надеюсь, что у меня это получится, – усмехнулась Мэгги.

Чарлз сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.

– Я все равно не прогоню тебя. Ты не смогла заставить меня сделать это признанием о собственном темном прошлом, и тебе не удастся добиться этого своим несносным поведением. – Чарлз улыбнулся. – После того, что между нами было, я обязан защитить тебя.

– Ты просто высокомерный упрямец! – резко сказала Мэгги.

Чарлз покачал головой:

– Мэгги, иногда ты ведешь себя несносно. Но я джентльмен и никогда не ударю женщину! Я не сделаю ничего подобного, и ты это знаешь.

Мэгги фыркнула:

– А по-моему, было бы лучше, если бы ты меня ударил.

Проклятие! Кажется, она преуспела, досаждая ему.

– Мэгги, возможно, я поступил безнравственно, соблазнив тебя, но во всем этом есть и хорошая сторона. Ты нужна мне. Я не могу просто так… отпустить тебя.

Мэгги выглядела озадаченной.

– Я нужна тебе? Для чего?

Чарлз грустно улыбнулся:

– Томимый жаждой человек способен распознать вкус воды, когда пробует ее.

Мэгги открыла было рот, чтобы возразить, но Чарлз не дал ей сказать. Он обхватил ладонями ее лицо и накрыл губы Мэгги своими губами. Она напряглась в первый момент, но потом расслабилась и ответила на поцелуй. У Чарлза перехватило дыхание и закружилась голова. Он еще крепче прижал Мэгги к себе и с еще большим пылом принялся терзать ее губы.

Наконец Мэгги отстранилась от Чарлза и с легким вздохом, похожим на стон, положила голову ему на грудь. Она не желала больше спорить.

– Боже, Мэгги, ты заставляешь меня терять самообладание, – сказал Чарлз.

– Я не хочу, чтобы ты терял самообладание, – запротестовала она. – Я просто хочу быть с тобой, вот и все. Тем более что расставание совсем близко.

– Почему мы обязательно должны расстаться? – спросил Чарлз.

Мэгги подняла голову. Глаза ее увлажнились.

– Я уже говорила, что не могу быть твоей любовницей. Не могу спокойно оставаться здесь, когда Дэнни угрожает моим ребятам. Ты знаешь это.

– Но я имею в виду другое. Что, если ты станешь персоной, которую Дэнни не посмеет заставлять действовать по своей указке? Мэгги, дорогая… – Чарлз горько усмехнулся. – Кажется, я говорю глупости. У меня нет нужных слов. Я не знаю, что следует сказать в данном случае. Не знаю, как обратиться с просьбой к такой женщине, как ты, потому что боюсь, что мои слова будут звучать банально и неискренне. Ты для меня глоток воды в пустыне, ты моя отдушина, моя жизнь… – Мэгги слегка отстранилась, глядя на Чарлза с озадаченным видом. Он же продолжал: – Я уверен, эти слова произносили тысячи мужчин, и они потеряли истинный смысл от частого употребления. Поэтому скажу прямо: Мэгги, выходи за меня замуж. Стань моей баронессой и навсегда покончи с прежней жизнью. Семья приходского священника в Базлхерсте, которой мы достаточно заплатили, будет только рада иметь родственные отношения с супругой лорда…

Мэгги громко рассмеялась:

– Чарлз, ты сошел с ума! Я не принадлежу к твоему обществу. Ты посмотри на меня! Я уличная девка, которую ты случайно подобрал. Бывшая воровка, певичка из варьете. Ты говоришь вздор. Завтра ты опомнишься и будешь жалеть об этом глупом разговоре.

– Если ты не принадлежишь к моему обществу, то это значит, что порочно оно, а не ты, – сказал Чарлз.

– Но твоему миру безразлично это, Чарлз. В течение недели в случае удачи я буду выступать как одна из вас. Но ведь я обманщица, и реакция твоей сестры на появление в обществе Лили Барретт является достаточно ясным свидетельством того, как потом относятся к обманщицам…

– Ты самая достойная женщина, черт побери, – раздраженно сказал Чарлз.

– Я не леди, – с холодностью произнесла Мэгги. – И если ты просишь меня стать ею и постоянно играть эту роль, разве тогда я не буду обманщицей и не потеряю достоинство, о котором ты так печешься?

– Мэгги, тот факт, что ты говоришь о таких вещах, означает, что для тебя невозможно быть кем-то другим, кроме самой себя, и не важно, кого ты представляешь. – Он посмотрел на нее с нежностью. – И пожалуйста, перестань возражать. Скажи, что ты выйдешь за меня.

Мэгги смотрела на него как на сумасшедшего.

– Чарлз, Чарлз. Не настаивай. Ты будешь жалеть. Ты стараешься спасти меня, но к чему такие жертвы? Ты хочешь успокоить свою совесть?

– Конечно, нет, – ответил Чарлз. – Если бы я хотел только успокоить свою совесть, то выписал бы тебе чек на сотню или две сотни фунтов и поздравил бы себя с тем, что обеспечил тебе новую жизнь, после чего прервал бы наши отношения. Но я не собираюсь делать этого, потому что хочу, чтобы ты всегда была со мной до конца моей жизни.

Мэгги закрыла глаза, лицо ее все еще было напряжено.

– Я не знаю, что сказать. Не знаю. Только не требуй от меня ответа прямо сейчас. Поговорим в другой раз, когда все кончится.

То, как она произнесла «когда все кончится», для Чарлза прозвучало как «никогда», и по спине его пробежал холодок.

– Ответь сейчас. Ты уже сейчас можешь сказать «да», Мэгги! – воскликнул он. Затем притянул ее в свои объятия и постарался убедить ее всей мощью своего тела, хотя и понимал, что этого недостаточно.