Текст книги "Гоан трип"

Глава 7. Хампи – место, где духовное соединяется с земным

Хампи, согласно замыслу Влада, был одним из основных пунктов нашей истории. Там мы собирались провести два дня и одну ночь. В эту ночь планировалось осуществить наш совместный трип под ЛСД. Я была очень заинтригована этой затеей, во-первых, потому что давно уже увлекалась исследованиями Станислава Грофа об измененных состояниях сознания, а во-вторых, потому что мне было очень интересно повзаимодействовать с Владом на таком глубинном уровне. Между тем какое-то недоброе предчувствие не позволяло мне всецело отдаваться этим заманчивым предвкушениям.

В Хампи мы прибыли ранним утром. Сонные, помятые и здорово промерзшие за ночь, мы вытряхнулись из автобуса и с изумлением осмотрелись по сторонам. Восходящее солнце заливало всё нежным розовым цветом, придавая Хампийскому пейзажу неописуемо сказочный вид. Местность представлялась равнинной, но на ней повсюду располагались небольшие холмы. Казалось, их сделали здесь какие-то гигантские дети из гигантских морских камешков. Горы были причудливой формы, необычного шоколадного цвета и совершенно округлыми на вид. Переправившись на лодке через небольшую речку, мы увидели, как местные жители прямо на берегу совершают свои утренние процедуры: кто-то умывался, кто-то стирал, а кто-то там же чистил зубы. Среди них органично крутились местные ничейные коровы.

Хампи представляет собой небольшой поселок, условно разделенный на две части: обычную и храмовую, в соответствии с расположением старинного храмового комплекса древних индийских верований этого места. Разумеется, храмовая часть поселка давно охвачена туристическим спросом и содержит много кафе и отелей, но при этом каким-то образом остается невероятно бесхитростной и простой, такой, какой это маленькое индийское поселение было сотни лет до настоящего момента.

Храмовый комплекс впечатлял площадью и еще больше неожиданностью оформления. Но главное, что более всего меня тронуло, это особая атмосфера, какая ощущалась на его территории и во всей близлежащей округе. Вся местность была буквально пропитана мощными духовными и одновременно земными энергиями. Эту атмосферу невозможно забыть: что-то уютное, сказочное и согревающее сердце. Таким казалось мне окружающее пространство, когда я была совсем маленькой. Помнится, как мама приводила нас с братом в парк, где было много лепных скульптурок и мне казалось тогда, что все они на самом деле живые, а замерли только для того, чтобы взрослые не перепугались, увидев такое необычное явление.

Разместившись в одном из отелей, быстренько перекусив в ближайшем кафе, мы сразу же отправились гулять по храмам. На вечер мы спланировали нанять рикшу и отъехать от поселка к одной из наиболее высоких гор так, чтобы с ее вершины полюбоваться заходящим за храмовые сооружения солнцем. Там-то мы и собирались начать наше следующее, такое значимое и многообещающее психоделическое приключение.

Сидя на вершине лепного холма, мы наблюдали за приближающимся к горизонту солнцем. Я чувствовала отрешенность Влада, и это не позволяло мне наслаждаться происходящим. Его безразличие делало меня несчастной.

– Пора, – решительно шепнул он в какой-то момент и начал оперативно готовить необходимую смесь. Меня охватила смутная тревога. Сомнения в том, стоит ли в это лезть, все сильнее одолевали меня. Но в то же время что-то решительное и смелое приняло окончательное решение идти до конца.

Предоставив мне первой выпить подготовленное вещество, Влад подсказал, что сейчас самое время запустить Запрос для этого трипа. Такое путешествие является очень значимым и глубинным общением с Высшими Силами, из него всегда возвращаются с ценным ответом или указанием. Я беспокойно начала размышлять, чего я хотела бы получить от этой затеи и решила спросить у Высших Сил, в чем суть наших с Владом отношений и как бы нам научиться делать друг друга по-настоящему счастливыми. Это то, что мне действительно хотелось узнать, но запрос никак не формулировался. Я не чувствовала в нем силы. Внутренняя тревога все усиливалась. Вместо радужных красок мира, о которых рассказывал Влад, мне все больше лезли в голову странные мысли и тревожные воспоминания. Какое-то неуловимо знакомое состояние не оставляло меня в покое. Оно мне страшно не нравилось, от него хотелось бежать или каким-то образом избавиться. Наконец, я решилась обернуться к нему лицом и посмотреть, что же таится в этом мучающем меня страхе. Внезапно мне вспомнился мамин рассказ о том, как однажды, когда она была беременна мной, отец довел её до такого отчаяния, что она была готова покончить с собой. Она безумно любила его тогда и носила в себе дочку, о которой он мечтал. Эта беременность давалась ей очень тяжело, стоило огромных усилий и постоянных ограничений, чтобы удерживать плод. Отец очень дорожил этим, но иногда он вдруг становился к ней настолько холодным и отстраненным, что она впадала в отчаяние и часами безутешно рыдала, не в силах что-либо ему ответить. Это воспоминание вдруг развернулось передо мной так явно, что я буквально физически прожила ту бесконечно глухую боль, которую испытывала тогда мама.

Я постаралась поскорее отвлечься от этих чувств и внимательно посмотрела на уходящее солнце. Краски не стали ярче, но обрели какой-то иной, гораздо более глубокий смысл. Они придали мне смелости и душевных сил, чтобы следовать дальше.

Постепенно измененное состояние сознания и тела все более охватывало меня. Во мне начало пробуждаться что-то гибкое и извивающееся. Влад заметил, что у меня начались необходимые процессы, и сообразил, что пришло время поскорее спускаться вниз, иначе дальше мы уже будем не в состоянии этого сделать. Стремительно добравшись до нашего рикши, мы сели и скомандовали везти нас обратно. Дорога длилась не более двадцати минут, но за это время принятое вещество развернуло свое действие по полной программе. Я чувствовала, как стремительно перевоплощаюсь в какое-то невиданное ползучее животное. Во мне вновь пробуждалась сексуальная страсть, но теперь она звучала иначе, в ней появилось что-то земное и плотное, она была предельно раскрепощенной и всеобъемлющей. Тело стало необыкновенно горячим. Появилось чувство тотальной раскрытости. Голос стал глубоким и немного шипящим.

Мы еле удерживали адекватность, чтобы добраться до места и выйти из рикши. Казалось, что мы дикие животные, и нам нужно как можно скорее убраться подальше от людей, иначе они нас разоблачат и уничтожат. Мы двинулись в сторону храмовых комплексов. Специфичное состояние все усиливалось, и теперь уже я ощущала себя совершенно тяжёлой и текучей, мне хотелось раздеться, лечь на землю и ползти… Все тело стало как будто плотным, расширенным и вязким. Оно так и вилось вокруг Влада, стремясь всецело завладеть им, но я по-прежнему замечала невыносимую отстраненность с его стороны. Это раздражало меня каким-то иным, необычным образом. Вновь и вновь я стремилась завладеть его вниманием. В какой-то момент я осознала себя мощной вязкой трясиной, которая так и норовит поглотить его целиком. От этого образа мне даже самой стало забавно. Я откуда-то знала, что хоть это проявление и звучит нелестно, но в нем есть что-то по-настоящему естественное. Для меня вдруг открылось, что это состояние и есть оборотная сторона женского начала, связанного с энергией материального мира. Действительно, я чувствовала себя самим воплощением живой материи, плотной и текучей, темно-коричневой, как плодородная почва. Я стремилась к Владу, как к надежному стержню, способному направить меня должным образом, в соответствии с его мужской волей, волей настоящего Творца. Но в этом не было робкой покорности, в этом был вызов его мужскому началу, способному усмирить и направить меня, а иначе я сама безжалостно поглощу его и пойду дальше, на поиски более сильного Властителя. Ведь задача живой материи быть воплощенной в достойную форму, то есть следовать ясному замыслу творца, и она не прощает оплошностей.

Зрачки настолько расширились, что глаза отлично видели даже в полной темноте. Комары беспрестанно впивались в наши горячие, наполненные кровью тела и, в конце концов, пришлось вернуться в поселок, чтобы намазаться мазью от комаров и накинуть на себя побольше одежды. Впрочем, это была идея Влада, лично мне совершенно не хотелось никуда идти, мне нравилось быть там, где я находилась в данный момент. Меня одолевала не свойственная для моего обычного состояния инерция. Пока мы плелись к нашему жилищу, волна еще большей сексуальности вдруг прямо-таки накрыла меня с головой. В этом было продолжение все той же сути живой материи. В этой похоти проявлялась бесконечная сила земли или, говоря терминами восточных учений, энергия первой и второй чакры. Позже я поняла, что опыт такого расширения самой нижней чакры был неспроста. Если уж говорить о том, чего мне не хватало в сравнении с той самой Еленой, которая сейчас всецело занимала Владины чувства, так это именно развитых нижних чакр, которые выражаются в огромной жизненной силе, похотливой сексуальности и невероятной уверенности в себе, способности заполнять собою все пространство. Поэтому само это состояние и было подсказкой, что мне стоит в себе развить, усилить, чтобы стать более органичной и сильной в целом.

Как ни странно, но в этом особом состоянии я была настолько сонастроена с Владом, что ощущала его Елену почти так же, как он сам сейчас вспоминал о ней. Впрочем, может быть, я вообще считывала ее образ из абсолютного трансперсонального пространства, в этот момент я ощущала ее образ так, как будто временами сама обретала ее форму, ее образ и состояния. Я чувствовала ее Природу и понимала, что в ней так влечет Влада. В этом смысле его идея о гареме была не так уж и безосновательна. Трудно представить себе женщину, у которой чакры были бы настолько развиты, как нижние у Елены и верхние у меня.

И вот сейчас я сама была буквально воплощением земных энергий. Меня вводило в неслыханное наслаждение каждое движение. Временами импульсы глубокого сексуального удовольствия, едва граничащего с оргазмами, прокатывались через мое тело вообще просто так, по мере неторопливого передвижения по поселку, в ответ на каждый осторожный шаг. Они вырывались непроизвольным стоном так, что более адекватному Владу все время приходилось меня одергивать.

Наконец, мы добрались до какого-то кафе и разместились на лежачих местах. Играла индийская музыка. Кушать ничего не хотелось, но вот лежать, смотреть по сторонам и слушать музыку было невообразимо приятно. Дело в том, что в таком состоянии чувственное восприятие мира очень меняется. С одной стороны, то, что принято считать твердым и очевидным, как говорится, таким, «что руками потрогать можно», становилось не таким уж и однозначным. Границы восприятия размывались, и не оставалось вообще ничего однозначного. С другой стороны, такие, казалось бы, нематериальные явления как звук или, тем более, энергетика, теперь становились очень даже ощутимыми. Звуки были такими же материальными, как столы и чашки.

Играющая музыка буквально воплощалась в явных прикосновениях к моему телу. Это было скорее глубоким чувственным массажем, чем просто приятным прослушиванием незатейливой мелодии. Чьи-то резкие голоса доносились до меня неприятными ударами, а дразнящий звук флейты доставлял самое что ни на есть чувственное, почти оргазмическое наслаждение. Звуки барабанов, казалось, мягко похлопывали меня по животу, а гитара заставляла содрогаться от перекатывающихся по спине вибрирующих волн.

Вновь оказавшись на улице, мы совершили еще несколько неторопливых кругов. Влад обратил мое внимание на то, как очевидно сейчас звучит энергетика всех явлений. Проходя мимо коровы, мы явно почувствовали спокойные, но сильные вибрации глубокого умиротворения. Пройдя немного дальше, мы ускорили шаг, поскольку в каком-то месте было очень неприятно оставаться дольше. Подходя в десятый раз к светящемуся кафе, мы вновь приостановились, поскольку что-то волшебное, мягкое и нежное так и звало войти внутрь. Внутри же этого ощущения уже не было, отчего нам не хотелось там задерживаться. Я ощущала себя полупрозрачной, почти нетелесной. Казалось, что мы какие-то Духи, которых земные люди почти не ощущают, и мы можем свободно перемещаться в пространстве куда пожелаем, пробуя его разные свойства. По мере перемещения в нем мы как бы растворялись, временно обретая в себе качества тех фрагментов среды, которые мы миновали. Городская улица теперь совсем не казалась так равномерна, как представляется обычному взору – свет фонарей, мысли прохожих, состояния коров, различные звуки – все это сплеталось между собой, качественно меняя фактуру пространства. Мы как бы проходили сквозь всё это, пропуская через себя встречающиеся явления, ощущая таким образом их свойства.

Наконец, мы добрались до нашего номера, и желание сплестись в едином любовном действе вновь захватило все мое существо. Необходимость в постоянном телесном контакте не покидала меня на протяжении всего нашего трипа. То и дело я прижималась к Владу, ласково поглаживая или обвивая его руками, а он благосклонно принимал мои проявления, поскольку они действительно были исполнены нежности и тепла. Мне было очень важно все время ощущать его присутствие. В этом состоянии для меня вообще все выражалось исключительно в телесных метафорах, поэтому мои прикосновения были своего рода формой общения, гораздо более понятной и красноречивой, чем какие-либо слова или взгляды.

Оказавшись наедине, я вновь потянулась к нему, намереваясь втянуть его в свой чувственный замысел. Однако на этот раз он резко отстранился, встал и сдержанным голосом сообщил, что ему необходимо побыть одному. Это заявление пронзило меня ошеломляющим ударом. На этот раз дело было не в звуке, а в ужасающей сути его слов. Это был удар ниже пояса. «Нет! Только не сейчас, когда я так беспомощна и настолько зависима от него». Это было самое уязвимое состояние, когда сняты все защиты и есть тотальная привязанность к своему партнеру. В любое другое время я восприняла бы это заявление гораздо проще, но вот сейчас оно поразило меня в самый центр. Не успев опомниться, я осознала себя совершенно одинокой, сидящей в пустой темной комнате, в полном онемении… Для меня это была действительно маленькая смерть. Вот она, эта боль, которую я предчувствовала с самого начала! Она заполнила все мое существо, и я буквально задыхалась от невыносимой пустоты внутри. Произошло то, чего я, на самом деле, боялась всю свою жизнь, включая месяцы внутриутробного периода, что тенью прослеживалось во всех моих действиях, домыслах и опасениях, – меня отвергли, бросили тогда, когда я более всего уязвима. Мне казалось, что меня жестоко предали, вонзили нож в самое сердце. Это и был тот самый внутренний страх, который долгие годы не позволял мне идти в по-настоящему близкие отношения.

Но ведь, если посмотреть на эту ситуацию объективно, на самом деле Влад ничего такого не делал. Он заботливо привел меня в безопасное место и попросил немного времени, чтобы побыть наедине с собой. Субъективная реальность тем и отличается, что в ней объективные вещи наделены совершенно другими смыслами. И каждый раз, погружаясь вглубь своего подсознания, мы рискуем встретиться с очень сильными, казалось бы, ничем не обоснованными, но очень значимыми для нас переживаниями.

Я просто не знала, что мне делать дальше. Мое тело неподвижно лежало на кровати и дрожало от пронизывающего холода и пустоты.

Вскоре вернувшись, Влад мягко улыбнулся и обратил мое внимание на то, что он пришел, как и обещал, через пятнадцать минут. Мы вышли на улицу и, немного пройдясь, вошли в какое-то небольшое кафе. Взяв по чашке чая, мы молча посмотрели друг на друга. Влад выглядел замечательно. Его лицо светилось каким-то озарением.

– Ты знаешь, – вдруг начал говорить он доверительным тоном, – только что я получил однозначный ответ на мучавший меня столько времени вопрос. Мне нужно быть с Леной. Я окончательно понял это.

Немая боль и обида тут же вновь коснулись моего существа. Но это уже было не так сильно. То ли оттого, что внутри больше не осталось ничего, что можно было бы еще обжечь, то ли оттого, что этот ответ я уже и так услышала тогда, когда он оставил меня одну.

Мне было ужасно некомфортно здесь, на чужбине, в этом кафе, которое уже закрывается, и служащие всячески намекают, что нам пора убираться отсюда. Я с завистью посмотрела на Влада. Казалось, ему абсолютно комфортно при любых обстоятельствах.

– Как тебе это удается, – наконец спросила я его, как авторитетного учителя, – чувствовать себя как дома, где бы ты ни находился?

– Очень важно по-настоящему любить и принимать себя. Именно это дает надежный фундамент для всего остального. В этом ответ на все твои вопросы.

Картина обретала целостность. В этот вечер мне довелось пережить свой самый глубинный страх. Он поселился во мне ещё тогда, когда мамино опасение, что ее отвергнут, грозило мне физическим уничтожением. Страх смерти стоит за всеми другими страхами, и у меня он был увязан со страхом быть отвергнутой. Но ведь причина её беспокойства лежала в недостаточной любви к самой себе. Мама боялась, что ее разлюбит и бросит мужчина, который стал ей дороже её собственной жизни. Она привязалась к нему так сильно, потому что не имела всецелой самодостаточности, когда любят не потому, что не могут жить без этого человека, а потому, что любви к себе так много, что ею хочется поделиться.

Этот трип хоть и оказался столь болезненным, он дал мне самый ценный опыт. Проблема с заниженной самооценкой, которая разворачивалась в отношениях с Владом во всей очевидности, объяснялась недостаточной любовью к себе. Именно эта причина и лежала в основе вечно уязвленного и невероятно раздутого Эго, моего Самолюбия. Это же объяснялось моей слабой первой чакрой, ведь она проявляется в тотальном принятии своей Природы, отчего и обладает животной силой, той самой, которой мне все время «почему-то» недоставало. Она перекрывалась этим базовым страхом быть отвергнутой или, если посмотреть глубже, страхом столкнуться со своей внутренней пустотой там, где должна пульсировать Любовь. Сегодня мне удалось преодолеть этот глубокий страх, столкнувшись с ним лицом к лицу и убедившись в том, что никакой смерти за ним нет. Что он лишь напоминание о том, как важно по-настоящему любить и принимать себя не за какие-то особые заслуги, а просто за то, что я есть, любуясь и принимая свою уникальную Природу, радуясь своему существованию.

К Владу у меня больше не было ни капли обиды. Я действительно была благодарна ему за то, что он помог проработать одну из моих самых глубоких психологических травм. Впрочем, это была и не его заслуга. На самом деле, мы оба были лишь инструментами в руках чего-то Высшего для того, чтобы показать кое-что очень важное для каждого из нас.

По дороге обратно в Гоа мы все спокойно обсудили. Владу стоило немалых усилий, чтобы убедить меня в том, что его заявление насчет отношений с Леной никак не является для меня руководством к действию. Он всячески давал мне понять, что будет рад, если я пробуду у него оставшиеся несколько дней. А мне уже было безразлично.

Глава 8. Party

– А почему бы не пойти сегодня на Party? – неожиданно предложил Влад, спустя несколько дней после нашего возвращения.

– Замечательная идея! – радостно поддержала я.

– Может быть, там ты поймешь, в чем кайф хорошей трансовой музыки.

«Ну, трансовой музыкой меня вряд ли покорить, – подумала я про себя. – Влад не представляет, насколько отточенный у меня вкус к музыке. Я воспитана на классике, лучшем джазе и вершинах рока, едва ли мне начнет нравиться музыка с однотипным ритмом». Но сама мысль о предстоящем вечере, обещающем множество новых впечатлений, возможность красиво одеться и умопомрачительно танцевать для Влада, так, чтобы все вокруг ему завидовали, чтобы он, наконец, увидел, как же я хороша… мне безумно хотелось всего этого!!!

Волнующее предвкушение и тихая радость от предстоящего наполняли меня, усиливаясь с каждым часом, по мере приближения назначенного времени. Во мне всё больше нарастало чувственное возбуждение. В какой-то момент оно стало настолько сильным, что вот-вот перевалило бы за грань приятного, и стало бы вновь неуправляемым и порождающим раздражение и агрессию. Я вовремя сообразила, что стоит перейти к моим любимым даосским практикам, чтобы направить эту энергию в нужное русло. Уже через несколько минут вместо нарастающего напряжения всё мое тело наполнилось равномерным вкусным наслаждением. В таком состоянии мне доставляло удовольствие совершенно всё, что я делала, и что бы со мной ни происходило, удовлетворенная улыбка не сходила с моего лица.

– У меня есть одна таблетка экстази. Я хочу, чтобы сегодня ты отведала это волшебное состояние, – предложил Влад.

– А как же ты? Я совсем не хочу оказаться в этом кайфе, если ты не будешь вместе со мной на одной волне. Да ведь хуже и не придумать! Можно ли раздобыть еще одну таблетку для тебя?

– Вот что мы сделаем: я разделю её на четыре части, ты съешь три четвертинки, – поскольку ты еще не принимала это вещество, то тебе этого будет достаточно, – а я одну – чисто, чтобы мой организм вспомнил это состояние. И догонюсь «мяу-мяу». Так будет оптимально.

Я доверилась его решению и с еще большим нетерпением стала ждать приближения вечера. По правде говоря, мне уже было настолько хорошо от успешно разогнанной по телу собственной сексуальной энергии, что мысль об экстази меня обрадовала скорее как обещание того, что этой ночью Влад будет со мной, в состоянии всепозволяющего кайфа, когда он, наконец, забывает о той девушке и становится всецело для меня. Я заметила, что у него прием этих препаратов стал определенным ритуалом, проделав который, он позволяет себе открыться для того, что происходит именно сейчас, к своим новым, несвойственным для него обычного реакциям и новому поведению. И в этой его новой реальности, как правило, появляется гораздо больше места для взаимодействия со мной. Поэтому разговоры о приеме эйфоретиков означали, что сегодня мы будем вместе.

Наконец, Влад сообщил, что до выхода осталось тридцать минут и начал готовить все необходимое. В возбужденной суматохе я начала одеваться и делать макияж. Через несколько минут мы приняли все, что подготовили на этот вечер, и теперь уже мои сборы происходили в стремительно изменяющемся состоянии. Едва собираясь с волей, трясущимися от нетерпения и подкатывающего кайфа руками, я очерчивала выразительную линию сияющих глаз. В этот вечер я решила надеть то самое платье, которое Влад подарил мне в единственный вечер его горячей влюбленности. То самое, которое я не раз собиралась с пафосом оставить после себя где-нибудь в шкафу или прямо на кровати. Сейчас мне захотелось надеть именно это фриковское платье. Оно всецело отвечало гоанской моде и, главное, сидело на моей фигуре ну просто божественно. Совершенно не свойственное мне по дизайну, из кружевной ткани, со множеством мелких рюшечек, оно поразительно точно оттеняло мое нынешнее состояние – изумительной женственности, бесстыжей игривости и сногсшибательной уверенности в своей неотразимости. Оно оказалось точно подходящим для моей вьющейся прически и яркого макияжа. Я достала свои любимые босоножки и, о чудо, они были словно созданы для моего наряда! Женственные лакированные полосы скреплялись достаточно дерзкими кольцами, что придавало им скрытый подтекст сексуального доминирования через игривую женственность. Моя любимая кожаная куртка, сочетающая в себе образы готического средневековья с элементами клубного стиля, оказалась буквально из комплекта всего перечисленного арсенала. Ошеломленная собственным нарядом, я, наконец, сообщила Владу о том, что полностью готова для Party.

Мы вышли во двор, и с каждым следующим шагом восторг и неземная радость буквально переполняли все мое существо. Всё, абсолютно всё было невероятным образом именно так, как я хотела! Всё, что делал Влад, всё, что происходило, что было на мне надето, – все это удивительными образом было именно так, как надо. Мне безумно нравилось, что мы едем на Party, что пока мы здесь, во дворе нашего дома, что вот-вот сядем на мотоцикл и рванем навстречу чему-то невероятно манящему. Меня очаровывало каждое движение Влада, и чувство необъятной благодарности и восторга вновь и вновь находило всё большим потоком. В какой-то момент чувство экстаза настолько переполнило меня, что вырывалось диким ликующим воплем. Казалось, еще чуть-чуть и меня разорвет на мелкие частицы от небывалого кайфа. Я инстинктивно прикасалась к Владу, стремясь поделиться с ним своим наслаждением.

– Боже мой! Как мне хорошо! – выкрикнула я обалденно певучим голосом и единым грациозным движением расправила все свое тело. Мне вдруг подумалось о том, насколько же это здорово, что у меня такое крепкое, гибкое и грациозное тело! Какое это счастье, что оно способно полностью поддержать мое состояние, послушно выражая малейшие импульсы. Мне было настолько хорошо, что хотелось пуститься в пляс, завопить нечто невыразимое, рассмеяться от восторга и отблагодарить этого Волшебника всем, что у меня есть…

– Что ты со мной творишь?!! – сладко промурлыкал мой голос в каких-то совершенно новых интонациях.

Мы сели на мотоцикл и отправились в наше новое, обещающее бесчисленные чудеса приключение. Волна нового наслаждения буквально окатила меня так, что тело начинало ломить от нетерпения. Мне снова захотелось поделиться с Владом своим окрыляющим состоянием. На самом деле, трудно сказать, что двигало мной больше – желание, чтобы ему было так же хорошо, как и мне, или же в этом была потребность срочно поделиться тем, что меня переполняло, подобно кормящей матери, у которой грудь начинает ужасно болеть, если ее младенец вовремя не выпьет предназначенного для него молока.

Эта метафора с молоком более всего передавала мои ощущения. Да, мне не то чтобы нравилось, а прямо-таки хотелось кормить Влада всем тем блаженством, которое во мне пробуждается благодаря нему. И не только тогда, а и в другие моменты. Он пробуждал во мне колоссальный энергетический заряд, и инстинктивно я стремилась передать ему это. Как будто бы все это изначально предназначается ему, а мне посчастливилось быть проводником этой энергии. Это восприятие, наконец, объясняло все те изотерические разговоры о том, что энергию для своих действий мужчина получает от женщины. Все так, вот только эта энергия вовсе не её, просто женское тело гораздо лучше адаптировано, чтобы принимать энергию извне, а мужское – чтобы совершать реальные действия с помощью этой энергии. Энергия приходит к мужчине через его женщину, а к ней приходят все предназначенные ей материальные блага через него. Такая вот взаимовыгодная система, которая работает лишь при условии обоюдного доверия и открытого сердца.

Именно с Владом я осознала этот закон так отчетливо. Ни с каким другим мужчиной я не была настолько наполненной, притом столь изысканной и качественной энергией. Вот что влекло меня к нему снова и снова. А он умело принимал мои дары, чем делал меня совершенно счастливой, поскольку в этом было что-то бесконечно божественно правильное.

Мы мчались на мотоцикле, и миллионы новых образов и оттенков наслаждения проносились через нас. Мои руки, словно дикие лианы, окутывали его тело, непрерывно питая его центр все новыми и новыми потоками эйфории. А Влад принимал это, раскрывая необъятное поле близости и доверия. Мой голос не уставал восторженно делиться впечатлениями, нести всякую чушь и рассказывать о самом сокровенном. Казалось, что мы уже не едем на мотоцикле, а мчимся по ветру, как в какой-то из древних сказок, на невиданном волшебном коне. Волосы развевались по ветру, и дикий смех восторженной девицы разносился по всем полям и окрестностям проезжаемых мест.

Мне безумно хотелось всегда быть с Владом и всегда иметь возможность так трепетно любить его, наслаждаться его необыкновенным пространством. Но вслед за этими мыслями перед моим внутренним взором снова появилась Елена. Увы, он выбрал все-таки её… В этом фантастическом состоянии вместо отчаяния и злости я испытала к ней чувство любви и нежности. С искренним восхищением я буквально ощутила ее образ: длинные светлые волосы, огромные голубые глаза… я даже буквально почувствовала вкус ее энергетики, особый сладостный запах этой девушки. Я ощутила её как очень легкую, сияющую красотой и чувственностью нимфетку. И вместо отторжения мне наоборот захотелось хоть ненадолго прикоснуться, приобщиться к этой блистательной красоте.

– Влад, ты знаешь, я подумала о твоей Лене и, веришь, сейчас она мне даже очень нравится… Я прямо почувствовала, какая она классная… Как было бы здорово наслаждаться тобой вместе с ней… Мне кажется, мы бы очень дополняли друг друга. Ведь мы обе очень любим тебя… Это могло бы нас объединять, а не противопоставлять друг другу.

– Мне нравится, что ты так говоришь, – отозвался Влад. – Это здорово, что ты можешь быть настолько открытой. Но боюсь, этот настрой у тебя развеется, как только закончится действие экстази, а Лена настолько ревнивая, что, пожалуй, в мире еще не создано такое вещество, которое бы сотворило с ней подобное чудо.

Только что пережитое в моем воображении действо сделало меня еще более чувственной, тело начало немного покачиваться и прогибаться от воображаемых прикосновений. Для меня это была очень необычная идея. Я никогда прежде не подходила к подобным мыслям настолько близко. В этом было что-то по-настоящему открытое, не оставляющее места для ревности, смывающее прочь какие-либо границы, делающее меня по-настоящему свободной… Я вспомнила свой опыт под грибами, когда ощущала своё полное единение со всем Миром, со всеми женщинами. Тогда я осознавала себя и всех остальных женщин как единое поле, даже, в какой-то степени, как единое женское тело. И я подумала о том, что даже если Влад достанется Лене, я все равно смогу пребывать с ним, прикасаясь к нему её руками…

Наконец, мы прибыли к месту назначения. Мне было тяжело сообразить, где мы находимся. Громкая музыка, казалось, звучала отовсюду. Множество мотоциклов и бесчисленное количество людей. Их всех объединяло что-то особое – едва уловимое таинственное предвкушение. Подойдя к огромным деревянным воротам, я увидела какое-то мифическое действо. Казалось, что здесь собрались не люди, а представители всевозможных сказок, легенд и мифов. Диковинные одежды, невероятные головные уборы или прически дополнялись странными, почти шаманскими движениями. Казалось, мы прибыли на шабаш таинственных Духов. Легкая робость сочеталась во мне с поразительной смелостью и даже желанием стать чуть ли не предводителем всей этой демонической шайки. Я решительно ступила вперед и почувствовала, что принята этим пространством.