Текст книги "Ключи от рая"

Глава 16

– Она очнулась.

Элайна открыла глаза и поморщилась: свет показался ослепительно ярким.

– Слава Богу!

Перед ее глазами появились Ангус и мать. Взволнованные, они сидели по обе стороны кровати.

– Как ты, детка? Ну и удивила же ты нас! – проговорил Ангус.

Элайна не сразу поняла, о чем он толкует, но, почувствовав обжигающую боль, вспомнила про пожар.

– Дункан… – прохрипела она и поморщилась. Горло саднило.

– С ним все в порядке. – Сдерживая слезы радости, леди Уайлдвуд ласково погладила дочь по плечу. – И с тобой теперь тоже обойдется.

– Да, – оживился Ангус. – Тебе повезло. Комната вспыхнула, как факел.

Элайна закрыла глаза.

– Никогда не видела, чтобы огонь распространялся с такой быстротой.

– Это, наверное, от виски.

– От виски? – удивилась Элайна.

– В бутылке, которая выпала из сундука Дункана и разбилась, было виски, – пояснила леди Уайлдвуд. – Ангус считает, что именно поэтому пожар распространился так быстро. Спиртное разлилось по всей комнате.

– Так оно и было…

– Эту бутылку поставили в сундук в день рождения Дункана, – объяснил Ангус. – Начало этой традиции положил мой отец. Когда у главы клана рождается наследник, приготовляют виски, наливают в бутылку и хранят его до того дня, когда он сам становится главой клана. Тогда он откупоривает ее, чтобы помянуть отца и отметить начало нового этапа в своей жизни.

Элайна уже поняла, что шотландцы, по крайней мере те, что принадлежат к клану Данбаров, пользуются любым предлогом, лишь бы выпить. Эта бутылка хранилась в сундуке Дункана с его рождения, и он наверняка придет в ярость, узнав, что она разбилась.

– Дункан очень расстроился?

– Он еще не знает. Не пришел в себя. – Заметив, что Элайна встревожилась, Ангус ободряюще потрепал ее по руке. – Не волнуйся, скоро очнется. По-моему, ему досталось меньше, чем тебе.

– О чем вы, милорд? Я ведь только ушибла голову, и то уже очнулась.

– Что верно, то верно. Ты не слишком пострадала, но выглядишь немного забавно.

Элайна озабоченно взглянула на мать и, заметив, что та бросила на лорда Ангуса гневный взгляд, забеспокоилась еще больше.

– Твои волосы, дорогая… – пробормотала леди Уайлдвуд. – Они немного… обгорели.

– Обгорели?!

– Да. А бровей и ресниц вообще не стало, – подхватил лорд Ангус, добродушно улыбаясь. Заметив, что Элайна с ужасом смотрит на него, он добавил: – Но для меня ты по-прежнему красавица, детка. И волосы твои скоро отрастут.

– Где она? – донесся из зала громкий крик.

Узнав голос мужа, Элайна ощутила облегчение и страх. Судя по крику, с Дунканом, видимо, все обошлось, но если свекор сказал правду, мужу лучше не видеть ее. Неужели и в самом деле у нее обгорели волосы, а ресниц и бровей вообще нет? На кого же она тогда похожа! Страшилище, наверное, каких поискать.

Элайна быстро натянула на себя простыню, накрывшись ею с головой, и со страхом прислушалась к шагам мужа.

У Дункана замерло сердце, когда он увидел на кровати накрытую с головой жену. Очнувшись лишь несколько минут назад, Дункан с удивлением обнаружил, что лежит в отцовской постели, голова у него раскалывается от боли, а рядом стоят Аллистер и Эбба. Заметив, что Дункан открыл глаза, кузен улыбнулся и сказал, что немедленно сообщит Ангусу о счастливом исцелении сына. Однако Дункан стал расспрашивать его о том, что произошло.

Объяснения кузена повергли его в недоумение. Дункан помнил одно: что собирался выйти из своей спальни. Все дальнейшее было окутано непроницаемым мраком. Дункан был потрясен, узнав о том, что кто-то стукнул его по голове, бросил зажженный факел на разлившееся по комнате виски, а потом запер дверь, чем обрек его, леди Уайлдвуд и Элайну на верную смерть. Но то, что Элайна мужественно боролась с огнем, велев матери подойти к окну и позвать на помощь людей, наполнило Дункана гордостью за жену. Какая же она все-таки умница! Но как только Аллистер сообщил, что пламя охватило Элайну, когда спасавшие ворвались в комнату, Дункан вскочил. Ничто не могло удержать его в постели: ни сильная головная боль, ни слабость, от которой все расплывалось перед глазами. Неверным шагом Дункан направился к своей спальне.

Увидев на кровати накрытую с головой жену, он замер. О Господи, неужели она умерла? Вообще-то ему не следовало бы горевать по этому поводу. Ведь Элайна не была ему хорошей женой: отказывала в близости и вела себя своевольно, не считаясь с его мнением. Тем не менее мысли о ней ни на минуту не оставляли Дункана. Он отчетливо помнил день, когда она приехала в замок. Помнил, с какой дерзостью заявила, что не желает спать с ним в первую брачную ночь; каким умом и добротой светилось ее лицо, когда Элайна беседовала с леди Макиннес. До сих пор Дункана преследовал нежный запах полевых цветов, окутавший его в тот момент, когда жена, прильнув к нему всем телом, трепетала от желания. До сих пор в ушах Дункана звучали ее страстные стоны и прерывистый смех… Любит ли он ее? Конечно, любит!

Проглотив комок в горле, Дункан шагнул к кровати и медленно откинул с головы Элайны простыню. Он и сам не знал, что ожидал увидеть. Наверное, обуглившееся тело. Прогорклый запах смерти… Все, кроме того, что увидел. Элайна лежала, закрыв глаза, и грудь ее вздымалась.

– Ты жива! – радостно выдохнул Дункан.

Элайна опешила от удивления. Ей и в голову не пришло, что муж думает, будто она погибла. Между тем радость Дункана сменилась растерянностью.

– Что это с тобой? Какая-то ты смешная. – Склонив голову набок, он с недоумением уставился на волосы Элайны. Обычно пушистые, блестящие, источавшие свежий аромат, сейчас они неровными обгоревшими прядями разметались по подушке. Что наделал проклятый огонь! Но в лице Элайны что-то еще было странным. И вдруг Дункан понял.

– Да ведь у тебя нет ни бровей, ни ресниц!

Снова натянув на себя простыню, Элайна услышала раздраженный возглас Ангуса:

– Какой черт тянул тебя за язык, парень? Видишь, обидел бедняжку! – Помолчав, он снова обратился к сыну: – Пошли. Нечего тебе расхаживать по замку, слаб ты еще для этого. Ложись-ка в постель, пока снова не свалился. – Отец и сын направились к двери. Ангус спросил: – Как твоя голова?

– Болит, – ответил Дункан, и Элайне отчаянно захотелось высунуться из-под простыни, но она подавила это желание.

– Не горюй. Сейчас мы вольем в тебя порцию виски, и тебе станет лучше.

Дункан хмыкнул.

Когда за мужчинами закрылась дверь, Элайна с облегчением вздохнула, сбросила с лица простыню и ощупала волосы. Взгляд ее упал на мать. Та с грустью смотрела на нее.

– Наверное, вид ужасный? – спросила Элайна. Леди Уайлдвуд кивнула:

– Увы!

Элайна приподнялась.

– А как же я буду без бровей и ресниц?

– Ничего, отрастут. Нужно благодарить Бога за то, что ты не сгорела. Платье твое вспыхнуло, как факел. Если бы Ангус не бросился к тебе и не накрыл своим телом, чтобы сбить пламя…

– Да. Нам невероятно повезло, что мы остались живы. – Устало закрыв глаза, Элайна снова откинулась на подушки. – А что со стражником?

– Ему перерезали горло. Элайна содрогнулась от ужаса.

– Хуже всего, что человек Гринвелда все еще здесь. Ангус послал людей обыскать замок, прочесать внутренний и внешний двор, но они не нашли его. Кто бы ни был этот негодяй, в сообразительности ему не откажешь, – заметила леди Уайлдвуд.

– Так, значит, вы никого не нашли? Ангус уныло кивнул:

– Мы снова обыскали замок, но не обнаружили никаких следов пребывания постороннего человека.

– Черт!

– Он сметлив, надо отдать ему должное.

– Слишком сметлив, черт бы его побрал! – бросил Дункан. – На сей раз он чуть не прикончил нас.

– Да, если бы Элайна и ее мать не позвали на помощь, я потерял бы вас всех. – Ангус содрогнулся.

– Я опять не сумел защитить ее. Но больше этого не повторится. Я не отойду от жены ни на шаг, пока мы не найдем этого ублюдка.

Ангус нахмурился:

– Но ведь мы с тобой предположили, что этот мерзавец пытается убить леди Уайлдвуд.

Дункан кивнул:

– К сожалению, моя жена постоянно путается у негодяя под ногами. Так вот. Я буду охранять Элайну, а ты оберегай мать.

– Как это?

– А вот как. Элайна – моя жена, и я отвечаю за нее. А леди Уайлдвуд – твоя гостья. Как хозяин замка, ты должен позаботиться о ее безопасности. – Дункан ухмыльнулся. – Будь начеку. Элайна не простит тебя, если с ее матерью что-то случится.

Дункан направился к лестнице.

В этот момент в зале появился Аллистер.

– Я сообщил людям, что завтра утром мы прочешем лес. Прикажете сделать что-то еще, прежде чем я лягу спать?

– Да. Пошли ко мне кого-нибудь из мужчин. Я хочу выставить охрану у двери леди Уайлдвуд, чтобы…

Ангус внезапно вспомнил сладкий запах, который он ощутил, держа леди Уайлдвуд в объятиях и убеждая ее, что Элайна вне опасности. Та лежала на кровати, вся в саже и в обгоревших лохмотьях, и Герти хлопотала над ней. Тревожась за невестку, Ангус все же отметил, что ему очень приятно держать леди Уайлдвуд в объятиях.

– Так вы хотите выставить охрану у двери комнаты леди Уайлдвуд? – спросил Аллистер.

Покачав головой, лэрд Данбар взглянул на племянника и встал.

– Нет. Я сам за ней присмотрю. Отправляйся спать. Кивнув, молодой человек пошел в свою комнату. Взяв кружку с виски, Ангус сделал несколько больших глотков, одернул подаренный ему красивый камзол и устремился к лестнице. Что он скажет леди Уайлдвуд? Пожалуй, заявит, что, как хозяин замка, чувствует ответственность за нее. Настоит на том, чтобы она отпустила служанку, и сам ляжет на место Герти. Тощий матрас, конечно, не слишком удобен, зато леди Уайлдвуд будет в безопасности. А может, она предложит ему более удобную постель?

Элайне показалось, что едва мать покинула комнату, как вошел Дункан. Глядя на мужа, она размышляла, зачем он явился.

– Твои волосы… – прошептал Дункан.

Элайна смущенно коснулась своих волос. Мама остригла их до плеч, и теперь они торчали во все стороны.

– Да, они очень короткие, – пробормотала она.

– Верно.

И тут на глаза Элайны навернулись слезы.

Заметив, что жена плачет, Дункан присел на кровать и неуверенно накрыл ее руку своей ладонью.

Сквозь пелену слез Элайна увидела большую сильную и – о чудо! – чистую руку мужа и расплакалась еще горше.

– Ты вымылся… – всхлипнула она. Дункан не понимал, почему жена плачет.

– Я, наверное, был весь в саже, с головы до ног. Вот меня и вымыли, пока я лежал без сознания.

Не успел муж договорить, как Элайна обхватила его за шею и страстно поцеловала. Потрясенный таким проявлением чувств, Дункан не шевелился, боясь спугнуть жену.

Приняв его поведение за холодность, Элайна отстранилась и разрыдалась от отчаяния. Ну почему она такая недотепа! Их совместная жизнь с Дунканом не задалась, и все по ее вине. Она совершает одну глупость за другой. Взять хотя бы то, что она постоянно требует, чтобы муж вымылся. Да чуть ли не все мужчины почти никогда не моются! Ведь Элайна жила при дворе и знала, что мужчины высшего сословия не моются месяцами и прекрасно себя при этом чувствуют.

Признаться, ей всегда было не по себе среди вонючих, самодовольных дворян. Шинейд права. Она, Элайна, была в детстве безмерно одинока. Никогда не имела подруг. Даже когда она жила при дворе, ей ни с кем не разрешали играть. Она обычно стояла в сторонке, с завистью наблюдая, как другие дети бегают, пачкают свою нарядную одежду и хохочут. Теперь Элайна взрослая, но повторяется та же история. Она завистливо смотрит, как ее муж отправляется к любовнице, которую ничуть не смущает, что от него разит, поскольку наверняка и сама не моется. Ну почему ей не удается быть такой, как другие?

– А я и не хочу, чтобы ты была такой, как другие. Элайна вспыхнула. Неужели она настолько забылась, что высказала свои мысли вслух! Всхлипнув, она подняла залитое слезами лицо и пристально взглянула на Дункана.

– Мне нравится, как от тебя пахнет, нравится, что ты привела замок в порядок и заставила повара вкуснее готовить. Мне нравятся даже твои теперешние волосы, такие короткие и вьющиеся. Я не хочу, чтобы ты изменилась. Хотя в нашей семейной жизни пока не все ладно, я добьюсь, чтобы мы стали счастливы.

Элайна решила, что спит и все это ей только снится.

– Это не сон, любовь моя, – прошептал Дункан, и Элайна поняла, что снова высказала свою мысль вслух.

Поднявшись, Дункан сбросил с плеча плед, снял рубаху и предстал перед изумленной женой во всей своей прекрасной наготе. Потом протянул руку к простыне, которую Элайна судорожно прижимала к груди.

– А если это сон, – Дункан осторожно разжал пальцы жены, – пусть он длится бесконечно.

Элайна бросила взгляд на свое обнаженное тело. На ней лишь пояс верности. Платье и сорочка сгорели, равно как и все сундуки с одеждой. Видимо, этот проклятый пояс – единственное, что у нее осталось. Потому-то после купания

Элайна снова надела его. Однако сейчас она от всей души пожалела, что он не сгорел вместе с другими вещами.

Увидев пояс, Дункан замер, но не успел опомниться, как Элайна взяла со столика связку ключей. Выбрав из нее один, странной формы, запримеченный Дунканом еще раньше, Элайна хотела открыть замок, но муж взял у нее ключи. Он сам откроет замок. Слишком долго Дункан мечтал о том, как сделает это.

Положив ключи на кровать, он притянул к себе жену.

– Разве ты не хочешь… – удивленно начала она, но тут Дункан прильнул к ее губам.

Теперь Элайна боялась пошевелиться. Но, почувствовав, как язык Дункана скользнул ей в рот, она застонала и, обхватив его за шею, прильнула к нему всем телом. Когда она прижалась к широкой груди мужа, ее соски затвердели.

Заметив это, Дункан обхватил губами упругий сосок, жаждущий его ласк.

Элайна застонала, но умолкла, услышав стоны Дункана. Выпустив изо рта сосок, Дункан пристально взглянул на жену. Притянув к себе голову мужа, Элайна приникла к его губам страстным поцелуем.

На сей раз поцелуй их был жадным и неистовым. Когда наконец губы их разомкнулись, оба тяжело дышали. Склонив голову, Дункан начал легонько покусывать сосок жены. Вскрикнув, Элайна запрокинула голову и еще теснее прижала мужа к себе. Внезапно он уложил ее на спину и покрыл поцелуями живот. Обхватив жену за бедра, Дункан ласкал губами ее кожу. У Элайны перехватило дыхание от остроты чувств.

Невыразимо долго продолжалась эта сладостная пытка, и Элайне казалось, что она не кончится никогда. Дункан сводил ее с ума. Она трепетала, дыхание с трудом вырывалось из ее груди. Ласки мужа доводили Элайну до умопомрачения. Схватив связку ключей, Дункан открыл замок пояса.

Элайна с облегчением вздохнула, а Дункан тут же примостился между ее ног и прильнул губами к нежному бутону, источнику наслаждения. Обезумев от страсти, Элайна пронзительно вскрикнула и содрогнулась в блаженном экстазе. Когда наконец все кончилось, она лежала без сил на кровати, уверенная в том, что больше никогда не сможет пошевелить ни рукой, ни ногой.

Однако Дункан доказал жене, что она заблуждается, когда вновь начал ласкать ее.

Проснувшись утром, Элайна увидела, что в окно струится солнечный свет. Она улыбнулась, вздохнула, потянулась, повернула голову набок и нахмурилась. Дункана рядом не было. Он уже покинул спальню и отправился по своим делам.

Подавив разочарование, Элайна уселась на кровати и с удивлением огляделась. Она находилась в комнате Шинейд. Сюда Элайну поместили после пожара, уничтожившего всю ее одежду. О Господи, что же она теперь будет носить?.. Но не успела Элайна предаться грусти по этому поводу, как дверь распахнулась и в комнату вошла Эбба с целой охапкой платьев в руках.

– Лорд Дункан велел мне отнести вам эти платья. – Эбба разложила одежду на кровати. – Какая прелесть, правда?

Элайна обвела взглядом новые наряды.

– Правда, – с горечью проговорила она.

– Разве вы не рады, что у вас такой заботливый муж? – удивилась служанка.

– Рада. Надеюсь, хозяйка этих нарядов добровольно отдала их?

Умная Эбба сразу все поняла.

– Думаете, муж приказал принести вам платья своей любовницы? – Она укоризненно покачала головой. – Как же вам не стыдно! Разве вы считаете его таким бесчувственным? Это платья его матери. Разве вы не видите, из какой прекрасной ткани они сшиты? Ни одна деревенская девчонка не позволит себе такой роскоши!

– Его матери? – Элайна только сейчас заметила, что, хотя платья сшиты из дорогой ткани, фасон их уже несколько устарел.

– Ну да. И это еще не все. Утром, пока вы спали, ваш муж переговорил с вашей матушкой и послал Аллистера за торговцем тканями.

– Не может быть!

– Истинная правда.

Мигом соскочив с кровати, Элайна схватила одно платье, потом другое, и на лице ее отразилось разочарование.

– Но ведь это не верхние платья, Эбба. Я не могу спуститься вниз ни в одном из них.

– Ой, чуть не забыла! – Досадуя на саму себя, Эбба бросилась к стоявшему возле двери сундуку, быстро открыла крышку и, порывшись в нем, вытащила аккуратно свернутый рулон материи. – Милорд просил меня передать, что приготовил этот рулон для вас. Это свадебный подарок, который ваш муж до сих пор не собрался вам подарить.

Эбба отвела глаза, и Элайна понимающе усмехнулась. Дункан не вручил ей этот подарок раньше только потому, что они не были по-настоящему мужем и женой. Однако минувшая ночь все расставила по своим местам. Может, теперь у них с Дунканом начнется совсем другая жизнь. Во всяком случае, Элайна решила приложить для этого все силы.

Элайна задумалась. Этой ночью все отличалось от первого раза и от второго, когда муж увез ее в лес и ласкал на лесной поляне. Но чем? Внезапно Элайна поняла: сегодняшняя ночь была наполнена невыразимой нежностью, а прежде преобладала страсть. В эту ночь Дункан вел себя так, как будто дороже Элайны у него нет никого на свете.

А что, если она ошибается? Ведь муж не сказал ничего такого, что дало бы ей основания надеяться на перемену к лучшему в их отношениях. По словам Дункана, он не хотел, чтобы Элайна изменилась. Однако муж ни словом не обмолвился о том, что изменится сам. Он даже не обещал чаще мыться.

– Почему вы не развернете подарок и не взглянете на него? – спросила Эбба.

Вздохнув, Элайна развернула рулон и удивленно вскинула брови: свадебным подарком Дункана оказался плед.

– Ваш муж объяснил мне, как помочь вам надеть его. – Эбба улыбнулась. – Он даже показал мне. Очень предусмотрительно с его стороны, верно?

Элайна встала.

– Да, очень.

Не стоит предаваться отчаянию. Пусть Дункан и не дал ей никаких обещаний, но он подарил плед. А это наверняка что-то значит. Может быть, таким образом муж хотел выразить то, что не мог сказать словами.

Было время обеда, когда Элайна спустилась вниз, одетая в подаренный мужем плед. Все уже сидели за столом, не было лишь Дункана и Аллистера. Заняв свое место рядом с матерью, Элайна с любопытством огляделась.

– Что-то ты сегодня долго спала, дорогая, – заметила леди Уайлдвуд. – Ты уже пришла в себя после случившегося?

Элайна кивнула.

– А где мой муж?

– Разговаривает с торговцем тканями.

– О чем? – удивилась Элайна.

– Собирается кое-что купить у него.

– Что именно?

– Полагаю, ткани.

Тут в комнату вошел Дункан, Элайна почувствовала его присутствие, едва он переступил порог замка. Казалось, даже воздух стал другим, и Элайна не понимала, почему другие не замечают этого.

Дункан перехватил взгляд жены и ухмыльнулся. Только в этот момент Элайна осознала, что улыбается мужу. Вспыхнув, она опустила глаза.

Однако ее смущение очень быстро прошло. Дверь замка снова хлопнула, и на пороге появился Аллистер, неся на плече какого-то раненого мужчину. И раненым был не шотландец, а англичанин.

Глава 17

Дункан мрачно смотрел на тяжелую ношу Аллистера.

– Кто… – начал было он, но кузен тотчас объяснил:

– Это посланник лорда Рольфа.

Дункан надеялся, что раненый – человек Гринвелда.

– Как его ранили?

– Его ранили в тот момент, когда он спасал мне жизнь. – Аллистер обратил взгляд на Дункана. – Когда я возвращался с торговцем тканями, мне показалось, что кто-то прячется за деревом.

– Почему ты не сказал мне об этом? Аллистер пожал плечами:

– К тому времени как я подошел к дереву, там уже никого не было, и я подумал, что ошибся.

– Но ты все же вернулся, чтобы проверить.

– Вернулся. Видишь ли, сомнения не покидали меня. И я подумал: если там и в самом деле кто-то прятался, то наверняка остались хоть какие-то следы.

– Ну и что, ты обнаружил их? – Ангус подошел к племяннику, приподнял раненому голову и взглянул ему в лицо.

– Да. Следы маленького костерка. Я хотел вернуться обратно и выслать на поиски отряд, но кто-то набросился на меня сзади, и я потерял сознание. А когда очнулся, этот парень перевязывал мне руку.

Дункан взглянул на правую руку Аллистера, перевязанную полоской материи, оторванной от пледа. Она висела на перевязи.

– Должно быть, я сломал ее, когда упал, – пояснил Аллистер.

Приблизившись к мужу, Элайна ласково улыбнулась ему. Накрыв ее руку своей, Дункан снова посмотрел на Аллистера.

– На земле лежал труп мужчины. Парень, возившийся со мной, представился как посланник лорда Рольфа. Ему поручили доставить в замок известия о Шинейд. Он проезжал мимо, когда человек Гринвелда собирался отрезать мне голову. Посланник лорда Рольфа бросился на мою защиту, завязалась драка. Он получил ранение, но человека Гринвелда ему удалось убить.

– Так, значит, когда эти двое дрались, ты лежал без сознания? – спросил Ангус.

– Да.

– И не видел, кто ударил тебя по голове?

– Нет, не видел.

– Стало быть, у тебя нет никаких доказательств, что он тот, за кого себя выдает? – осведомился Ангус.

Аллистер опешил, но тут же оживился:

– Он показал мне письмо.

– Письмо?

– Да. Он боялся перепачкать его кровью, поэтому отдал мне. Оно у меня за поясом. Я сунул его туда, помогая этому парню сесть на лошадь.

– А где его лошадь? – спросил Дункан.

– Я привез на ней убитого.

– Ничего нет, – разочарованно сообщил Ангус, пошарив у племянника за поясом. – Наверное, ты обронил письмо, возвращаясь в замок. А где лошадь убитого?

– Не знаю. – Аллистер взглянул на раненого. – Может, он знает.

– Так ты же сказал, что привез и второго?

– Да. Он во дворе, привязан к лошади.

Ангус подал знак одному из своих людей, и тот выбежал во двор.

– Не надо ли обработать его рану? – предложила Элайна, взглянув на посланца лорда Рольфа. Ангус и Дункан с недоумением уставились на нее.

Аллистер пришел в замешательство.

– Обработать рану англичанина? Элайна нахмурилась:

– Но ведь он ранен!

– Он англичанин.

– Какое это имеет значение?

– Шотландцы не лечат раны англичан, жена, – отрезал Дункан, – они их наносят!

Элайна отстранилась от мужа.

– Что ж, в таком случае твоя жена-англичанка займется раной этого англичанина!

– Нет! – бросил Дункан, схватив Элайну за руку. – Ты не англичанка.

– Англичанка! – Элайна выдернула руку.

– Нет, не англичанка! Ты моя жена. И носишь плед. Ты теперь шотландка.

Тут заговорила леди Уайлдвуд:

– Я англичанка, не замужем за шотландцем и не ношу плед. Значит, я и позабочусь о раненом. Положите его на стол.

И она решительно двинулась к столу, не сомневаясь в том, что Аллистер выполнит ее приказание. Тот так и поступил, но только после того, как Ангус кивнул.

С укором взглянув на мужа, Элайна последовала за матерью.

Дункан вопросительно посмотрел на отца.

– Что я такого сделал? Ангус покачал головой:

– Если бы ты вел себя дипломатичнее, твоей жене это больше понравилось бы. – Заметив, что Дункан непонимающе уставился на него, Ангус пожал плечами. – Вот уж чему никогда не учил тебя, так это дипломатии. Но не горюй. С годами приобретешь кое-какой навык в это деле. А может, и не приобретешь. Это не так важно, хотя женщинам, судя по всему, нравятся дипломатичные мужчины.

Элайна перехватила раздраженный взгляд, который мать бросила на Ангуса, однако не придала этому особого значения, поскольку в этот момент в замок вернулся шотландец с убитым на плечах. Подойдя к хозяину, он небрежно бросил тело ему под ноги.

Голова убитого громко стукнулась об пол, и Элайна вздрогнула. Оставив мать и Герти хлопотать над раненым, она подошла к мертвецу и заглянула ему в лицо. Ужасное зрелище! Лицо убитого было белым как простыня. Камзол был залит кровью. В животе и на груди зияли две огромные раны.

– Это он напал на тебя в нашей спальне? – спросил Дункан.

– Было темно. Я видела лишь силуэт. И все-таки… – Бросив еще один взгляд на убитого, Элайна нахмурилась. – И все-таки лицо его мне знакомо.

– Немудрено, – вставил Ангус. – Тебя ведь держали в замке Гринвелда?

– Да.

– Должно быть, там ты его и видела, – предположил Ангус и обратился к Аллистеру: – Ну что, заметил еще кого-нибудь?

Аллистер покачал головой, и в этот момент леди Уайлдвуд, обернувшись, сообщила, что раненый пришел в себя. Элайна, Дункан и Ангус подошли к столу. Раненый пытался сесть, несмотря на усилия Герти воспрепятствовать этому.

– Оставь его в покое, женщина, – сказал Ангус. – Я хочу поговорить с ним.

Служанка леди Уайлдвуд отступила, бормоча, что швы, которые она только что наложила, наверняка разойдутся.

Раненый сел и озабоченно оглядел собравшихся. Успокоился он лишь тогда, когда к столу подошел Аллистер и встал рядом с Ангусом.

– По словам моего племянника, ты спас ему жизнь. Раненый кивнул.

– Как это произошло?

– Направляясь в замок, я услышал крик. Когда я подъехал, твой племянник лежал на земле без чувств, а какой-то человек стоял над ним, явно намереваясь отрезать ему голову.

– Шотландец?

– Англичанин.

– И ты вступил с ним в драку?

– Да.

– Он умер медленной смертью, – заметил Ангус, и раненый снова кивнул.

– Однако он успел сообщить мне, что послан из Гринвелда убить леди Уайлдвуд.

Взглянув на мать, Элайна заметила, что та побледнела.

– А он не сказал, отправил ли Гринвелд в Данбар еще каких-то своих людей?

– Нет. Сказал лишь, что Гринвелд рассчитывал захватить леди Уайлдвуд по пути к королю, но случайно подслушал, что она сбежала в Шотландию. И он послал своего человека проверить, так ли это. Если этот слух подтвердится, Гринвелд велел ему найти ее и убить.

– Гм… – Ангус внимательно посмотрел на раненого. – Как тебя зовут?

– Хью. Лорд Рольф послал меня к вам с письмом.

– С каким?

На лице раненого отразилось замешательство.

– Я отдал его вашему человеку. Разве он не…

– Я хочу от тебя узнать его содержание, – перебил его Ангус. – Оно тебе известно, верно?

Раненый кивнул:

– Да. Мы приехали в монастырь Сент-Симмиан, но леди Шинейд там не оказалось. Она и ее спутница так там и не появились. Их захватили в плен ваши враги, Колкюхоунсы. Шервелл и лорд Рольф отправились за ними в погоню и просят вас выслать людей, чтобы помочь им вызволить вашу дочь из плена. Похоже, старик Колкюхоунс собирается обесчестить Шинейд, а потом, когда она родит от него ребенка, убить младенца у нее на глазах.

Элайна ахнула и с ужасом взглянула на Дункана. Тот бросился к двери, на бегу отдавая приказания. Лицо его окаменело.

– Подожди меня! – крикнул Аллистер, кинувшись за ним, однако Дункан остановил его:

– Нет, ты останешься здесь!

– Как же, останусь, жди!

– Ты ранен, и пользы от тебя никакой. Останься. Аллистер хотел возразить, но Ангус схватил его за плечо.

– Дункан прав. Ты останешься.

Аллистер выбежал из замка. Вздохнув, Ангус кивнул Дункану:

– Пошли.

Дункан бросил на него хмурый взгляд.

– Нет, отец. Ты тоже останешься.

– Но она моя дочь!

– И моя сестра. Кто-то должен остаться, чтобы присматривать за замком.

– Аллистер может…

– Ты ведь сам неоднократно говорил мне, что кто-то – я или ты – всегда должен оставаться в замке.

– Но сейчас особый случай. Мы оба нужны Шинейд. Кроме того, ничто уже не угрожает ни Элайне, ни другим жителям замка. Тот, кто пытался убить твою жену, мертв.

– А если этот ублюдок перед смертью солгал? Вдруг кого-то еще заслали в замок? Тогда защищать женщин придется лишь старикам и раненому.

Ангус взглянул на взволнованных Элайну и леди Уайлдвуд и нехотя кивнул:

– Иди. И привези ее в замок целой и невредимой. Дункан вышел из замка. Все мужчины последовали за ним. Элайна бросилась вслед за мужем. Она не могла отпустить его, не попрощавшись. «Глупо, – подумала она, – ведь Дункан здоровый, крепкий мужчина». И вдруг ее как громом поразило: отец тоже был здоровым и крепким, однако так и не вернулся из последнего похода, а ей не удалось попрощаться с ним.

Дункан был уже возле конюшни, когда Элайна выбежала во двор и, подхватив плед, устремилась за мужем.

Дункан, держа под уздцы лошадь, услышал, что кто-то окликнул его. Элайна! Он быстро направился к ней, намереваясь сказать, что ему некогда, но, увидев, как она встревожена, смягчился. Не стоит отталкивать ее.

– В чем дело, жена? – Дункан едва скрывал нетерпение. Сейчас он думал только о Шинейд и о том, как вызволить ее из плена.

Элайна с трудом перевела дух.

– Я… я… – Бросившись к мужу, она уткнулась лицом ему в грудь и крепко обняла его.

Дункан был поражен ее порывом. Заметив ухмылявшегося Рэбби, конюха, Дункан приказал ему выйти из конюшни. Как только за конюхом захлопнулась дверь, Дункан ласково погладил жену по спине.

– Что с тобой? – пробормотал он. – Что случилось? Только сейчас Элайна поняла, что некстати дала волю чувствам. Покачав головой, она еще раз прижалась к мужу и отстранилась.

– Ничего. – Элайна потупилась. – Я просто хотела проводить тебя. Пожелать счастливого пути, удачи и…

Дункан приподнял подбородок жены, и взгляды их встретились.

– Значит, моей благонравной женушке небезразличен ее вонючий муж?

Вспыхнув, Элайна покачала головой:

– Ну что вы, милорд. Вовсе вы не вонючий. Может, я и чувствовала бы себя иначе, если бы…

Дункан закрыл ей рот страстным поцелуем. Когда он наконец отпустил Элайну, голова у нее шла кругом. Уткнувшись лицом мужу в грудь, она прошептала:

– Я люблю тебя.

Дункан замер, и только тогда Элайна осознала смысл своих слов. Боже правый! Что это на нее нашло? Вырвавшись из объятий Дункана, она вихрем вылетела из конюшни. Ей было стыдно смотреть мужу в глаза. Элайна слышала, что он кричит ей вслед, но не остановилась. Дункан догнал жену, ухватил за плед, повернул к себе и поцеловал.

Он поцеловал ее на глазах всего честного народа с такой страстью, что у Элайны подкосились ноги. Окинув жену удовлетворенным взглядом, Дункан повернул ее лицом к замку и прошептал:

– Мы обсудим это позже, когда я вернусь. А теперь ступай домой.

Он легонько стукнул Элайну по попке, и она пошла к замку, ощущая на себе задорные взгляды мужчин, собиравшихся в поход. Все они стали свидетелями нежной сцены прощания.

Охваченная дрожью и крайне смущенная, Элайна гордо вскинула голову.

Элайна наблюдала, как Джанна пропалывает огород. Работу эту женщина выполняла машинально. Подкапывала сорняк под корень, выдергивала из земли и отбрасывала в сторону. Ее отсутствующий взгляд был устремлен вдаль. Видимо, Джанна, как почти все женщины в замке, не могла сосредоточиться на работе. Беспокойство снедало ее, и виной тому было отсутствие мужчин. Прошел уже день с тех пор, как Дункан и его подданные, включая и Шона, мужа Джанны, отправились вызволять Шинейд из плена.