Текст книги "Ключи от рая"

Глава 12

– Миледи!

– М-м-м…

Открыв глаза, Элайна повернула голову в сторону двери, но за крупным телом мужа ничего не увидела. Вспомнив все, что между ними произошло, она улыбнулась, приподнялась на локте и взглянула на застывшую в дверях женщину. Служанка раскрыла рот от изумления при виде царившего в комнате беспорядка и лежавших нагими на кровати Элайны и Дункана. Только сейчас Элайна заметила, что пол залит водой, а одежда разбросана по всей комнате. Такого хаоса она еще не видела.

Смахнув с лица волосы, Элайна улыбнулась.

– В чем дело, Эбба?

– Что? Ах да… Ваша матушка подъезжает к замку, миледи.

– Мама?!

Вскочив с постели, Элайна бросилась к сундукам с одеждой. Поскользнувшись в луже, она упала, стукнулась коленом об угол деревянного сундука и, откинув крышку, схватила нижнюю сорочку. Внезапно она обернулась к Эббе.

– А ты не ошибаешься?

– Ну что вы, миледи. Несколько минут назад в замок прискакал Малыш Джонни и сообщил нам эту новость. Он ждет вас. Хочет, чтобы вы вместе с ним выехали навстречу миледи.

– Малыш Джонни, – прошептала Элайна, надевая сорочку, и отчетливо вспомнила сына маминой служанки. – А почему ее нужно встречать?

Эбба пожала плечами:

– Лэрд Ангус отправил меня за вами, как только Малыш Джонни известил его, что ваша матушка приезжает. Больше я ничего не слышала.

– Скажи его светлости, что я оденусь и тотчас же спущусь.

Кивнув, Эбба попятилась из комнаты, а Элайна начала лихорадочно рыться в сундуке в поисках чулок. Отыскав пару зеленого цвета, она подбежала к кровати, присела и стала натягивать их, как вдруг услышала, что Дункан приподнялся. Решив, что он проснулся от привидевшегося кошмара, Элайна продолжила свое занятие. Однако, когда муж обхватил ее за плечи, привлек к себе и упал навзничь, увлекая за собой, она догадалась, что его разбудило появление Эббы. Взвизгнув, Элайна хотела ухватиться за прикроватный столик, но не успела. Повалив жену на спину, Дункан склонился над ней и поцеловал с такой страстью, что у Элайны голова пошла кругом.

– Дункан! – укоризненно воскликнула она, когда он оторвался от ее рта, но уже в следующую секунду прерывисто застонала: проникнув под вырез платья, муж припал губами к ее соску. У Элайны перехватило дыхание. Она хотела оттолкнуть голову мужа, но в этот момент рука Дункана забралась ей под юбку, и Элайна, закрыв глаза, отдалась сладостному чувству.

– О Господи!.. – простонала она, когда тело ее отозвалось на восхитительные ласки мужа. Но тут Элайна вспомнила про мать. – Нет, подожди! Мама подъезжает к замку! Она уже близко! Я должна…

– Не беспокойся, – пробормотал Дункан, оторвавшись от ее груди и пристраиваясь у Элайны между ног. – Мы сделаем все быстренько, а потом ты спустишься вниз и встретишь свою матушку.

– Быстренько? – удивилась Элайна. Приподнявшись, Дункан вошел в нее.

– Тебе не больно? – озабоченно спросил он. Вспыхнув от смущения, Элайна покачала головой.

– Совсем?

– Совсем, но… – Элайна ахнула, когда Дункан, забросив ее ноги себе на плечи, еще глубже вонзился в нее.

– Хорошо… – простонал он, ритмично двигаясь. – Какая же ты тугая, черт подери!

– А это плохо?

– Ну что ты! Хорошо. Чертовски хорошо! И я слишком долго этого ждал. Обхвати меня ногами за голову.

– За голову?

– Да. – Лицо Дункана было искажено от страсти. Элайна повиновалась. Придерживая жену одной рукой за бедра, другой Дункан снова начал ласкать ее.

– Вот так, детка, – бормотал он, когда Элайна, извиваясь всем телом, прильнула к нему еще теснее. – Вот так… Так… О черт!

И он содрогнулся в экстазе, застигшем его врасплох. Но Элайна ничего не слышала. Немыслимое наслаждение охватило ее. Она все еще не пришла в себя, когда Дункан осторожно снял ее ноги со своих плеч и рухнул на жену сверху.

– Прости, Элайна, что слишком быстро, – простонал он, обретя дар речи.

– Ну что ты, – возразила Элайна. – Мне понравилось. Мы должны испробовать этот быстрый способ еще раз.

Услышав стук в дверь, они вздрогнули. Дункан обреченно вздохнул.

– Кто там?

Дверь открылась, и на пороге появился Ангус. Он смутился, однако, поняв, что его подозрения подтвердились, разгневался.

– Черт бы тебя побрал, Дункан! Да ты в гроб загонишь бедняжку, если будешь продолжать в том же духе! Неужели тебе ночи мало?

Дункан ухмыльнулся.

– Ты же сам сказал, что через девять месяцев хочешь получить внука или внучку.

– Да ты уже наверняка сделал ей ребенка! – заорал Ангус. – И если теперь не оставишь малышку в покое, у нее не хватит сил его родить!

Вспыхнув, Элайна оттолкнула мужа, соскочила с постели и оправила платье.

– Вот только надену чулок, милорд, и тотчас же приду, – прошептала она.

Ангус взглянул на невестку, и выражение его лица смягчилось.

– Не спеши, детка. Несколько минут ничего не решат, а тебе нужно собраться с силами после того, что учинил с тобой твой безмозглый муженек. – Он перевел глаза на сына и нахмурился. – А ну-ка вылезай из постели! Да пошевеливайся! Ты понадобишься своей жене.

Элайна с беспокойством взглянула на свекра, а Дункан лишь помрачнел. Весть о приезде тещи не застала его врасплох. В Шотландии слухи распространяются быстро, и они с отцом уже знали, что леди Уайлдвуд в сопровождении двух слуг направляется в Данбар. Однако до этого момента Дункан считал, что теща жива и здорова. Последние слова отца заставили его усомниться в этом.

– Почему Дункан мне понадобится? – взволнованно спросила Элайна. – Мама заболела?

Ангус вздохнул.

– Ее слуга, Малыш Джонни, говорит, что она немного прихворнула.

– А что с ней?

– Видимо, твой отчим выместил на ней гнев.

Элайна кинулась к двери, но, не добежав до нее, устремилась к сундукам. Выбросив содержимое одного из них на пол, она схватила мешочек с травами и выбежала из комнаты.

Глядя вслед жене, Дункан вздохнул.

– И откуда в ней столько энергии?

– Явно не оттого, что ты холишь и лелеешь ее, – съязвил Ангус. – Ты долго будешь еще валяться?

– О, миледи, как я рад вас видеть! – Широкое обветренное лицо Малыша Джонни выразило явное облегчение. Джонни, высокого, сильного мужчину, который на добрых десять лет был старше Элайны, только в шутку называли Малышом. Прозвище это прилипло к Джонни еще в детстве. – Теперь все будет хорошо.

Он держался так неуверенно, что тревога Элайны усилилась.

– Как мама, Малыш Джонни? Неужели он посмел отхлестать ее кнутом?

– Нет, миледи. Хотя лучше бы отхлестал, чем то, что он с сделал с миледи.

Элайна испуганно ахнула, а Малыш Джонни, печально качая головой, продолжал:

– Мама говорит, у миледи сломаны ребра и, может быть, нога. Она очень слаба. Ее бьет лихорадка. Мама боится, что верхом миледи не доедет. Как только леди Узйлдвуд узнала, что мы добрались до владений Данбаров, она соскользнула с лошади на землю, да так и лежит. Нужна повозка, чтобы довезти ее.

У Элайны подкосились ноги, но подошедший Дункан поддержал жену.

– Ты приказал подать повозку? – спросил он Ангуса.

– Да. – Ангус обхватил невестку за талию, пока Дункан надевал на ногу жены второй чулок.

Кивнув, Дункан выпрямился и повел Элайну к двери, озабоченно поглядывая на ее бледное лицо.

Ангус приказал подать не только повозку. На дворе их дожидались двадцать всадников и три лошади. В повозке сидела Эбба. На коленях у нее лежал мешочек с травами.

Дункан вскочил в седло, подхватил Элайну, усадил ее перед собой и, не дожидаясь Ангуса и Малыша Джонни, выехал со двора. За воротами Малыш Джонни возглавил процессию.

Джонни не преувеличивал, сказав, что леди Уайлдвуд соскользнула с лошади, доскакав до владений Данбаров. Через час всадники добрались до большой поляны.

Не успел Дункан остановить лошадь, как Элайна соскочила с нее и помчалась туда, где лежала леди Уайлдвуд, а рядом сидела изможденная старая женщина – как предположил Дункан, ее служанка.

Отчаянный крик Элайны дал ему понять, что его теща в ужасном состоянии. Дункан подошел к жене и, взглянув на лежавшую на земле женщину, побледнел.

То, что леди Уайлдвуд слаба и в лихорадке, они уже знали. Но того, что Гринвелд сделал с ее лицом, ни Элайна, ни Дункан не предполагали. Они оторопели. Гринвелду показалось мало поизмываться над телом несчастной, он изуродовал и ее лицо. Губы леди Уайлдвуд были разбиты, нос распух и, очевидно, сломан, под глазами темнели огромные синяки. Дункану стало не по себе при мысли о том, как выглядела его теща, отправляясь в долгий путь.

– Мерзавец, – прошептал Ангус, приблизившись к сыну.

– Мамочка… – Элайна хотела погладить лицо матери, но поспешно отдернула руку, опасаясь причинить боль.

Услышав голос дочери, леди Уайлдвуд пошевелилась и попыталась открыть глаза, но это ей не удалось. Из груди ее вместо слов вырвался лишь хрип.

– Ш-ш-ш… – Элайна взяла мать за руку. – Это я, мамочка. Я здесь, с тобой. Мы отвезем тебя в Данбар. Там ты будешь в безопасности. – Она взглянула на старую служанку. Герти, наделенная мудростью и способностью исцелять, прислуживала еще бабушке Элайны. Если кто-то и мог поставить леди Уайлдвуд на ноги, то только эта женщина. Видя, что Элайна вопросительно смотрит на нее, старуха ласково потрепала свою питомицу по плечу.

– Я дала ей обезболивающее снадобье. Теперь она должна отдохнуть.

Кивнув, Элайна увидела, что на поляну въехала повозка.

Малыш Джонни бросился к своей госпоже и хотел подхватить ее на руки, но Дункан остановил его. Подойдя к леди Уайлдвуд, он осторожно приподнял избитую женщину. Леди Уайлдвуд застонала от боли.

Эбба расстелила на дне повозки мягкое одеяло и положила подушку. Получилась вполне сносная постель, на которую Дункан и опустил леди Уайлдвуд. Элайна хотела забраться в повозку, чтобы ехать рядом с матерью, но Дункан дал ей понять, что с леди Уайлдвуд поедет Герти. Элайна уступила место старой служанке.

Сев на лошадь мужа и подождав, когда он вскочит в седло, Элайна ласково сжала ему руку.

Езда до замка заняла два часа, поскольку повозка двигалась с черепашьей скоростью. Леди Уайлдвуд старались не причинять лишнего беспокойства. Когда они приехали, Дункан снова осторожно поднял тещу на руки и отнес наверх, в их с Элайной спальню. Дождавшись, когда служанки сменят простыни, Дункан бережно уложил леди Уайлдвуд на постель, после чего женщины быстро выставили его из комнаты и взялись за работу.

– Пора тебе, видимо, пристраивать новые комнаты, о чем ты так давно мечтал, – проговорил Ангус, спускаясь с сыном в большой зал.

Дункан удивленно взглянул на отца.

– Я думал заняться этим, после того как закончу работу по укреплению внешней стены. А почему ты об этом заговорил?

– По-моему, Элайна пожелает, чтобы леди Уайлдвуд оставалась в ее комнате до тех пор, пока не поправится. А сама она, чтобы не оставлять мать, будет спать на полу.

Дункан удивился. А ведь отец прав. Леди Уайлдвуд и в самом деле проведет в его комнате довольно продолжительное время. Придется ему устроиться на полу в большом зале. Это не слишком беспокоило Дункана. Тревожило его то, что Элайна будет при матери. Впрочем, даже если бы она и согласилась оставить мать и перейти к нему в большой зал, никакой радости это ему не принесло бы. В замке только три спальни, поэтому слуги тоже расположились бы на полу в большом зале. В такой ситуации нечего и надеяться, что Элайна станет заниматься с ним любовью. Боже правый! Только-только он успел сделать Элайну своей, как она вновь от него ускользает. Уму непостижимо!

– Хм… – Ангус добродушно похлопал сына по спине. – Похоже, сам Господь заботится о том, чтобы малышка Элайна наконец-то получила отдых, в котором так нуждается.

– Я построю комнату, – заявил Дункан. – Завтра же.

– Лучше уж строй две, а то и три, мой мальчик, – отозвался Ангус, явно довольный собой.

– Зачем так много?

– А ты прикинь. Сдается мне, скоро вернутся лорд Рольф с епископом и привезут этого ублюдка Шервелла. Не позволим же мы епископу спать на полу. В прошлый раз я уступил ему свою кровать, потому что у тебя была первая брачная ночь. Но на сей раз не стану этого делать… И потом, нужно подумать о детях.

– О детях?

– Ну да. При твоей прыти у вас с Элайной очень скоро появится ребенок, а то и два. Помню, у нас с твоей мамой была только одна комната и, появившись на свет, ты нам изрядно мешал. Твоя мама не желала спать со мной, боясь разбудить тебя. Так что лучше подготовиться к таким вещам. Построй две комнаты, мой мальчик. Поверь мне, ты потом не пожалеешь.

Элайну разбудили стук и крики. Накануне она долго не могла заснуть, только под утро забылась тяжелым сном и вот теперь, открыв глаза, тотчас же зажмурилась от яркого света и нахмурилась. Что за шум в замке?

Уже наступил день, однако Элайну это ничуть не удивило. Солнце окрасило комнату в серовато-оранжевые тона, когда она, уступив Эббе и Герти, покинула свой пост у маминой постели, чтобы немного отдохнуть на маленьком, тощем тюфяке в углу комнаты. Элайна согласилась на это только потому, что дважды задремала, сидя на краешке кровати. Она опасалась снова задремать и упасть на маму.

Из зала донеслась злобная брань, и Элайна снова открыла глаза. Однако они почему-то опять закрылись. От яркого света нестерпимо разболелась голова. Поморщившись, Элайна бросила взгляд в сторону кровати. Герти дремала в кресле. Эббы не было.

Элайна посмотрела на мать. Та спокойно спала. Похоже, шум ничуть не мешал ей. Элайна встревожилась. Почему мама не просыпается от такого грохота? Что-то здесь не так.

Из зала снова донеслись ругательства, и Элайна перевела взгляд на дверь. Да как они смеют так стучать возле комнаты, где лежит больной человек! Отбросив одеяло, Элайна поднялась на ноги. Поясницу заломило, она поморщилась от боли, выждала пару секунд, потом потянулась и направилась к двери, кипя от гнева. Сейчас она задаст этим негодяям жару!

Однако при виде того, что творится в зале, все бранные слова вылетели у Элайны из головы, и она остановилась в изумлении. В зале яблоку было негде упасть. Похоже, все мужчины, которые трудились над укреплением стены и расширением рва, теперь перекочевали сюда и усердно трудились.

Посмотрев на них, Элайна заметила в дальнем конце зала мужа и решительно направилась к нему.

Дункан убирал очередной столбик, поддерживающий перила на втором этаже, когда кто-то хлопнул его по плечу. Оставив свое занятие, он обернулся и увидел жену.

– Что здесь происходит? – осведомилась она.

– Я хочу расширить верхний этаж.

– Вот оно что.

– Ну да. Скоро у нас пойдут дети, и две-три комнаты нам не помешают.

– Две-три комнаты?

– Твоей маме тоже понадобится комната, чтобы она могла жить у нас, сколько пожелает. Чем больше комнат для гостей, тем лучше.

– Значит, ты решил построить комнату для моей мамы? – Элайну порадовала предусмотрительность мужа, однако через секунду она нахмурилась. – Значит, ты не забыл, что за этой дверью лежит моя бедная мама, так нуждающаяся в отдыхе? Тогда почему, скажи на милость, ты и твои люди подняли такой дьявольский шум!

В зале воцарилась мертвая тишина. Удивленные взгляды рабочих устремились на Дункана и Элайну. Однако Дункану это было безразлично. Он, не отрываясь, смотрел на жену. Глаза ее гневно сверкали, щеки раскраснелись, грудь вздымалась. Боже правый! Да ведь только вчера днем Элайна была охвачена такой же страстью, но не от гнева, а от желания. А потом, удовлетворенная, она лежала, тесно прижавшись к нему и мечтательно глядя вдаль, такая теплая, нежная… Ощутив напряжение в чреслах, Дункан схватил жену за руку и увлек в конец зала.

– Что ты делаешь?! – Элайна попыталась вырвать руку.

– Ты слишком расстроена, жена моя. Так что придется отвезти тебя туда, где мы могли бы поговорить наедине. Иначе твои крики потревожат твою бедную больную маму. За работу! – приказал Дункан мужчинам, направляясь к лестнице.

– Мои крики?! – вспылила Элайна, с яростью глядя на него. В этот момент работа закипела вновь, и у нее от грохота заложило уши. Вырвав наконец руку, Элайна гневно взглянула на мужа. – Ты что, не понял, почему я вышла в зал? Весь этот дьявольский шум наверняка разбудит маму. Она должна отдохнуть, Дункан. Я…

– Ты права. Она должна отдохнуть. И отдохнет. Работайте как можно тише, – сказал он своим людям. – И, снова схватив Элайну за руку, потащил ее за собой.

– Дункан, может, ты все-таки велишь своим людям не громыхать так, пока мама отдыхает. Она проснется и…

– Не проснется, миледи, – донесся снизу голос Эббы. Элайна и Дункан взглянули вниз, где возле лестницы стояла служанка. – Герти дала леди Уайлдвуд специальную микстуру, чтобы она поспала. Теперь ее не разбудишь.

– Вот видишь! – Дункан улыбнулся. – Пойдем. Нам нужно кое-что обсудить. – И, чтобы Элайна не вырвалась, подхватил ее на руки и начал спускаться вниз.

Элайна вцепилась в плечи мужа. Выйдя из замка со своей ношей, Дункан устремился к конюшне. Только тут Элайна наконец-то опомнилась.

– Дункан!

– Что, милая?

– Что ты делаешь?

– Хочу отвезти тебя туда, где мы с тобой могли бы поговорить без помех. Вот черт! – Дункан вдруг бросился бежать, не выпуская жену из объятий.

Элайна обернулась, желая посмотреть, что так встревожило мужа, но ничего не заметила. Лишь лэрд Ангус следовал за ними. Вскоре Дункан уже ворвался в конюшню.

– Что… – начала было Элайна и осеклась.

– Лошадь! – крикнул Дункан конюху, и в тот же миг лошадь уже стояла перед ними.

Дункан вихрем взлетел в седло, усадил Элайну перед собой, пришпорил лошадь и выехал из конюшни, едва не сбив с ног отца.

– Дункан! – крикнул тот.

Элайна заметила искаженное гневом лицо свекра, но в следующую секунду он уже скрылся из виду. Лошадь галопом промчалась по двору замка к воротам. Элайна сидела ни жива ни мертва, вцепившись в мужа мертвой хваткой. О Господи, только бы не упасть!

– Наверное, он рассердился на тебя, – проговорила она, когда они въехали в лес и лошадь перешла на рысь.

– Кто? Отец?

– Да.

– Гм… Скорее всего так оно и есть.

– Куда мы едем? – спросила Элайна.

– На одну полянку, где никто не услышит твоих криков.

– В этом нет никакой необходимости. Я уже не кричу.

– Верно, – ухмыльнулся Дункан и, когда Элайна повернулась к нему лицом и с недоумением взглянула на него, чмокнул ее в кончик носа. – Придется мне в первую очередь позаботиться об этом.

– О чем?

– О том, чтобы заставить тебя кричать, – усмехнулся Дункан.

Глава 13

Отъехав от замка на довольно значительное расстояние и, добравшись наконец до поляны, Дункан натянул поводья, и лошадь остановилась. Несмотря на бешеную скачку, Элайна продремала всю дорогу и проснулась, лишь когда они выехали из леса и Дункан спешился. Зевая, Элайна огляделась. Красота вокруг была изумительная. Внезапно она почувствовала на своей талии руки мужа. Осторожно сняв Элайну с лошади, он поставил ее на землю. И тотчас же прильнул к ее губам.

Сонливость Элайны как рукой сняло. Она с жаром ответила на поцелуй и разочарованно застонала, когда муж оторвался от ее губ.

– Отец злится на меня потому, что знает, зачем я тебя сюда повез.

Элайна медленно открыла глаза и в замешательстве взглянула на мужа.

– А зачем ты меня сюда повез?

– Чтобы заставить тебя кричать. От наслаждения. Только когда руки мужа накрыли ее грудь, до Элайны дошло, чего Дункан хочет от нее.

– Я мечтаю еще раз насладиться страстью своей женушки, – прошептал он, слегка сжимая упругую грудь и проводя большими пальцами по набухшим соскам.

– Здесь, милорд? Прямо здесь, на природе?

– Да, здесь, – подтвердил Дункан.

– Но вдруг кто-то пройдет мимо и…

– Пусть проходит. – Дункан вновь приник к губам Элайны. Вдоволь насладившись ими, он прошелся поцелуями по щеке жены, – Ничто на этой созданной Богом земле не помешает мне… – Рука Дункана скользнула вниз, и Элайна вспыхнула от смущения.

Толстого кожаного пояса с металлическим замком на жене, к счастью, не оказалось. Дункан с облегчением вздохнул.

– Или почти ничто.

Элайна не успела ответить. Губы Дункана вновь прижались к ее губам. У нее голова пошла кругом от сладостного поцелуя. Когда губы мужа наконец-то оторвались от ее губ и туман в голове Элайны немного рассеялся, оказалось, что Дункан каким-то непостижимым образом переместил ее с середины поляны к самому краю. Элайна с удивлением обнаружила, что стоит, прижавшись спиной к дереву, и его шершавый ствол впивается ей в спину. Но, что еще удивительнее, ей почему-то было холодно.

Глянув вниз, пока муж покрывал поцелуями ее шею и грудь, Элайна так и ахнула. О Господи! Да ее платье разорвано до самого живота, а обнаженная грудь покрылась мурашками. Мало того, левая нога – кстати сказать, тоже голая, – поднята вверх и обхватила Дункана за талию, а чтобы она не опустилась, муж придерживает ее.

Однако вместо стыдливого возгласа из груди Элайны вырвался блаженный стон: губы Дункана сомкнулись вокруг затвердевшего от холода соска.

Содрогнувшись от удовольствия, Элайна обхватила голову мужа обеими руками и судорожно сглотнула: открывшееся ей зрелище оказалось поистине возбуждающим. Почувствовав, как свободная рука Дункана скользнула между их тел, Элайна протяжно застонала. Запрокинув голову, она вцепилась мужу в волосы. Отыскав сокровенный бутон, Дункан начал ласкать его с невыразимой нежностью.

– Дункан… – умоляюще простонала Элайна, когда наслаждение захлестнуло ее.

Дункан поднял вторую ногу Элайны и, отодвинув в сторону плед, с силой вошел в нее.

Элайна вздрогнула всем телом, а Дункан, прильнув к губам жены поцелуем, продолжал любить ее, придерживая за ягодицы.

Элайна чувствовала, как шершавый ствол дерева царапает ей спину, как мягкая ткань рубахи мужа касается одной ее обнаженной груди, а грубая ткань его пледа – другой. Но острее всего она чувствовала все убыстряющийся темп Дункана. Он умело подводил ее к краю пропасти, рухнув в которую уже перестаешь осознавать, где находишься и что с тобой происходит. И вскоре Элайна именно это и испытала.

– Ты правильно сделал, что привез меня сюда.

Услышав эти слова, Дункан поднял голову с плеча жены.

Видя, что лицо Элайны выражает полное удовлетворение, а глаза подернуты мечтательной дымкой, он улыбнулся, но жена тотчас же спустила его с небес на землю, добавив после короткой паузы:

– Если бы мы не уехали в такую даль, все в замке наслаждались бы твоими криками.

Заметив в глазах Элайны насмешливый блеск, Дункан и сам ухмыльнулся. Он и впрямь кричал как резаный. Наверняка всех зверей распугал на много миль вокруг.

– Насколько я помню, кричать должна была ты, а не я, – пробормотал он, гладя руки жены.

– Настоящие леди не кричат, – кокетливо заметила Элайна.

Подхватив жену на руки, Дункан отнес ее туда, где трава была гуще, и осторожно уложил на мягкое ложе.

– Я бы хотел взглянуть, как моя леди ведет себя неподобающим образом. – Опустившись на траву рядом с Элайной, Дункан провел ладонью по бархатистой коже, видневшейся в вырезе разорванного платья.

– Ты разорвал мое платье, – заметила Элайна.

– Мне не терпелось. К тому же тогда ты не возражала.

– Тогда я не заметила, – усмехнулась Элайна. Дункан просиял.

– Вот как? Значит, я довел тебя до экстаза?

– Совершенно верно, муж мой, – ласково отозвалась Элайна, решив, что Дункан заслуживает похвалы.

– Но ты не кричала. – Дункан провел рукой по животу Элайны и ниже. – Ты будешь кричать, прежде чем мы уедем отсюда, любовь моя. Клянусь тебе, ты будешь кричать от наслаждения.

Элайна, радуясь этим словам, притянула к себе голову мужа и прильнула к его губам.

– Элайна…

Стряхнув с себя паутину сна, Элайна с тревогой вгляделась в лицо матери. Прошла уже неделя с тех пор, как маму привезли в замок. Элайна ни разу не выходила из комнаты, за исключением того случая, когда Дункан увез ее на лошади в лес. Все остальное время она не покидала комнаты. Здесь ела и спала, здесь проводила без сна долгие часы.

– Мама… – Протянув руку к здоровой руке матери, Элайна легонько сжала ее. Леди Уайлдвуд выглядела ничуть не лучше, чем в тот день, когда ее привезли в замок. Лишь синяки начали сходить, однако глаза оставались такими опухшими, что несчастная женщина не могла их открыть. – Ты видишь?

Леди Уайлдвуд, слегка покачав головой, поморщилась от боли.

– Нет. Но я ощущаю запах духов, которые папа привез тебе из Испании.

– Как ты себя чувствуешь? Мать грустно улыбнулась:

– Как я выгляжу? – Поскольку Элайна промолчала, леди Уайлдвуд ответила: – Вот так я себя и чувствую.

Охваченная жалостью, Элайна осторожно откинула с обезображенного лица матери прядь волос.

– Герти пошла вниз за медом, чтобы добавить его тебе в питье. Ты должна спать, а во сне выздоравливать.

Леди Уайлдвуд нетерпеливо пошевелила рукой.

– Я не хочу больше спать. И так наверняка проспала много дней подряд.

– Неделю, – уточнила Элайна.

– Этого более чем достаточно.

– Герти говорит, что ты быстрее выздоровеешь, если…

– Синяки пройдут, а переломанные кости срастутся независимо от того, спит больной или бодрствует. Просто Герти считала, что во сне я не буду чувствовать боли.

– Может быть, – согласилась Элайна. – Думаю, это не такая уж плохая мысль. Ты…

– Нет, это плохо, – возразила леди Уайлдвуд. – Физическая боль не идет ни в какое сравнение с болью душевной, причиненной мне смертью твоего отца. Кроме того, несколько месяцев после его смерти я только и делала, что спала. Пора проснуться и смело взглянуть на жизнь.

– Но ты и так уже смело смотрела на жизнь, – возразила Элайна. – Ты выдала меня замуж и даже сумела сбежать от Гринвелда.

– Я отправила письмо королю и сбежала от Гринвелда, как только узнала, что ты в безопасности – Леди Уайлдвуд попыталась разглядеть дочь сквозь опухшие веки и ласково спросила: – У тебя все в порядке?

– Да, – тотчас же ответила Элайна, желая рассеять тревоги матери.

– Твой муж добр к тебе?

Элайна замешкалась, не зная, что ответить. Сказать, что Дункан добр к ней, было бы преувеличением. Но ведь он неплохо к ней относится. Элайна затруднялась определить их отношения. Со дня свадьбы они с мужем постоянно спорили. В последнее время, правда, их отношения изменились, однако Элайна пока не понимала, хорошо это или плохо. Дункан оказался требовательным и вспыльчивым человеком и в то же время нежным любовником. Больше она ничего не могла сказать о нем. Элайна еще очень плохо знала мужа. Да и как было узнать, если с того дня, как ее угораздило свалиться в навоз и она заманила мужа к себе в постель, они почти не разговаривали. Да и виделись со дня маминого приезда всего один раз, на поляне, где занимались отнюдь не разговорами.

С тех пор Элайна не видела Дункана. После дня, проведенного на поляне, она проснулась в углу своей комнаты на матрасе. Эбба рассказала своей госпоже, что Дункан привез ее в замок, уложил на матрас, осторожно накрыл, а сам пошел к мужчинам и занялся вместе с ними строительством новых комнат. Элайна же спала сном младенца, не слыша шума. В последующие дни шум иногда мешал ей, однако она больше не выходила из комнаты и ни на что не жаловалась, Во-первых, потому, что маму, принявшую сонное снадобье, не будил этот дикий шум. А во-вторых, как ни странно, Элайна стыдилась мужа. Стоило ей вспомнить то утро в лесу, как щеки ее вспыхивали. Боже правый, что же они с Дунканом творили! Он пожелал увидеть, как его жена, истинная леди, будет вести себя неподобающим образом, и это ему удалось. Элайна вела себя как животное. До сих пор у нее в ушах звучали собственные истошные крики и стоны. Стоило Элайне закрыть глаза, и у нее возникало такое ощущение, словно мягкая, влажная трава касается спины, а прохладный утренний воздух и жаркие губы мужа – покрытого испариной тела.

– Детка…

Вспыхнув, Элайна отогнала грешные мысли и виновато взглянула на маму:

– Не беспокойся, мамочка, все хорошо.

Слова эти не убедили леди Уайлдвуд, но она лишь вздохнула.

Решив перевести разговор на другую тему, Элайна поспешно спросила:

– Он тебя часто бил, мамочка?

– Всякий раз, когда я смела ослушаться этого негодяя. – Леди Уайлдвуд удовлетворенно улыбнулась. – А это случалось всегда, когда я его видела.

Элайна не знала, как реагировать на этот гордый ответ. С одной стороны, следовало бы упрекнуть мать за то, что подвергала себя такой опасности. А с другой – сказать, что восхищается ею. Теперь Гринвелду известно, что леди Уайлдвуд и ее дочь – женщины с характером, а не безропотные, как овцы.

Элайна промолчала и только крепче стиснула руку матери, давая тем самым понять, что одобряет ее поведение. В этот момент дверь комнаты открылась и вошла Герти.

Заметив, что ее госпожа повернула голову на этот тихий звук, верная служанка бросилась к кровати.

– Вы проснулись!

– Да.

– Не беспокойтесь, я мигом приготовлю вам нужное питье. Вот только добавлю в мед немного порошка и…

– Не нужно, Герти. Хватит мне спать. Теперь я буду бодрствовать.

– Но ведь тогда вам будет больно.

– Ну и пусть, но спать я больше не хочу.

Герти коротко взглянула на свою госпожу и, покорно вздохнув, отложила мешочек с порошком в сторону.

– Хотите пить? – спросила она.

– Да.

Служанка присела на край кровати и стала поить леди Уайлдвуд. Видя, что лицо хозяйки исказилось от боли, когда рассеченных губ коснулась жидкость, Герти нахмурилась.

– Вам нужно поспать, – сказала она.

– Если я засну, то не смогу есть, а если не буду есть, то не поправлюсь.

– Ты хочешь есть? – улыбнулась Элайна, немного успокоившись. Если мама проголодалась, это хороший признак. Значит, она чувствует себя лучше, чем выглядит.

– Да.

– Я пойду попрошу повара что-нибудь тебе приготовить. – Поднявшись, Элайна направилась к двери. – Я скоро вернусь.

Дункан выпрямился и, вытерев пот со лба, машинально бросил взгляд на дверь своей комнаты, куда не мог войти, поскольку ее теперь занимала мать Элайны. Дункан охотно уступил ей свою постель. Избитая до полусмерти женщина больше нуждалась в полноценном отдыхе, чем он, здоровый мужчина. Он сокрушался только из-за того, что жена не спала больше с ним рядом. А ему лишь недавно удалось завоевать ее расположение. И вот придется начинать все сначала!

Дункан не видел жену с того дня, когда занимался с ней любовью на поляне. После этого он неоднократно пытался выманить Элайну из комнаты, чтобы снова увезти ее на полюбившееся место, но всякий раз безуспешно. Дверь ему постоянно открывала старая карга, служанка леди Уайлдвуд, и сообщала, что Элайна отдыхает после бессонной ночи, проведенной у постели матери. Дункан чувствовал себя заброшенным и глубоко несчастным. Вместе с тем его не покидало смутное опасение, что жена избегает его, и он никак мог понять почему. Дункан надеялся, что после близости с Элайной их отношения войдут в новое русло. Ему близость с женой доставила наслаждение, и он был уверен, что Элайна тоже испытала его.

Дункан считал несправедливым, что женщины способны получать наслаждение снова и снова, тогда как мужчина, удовлетворив страсть, должен восстанавливать силы. Так было и в тот день. Элайна раз шесть содрогалась в его объятиях и громко стонала в экстазе, а сам он достиг пика только трижды. Но Дункан не сетовал на это. Даже после трех раз у него ноги подкашивались от слабости.