Текст книги "Таракан без ног не слышит 2. Страшный зверь Ужик"

Я протянула руки распорядителю и его молодой супруге, подзывая их к себе. Они подошли, трогательно взявшись за руки.

– Я прошу у вас прощения за то, что так долго не могла придумать вам имена. Вы оба пока ещё загадка для меня, но я очень надеюсь, что имена, которые я для вас нашла, вам понравятся.

Только плотно сплетённые пальцы рук выдавали их волнение.

– Твоё имя Аглая. – Обратилась я к девушке. – Оно означает… – Блин, я же хотела назвать её Агнией. А Аглая это… – Сияющая! – Торжествуя, вспомнила я. Ай я да молодец! Ай, я да сукина сын!

Потом перевела дух и обратилась уже к распорядителю.

– Твоё имя Эраст. Значит – любимый.

До меня неожиданно дошло, что и его назвала не так, как собиралась. Хотела же Даниилом. Но, подумав, поняла, что именно эти имена подходят им больше всего.

Надо же. Я покрутила головой, удивляясь самой себе, и отступила в сторону, давая присутствующим поздравить свежеокрещенных. А когда поток поздравлений иссяк, продолжила.

– У вас недавно было Соединение. Поторопились маленько, но ничего, лучше поздно, чем никогда.

Все удивлённо на меня посмотрели.

– Я имею в виду, что никогда не поздно поздравить молодых с самым главным днём в их жизни.

Так, кажется, выкрутилась. Похоже, я волнуюсь больше, чем все остальные, вместе взятые.

– И, по этому поводу вам приготовлен вот такой подарок.

Я махнула рукой, и помощники вынесли на всеобщее обозрение огромный матрас. Три на три метра. Высотой сантиметров тридцать. Изначально я заказывала его для себя, но потом решила, что того роскошного постельного белья из тёмной, мохнатой, шелковистой ткани будет мало. Вот и пожертвовала. Всё равно, мне такой не подойдёт.

В одной из моих самых любимых книжек я вычитала про спальни, в которых матрацы были во весь пол. Там, в той жизни, у меня не было возможности воплотить свою мечту в жизнь. И даже не в деньгах дело. Шесть-восемь двуспальных матрасов я бы легко оплатила полугодовым кредитом. Просто муж мой категорически возражал против таких изысков. И камин в доме он тоже не хотел делать.

Ну что же. Здесь у меня будет и камин, и матрас. Не будет только Его. Я глубоко вздохнула, подавляя попытку боли вырваться наружу. Ша! Сегодня праздник.

Когда матрас был установлен и накрыт тёмно-жемчужной искрящейся тканью, я подумала, что, наверное, не надо было выставлять подарок напоказ. Может, молодым это неприятно, что их супружеское ложе – вот так вот…

Но нет. Сначала присутствующие осторожно всё пощупали. Потом проверили на упругость, а потом Эйслет обхватил Лунну, поперёк талии и они завалились всем своим совокупным весом, на несчастный матрас.

Аглая с Эрастом возмущённо завопили и принялись стаскивать захватчиков с новообретённой собственности. Те уступать не хотели, и вскоре на матрасе кувыркалось, как минимум, триста кило живого веса. Веселились все, кроме матраса.

– Альлига. – Кто-то потянул меня за рукав. Я обернулась. Передо мной стояла Нянька. Подавив тяжкий стон, я нашла в себе силы улыбнуться ей.

– Вы тоже пришли? Я очень рада.

– Ты говоришь обо мне, будто меня много.

– Мне показалось, что ты не одна… – Забормотала я.

– А кого ещё ты хотела видеть? – Она пытливо глянула на меня.

– Да никого. – Я вполне искренне пожала плечами. – Просто подумала, что по тёмной тропинке вас… тебя одну не отпустят.

– Кто это может меня не отпустить? – Улыбнулась она.

– Ну… уры. Здесь же совсем недавно были псы.

– Милая девочка. Но ведь ты не боишься ходить одна и ни у кого не спрашиваешься.

Один – ноль. И не в мою пользу.

Я рассмеялась.

– Хорошо. Мы обе храбры и самостоятельны. Так о чём будут говорить две храбрые женщины?

Она растянула губы в анемичной вежливой улыбке.

– Ты ходила на рынок?

– Да. Я ходила на рынок. Я видела гэдлу. Мои условия выполнены. Вместе с моей благодарностью, примите мои заверения, что и ваше желание будет исполнено.

Она вздохнула облегчённо.

– Я рада Альлига. Правда, очень рада. Но тебе незачем меня благодарить. Я ничего не сделала. Просто послала на рынок помощника, узнать, что за идиотка тебе понадобилась, и куда она могла деться. Когда помощник пришёл на рынок, она уже была там. И даже нагадала ему скорую встречу с любимой. Подарила пучок травы. А когда он сказал, что ты ею интересуешься, она разревелась и убежала.

Нянька говорила спокойно и убедительно. Я уже не знала, что мне думать. В конце концов, существует такая вещь как презумпция невиновности.

– Хорошо. – Сказала я. – С завтрашнего дня я начну учить вашу песенку. Вы зайдёте ко мне, и мы её запишем.

– Что мы сделаем?

– Неважно что. Главное сделать. Ведь так?

Нянька сдержанно улыбнулась. Я взяла её под локоток и повернулась к остальным гостям.

– А теперь прошу пройти в дом. Там всех ожидает подарок от Лунны. И если он кому то не понравиться, то я лично возмещу, чем пожелаете.

– Не боишься давать такие обещания? – Послышался шёпот над ухом. Я глянула через плечо. Рядом стоял Красавчик и загадочно улыбался.

– Не-а. – Довольно ответила. – Если бы ты знал, что там. М-м-м.

Гости втянулись в залу. Я вошла последней. Вошла и поняла, что ста квадратов для парадной залы всё-таки маловато. Сейчас здесь собралось около тридцати человек, и мне показалось, что я нахожусь в автобусе в час пик. Может, я просто привыкла видеть это пространство пустым?

На гостей моих произвели впечатление изумрудные занавеси по окнам. Легкие, полупрозрачные, как органза, усыпанные миллионами искорок, они слегка колыхались от потока тёплого воздуха. Создавалось впечатление предзакатного неба, когда оно ещё не начало темнеть, но самые яркие звёздочки уже видны на нём. Нежное благоухание орхидей ненадолго задерживалось в этих стенах, ну а торт произвёл, просто, фурор. Никто не мог поверить, что это можно и, даже, нужно есть.

За стол все рассаживались сами. Кто как захотел. То ли, случайно, то ли, намеренно, Корм уселся рядом с Улин, а со мной оказались Красавчик и мой приятель Охотник. Макс затесался между младшими дочками Улин. Сегодня он был героем. Сегодня был его день.

Помощницы разнесли тортик. Умница Лунна сделала торт не целым, а отдельными маленькими пирожными. Примерно, по полкило. И теперь у каждого на тарелке стояла собственная маленькая клумба и цветы на каждой из них были не похожи на другие.

Когда после ахов, вздохов, сомнений и любований был испробован первый кусочек, а потом сразу же второй и третий, я повернулась к Красавчику.

– Что скажешь? Надеюсь, мне не придётся исполнять твои тёмные желания?

У меня не было глаз на затылке, и я не видела, как перекосилось лицо Охотника.

Красавчик слизнул капельку крема с пальца, причмокнул и ответил.

– Если бы ты спросила об этом попозже, я бы тебе непременно соврал, но сейчас я просто не в силах это сделать. – И запихал в рот очередной кусок.

– Послушай. – Завела я разговор очень издалека. – А одежду вы как делаете?

– Зачем тебе? – Красавчик даже жевать перестал. – Тебе не приносят одежду?

– Приносят. Всё в порядке. Просто она мне не нравиться. Я другую хочу.

– Какую, другую? – Подавился Красавчик.

– Я на рынке видела парня в таких шикарных штанишках. Гладких, блестящих. Похоже на кожу. И сверху такая чудная одёжка. Хочу такую.

– Альлига, – Вкрадчиво произнёс ур. – Ты не могла видеть здесь дикарей.

– Почему это?

– Потому что они ушли в тот же день, когда ты проснулась.

– Как! – Я чуть не подскочила на месте. – Когда? Куда?

– В свои земли. Они не живут рядом с Городом. Им тут мало места. Они охотятся, путешествуют. Ищут новые угодья.

– И что, сюда они уже не придут? – Холодея, спросила я.

– Ну почему же. Одни ушли, другие придут. Насмотришься ещё на их шкурки.

– А те которые были они что… уже назад не возвращаются?

– Я бы и рад ответить тебе на этот вопрос, дивная, но я и сам не знаю. Как-то не интересовался до сих пор. Дикари, они и есть дикари. Что одни, что другие. Какая разница.

Я с удивлением посмотрела на него.

– И что, вам совершенно не интересно, как они живут? Чем дышат?

– Альлига, что интересного, может быть, в жизни лесных животных? А дышат они так же, как и все. Лёгкими.

– Животных?! Ты зовёшь их животными? Но ведь они люди.

Он взял мои пальцы и поднёс к губам. Слегка дотронулся.

– Дивная, что тебя так взволновало? Они, конечно же, очень похожи на нас, но они не мы. Они живут в лесу, разговаривают со зверями и совершенно не хотят становиться цивилизованными.

– Но, может, им так больше нравиться?

– Вот именно. Им нравиться жить в лесу. Точно так же, как жили их отцы. И точно так же, будут жить их дети и внуки. И через тысячу оборотов они будут жить в лесу. И ничего не измениться. Именно потому, что они просто животные.

Слушая этот расистский бред, я даже забыла первопричину нашего разговора.

– Извини. – Я вытащила пальцы из его мягких рук. – Мне не очень нравится наш разговор.

Он посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, но ничего не сказал и вернулся к остаткам тортика.

Я тоже уткнулась в тарелку, готовая разреветься в голос. Ушли. Ушли! Ушли!! А как же я-то теперь? Я готова была пешком идти в город эльфов, но не знала направления. Даже приблизительно.

После чая наступил момент для музыки и фейерверков. Но у меня не было ни того, ни другого. Так что гости разбрелись по дому, а я оттащила в сторонку Лунну.

– Ты обещала мне рассказать, что там с мамой Ваманы.

– Да. Альлига. Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

– А мне за что?

– Это ведь ты принесла воду в круг.

– Вовсе не я, а Вамана.

– Но ведь это ты привела его к нам. Альлига, ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Если бы не ты, Мая так и осталась бы торговать за гроши своей волшебной, водой.

– И что там с водой?

– Этого просто не может быть, но она действительно меняет структуру воды так, как хочет. Вода из одной чашки способна подавлять микрофлору. Из другой – наоборот. Её вода способна залечивать раны, даже гнойные. Очищает организм, усиливает рост волос и омолаживает кожу. Ты не обучена некоторым вещам, и я не смогу объяснить всего. Жаль, что я раньше не знала о Мае.

– Лунна, сколько тебе оборотов? – Вырвалось у меня.

– Сорок… Сорок три. – Растерянно ответила она. А зачем тебе?

– Так, просто. А сколько тебе было, когда тебя в круг забрали?

Она усмехнулась.

– Двадцать четыре оборота.

– Значит, ты уже полжизни здесь. Меня тогда и на свете то не было. А скажи, у папы с мамой любовь при тебе случилась?

Лунна неожиданно сильно побледнела.

– Да. – Прошелестела она и отвернулась. – Ты что, хочешь их помирить?

– Если ты имеешь в виду Корма и Илиеону, то нет. Она ему, почему то, очень не нравиться.

– Потому что это не настоящая Илиеона! – Лунна резко повернулась ко мне. – Ты хорошо сделала, что не пригласила её сюда.

А я не то, чтобы не приглашала, я просто забыла о своей приёмной мамочке. Последние дни я её не видела. Даже не помню, когда и видела то.

– А тебе нравилась настоящая?

– Она любила Корма. – Прошептала Лунна.

– Сильнее, чем ты? – Спросила я, и Лунна вздрогнула, как от удара.

– Ты…?

– Успокойся. Я не собираюсь никому об этом говорить. И даже папе.

– Но откуда ты…?

– Знаешь, если бы я была чуточку внимательнее, то поняла это ещё в первый день. Как ты ему самые лакомые кусочки подкладываешь, как ты на него смотришь. И что? Все эти двадцать оборотов…?

– Да. С первого же дня. С первой минуты. – Лунна с вызовом глянула на меня.

– Тихо, тихо. – Я выставила перед собой ладони. – Ты такая нервная. А я ещё хотела у тебя микстурки попросить. Тебе срочно нужен любовник. Нельзя взрослым женщинам без любви столько времени.

– У меня есть Любовь. – Прошептала Лунна. – И любовники тоже есть. Вот только всё это не в одном.

Я погладила её по плечу.

– Лунна, а Улин может развестись с мужем и выйти за папу?

– Может, конечно. Ты хочешь, чтобы он женился на Улин.

– Я хочу, чтобы он, вообще, женился. И мне всё равно, на ком. Чесна, чесна.

– Почему?

– Потому что я хочу, чтобы он был счастлив. Очень счастлив. И очень хочу. Счастлив настолько, чтобы забыть обо всем на свете. Послушай, Лунна, надо бы ему подсказать, что ты его любишь. А то мужчины, они такие слепые. Сами ни за что не догадаются.

– О чём это мы никак не догадаемся? – Сзади, по своему обыкновению, подкрался Эйслет.

– О том, что дамы хотят пить. – Ответила я, поворачиваясь к нему. Хотела сказать ещё что-то, но все слова застряли у меня в горле. Эйслет стоял не просто побледневший. Он был белый, как мел.

– Что с тобой? – Одновременно воскликнули мы с Лунной.

– Как ты сказала?

– Я сказала, что мы хотим пить.

– Нет. Не то. Ты сказала слово «дамы». Что оно означает?

– Женщины, – пролепетала я, холодея. – А что?

– Где ты его слышала?

– Не помню. Да в чём дело то?

– Идём!

глава 4 Чужие сны

Эйслет схватил меня за руку и поволок к тропинке в Город, не обращая внимания ни на мои, ни на Луннины, вопли.

Мы неслись почти наугад, потому что не догадались захватить с собой фонарь. Хорошо, что подружка моя, луна, снова вышла на охоту. Она следила за нами, как за двумя заполошными мышками, и не выпускала из виду.

Эйслет притащил меня не в свою мастерскую, как я опасалась, а к урам, чего я, от него, совсем, не ожидала.

– Зачем мы сюда пришли? – Прошептала я.

Мне казалось, что сейчас появится сердитый сторож с берданкой и влупит нам по первое. Смешно, но я и правда чувствовала себя не очень комфортно.

– Идём, идём. Сюда.

Мы вошли в один из домиков. Тихонько разгорелся свет. Это было другое помещение. Не то, в котором я успела побывать. Здесь, в центре каморы, стояла огромная цилиндрическая чаша, и низкие сиденья с высокими спинками, вокруг.

Эйслет уселся на одно из них и произнёс какую-то абракадабру из слов и чисел. Над чашей засветилась голубая сфера. Такая же, только маленькая, светилась над запястьем шана.

– Что это? – Я подошла и уселась на соседний стул.

– Смотри!

Разноцветные тени в сфере сгустились, и я увидела ухоженный парк с аккуратно подстриженными кустами. Маленький замок на невысоком холме. Синее небо с ажурными облаками.

В зону видимости вплыла очаровательная дама с павлиньими перьями в высокой причёске и, немилосердно, затянутая в корсет.

Потом изображение передвинулось внутрь дворца. Здесь оно стало более размытым, но, тем не менее, хорошо были видны окна и двери. Хуже коридоры. Картины на стенах выглядели разноцветными пятнами. Продолжалось «кино» минут пятнадцать. В конце «фильма» мелькнуло мужское лицо, но разглядеть его было невозможно. Свет погас резко. Ни титров, ни заставки.

– Ну и что это за народное творчество? – Повернулась я к Эйслету.

– Это мой сон. Уры считали и записали.

– Сон?! Твой? Хм. А можно ещё раз посмотреть?

Эйслет повторил свою абракадабру, и сфера загорелась вновь. Когда она снова погасла, я минут несколько сидела, задумавшись. Эйслет молчал.

– Тебе снилось ещё что-нибудь?

– «Что-нибудь», мне снится уже шестьдесят оборотов. И двадцать из них, мои сны, считывают уры.

– Зачем? И почему они решили, что твои сны важнее снов остальных людей?

– Иногда мне сниться то, что происходит сейчас. Или произойдёт очень скоро. Именно в Городе. Как-то мне приснились псы. Как и откуда они придут. Я сказал урам. Они, как ни странно, мне поверили. Вернее, решили проверить мои слова. Псы действительно пришли оттуда, откуда я и сказал. В тот раз никто не погиб. С тех пор уры и читают мои сны. Я ловец. Именно за это меня и взяли во второй круг.

– Кто ты?

– Ловец. У уров есть теория, что всё, что происходит или происходило, или произойдёт когда-нибудь, уже кем-то и где-то записано. И эта информация витает в пространстве и доступна, хоть и частично, таким, как я.

– И много вас, таких, как ты?

– Я знаю только одного.

– Кого это?

– Себя. – Удивлённо ответил Эйслет и вдруг расхохотался. – А ты не поняла?

– Ты меня совсем заморочил. – Проворчала я. – А куда это ты пропал? Я тебя кучу дней не видела.

Эйслет взял мою руку, перевернул её ладонью вверх и принялся чертить на моей ладони чёрточки и кружочки.

– Я рисовал. Я бы очень хотел, чтобы ты посмотрела мои новые рисунки, но тебе они совсем не нравятся.

– Знаешь, Эйслет. После этого. – Кивок в сторону чаши. – Я обязательно должна посмотреть твои рисунки ещё раз. А пока покажи мне твои сны.

Эйслет поднял на меня удивлённые глаза, подумал немного и улыбнулся.

Мы смотрели до самого утра.

Один из его снов представлял первобытную охоту. Эйслет сначала хотел отключить его, сказав, что это «пустой» сон, но я успела заметить мелькание грязных ног и остановила его. Понятно, что этот сон был для него «пустым».

Бегущие ноги, оскаленные рты, копья в волосатых руках. Всё кусками, фрагментами и сплошным мельтешением. Естественно, что Эйслету, никогда не видевшему ничего подобного, этот сон ни о чём не говорил.

Ещё один сон очень заинтересовал меня. Водопад. Не так чтобы Виктория или Илья Муромец, но тоже, ничего себе.

– Ты когда-нибудь видел такое наяву? – Спросила я.

– Где бы? – Вопросом на вопрос ответил Эйслет.

– Тогда это действительно интересно.

– А ты?

– Что?

– Ты видела? – Эйслет кивнул на сферу.

– Где бы? – Хмыкнула я.

Пара снов была просто нагромождением непонятных образов. Их Эйслет показал мне специально, после охоты, в надежде, что я что-нибудь увижу и в них. Но, увы. Большая часть снов представляла людей в странной одежде и мутные механизмы. Был полёт. То ли в самолёте, то ли самостоятельно.

Когда я поняла, что больше не в силах смотреть чужие сны, и пора бы уже посмотреть что-нибудь своё, Эйслет сказал.

– Ещё один. Последний. Мой любимый. Я его даже отдавать не хотел.

Я протёрла уставшие глаза, взглянула на сферу и обомлела. Передо мной, во всей своей волшебной красоте, стоял единорог. Я и сама не заметила, как сползла со стула и, стоя на коленях, вцепилась в край чаши обеими руками.

Единорог тряхнул роскошной гривой и посмотрел на меня огромным чёрным глазом. Я потянулась к нему. Ближе. Ближе. Вот он совсем рядом. Ещё немного и я смогу его поцеловать. Внезапно глаз единорога увеличился до размеров сферы, и я провалилась прямо в него.

– Аль!

Я медленно повернула голову. Рядом со мной на коленях стоял Эйслет и держал меня за плечи.

– Что ты делаешь?

– Однако! – Я потрясла головой, сбрасывая наваждение. – Где ты их видел?

– Только во сне. Да этих животных, наверное, и не существует вовсе.

– Они существуют. – Тоскливо ответила я.– Это единороги. И это не животные. Это сама мечта.

– Откуда ты знаешь? – Прошептал Эйслет. – Они и тебе снились? Ты тоже ловец?

– Идём спать. – Пробормотала я. – Что-то я немного устала.

Утром я проснулась от солнечного света. Давненько он меня по утрам не будил. И не потому, что я так рано просыпалась, а потому что на мои антресоли он, вообще, не попадал. Так, а где это я? Я приподнялась на локтях и обвела взглядом комнатку. Взгляд упёрся в разноцветное пятно на стене. Это здесь откуда?

– Нравиться? – Послышался тихий голос. Настолько тихий, что я даже не вздрогнула. Просто повернулась обречённо. Рядом со мной на постели лежал Эйслет. Я потёрла ногу об ногу и поняла, что штанов на мне нет. Как и пуловера.

– Не напомнишь, что вчера было?

– Вчера был праздник, который ты устроила. Должен сказать, что мне понравилось.

– Спасибо. Праздник я помню. Дальше.

– Потом мы с тобой смотрели мои сны. А потом ты устала и захотела спать.

– Угу. А потом?

– А потом всё.

– Что всё? – Спросила я холодея.

– Да ничего всё. Я пока тебя с пола поднял, ты уже спала. Пришлось нести. До твоего нового дома я тебя не понёс. Далековато. Да и темно ещё было. А в свою спальню ты мне запретила входить. Пришлось сюда…

– Запретила, значит? В спальню значит, нельзя, а сюда можно? – Зашипела я. – Признавайся, что ты со мной сделал?

– Пока ничего. Но будешь ругаться, сделаю. – Он схватил меня за руку и дёрнул к себе. Я упала на спину, а он навалился на меня своей мощной грудью, вдавливая в жёсткое ложе. Его голое бедро обожгло мою ногу. Я услышала, как бьётся его сердце. А может, это моё так билось?

– Говори, что с тобой сделать? – Хрипло прошептал Эйслет.

– Ничего. – Проблеяла я.

Он покачал головой, и губы его сложились в грустную улыбку. А потом я увидела, как эти губы приближаются к моему лицу. Я зажмурилась и прошептала.

– Не надо.

Прошло целых три вечности. Потом Эйслет со стоном-рычанием зарылся лицом в мои волосы, а затем вскочил и исчез в душе.

Через секунду оттуда раздался его вопль. Я, даже, испугалась, но вопль сменился на рык, а вскоре и сам Эйслет вышел из ванной комнаты.

– Холодный душ здорово освежает. – Изрёк он и прошлёпал в гардеробную, нисколько не смущаясь своей наготы.

Я встала и тоже поплелась в умывальню. Стоя под прохладной водой, я вспоминала великолепное тело Эйслета и подумала, а, может я просто дура. Ну, в самом деле, чего я испугалась? В конце концов, я уже большая. Причём, довольно давно, большая, и это моё личное дело.

Я набрала воздух в лёгкие, как перед прыжком в воду, рывком раздвинула двери и шагнула в комнату.

Она была пуста.

Я заглянула в гардеробную. Эйслета не было и там. На постели лежал комплект одежды. Я вздохнула. Потом хмыкнула. Потом расхохоталась. А потом отправилась обратно в ванную. Сушиться. Если бы я надела штанишки на мокрое тело, от них через минуту остались одни лохмотья.