Текст книги "Корона на троих"

Глава 21

– Но... – смущенно пробормотал Вулфрит, пытаясь завязать веревочку на штанах. Король похлопал его по спине.

– Никаких «но», Арбол. Если ты думаешь, что здесь есть хоть какие-то «но», значит, ты слишком много слушал свою чертову мамашу.

– Но...

– Давно пора становиться мужчиной, – продолжал Гудж. – Сколько тебе? Почти пятнадцать? Мне было.., ну.., мне было... – Гудж терпеть не мог эти числа, но на память никогда не жаловался, – Мне было едва четырнадцать! Я уже два года жду от тебя решительных поступков, мой мальчик!

– Но... – Вулфрит был слишком озабочен тем, что его приняли за Арбола, чтобы обращать внимание на королевские огрехи в математике.

– Твоя мать, наверное, никогда не рассказывала тебе, что должно произойти дальше, – сказал Гудж, направляясь к двери и ведя Вулфрита перед собой. – Бычья кровь, она, наверное, даже и не знает, поскольку сама гидрангианка и женщина.

– Дальше? – Вулфрит безнадежно пытался сообразить, как сказать королю, что он не Арбол, и избежать обезглавливания, или потрошения, или других помех для дальнейшего проживания на свете. Но последние слова короля Гуджа окончательно сбили его с мысли.

Дальше?

Ни одна из упомянутых выше книг не предусматривала ничего дальше пятьдесят второй главы, не считая того, что может захотеться подмыться, или жениться, или потрошить неверных жен, или что-нибудь в этом роде.

Ну.., некоторые книги действительно упоминали еще кое-что, но Вулфрит не принимал это всерьез. Кроме того, различные версии не согласовывались между собой.

Гудж хлопнул Вулфрита по плечу, так что юноша зашатался, и объявил:

– А теперь, мой мальчик.., теперь мы должны надраться вдрызг!

– Ваше величество, – неожиданно подала голос Убри. Она наконец управилась с возвращением юбки на прежнее место на талии и приняла вертикальное положение. – Ваше величество, мне так приятно...

– Приятно? Вот это да! Совсем начинающий, а уже может делать женщинам приятно! – воскликнул Гудж не оборачиваясь.

– Нет, нет, я хотела сказать, что я счастлива, что ваш сын...

– Я тоже счастлив, – сказал Гудж, прерывая ее. – Но очень расстроюсь, если ты немедленно не заткнешься. Это мужской разговор. – Его рука убедительно упала на рукоять Сокрушителя. Убри замерла и только проводила обоих самцов злобным взглядом.

Когда дверь библиотеки захлопнулась, она вздохнула. Во всяком случае, это – прогресс, это несомненный и замечательный прогресс в отношении принца. И Гудж ни с того ни с сего проявил добродушие: он снизошел до предупреждения. Королевская Предсказательница решила, что должна чувствовать себя польщенной.

Оставляя позади библиотеку и леди Убри, Вулфрит сомневался: счастливец он или мученик? Быть принятым по ошибке за принца – причем собственным отцом Арбола – высшее достижение для самозванца. Но юноше очень хотелось сбежать от короля подальше и найти настоящего принца Арбола. А мысль о том, чтобы напиться с королем Гуджем, просто ужасала его. Всякий знал, что скорость истощения королевских собутыльников очень высока, а уж если Гудж говорил о предстоящем «надраться вдрызг» как об особом мероприятии, – чем же тогда были эти буйные, кровавые ассамблеи?

Вулфрит в панике искал хоть какую-нибудь извинительную причину, чтобы удрать, но не мог ничего придумать. Его мозги будто закостенели, а тело больше всего желало упасть где-нибудь и чуть-чуть расслабиться.

Первым пунктом мероприятия «напиться вдрызг» оказалась кухня. Здесь король радостно перехлопал всех кухонных прислужниц по представительным задам и послал дворецкого в подвал за вином.

– Надо немножко подкрепиться перед дорогой, – объяснил Гудж, когда перед ним поставили необъятный глиняный кувшин. Вулфрит покорно кивнул.

Король вытащил зубами пробку, влил в себя полгаллона какой-то подозрительно мутной жидкости, а потом передал кувшин Вулфриту.

– Сделай глоточек, мой мальчик.

Вулфрит послушался и тут же зажал себе рот. Только тогда он смог протолкнуть эту гадость в желудок.

По вкусу вино напоминало.., в общем, однажды, когда один из Напарников принца, получив хороший удар на тренировке, напачкал в штаны, облился кровью и упал в илистую лужу, Вулфрит увидел эти штаны, когда их несли в прачечную. Точнее, ему не посчастливилось их унюхать.

Вкус вещества в кувшине напоминал тот запах. Даже еще хуже.

Однако Вулфрит был не настолько глуп, чтобы поделиться с королем своим мнением. Кроме того, несколько секунд он вообще не мог говорить.

Следующей остановкой была дворцовая конюшня, где конюхи, исполняя громогласный королевский приказ, поспешили привести и оседлать любимых верховых лошадей Гуджа и Арбола.

Вулфрит никогда прежде не изображал принца вне дворца. Испытание становилось все более и более пугающим.

Однако на третьей остановке страх постепенно улетучился: Вулфрит наконец усвоил, что за празднование подразумевалось под «надраться вдрызг».

«Надраться вдрызг» состояло из: промаршировать в таверну, громко объявить о своем присутствии и напугать прислугу: «Мой мальчик сегодня стал мужчиной! Выпивку для всех!» Любые возражения со стороны владельцев таверн пресекались с помощью Сокрушителя.

Затем король вливал в себя примерно галлон того, что подавалось в таверне, остальные, включая Вулфрита, выпивали пинту порознь и принимались выдавать сенсационные подробности любовных подвигов сына.

Когда нужда помочиться превосходила жажду, Гудж выходил, орошал переднюю стену таверны, затем вскакивал на свою любимую лошадь и скакал к следующему заведению (Вулфрит, который был не столь опытным наездником, изо всех сил старался держаться в седле).

Иногда таверны просто примыкали одна к другой, но Гудж явно рассматривал скачки как часть ритуала.

С каждой таверной описание плотских услад Арбола становилось все непристойнее и бессвязнее, но настроение короля поднималось еще быстрее. Приблизительно с четырнадцатой остановки возражения трактирщиков уже необязательно приводили к летальному исходу. Гудж был слишком пьян, чтобы владеть Сокрушителем, и вместо этого просто лупил тех, кто не исполнял его приказаний. Обычно он целился в лицо обидчика, но попадал все реже и реже.

Красный от смущения, Вулфрит наблюдал за происходящим с благоговейным ужасом. Он собственными глазами видел, что король выпил раз в тридцать больше, чем все посетители таверн, и недоумевал, куда делся такой объем жидкости даже с учетом количества, вылитого на стены. Лицо Гуджа постепенно приобретало поистине изумительный пурпурно-красный оттенок.

Вулфрита никогда не интересовало, сколько таверн может быть в гидрангианской столице. А теперь он давно уже сбился со счета.

Посетив двадцать второе или двадцать третье заведение (странное безымянное место, расположенное далеко на холме в старогидрангианском квартале), где подавали только ликер из перечной мяты, дошедший до кондиции Вулфрит осмелел настолько, что решился спросить:

– Мы что, собираемся обойти все таверны в городе?

Гудж, сосредоточенно справлявший нужду у ближайшей стены, повернулся к сыну и радостно улыбнулся:

– Эене-драль-ная иде-я, ага. Так и сделаем.

– Ох! А что мы будем делать потом?

Гудж мигнул.

– Пойдем по второму кругу! Или поползем.

Его улыбка расплылась еще шире, и он громко рыгнул.

– Сколько.., сколько...

Вулфрит пытался спросить, сколько таверн в городе, но Гудж уже вскарабкивался на свою лошадь.

Юноша подсадил его и помог разобраться с поводом.

– Спасибо, Арбол, – пробормотал король, и его усталая верховая сразу взяла в галоп.

Вулфрит вскочил на своего скакуна и заторопился следом. Голова у него плыла, руки совсем не слушались. То, что он выпил, составляло лишь малую толику от поглощенного королем водопада спиртного, но результаты уже начинали сказываться. Юноша терял реальное ощущение мира, забывая, где он находится и что сейчас делает.

– Ты хрош м'чик, Арбол, – окликнул его улыбающийся Гудж.

– И вовсе я не Арбол, – сказал Вулфрит, обращаясь скорее к себе, чем к кому бы то ни было. – Но и не Данвин. Я Вулфрит. Я уверен, что это так.

– Что? – Гудж забыл, что сидит на лошади, и повернулся к сыну. Теперь он ехал боком – на крупной лошади, рысью сбегающей по каменистому пологому холму.

Король выглядел очень глупо, и Вулфрит захихикал. Он помнил, что не должен рассказывать Гуджу, кто он такой, потому что король рассердится. Ну и что, что рассердится? Разве можно опасаться кого-нибудь, кто ездит подобным образом?

– Я не принц Арбол, – выдавил юноша между хихиканьями. – Я его отведыватель пищи!

– Нет! – взревел Гудж и попытался выхватить меч.

Но это было уже слишком. Бог, присматривающий за дураками и пьяницами, развел руками – и Гудж, кувыркнувшись назад, упал головой о камни. Он прокатился еще несколько ярдов по склону холма, затем замер и лежал тихо и неподвижно.

Пьяное изумление Вулфрита сменилось ужасом. Приятная алкогольная дымка быстро рассеялась, он спешился и поспешил к упавшему горгорианцу. Сердцебиения не было, дыхания – тоже, пульс не прощупывался.

Юноша оглянулся и увидел трех гвардейцев его величества – старых горгорианских конников, прогуливающихся у подножия холма.

– Эй! – закричал он им, не отходя от трупа. – На помощь!

И только после этого сообразил, что это, вероятно, далеко не самый разумный поступок.

Надо было спокойно вернуться во дворец, надеть маску и предоставить кому-нибудь другому обнаружить покойника. Что, если все подумают, что это он, Вулфрит, убил короля Гуджа? Что делают горгорианцы с убийцами?

– Кто это там? – окликнул один из гвардейцев, и Вулфрит понял, что упустил свой шанс.

Он не знал, как назвать себя. Поэтому вместо того, чтобы представиться самому, он закричал:

– Это король! Он упал со своего коня!

Юноша видел, как солдаты переглянулись, а потом все трое стали взбираться на холм. Через пять минут они уже разглядывали мертвого короля и живого Вулфрита.

– Точно, старый Гудж.

– Мертвый, как булыжник.

– Похоже, что так. Надо отвезти его к одному из этих гидрангианских докторов, пусть все сделает как положено.

– А ты, сталбыть, принц? – Один из гвардейцев покосился на Вулфрита. – Плохо видно при этом свете.

– М-м-м... – Юноша не хотел объявлять себя Арболом. Но называться Вулфритом было еще опаснее.

– Естественно, принц Арбол, – сказал другой гвардеец, – у тебя что, глаз нету? Залил шары с бодуна.

– Да, но.., встань-ка, мальчик, дай взглянуть на тебя.

Вулфрит качаясь встал на ноги.

– Ага, принц, точно. – Все три солдата кивнули.

– Поскольку старый король помер, – сказал самый рослый гвардеец, – не будем попусту тратить время. Чур, я первый скажу это.

– Что скажешь? – Двое других смотрели на него с сомнением.

– Да ну, вы знаете.

– Ну, тогда говори.

Вулфрит не понимал, о чем идет речь. Тогда рослый гвардеец схватил руку юноши, задрал ее повыше и заорал:

– Король умер! Да здравствует король Арбол!

Глава 22

– Только в библиотеку, – умолял Вулфрит стража-гвардейца. – И я тут же вернусь обратно, я обещаю.

Гвардеец был истинным горгорианцем – от корней своих завшивленных волос до кончиков ногтей с въевшейся траурной каймой грязи. В ответ Вулфриту он хрюкнул от смеха – или, может быть, просто хрюкнул, – во всяком случае, выхаркнутый в результате на пол плевок выглядел впечатляюще.

– Ваше величество имеет хорошее чувство юмора, это уж точно. Библиотеку! Зачем? Там же ничего нет, только книги!

– Да, но я... – Вулфрит закусил губу. – Я люблю книги, – закончил он нерешительно.

Гвардеец посмотрел на него рыбьим взглядом.

– Слушай! А ты уверен, что не трахнулся головой о те же камни?

– Нет, я думаю.., то есть хочу сказать, я совершенно уверен. Но...

– Хорошенькое дельце, нечего сказать, – пробурчал гвардеец. – Напоил старого хрыча допьяна, толкнул малость – и дело в шляпе.

Вулфрит был потрясен.

– Я не делал этого!

Гвардеец дружелюбно улыбнулся.

– Не беспокойся. Если не хочешь хвастаться, я подготовлю твою мамочку. Потому как это старая горгорианская традиция: королевские дети всегда укокошивают своих папаш. Конечно, ты не слыхал о ней. Но короли скрывают эту науку от своих пацанов.

– Я говорил вам! Король напился и сверзился с лошади, когда я сказал ему, что...

Гвардеец не слушал. Он оперся на копье и сонно посмотрел в пространство.

– Эх, теперь, когда ты станешь королем, понаделаешь нам перемен, это точно. В тебе добрая половина Гуджа – одного из самых думающих завоевателей-варваров. Он вообще считался уникальной личностью. Раньше, до завоевания Гидрангии, большинство горгорианцев были так увлечены грабежами, изнасилованиями и поджогами, что у них просто не хватало времени обмозговать свое будущее. Впрочем, планировать что-либо не имело смысла: мало кто доживал до этого будущего.

Вулфрит вздохнул и оставил гвардейца в покое. Вернувшись в самую дальнюю комнату своих новых башенных покоев, он оценил ситуацию и нашел ее препоганой.

После того как старый король разбил себе голову на этом дурацком «праздновании перехода в мужчины», его заперли в Башне Красивого Отражения Королевский Совет, вздохом огромного облегчения отреагировавший на сообщение о смерти его величества, уже ожидал во дворе, когда Вулфрит вернулся в сопровождении патруля, несущего Гуджа. И прежде чем юноше удалось сбежать, чтобы рассказать новости и подробности настоящему принцу Арболу, ему на голову набросили белое бархатное покрывало и уволокли прочь.

Прямо перед этим торжественное собрание горгорианских вождей постановило, что принц Арбол останется в изоляции до тех пор, пока не будут выполнены все соответствующие коронационные ритуалы по правилам Старой Гидрангии. Горгорианские вожди не видели в этом вреда, поскольку трон остается за наследником старого Гуджа. Они поручили своему представителю – знаменитому горгорианскому герою по имени Балмак – проконтролировать ход коронации.

– Да пошли бы вы, – сказал Балмак. – Мне охота на Гуджевы похороны.

Но вожди стали внушать ему, что он должен остаться с гидриками, дабы все были спокойны, что никакие дурацкие обычаи не навредят единственному наследнику.

– Да кого это волнует? – ответил Балмак. – Он помрет, коронуем одного из нас. Больше крови больше похорон Мне охота пойти на Гуджевы похороны.

Тогда вождям пришлось растолковать ему, что они не собираются заводить небольшую гражданскую войну – ни сейчас, ни потом, – а поэтому им ни к чему избирать государя между собой. А еще они объяснили, что, если Балмак откажется, первые похороны будут его.

Знаменитый горгорианский герой вытащил меч и тоскливо порубал на кусочки младшего дворецкого.

– Я остаюсь, – сказал он, надувая губы. И тяжело было видеть слезы горечи у него на глазах.

Друзья Балмака сразу же пообещали, что, когда похороны закончатся, они подробно расскажут обо всем ему: кто во что был одет, и кто кого чем убил, и сколько воинов упились до смерти, и будут ли с Гуджем захоронены в могильник какие-нибудь сокровища, которые стоит стащить попозже. И еще они поклялись священным горгорианским быком, что принесут ему с похорон пару бочонков и немного фруктов.

Умиротворенный Балмак остался с гидрангианскими аристократами. Время от времени он поднимался в комнату Вулфрита, чтобы осведомиться, не знает ли парень хоть что-нибудь о предстоящих коронационных ритуалах.

– Дают там выпить? – спрашивал он.

– Я не знаю.

– Тупые гидрики, – рычал Балмак и на некоторое время уходил обратно.

Несмотря на тяжелое похмелье после празднования с королем Гуджем, каждый день бедный заключенный Вулфрит тосковал по выпивке – он хотел забыть, в каком положении он находится. Ему даже не позволили принять участие в похоронах покойного короля. И не позволяли ни с кем общаться.

Вулфрит сидел в роскошном кресле и рассматривал свои руки. Он не сомневался, что его магия может отпереть дверь и превратить охрану (хотя и неизвестно в кого), но что потом? У него нет ни малейшего представления, куда идти и что делать, а во дворце полно гвардейцев и горгорианцев. Он не успеет попревращать их всех, прежде чем его кто-нибудь проткнет мечом.

И если он сбежит, какие неприятности обрушатся тогда на настоящего принца Арбола?

Юноша с горечью думал, что его волшебство не позволяет посылать сообщения на большие расстояния. Он отчаянно хотел связаться с принцем и королевой.

Что они думают о нем? Вулфриту даже не хотелось этого знать. Дворцовые слухи распространяются быстрее тараканов. Королева Артемизия наверняка считает, что Вулфрит – предатель и интриган, который убил ее возлюбленного супруга и хочет похитить корону ее дорогого сына. Он должен ей все рассказать. Он надеялся, что она поверит.

А еще больше ему хотелось поговорить с принцем Арболом. Они были друзьями, но

Вулфрит знал, что отношение Арбола к королевству прекрасно описывалось словами «Мое! Мое! Мое!». Более того, принц унаследовал характер отца и лучше орудовал мечом, чем Вулфрит заклинаниями.

Инстинктивным защищающим движением Вулфрит положил руки на шею. Если принц доберется до него прежде, чем они объяснятся, это будет опасно.

В следующее мгновение раздался стук в дверь, сопровождаемый фанфарами, трубами и перезвоном серебряных колокольцев. Затем незнакомый голос проблеял:

– Да здравствует для всех покорных королевское солнце, ожидающее рассвета за линией горизонта! Позволено ли войти слугам его величества, которые преданно ожидают этого счастья?

– Чего-чего? – испуганно крикнул Вулфрит.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулся острый носик молодого лорда Эслайка.

– Мы можем войти?

– Конечно. – Вулфрит улыбнулся, но никто не тронулся с места. – В чем дело? Вы же хотели войти.

– Скажите что-нибудь вроде «Входите порадовать мою милость, это приятственно моей королевской снисходительности», – проинструктировал его Эслайк.

Вулфрит не понял.

– Вы меня разыгрываете?

– Вовсе нет. – В голосе лорда Эслайка прозвучало раздражение. – Послушайте, мы хотим провести коронацию по всем правилам. Чем скорее вы коронуетесь, тем скорее выйдете отсюда. Ну так что?

– Я постараюсь. – Вулфрит сделал глубокий вдох и произнес: – Входите порадовать, э.., входите и...

– Достаточно! – засиял лорд Эслайк и через плечо объявил остальным: – Его величество в своей бесконечной милости предлагает нам войти. Кончайте пихаться!

Через несколько секунд Вулфрита окружили королевские советники, музыканты и множество богато разодетых придворных, среди которых затесался Бал-мак, выглядевший так, будто один мог окружить целый город. Было ясно, что стульев для всей толпы не хватит.

Затем лорд Эслайк начал представлять Вулфриту вельмож.

– Это Официальные Королевские Хранители Коронационного Ритуала. Должность потомственная – переходит от отца к сыну. – Все Хранители изящно поклонились.

Вулфрит заметил, что каждый Хранитель окружен еще тремя красиво одетыми молодыми людьми.

– Кто они? – поинтересовался он у Эслайка.

Лорд объяснил:

– Некоторые из них сыновья Хранителей, остальные – ученики. Дело в том, что эта должность хорошо оплачивается, даже если Хранителю никогда в жизни не придется присутствовать на коронации. Однако в его обязанности входит не только участие в церемониях, но и хранение и передача знаний о ритуале. Учеников держат на случай, если собственный сын Хранителя помрет или окажется слишком туп.

– А что такого трудного в коронации? – спросил Вулфрит.

И вскоре пожалел, что спросил.

Первый Хранитель – рослый мужчина, в костюме из зеленого бархата, вышел вперед, упал на колени перед Вулфритом и прижал руку юноши к губам. (Ощущение было такое, словно две очищенные устрицы проползли по коже.) – Ваше Оформляемое Величество! Я – Олк, Главный Хранитель Коронационного Ритуала, а это мой сын Освего. – Олк сделал очень красивый жест, показывая на пустое место слева от себя.

– Он невидимка? – удивился Вулфрит.

Хранитель растерянно оглянулся и обнаружил сына в другом конце комнаты. Мальчик увлекся беседой с Балмаком. Он как раз произносил: «Ого! Человеческий череп насквозь одним ударом?!» – когда отец ухватил его за шиворот и поволок за собой.

– Что за идиотизм! Разговаривать с варварами-горгорианцами! – кипел и дымился Олк. Но тут же вспомнил одну подробность про Его Оформляемое Величество. Липкая улыбка натекла на его лицо. – То есть.., я имел в виду некоторых варваров-горгорианцев. Остальные – чудесные собеседники.

Освего выпятил нижнюю губу и надулся. Отец дал ему воспитательный подзатыльник.

– А теперь будь хорошим мальчиком и расскажи Его Оформляемому Величеству все, что я говорил тебе о первых трех днях программы.

Вулфрит с Освего так дружно проголосили «О первых трех днях?!», что любой слушатель мог подумать, что они долго репетировали.

– Вы сказали «первые три дня»? – еще раз переспросил Вулфрит.

– О, это просто предварительные ритуалы доблестного рыцарского приветствия. Крестьяне находят их очень забавными. Давай, Освего, чему тебя учил папа.

– Я ничего не помню, – пробубнил Освего и опять выпятил нижнюю губу.

– Но ты все прекрасно помнил сегодня утром.

– Сегодня утром я еще не хотел быть варваром, – объяснил Освего. – А теперь хочу. Вот это жизнь! Не любишь, когда кто-нибудь обрабатывает тебя, – делаешь бэмс! – Он выразительно махнул рукой. – И его голова летит прямо под стол с завтраком. – Он улыбнулся отцу дразнящей улыбкой.

Лорд Эслайк топнул ногой.

– Олк, если твой сын не способен рассказать правила его величеству...

– Его Оформляемому Величеству, – поправил Олк, давая Освего хорошего тумака.

– ...то сделай это сам или доверь своему ученику.

– Можно мне, сэр? Можно мне? Можно? – Ученик Олка оказался шустрым пареньком по имени Клересторий. Его стремление «всталпобежал» было сильнее, чем у щенков фокстерьера. Не дожидаясь команды от Олка, он затараторил: – «День Первый, рассвет: Ритуал Девяти Чаш и Одного Лимона. Король должен проверить девять золотых чаш и найти, в которой из них находится лимон. Изначально ритуал заключался в переворачивании трех серебряных наперстков, под одним из которых лежала горошинка, но со временем три наперстка заменили на девять чаш, а горошинку на фрукт покрупнее. День Первый, перед завтраком: Ритуал Трех Девственных Кухонных Служанок и Одной Кабацкой Грязнухи. Кандидат-в-короли должен с помощью своих духовных способностей найти одну нечистую женщину. Кабацкой Грязнухе предлагается оформить заявку. День Первый, завтрак: Ритуал Быка».

– Это я велел его вставить, – сказал улыбающийся Балмак (больше никто не улыбнулся). – Ты должен убить быка голыми руками. Это великая традиция горгорианских королей. Вернее, единственная традиция.

– За завтраком? – икнул Вулфрит.

– А из чего же, ты думал, тебе приготовят жаркое?

– Не беспокойтесь, Ваше Оформляемое Величество, – прошептал Эслайк. – Мы дадим зверю снадобий и позовем парочку гвардейцев, чтобы они были официальными мясниками – раздельщиками туши. Никто не заметит, если они примутся за работу чуть раньше, чем вы добьете быка голыми руками.

Ученик Олка снова вступил с речью и дополнил свой перечень многочисленными мелкими и раздражающими ритуалами, которыми собирались травить Вулфрита в течение первых трех дней коронации.

Правда, когда юный Клересторий перешел на освященные мечи и очарованные дверные ручки, Вулфрит успокоился – впервые после того ужаснорго вечера. Он понял, что между началом коронационных ритуалов и моментом возложения короны целая уйма времени. Он обязательно найдет способ связаться с королевой!

Клересторий сошел с дистанции и передал эстафету следующему Хранителю, который проинформировал Вулфрита об обрядах, ожидающих его в течение трех дней. Получалось, что, включая соборы, кануны празднований и принятие поздравлений от жителей королевства, все мероприятие займет около трех недель.

Поэтому когда седьмой Хранитель сказал:

– А затем следует последний перед коронационной церемонией обряд – прилюдное омовение, – Вулфрит даже не дрогнул.

Это заметно удивило Хранителя. Он прочистил горло и повторил:

– Публичное прилюдное омовение. На людях. Которые будут смотреть. Кандидат-в-короли должен показаться обпаженным населению королевства, чтобы все видели, что у их правителя нет дефектов. – Приглушенным голосом он добавил: – Вам придется снять все одежды.

– Естественно, как же я могу быть обнаженным в одеждах, – весело ответил Вулфрит.

Хранитель облегченно вздохнул. В последние годы он часто слышал самые разные слухи об удивительной застенчивости принца Арбола, а также его трудном характере, по-видимому, унаследованном от отца. Было большим облегчением обнаружить, что в данном случае слухи оказались ложными.

Конечно, это означало, что нужно сменить придворных осведомителей, но пока что он обрадовался, что дело сделано, и просто сказал:

– Я рад, что Ваше Оформляемое Величество так прореагировало. В нашей истории бывали времена, например, в период так называемой Краткой Династии, когда кандидат-в-короли отказывался от ритуала.

Вулфрит похлопал Хранителя по спине.

– Король должен делать то, что должен делать король.

– Бэмс! – завопил Освего. К несчастью, на этот раз Балмак одолжил мальчику свой меч. Что-то покатилось по полу апартаментов.

Последовало немедленное продвижение Клерестория по службе прямо на месте действий, а потом подали напитки. К тому времени когда делегация очистила помещение и оставила Вулфрита одного, он представлял себе будущее довольно оптимистично.

Однако все его волшебство, которое так и не помогло ему связаться с Арболом и Артемизией, не позволяло узнать, что случится на самом деле.