Текст книги "Корона на троих"

Глава 27

– Не вижу я никакой пещеры, – недоверчиво проворчал Пелвин (больше известный как Зеленый Крот) и обозрел каменистый склон.

– Естественно, не видишь, – ответила местная проводница по имени Арметта. – Это же пещера волшебника. Она же как-это-там-называется.., нежравшая.

Пелвин повернулся и смерил ее удивленным взглядом.

– Она что?

– Незревшая? – Арметта наморщила лоб. – Да вы знаете, что я хочу сказать: это когда смотришь и ни зги не видно.

– Незримая? – предположил Крот.

– Вот-вот! – К Арметте тут же вернулась обычная улыбка.

– Тогда откуда ты знаешь, что она здесь, если ее не видно? – спросил Крот.

– Но волшебник-то живет в пещере.

– А откуда ты это знаешь?

– Но ведь он возвращается куда-то домой.

– А ты видела, как он заходит в незримую пещеру?

Арметта немного подумала.

– Нет, – созналась она. – Не видела.

– Тогда откуда ты знаешь, что он это делает?

– Ну должен же он заходить куда-то, верно?

– Да, но почему ты думаешь, что это здесь?

– Не думаю, а знаю.

– Но.., а, не важно. – Пелвин пнул ногой камушек, но при ударе оказалось, что это не валяющийся голыш, а выступающая над поверхностью подземная глыба.

– Я могу идти? – спросила Арметта. – Мне нужно присматривать за гостиницей.

– Иди, – разрешил Пелвин, боровшийся со страстным желанием схватиться за подбитую ногу обеими руками и заорать что есть мочи. Он хотел придержать Арметту, но боль в ноге и многое другое привели его к мысли, что от хозяйки гостиницы толку все равно не будет.

Его не волновало, что между саднившими пальцами и ментальным процессом Арметты логическая связь отсутствует. Он был слишком занят тем, чтобы прочно стоять на земле обеими ногами.

Женщина затопала вниз по склону, предоставив Пелвину и двум другим Отважным Обитателям Кустов разбираться с пещерой самостоятельно.

– Я не вижу пещеры, – сказал Малиновый Воробей.

– А я не вижу волшебника, – добавил Лиловый Хорек.

Пелвин сверкнул на них глазом.

– Волшебник, наверное, тоже ни черта не зрим, как и его пещера, – объявил он.

– Тогда как же мы все это разыщем? – спросил Хорек.

– А мы и не разыщем, – сказал Пелвин. – По мне, так пусть этот волшебник сгниет в своей незримой пещере.

– Черная Ласка рассердится, – заметил Воробей.

– Я знаю, Тупчик, то есть Воробей, – вздохнул Пелвин. Он еще раз осмотрел склон, но не увидел ничего, напоминающего вход в пещеру. Они уже много дней обследовали это место, прежде чем наняли Арметту, но ничего не нашли. К сожалению, после того как они наняли Арметту, они тоже ничего не нашли.

Хотя Арметта абсолютно уверена, что пещера здесь.

– Послушайте, – оживился Пелвин. – Если мы не можем пойти к волшебнику, надо сделать так, чтобы волшебник сам пришел сюда. Верно, ребята? Как в старой пословице: «Если гора не идет, то и умный в гору не пойдет».

Хорек и Воробей смущенно переглянулись.

– Как ты сказал? – переспросил Воробей.

– А я слыхал по-другому, – добавил Хорек. Пелвин ухмыльнулся, глядя на своих неразлучных спутников.

– И как же ты слыхал, грамотей?

– Что-то вроде: «Вот кто-то с горочки спустился, значит, парень в горах не ах».

– Разве там не было, что гора куда-то идет? – спросил Воробей.

– А, ты про эту, – сказал Хорек. – Такая тоже была: «Гора с горой не сходится, а человек человеку лесной санитар».

– Нет, «Если не рожден летать, не вползай высоко в горы».

– Заткнитесь! – закричал Пелвин. – И забудьте свои дурацкие пословицы! Все, что нам нужно, – это заставить колдуна выйти из пещеры!

– Как росомаху в День Росомах? – спросил Воробей. – И если она увидит свою тень, то всей твоей ножке пропасть.

– Нет, если она увидит твою тень, протягивай ножку, – поправил Хорек.

– А разве она не отъедает свою собственную ногу?

– Нет, это если коготок увяз...

– Заткнитесь! – В голосе Пелвина зазвучали истерические нотки. Парочка заткнулась и настороженно посмотрела на своего предводителя.

После нескольких минут тишины, нарушаемой только шелестом листьев и пением далекой птички, Зеленый Крот сказал:

– Так, теперь надо извлечь волшебника из пещеры. У кого есть идея, как это осуществить?

Хорек с Воробьем переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Чего нет, того нет, – сказал Хорек.

– М-м-м, – промычал Воробей. Пелвин внимательно посмотрел на обоих:

– Что значит «М-м-м»?

– Ну, я вроде как подумал... – сказал Воробей.

– "Вроде подумал" – это именно то, что у тебя всегда получается, – пробормотал Пелвин.

– ..Я подумал, что волшебники делают всякие штуки с магией или вроде того, верно? Я имею в виду – иногда.

– Верно, – согласился Зеленый Крот. – Я бы даже сказал, что незримая пещера – это сорт магии. Ну и что?

– Может, тогда и нам стоит сделать какую-нибудь магию. Наш прадедушка всегда говорил, чтобы вызвать демонов, нужно просто читать заклинания. «Но когда демон появится, – добавлял он, – появляется вероятность, что он оторвет вам голову. Поэтому вызывать демонов не советую».

– По-моему, он был прав. Но у нас нет другого выхода. – Некоторое время Пелвин гладил бороду и размышлял, а затем поинтересовался:

– Кто-нибудь из вас знает хоть какую-нибудь магию? Может, подцепили что-нибудь у прадедушки?

Оба его компаньона отрицательно затрясли головами.

– Жаль, – сказал Пелвин скорее себе, чем кому-то другому.

– В детстве, – сказал Хорек, – у меня был ручной хорек, – отсюда и пошла моя кличка, когда я присоединился к вам. Однажды он залез в крысиную нору и не хотел выходить, а мы выманили его, положив у норы дохлую мышь и дождавшись, пока он проголодается.

– Приманка, – кивнул Пелвин. – Это тоже хорошая мысль.

Хорек гордо улыбнулся.

– Но на какую наживку ловят волшебников? Улыбка Хорька исчезла.

– На магию? – робко предположил Воробей.

– У нас нет никакой магии, – объяснил Пелвин и наморщил лоб. – Но когда мой дядя Бинч шел на рыбалку, вместо настоящих букашек он использовал для наживки перья, палочки и какие-то жилки. Может, и мы сумеем сделать обманку.

Его компаньоны энергично закивали.

– А как мы будем подделывать магию? – спросил Воробей.

– Будем говорить всякую ерунду и махать руками, – сказал Хорек. – Я видел, как один актер изображал волшебника.

– А они используют волшебные палочки? – спросил Воробей. Хорек кивнул:

– И варят разную гадость в котлах.

– Вместо волшебных палочек наломаем веток, – заметил Зеленый Крот.

– Начинаем! – заорал Хорек, неожиданно преисполнившись энтузиазмом.

Через пять минут все трое танцевали на склона холма, размахивая старыми корягами и распевая бессмысленные слова. Хорек строил забавные рожи, Воробей хохотал, а Пелвин даже забыл про болевшую ногу.

Еще через сорок пять минут они стали по очереди отдыхать, а пение сменилось речитативом. У Пелвина это звучало так:

– Шпарьсю Даты Цукен Цын, Шпарьсю Даты Цукен Цын!

Часом позже на склоне стоял один Воробей. Он тоскливо водил палкой по земле и повторял:

– Волшебник, возникни, волшебник, явись, волшебник, покажись, волшебник, высунь задницу. Волшебник, возникни, волшебник, явись, волшебник, покажись, волшебник, высунь задницу...

Но вскоре он выкинул палку и заявил:

– В пекло все это! Крот, здесь нет никакого волшебника!

Пелвин проснулся и удивленно вытаращил глаза.

– Чего?..

– Здесь нет никакого волшебника, – повторил Воробей.

– А если и есть, то он все равно не выходит, – добавил Хорек.

– А если мы здесь задержимся, то опоздаем на коронацию! – продолжал Воробей. – Ив этом нет ничего хорошего. Черная Ласка задумал свергнуть горгорианцев во время коронации, и ему понадобятся все Отважные Обитатели Кустов, даже мы!

– Но он хотел еще и волшебника, – сказал Крот.

– Мы не можем его найти, – настаивал Воробей. – А даже если бы и смогли, он наверняка не сделает ничего полезного. Скорее всего он умеет только превращать овец в драконов. А зачем это нужно в борьбе против горгорианцев? Овец в столице не держат. Так что искать волшебника просто бессмысленно.

– Кроме того, – сказал Хорек, – если Бернис нашлась, она может расстроиться из-за волшебника. Да она просто его сожрет.

Пелвин все еще сомневался, но, с другой стороны, он устал не меньше, чем его компаньоны.

– Хорошо. К черту волшебника! Пошли в столицу!

Хорек с Воробьем издали громкий радостный вопль.

– Но вначале заглянем в гостиницу в Вонючих Ягодах – перед путешествием надо как следует подкрепиться!

Последовала целая серия восторженных криков. Затем все трое, обнявшись, отправились, вниз по склону.

А позади них слегка отодвинулся камень, который пинал Пелвин, и Клути посмотрел вслед уходящим мужчинам.

Коронация?

Черная Ласка?

Бернис?

Все это очень интересно. Когда бородатый дурак стукнул в дверную ручку, Клути подумал, что очередной юный идиот торопится купить афродиз, и проигнорировал шумевшую троицу. Танцы и пение показались ему смешными, но быстро наскучили.

У чародея не было никакого желания выходить и разговаривать с незнакомцами. Он любил покой.

К счастью, Клути выглянул посмотреть, все ли утихло, как раз когда самый молодой наконец-то угомонился: а ведь он мог и пропустить этот заключительный разговор!

Коронация?

Черная Ласка?

Бернис? Бернис Данвина, дракон-из-овцы?

Отсиживаться дома – просто преступление, решил волшебник и заспешил в глубь пещеры, чтобы упаковать вещи в дорогу.

Он должен присутствовать на коронации и – кто знает? – может быть, даже свергнуть горгорианскую династию. Черная Ласка наверняка найдет применение превращальному заклинанию!

Глава 28

– Наконец-то, мой дорогой, – прошептала королева, когда фигура в капюшоне-маске подошла, чтобы сесть рядом с ней в Зале Священного и Вечноцветущего Королевского Возведения на Престол. – Я уже начала волноваться. Где ты пропадал?

У Вулфрита в голове раскачивался медный колокол. Юноша помнил, как он оставил полноправного королевского наследника в башенных покоях, помнил, как превратил двух гвардейских офицеров в хомяков. Он помнил, как в приподнятом настроении спускался по винтовой лестнице башни, прыгая сразу через две ступеньки.

И совсем с иными ощущениями вспомнил, как от этого скакания его маска-капюшон перекрутилась набок. Вулфрит был в середине прыжка, когда половина обзора резко закрылась и он приземлился не на следующую ступеньку, а физиономией о башенную стену.

Это немедленно отразилось на траектории его передвижения: со стороны юноша теперь здорово напоминал кантуемый бочонок. Докантовавшись до низа башни, он потерял сознание и очнулся только несколько часов назад. Все это время Вулфрит потратил на расспросы, пытаясь выяснить, в каком же зале будет проходить коронация (он никогда не пытался выучить цветастые гидрангианские названия залов и комнат) и не пропустил ли он это мероприятие.

– Что с тобой, дорогое мое дитя? – не отставала Артемизия, дотрагиваясь до рукава Вулфрита. – И, во имя трех тысяч четырехсот стилей сонетов, что на тебе надето?

Вулфрит посмотрел вниз. На нем была вышитая драгоценностями туника кандидата-в-короли – ни он, ни Арбол не догадались обменяться одеждами.

– Ох.., я подумал, что нужно принарядиться для коронации. – Объяснение прозвучало довольно жалко, но Вулфрит себя и чувствовал соответственно.

Брови королевы нахмурились.

– Надеюсь, ты не собираешься устроить сцену?

– Кто, я?

– Ты должен поклясться мне, что будешь сидеть спокойно, пока коронация не завершится.

– Клянусь. – Вулфрит изобразил колдовской знак Печати Правды: тремя пальцами правой руки, сложенными в щепоть, провел большую Х на сердце.

– Я знаю, – продолжала Артемизия, – что ты хочешь быть королем и...

– Нет, не хочу, – отвечал Вулфрит. – Видите ли, я все обдумал и пришел к выводу, что в действительности эта работа не для меня.

Королева нахмурилась еще больше.

– С тобой все в порядке, мой дорогой? Ты нигде не падал и не стукался головой?

Но прежде чем Вулфрит сумел ответить, у центральных дверей Священного Зала раздались пение труб, дробь барабанов и рокот бронзовых колес. Пять снежно-белых молочных коз, сопровождаемые семью светловолосыми девами в белых одеяниях, волокли большую блестящую мраморную ванну Девы и козы были одинаково перевиты гирляндами белых цветов, только девы пели старогидрангианский гимн новому королю, а козы нет.

Хотя козы наверняка сделали бы это лучше.

Процессия остановилась у застеленного коврами и завешенного шелками помоста. Здесь дев и коз распрягли одиннадцать затянутых в ремни гвардейцев-горгорианцев, которые должны были водрузить ванну наверх. Было много колыханий и плеска, но через край почти ничего не выплеснулось. Запах цветущих апельсинов и роз постепенно заполнял помещение, забивая ароматы коз, дев и горгорианцев.

Сидя рядом с королевой на почетном месте, зарезервированном для старогидрангианской аристократии, Вулфрит прекрасно видел все, что творится в зале. Как только ванну установили, завесы за ней раздвинулись и появились три человека. Вулфрит немедленно узнал молодого лорда Эслайка, несущего скипетр, преисполненного энтузиазмом недавнего ученика Клерестория, несущего меч, и хмурого Балмака Горгорианского, который держал подушечку с королевской короной Старой Гидрангии (более правильно: Святая Королевская и Древняя Корона Вольнириуса Уклончивого).

– Ты только посмотри на это! – сказала королева с презрительным фырканьем. – Дикие горгорианцы прикрепили к короне полоску из бычьей шкуры, и – о Боги! – скажи мне, это не бычий хвост свисает со скипетра?

Вулфрит не сомневался, что это именно бычий хвост. Он попытался смягчить удар:

– Это не хвост, это маленький телячий хвостик. Артемизия заскрежетала зубами:

– Ну, если они позволили себе сделать что-нибудь с регалиями, я...

Она не закончила, потому что завесы опять раздвинулись и появился принц, выглядевший таким приятным и чистым гидрангианцем, каким всегда хотела его видеть мать. На Арболе была длинная прямая туника из золотой парчи, серебряные туфли и алмазная диадема. По бокам витиеватой путаницы из гемм, проволоки и бархата виднелись маленькие картофелины: это была истинная корона Вольнириуса – не важно, с полоской бычьей кожи или без нее.

Завесы раздвинулись в последний раз, и к самому краю помоста проковылял седовласый старец. Он даже едва не сделал один лишний шаг, и только быстрая реакция принца спасла ему жизнь.

– Да, да, все в порядке, я в норме, – сказал он, вяло кивнув собранию. – Просто время года такое – жарко.., о! – Он вдруг словно очнулся и посмотрел на лорда Эслайка. – Ведь жарко же?

– Да, да, продолжайте, – ответил молодой гидрангианский лорд.

– Вот я и говорю. – Седобородый старец затряс головой и никак не мог остановиться, пока Арбол не стукнул его по спине. – Возлюбленный народ! – выкрикнул старец, и его дребезжащий голос заполнил все пространство Священного Зала. – Посмотрите на вашего кандидата-в-короли! Он пришел сюда, чтобы принять на себя все задачи, труды, вызовы и гарантии королевского правления! Смотрите, он настоящий правитель! Сейчас на виду у всех он войдет в ритуальную ванну и начисто смоет с себя пороки или дурачества безрассудной юности! Смотрите, его правда перед вами, его народом, без пороков или недостатков, как нет пороков и недостатков в его королевском теле...

Речь старичка насчитывала еще много «Смотрите», но Вулфрит их все пропустил, потому что Артемизия неожиданно ткнула его локтем в бок и зарычала прямо в ухо:

– По-моему, я приказала тебе убить ее! – Палец королевы показывал через проход туда, где сидела леди Убри, с улыбкой наблюдавшая за коронацией.

– М-м-м, я собирался, – начал Вулфрит, – Но надо было переодеться и... – Он удивлялся, зачем королеве мертвая леди Убри.

– Так вот на что ты намекал, говоря, что больше не хочешь быть королем? – спросила Артемизия. Ее глаза метали молнии. – Конечно, в чем-то ты прав – ведь короли обязаны выполнять слово, данное матери. Но погоди, когда закончится коронация и мы останемся наедине, ты услышишь...

Но Вулфрит так и не услышал последние слова о сыновней обязанности совершить убийство. Старичок на помосте закончил речь. Слуги поспешили снять серебряные туфли принца. Несколько рук, внезапно возникших откуда-то сзади, приготовились снять его золотую одежду.

– Смотрите, вот ваш король! Одежда скользнула к ногам Арбола. Народ посмотрел. По залу пробежал громкий шепот, а потом...

– Король – девчонка! – проревел Балмак. Арбол врезала ему в поддых, затем изо всей силы ударила сложенными руками по шее, а когда Балмак рухнул на пол, выхватила из его рук меч.

– Только обзови меня еще раз и пожалеешь, что родился на свет! – крикнула она.

– Да он – девушка! – запинался старец. – То есть она девушка. Вы, ваше величество. Только не бейте меня. О Боже! Об этом в инструкциях ничего не написано.

В это время в зале творилось нечто невообразимое. Старогидрангианская аристократия замерла на своих местах, они оцепенели и еле дышали. Горгорианцы разделились на две группы: одни делали грубые замечания о своем бесстыже кокетничающем короле, другие бормотали и делали странные охранительные знаки, недоверчиво поглядывая на присутствующих горгорианских женщин.

– О Боже, – твердил старичок. – Обожеобожеобоже!

Королева выбрала момент и закричала:

– Ведьмовство! Подлое ведьмовство! Вы только посмотрите, как она размужчинила моего любимого сына, вашего полноправного принца, вашего короля! О, злобная, отвратительная, хитрая махинация! О, отчаянная уловка адской преднамеренности, превратившей моего дорогого сына, оженственившей его против воли!

Наэлектризованные гневом королевской матери, впервые в королевстве старые гидрангианцы и захватчики-горгорианцы объединили свои голоса в общем хоре:

– Э-э-э?

– Это она, – объявила Артемизия, показывая на леди Убри.

Гвардейцы схватили потрясенную горгорианку Принца обезоружили и утащили из зала. А вся прекрасно организованная коронация превратилась в пирушку по случаю праздника забивания кабана. В самой середине мятущегося хаоса остолбеневший Вулфрит обернулся к Артемизии, чтобы увидеть, как она все это перенесла.

Он мог бы понять истерические рыдания. Он мог бы понять истерический смех.

Но он никогда не слышал, чтобы в истерике люди радостно ходили колесом.

Глава 29

Клути съехал с холма прямо перед Таверной Замечательно Перевариваемой Пищи. От усталости у него слегка кружилась голова. Не обнаружив подходящей коновязи, он снял самодельную упряжь со своей лошади и освободил бедное запуганное животное.

Чародей чувствовал угрызения совести, что не может превратить его обратно в кролика, но превращальное заклинание Данвина по-прежнему отказывалось действовать в обратную сторону. Впрочем, Клути так и не научился определять заранее, в кого превратится заколдовываемая тварь. Он сделал двадцать шесть попыток, прежде чем получил существо, пригодное для верховой езды. А результаты его неудачных опытов значительно увеличили разнообразие дикой фауны в окрестностях Вонючих Ягод.

Естественно, лошадь, которая совсем недавно была кроликом, сохранила привычку резко менять направление движения, делать заячьи петли и путать следы. Наскоро сделанная уздечка не могла заставить ее повиноваться всаднику. Именно поэтому у Клути до сих пор кружилась голова.

Однако, с другой стороны, животное очень быстро доставило его сюда. А кроме того, кролики никогда не атакуют чародеев, даже если чародеи садятся им на спину и бьют каблуками.

По дороге, правда, случались некоторые курьезы. Например, каждый раз, когда резвый скакун учуивал крольчиху. «Если бы кто-нибудь перенаправил его энтузиазм с прежнего вида на новоприобретенный, – думал Клути, – этому коню просто цены бы не было на племенном заводе». Однако добравшись до города, чародей освободил свое создание и направился в таверну в поисках еды, питья и новостей.

Больше всего Клути интересовало: успел ли он на коронацию?

Конечно, можно было бы просто спросить у прохожих, но чародей не любил привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому он решил послушать разговоры в таверне. Ведь коронация – наверняка главная тема последних сплетен.

В заведении не нашлось ни одного свободного стола, и Клути пришлось выбирать себе место за наименее занятым. Он уселся в углу, напротив какого-то старика, лежащего в забытьи поперек столешницы. Чародей разглядел только драную куртку, оббитую широкополую шляпу и пару морщинистых рук, одна из которых намертво зажала пустую бутылку. По высоте и наклону шляпы Клути предположил, что голова пьяницы покоится на правом ухом. Из-под помятых полей доносилось равномерное влажное храпение, а вокруг плавал густой и довольно противный запах перегара.

Старик никак не отреагировал на вторжение, и Клути, повернувшись на стуле, поманил пальцем хозяина, выуживая из сумки серебряную монету.

Ожидая свой эль, он беспокойно оглядывался по сторонам. За соседними столами шло очень оживленное обсуждение, но Клути не умел подслушивать незаметно. Поэтому ему удавалось схватить только обрывки фраз.

– ..спятившие горгорианки...

– Наверное, забыли о ванне, может, они думали, что ежели за короля будет девчонка, то они смогут развернуться со своими планами...

– ..никогда не думал, что эти ведьмы могут делать такое...

– Это что же, если какая-нибудь горгорианская ведьма начнет по мне сходить с ума, то однажды утречком я могу проснуться со сквозняком в штанах...

– А я думаю, что эти дурацкие ведьмы здесь ни при чем, – громко объявил какой-то мужчина. – Я-то думаю, что это наши собственные старогидрангианские чародеи отомстили Гуджу за то, что он их всех перебил!

– Да заткнись ты, Дурберт, – сказал его приятель. – Если бы наши чародеи хоть что-то умели, то зачем им сын Гуджа? Они отыгрались бы на самом старике!

– Разве ты не знаешь, как много времени занимают у них эти дурацкие заклинания? – настаивал Дурберт. – Они, может, работали целых пятнадцать лет. Любим мы, старогидрангианцы, разные кандибоберы. Вот и коронация тоже. Устроили балаган, вместо того чтобы просто сказать: «Эй, Арбол, вот тебе корона, ты теперь король».

– Если бы они так не сделали, то не было бы публичного омовения и мы бы никогда не узнали, что король – девчонка, – возразил кто-то. – У старого порядка свои хорошие стороны. И ежели ты меня спросишь, Дурберт, я тебе скажу: ты так рассуждаешь, будто сам наполовину горгорианец.

Клути слушал с возрастающим изумлением. Король Арбол – девушка. Если они уже дошли до королевской ванны, то коронация закончилась Но если кто-то превратил Арбола в девушку...

Неожиданно старик на столе издал грозный всасывающий звук и перевернулся так, что его голова оказалась лежащей на левом ухе.

– Скажи-ка, друг, – сказал Клути, постучав по заплесневелому плечу. – Ты знаешь что-нибудь про историю с коронацией?

– Хррр, – ответил старик.

– Хранители уже называют это Бедствием Омовения, – сказал кто-то прямо за спиной Клути. Чародей испуганно оглянулся и чуть не расплескал принесенную хозяином кружку с элем.

– О?

– Да, да, – подтвердил хозяин таверны. – Вчера кто-то превратил принца в девицу прямо на коронации. Как раз в тот момент, когда бедняга готовился вступить в ванну. Мне рассказывали, перед этим была вспышка света, а затем и звук грома.

– Правда? И что потом?

– Потом королева Артемизия заявила, что это сделали горгорианские женщины, и все стали бегать, орать и драться друг с другом. В суматохе кто-то наступил на корону и раздавил ее, тут коронация и закончилась. Сейчас уже никто ничего не знает. Горгорианцы считают, что нужно устроить турнир и объявить королем того, кто больше убьет крестьян. Раньше, мол, на турнирах они убивали друг друга, но теперь стали цивилизованнее. По крайней мере большинство из них. А старогидрангианцы считают, что надо изучить королевское фамильное древо и вычислить следующего преемника. А другие говорят, что согласны на королеву, и приводят в пример Нилемию – она правила триста лет назад. И все это время никто не исполняет своих обязанностей. Дождутся, что горгорианцы начнут убивать всех подряд.

– Изумительно, – сказал Клути. Такая ситуация, безусловно, сулила кое-кому богатые возможности. Проглотив эль, чародей принялся размышлять о том, что он мог бы извлечь для себя.

Но тут лежащий на столе пьяница поднял голову и посмотрел на Клути.

Чародей опустил кружку.., и не поверил своим глазам.

– Во имя всех мелких богов, бродящих в потемках! Да это же старый Одо!

И точно. Перед ним сидел старый пастух. Он посмотрел на Клути, и в глазах мелькнула искорка узнавания.

– Ты, – сказал он. – Это ты!

– Рад тебя встретить, – сказал Клути. – Не нашел ли ты случаем Данвина? Или, может, встретил где-нибудь Вулфрита?

– Ты! – закричал Одо. Он вскочил на ноги, отбросил в сторону стул и ткнул указующим пальцем в грудь чародея. – Ты вонючий чародей, который превратил овцу моего мальчика в дракониху, заставил его уйти и разрушил мою семью!

– Это получилось нечаянно, – запротестовал Клути.

Внезапно в таверне установилась полная тишина, и все посетители уставились на двух чужаков. Одо повернулся и объявил на весь зал:

– Это чародей, который превратил моего мальчика овечку вдра.., в драконицу!

Тут выпивка снова ударила ему в ноги, и он рухнул на пол.

– Что он сказал? – прозвучал в тишине чей-то голос.

– Он сказал, что этот парень – чародей, – Превратил его мальчика в увечного.

– Он сказал про кого-то «вдра».

– Не «вдра», а «вчера». Вчера превратил его мальчика в увечного.

– В драконицу.

– Я думаю, не в драконицу, а в девицу.

– Превратил мальчика в девицу?

– Что сделал?

– Он превратил мальчика в девицу.

– Ты говоришь про короля?

– Что, что?

– Превратил короля в девицу?

– Это он превратил короля в девицу!!!

– Хватай его!

– Вали его!

– Не дайте ему уйти!

– Повесить его!

– Сжечь его!

У Клути даже не было времени, чтобы выразить разумный протест. Бушующая толпа ринулась к его столику.

Но чародей быстро соображал и бросил превращальное заклинание на атакующих. К сожалению, первый из них превратился в гориллу, и никто даже не заметил разницы. Второй крикун стал змеей и постарался уползти под стол. Третий неожиданно обнаружил, что превратился в вомбата, и в течение последующих месяцев безумно страдал, потому что никто не мог объяснить ему толком, кто такие вомбаты (эти существа неизвестны в Гидрангии и сопредельных странах, их диета и образ жизни – загадка, поэтому несчастный до конца своей жизни осознавал, что позорит репутацию воспринявшего его вида).

Впрочем, в данный момент вомбат последовал примеру змеи и попытался скрыться с места событий. То же самое сделали голубь и крошечный рыжий муравей. Увы, побег муравья закончился неудачей. К счастью, Клути не заметил, как грубо обошлись с его последним творением.

Однако у чародея не было времени беспокоиться о результатах своего мастерства. Он хотел поскорее добраться до двери и творил побольше отвлекающих превращений. Ему уже казалось, что он получил свой шанс, когда кто-то чересчур догадливый закричал:

«Хватайте его за руки! Когда он ими машет, то превращает людей!»

Горилла тут же последовала этому совету, и превращения закончились. Клути посмотрел в большие желтые глаза, изучил большие желтые зубы и решил оставить дальнейшее сопротивление.

Кто-то нашел веревку, из тряпки сделали подходящий кляп. И через несколько мгновений чародея надежно упаковали: кляп во рту, ноги спеленуты от лодыжек до коленей, руки примотаны к бокам, кисти стянуты за спиной.

Толпа немного отступила и с восхищением оглядывала свою работу. Клути смотрел в ответ и жалел, что услышал разговоры этих идиотов возле своей пещеры. А ведь если бы он остался дома...

– Что теперь? – поинтересовался кто-то из задних рядов.

Так далеко никто не планировал.

– Теперь, – ответил хозяин, – пускай он превратит короля обратно в мальчика!

– Точно!

– Ну!

Еще добрая дюжина голосов выразила согласие. Кто-то склонился к лицу чародея:

– Ну что, превратишь короля обратно?

Клути ответил:

– Мбмг.

Спрашивавший выдернул кляп и повторил:

– Превратишь короля обратно?

– Я не могу, – с сожалением сказал Клути. – То есть я бы и рад, но я действительно не знаю как.

Толпа сердито зароптала, и Клути понял, что надо было соврать. Если бы он помахал руками, что-нибудь попел и сказал: «Ну вот, все исправлено», – его, наверное, отпустили бы. Так нет, приспичило ему говорить правду!

Хотя, подумал он, даже такое неудачное начало можно исправить.

– Послушайте, – сказал чародей. – Я мог бы превратить ее во что-нибудь другое, например: лягушку, кошку или лошадь. Может, это устроит?

Толпа немного посовещалась и отклонила его подобное предложение. Наиболее определенные комментарии поступили из задних рядов:

– Я не собираюсь подчиняться указам какой-то кошки!

Клути решил, что пришло время перейти к более хитроумным выдумкам. Он уже собирался сказать, что если кто-нибудь принесет ему пинту крови девственницы и печень дракона, то он будет рад восстановить мужское достоинство короля, – дело только в соответствующих ингредиентах. Но прежде, чем он успел произнести хоть слово, представлявший толпу энтузиаст снова вбил ему кляп и обратился к собравшимся:

– Что будем делать? Он не хочет превращать ее обратно!

– Убить его!

– Но так мы никогда не получим своего короля!

– Тащить его во дворец! Пусть заставят его переколдовать все заново!

– Тащить во дворец! – выкрикнул хор доброжелателей.

– А к кому? – спросил первый энтузиаст. – К горгорианцам или гидрангианцам?

– Кого найдем, те пусть и разбираются!

– По мне, так все равно.

– Ага.

– Ладно, – сказал первый энтузиаст. – Я беру его за ноги, а двое пусть возьмут за руки. И пошли.

Толпа выплеснулась на улицу – тридцать человек и горилла – и поволокла Клути во дворец. В таверне остались только раздраженный хозяин, спящий пастух, голубь, змея и растерянный вомбат.