Текст книги "История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1"

Одиннадцатого мая его левый фланг выполнил первое движение и рассредоточился вдоль Эслы. Кавалерия Рейля, располагая поддержкой только одной пехотной бригады, не выказала ни смелости, ни бдительности, и англичане перешли через Эслу прежде, чем она успела об этом узнать. Англичане не спешили теснить неприятеля, ибо одно крыло не хотело выдвигаться без другого, и Веллингтон только 20 мая выдвинул правый фланг на Саламанку и Тормес. Двадцать четвертого мая Газану доложили о его приближении во главе значительных сил.

Французская армия, которая должна была подготовиться и сконцентрироваться к 1 мая в окрестностях Вальядолида, оказалась застигнута врасплох в самом неприятном положении. Андалусская армия была рассредоточена от Мадрида до Саламанки, армия Центра – от Сеговии до Вальядолида, Португальская армия – от Бургоса до Памплоны.

Прежде всего следовало отозвать из Мадрида дивизию Леваля, чтобы она, перейдя через Гвадарраму, передвинулась в Вальядолид. Газан мог бы отдать соответствующий приказ без промедления, но поскольку речь шла об окончательном оставлении столицы, он счел должным прибыть в Вальядолид и договориться с Жозефом. Так были потеряны два дня. Разрешение оставить столицу отправили из Вальядолида 25 мая. В то же время всем войскам на линиях Тормеса, Дуэро и Эслы приказали медленно отходить назад, дабы обеспечить дивизии Леваля время для отступления. Поскольку генерал Рейль располагал для поддержки своей кавалерии у Эслы только одной из двух бригад дивизии Мокюна, ему предоставили одну из дивизий армии Центра, дивизию генерала д’Арманьяка. Остаток армии Центра пребывал у Сеговии в ожидании дивизии Леваля. Андалусская армия, сохранившая наибольшую целостность, должна была отступить от Саламанки на Тордесильяс, оставляя участок шаг за шагом, дабы войска успели сконцентрироваться.

Наконец известили о приближении англичан генерала Клозеля, затребовали у него обратно пять дивизий Португальской армии, обязали и его самого подойти с какими-нибудь войсками Северной армии, дабы иметь возможность выставить против англичан хотя бы 80 тысяч человек. Наконец написали военному министру Кларку, давая ему знать о положении вещей и торопя его отдать приказ о концентрации войск. Министр, оставшийся в Париже один после отъезда Наполеона в Германию, умел только повторять приказы императора, которые предписывали в качестве основной цели восстановление коммуникаций с Францией и закрепление в северных провинциях. Поэтому серьезной помощи из Парижа ждать не приходилось. Единственная услуга, которую мог оказать министр, состояла в отправке Клозелю уведомления о марше англичан, что было небесполезно, ибо, несмотря на все усилия обеспечить надежные коммуникации с Северной армией, уверенности в том, что Клозель получит депеши Жозефа раньше, чем через 3–4 недели, не было. Генерал Клозель был таким верным товарищем по оружию и так хорошо понимал важность разгрома англичан, что тотчас по получении уведомления от военного министра не преминул бы отослать дивизии Португальской армии и сам бы выступил на поддержку с войсками Северной армии.

К счастью для первых дней кампании, мы имели дело с врагом сильным, но подозрительным, а наших солдат смутить было нелегко. Генерал Рейль собрал свою кавалерию, отступил в правильном порядке на Паленсию и с единственной оставшейся у него пехотной дивизией Мокюна и одолженной ему дивизией д’Арманьяка обеспечил безопасность на дороге из Вальядолида в Бургос, бывшей линией отступления армии. Генерал Виллат, размещенный на Тормесе, оборонял реку доблестно, даже слишком, ибо врага было полезно задержать, но опасно пытаться остановить. Виллат потерял несколько сотен человек, нанеся, правда, намного больший урон англичанам. Благодаря его храбрости и опасливой медлительности Веллингтона, генерал Леваль смог отойти из Мадрида, целым и невредимым перейти через Гвадарраму и присоединиться к армии Центра в Сеговии.

Второго мая Рейль с кавалерией и двумя дивизиями находился между Рио-Секо и Паленсией; четыре дивизии Андалусской армии – в Тордесильясе на Дуэро; армия Центра с французской и испанской дивизиями – в Вальядолиде. В целом эти силы составляли 52 тысячи человек, а вовсе не 76 тысяч, которые можно было собрать, если бы мы не отказались так рано от выгод концентрации ради химерического плана уничтожения банд.

Сгруппировавшись вокруг Вальядолида, можно было действовать тремя способами: во-первых, остановиться и дать сражение тотчас, выставив 52 тысячи человек против 90 тысяч, что было бы неосторожно и преждевременно, поскольку каждый шаг назад давал шанс присоединить одну или несколько дивизий Португальской армии; во-вторых, отступать на Бургос, затем на Миранду и Виторию, вплоть до воссоединения со всей Северной армией, что было просто и неопасно; в-третьих, не оставлять линию Дуэро, взойти вверх по течению к Сории, откуда одна из дорог выводила в Наварру, то есть точно туда, где можно было наверняка встретиться с Клозелем и даже Сюше, если чрезвычайные события потребуют концентрации всех сил. Последний план выглядел довольно смелым внешне, но на деле был самым безопасным. Все три плана рассмотрели и подвергли обсуждению. Никто и не помышлял немедленно вступать в сражение с 52 тысячами человек, когда можно было надеяться, что с каждым днем будут присоединяться всё новые силы. Признали достоинства третьего плана, но сочли его слишком дерзким, сложным и имевшим существенный недостаток – необходимость оставить дорогу на Байонну и пренебречь тем самым заботой о коммуникациях, столь настоятельно рекомендованной из Парижа. Как будто английская армия могла дерзнуть перейти через Пиренеи, оставив в своих тылах 80 тысяч французов, и даже 150 тысяч, считая войска Сюше. По всем этим причинам предпочтение отдали второму плану, согласно которому следовало мирно отступать на Бургос, посылая Клозелю депешу за депешей.

И отступление началось. После Мадрида приходилось оставлять и Вальядолид, вторую столицу, только что созданную в Старой Кастилии. Отправили вперед снаряжение, больных, раненых, примкнувших к армии местных жителей, и потому движение было чрезвычайно медленным. Веллингтон, обычно поджидавший фортуну, но никогда за ней не гонявшийся, прекрасно понимал, что придется дать решающее сражение, и покорился этой необходимости, однако, по своему обыкновению, принял решение сражаться только на благоприятном участке, а до тех пор довольствовался отведением французских войск к Пиренеям. Непонятно, почему этот рассудительный генерал сам подталкивал французов к подкреплениям и не искал случая атаковать, пока ему противостояло только 50, а не 70 тысяч.

За недостатком продовольствия французы торопились добраться до Бургоса и по этой же причине поторопились его оставить. Многочисленные обозы с ранеными и беженцами опустошили незначительные склады города, и войска едва смогли просуществовать в нем несколько дней. Обозы направили на Миранду и Виторию; совершили ошибку, не отослав их в Байонну, коль скоро было принято решение отступать к Пиренеям. Войскам дали несколько дней отдохнуть, дабы доесть оставшееся продовольствие и выиграть время для концентрации, ибо с каждым днем возрастали шансы на присоединение генерала Клозеля. В Бургосе обнаружилась дивизия Ламартиньера, самая многочисленная из одолженных Северной армии дивизий армии Португальской. Она добавила Рейлю около 6 тысяч человек, что позволило ему вернуть армии Центра дивизию д’Арманьяка.

Это был новый повод приблизиться к Эбро и продолжать попятное движение, ибо, если бы и не удалось присоединить все дивизии, посылавшиеся Клозелю, можно было присоединить хотя бы еще одну или две, а такое подкрепление имело решающее значение. Здесь во второй раз встал вопрос о том, продолжать ли движение дорогой в Байонну, чтобы сохранить верность приказам, или осуществить поперечное движение и дебушировать на Эбро в Логроньо, а не в Миранде, что делало воссоединение с Клозелем почти непреложным. Обходной путь был столь незначителен, а воссоединение с генералом Клозелем, действовавшим в Наварре, сулило такие выгоды, что трудно понять сопротивление подобному предложению. Рейль и д’Эрлон энергично его поддержали, но Журдан и Жозеф, под влиянием инструкций из Парижа, повторявшихся с каждым курьером, побоялись оголить коммуникации с Байонной и настояли на том, чтобы двигаться прямо на Миранду и Виторию. Поэтому снова приняли решение отходить к Эбро через Бривьеску и Миранду.

Двенадцатого июня, увидев, что англичане снова пытаются обойти наш правый фланг, Рейль решил вынудить их развернуть силы и встал за речкой под названием Ормаса. Англичане продемонстрировали около 25 тысяч человек, но Рейль, не располагавший и половиной этих сил, маневрировал с таким апломбом и силой, что уничтожил три-четыре сотни человек, потеряв не более пятидесяти, и ушел за Ормасу в совершенном порядке. Стало очевидно, что англичане, не сгорая от нетерпения дать сражение, хотели вынудить французов уступить им участок, постоянно обходя одно из крыльев.

Тринадцатого июня решили оставить и Бургос. Поскольку было известно, что Веллингтон запасся внушительным осадным снаряжением, и к тому же не хотелось оставлять в Бургосе, возвратиться в который надежды уже не было, 2–3 тысячи человек, приняли решение взорвать форт, оказавший французам столь великие услуги в прошлом году. И когда войска уже двигались на Бривьеску, послышался ужасающий взрыв, печальная примета отступления без надежд вернуться, а вскоре стало известно, что операция, выполненная без надлежащих мер предосторожности, причинила весьма значительный ущерб войскам и самому городу.

Шестнадцатого июня прибыли в Миранду, на берега Эбро. Оставалось сделать только шаг, чтобы оказаться в Витории, у самого подножия Пиренеев. Неприятель выдвинул левый фланг к Вильяркайо, продолжая обходить наш правый фланг. В то же время стало известно, что генерал Клозель, при первом известии о приближении англичан направивший основным силам дивизию Саррю, уже присоединившуюся по пути, и дивизию Фуа, еще находившуюся на обратном склоне Пиренеев, выдвинулся на Логроньо и сам, с двумя оставшимися дивизиями Португальской армии и двумя дивизиями Северной. Ожидалось, что он прибудет в Логроньо 20-го.

Следующий день провели в Миранде, предоставив армии небольшой отдых. Между тем следовало принимать решение, ибо нельзя было задержаться в Миранде надолго и позволить неприятелю опередить нас у Пиренеев. В Главном штабе опять столкнулись два противоположных мнения. Одно состояло в том, чтобы как можно скорее направиться поперечным движением на Логроньо и Наварру, дабы присоединить Клозеля, не считаясь с движением англичан, – ибо они не могли помышлять о переходе через горы, пока не выиграют решающее сражение. Другое мнение состояло в том, чтобы уделить самое пристальное внимание движению англичан, угрожавшему коммуникациям, и потому не сходить с дороги в Байонну, а призвать на нее Клозеля, появление которого ожидалось с минуты на минуту. Первого мнения придерживались Рейль и д’Эрлон; второе принадлежало Журдану и Жозефу, которые всё еще находились под роковым влиянием приказов из Парижа.

Следует признать, что предложение Рейля и д’Эрлона, хоть и лучшее, как мы вскоре увидим, утратило свое очевидное преимущество после того, как обозы отправили в Виторию, а Клозелю предписали явиться туда же. Опасность оставить их в Витории без прикрытия была достаточно веской причиной для того, чтобы продолжить движение, и нельзя порицать Жозефа и Журдана за то, что они настояли на своем решении.

Жозеф и его маршал не ограничились решением двигаться на Виторию; захотев полностью предотвратить опасность обхода, они предписали Рейлю передвинуться на Осму, а через Осму – на Ордунию и Бильбао, в то время как остальная армия незамедлительно выдвинется прямо на Виторию. В Витории надеялись присоединить Клозеля, выиграть от его присоединения больше, чем потеряли от отделения Рейля, и, уже располагая Рейлем на обратном склоне гор, выставить против англичан железную стену.

Восемнадцатого июня генерал Рейль выдвинулся на Осму с дивизиями Саррю, Ламартиньера и Мокюна. Прибыв в Осму, он увидел у Барбароссы многочисленные войска, уже занявшие все подходы к горам и не позволявшие к ним приблизиться. Это были испанцы Галисийской армии, выступившие вперед, чтобы занять проходы в Пиренеи. Можно было подумать, что они намеревались, в соответствии с предложениями маршала Журдана и короля Жозефа, перейти через Пиренеи в Ордунии, чтобы перерезать дорогу на Байонну; но испанцы об этом и не помышляли. Они хотели только опередить неприятеля у подножия гор, чтобы занять господствующие позиции на фланге, если французы решатся дать оборонительное сражение, опершись на Пиренеи, или же опередить их хотя бы у перешейка Салинас, чтобы атаковать, прежде чем они доберутся до границы Франции.

Увидев, что дорога на Ордунию перекрыта, Рейль с легким сердцем отказался от выполнения операции, которую порицал, и решил вернуться боковым движением на большую дорогу из Миранды в Виторию. Жозеф, в свою очередь, снялся с лагеря в ночь на 19 июня, и утром все наши корпуса уже двигались на Виторию полным ходом.

Витория, расположенная у подножия Пиренеев на испанской стороне, возвышается среди красивой равнины, окруженной горами со всех сторон. Если встать спиной к Пиренеям, справа окажется гора Аррато, отделяющая вас от долины Мургуйи, перед вами – Сьерра-де-Андиа, а слева – холмы, через которые проходит дорога из Сальватьерры в Памплону. Равнину орошает Садорра, протекая вначале у Пиренеев, где берет свои истоки, затем опоясывая справа Аррато и прорываясь по узкому ущелью через Сьерра-де-Андиа.

Основная часть французской армии, подходившая от Миранды и берегов Эбро, шла по большой дороге в Байонну. Эта дорога выходит прямо на равнину Витории через проход, по которому течет Садорра. Рейль подходил сбоку, через проходы Аррато. Вечером 19-го все три армии без происшествий воссоединились в котловине Витории.

Следовало безотлагательно принять решение. Невозможно было и предположить, что Веллингтон позволит неприятелю уйти в Пиренеи, не дав сражения, ибо если бы французы добрались до большой цепи, оперлись на ее высоты, засели в долинах, то стали бы неодолимы. Поэтому следовало ожидать сражения в ближайшее время. Если Клозель прибудет вовремя, у французской армии будет не менее 70 тысяч солдат, и даже еще больше, если успеет подойти генерал Фуа с одной из дивизий Португальской армии. Поэтому у нас были все шансы разбить англичан, которые хоть и формировали массу в 90 тысяч человек вместе с португальцами и испанцами, но собственно английских солдат в своих рядах насчитывали только 47–48 тысяч.

Однако могло статься, что Клозель присоединится не тотчас и придется ждать его день-другой. Поэтому следовало подготовиться к противостоянию до его прибытия, а для этого тщательно разведать участок и принять необходимые меры для его успешной обороны. Нужно было как можно лучше использовать особенности местности, чтобы компенсировать численное превосходство англичан, и принять меры если не вечером 19-го, то хотя бы утром 20-го: следовало предположить, что англичане, добравшиеся до Пиренеев одновременно с нами, не оставят нам много времени на устройство лагеря. Прямо вечером 19-го следовало избавиться от огромной колонны обозов, с ранеными, беженцами и снаряжением, состоявшей более чем из тысячи повозок (она стала бы чудовищной обузой во время сражения и верным бедствием в случае отступления). Отправив колонну обозов вечером и сопроводив ее только до обратного склона горы Салинас, где должен был уже находиться генерал Фуа, можно было успеть подтянуть обратно сопровождавшие ее войска. Избавившись от обозов, следовало хорошенько закрепиться на равнине Витории. Англичане, постоянно пытавшиеся обойти наш правый фланг, вероятно, продолжили бы свой маневр. Подходя от Мургуйи, они должны были дебушировать на равнину Витории через проходы Аррато, что привело бы их к берегам Садорры, огибающей ее подножие. Хотя это была небольшая речка, переход через нее можно было затруднить, перекрыв все мосты и прикрыв артиллерией броды: мы тащили за собой огромное множество пушек. Однако переход через реку требовалось не только затруднить, но и сделать почти невозможным, ибо неприятель, перейдя через Садорру, мог попасть в тылы и во фланг нашей армии, расположившейся в котловине Витории лицом к проходу, через который в нее попадают со стороны Миранды.

Этот проход под названием Пуэбла представлял собой второе препятствие для неприятеля, и нужно было хорошенько изучить участок, чтобы найти наилучшие средства для его обороны. Для этого имелась одна позиция, преимущества которой доказали последующие события. Она могла доставить средство перекрыть англичанам выход на равнину. Несколько отступив вглубь котловины, вы обнаруживаете там холм Суасо, с которого очень удобно обстреливать неприятеля, дебуширующего из ущелья или спускающегося с высот Сьерра-де-Андиа, а затем оттеснить его обратно, атаковав в штыки. Эта позиция, расположенная довольно близко от Витории и проходов Аррато, позволяла держать под присмотром всё и всех и быстро принимать меры при любых обстоятельствах. Так, перекрыв мосты через Садорру и расположившись на холме Суасо, можно было бы оборонять котловину Витории с имевшимися в наличии войсками и спокойно дожидаться генерала Клозеля.

Ни одна из этих мер не была принята. Вечером 19-го обозы отправлены не были. На следующий день, вместо того чтобы объехать верхом и изучить участок, Журдан и Жозеф вовсе не покидали Витории. Маршала настиг приступ жестокой лихорадки, и Жозеф отложил рекогносцировку на следующий день. К счастью, болезнь Журдана не помешала всё же избавиться от обозов. Решили отправить их днем 20-го, выделив для сопровождения дивизию Мокюна, вследствие чего Португальская армия снова уменьшилась до двух дивизий, а вся армия – до 53–54 тысяч человек.

Меры, принятые 20-го, свелись к следующему. Отправили в Толосу обозы; расположили Газана с Андалусской армией перед проходом Пуэбла, д’Эрлона с армией Центра – за Газаном, а позади на правом фланге у Садорры – Рейля с двумя оставшимися дивизиями Португальской армии, для отражения обходного маневра англичан. Между пехотными корпусами расставили кавалерию, которая не могла оказать больших услуг на занимаемом участке, ибо котловина Витории перерезана многочисленными каналами, препятствующими кавалерийским атакам.

Так был использован, точнее, потерян, день 20-го. На следующий день генерал Клозель всё еще не появился, и, поскольку неприятель вряд ли еще долго бездействовал бы, Жозеф и Журдан решили осмотреть местность, чтобы подготовиться к сражению, которое, как они чувствовали, должно было начаться совсем скоро. Маршал совершил усилие, чтобы сесть на лошадь, но тем не менее отправился с Жозефом осматривать равнину Витории. Справа и сзади нашей позиции, у подножия Аррато, генерал Рейль с французскими дивизиями Ламартиньера и Саррю и с остатками испанской дивизии охранял мосты через Садорру. Мост в деревне Дурана, расположенной в горах у Пиренеев, охранялся испанской дивизией. Мост в деревне Гамарра-Майор у выхода на равнину заняла дивизия Ламартиньера. Мост в Арриаге, прямо посреди равнины, оборонялся дивизией Саррю. Позади дивизий помимо легкой кавалерии располагались драгунские дивизии, готовые обрушиться на любое войско, которое перейдет через Садорру. Лучше было бы разрушить мосты через речку и оборонять броды с помощью артиллерии. Но как бы то ни было, присутствие в этом месте такого превосходного офицера, как генерал Рейль, внушало всем уверенность.

Передвинувшись прямо вперед к выходу на равнину из ущелья Пуэблы, Журдан и Жозеф поднялись на вышеупомянутую высоту Суасо, пересекавшую равнину в поперечном направлении и контролировавшую выход из ущелья. Маршал тотчас понял, что здесь-то и следовало расположить Газана с Андалусской армией и, кроме того, вооружить высоту пушками, а за ними поставить справа на Садорре генерала д’Эрлона для соединения с Рейлем и охраны моста в Треспуэнтесе, выводящего во фланг Суасо. Будь это верное наблюдение сделано накануне, оно спасло бы французскую армию и, вероятно, наше положение в Испании.

Немедленно послали штабных офицеров с приказом генералу Газану. Но было слишком поздно, ибо сражение уже началось. Веллингтон, как легко было предвидеть, сопроводив нас до Пиренеев, не захотел позволить нам уйти в горы, не дав сражения. Он передвинул генерала Грэхема с двумя английскими дивизиями, португальцами и испанцами, формировавшими его левый фланг, на дорогу из Мургуйи, чтобы форсировать Рейля на Садорре. Свой центр, состоявший из трех дивизий под началом маршала Бересфорда, он направил через другие проходы к Аррато, чтобы также дебушировать на Садорру, но в середине равнины. Это должно было вывести их к мосту в Треспуэнтесе, к генералу д’Эрлону и во фланг позиции Суасо. Правый фланг, состоявший из двух английских дивизий под началом Хилла и испанской дивизии Морильо, следовавший за французами по дороге из Миранды, должен был прорваться через Пуэблу и дебушировать прямо к подножию Суасо.

Все эти корпуса уже пришли в движение, когда Журдан и Жозеф послали Газану приказ отойти на высоту Суасо: с нее можно было дать отпор и тем войскам, которые попытаются форсировать Пуэблу, и тем, что попытаются перейти через Садорру в Треспуэнтесе. Когда адъютант Жозефа доставил Газану приказ, тот уже вел бой с неприятелем и заявил, что не может исполнить предписанное движение. Жозеф и Журдан помчались к нему и наконец увидели, что происходит. Справа виднелись войска Бересфорда, которые прошли через ближайшие к Аррато проходы и теперь пытались перейти через Садорру в Треспуэнтесе. Впереди виднелись войска Хилла, с осторожностью вступившего в проход Пуэблы и выдвинувшего на правый фланг, на высоты Сьерра-де-Андиа, испанскую дивизию Морильо.

Журдан и Жозеф приказали Газану отправить на высоты Сьерра-де-Андиа авангардную бригаду Марансена, чтобы как можно скорее выбить с них испанскую дивизию Морильо, а затем, когда высота будет отбита, оттеснить испанцев в проход Пуэблы и броситься вслед за ними во фланг генералу Хиллу. Газану предписывалось преградить проход силами дивизий Даррико и Конру, оставив слева в резерве дивизию Виллата, а справа расположив дивизию Леваля для наблюдения за войсками Бересфорда, угрожавшими Садорре в Треспуэнтесе. Генералу д’Эрлону было приказано встать в боевые порядки позади Газана, наблюдать за Садоррой и приготовиться атаковать войска, которые попытаются перейти через реку между ним и генералом Рейлем.

Едва приказы были отправлены, как англичане открыли огонь и справа, и спереди, и слева. Получив приказ очистить высоты, формировавшие оконечность Сьерра-де-Андиа, Газан недостаточно мощно атаковал забравшихся на них испанцев. Он отправлял в атаку один полк за другим, но безрезультатно. Испанцы умеют искусно оборонять участки такого рода: укрывшись за скалами и деревьями, они оказывали яростное сопротивление нашим полкам. Журдан потребовал, чтобы генерал действовал с большей силой, и Газан послал в поддержку авангарду Марансена бригаду дивизии Конру, а затем бригаду дивизии Даррико. Двух бригад было бы более чем достаточно, если бы они выдвинулись на высоту одновременно. Будучи выдвинуты раздельно, они застряли на склоне, из неудобного положения обстреливая испанцев, занимавших выгодную позицию, и не доставляя никакой помощи авангарду Марансена, терявшему множество людей. Так протекли два часа.

Король и маршал слали повторные приказы, и генерал Газан решился, наконец, двинуть на высоты дивизию Виллата. Дивизия быстро взошла по склонам Сьерра-де-Андиа под смертоносным навесным огнем, тесня испанцев снизу вверх, и отвела их к лесу, венчавшему вершины. Но в это время генерал Хилл, увидев, что фронт французов ослаблен в результате отправки на высоты бригад Конру и Даррико, а деревня Субихана на их левом фланге совершенно оголена в результате ухода дивизии Виллата, направил на деревню свои дивизии, энергично дебушировав из прохода, и захватил ее.

Оттеснить прорвавшихся на равнину англичан стало трудно. Маршал Журдан хотел бросить на них одну из дивизий д’Эрлона, располагавшуюся в резерве на правом фланге сзади. Но генерал уже направил обе свои дивизии в Треспуэнтес, где через Садорру пытались перейти войска Бересфорда. Резерва не осталось, и, в довершение бед, мощный огонь послышался из глубины равнины, где держал оборону Рейль. Под давлением обстоятельств Жозеф и Журдан отдали приказ о попятном движении на высоту Суасо, откуда еще можно было мощным артиллерийским огнем остановить неприятеля, вырывавшегося на равнину через все выходы: справа по мосту через Садорру в Треспуэнтесе, спереди из прохода Пуэблы, слева с высот Сьерра-де-Андиа. Маршал Журдан предписал генералу Тирле, командующему артиллерией, разместить на высоте Суасо как можно больше пушек.

Эти приказы были исполнены лучше приказов, отданных Газану, и привели к результату, который имел перспективу стать решающим. Отойдя на высоту Суасо, Тирле в мгновение ока расставил на ней сорок пять орудий. Подпустив англичан, выходивших из прохода Пуэблы, и одну из колонн Бересфорда, форсировавшую Садорру в Треспуэнтесе, он накрыл их картечью. Поначалу придя в беспорядок, англичане перестроились, снова двинулись вперед, но снова были оттеснены. Если бы в эту минуту мы могли бросить на поколебленного неприятеля 4–5 тысяч человек, то смогли бы отбросить его в ущелье и нанести жестокое поражение. Но генерал Газан отошел не на высоту Суасо, а влево, на склон Сьерра-де-Андиа, оставив между своими войсками и войсками д’Эрлона зазор. Генерал д’Эрлон с двумя своими дивизиями всеми силами отстаивал переходы через Садорру выше и ниже Треспуэнтеса. Поэтому на решающей высоте Суасо мы располагали только артиллерией без поддержки. В глубине равнины Рейль держал оборону в Дуране, Гамарра-Майор и в Арриаге и всякий раз, как у него захватывали один из трех мостов, с редкостной силой отбивал его, но в то же время извещал, что вскоре будет прорван, если ему не окажут помощь. Оценив положение, маршал Журдан рекомендовал Жозефу дать приказ к отступлению, направив генерала на большую дорогу в Байонну через Салинас и Толосу, дабы спасти артиллерию. При отступлении через Сальватьерру и Памплону оставался шанс присоединить генерала Клозеля, но на этой дороге, из-за ее состояния, наверняка пришлось бы оставить все пушки.

Едва отдали приказ к отступлению, как он был исполнен, но без согласия и связности, которые могли предупредить неприятные последствия попятного движения. Д’Эрлон, не видя Газана на левом фланге и, напротив, заметив английскую кавалерию, готовую обрушиться на равнину, пытался опереться на Садорру при отступлении и оголил Виторию. Туда ринулась неприятельская конница, породив несказанную сумятицу. Дело в том, что конвой обозов, на спасение которого выделили одну дивизию, отбыл не полностью. Оставались еще сто пятьдесят орудий артиллерийского парка, множество беженцев, багажные обозы и наряды солдат, отправленных за продовольствием. Появление английских драгун вызвало у этих людей панический ужас, они с криками бросились врассыпную и первым делом устремились на дорогу в Байонну к перевалу Салинас. Но в верховьях Садорры на этой самой дороге шел жестокий бой Рейля с англичанами, и беглецы перекинулись на дорогу в Памплону.

Вперед рванулись с яростью, оставив в Витории множество снаряжения. Положение генерала Рейля в это время стало крайне опасным; он продержался, сколько мог, на Садорре, отбрасывая англичан и испанцев за реку всякий раз, как им удавалось прорваться через один из мостов, но, когда увидел отступавшие на Сальватьерру войска, решил и сам отступить в этом же направлении.

В этот роковой день французы потеряли около 5 тысяч убитыми и ранеными, англичане – почти столько же. Но у французской армии захватили 1500–1800 солдат в наряде и беженцев. Кроме того, мы оставили неприятелю 200 орудий, которые пришлось бросить из-за непроходимой дороги, более 400 зарядных ящиков и бесчисленное множество багажных повозок. Жозеф не спас даже собственную карету со всеми бумагами.

Естественно, всем хотелось бы знать, где всё это время находился генерал Клозель с 15 тысячами человек, которых он собирался привести на подмогу, и что делал на обратных склонах гор генерал Фуа с другими 15 тысячами, чье присутствие на роковой равнине Витория могло оказаться так полезно. Фуа, которого отделяла от Жозефа только гора Салинас, не получил ни одного из посланных ему уведомлений и узнал о приходе армии в Виторию только в результате появления дивизии Мокюна, сопровождавшей обозы. Клозель, как только узнал о движении англичан и отступлении нашей армии, спешно собрал свои дивизии и 20-го прибыл в Логроньо, расспрашивал там о Жозефе, но жители разбегались или молчали, и никто не смог ему что-либо сообщить. Но он видел англичан, отправленных на поиски продовольствия, и по некоторым следам на дороге пришел к мысли, что французская армия передвинулась из Миранды на Виторию. На следующий день он решил двинуться на обратный склон Сьерра-де-Андиа, чтобы разведать, можно ли через эту гору добраться до Жозефа. Однако, не без оснований полагая, что между ним и Жозефом находится английская армия, Клозель двигался с осторожностью, не был обнаружен ни одним из крестьян, за ним посылавшихся, и к концу дня узнал, что Жозеф сражался весь день, после чего отступил. Утром 22-го, желая узнать всю правду и любой ценой оказать помощь армии, генерал решил взобраться на Сьерра-де-Андиа и окинуть взглядом равнину Витории. С вершины он увидел всю картину разгрома и, будучи отделен от Жозефа победившими англичанами, должен был позаботиться о собственном спасении. Не теряя самообладания, он вернулся к Эбро, добрался до Логроньо и, поскольку его по-прежнему отделяли от Жозефа англичане, принял одно из самых благоразумных и смелых решений, когда-либо принимавшихся на этой войне: прорываться к Сарагосе. Его решение было продиктовано желанием спасти собственный корпус и не менее сильным желанием прикрыть тылы маршала Сюше и обеспечить его отступление.

Журдан и Жозеф добрались до Памплоны с армией, чрезвычайно недовольной своими командирами, но не павшей духом, уменьшившейся только на 5–6 тысяч человек. Оба военачальника еще были в состоянии оказать сопротивление англичанам; кроме того, серьезные препятствия представляли для них и сами Пиренеи. Оставив по совету Журдана гарнизон в Памплоне, Жозеф послал Андалусскую армию в долину Сен-Жан-Пье-де-Пор, Центральную армию – в долину Бастан, а Португальскую – в долину Бидассоа, чтобы закрыть все проходы, переформировать артиллерию и положить конец разделению на три армии, только что вновь ставшему причиной досадных затруднений. Тем временем генерал Фуа, при поддержке Мокюна, искусно и смело противостоял англичанам, которые хотели спуститься с Салинаса на Толосу, и довольно далеко их оттеснил. Потеряли Испанию, но еще не границу, и в Империю, так долго бывшую захватчицей, еще не вторглись враги, хотя были уже весьма к этому близки!