Текст книги "Кругосветное путешествие юного парижанина"

На войне он неподражаем. Немного жуликоватый, сметливый как дьявол, такой отыщет трюфели[267]267
  Трюфели – подземные грибы изысканного вкуса; также вид дорогих конфет.


[Закрыть] даже на плоту «Медузы».

Солдат для парада из него получается с трудом. Да и субординация[268]268
  Субординация – служебная подчиненность младшего старшему; исполнение правил служебной дисциплины.


[Закрыть] хромает. Как человек придирчивый, он без конца выспрашивает, как да почему. Сплошное недоразумение! Зато в бою все по-иному! Он вскакивает при звуке боевой трубы, воодушевляется под барабанную дробь, свист снарядов вызывает наступательный порыв, а дым пьянит, кружа голову. Вперед! И наш маленький парижанин, неизвестный герой, вечный хвастун, с горящими как два ярких огня глазами на бледном лице, с всклокоченными волосами, бросается в атаку на врага.

Я видел этих людей в Бурже[269]269
  Бурже – селение в 11 км к северо-востоку от Парижа; 2459 жителей на 1896 год. Во время осады города в 1870 году неоднократно служило местом кровавых схваток.


[Закрыть], Шампиньи[270]270
  Шампиньи – деревня в 8 км к юго-востоку от Парижа, где происходили два ожесточенных сражения (30 ноября и 2 декабря 1870 г.). В итоге французы с огромными потерями отошли за реку Марна. 2 марта 1873 года на месте битвы был воздвигнут памятник.


[Закрыть], на товарной станции при бойнях в Бюзанвале[271]271
  Бюзанваль – похоже, речь идет о деревне Бюзанди, где, по историческим источникам, 15 (27) августа 1870 года случилась жестокая сеча прусской и французской кавалерии, закончившаяся разгромом последней.


[Закрыть].

Эти храбрецы сражались за самую прекрасную, самую благородную, заставляющую сильнее биться сердце гражданина идею: любовь к родине!

Не хватает слов, чтобы отдать должное солдату, идущему в бой, когда отечество в опасности.

Я сказал: «Идея». Только ради идеи парижанин совершит подвиг, станет стойким и твердым, как скала, ринется в преисподнюю, проявит все свое мужество, которым славится.

Существует знаменитое изречение: чтобы остановить парижанина, его следует убить.

Вот, к примеру, Фрике. Мы оставили нашего героя в тот миг, когда его завертела огромная волна. Затем она грубо швырнула юношу на песчаный берег, где он и остался лежать без движения.

Рассвело. Море отступило. Гамен, все еще без сознания, почувствовал на лице что-то холодное и раскрыл глаза.

Разве я был не прав, говоря, что парижанин необыкновенно живучий? Фрике слабо вскрикнул от испуга, увидев перед своим лицом влажный и холодный нос огромной собаки.

Собака попятилась, глухо заворчала и обнажила два ряда оскаленных зубов. Гамен же с большим трудом поднялся. Тогда пес оглушительно залаял.

– Послушай-ка, – тихо проговорил Фрике, – что тебе надо? Я не сделаю тебе ничего плохого… Скорее наоборот… Тебе хочется сахару… его у меня нет… вот… вот… моя храбрая собачка… нечего шум поднимать… Тебе бы подошло имя Медор… прекрасное имя – Медор…

Однако Медор, нечувствительный к столь сердечным речам, кинулся на гамена, пытаясь вцепиться в горло. Но Фрике ловко пнул босой ногой пса в бок.

– Да ты просто зверь, собачка моя несчастная… Тебя бы стоило просто прикончить… пока ты не сделал чего-нибудь похуже… Ладно, мир!

Пес, разъярившись, снова бросился в атаку, однако юноша уже схватил страшный охотничий нож, который постоянно свисал с пояса его штанов, как золотой ключ камергера[272]272
  Камергер – придворное звание старшего ранга в монархических странах.Отличительный знак – ключ на голубой ленте.


[Закрыть], и с силой вонзил в шею животного.

Пес упал и испустил дух, окрасив песок в красный цвет.

– Неужели я бы позволил отнять мою жизнь? – пробормотал Фрике. – Жаль, мой путь усеян трупами людей и животных… Долой слабость! Надо спасать Мажесте.

Не успел он закончить, как послышалась гортанная, лающая речь.

– Похоже, придется располосовать еще одного фигляра[273]273
  Фигляр – шут, кривляка


[Закрыть]. Мерзкая страна, где собаки так негостеприимны… каковы же будут люди?

Через пять секунд послышался собачий лай и шелест трав, и тотчас же показался бронзовый мужчина с собакой на поводке, точной копией убитой.

– Наказание Божье!.. – прорычал человек по-испански при виде трупа.

– Что вы сказали? – осведомился гамен. Пришелец произнес фразу, непонятную Фрике, ибо тот знал испанский так же, как уроженец Баньоле[274]274
  Баньоле (Баньоль)– провинциальный городок во Франции, в нижнем течении реки Рона.


[Закрыть] знает язык Индостана[275]275
  Индостан – прежнее название Индии.


[Закрыть]. На всякий случай гамен предупредил:

– Если вы не прекратите лезть, как драчливые оверньяки…[276]276
  Оверньяки – жители провинции Овернь во Франции.


[Закрыть] Я человек спокойный и справедливый, так дам… Вот посмотрите на мерзавца с глубокой раной… посмотрите повнимательней… нельзя разрешать собакам бросаться на людей… если злые собаки, им надо надевать намордник! У вас, что, тут ни полицейских… ни живодерни нет?..

Мужчина, на миг обескураженный потоком слов, быстро заговорил, завыла собака, да и Фрике не умолкал. Это трио вогнало бы в дрожь самого Рихарда Вагнера[277]277
  Вагнер Рихард (1813—1883)– композитор, реформатор оперы, стремился к органическому слиянию музыки, слова и сценического действия, к непрерывному симфоническому развитию.


[Закрыть].

Новоприбывший не нападал, видимо ожидая подмоги. Тут появился еще один человек, затем – третий. Наш друг благоразумно обратился в бегство.

Высокая трава, росшая в пятидесяти метрах от кромки пляжа, скрыла беглеца. Прочие кинулись следом, влекомые собакой, которую владелец не спускал с поводка. Началась охота на человека. Вскоре станет известно почему.

Фрике пришлось нелегко; сначала он попытался спрятаться в высоких травах, которыми изобилуют латиноамериканские степи; затем, когда из этой затеи ничего не вышло, бедолага вынужден был бежать со скоростью породистой гончей по довольно широкой, звериной тропе.

Так юноша несся почти два лье, преследуемый по пятам злобным сторожевым псом. Наконец, задыхаясь, с пересохшим горлом, обливаясь потом, он вылетел на огромную поляну, где его взору предстало зрелище самое фантастическое и самое неожиданное.

Фрике увидел двухэтажное здание в форме параллелепипеда, длиной около двухсот метров. Стен в собственном смысле слова не было, их заменял частокол из крепких брусьев, на них опирался навес из тростника, вымоченного под дождем и высушенного на солнце.

За этим частоколом мельтешило человеческое стадо из особей всех цветов: белых, черных, метисов, индейцев цвета кофе с молоком, китайцев. Обитатели столь странного жилища выли и толкали друг друга локтями, разражаясь при этом то хохотом, то бранью.

Повсюду здесь были следы крови; на брусьях и балках, на лицах и руках людей; одежда присутствующих приобрела единообразный коричневатый оттенок цвета «плахи». Ножи – а у каждого из этих людей было по огромному ножу, – красные по самую рукоять, казалось, сами по себе истекают сверкающими каплями крови.

Даже солнце превратилось в пятно красноватой грязи, смрадной, тошнотворной, в которой по самую шевелюру вывалялся весь этот клан душегубов.

На быка, содержащегося в огороженном загоне, накидывают лассо и тянут обреченное животное. Вот падает первый бык, получив удар ножом по загривку; льется река крови. В один миг животное расчленяют, разрезают на куски, освежевывают. Огромная свора собак рвет внутренности… не остается ничего.

Следующий!..

Фрике очутился подле саладеро… На мгновение парижанин остолбенел, но затем припомнил разговоры на корабле о характерной для Южной Америки всесторонней «утилизации» крупного рогатого скота и сообразил, куда попал.

– А! Прекрасно. Передо мной скотобойня. Я умираю от голода, а там сто тысяч кило говядины… Черт побери, неужели мне не дадут бифштекс в полфунта? Конечно, я не видел Вийеттских боен[278]278
  Вийеттские бойни (в русских справочных изданиях началаXXв. – Вилетт) – северо-восточный квартал Парижа с многочисленными фабриками, скотной ярмаркой, скотобойней.


[Закрыть], но тут тоже неплохо устроено. Воды, правда, не хватает. Ладно, зайдем. Пока тут не появился этот человек с собакой вместе со своими приспешниками.

Почти лишившийся сил от голода, от бешеного бега, с исцарапанными в кровь ногами, гамен вошел внутрь саладеро. В блузе, прилипшей к спине, в берете, натянутом на уши, с бледным от ночных испытаний лицом, наш друг выглядел не слишком привлекательно. И он, быть может, несколько демонстративно подошел к главному надзирателю за пеонами[279]279
  Пеон – поденщик, батрак, находящийся в полурабской зависимости от помещика-работодателя.


[Закрыть]. Тот с величественным видом курил одну за одной крохотные папироски.

Этот важный персонаж, укрытый попоной, точно андалузский мул, высокомерно окинул взглядом новоприбывшего и резко спросил, что ему нужно.

– Бифштекс.

– Que es eso? (Что это такое?)

– Да просто бифштекс… Их тут полным-полно…

– Tu eres un perezoso! (Ты лентяй и бездельник!)

– Как это ты меня обозвал… нечего давать мне собачьи клички… я голоден… А тут никто не заметит, если пропадет мясо, достаточное, чтобы накормить десяток семей…

Однако сеньор, без сомнения, не обладал чувством юмора, поэтому указал кончиком хлыста на ворота.

– Вы не слишком гостеприимны, друг мой, а мне-то говорили, будто у жителей Южной Америки доброе сердце, значит, меня обманули или профессия живодера сделала вас чертовски грубым и нечувствительным. Рад буду никогда больше с вами не встретиться… Пойду поищу раковины на берегу. Ну, а потом попробую выпутаться…

В этот момент в ворота ворвались трое преследователей с собакой.

Прибывшие сразу заметили юного парижанина, и ярость их дошла до предела.

Между прибывшей троицей и главным на бойне немедленно завязался весьма темпераментный разговор, изобиловавший выражениями, непохожими на евангельские, что по угрожающим жестам можно было понять, даже не зная испанского.

– В конце концов, чего вы от меня хотите? Очень скоро гамен сообразил, чего именно.

– Сеньор, вы слышали, как этой ночью на озере стреляли из пушки?

– Слышал.

– А сигналы видели?

– Видел.

– Прибыл торговец черными. Совершен побег… Мы ищем беглецов… Здесь у вас находится один. Мы его арестуем. За него хорошо заплатят. Сеньор Флаксан щедр.

– Они знают Флаксана, – ужаснулся гамен. – Для меня это плохо. Выходит, пушечные выстрелы, ружейный огонь и ракеты – сигнал для тех, кто на берегу: в погоню! Эти достопочтенные кабальеро[280]280
  Кабальеро – господин, дворянин, кавалер.


[Закрыть], как они именуют друг друга, просто-напросто охотники за беглыми неграми, при случае охотятся и за белыми. Если меня схватят, тогда я увижусь с младшим братом. Что бы ни произошло, будь что будет.

С прибытием преследователей бой скота приостановился.

Пеоны с интересом разглядывали Фрике. Всем хотелось лично задержать беглеца. Денежное вознаграждение для них мало что значило, но капитан невольничьего судна обязательно в награду за услуги выставит бочку французской «огненной воды», а для людей, тянущих лямку подневольного труда до седых волос, французская «огненная вода» – это пир богов, ради которого без колебаний можно совершить любую подлость.

Первым не выдержал негр. Да, негр. Этот пасынок судьбы, сам недавний раб, решил попытаться лишить свободы юношу, тщетно полагавшегося на священные законы гостеприимства.

Как только Фрике ощутил на своих плечах тяжелые лапы черномазого, у него, как говорится, взыграла кровь.

– Убери лапы, бамбуло[281]281
  Бамбуло – барабан, тамтам, а также название негритянского танца.


[Закрыть], – проговорил гамен, побледнев, – или я из тебя кишки выпущу.

Чернокожий не отпускал. Тогда Фрике бешено лягнул противника в грудь. Тот грохнулся на окровавленную бычью шкуру.

Это падение было встречено громовым хохотом и градом издевательских шуточек. Негр вскочил и, остерегаясь возможных контратак Фрике, призвал на помощь одного китайца, чтобы вместе осуществить задуманный план.

При виде выходца из Поднебесной[282]282
  Поднебесная – литературное и поэтическое название Китайской империи (Тянь-ся), употреблявшееся самими жителями страны. На протяжении своей многовековой истории Китай имел много названий. С ними ничего общего не имеет русское, происходящее, предположительно, от имени правящей династии Кидань (907—1125гг.).


[Закрыть] гамен захохотал во все горло.

– Макака бесхвостая! Самая настоящая! И он еще хочет поймать меня… Смех один! Ах ты, чучело гороховое, да тебя одной ладошкой сбить с ног можно! А ну попробуем!

Флик! Фляк! Точно раскололась тарелка: это гамен влепил пару пощечин по желторожему болвану. Голова того мотнулась слева направо, а затем справа налево, коса расплелась от ударов, и волосы распустились до колен.

Негр остолбенел, и гамен получил секундную передышку.

– С дороги! – пронзительным голосом воскликнул Фрике и рванулся к воротам.

Четверо пеонов кинулись вслед и налетели друг на друга. Зазвучали проклятия, крики, стоны.

– Hijo de perro![283]283
  Сукинсын!(исп.) (Примеч. перев.)


[Закрыть]

– Ruffianne![284]284
  Разбойник! (исп.) (Примеч. перев.)


[Закрыть]

– Carajo![285]285
  Хреново отродье!(исп.) (Примеч.перев.)


[Закрыть]

– Horroroso muchacho![286]286
  Тварьадова! (исп.) (Примеч.перев.)


[Закрыть]

– Berraco![287]287
  Вол упрямый! (исп.) (Примеч. перев.)


[Закрыть]

– А! Негодяи! Подлые трусы! Двести против одного!..

Вдруг на юного парижанина накинули лассо и грубо рванули.

…Гамен свалился в кровавую лужу. Затем его подтащили, нещадно избивая ногами, под блок для подтягивания разделываемых туш и подвесили на метр от земли.

Собаки с окровавленными мордами стали подпрыгивать, стараясь дотянуться до ног Фрике.

Подошел негр с ножом в руках. За ним следовал китаец, неся раскаленную жаровню, чтобы поджаривать гамену подошвы.

Фрике решился на последний бунт и плюнул в лицо негру.

На теле появилась кровь…

– Негодяи и трусы! – воскликнул юноша. – Трусы! Вы собрались меня пытать… Увидите, как умирает французский матрос!..

Негр занес мясницкий нож.

Но рука его замерла. Раздался резкий выстрел, за которым последовал сухой треск. Черепная коробка со всклокоченными кустами волос раскололась, словно брошенная в стену тыква.

Железная рука схватила китайца за распустившуюся косу и перекинула через ограду кораля[288]288
  Кораль – загон для скота.


[Закрыть]. Тот приземлился в гуще разъяренных быков, которые мигом превратили человека в лохмотья.

Это был настоящий театр.

Не встречая ни малейшего сопротивления, внутрь саладеро ворвался человек высокого роста верхом на великолепной пегой лошади. В правой руке у него еще дымился револьвер.

– А ну, парни, с дороги! – приказал всадник громко и твердо и едва заметным движением пришпорил бока лошади.

Мустанг встал на дыбы и всей тяжестью опустился на окружавших гамена людей.

– Ко мне! Перережьте веревку! Я им всем носы откушу!

– Так и есть, – произнес неизвестный, – это не житель Пантена!

Вынуть «факон» (нож), перерезать лассо и подхватить гамена было для всадника делом одной минуты.

– Спасибо, – проговорил парижанин.

– Всегда к вашим услугам. Возьмите револьвер… у меня два…

– Отлично!

– Держитесь крепко.

– Порядок.

– Вперед!

Лошадь, несмотря на двойной груз, ударила грудью тех, кто попытался схватить повод, и поскакала к воротам. Слишком поздно! Глухо стукнули створки, щелкнул запор.

– Смех, да и только, – произнес всадник спокойным голосом, не без некоторой самоиронии и натяжением повода заставил мустанга сделать полуоборот. Затем лошадь яростно лягнула доски ворот.

С ножами в руках угрожающе сгрудились пеоны.

– Огонь без разбору? – спросил гамен.

– Рано. Сначала пару слов мерзавцам. Откроете ворота или нет? – четко выговаривая слоги, с холодной угрозой поинтересовался всадник.

Все поняли – это ультиматум!

– Смерть! Смерть! – рычали во всю глотку «саладеристы», взбешенные тем, что всего два человека поставили их в смешное положение.

– У нас одиннадцать зарядов. Это одиннадцать ваших жизней. Затем мой нож вспорет живот двенадцатому… Бой будет идти до последней капли крови Подумайте… Еще есть время.

– Смерть! Смерть!

– Отлично! – проговорил всадник, и лишь скулы его слегка порозовели. – Ну, держитесь, негодяи! Сейчас увидите, на что способны двое французов!

Главный надсмотрщик кинулся к всаднику, чтобы выбить его из седла. Остальные атакующие образовали круг.

С необыкновенной легкостью незнакомец высвободил ногу из стремени, нанес нападавшему удар в лицо сапогом и отшвырнул на расстояние трех метров.

– Один готов.

– Браво, – воскликнул возбужденный Фрике, – пока наша лошадка лапками обрабатывает дверку, кого-нибудь еще отправим покувыркаться…

«Лошадка» же продолжала молотить во всю мощь. Ворота уже стали подаваться, а затем треснули две доски.

– Огонь!

Гамен выстрелил и, что совершенно естественно, не попал.

Раздался второй выстрел, произведенный неизвестным. Упал один из пеонов слева.

Пах! Третий перевернулся справа.

– Послушайте-ка, – быстропроговорил юный парижанин, – возьмите мой револьвер. У вас верный глаз, уменя нет. Пока вы разбираетесь с бандитами, я доломаю ворота.

– Давайте.

Фрике был готов уже спрыгнуть наземь, но тут вылетела одна из створок.

– Стойте, приятель! Путь открыт!

– Вперед… марш!

Десять мустангов из прерий[289]289
  Прерии – степи с высокими травами на черноземах Северной Америки. Ныне почти все распаханы под сельскохозяйственные культуры.


[Закрыть], представлявших собой «тропилью» – конский резерв с провиантом и походным снаряжением спасителя Фрике, – находились в нескольких метрах от ворот. Прекрасный кавалерийский взвод!

– Сможете удержаться в седле? – незнакомец.

– Умею цепляться за все, как будто имею четыре руки, – ответил гамен.

– Прекрасно. Рысью, марш!

Мустанг, неся двоих, вылетел из ворот как стрела. Незнакомец свистнул. Вся «тропилья», повинуясь знакомому сигналу, понеслась вслед.

Огромная белая лошадь с пышной гривой и хвостом нагнала всадников. Гамен пригнулся, уцепился за гриву иблагодаря природной ловкости одним рывком очутился на спине прекрасного создания, летевшего как метеор.

Саладеро осталось позади, более чем в пятистах метрах, и пешие пеоны не могли бы догнать беглецов.

– Наконец-то! Теперь скорей отсюда!

– Вперед, мой друг, вперед! За нами могут снарядить погоню.

– Кстати, я – парижанин, вы, вероятно, тоже. Какой чертзанес вас в саладеро?

– А я совершаю «Кругосветное путешествие»!

– Не может быть!

ГЛАВА 6

Дебют[290]290
  Дебют – первое выступление на каком-либо поприще.


[Закрыть] матроса Фрике в кавалерии. – Уличный мальчишка и «булъвардье». – Преследование. – ChokeboreГринера. – Арсенал путешественника. – Двойной выстрел. – Еще один двойной выстрел. – Мастер стрельбы. – Выигранное сражение. – Преимущества пули, в которую добавлен свинец. – По пути в Санта-Фе. – Маршрут. – Через пампу. – Лагерь без палаток и солдат. – Скачущие во весь опор и путешествующие, сидя дома. – Растительность пампы. – Sehablaespanol… – Фрике заявляет, что он не в состоянии жить без еды.

Всадники неслись вперед более двух часов. Лошади мчались как ветер, пересекая песчаные равнины, являющиеся продолжением нагорья, возникшего в пампе и выходящего острым углом прямо к озеру Патус.

На этой территории, как бы поделенной между представителями различных биологических видов, произрастают самые разнообразные растения. Здесь благодаря влажному жаркому климату густой слой гумуса[291]291
  Гумус – перегной, вещества в почве, образующиеся в результате разложения органических остатков растений, животных и проч. Наличие гумуса повышает плодородие земли.


[Закрыть], покрывающий корчевки и лесные вырубки, позволяет выращивать великолепные продукты субтропической флоры.

Вплоть до тридцать второго градуса южной широты кофе, сахарный тростник, какао, бананы, ананасы, манго встречаются в изобилии, и не только на обрабатываемых землях. Не забудьте также, что есть еще ячмень, пшеница, виноград и «йерба мате», или парагвайский чай.

На песчаных участках всадники, а с ними конский резерв вынуждены были перескакивать через заросли огромных кактусов-опунций, покрытых кошенилью[292]292
  Кошениль – насекомое из группы щитковых тлей, из которых добывается краска, известная под названием кармин.


[Закрыть].

Несмотря на то, что был уже проделан немалый путь, мустанги по-прежнему мчались так, что всадники не могли прекинуться и парой слов.

Фрике приходилось довольно трудно. Навыки верховой езды у него были самые элементарные, но он обхватил ногами благородное животное так же, как обхватывают рею на корабле во время урагана.

Постепенно лошади сбавили темп, и гамену представилась возможность пристальнее вглядеться в своего спасителя.

Тот же, совершенно невозмутимый, прямо и прочно сидевший в седле, с явным наслаждением курил французский табак, причем папиросы он скручивал и зажигал, словно находился в данный момент в кресле, а не в седле.

Это был молодой человек высокого роста, пропорционально сложенный, загорелый, с широкими, мощными плечами, с мускулистыми руками, силу которых он показал в саладеро. Причем ногти у него были ухожены, как у хорошенькой девушки, заботящейся о свое внешности.

На вид незнакомцу было двадцать пять – двадцать шесть лет.

Широкополая шляпа из черного фетра, кокетливо украшенная пером белого орла и лихо сдвинутая набок, открывала энергичное и отважное лицо. Это выражение подчеркивалось сиянием больших черных глаз, напоминавших шарики вороненой стали. Губы же, очерченные темными усиками, давали возможность разглядеть ослепительную белизну зубов. Добрая улыбка временами появлялась на лице.

Приобретенный под тропическим солнцем загар покрыл белую кожу парижанина. Мельчайшие детали поведения и осанки показывали – человек следит за элегантностью облика и заботится об удобствах.

В общем, это был красивый, крепкий парень.

Он лихо носил европейский дорожный костюм, дополненный отдельными деталями одежды гаучо[293]293
  Гаучо – этническая группа, возникшая вXVI—XVIIвеках от браков испанцев с индейцами Аргентины: вели бродячую жизнь, были в основном пастухами. Потомки их влились варгентинскую нацию.


[Закрыть], без которых нельзя путешествовать по Южной Америке.

Голову и уши прикрывал фуляровый[294]294
  Фуляр – тонкая шелковая ткань полотняного переплетения, отличается особой приятной мягкостью.


[Закрыть] платок, завязанный под подбородком таким образом, чтобы приятный свежий ветерок пампы мог проникать под складки ткани.

Еще один фуляровый платок был небрежно накинут на плечи, что создавало сходство с гаучо, которые не показываются на людях без головного и шейного платков, подобно «бульвардье»[295]295
  Бульвардье – свободный обеспеченный человек,проводящий время вгородских прогулках, уличных развлеченияхиувеселениях, беседах.


[Закрыть], не выходящим на улицу без галстука.

Свободная блуза из тонкой ткани – мольтона – серого цвета с бесконечным числом карманов была перехвачена в талии ремнем, на котором висели два никелированных револьвера системы «Смит-и-Вессон», безусловно, самой лучшей.

Штаны оливкового бархата, заправленные в рыжеватые кожаные сапоги, стальные зазубренные шпоры на блестящей цепочке и превосходное пончо из шерсти невероятной стоимости, дополняли наряд нашего нового знакомого.

Известно, что такое пончо. Это кусок ткани площадью в два квадратных метра, с вырезом в центре для головы. Оно защищает путешественника от тропических дождей и росы и служит постелью, когда невозможно подвесить гамак.

Оно также предохраняет от солнечных лучей, и опыт свидетельствует: плотная шерстяная накидка хранит свежесть и влагу днем, а тепло – ночью.

У нашего нового друга пончо было двойное и состояло из сшитых вместе кусков темно-синего и ярко-желтого цвета.

Тепло и свет действуют на каждый из этих цветов по-разному, и, в зависимости от температуры, пончо можно соответственно надеть: если прохладно и влажно, то снаружи оказывается черно-синий слой, вбирающий максимум тепла; если ртуть в термометре лезет вверх, то снаружи будет слой ярко-желтый, предохраняющий от излишнего жара.

Наконец, последняя и обязательная уступка требованиям момента, а быть может, и моды, – использование путешественником местного седла.

Седло гаучо, хотя и довольно тяжеловатое, великолепно подходит для долгих странствий.

Оно вышито серебром, украшено сафьяном, имеет богатый орнамент в арабском стиле. Передний край седла приподнят, а задний заканчивается еще более высокой спинкой.

Под седлом виднеется черпак из бараньей шкуры, ниспадающий изящными складками. Наконец, приторочены сумки, где лежат кукурузные лепешки, сладкий тростник и боеприпасы.

В таком седле сидишь как на диване. В нем можно расслабиться и скакать галопом, а можно и спать. Стремена, обычно изготовленные из цельного куска дерева, длиннее обыкновенных, и, хотя носят название «африканских», в Африке практически неизвестны.

Надо сказать, молодой человек имел все основания сменить эти неудобные деревянные короба на стремена из стали.

Фрике все сильнее и сильнее страдал от голода и в какой-то момент подумал: «Испытательный срок сильно затянулся, хорошо бы пообедать». Когда же лошади пошли помедленнее, он нарушил тишину:

– Я сказал вам, что очутился на бойне, совершая «Кругосветное путешествие». Это правда, в общем и целом, но истинной целью моего прихода туда было желание съесть бифштекс. Я проголодался еще тридцать часов назад, и, черт возьми, желудок мой пуст, голова чугунная… мне кажется, все вокруг ходит ходуном.

– Э! Какого же черта вы не сказали раньше? А сейчас у меня только одна кукурузная лепешка и толстый стебель тростника!.. Вот, возьмите, от чистого сердца.

– Прекрасно! От доброго сердца – приятного аппетита! – произнес гамен, засовывая в рот съедобные, но жесткие кусочки, выпеченные, очевидно, в незапамятные времена.

– Давайте спешимся, передохнем и немного поболтаем.

– Я так рад нашему знакомству, – промолвил Фрике с набитым ртом. – Вы крепкий парень, совсем как месье Андре или доктор.

– Месье Андре, доктор, кто они такие?

– Мои друзья. Двое настоящих мужчин. А! Если бы мы собрались тут все четверо, то смогли бы захватить корабль и освободить малыша.

– Дорогой друг, вы говорите загадками. Есть корабль, который надо захватить, – прекрасно; «малыш», которого нужно освободить, – еще лучше. Очевидно, необходимо сокрушить пиратов и освободить пленника. Я – за. Только расскажите мне обо всем поподробнее, когда откушаете.

– Готов хоть сейчас.

И Фрике, не переставая жевать, поведал новому другу свою историю. Тот выслушал не перебивая, затем протянул ему руку и сказал:

– Прекрасно! У ваших друзей благородные сердца. Мы их разыщем и вернем вам вашего младшего брата. Не сомневайтесь, ведь теперь нас пятеро! Да, кстати, а как вас зовут?

– Фрике… Я парижанин, как вы уже поняли. Был матросом. Побывал во всяческих переделках… Меня чуть не утопили вместе с месье Андре, чуть не съели вместе с доктором, повесили бы, если бы вы не появились вовремя, а теперь я… кавалерист… низшего разряда… и очень вам благодарен.

– Не стоит об этом. Я ведь тоже парижанин.

– Ах, месье, говорят, будто французы – домоседы, однако нас уже четверо: трое из Парижа и один из Марселя. Мы мирно совершаем кругосветное путешествие и не по своей воле попадаем во всяческие передряги…

– Еще бы, ведь земля такая маленькая, так что прогулки по ней полны приключений. Позвольте представиться – Альфонс Буало, имею много профессий. Журналист, так как это меня забавляет, художник, так как я люблю природу, музыкант, так как мелодия меня чарует, путешественник, так как я парижанин… и мне надоели глупые головы и огромные животы в кафе «Тортони» и на Монмартре[296]296
  Монмартр – северная часть Парижа. Существует со времен римского завоевания (серединаIв. до н.э.—Vв. н.э.). Занимает значительное место в истории города. Здесь началось народное восстание 18 марта 1871 года, положившее начало Парижской коммуне. С концаXIXвека Монмартр облюбовала творческая интеллигенция – актеры, художники, музыканты, писатели, для части которой характерен богемный (беспечный, беспорядочный) образ жизни. Улица Монмартр также одна из главных торговых артерий города.


[Закрыть]. Наконец, я здесь еще и потому, что владею миллионом и деньги жгут мне карман, но не хочется тратить их каким-нибудь диким способом…

– Да, это превосходно. Пословица «Крайности сходятся» справедлива. Случай свел нас – неимущего и богача.

– Боже, как это смешно!

– А! Если бы сейчас тут очутились месье Андре и доктор, да еще Мажесте! Уж он бы так исказил ваше имя – сами не узнали бы. Меня, например, зовет Флики, доктора – Доти, месье Андре – Адли. Не могу. Прямо трясет, как подумаю, что он, такой добрый, преданный, честный, – на этом проклятом корабле.

– Но, черт побери, – взволнованно произнес Буало, – мы же не сможем вдвоем взять на абордаж огромный невольничий корабль! Вот если бы с нами были двое ваших друзей…

– Да, безусловно, – произнес не знающий сомнений гамен.

На горизонте появилось облако пыли.

– Отдохнули?

– Конечно.

– Прекрасно. Кажется, за нами погоня. Мерзавцы-«саладеристы» хотят возвратить вас Флаксану, но мы еще посмотрим.

– Нет нужды говорить: вы мне понравились, теперь куда вы, туда и я. В путь!

Облако росло на глазах. Двое друзей бросились в мастиковую рощу[297]297
  Мастиковая роща – из деревьев рода фисташковых, дающих смолу, используемую для изготовления высококачественных лаков.


[Закрыть] площадью в двадцать пять квадратных метров, куда за ними последовали лошади резерва.

По-прежнему невозмутимый, Буало снял с седла легонький чемоданчик длиной около восьмидесяти и шириной в двадцать пять сантиметров, обтянутый прочным материалом, с медными уголками, не спеша открыл его, вынул ружейный ствол, приклад и присоединил их друг к другу.

– Чудесно, – проговорил Фрике, – у вас двустволка.

– И безотказная, друг мой, – убедитесь сами, если заговорит оружие.

– У месье Андре был карабин…

– Ну, а я предпочитаю «chokebore»[298]298
  Охотничье ружье с сужающимся диаметром ствола. (Примеч. перев.)


[Закрыть].

– Что это?

– Гладкоствольное ружье, которое, несмотря на малый радиус действия – примерно сто метров в данном случае, – обладает всеми преимуществами карабина и лишено его недостатков.

– Да ну!

– Через пять минут увидите. В нарезном карабине только один патрон. В момент выстрела при смещении ствола на одну десятую миллиметра пуля отклоняется на метр от цели каждые сто метров. И вы промахиваетесь.

– Понимаю.

– У вас пропадает выстрел, а от него зависела Ваша жизнь.

– Еще бы!

– Сейчас перед вами ружье центрального боя, двенадцатого калибра, в каждом патроне шесть граммов английского пороха и двадцать шариков свинцовой дроби, общим весом в тридцать пять граммов, и этого довольно, чтобы поразить надежнее, чем утяжеленной свинцовой пулей, с расстояния в девяносто метров любого из горлопанов, охочихдо вашей шкуры.

– Нельзя не согласиться.

– Согласитесь сразу же, как только увидите мои двойные выстрелы вначале со ста шагов, а затем с восьмидесяти по сумасшедшим, несущимся сюда во весь опор. Если в каждую из них попадет хотя бы половина дробового заряда, этого будет достаточно… От вас потребуется только одно: по мере надобности перезаряжать ружье.

Наши револьверы «Смит-и-Вессон», как видите, длинноствольные, калибра одиннадцать миллиметров. Дальность стрельбы до двухсот пятидесяти метров. Прекрасное оружие, мой дорогой. К ним у меня есть по плечевому прикладу (вот эти железные треугольники). Таким образом, получилось два карабина. В них двенадцать зарядов, плюс два в ружье, значит, всего четырнадцать, ну и, сверх того, запас.

– Браво! Браво! – воскликнул гамен, полный энтузиазма.

– Но главное – сохранять хладнокровие.

Когда необходимые пояснения, дававшиеся с неслыханным спокойствием, подошли к концу, показался противник.

Взвод пеонов, человек двенадцать, под предводительством главного с боен, несся как смерч.

Буало укрылся за стволом мастикового дерева, в одно мгновение прицелился и открыл огонь из ружья. После первого выстрела скатился главный, после второго – еще один вылетел из седла и повис на стремени. Раздались жуткие крики, нападавшие на мгновение заколебались.

Неутомимый стрелок отдал ружье гамену и, пока тот перезаряжал его, взял револьвер, быстро соединил с прикладом и стал вести точный огонь.

Пеоны, взбешенные отпором, вдобавок увидели, как упал третий. Тогда они вздернули лошадей на дыбы, чтобы защититься от остроконечных цилиндрических пуль, дырявивших кожу и дробивших кости.

Буало рассмеялся.

Фрике подал заряженное ружье.

Нападавшие были всего в сорока шагах. Два выстрела прозвучали почти одновременно. Одна из лошадей получила заряд прямо в лоб, другая – в грудь, и они, перекувырнувшись, словно кролики, рухнули, придавив всадников своей тяжестью.

– Теперь видите, почему я предпочитаю ружье карабину!

– Хорошая работа. Кое-кто из мерзавцев испустил дух.

Пеоны улепетывали во всю прыть, оставив на поле боя два трупа и двоих живых, мучительно пытавшихся выбраться из-под лошадей.

Битва была выиграна.

– А теперь последний выход, чтобы закрепить победу.

– Давайте, – сказал гамен, – посмотрим на раненых.

– Ах, на этих? Надо забрать у них оружие и хорошее седло, а самих отпустить.

Гаучо, дрожа от стыда, сдались на милость победителя и зашлепали прочь, сопровождаемые насмешливым: «Buenos dias, caballeros!»[299]299
  Всего доброго, господа! (исп.)


[Закрыть]

Двое друзей осмотрели лошадиные трупы.

У первой был разбит череп и вытек глаз. А у второй в белой груди зияло почти правильное круглое отверстие величиной с кулак. Заряд попал чуть-чуть под косым углом. Дробь продырявила одно легкое, и отдельные дробины, пройдя навылет, вырвали кусочки плевры.

– Ну, что скажете по поводу свинцовой дроби? – торжествуя, спросил Буало. – Литая пуля может уйти в сторону, натолкнувшись на кость, или застрять в складках кожи.

– Да, ваше ружье – грозное оружие. Но скажите, почему при выстреле из этой дьявольской штуки дробь не рассеивается уже на сорока метрах?

– А! А! Все дело в баллистике. Сейчас объясню и заодно почищу ружье, иначе на него нельзя будет положиться завтра. Название этого типа ружья, chokebore, – слово составное и представляет собой соединение двух английских глаголов: to choke, переводимого как «душить, сужать», и to bore – «сверлить», а в целом это значит «высверливание и сужение». Каждый из стволов представляет собой вовсе не правильный цилиндр, равномерно выточенный изнутри, нет, диаметр ствола плавно уменьшается от казенной части до середины его длины, затем остается неизменным почти до конца, где резко уменьшается по направлению к дульному срезу.

Эта конфигурация служит не только для концентрации пороховых газов, центровки зарядов, которые в обычных ружьях сильно перемещаются вбок, но в первую очередь, чтобы дробь не сбивалась в кучу и чтобы между дробинами не было слишком больших промежутков.