Текст книги "Проезжий"

Глава 6

Из окон спальни наверху, занавешенных шторами, струился тусклый свет. Легкий ветерок подхватил засохший лист и понес по каменистой дороге, зашептал, зашелестел осинник. Кто-то или что-то затаилось в ночи, кто-то принял такой же предупредительный знак и, как я, притаился и ждет.

Ждет, когда я начну двигаться? Ждет, чтобы убить? Или, может, это проезжающий мимо путник, что никак не отважится попроситься на ночлег в погрузившийся в темноту дом?

Известно ли ему, что в доме живут только женщины? Или он знает обо мне? Он ищет меня?

Снова подул ветер, шурша листьями, но я ждал. Никаких признаков лошади. Он пришел пешком или оставил лошадь у дороги? Или он намеревается украсть здесь лошадь?

Индеец? Здесь родина ютов, сильных, отважных людей, храбрых воинов, и они не собирались никому уступать свою землю. Если они решатся встать на тропу войны, значит, много добрых людей пострадает.

Там, в амбаре, меня ждала прекрасная постель, я устал и хотел спать. Мои глаза искали в темноте. То, что слышал, напоминало скрип сапога, значит, тот, кто затаился в темноте, – не индеец.

На этом ранчо действительно не хватало хорошей собаки, сторожевой собаки, которая дала бы знать о появлении чужака. Нужно до отъезда привезти собаку.

Я понимал свое положение. Если меня убьют, никто на это даже не обратит внимания. Я всего лишь бродяга, которого никто не знает и не любит. О моей смерти, может быть, посудачат несколько часов или дней, в зависимости от того, будет ли обывателям поговорить о чем-то другом, и выбросят из головы.

Как только погасли огни и в доме все затихло, я решил, что женщины пошли спать. Теперь мои глаза привыкли к темноте, и я мог различать все, что происходило вокруг.

Кто бы он ни был, он не мог догадываться, что я тоже здесь. Должно быть, он видел, как я входил в дом, и мог наблюдать за мной через окно, хотя едва ли. Не исключено, что он появился как раз в тот момент, когда я вышел на улицу, и услышал шорох. Однако я не был в этом уверен. Возможно, он думает, что все находятся в доме и спят?

Прижимаясь к стене, я ждал. Как медленно тянутся минуты! Вдруг чалый громко заржал, и я увидел, что он поднял голову, прислушиваясь и всматриваясь в темноту.

Мелькнула тень, и на дороге появился человек. Он глядел туда, где стояла лошадь.

– Я не знаю, что у тебя на уме, – произнес я четко, – но тебе лучше об этом забыть. У нас не любят бродяг.

Он стоял неподвижно. Я его прекрасно видел, а он меня нет, потому что я находился в тени. На нем был костюм и шляпа с узкими полями.

– Я ищу женщину, – сказал он.

– Может, вам повезет отыскать ее в Пэррот-Сити. Держитесь строго на запад три или четыре мили, а потом поворачивайте на дорогу, что ведет через каньон. Город находится чуть выше.

– Я не это имел в виду. Для меня очень важно отыскать одну женщину.

– Вы всегда отправляетесь на поиски по ночам? Рыщете в темноте? Недавно здесь убили человека. Он упал замертво в десяти метрах от того места, где вы стоите. Днем вы бы увидели кровь.

– Я слышал об этом. – Похоже, сам факт его вовсе не беспокоил. Голос звучал тихо и ровно, как и мой, он даже не пытался сдвинуться с места.

– Уезжайте, мой вам совет. Дорога приведет вас к цели. Здесь вам нечего делать.

– Теперь я понимаю. Это вы убили Бэрроуза?

Я не удостоил его ответом, он пододвинул ногу, – это был первый жест, сделанный им за время нашего разговора.

– Говорили, что Бэрроуз был скор на руку.

– Это он так считал.

– Не могли бы вы мне помочь? Я дам вам пятьдесят долларов.

– У меня есть пятьдесят долларов.

– Я слышал, что на ранчо есть женщина, она живет здесь. Я хотел бы с ней побеседовать.

– Приходите днем. Здесь в округе несколько ранчо. Там тоже живут женщины. Большинство из них очень дружелюбны, но они плохо относятся к бродягам.

– Я не бродяга. Я путешествую. Поздний час застал меня в дороге.

– Мы достаточно поговорили. Вам лучше продолжить свой путь.

– Женщина, что живет на ранчо, молода?

– Она красивая женщина. Настоящая леди. У меня нет привычки интересоваться возрастом женщин. У нее замечательные седые волосы, если вам это поможет.

– Седые? – Он явно удивился.

– Вам лучше уйти, – настаивал я, – мне давно пора спать. Если захотите вернуться сюда, приходите днем.

– Женщина, которую я ищу, молодая.

– Мистер, мне плевать на то, кого вы ищете. Мое терпение не безгранично.

– Я ухожу. Женщина, которую я ищу, молодая, у нее светлые волосы и…

– Вы подливаете масла в огонь.

Он прошел полдюжины шагов, потом обернулся.

– Я работаю у Пинкертона. Буду в Пэррот-Сити и предлагаю вам место свидетеля в суде. Пятьдесят долларов – двухмесячный заработок рабочего на ферме.

Он пошел прочь, а я продолжал стоять до тех пор, пока не растворился вдали стук его каблуков. Немного позже я услышал стук лошадиных копыт, подождал еще; но вот смолкли все звуки, и я вошел в амбар.

Человек от Пинкертона разыскивает молодую, светловолосую женщину? Очевидно, он не в курсе, что на ранчо живут две женщины, и уверен, что та, которую он разыскивает, является хозяйкой на ранчо. Итак, зачем он ищет Мэтти, если это действительно так? Детективы часто интересуются людьми по разным причинам, не обязательно они должны иметь отношение к преступлению.

Днем я отправился осматривать место, где ночной гость оставил свою лошадь. Он прибыл, очевидно, из Энимас-Сити, проехал по траве вдоль дороги, миновал дом стороной, поэтому я его не услышал, привязал коня, а потом вернулся назад. Ясно, хотел заглянуть в окно, но, пока подкрадывался к нему, в доме погас свет. Уезжая, он взял курс на восток, а ближайший город – Пэррот-Сити.

Досадуя на себя за то, что проявил неосторожность и не услышал, как мимо проехал всадник, я отправился завтракать. Так могут и убить. Вот что делает с мужчиной хорошая еда и женское общество. Вместо того чтобы быть начеку, он витает в облаках.

Когда я вошел, мой завтрак стоял на столе, но женщин на кухне не было. Я быстро поел в одиночестве и вышел во двор. Я решил отложить подсчет скота на ранчо. Неожиданный ночной визит детектива заставил меня остаться. К тому же и здесь работы хватало.

Мак-Каррон, которого убил Бэрроуз, согнал верховых лошадей и поместил их в загоне недалеко от конюшни. Это были мало объезженные лошади, за исключением двух, которых держали ради того, чтобы женщины могли выезжать верхом. Я щадил чалого, поэтому мне требовалась какая-нибудь другая лошадь. Пришлось оседлать пару полудиких. Поначалу они сопротивлялись, а потом успокоились. Я вывел на утреннюю прогулку одну из них – черного мерина с белой мордой.

Чалый не одобрил мой поступок. Он вскидывал вверх голову и пускался рысью вдоль забора, держась на одной линии с нами и стараясь вырваться из загона. Поскольку дом находился в низине, я мог свободно объехать территорию ранчо, не выпуская его из виду.

Не спеша я вычистил бассейн, сложил разбросанные дрова, постоянно следя за дорогой.

Мимо проехала пара телег, с запада двигался обоз на рессорах, очевидно направляясь в Энимас-Сити. Но никаких признаков моего ночного посетителя.

Он оставил поиски? Зная характер детективов, я в этом сомневался. Детектив станет расспрашивать всех подряд, пока не наткнется на какого-нибудь ковбоя или шахтера, кому известно, что Мэтти живет на ранчо. Затем снова появится. Пинкертон всегда нанимал крепких, выносливых и упрямых людей. Такие наглецы не останавливались ни перед кем и ни перед чем.

Нам нужна собака и еще один человек. Настанут времена, когда меня не окажется поблизости. Вся сложность состояла в том, что я никого не знал в этом захолустье. Если я когда-нибудь надумаю вернуть свое снаряжение, мне придется уехать в город и забрать его, заплатив за содержание лошадей.

Когда я вошел, миссис Холлируд сидела на кухне. Приближался полдень. Мэтти не было видно.

– Вы голодны? Мэтти приготовила бутерброды, и кофе готов.

– Этого достаточно. – Я сел за стол, и она принесла пару толсто нарезанных бутербродов и кофе. – Вы слышали разговор прошлой ночью?

Она на минуту застыла с кофейником в руке.

– Разговор?

– После того, как вы легли спать, когда погас свет, возле дома появился человек. Он назвался Пинком – сотрудником Пинкертона.

– Вы говорите о детективе, здесь?

Улыбка, что всегда таилась в ее глазах, вдруг исчезла. Ее взгляд стал холодным, испытующим.

– Так что ему понадобилось?

– Он интересовался молодой женщиной: молодой светловолосой женщиной. Похоже, он думал, что она хозяйка ранчо.

В комнате стало тихо. Испытывая голод, я откусил бутерброд. Он оказался вкусный, очень вкусный. Миссис Холлируд выглянула в окно, посмотрела вверх на дорогу, что тянулась на восток. Я понятия не имел, о чем она думает.

– Он сказал, зачем ее разыскивает?

– Нет, я отправил его отсюда. Было поздно, и я боялся, что разговор вас разбудит.

– Значит, он ушел?

– Думаю, мэм, он еще вернется. Видите ли, хотя я не видел его днем, но он – крепкий орешек. Этот будет приходить сюда до тех пор, пока не найдет то, что ему нужно.

– Молодая светловолосая женщина? Он описал Мэтти? А имя назвал?

– У него не хватило времени.

Она стояла ко мне спиной, поэтому я не видел выражения ее лица. Даже если она была напугана или взволнованна, виду не показывала и внешне держалась спокойно.

– Мэм, в том городе, где меня пытались повесить, остались мои вещи. У меня две лошади, кое-какие инструменты, оружие и постель. На днях я намерен вернуться туда и забрать их.

– Значит, вы уезжаете?

– Всего на несколько дней. В крайнем случае на неделю. Я добрался сюда очень быстро, так как знал, что за мной гонятся, поэтому мчался изо всех сил. Мне нравится ваш чалый, мэм, он делал в дороге такое, что убило бы другую лошадь. Не хочу хвастать, но я объехал почти всю страну. То расстояние, что я преодолел за два дня и неполную ночь, при умеренной езде можно покрыть только за четыре дня.

– Нам будет вас не хватать, а мне хотелось бы, чтобы вы не оставляли нас еще день-другой. Меня беспокоит этот детектив… Не знаю, что и думать. Я хочу, чтобы вы остались.

– Хорошо, мэм!

Отодвинув стул, я собирался уходить, но она попросила меня задержаться, поэтому я немного расслабился. Я ни на минуту не спускал глаз с дороги. По правде говоря, меня тоже беспокоил тот настырный детектив. Он не отступит, а я волновался за Мэтти. Если, конечно, он искал именно ее, в чем я тоже сомневался.

Если человек начинает охотиться за кем-то, не располагая точными данными, он, разумеется, прослеживает любую нить, какую можно найти, и если ему говорят, что на ранчо недавно поселилась молодая светловолосая женщина, он непременно начнет проверять. Только посмотрев на нее и убедившись, что ошибся, он отстанет и будет продолжать поиски в другом месте,

– Тот молодой человек, который был здесь и назвал себя племянником мистера Филлипса, как его полное имя? Его здесь называли Лью.

– Пейн, Лью Пейн. Больше мне о нем ничего не известно. По правде говоря, я не помню, чтобы мистер Филлипс когда-нибудь о нем упоминал.

Должно быть, в молодости миссис Холлируд была настоящей красавицей. Не то чтобы я знал толк в женщинах или часто с ними общался, но она, нежная, ласковая и обаятельная, выглядела привлекательной даже сейчас. Не удивительно, что мистер Филлипс увлекся ею. Я подозреваю, будь он жив, сделал бы ей предложение.

– А мистер Филлипс, – поинтересовался я, – что был за человек?

Она взглянула на меня, а потом ответила:

– Это был очень приятный человек. Скорее джентльмен, чем владелец ранчо. Всегда хорошо одевался. Да, да, настоящий джентльмен, хотя был немного старомоден. Мне он нравился.

– Он действительно любил вас, раз завещал вам свое наследство.

– Не думаю, что у него остался кто-то еще из близких. Я не знала о племяннике. Мистер Филлипс никогда о нем не говорил. Вот почему я пришла к выводу, что они не ладили между собой. – Она слегка нахмурилась. – Казалось, он не испытывал финансовых трудностей, но, перебравшись сюда, я начала задумываться над тем, не имел ли он помимо ранчо какого-нибудь другого источника доходов. Может, продавал скот…

– Едва ли. Он мог бы продать скот, если бы сильно сбросил цену. – Я протянул руку к шляпе. – Где вы с ним познакомились, мэм?

– В Канзас-Сити, он каждый вечер приходил в театр.

– А в последний раз когда вы виделись с ним?

– В Денвере, в «Браун-Пэлис». Он всегда останавливался в этой гостинице; как известно, туда съезжались крупные животноводы и шахтеры.

Мне хотелось расспросить ее о том, когда они познакомились с Мэтти, но она ушла от разговора. Конечно, это не мое дело, но с тех пор, как этот Пинк начал кого-то искать, я забеспокоился. Тем не менее предметом его интереса могла оказаться любая другая молодая светловолосая женщина. Здесь в округе много таких.

Я взял шляпу и поднялся.

– Если этот человек Пинкертона снова появится, вы захотите с ним поговорить?

Она замешкалась, и я снова задумался над тем, где сейчас Мэтти и слышит ли она наш разговор.

– Если это будет необходимо. По правде говоря, мне бы этого не хотелось. – Она взглянула на меня. – Вы не сказали об этом Мэтти?

– Нет, мэм, я ей ничего не говорил.

Выйдя на улицу, я повертел шляпу в руках и вытер внутри кожаную ленту, хотя этого и не требовалось. Почему-то разговор меня взволновал. Ей не хотелось встречаться с Пинкертоном? Или он действительно искал Мэтти?

Естественно, они нуждались в человеке, который бы о них позаботился. Я готов поспорить, что в тот момент они жалели о том, что мистер Филлипс умер, он-то знал бы, что нужно делать.

А что касается меня, то я знаю только, как нужно поступать, когда дело доходит до стрельбы.

Глава 7

На ранчо, даже на таком небольшом, не видно конца работе. Здесь всегда найдется какое-то занятие. Но мне нравилось заниматься хозяйством, а к тяжелой работе я привык.

Стараясь держать верховых лошадей в форме, я каждый день менял их, выезжая на прогулку утром и в полдень. И по-прежнему дорога оставалась в центре моего внимания. Мимо часто проезжали местные жители. Когда я говорю «часто», то имею в виду пять или шесть человек в день, изредка тащились груженые повозки в Пэррот-Сити или к мормонским поселенцам на Западе.

Иногда я общался с путниками. В то время к Энимас-Сити была уже подведена железная дорога, но никто не мог сказать, когда закончится строительство. Жители города мечтали о тех выгодах, которые посыпятся на них в связи с приходом железной дороги, а кое-кто уже считал барыши.

Прошло три дня, я все ждал следующего визита. Человек Пинкертона не появлялся. Скорее всего, он понял, что ошибся, и изменил адрес поиска, решил я и стал о нем забывать. Я как раз скирдовал сено и, не успев подумать о нем, увидел его. Он сидел верхом на гнедой лошади и, казалось, собирался ехать мимо по дороге.

Я воткнул вилы в сено и побрел к дороге. Заметив меня, он натянул вожжи.

– Привет. – Он окинул меня холодным взглядом. – Вы – тот человек, с которым я разговаривал несколько дней назад ночью?

– Я бы сказал, да.

– Вы всегда имеете при себе ружье, даже когда заняты работой?

– Ружье – это инструмент. Человек никогда не знает, когда ему понадобятся инструменты. Вы нашли того, кого искали?

– Пока нет. – Он огляделся. – Огромный клин плодородной земли на Западе. Хотя на юге, севере и востоке также есть неосвоенные обширные территории. Нет никакого смысла ограничивать себя в пространстве. – Помолчав, спросил: – Как они вас называют?

Я взглянул на него.

– Никому не приходится называть меня чаще одного раза.

– Я не ищу неприятностей. Я ищу женщину. Ее хотят.

– Многих женщин хотят, – съязвил я, – кто-то, где-то. Если пуститесь в дальнейшие поиски, вы можете найти ту, которая хочет вас. – Он внимательно меня изучал. – Вы разглядываете меня так, будто хотите рассказать, как себя вести с женщинами. Как у вас с ними получается?

– Никто до сих пор не жаловался. Я знал нескольких в разных районах.

– Приличный размах.

Он повернулся в седле, глядя по сторонам.

– Нужны рабочие руки. Я привожу в порядок ранчо. Не могу смотреть, как все рушится.

– Я тоже. Женщине тяжело управлять таким хозяйством.

– Угу. Сомневаюсь, чтобы Филлипс многое делал своими руками. Или он тоже не хотел тратить деньги на рабочих. Я подправлю немного ранчо, а затем продолжу свой путь.

Он внимательно смотрел на меня.

– Куда?

– Может, в Сан-Хаун.

– Женщина, на которую вы работаете, говорите, пожилая?

– Не помню, чтобы я такое говорил. У нее седые волосы. Мы не часто общаемся. – Кто-то стоял возле окна за шторами. Я заметил, как они слегка сдвинулись. Мы находились далеко от дома, поэтому никто не мог слышать, о чем мы разговариваем, но любой мог нас увидеть. – Я редко бываю в доме. Да и что мне там делать? Я, в основном, по хозяйству. В конце концов, кто я здесь – просто проезжий, – усмехнулся я.

Он бросил на меня строгий взгляд.

– Что в этом смешного?

– Так меня называют в округе. «Проезжий».

– Будь на вашем месте, – сказал он, – я бы свыкся с именем.

С этими словами он вонзил каблуки в ребра гнедой лошади, и та понеслась рысью вдоль дороги. Я стоял, глядя ему вслед, и размышлял. А потом вошел в загон, надел уздечку на коня, подвел к перилам и оседлал. Когда я подъехал на нем к дому, Мэтти встречала меня на пороге.

– Я надумал проехать в Пэррот-Сити, – сказал я, – досмотреть на городской свет. Вам что-нибудь привезти -из города?

– Что нужно этому человеку?

– Сует нос в чужие дела. – Помолчав, я добавил: – Он охотится за молодой светловолосой женщиной.

Она внимательно посмотрела на меня.

– Вы думаете он ищет меня? Да?

– Нет, мэм. Я думаю, он ищет другую женщину. Когда он услышал, что здесь живут женщины, он решил проверить.

– Он сказал, зачем ее ищет?

– Я и не ожидал, что он скажет. Люди такого сорта надеются получить информацию, а не выложить ее.

Она бросила на меня мимолетный взгляд.

– Чего мне хотелось бы больше всего, так это газет и журналов.

– Их трудно достать, мэм. Их все хотят, но они редко попадаются на глаза. Я постараюсь.

Чалый вызывал много разговоров, поэтому для поездки я выбрал Басквина.

Миновав Черри-Крик, я свернул с дороги и направился к низкорослому дубу на Ла-Платас. Мне были не по душе протоптанные дороги, к тому же я представлял, что город прячется за горами, где-то почти на севере.

Время от времени, останавливаясь и изучая местность, – слишком мало я знал об этих краях, – я вел коня по зарослям кустарника и, оглядываясь назад, видел высокую вершину и широкую полосу земли, что включала в себя ранчо. Почти у самой вершины, похожей на густой гребень, обосновались раскидистые сосны, их молодая поросль тянулась от реки до седловины, что находилась прямо на западе от самой высшей точки. Несомненно, тут было очень красиво, и я завидовал миссис Холлируд, которая владела всем этим великолепием.

Лошадь, на которой я ехал, прекрасно справлялась с трудной дорогой, как будто была рождена для путешествия по горам. С Пэррот-Сити я познакомился еще до того, как покинул Пиочи. Джон Мосс заложил этот город примерно в 1875 году, в то время, когда он вел изыскательские работы для Тибурсио Пэррота, банкира из Сан-Франциско. Где бы ни собирались шахтеры и старатели, там всегда шел разговор о новых месторождениях, новых шахтерских городах или дорогах, ведущих к богатым месторождениям. О Ла-Платас ходило много разговоров, как, конечно, и о Сан-Хауне, только немногим позже. Лагерь Сильвертон наделал много шума, но он располагался высоко в горах и отстоял от дороги на шестьдесят или семьдесят миль.

Когда я выехал на улицу Пэррот-Сити, мне не потребовалось времени, чтобы осмотреть город. Здесь находилась пара забегаловок, где продавали спиртное, кузница, где в основном точили сверла и ножи сеялок, продовольственный магазин и пара палаток, где сдавали койки. По моим подсчетам, в городе отстроилось десять или двенадцать домов и имелось несколько временных хижин овцеводов. Но мне никто не обещал, что здесь будет еще один Денвер.

В магазине я купил пачку булавок и несколько иголок для Мэтти, рубашки и брюки для себя. Кажется, никто не обращал на меня внимания до тех пор, пока я не заплатил по счету. Потом владелец поинтересовался, не шахтер ли я.

– Я занимался горными работами, но в большей степени для себя.

Прежде чем он успел задать мне другой вопрос, я взял покупки и вышел на улицу. Мой взгляд уперся в горы. Это был удивительной красоты высокогорный край, а каньон Ла-Плата манил человека испытать судьбу. Маленький городок лежал передо мной как на ладони. Чтобы обойти его, хватило бы нескольких минут. Наш Пинк обретался где-то здесь, и я хотел побольше о нем узнать.

Напротив магазина расположилась небольшая закусочная. Я пересек улицу и вошел в нее. Небритый здоровяк в рубашке без пиджака мыл посуду за стойкой, которая представляла собой две доски, сколоченные вместе гвоздями, и лавку перед ними, а в центре стояли и два стола.

– Я опоздал на обед?

– Черт возьми, нет! У меня всегда что-то готовится на плите. Вы неравнодушны к рагу из оленины? – Он подмигнул мне. – Так я называю это блюдо. Некоторые обижаются, когда выясняется, что у них недостает коровы.

– Ладно, – кивнул я, – никогда не слышал, что можно разглядеть клеймо, вытащив из рагу мясо.

Он хихикнул.

– Вы правы. Вы похожи на старателя.

– Я занимался добычей, – важно произнес я, а потом с бесстрастным видом добавил: – В настоящий момент я животновод.

Выражение его лица изменилось, и он промямлил:

– Это действительно оленина. Частично.

– Я не охочусь за ворами, – объяснил я, – и у меня здесь нет своего стада. Просто я вешаю воров, если застаю на месте преступления, а это рагу очень вкусное. Должно быть, вы научились готовить рагу на пастбище?

– Да, – с удовлетворением ответил он. – Я пас скот по ту сторону дороги. Дважды гонял стада, в первый раз в Додж, потом в Оглалу. – Он снова посмотрел на меня. – Вы бывали в тех местах?

– Бывал, – ответил я. – В юности. Тогда я пас табун лошадей. В другой раз я был боссом дороги – руководил командой ковбоев при перегоне стада.

– Боссом дороги? Должно быть, вы создали себе имя.

– Меня знали, – сказал я. – То было тревожное время.

Он наклонился через стойку.

– Друг, – зашептал он, – вы можете сделать больше, чем просто сидеть здесь. Купите пару участков городской земли. Об этом месте скоро заговорят. Помяните мое слово. Здесь повсюду богатые рудники. Округ Ла-Плата основан в 1874 году. Это главный город округа. Если у вас есть капитал, вступайте в дело. Очень выгодные условия. У меня есть четыре участка городской земли, – добавил он, – и я уже огородил кольями часть территории в каньоне.

– Я просто ехал мимо, – объяснил я. – Остановился в Черри-Крик, чтобы помочь женщине привести ранчо в порядок.

– О? – Он снова посмотрел на меня. – Так это вы? Наслышан о вас. Вы тот человек, кто убил Хьюстона Бэрроуза?

Новость имеет свойство распространяться, а жители западных территорий говорят о стрелках с таким воодушевлением, как будто они профессиональные боксеры или артисты театра. Только хвастуны добиваются славы метких стрелков.

– Хьюстон Бэрроуз забросил широкую петлю, – сказал я, – а поймал не то, что хотел.

Рагу оказалось отменным. Я съел еще одну порцию и выпил кофе. Человек за стойкой обожал поговорить и, поскольку я когда-то пас скот, решил считать меня своим приятелем. Он подробно рассказал мне о каждом, кто проживал в городе, обо всех рудниках и заводах. Многое из его рассказа я слышал раньше в других местах, потому что каждый, кто открывает город, верит, что он навеки останется столицей.

– Здесь я совсем не вижу приезжих, – заметил я, – не горожан.

– Иногда появляются, – возразил он. – Вы не проводите здесь столько времени, как я. Они все приходят ко мне поесть. Сейчас в городе есть один такой. Он мало говорит, но болтается и слушает, о чем судачат местные жители. Живет на востоке, ищет выгодную сделку, кажется, хочет приобрести в собственность ранчо. – Он посмотрел на меня. – Женщина, что владеет ранчо Филлипса, та, у кого вы работаете, не продаст ли она ранчо? Он им интересовался.

«Бьюсь об заклад, – подумал я, – он задает слишком много вопросов!»

– Возможно, она продаст, но я в этом сомневаюсь. Она искала место, где можно остановиться, когда познакомилась с Филлипсом. Она актриса, – сказал я, зная, что об этом он слышал раньше, – и устала от постоянных разъездов. Ей здесь нравится.

Повернувшись боком на лавке, я отхлебывал кофе и наблюдал за улицей. Где он сейчас?

– Сколько с меня? – спросил я.

Он развел руками…

– Ничего. Мне повезло, что вы пришли с другой стороны дороги.

Я удивился.

– Один парень, – усмехнулся он, – взвалил это предприятие на меня, но мне понравилось. В следующий раз вы можете заплатить, но сегодня еда бесплатно в честь старых времен.

– Так вы ничего не заработаете, – запротестовал я.

Он хихикнул.

– Не беспокойтесь! Эти земли сделают меня богатым. Вот увидите! Наш город еще прославится! Джон Мосс основал его, а он знал, что делает. Его назвали в честь крупного банкира из Фриско, а вы прекрасно знаете, что ни один банкир в Сан-Франциско не позволит, чтобы его город умер! Но дело не в том. Рудники богаты! Богаты, я вам говорю.

Здесь есть крупный рогатый скот. Многие занимаются животноводством. Парень по имени Кавинесс приходит с большим стадом. Сэмпсон тоже. Он живет в долинке, что рас положена на западе от того места, где вы остановились. Некоторые города занимаются разработкой месторождений, вокруг других разводят скот, а у нас есть все: рудники, коровы, лошади, овцы, а теперь еще и железная дорога.

– Я слышал, она проходит через Энимас-Сити.

– Да, конечно. Так говорят, но разве она минует такой славный город, как наш? В течение года сюда придет дорога. Только останьтесь, и увидите!

По другой стороне улицы, там, где я привязал свою лошадь, шли мужчина и женщина. Я пересек улицу, отвязал коня и взглянул на женщину – молодая, довольно симпатичная, городская жительница. Мужчина, который шел с ней, был похож на бизнесмена или какого-то служащего. Она бросила на меня мимолетный взгляд, потом снова посмотрела. Я приподнял шляпу, но она быстро отвернулась, слегка покраснев. Я оседлал лошадь и выехал из города.

Увидев проход в зарослях дубов, направился туда. Мне не хотелось возвращаться той самой дорогой, которой я ехал в Пэррот-Сити, поэтому взял курс на полмили на восток. Несколько раз останавливался, прислушиваясь, а когда было возможно, проверял за собой дорогу, держась на лошади и осматривая открытую местность, что оставалась позади. Вскоре я уже пробирался через заросли молодых сосен и осиновый лес и наконец добрался до участка леса, предназначенного под пашню, откуда открывался великолепный вид на ранчо. Натянув поводья, я остановился под двумя высокими соснами.

Это зеленое, чудесное местечко упиралось в длинный горный хребет, что возвышался над ранчо на тысячу фунтов. Несколько поросших лесом холмов выступали вперед из кряжа и походили на толстые пальцы, протянувшиеся к дороге и Черри-Крик.

Между холмами раскинулись пышные луга. Пока я сидел в седле и любовался пейзажем, на противоположной стороне из-за деревьев появились три всадника.

Поскольку они находились на самой высокой точке горного кряжа, им открывался прекрасный вид на ранчо. Меня скрывала густая тень сосен, и я надеялся, что они меня не заметят до тех пор, пока я буду стоять тихо.

Один из всадников ехал на черной лошади с белой полоской на крестце. У человека, который приезжал на ранчо с Лью Пейном, была такая лошадь, у человека, который набросил мне петлю на шею.

Нас разделяло добрых полмили. Я наблюдал, как они проехали вдоль горного хребта, спустились в седловину и двинулись на запад по направлению к ранчо. Раньше я их не видел. От горного кряжа до лугов тянулись тропинки. Всадники вошли под деревья, и я потерял их из виду.

Я направился к ранчо, стараясь держаться укромных мест. Кто знал, что у них на уме? Но когда они объявятся на ранчо, я буду ждать их.

Ждать с винчестером.