Текст книги "На берегу Сладкой реки"

Глава 18

Тенадор Брайан сидел на корточках в сосняке на склоне горы и изучал в бинокль местность внизу.

Прошли дожди, и трава зазеленела вовсю. Скоро индейская молодежь поскачет на юг за скальпами.

В предыдущие несколько дней он сам, женщины, Вест, Дорси и все другие оставили массу следов и в котловине Малого Попо Эйджи, и вокруг Оленьей долины. Ни один индеец не пропустит их, и даже самый маленький мальчик ему скажет, когда, и кто, и зачем бродил по горам.

Значит, индейцы долго не заставят себя ждать, а может, они уже охотятся за ними. Люди Келси тоже не захотят потерять добычу, которая так близка. Каждый шаг теперь требует чрезвычайной осторожности.

К Брайану подошел Джейсон. Лицо у него стало серым от потери крови. Он выглядел измученным: рана причиняла ему сильную боль.

– Не дюже здорово, – заметил он. – Слишком много врагов.

Брайан протянул ему бинокль.

– Думаю, по склону есть путь.

– Там, где может пройти человек, есть тропы, – ответил Джейсон. – Все тропы, удобные для прохода, уже давно известны, и нам лучше придерживаться их.

– Смотри внимательно, – указал Брайан. – Вон там не старая ли это индейская тропа?

Джейсон посмотрел.

– Может быть, – произнес он с сомнением. – Надо использовать этот шанс. Если вы приказываете, мы идем.

Тен Брайан пошел вперед, направив серую к поросшему травой уступу, тянувшемуся вокруг горы над озером, именно его они высмотрели сверху. Путь может оказаться коварным, но если он проходим, они поверху опередят индейцев на несколько миль, прежде чем спустятся пониже на более опасные уровни. В то же время Брайан понимал, насколько рискованно его решение. Они пройдут весь уступ и обнаружат, что дальше пути нет или его перекрыла лавина.

Миновав густой осинник, путники вышли наконец на открытый склон. Через несколько минут Джейсон сделал окончательный вывод.

– Давным-давно здесь была тропа.

Кое-где виднелись ниточка голой земли, проход между скал, просвет между деревьями.

Дорожка постепенно вышла на открытое пространство, И ехать стало легче. Неожиданно Тен натянул поводья. Глинистый оползень не менее сотни ярдов шириной преградил им путь. Местами на нем лежал смерзшийся снег. По ту сторону оползня виднелось что-то похожее на тропу.

– Я пойду вперед, – решил Брайан. – Наверное, нам понадобятся веревки.

– А есть у нас столько веревок? – спросила Белл.

– Придется обходиться тем, что есть, – ответил он. – Мэри, пойдешь за мной?

– Да, – ответила она тихо.

Брайан обвил веревкой луку своего седла.

– Сделай то же самое, – приказал он девушке, – и держи свободный конец. Если придется его бросить, бросай сразу же.

Брайан направил серую к оползню. Лошадь захрапела и осадила назад, но он заставил ее повиноваться. Серая осторожно ступила на оползень. Глина заскользила, но лошадь лишь фыркнула и, переждав секунду, сделала следующий шаг. Ее копыта явно нашли какую-то опору под жидкой грязью.

Они медленно пробивались вперед, Брайан почувствовал, как лошадь напряглась под ним. Глина сдвинулась и заскользила, откуда-то снизу донесся звук от ее падения.

Серая ускорила шаг. Заметив легкое натяжение веревки, Тен оглянулся. Мэри тоже двинулась за ним.. Ее лошадь была помельче и полегче на ногу. И тут серая остановилась в нерешительности. Брайан посмотрел вперед и на секунду оцепенел: прямо перед ним почти отвесно оползень падал в неглубокую впадину, которую они не могли заметить с места старта. Ширина ее достигала не больше двадцати футов, но она была, по крайней мере, на два-три фута ниже поверхности оползня.

– Давай, маленькая, – подбодрил лейтенант свою лошадь. – Всего два прыжка. Побыстрей и полегче.

Поняла ли серая, что он ей сказал, или нет, не имело значения, ибо вернуться они уже не могли. Дикий мустанг в прошлом, она многое перевидала за свою жизнь и теперь повела себя так, как следует, осторожно пошла вперед, высоко поднимая ноги.

Глина заскользила вниз быстрым водопадом. Серая прыгнула, едва коснулась поверхности, повторила прыжок и вскарабкалась на противоположную сторону впадины. Там и застыла, мелко дрожа. Позади нее глина с ревом рухнула вниз.

Брайан повернулся в седле.

– Мэри, пойдешь, держись за веревку крепче. В случае чего я втащу тебя.

Кобыла стояла в нерешительности: ей хотелось оказаться рядом с серой, но она боялась оползня. Потом, как-то неожиданно, она решилась и быстро, почти весело перебралась через опасный участок.

Брайан свернул веревку.

– Теперь иди вперед. Отсюда ты вполне доберешься одна. Мне надо остаться, чтобы помочь остальным.

Мэри тронулась, не задавая вопросов. Ей оставалось пересечь еще примерно пятьдесят ярдов глины, но уже по более пологому склону. Брайан проследил, пока она достигла твердой почвы, и оглянулся на Белл, ехавшую на крупном жеребце, ранее принадлежавшем одному из бандитов Келси. Их с Джейсоном также связывала веревка.

– Давай, – крикнул он, и Белл последовала примеру Мэри.

Ее жеребец видел, как другие лошади переходили через оползень, и не захотел отставать от них. Он пошел сразу же, ступая с большой осмотрительностью, видно, ему раньше приходилось преодолевать подобные преграды.

Но перед ямой остановился: она ему не понравилась. Брайан сделал петлю и бросил Белл, та подхватила ее и обернула вокруг луки своего седла. Сзади к ней подходил Джейсон, она отпустила его веревку. Жеребец чуть замешкался, но потом решительно перемахнул через яму, однако столкнул глиняный пласт с горы.

Брайан выбрал веревку и посмотрел на метиса. У него действует только одна рука! На мгновение их глаза встретились. Под Джейсоном была такая же крупная лошадь, как и серая Брайана, – хорошая, надежная, но не такая быстрая, как другие.

Теперь петля полетела к Джейсону, и он поймал ее.

– Сделай виток, – посоветовал Тен и, когда Джейсон выполнил, добавил: – Теперь бросай мне свой конец и обвяжись петлей вокруг груди.

Джейсон так и поступил. Он перебросил веревку Брайану, потом пролез в петлю и пропустил ее под мышками.

– Они позади нас, – заметил он. – Я их слышу.

– Знаю, – ответил Брайан. – Тебе пора.

Один конец веревки он обвязал вокруг луки седла, вторым обвязался сам. Лошадь Джейсона всхрапнула и отступила назад на наледь. Метис тронул ее шпорами, и она прыгнула в оползень и пошла.

Серая почувствовала натяжение веревки и изо всех сил уперлась. Вторая лошадь резко дернула веревку, в панике засучила ногами, потом упала, спровоцировав движение оползня. Тонны грязи заскользили вниз. Брайан схватил провисший конец веревки и стал помогать серой.

Глина соскользнула вниз и оставила Джейсона висеть на веревке над пропастью. Тен медленно подал свою лошадь вперед, вытягивая метиса вверх по склону. Неожиданно нога у Джейсона заскользила, и он упал. Веревка задела его раненую руку, и он дико закричал.

– Спокойно, парень. – Лейтенант слез с седла.

Джейсон лежал на поверхности оползня, удерживаемый веревкой; казалось, он потерял сознание.

Брайан повернулся и посмотрел на серую. Лошадь не сможет двинуться, если не заступит на клочок твердой почвы, на котором они стояли. А там дальше снова шел оползень, и он обеспечивал достаточную опору только для передвижения, но не для вытягивания груза. Подавшись вперед, Тен пытался найти опору, но всякий раз, как его сапоги углублялись в глину, она подавалась под ними. Раненый начал приходить в себя. Джейсон смотрел вверх, повернув голову, зубы обнажились в гримасе боли, черты лица исказились.

– Брось меня, – прохрипел он, – не старайся.

– Не дури! – отрезал Брайан. – Я вытяну тебя, но мне нужна твоя помощь.

– Не могу, – с трудом ответил метис.

– Черт тебя подери, Джейсон! – взорвался Брайан. – Делай, что говорят.

Метис посмотрел на него и неожиданно улыбнулся.

– Ладно, попробую.

Что-то заставило лейтенанта взглянуть назад: у края оползня стояли люди Келси и наблюдали за ними.

Серая угнездилась, казалось, на единственном твердом клочке земли в потоке грязи, где даже ее хозяину не хватило места.

Обернув веревку вокруг предплечья, Брайан одной ногой нащупал опору, а рукой ухватился за острый выступ скалы, выступавший из-под глины. Можно ли на него понадеяться? Пропустив веревку через плечи еще раз, попробовал скалу и начал тянуть.

Изо всех сил перебирая руками, он постепенно подтягивал раненого по поверхности оползня. Временами Джейсону удавалось помочь ему ногами, и мало-помалу дело пошло.

Вдруг закричала Мэри:

– Тен! Берегись!

Он поднял глаза и увидел, что один из бандитов целится не в них, а куда-то вверх. Глянув через плечо, Брайан чуть не задохнулся, его окатило ледяным потом. На высоте семи или восьми футов над углублением, которое причинило им столько неприятностей, нависал многотонный глиняный козырек. Пока Брайан смотрел на него, бандит выстрелил, но… ничего не произошло.

Повернувшись к метису, Брайан принялся тянуть опять, перебирая руками веревку. Пока глина не обвалилась, необходимо вытащить Джейсона на относительно безопасное место.

Раздался еще один выстрел, и Тен ощутил движение воздуха, предшествовавшее сходу оползня. Он уперся покрепче и изо всех сил рванул раненого вверх. В этот момент с грозным звуком «ух» глина рухнула вниз, лишь слегка зацепив Джейсона за ноги, но уже в следующее мгновение Брайан выдернул его почти к себе на колени. Шатаясь, они поднялись на ноги.

– Садись, – крикнул Тен, – на серую, она перевезет тебя!

– А ты?

– Я дойду пешком. Давай же, пока они не начали палить.

Джейсон внимательно посмотрел на него.

– Спасибо, – сказал он очень серьезно.

– Иди же, черт побери! – грубо отмахнулся от него Брайан. – И пусть на той стороне осмотрят твою руку.

Лейтенант наблюдал, как его серая благополучно доставила Джейсона к Мэри и Белл. Потом он посмотрел вниз по склону на что-то, невидимое для остальных.

Оползень, окружавший его, расширялся книзу, и на расстоянии семьдесят или восемьдесят футов на самом краю обрыва виднелся большой выступ скалы. На нем росло одинокое дерево, а рядом с ним стояла лошадь Джейсона. Позади нее была пропасть, перед ней – участок зыбкой, ненадежной глины. Она оказалась в ловушке и без помощи обречена на гибель.

Брайан знал, что его серая сама попыталась бы взобраться вверх по оползню, мустанг привык находить выход из трудных положений. Эта же кавалерийская лошадь не имела подобного опыта. Тен не мог оставить животное в беде, не попытавшись его спасти. Но что же делать? Как добраться до лошади? Можно соскользнуть вниз по глине, но что, если он разгонится слишком сильно и пролетит мимо?

Брайан огляделся и увидел над собой сук длиной около девяти футов и толщиной с его руку, торчащий из глины. Он начал мягко раскачивать податливую грязь, пока она не двинулась. Глина ползла вниз, и ветка приближалась. Наконец Брайан изловчился и ухватился за нее, ступил на глину и, действуя суком, как тормозом и рулем, заскользил вниз. Через секунду оказался на уступе и заговорил с лошадью, лаская и успокаивая ее. До края оползня, участка земли с травой, кустарником и деревьями, оставалось двенадцать футов.

Нечего тратить время. Единственный способ перевести лошадь – ехать на ней верхом. Брайан поставил ногу в стремя и вскочил в седло. Справа от него далеко вниз уходила пропасть, на дне которой темнели кроны деревьев. Тен разглядел даже место, куда они упадут, если сорвутся: песчаный склон в сотнях футов в глубине.

– Давай, дружок, – подбадривал он лошадь, взяв поводья. – Мы с тобой справимся. Возьмем немножечко вверх по склону, и все будет хорошо.

Лошадь выдохнула воздух из ноздрей и сделала нерешительный шаг. Брайан пришпорил ее, и она сильно рванулась вперед.

Глина тут же начала скользить вниз, но лошадь прыгнула и стала карабкаться вверх. Брайан продолжал гнать ее вперед, и она все лезла и лезла до тех пор, пока оползень не остался позади. Взобравшись на твердый грунт, лошадь остановилась, вся дрожа от испуга. Оползень позади них загрохотал и обрушился в пропасть. Тен отер пот с лица и похлопал по шее животное.

– Отлично, приятель, давай догоним остальных.

Глава 19

Рубен Келси, сгорбившись, сидел на плоском камне, скрытом среди низкорослых высокогорных елей, и в мощный полевой бинокль внимательно осматривал местность вокруг.

Он был вполне доволен собой. Убежище на склоне горы прямо под ним, его маленькая крепость вполне надежна, всем необходимым обеспечена – результат многолетней тщательной подготовки, начатой еще до выхода из Миссури.

Война скоро закончится, а у него хватило ума, чтобы понять: конфедераты не победят. У них лучшие наездники, лучшие стрелки, самые ярые бойцы, но у них нет ни фабрик, ни шахт, ни выносливости – всего, чем обладал Север.

Рубен хранил верность только одному человеку – самому себе. Скоро и на Севере, и на Юге армии распустят, солдатам придется самим заботиться о себе, ему претило остаться ни с чем и не у дел. Стараясь казаться беззаботным транжирой, Келси понемногу начал экономить и запасать. В первое время припрятать удавалось мало, ну какая добыча в приграничных районах! Караваны, идущие на запад, обещали больше. Он переключился на них, и дела сразу же пошли на лад.

Немного денег Келси положил в банки, но в основном скупал золото – редкость на среднем Западе. Когда пошел с бандитами на Запад, прихватил его с собой.

Возвратившись в места, где он жил мальчишкой, Рубен совершил много разведывательных походов в горы и наконец возле Перьев Индейцев нашел то, что искал, – полузасыпанную небольшую пещеру. Там он провел несколько дней, заложив основы для строительства цитадели.

Позже он туда вернулся, захватив инструменты и продукты. Келси постоянно трудился над хижиной, обустраивая ее и все лучше и лучше маскируя. Возвращаясь в нее, он каждый раз привозил запасы и всегда приближался к дому с разных сторон, чтобы не протоптать тропинку. Посторонние следы вокруг ему не попадались, хотя он тщательно искал их, кроме отпечатков неподкованных пони. Теперь Келси поселился в хижине, пережидая, пока его не перестанут разыскивать и пока не исчезнут весенние боевые отряды индейцев.

Затем он спустится с гор, пойдет по Орегонской тропе, присоединится к какому-нибудь каравану и доберется до побережья. Из Астории или Портленда пароходом можно добраться до Сан-Франциско.

Свои следы Келси уничтожил так тщательно, как только сумел, а прошедшие ливни довершили дело. Спрятавшись, как он считал, вполне надежно, он о своих бывших соратниках не беспокоился. Без его сильной руки отряд развалится, и они разбегутся. Угрызений совести не испытывал: на его месте любой из них поступил бы так же.

Едва ли кто-нибудь из них станет для него опасен. Джесс… да, ну еще один или два. Насчет армии Келси не беспокоился. Отряд Деверо скоро уйдет на восток, а пока пошлют еще кого-нибудь на поиски, его уже и след простынет. Главную опасность для Рубена представляли индейцы. Он приобрел среди них нескольких друзей, но им сам не доверял.

Нужно только сидеть тихо, выходить из своей норы как можно реже и ждать. Огонь Келси разжигал только по ночам и в скалах, когда невозможно разглядеть легкий дымок от костра. Он решил, что продумал все.

С теми деньгами, что он принес с собой на этот раз, у него оказалось больше семидесяти тысяч золотом, кроме того, связка колец и часов различной ценности.

Келси откинулся на скалу, полез в карман за жевательным табаком и откусил кусок. Раньше он редко жевал табак, но теперь не хотел курить – пожевал, сплюнул и снова поднял бинокль.

Вдруг у него оборвалось дыхание.

Индейцы. Боевой отряд из двадцати бойцов остановился у реки. Они находились на расстоянии трех миль от его убежища и казались лишь небольшим цветным пятном. Он наблюдал за ними несколько минут. Потом они ускакали на юг. Их Рубен опасался даже на таком расстоянии. Больше всего боялся подобных отрядов, идущих по узкой долине к одному из перевалов.

Он соскользнул со скалы и направился к своему убежищу. Ночью проснулся, обливаясь потом, долго лежал, прислушиваясь. Но только весенний ветер, тянущий с перевала, посвистывал в соснах, а один раз что-то громыхнуло далеко в горах: снег подтаял, и начались обвалы. Спустя какое-то время выбрался из постели и высунулся наружу… Ничего…

Что его разбудило? Ему нужен свет, но он не осмелился разжечь огонь. Если где-то рядом рыскают индейцы, они могут учуять дым. Подождав несколько минут, вернулся в теплую постель. Некоторое время пролежал, тараща во тьму глаза, а затем наконец уснул.

Проснулся утром. Вокруг одной из закрытых амбразур обозначилась рамка света.

Келси оделся, открыл амбразуру и выглянул. Сияло солнце, пели птицы, порхали бабочки. Он снял дверной засов и открыл дверь… Ничего.

Западной стеной хижине служила скала. Северная – находилась внутри самой пещеры, и дверь в ней вела в другую пещеру, не очень большую, но удобную для хранения запасов. Там же размещались стойла для лошадей, которых Келси проводил по узкому проходу вдоль восточной стены, где тоже прорубил дверь.

Южная стена выходила на поляну и перекрывала большую часть входа в пещеру, однако крыша хижины не доставала до потолка пещеры. Между ними оставалось пространство в два или три фута, и при нужде Рубен мог выбраться через люк в потолке на крышу. Оттуда открывался путь до трещины в скале, которая обеспечивала возможность бегства через ельник по склону горы вне видимости того, кто стоял возле хижины или даже прямо перед ней.

Однако, как выяснилось вскоре, у Келси оказался враг, которого он не принял во внимание, – его собственное воображение. Когда воображение начинает создавать химеру, настоящие враги уже не нужны. До сих пор главарь банды, не знавший пощады головорез, не испытывал подлинного одиночества, он всегда держался особняком, но постоянно окружал себя людьми, которые старались угождать его причудам, его порокам или просто присутствовали рядом, чтобы слушать и восхищаться. С молчанием одиночества он сейчас познакомился впервые.

Перед тем как отправиться в свое убежище, Келси хорошенько выпас лошадей, а позже нашел среди скал небольшую прогалину, покрытую густым травяным ковром. Она стала естественным загоном, где лошади паслись даже днем.

В первую же ночь к нему спустилась тишина. Конечно, она была и днем, но пока он был занят хозяйственными хлопотами, она дожидалась своего часа. Он осознавал ее присутствие, как отдаленный шум ветра в соснах, звук, лишь усиливающий тишину.

На второй день Келси отвел лошадей в их природный загон, и тишина снова окружила его. Он не привык к чтению и не взял с собой книг, потому почистил оружие, проверил упряжь и седла, постругал деревяшку и почувствовал, что часы текут страшно медленно. Наконец он решил, что дело идет к вечеру и вышел погулять.

Солнце сияло высоко в небе… только-только наступил полдень. Он вернулся в хижину, попытался заснуть, но не смог. Тогда снова взял полевой бинокль и по секретной тропе взобрался на свой наблюдательный пункт.

С гор дул холодный ветер, но солнце пригревало. Вокруг ни звука, ни движения. Келси остался на скале, время от времени оглядывая округу. Постепенно его охватил страх, потому что ему вдруг показалось, что за ним тоже кто-то наблюдает.

Тогда он спустился с горы и вернулся в убежище.

Там вспомнил о Тенадоре Брайане, и ему опять стало жаль, что его старинный друг не пошел с ним. Келси никогда слишком много ни о ком не думал. Ни дружба с мужчиной, ни любовь к женщине по-настоящему ему не были знакомы. Он встречал их, использовал и отбрасывал в сторону. Но Тену он искренне предложил присоединиться… до известной степени.

В его жизни Тен оставался единственным, к кому он постоянно возвращался мыслями. Рубен не переставал спрашивать себя почему, но в глубине души впервые начал понимать, что ему нужен друг. И он желал, чтобы этим другом стал Брайан.

Даже мальчиком Брайан имел какой-то прочный внутренний стержень, не дававший ему оступиться. Келси не знал почему, но это мучило его. Он подозревал, что Брайан, если бы захотел, обошел бы его во всем… Но нет, успокоил себя он, еще никто никогда не превосходил Келси ни в чем и никто не превзойдет. Это невозможно. Хотя Брайан и раздражал его, но Рубен обнаружил, что Тен страстно желает с ним поговорить… Почему, черт возьми, он не пошел с ним? Что он надеется получить от армии? В армии для него нет будущего.

Потом он на какое-то время забыл о Брайане и стал думать о том, что сделает с такими деньжищами, когда доберется до Фриско. Часть из них, конечно, вложит куда-нибудь. Вложение капитала обеспечит ему стабильное положение, он добьется уважения в деловых кругах. Но немного оставит на вино и на женщин.

Женщины…

Свое вынужденное уединение он перенес бы гораздо легче, если бы здесь с ним оказалась женщина. Майорова дочка например. Неудивительно, что Тен втюрился в нее. Келси представил себе, как она идет по плацу в форте. Однажды он видел ее там. Сейчас она где-то в горах. Может, лишь в нескольких милях отсюда.

Келси выглянул из хижины. Затем снова взобрался на свой наблюдательный пункт, осмотрел горы, чтобы определить, откуда за ним могли бы следить. Таких мест нашел только два, и оба труднодоступны. Он почувствовал себя лучше.

Холмы зеленели молодой травой, легкая дымка окутала деревья, готовые распустить листву… Вон там! Что-то шевельнулось. Он направил туда свой бинокль и через мгновение понял, что смотрит на… оленя. На трех оленей, мирно пасущихся на опушке леса.

В небе неподвижно парил одинокий орел. Позади Келси сорвался камень, он подпрыгнул, выхватил револьвер и быстро развернулся.

Злясь на себя, возвратился в хижину и приготовил кофе. Он нарушил свое же собственное правило, запрещающее готовить кофе днем, но кругом не было ни души, да и, кроме того, он нуждался в кофе.

Достав из мешка бутылку виски и колоду карт, принялся играть в одиночку, потом в отчаянии все бросил, прислонился к косяку и выглянул наружу. Пейзаж вокруг совсем не изменился. Он был один.

Один.

Первоначально Келси планировал пробыть здесь три недели. К тому времени большая часть боевых отрядов индейцев проследует на юг, армия уйдет, его люди разбегутся.

Три недели! Уже на второй день он стал раздраженным, беспокойным, почти напуганным!

Рубен никогда не увлекался спиртным. Нет, он любил выпить в компании, иногда принимая порцию, иногда пять или шесть, но бывали периоды, когда он неделями не касался спиртного, и, вообще говоря, это его не слишком беспокоило. Теперь же, когда делать стало нечего, он прикончил всю бутылку. Это помогло забыться тяжелым сном.

Проснувшись, когда солнце уже пробивалось сквозь щели в амбразурах, обрадовался, что прошло много времени. Он попытался сесть, и у него закружилась голова. Наконец ему удалось спустить ноги на пол. Какое-то время Рубен сидел, обхватив раскалывающуюся от боли голову руками, и его красивые волосы спутанными прядями свисали вниз.

Встал не скоро. Но лошадей нужно было напоить, он оставил их в загоне среди скал на всю ночь. Голова все еще гудела.

Келси натянул брюки и сапоги, хотя совершенно не помнил, как снял их ночью. Надел пояс с револьвером, взял винтовку. Ругаясь, долго возился с запором. Но когда открыл дверь, застыл на месте. На песке, не далее двух футов от его жилища, отчетливо виднелся след мокасин.

Мгновенно протрезвев, Келси быстро отступил назад, огляделся вокруг, но ничего не заметил и облизнул пересохшие губы.

Значит, они его обнаружили. Что это, случайность или им помог не вовремя приготовленный кофе?

След мокасин пересекал след жука. Индеец прошел здесь не в последние несколько минут. Изучив отпечаток, Рубен пришел к выводу, что незваный гость навестил его примерно прошлым вечером. Руб запер дверь и через люк выбрался на крышу. В бинокль осмотрел местность, внимательно изучил крутой обрыв, ограждающий узкую долину, и перевел взгляд дальше, туда, где начинались широкие просторы прерий. Солнце уже стояло высоко. Его лошади!

Что, если индейцы нашли их? Он спешно соскользнул с крыши. Опасаясь ловушки, вскарабкался на скалу и добрался до загона, где вчера оставил лошадей.

Пропали!

На мгновение он впал в панику, затем его охватила ярость. Быстро спустившись вниз, осмотрел следы.

Все произошло прозаически просто. Индеец дошел по следам лошадей до загона, вывел их, спустил вниз и привязал поддеревьями, осмотрелся. Вот тогда, вероятно, и набрел на хижину. Он не смог проникнуть внутрь, сел верхом и увел лошадей.

Келси понимал, что без лошади он труп. Без лошади невозможен побег и невозможно унести золото.

Убежище превратилось в ловушку. Из него необходимо уйти, пока индеец не привел сюда других. Но прежде всего надо любым способом раздобыть лошадь. Лучше всего пойти к Южному ущелью, спрятаться возле поселка и украсть пару лошадей у военных, если они еще там, или у кого-нибудь из членов его банды, да у кого угодно.

Келси вернулся в хижину, тщательно закрыл люк и зарыл золото в яме в углу, прихватил еды на несколько дней, снаряжение, винтовку и ушел, прячась между скал на случай, если индейцы наблюдают откуда-нибудь за хижиной. Он направился вниз по северному рукаву Попо Эйджи.

Голова продолжала болеть, но все чувства были обострены, и Келси хорошо представлял себе опасность, в которую попал. Теперь каждый его шаг грозил смертью.

Следуя инстинкту и долгому опыту, он делал все возможное, чтобы скрыть свои следы. До заката прошел миль двенадцать.

Затем остановился, поел мяса, выпил воды и немного отдохнул. При свете дня он не нашел никаких свежих следов ни возле среднего рукава, ни на тропе, ведущей к ущелью Пресного ручья.

Вскоре после полуночи, когда можно было уже не опасаться индейцев, он оказался у Голубого хребта и наблюдал серебристый блеск озера Мошенников. Там провел ночь, завернувшись в одеяло и зарывшись в опавшую сосновую хвою. Отсюда путь становился по-настоящему опасным, потому что именно здесь отряды индейцев спускались на равнину и шли на восток или на запад, но именно здесь он мог наткнуться и на поисковые военные отряды… с их лошадьми.

Келси встал с рассветом, усталый, но готовый идти дальше. Он спустился по склону, рысцой перебежал небольшой лужок и вошел в лес. Отдышавшись, осмотрел свои следы и не заметил ничего, о чем стоило беспокоиться.

Только у Малого Попо Эйджи он впервые увидел следы копыт, оставленные вчера. Одну из лошадей он сразу узнал – серая Тена Брайана.

Келси нашел сухие дрова, приготовил кофе, поел вяленого мяса, а потом затушил костерок, разбросал угли и присыпал кострище землей и листьями. Если какой-нибудь индеец приглядится к этому месту, то заметит, где он разводил огонь, но если специально не искать, то ничего не видно. Рубен не сомневался, что при желании лошадь всегда можно найти. И Тен Брайан, обремененный заботами о женщинах, не станет рисковать.

Келси пробежал рысцой пару миль, затем продолжил путь то шагом, то бегом. Когда наступила ночь, он был почти уверен, что удача повернулась к нему лицом. Следы стали более свежими, а индейцы не появлялись.

Ночью он спал, но как только небо посветлело, вскочил на ноги. Жуя вяленое мясо, стал разыскивать следы. Ему повезло, он быстро нашел их и тронулся в путь. Незадолго до полудня, спустившись с откоса и продравшись сквозь густой осинник, чтобы, срезав угол, выиграть время, он их увидел: лошади паслись на лугу оседланными, среди них и большая серая Тена. Значит, они где-то рядом: Тен Брайан, две женщины и кто-то еще.

Рубен опустился на землю и принялся наблюдать. Возле ручейка росли деревья… Никакого признака костра. Они устроились где-то внизу, придется их подождать.