Текст книги "Высокие маки"

Элизабет мигом облачилась в тренировочный костюм из яркой лайкры. За окнами отеля на фоне рассветного неба виднелись могучие зубчатые пики гор. По цвету неба она поняла, что ночью где-то был сильный снегопад. Элизабет почувствовала, как в кровь выбросился адреналин. Сегодня предстоит смертельная схватка. Она бросает вызов лучшей в мире лыжнице на самой опасной в мире дистанции. Внизу, у подножия гор, есть специальная больница для лыжников, поскольку смерть или тяжелая травма на этой трассе не редкость. Стоит лишь чуточку отклониться в сторону после стартовых ворот или потерять равновесие при повороте на сто восемьдесят градусов, и тебе обеспечен свинцовый нырок с обрыва.

Хватит, хватит, одернула себя Элизабет, выбирая лыжи. Надо думать о тренировке. И только о ней.

Это будет великая разминка! Она понесется вниз по склону, она покажет этому сукину сыну, Джеку Тэйлору, из какого она теста!

Прежде чем выйти из комнаты, Элизабет подушилась «Шанель № 5» и быстро мазнула губы помадой «Элизабет Арден».

Она собиралась не просто заставить его выпрыгнуть из собственных штанов, она хотела сделать это стильно.

Рик Ковальски обещал встретить ее на вершине Рестерхехе. Семь тысяч футов над уровнем моря, самая высокая лыжная база, гарантирующая, что со снегом там не бывает проблем. Да, в такое утро нечего беспокоиться о качестве трассы, думала Элизабет, поглядев вниз с подъемника. Ночью свежий снег укрыл все – и пики, и долины – пышным белым мягким бархатом. Синоптики предсказывали ясную погоду, но она сомневалась. Слишком темные тучи сгустились за горами, и Элизабет молилась, чтобы не было метели, из-за которой могли бы отложить соревнования.

Звякнув, подъемник остановился. Элизабет вышла и с силой всадила палки в снег. Что ж, она готова к серьезной тренировке. Наверняка они отъедут отсюда подальше, здесь нет трасс для первоклассных лыжников.

Она огляделась, отыскивая Ковальски, но его не было. Может быть, он в светлом костюме и сливается со снегом? Элизабет приложила руки ко рту и закричала:

– Ри-ик!

Вдруг из ниоткуда перед ней возникла фигура в черном.

Элизабет так испугалась, что едва не выпрыгнула из собственной кожи.

Мужчина поднял черные очки и в упор посмотрел на нее.

– Боже мой, Джек, как ты меня напугал! – выдохнула Элизабет. – Откуда ты, черт бы тебя побрал, появился? И где Рик?

– Доброе утро, мадам, – ответил Тэйлор. На этот раз тягучий голос с техасским выговором звучал холодно. – Ковальски не будет. Он в постели.

– Да неужели? – Нервы у Элизабет напряглись. – Что, выпил слишком много глинтвейна вчера вечером? Я думала, что даже вы, американцы, перед последним спуском хотя бы дня два отдохнете от вечеринок.

Глаза Джека сузились. Он помолчал, потом спокойно сказал:

– В общем-то он простудился. Доктор прописал ему постельный режим. Рик подчинился, потому что не хочет упустить шанс завтра выступить.

Элизабет покраснела.

– О’кей, извини.

– Он попросил меня потренироваться с тобой. Рик никогда не нарушает данных обещаний.

– Я уже сказала: мне очень жаль.

– Ну и потом – не Рику тягаться с вами насчет вечеринок, леди. Во всяком случае, если верить тому, что мне доводилось слышать.

Элизабет наклонилась, поправила лыжные ботинки, с трудом удерживаясь от резкого ответа. Она влезла на эту вершину, чтобы тренироваться, а не ссориться с Джеком Тэйлором.

– Джек, меня зовут Элизабет. Ты собираешься кататься или болтать?

Тэйлор изучающе посмотрел на девушку, потом поднял палки и показал вниз, на темнеющий там сосновый лес.

– Вчера Брэд подыскал здесь один маршрут. Склон там примерно шестьдесят пять градусов, трасса проходит между деревьями, и там много прямых спусков. – Он пожал плечами. – Короче говоря, довольно сложно.

Элизабет почувствовала вызов в словах Джека.

– Ты не должна отклоняться ни на дюйм, иди за мной след в след – в ледниках полно трещин, присыпанных свежим снегом. Нам довольно долго предстоит катиться по краю обрыва, мимо скрытых валунов, обнаженной породы и всякого такого. Как, справишься?

– Слушай, у меня все же есть кое-какой опыт, Тэйлор.

– Значит, ты собираешься тренироваться со мной? Тогда пошли, – заявил он тоном, не допускающим возражений. – Мне не хотелось бы рассказывать английскому лорду, как я стал свидетелем падения его дочери в пропасть.

– Я лучшая в мире лыжница среди женщин.

– Но не настолько хорошая, как я, – спокойно заметил Джек Тэйлор.

Элизабет со злостью посмотрела на него, и Тэйлор спокойно встретил ее взгляд. Он оперся всем телом на лыжные палки, темные глаза изучали Элизабет, как экспонат в витрине музея.

Он был рад, и она это понимала.

– Твоя взяла. – Элизабет вздохнула. – Хорошо, я поеду за тобой. Это в моих интересах – трудная трасса полезна для тренировки перед ответственным стартом.

– Эх, принцесса, – сказал Джек. Его взгляд скользил по прекрасному телу, обтянутому красной лайкрой. Глаза остановились на ее груди. – Можешь считать, что была совершенно не тренирована. После сегодняшнего спуска Ханненкамм покажется тебе детской горкой.

Он опустил солнечные очки на глаза, развернулся вправо и понесся вниз, к лесу. Элизабет полетела за ним. Снег блестел, как хрустальная пыль. Воздух казался очень чистым и словно накрахмаленным на этой огромной высоте. Ее тело стало похоже на снаряд, она ставила лыжи близко друг к другу, скорость нарастала. Лыжня, проделанная Джеком на свежем склоне, отпечатывалась четко, как трамвайные рельсы. Острые углы демонстрировали его искусную технику. Она догнала Джека. Черная плотная фигура устремлялась к лесу. Он ничего не говорил и вел себя так, будто ее вообще не существовало на свете. Разозлившись, Элизабет чуть не наехала на него, между ними осталось всего несколько дюймов. Тэйлор сделал резкий рывок влево – Элизабет за ним. Он рванул вправо – Элизабет тоже. И так дюйм за дюймом. Между ними завязалась борьба. Соревнование. Она бросала ему вызов.

Совсем не глядя на нее, Джек подался вперед, присел и… исчез.

Не успев моргнуть, Элизабет оказалась на ледяном склоне, казавшемся горным хребтом всего секунду назад. Инстинктивно она выпрямилась и продолжала держаться, но в животе творилось черт знает что. Она устояла на ногах и поехала дальше.

Ах ты, сукин сын! Сейчас она неслась рядом с ним, но Джек вдруг резко взял влево, поставив лыжи вместе. Почему он так делает? И тут же сама поняла почему. Два темных пятна в паре футов от них сошлись, образовав мостик на белом пространстве земли. Тень могла означать замаскированный овражек или трещину в леднике. Можно было ухнуть на сотню футов вниз в ледовую расселину навстречу смерти. Элизабет прошиб холодный пот, изо всех сил она рванула за Джеком, стараясь держаться точно за ним, а не рядом.

«Он, наверное, хочет, чтобы я взмолилась о пощаде, – подумала Элизабет. – Тэйлор рассчитывает, что я стану ползать перед ним на коленях, признаюсь, что не могу с ним тягаться. Да я скорее умру от сердечного приступа, чтобы ты знал, дерьмо!»

Она подтянулась, не спуская глаз с красивого силуэта Тэйлора.

– Ну и как у тебя дела, милочка? – поинтересовался он, когда Элизабет догнала его. – Все еще разогреваешься?

Разогреваешься!

– Ты говорил, что раньше катался здесь.

– Да, мэм, – спокойно, нараспев ответил техасец.

– Ну и когда начнутся трудности? – небрежным тоном полюбопытствовала Элизабет.

Она решила сыграть в его игру.

Тэйлор оглянулся на Элизабет и представил себе ее сильное, сексуальное, чувственное тело обнаженным, представил, как бы оно выглядело на ковре подле камина в его шале. Да, она потрясающая. Он сразу заводился, стоило ему взглянуть, как она двигается. Если бы только Элизабет не была такой надменной, капризной аристократкой!

Джеку не хотелось признаваться самому себе, что его мнение о леди Элизабет Сэвидж меняется. Он ведь решил презирать ее. Какая-то британская задница, пустившая по ветру свой талант, данный природой, презрительно относившаяся к товарищам по команде, готовая без устали пялиться в телевизионные камеры… Но он не мог спорить с очевидным: она переменилась. Несмотря на то что Джек считал ее техничной, но довольно скучной лыжницей, этаким роботом в радужной лайкре, в этом году, признал он, в ней появилось что-то новое. Хейди Лоуфен владела техникой в совершенстве, но Элизабет – это сплошное вдохновение. Полет и красота. Ничего лучшего он никогда еще не видел.

Вот эта трасса, например, подмяла бы многих знакомых парней.

– Ну вот, сейчас начнется, – пообещал Джек и взмыл вверх, словно безупречно отлаженный вертолет.

На полной скорости он ринулся к сосновому лесу, возвышавшемуся над вторым горным хребтом. Элизабет – за ним. Тэйлор уже несся по самому крутому спуску из всех, которые ей когда-либо доводилось встречать. Дыхание ее участилось; Элизабет то брала в сторону, то подпрыгивала, то приземлялась, то снова отклонялась в сторону. Каждая мышца молила о пощаде. Джек Тэйлор – крупный сильный мужчина, и то, что ему удавалось с легкостью, от Элизабет требовало предельного напряжения сил.

Уже задыхаясь, она выпрямилась; Тэйлор срезал S-образный поворот между валуном и темным пятном и устремился с горы вниз. Элизабет мрачно мчалась за ним, повторяя в точности все его движения. Она тоже пролетела двадцать футов, приземлившись очень четко и чисто. Потом помчалась дальше.

«У меня не получится, – подумала Элизабет, взмывая в воздух. – Где тут просвет между стволами? Боже мой! О Боже! Его нет. Этот маньяк рванул прямо в темноту между деревьями!»

Но Джек уже был в глубине леса; Элизабет пыталась держаться за ним и не отклоняться в сторону ни на дюйм. Внезапно яркий свет, лившийся со склона горы, померк, ее окружил зеленый ароматный мрак. Элизабет подумала, что свежий снег укрыл ветки и веточки под ее лыжами. Проносясь между стволами деревьев, ныряя под еловые лапы, она где-то скользила, где-то делала такие крутые повороты, каких ей не приходилось делать никогда в жизни. Никакой слалом не сравнится с этой трассой. И потом, на слаломе не летишь сломя голову.

Элизабет попыталась унять нарастающую панику. «Следуй за ним. По пятам». Она не отводила глаз от широких плеч Тэйлора, которые уворачивались от камней, от кустов. Упасть на такой скорости означало переломать ноги – они бы хрустнули, как спички. И руки вылетели бы из суставов. Тогда уже не придется рассчитывать на шанс участвовать в чемпионате мира, у нее вообще не будет шанса когда-нибудь встать на лыжи.

Потом, слава Богу, появился свет. Деревья поредели. Элизабет повернула направо, налево, снова направо и плавно выехала на чистый ровный снег.

До Джека Тэйлора было ярдов сто. Он стоял, опершись на палки, и восхищенно кивал.

– Поздравляю. Это было настоящее катание.

Элизабет остановилась, рывком сняла солнечные очки. Обжигающие слезы брызнули у нее из глаз на разгоряченные щеки. Девушка рыдала.

– Ты сволочь! Ты настоящая сволочь! Я тебя ненавижу! – кричала она.

– Слушай, успокойся, ты все сделала прекрасно.

– Ты вот так пошутил надо мной, Джек Тэйлор? Твои глупые игры могли свести меня в могилу!

– Милая моя, я бы не взял тебя с собой, если бы не был уверен, что ты справишься. Я видел, как ты катаешься. – Джек улыбнулся. – Вот почему я настаивал, чтобы ты ехала точно за мной. Я шел первым, и если бы ты следовала за мной, все было бы прекрасно.

– Да, конечно. – Она вытерла глаза тыльной стороной ладони, клокоча от ярости на него и на себя – из-за того, что разревелась перед ним. Джек протянул ей руку, но Элизабет, все еще злая и разгоряченная, сердито отбросила ее и снова надела очки.

– Элизабет, я очень сожалею. Я…

– Джек, сделай одолжение, исчезни! – прорычала Элизабет и, сильно оттолкнувшись, поехала вниз по склону горы как можно быстрее.

– Стой! Элизабет! Стой! Подожди!

Голос Тэйлора настиг ее, но она плакала и не обращала на него внимания. Она понятия не имела, где сейчас находится, но огоньки в долине Китцбюхель светили так призывно. Значит, она может выехать на другую трассу и оказаться дома, в отеле, а там как следует успокоиться перед Ханненкаммом.

Джек перестал кричать, но она слышала позади свист его лыж. Оглянувшись, Элизабет увидела, как он присел, отчаявшись догнать ее. Заметив, что девушка смотрит на него, Тэйлор в панике затряс палкой. Но она снова не обратила внимания. Пускай попытается догнать ее.

Она съезжала по склону, по самому крутому спуску, вокруг стелился пушистый снег. Мир словно возвращался в прежнее состояние, которое она знала и любила, он снова становился белым безмолвием. Разве что…

Слабый рокот, похожий на урчание в животе.

Элизабет подняла голову. Только бы не гром, подумала она. Не хватало еще метели.

Небо затянуто тучами, но оно спокойно.

И снова рокот. Громче.

Краем глаза Элизабет увидела, как обнаженная каменистая поверхность дрогнула. Снег тяжело ухнул на склон.

Элизабет замедлила ход. Лицо ее побледнело. Она поняла.

Только одно объяснение могло быть такому звуку.

Джек Тэйлор несся за ней на огромной скорости, он уже понял, что им грозит.

О Боже! Элизабет не понимала, где она! Она не знала, куда ведет этот склон! Если к пропасти, то ей конец. Элизабет повернула направо, туда, откуда спускалась, отталкиваясь палками изо всех сил. Она видела, Тэйлор делает то же самое…

А потом началось.

Глубокий рокот медленно разламывал скалу. Земля под ногами затряслась, как желе, камешки, ветки посыпались со скалы за спиной Элизабет.

Лавина!

Элизабет ощутила, как кровь наполнилась адреналином. Она направила лыжи прямо перед собой, пригнувшись как можно ниже; лыжи сейчас были ее единственным спасением. Ей надо обогнать снег.

Джек прорывался с правой стороны. Ей надо идти к нему. «Он догадался о грозящей опасности, но все равно пошел за мной», – подумала Элизабет, чувствуя себя совершенно несчастной. Он рискует своей жизнью, пытаясь ее спасти. Теперь из-за нее и он может погибнуть.

«О Боже, так жаль, Джек, мне так жаль!»

Глаза ее наполнились слезами, она плакала от страха, громко всхлипывая. Нет, надо быть смелой… Нельзя терять над собой контроль, иначе о ней останутся одни воспоминания.

Внезапно черная плотная фигура Тэйлора замерла, потом развернулась и устремилась прямо к ней. Элизабет бросилась к Джеку. Боже мой! Больше ни шагу, билась в голове отчаянная мысль. Он летел к ней, как пуля.

Джек догнал ее в тот момент, когда гулкий рокот потряс горы. Голова Элизабет невольно дернулась назад, она хотела увидеть устрашающую стену высотой в восемнадцать футов. Эта стена сходила вниз, прямо на них. Казалось, она их вот-вот накроет, потому что с каждой секундой она набирала скорость и увеличивалась в размерах. Как зачарованная, Элизабет смотрела на это чудовище, замерев, как кролик, ослепленный автомобильными фарами.

Большая рука Джека Тэйлора рывком вернула ее к реальности.

– Тебе не надо было ехать за мной, Джек. Мне очень жаль, – выдохнула Элизабет.

– Потом расскажешь, моя сладкая, хорошо? Поехали. Сюда, – коротко сказал Джек и резко взял вправо.

Элизабет, почти ничего не соображая, тупо заскользила следом.

– Этот склон ведет прямо к обрыву! – кричал ей Тэйлор, когда они на большой скорости съезжали с горы. – Нам надо держаться правее. Ты должна обойти обрыв. Направь лыжи вниз и просто езжай. О’кей?

– О’кей, – с трудом проговорила Элизабет.

Она копировала его движения, направляя концы лыж вниз. Она наклонилась, как он, вперед, засунув лыжные палки под мышки.

Их вел только инстинкт, а удерживала лишь сила земного притяжения.

– Давай к лесу! – закричал Тэйлор.

Элизабет покатилась за ним к рощице. Тело ее взмокло от пота. Снежная лавина ударилась о склон и продолжала двигаться вперед, своим огромным весом рассекая воздух, шипевший под ее натиском. Элизабет не надо было оборачиваться, чтобы увидеть лавину, величественную и неприступную, словно башня из снега. Черная тень материализовавшейся стихии нависла над землей и над ней, молчаливая, как смерть.

Джек уже стоял возле деревьев. Элизабет оставалось до него двести ярдов. Слева от нее резко кончался склон, обрываясь в каменистую бездну глубиной с милю. Лавина подступала все ближе, мягко толкая Элизабет к пропасти. Похоже, ей не устоять. В отчаянии Элизабет отступила вправо, к деревьям на краю скалы. Джек уже вошел ярда на три в лес и уцепился за ствол дерева. Лес мог оказать сопротивление снежной лавине высотой в двадцать футов, но она не могла! Сердце билось в самом горле, когда Элизабет смотрела, как снег перекатывается через ее лыжи и вот-вот поглотит ее тело, похоронит в снежной могиле. Ей не хватит всего нескольких шагов. Она погибнет. Снежная масса, холодная и тяжелая, ударила ее, выбила из легких воздух. Элизабет ждала, что сейчас ее потащит в пустоту…

Но что-то удержало ее. Рука. Рука Джека. Он вцепился в левое запястье Элизабет. Сильные пальцы, как клещи, крепко стиснули руку девушки.

Он потянул Элизабет к себе; лыжи ее разъехались, правая палка выскользнула. Джек Тэйлор дернул девушку за руку, и весь вес тела Элизабет пришелся на эту руку. Она не вскрикнула от боли только потому, что рот был забит снегом. Еще несколько ужасных секунд, и лавина перекатилась через спину Элизабет, вдавив ее в склон. Она думала, что от боли и страха потеряет сознание, и кусала губы, чтобы не отключиться.

А потом вдруг ее ослепил свет. Тяжесть, придавившая ее, схлынула, девушка вдохнула воздух. Снежная лавина неспешно скатилась в пропасть.

Джек рывком поднял ее на ноги и подальше оттянул от края скалы. Ключица ныла, но Элизабет, хотя и с трудом, все же передвигалась.

Тэйлор вцепился левой рукой в ствол дерева, а правой держал ее. Она видела, как сильно напряжены мускулы у него на руках. Он стал мостом, по которому она перешла от смерти к жизни.

Элизабет кинулась к нему в объятия.

– Ты не должен был! Не должен! – кричала она, дрожа всем телом. – Джек, ты ведь спас мне жизнь!

– Ну, все мы совершаем ошибки, – сказал Тэйлор. Потом крепко поцеловал ее.

Глава 13

Джек целовал ее, кончиком языка касался ее нижней губы, обжигая огнем. Одной рукой он обнимал ее за спину, притягивая к себе, а другую положил на бедро и гладил вниз-вверх. Элизабет чувствовала, как жгучее тепло растапливает заледеневшую плоть, как его тело согревает ее тело, она чувствовала его грудь, твердую, как камень. Какой он сильный! Джек поцелуями снимал снежные кристаллики с ее губ; Элизабет почувствовала, как совсем иное тепло разливается по телу и желание захватывает ее.

Ни с одним мужчиной не испытывала она подобных ощущений. Учтивые европейцы, с которыми она встречалась, с их цветистыми комплиментами и сексуальным опытом никогда не производили на нее такого впечатления, как мужчина, прижимавший ее сейчас к себе. Джек был красивый, яркий, бесстрашный и в то же время такой упрямый и жестокий.

Элизабет сдерживала себя, но ее тело таяло от желания. Она ощутила слабость перед такой откровенной мужской силой. Предчувствие удовольствия пробежало по чреслам, неожиданно для себя она тихо застонала и прижалась к Джеку.

Рука Тэйлора тут же взлетела вверх, нежно погладила грудь. Элизабет ахнула, почувствовав, как волна страсти накрыла ее. Посмотрев вниз, она увидела возбуждение его тела, и глаза ее расширились. Боже, да он настоящий гигант! Она слегка вздрогнула.

А чего она ожидала? Сам-то он каков – настоящий великан! Джек навалился на нее, накрывая всем телом, вжимая ее спиной в дерево. Грубая кора царапнула кожу и помогла Элизабет прийти в себя, собрать разбегавшиеся мысли.

«Да ты чуть не умерла. Ты сейчас не способна нормально соображать. Ты ведь не можешь спать с Джеком Тэйлором! Ты только недавно с ним познакомилась!»

Она решительно уперлась руками ему в грудь, мотая головой.

– Джек, нет.

Он слегка отстранился от нее.

– А что не так, милая?

– Мы не можем.

– Мы можем делать все, что захотим, – сказал Тэйлор. В карих глазах горело желание.

Элизабет опустила глаза, не в силах больше смотреть на него.

– Джек, ты только что спас мне жизнь. Я… я даже не могу толком соображать. Я вообще тебя не знаю… – Заикаясь, она пыталась объясниться с ним. – Нам надо вернуться в Китцбюхель. Я потеряла лыжную палку, а через три часа у меня соревнования.

Джек секунду смотрел на девушку, потом вздохнул и выпрямился. Он отвернулся от нее, хватая ртом воздух, пытаясь подавить в себе нестерпимую жажду. Лиз Сэвидж хотела его, он это чувствовал; ее кожа горела, соски отозвались на первое же прикосновение. Его затвердевшая плоть мучительно ныла. Боже, как ему хочется ее! Он собирался взять ее прямо здесь, на снегу, снять, стащить яркий костюм и заласкать так, чтобы она потеряла голову, зацеловать до безумия, гладить, лизать, пока она сама не запросит пощады…

– Джек? – проговорила Элизабет, с трудом выпрямляясь.

– Все в порядке, Элизабет. Я тебя не тороплю.

– Спасибо, – сказала она, надеясь, что он не услышит разочарования в ее голосе.

Тэйлор указал на ботинки.

– Поправь крепления и поедем обратно. – Он снял с левого запястья Элизабет лыжную палку и отдал ей свои.

– Да мне не надо…

– Возьми, – настоял Джек.

Она не стала спорить.

Когда они наконец добрались до лыжной базы, Ронни Дэвис и девушки из британской команды уже ждали их.

Элизабет плавно остановилась и вернула Тэйлору лыжные палки. Он молчал всю дорогу.

– Как раз вовремя, – произнес Ронни, – мы собираемся в отель. Ну, Джек, как она?

– Это лучшая лыжница, которую я когда-либо встречал, – заявил Джек, не глядя на нее.

– Спасибо за помощь в тренировке, – сказала Элизабет.

– Для меня это было удовольствием, мэм, – тихо ответил Тэйлор. Он кивнул британской команде, развернулся и заскользил вниз по склону.

– Боже, ну до чего хорош! – вздохнула Жаннет.

– Этот парень сотворен на небесах, – с завистью добавила Кейт.

– Я вижу, ты потеряла палку, Лиз? Ну как тренировка? – поинтересовался Ронни.

Элизабет провожала взглядом удаляющуюся черную фигуру Джека.

– Да нормально, – отмахнулась она.

В отеле Элизабет ждала телеграмма. Тони желал ей удачи. Сухой, сдержанный текст из другого мира. Соревнования – это невероятное напряжение, они требуют такой концентрации, что забываешь о реальном мире, существующем у подножия гор. Она не сомневалась в собственном успехе. Он будет таким ошеломляющим, что ее возьмут в Международную лыжную федерацию. Но все-таки… «Дракон» – компания ее семьи. Она хотела работать в ней. Ужасно хотела. На дворе тысяча девятьсот восьмидесятый год. Может, ей удастся заставить Тони передумать?

Вот еще одна причина, почему сегодня ей нужна только победа.

Ганс Вольф увидел телеграмму в руке Элизабет. Он взял у нее бумажку и кинул на кровать.

– Это от Тони и Моники, – объяснила она.

– А, понятно, – нахмурился Вольф. – Но сегодня тебе ни на что нельзя отвлекаться.

– Отец будет очень рад, если я выиграю, – сказала она.

– Не рассчитывай, детка, что сможешь руководить отцом. Бизнес есть бизнес. Но настоящая жизнь – это лыжи, – очень серьезно сказал Ганс.

Глядя на выражение его лица, Элизабет даже улыбнулась.

– О своем «Драконе» подумаешь завтра, моя дорогая. Сегодня только о горах. И обо мне.

– О Ганс, вы были так добры ко мне, – со слезами в голосе проговорила Элизабет. – Вдруг я вас подведу?

– Ты подведешь меня только в том случае, если не будешь стараться. Старайся изо всех сил. Но не для меня, не для отца, не ради золота. Старайся просто потому, что ты лыжница. А сегодня величайшие в мире соревнования.

Подножие трассы напоминало зоопарк. Здесь собралась пресса со всей Европы, репортеры боролись за места, кричали на разных языках. Элизабет вместе с другими спортсменками ждала жеребьевки. Ее номер должен быть поближе к пятнадцатому. А вообще чем раньше, тем лучше. Хейди Лоуфен достался третий, и болельщики-швейцарцы громко захлопали. Элизабет выпал четырнадцатый номер.

Она элегантно повернулась к камерам Би-би-си, но на самом деле она испытывала разочарование. Четырнадцатый против третьего. Плохой знак?

Элизабет выглядела невероятно изящной в блестящем костюме, похожем на радугу. Главное – не выдать, как сильно она нервничает. Она всегда волновалась перед стартом, но на этот раз у нее в животе, казалось, извивались угри. Еще несколько часов назад она была на пороге смерти, вчера проиграла в слаломе, а Хейди Лоуфен была в великолепной форме.

Родители ожидали от нее так много. Ганс тоже. Весь мир ждал…

– Ну, как дела?

От неожиданности Элизабет подпрыгнула.

– Джек, да перестань ты ко мне подкрадываться!

– А я не подкрадывался, детка, просто ты унеслась куда-то в мыслях. Очень далеко отсюда.

На Джеке Тэйлоре были темные джинсы, ковбойские ботинки, черная ветровка с полосами и звездами на кармане. Вместо специальных горнолыжных очков его глаза защищали от яркого снега дорогие очки известной фирмы. Без лыж он был так же хорош, как и на лыжах.

Вспомнив, как его руки ласкали ее грудь, она ощутила мгновенный прилив желания, соски под обтягивающим лыжным костюмом сразу напряглись.

Она заметила, что Тэйлор это увидел.

– Холодно, правда? – быстро спросила Элизабет.

– Нет, – сказал Джек и медленно улыбнулся, глядя на нее в упор. Яркое солнце освещало склон.

Элизабет покраснела и попыталась выйти из положения.

– У меня четырнадцатый номер, – торопливо сообщила она.

– Я слышал, но это не важно.

– Что ты имеешь в виду – не важно? Я…

– Леса, ущелья, снежные лавины… – перебил ее Джек. – Помнишь прогулку?

– Это для тебя была прогулка.

– Для нас обоих, – ответил он.

Его беззаботный вид бесил Элизабет.

– Да что ты говоришь? – резко бросила она. – Ну просто здорово! Что еще скажешь?

– Скажу кое-что. – Он ткнул ее пальцем в талию. – Ты меня там обманывала, дорогая.

Кто-то из обслуги соревнований подошел и дотронулся до локтя Элизабет.

– Вам пора к стартовым воротам, миледи.

– Элизабет, – сказал Джек.

– Что?

Он посмотрел ей прямо в лицо.

– Просто катайся. Все остальное – болтовня.

Хейди Лоуфен каталась в тот день как никогда в жизни. Словно подхваченная ветром, она огибала препятствия. Судя по всему, снег превосходный, с завистью подумала Элизабет, услышав радостные крики, свистки болельщиков, звон колокольчиков. Телеэкран возле стартовых ворот позволял рассмотреть все детали. Хейди показывала блестящую технику. В ужасе Элизабет смотрела на быстро меняющиеся цифры табло, ожидая, когда они наконец остановятся и выдадут результат. Новый рекорд. Она сейчас первая.

Ожидание казалось вечностью. Элизабет глубоко дышала, пытаясь сохранять спокойствие, и наблюдала, как другие известные спортсменки настраиваются на трассу. Ким Феррел шла второй, выступая за Соединенные Штаты. Потом Луиза Левьер – третьей. Австрийские и французские чемпионки – очень быстрые лыжницы. Но Хейди уверенно возглавляла список участниц, она на четыре секунды быстрее прошла дистанцию, чем Левьер.

Потом наконец выкрикнули ее номер. Инструкции… Техника… Все это промелькнуло в голове, и она уже стояла на старте, ожидая сигнала. Элизабет пыталась ничего не забыть. Три, два, один…

Элизабет рванула с горы, и голос Джека Тэйлора вдруг всплыл в памяти, вытеснив все теоретические рассуждения.

Просто катайся.

Лыжня как будто убегала из-под нее, после первых двух ворот склон словно провалился. Резкие повороты – налево, направо, – желудок ухнул куда-то вниз, когда она совершала прыжок в сто пятьдесят футов. Если сейчас чуть качнуться вправо, она свалится прямо на деревья, и Элизабет летела, подчиняясь лишь инстинкту, направляя лыжи прямо перед собой. Она летела так быстро, что мысли не поспевали. Потом трасса воспарила над холмом, вильнув вправо, влево, потом вниз через лес, к вырубке. Голова гудела под шлемом, толпа оглушающе орала.

Скоро можно немного успокоиться. Элизабет с силой метнулась в сторону сетки, ограждающей трассу, она шла сейчас на скорости сто сорок километров в час. Упасть означало смерть или инвалидность на всю жизнь. Но страха не было. Она парила над Альт-Шнейс – почти парила, – но стоит лишь качнуться, и свалишься. Элизабет словно застыла, каждый мускул вопил, когда она преодолевала бугристую поверхность. Еще поворот направо, еще один огромный прыжок! Элизабет взмыла высоко и уверенно, быстро приземлилась, засунула палки под мышки и уже различала финиш. Катясь в полуприседе, она испытывала почти полное изнеможение.

Элизабет стремительно пересекла финишную черту, сердце билось как ненормальное. Очень аккуратно и точно она остановилась.

Тяжело дыша, сорвала с головы шлем и огляделась. Вся пресса, Луиза и Хейди ожидали ее результата. Элизабет не сомневалась, что прошла трассу быстро. Но насколько быстро?

Секундная неизвестность, и австриец бесстрастным голосом объявил время.

И тут началось столпотворение. Ее ослепили вспышки камер, репортеры кинулись к ней наперегонки. Ганс с трудом прорывался сквозь толпу к своей подопечной. Элизабет разразилась слезами.

Ей двадцать лет. Она выиграла чемпионат мира.

Зажатая в кольцо телекамер, Элизабет посмотрела поверх взбесившейся толпы и взглядом наткнулась на Джека Тэйлора.

Он спокойно кивнул ей. Они улыбнулись друг другу.