Текст книги "Задача трех тел"

Ша схватил телефон. Ждать ответа пришлось довольно долго. Потом понадобилось затратить немало слов, чтобы убедить служащего, разбуженного посреди ночи, пойти в Планетарий и подождать там Вана с часок.

Провожая гостя, Ша сказал:

– Я с вами не поеду. Я увидел достаточно, мне дальнейшие подтверждения ни к чему. Надеюсь, вы все же объясните мне случившееся, когда сочтете возможным. Если обнаруженный феномен выльется во что-то более значительное, уж я вас не забуду!

Открыв дверцу машины, Ван проговорил:

– Мерцание прекратится в пять утра. Думаю, вам не стоит пытаться обнаружить его после этого часа. Поверьте, вы ничего не добьетесь.

Ша посмотрел на Вана долгим взглядом, потом кивнул.

– Понимаю. В последнее время в науке происходит много странного…

– Именно. – Ван нырнул в машину. У него не было ни малейшего желания углубляться в тему.

– Значит, пришла наша очередь?..

– Во всяком случае, моя. – И Ван завел мотор.

* * *

Часом позже он подъехал к Планетарию и вышел из машины. Яркие огни ночного города проникали сквозь прозрачные стены огромного стеклянного строения, так что можно было различить неясные очертания интерьера. Вану подумалось, что если архитектор намеревался выразить свое восприятие Вселенной, то замысел удался: ведь чем прозрачнее вещь, тем более глубокую тайну она скрывает. Вселенная сама по себе прозрачна, и при наличии достаточно острого зрения можно заглянуть в самые отдаленные ее уголки. Но чем дальше ты заглядываешь, тем таинственней она становится.

В дверях Вана ожидал заспанный служащий. Протянув посетителю небольшой футляр, он сказал:

– Здесь пять пар 3К-очков, полностью заряженных. Нажмите на левую кнопку, и очки включатся. Правая кнопка – регулятор яркости. Наверху у меня еще десяток пар. Смотрите в свое удовольствие, а я пойду посплю. Этот ваш доктор Ша, должно быть, совсем сбрендил. – С этими словами служащий удалился в темные глубины Планетария.

Ван положил футляр на заднее сиденье, открыл и достал пару очков. Они походили на панорамный экран внутри шлема от V-костюма. Надев их, Ван осмотрелся вокруг. Город выглядел точно так же, как и раньше, только огни потускнели. Ах да, очки ведь надо включить.

Теперь город предстал в виде множества туманно светящихся гало. Большинство из них стояло на месте, другие мерцали и двигались. Ван сообразил, что это источники излучения в сантиметровом диапазоне, преобразованного в видимый свет. Длина исходной волны была слишком большой, поэтому источники представали в виде размытых световых пятен.

Ученый поднял глаза. Небо тускло светилось красным. Это и было реликтовое космическое излучение, отголоски Большого взрыва, по-прежнему горячие «угольки» Творения, зародившегося миллиарды лет назад.

Звезд Ван не различал. Поскольку видимый свет тоже подвергался преобразованию, звезды должны были выглядеть как черные точки, но дифракция сантиметрового излучения не позволяла разглядеть мелкие детали.

Когда глаза приспособились, Ван заметил, что красноватый фон пульсирует. Весь небосвод мерцал, как если бы Вселенная была самым обыкновенным фонарем, раскачивающимся на ветру.

Стоя под мерцающим куполом ночного неба, Ван вдруг ощутил, что пространство словно стянулось до размеров тюремной клетки и он в ней узник. Вселенная – это сжавшееся в спазме сердце; пронизывающий все вокруг красный свет – это наполняющая его кровь. Омываемый приливами крови, Ван обнаружил, что эти приливы нерегулярны – небо пульсировало неравномерно. Он почувствовал незримое присутствие чего-то до крайности странного, извращенного, не подвластного человеческому разумению…

Он снял очки, в изнеможении опустился на землю и прислонился спиной к автомобильному колесу. Ночной город постепенно вернул себе реальность видимого света. Но глаза Вана блуждали в поисках чего-то иного, трудно поддающегося определению. Вон там, через дорогу, вход в зоопарк, освещенный рядом неоновых фонарей. Один из них собирался перегореть и нерегулярно помаргивал. А вон деревца – их листья трепетали на ночном ветерке, беспорядочно мерцая в свете уличных фонарей. В отдалении возвышался выполненный в русском стиле шпиль Пекинского выставочного центра; красная звезда на его вершине посверкивала в лучах фар проезжающих внизу машин – случайно, неравномерно…

Вану чудилось, что даже складки на развевающихся у входа в Планетарий флагах и выбоинки на обочине дороги посылают ему какие-то сообщения. Он пытался расшифровать их при помощи кода Морзе, но из этого ничего не выходило. Оставалось лишь ощущение все того же обратного отсчета – тик-так, секунда за секундой…

Ван потерял представление о времени. Наконец, появился служащий Планетария с вопросом, закончил ли гость свои дела. Но когда он увидел лицо Вана, его заспанные глаза мгновенно прояснились и налились страхом. Служащий упаковал очки, еще раз взглянул на Вана и торопливо убрался, унося с собой футляр.

* * *

Ван достал телефон и набрал номер Шэнь Юйфэй. Та ответила практически мгновенно. Должно быть, страдала бессонницей.

– Что произойдет, когда отсчет завершится? – спросил Ван.

– Не знаю. – Шэнь повесила трубку.

«Что же это будет? Может, я умру? Как Ян Дун?

Или случится катастрофа наподобие той великой цунами, что прокатилась по Индийскому океану несколько лет назад? И никто не свяжет ее с моими нанотехническими исследованиями. А может ли так быть, что все предыдущие великие катастрофы, включая обе мировые войны, тоже знаменовали собой окончания каких-то неведомых обратных отсчетов? И каждый раз ответственным за них был какой-нибудь маленький человек вроде меня?

А может, наступит конец света? Наш мир так плох, так порочен, что его конец, пожалуй, был бы желанным исходом».

Одно было ясно: всю эту тысячу с чем-то часов ожидания он, Ван, будет корчиться в ужасающих муках, пока не сойдет с ума.

Он сел в машину и поехал домой. Сейчас, перед рассветом, дороги были относительно пустынны, но Ван не решался ехать слишком быстро – ему мнилось, что чем выше скорость, тем быстрее идет отсчет. Когда восток слегка заалел, он остановился, вышел и принялся бесцельно бродить по улицам. В голове его не осталось ни одной мысли, кроме отсчета, пульсирующего на фоне тускло-красного реликтового свечения. Вану чудилось, будто он больше не человек, а просто таймер, колокол, который звонит неизвестно по ком.

Небо постепенно светлело. Ван устал и присел на лавочку. Затем поднял голову, увидел, куда привело его подсознание, и вздрогнул.

Он сидел перед собором Святого Иосифа на улице Ванфуцзин. В бледном свете утра романские башни походили на три гигантских пальца, указующих в космос.

Ван поднялся, собираясь уйти, но тут до его слуха донеслись звуки хорала. Сегодня не воскресенье, значит, скорее всего, шла репетиция хора. Звучал гимн «Приди, о дух благой». Слушая торжественную святую музыку, Ван Мяо снова ощутил, будто Вселенная сократилась до размеров пустой церкви. Своды ее тонули в мерцающем красном свете реликтового излучения, а он, Ван, был муравьем, ползающим в трещинах пола. Он снова стал беспомощным младенцем, чье трепещущее сердце сжала гигантская невидимая рука. Что-то в глубине его сознания, все это время поддерживавшее его и не позволявшее сдаться, размягчилось и поплыло, словно воск. И тогда он закрыл лицо ладонями и заплакал.

Но тут его рыдания прервал чей-то грубый смех:

– Во, глядите, еще один собрался на тот свет!

Ван обернулся.

Позади, выпуская изо рта клубы белого дыма, стоял Ши Цян.

Глава 10
Да Ши

Капитан Ши опустился на лавку рядом с Ваном и протянул ему ключи от машины:

– Вы бросили машину прямо на перекрестке Дундань. Не подоспей я вовремя, дорожный полицейский уже отволок бы ее куда положено.

«Да Ши, если бы я знал, что ты следишь за мной, мне было бы легче!» – подумал Ван, про себя назвав капитана дружеским прозвищем, однако самолюбие не позволило произнести эти слова вслух. Он взял предложенную Да Ши сигарету, прикурил и впервые за много лет с тех пор, как бросил курить, затянулся.

– Ну что, приятель? – сказал Ши. – Тяжела ноша, да? Я же предупреждал – тебе одному не справиться. А ты разыгрывал из себя крутого.

– Тебе не понять. – Ван сделал еще несколько глубоких затяжек.

– Твоя беда в том, что ты понимаешь слишком хорошо. Ладно, пошли пожрем чего-нибудь.

– Не голоден.

– Тогда пойдем выпьем. Угощаю.

Ван сел в автомобиль Да Ши, и они поехали в ресторанчик поблизости. В такой ранний час в заведении было совсем пусто.

– Две порции жареных рубцов и бутылку «Эрготоу»[28]28
  Марка китайской водки (байцзю) различной степени крепости. Стандартная крепость «Эрготоу» – 56º. – Прим. перев.


[Закрыть]! – выкрикнул Да Ши, даже не заглянув в меню. Похоже, он был здесь завсегдатаем.

Перед ними поставили две тарелки с чем-то, зажаренным до черноты. Пустой желудок Вана сжался, его едва не стошнило. Да Ши заказал для своего спутника теплое соевое молоко и пресный жареный хворост. Ван с трудом заставил себя есть.

Затем они выпили «Эрготоу». Голова слегка закружилась, язык отмяк. Слово за слово, Ван рассказал Да Ши обо всех событиях последних трех дней, хотя подозревал, что капитан наверняка и сам уже все знает. Возможно даже, что Да Ши было известно больше, чем Вану.

– Так ты говоришь, что Вселенная… ну вроде как подмигивала тебе? – осведомился Да Ши, с хлюпаньем втягивая в рот полоски мяса, словно лапшу.

– В точку.

– Говно собачье.

– Неуч ты безграмотный, потому и не боишься!

– Опять говно собачье. Давай пей!

Ван опрокинул еще стопку. Мир закружился в хороводе, и только жующий рубцы Ши Цян оставался на одном месте.

– Да Ши, ты когда-нибудь задумывался над великими философскими вопросами? Например, откуда пошел человек? Куда идет? Откуда пошла Вселенная? И куда идет? И так далее.

– Не-а.

– Никогда?

– Никогда.

– Но ты же смотришь на звезды! Неужели ты никогда не испытывал ни благоговения, ни любопытства?

– Не смотрю я на твои звезды.

– Но… Но как же… Я думал, ты часто работаешь в ночную смену?..

– Кореш, пока я буду таращиться в небо, подозреваемый свалит, только его и ищи.

– Да, мы действительно говорим на разных языках. Ну и черт с ним. Выпьем!

– Честно говоря, даже если бы я и глядел когда-никогда на звезды, то уж думать о твоих философских материях мне недосуг. У меня и без них хлопот полон рот. Платить ипотеку, копить деньги сыну на университет, а уж на работе – одно «дело» за другим, только успевай… Я человек прямой, без выкрутасов. Посмотри мне в горло и выглянешь из дырки в моей же заднице. Само собой, боссы меня не любят, и черта с два я знаю, как завоевать их сердце. Из армии уволился много лет назад, а карьера так и стоит по стойке «смирно». Одно выручает – я хорошо делаю свою работу, не то мне бы уже давно дали под зад. Так что, как видишь, проблем до фига! Откуда у меня время и силы любоваться звездочками?!

– Ты прав. Выпьем!

– Но, знаешь, я и в самом деле вывел одно железное правило.

– Какое?

– Когда что-то слишком странно, то дело нечисто.

– Что… что это еще за правило такое дурацкое?!

– Я говорю, что за вещами, которые на первый взгляд невозможно объяснить, всегда кроется чья-то грязная рука.

– Какая там рука! Если бы у тебя было хотя бы элементарное представление о науке, ты бы знал, что то, чему я стал свидетелем, не под силу никому! Особенно вот это, с излучением. Манипулировать явлениями в масштабах Вселенной… Это не только невозможно объяснить с позиций сегодняшней науки – я не могу себе представить, чтобы это можно было вообще объяснить с каких-либо позиций, даже вне науки! Это более чем сверхъестественно! Это сверх-я-просто-не-знаю-что…

– А я говорю тебе, что все это чушь собачья. Уж поверь мне. Я в своей жизни перевидал очень много странного.

– Тогда скажи, что мне делать дальше!

– Пить водку. А потом спать.

– Отлично, так и поступлю.

* * *

Ван Мяо не помнил, как добрался до своей машины. Повалившись на заднее сиденье, он уснул мертвецким сном. Проснувшись, подумал, что спал не очень долго, но оказалось, что солнце уже висит низко над западным горизонтом.

Ван вышел из автомобиля. Хотя его еще покачивало после утренней попойки, душевно он чувствовал себя лучше. Выяснилось, что он стоит у Запретного Города. Лучи заходящего солнца озаряли старинный дворец, золотые блики играли на воде окружающего его рва. Классическая картина. Мир в глазах Вана снова обрел стабильность.

Он сидел здесь до темноты, наслаждаясь покоем, которого больше не было в его жизни. Из потока уличного движения выскользнул знакомый черный «Фольксваген Сантана» и, взвизгнув тормозами, остановился рядом. Из машины вылез Ши Цян.

– Ну как, проспался? – гаркнул он.

– Да. А дальше что?

– Дальше? Иди домой ужинать. И накати еще. Потом снова заваливайся спать.

– А потом?

– Заладил «потом, потом»… Тебе что, на работу с утра не надо?

– Но этот отсчет… теперь ведь только 1091 час остался…

– Пошли его нах…этот отсчет! У тебя сейчас первая забота – это стоять прямо и не валиться, задрав лапки. А потом поговорим об остальном.

– Да Ши, ну скажи же мне, что происходит! Прошу как человека!

Да Ши воззрился на Вана и заржал:

– Это то, что я уже много раз спрашивал у генерала Чана! Мы с тобой, кореш, братья по несчастью. Буду честен: ни хера я не знаю! Говорят, мол, чин у меня не тот, чтобы знать. Вообще, иногда мне кажется, что все это только кошмарный сон.

– Но тебе все равно должно быть известно больше, чем мне!

– Ладно. Расскажу, что знаю, только это очень мало. Пошли.

Они уселись надо рвом, окружающим Запретный Город.

Наступил вечер. За их спинами несся бесконечный, как река, поток автомобилей; в свете их фар тени собеседников на воде то удлинялись, то укорачивались.

– Моя работа состоит в том, чтобы сопоставлять множество вещей, на первый взгляд не имеющих никакого отношения друг к другу. Стоит только установить между ними связи и…

– Вот она, правда. Но в последнее время творится столько всего странного…

Взять хотя бы волну преступлений против людей науки и научно-исследовательских учреждений. Такого раньше никогда не бывало. Ну, о взрыве на строительстве Лянсянского ускорителя ты, конечно, знаешь. А еще кокнули того нобелевского лауреата – слыхал?.. Очень странные преступления – не ради денег, не ради мести, не по политическим соображениям. Просто уничтожение ради уничтожения.

Или другие странные происшествия, без криминальной подоплеки, например, «Рубежи науки» и самоубийства ученых. Тут еще эти защитнички окружающей среды – совсем оборзели, только и знают, что пикетируют строительство новых атомных и обычных гидроэлектростанций. Коммуны «назад к природе» и все в таком духе… Кино увлекаешься?

– Вообще-то нет.

– Последние высокобюджетные фильмы все как один про деревню. Зеленые горы, чистая водичка, сильные мужчины, красивые женщины, живущие неведомо в какую эпоху в полной гармонии с природой. По словам режиссеров, они «показывают чудесную жизнь до того, как наука загубила природу». Вон хотя бы «Персиковый источник»… Ну кто будет это смотреть?! А они тратят миллионы на производство такого дерьма. Или конкурс научной фантастики с первой премией в пять миллионов тому, кто придумает самый отвратительный вариант будущего. Потом еще потратили несколько сот миллионов на фильмы по победившим опусам. Уже не говоря про всякие дурацкие секты – растут как грибы после дождя, а у их лидеров денег куры не клюют…

– Подожди, тебя, кажется, занесло. Какая связь между всем этим и преступлениями?

– А ты соедини точки между собой. Конечно, раньше я не сушил себе башку всей этой мутотенью, но после того как меня перевели из уголовного розыска в Боевой командный центр, мутотень стала частью моей работы. Даже генерал Чан восхищается моей способностью соединять точки.

– И какие выводы?

– Все происходящее координируется кем-то из-за кулис с одной целью: застопорить научный прогресс.

– И кто, по-твоему, этим занимается?

– Хрен я знаю! Но нюхом чую – есть план, очень сложный и изощренный: разрушить научные центры, поубивать ученых или довести их до сумасшествия, чтобы они сами влезали в петлю; при этом конечная цель – завести твой ум в такой тупик, что ты почувствуешь себя еще бо́льшим дураком, чем остальной неученый люд.

– В проницательности тебе не откажешь!

– И одновременно они хотят дискредитировать науку в глазах общества. Конечно, всегда были люди, выступающие против науки, но сейчас все координируется из единого центра.

– Похоже на то…

– Ага, теперь ты мне веришь! Значит, вы, высоколобые умники, не смогли сами ни до чего додуматься, а я, у которого образование ну очень среднее, все понял?! Ха! Когда я изложил свои соображения начальству, то и оно, и умники подняли меня на смех.

– Если бы ты рассказал мне о своих выводах еще пару дней назад, я бы тоже посмеялся. Но сейчас… Знаешь кого шарлатаны, занимающиеся лженауками, боятся больше всех?

– Настоящих ученых, само собой.

– Нет. Даже настоящие ученые иногда обманываются и посвящают свою жизнь лженауке. Но есть один тип людей, которых псевдоученые боятся как огня: цирковые иллюзионисты. По сути, именно фокусники разоблачили многие трюки лжеученых. Ничего удивительного, что не какой-то книжный червь, а ты, опытный полицейский, распознал грандиозный заговор.

– Ну-у, есть люди и посмышленее меня. Те, кто у руля, знают о заговоре. Да, они поначалу подняли меня на смех, но это потому, что я выложил свои соображения не тому, кому следует. Позднее мой бывший командир, генерал Чан, устроил мне перевод; и все равно я только мальчик на побегушках, не больше. Ну вот, теперь тебе известно столько же, сколько и мне.

– Следующий вопрос: при чем здесь армия?

– Вот и я сначала не врубался. Все спрашивал, спрашивал, а мне отвечали: мол, раз война, то, само собой, армия очень даже при чем. Я тоже думал, как ты: шутят они, что ли? Но ничего подобного, они вовсе не шутят. Армия в полной боевой готовности. Таких Боевых командных центров по миру разбросано больше двух десятков. А над ними – общая командная структура, про которую вообще никто ничего не знает.

– Но кто противник?

– А хрен его разберет! Натовцы не вылезают из нашего Генерального штаба, офицеры нашей армии работают сейчас в Пентагоне. А с кем воюем – ни хера не понятно.

– Дикость какая-то… Ты уверен, что все это так и есть?

– Куча моих бывших сослуживцев теперь стали генералами, так что кое-что мне все-таки известно…

– И СМИ еще ничего не пронюхали?

– В том-то и дело: все страны умудряются пока что держать языки за зубами. Одно ясно: враг невероятно силен. Командование в ужасе! Я хорошо знаю генерала Чана, он из тех, кто не страшится никого и ничего; пусть хоть небо на голову упадет – не дрогнет. Но я вижу – он боится, боится чего-то такого, по сравнению с чем небо, свалившееся на башку, – мелочь, о которой и говорить не стоит. Они все напуганы до усрачки, и веры в нашу победу нет ни у кого.

– Если это правда, тогда все мы тем более должны бояться!

– Собственно, так оно и есть – каждый чего-нибудь боится. Неприятель тоже боится, и чем он могущественнее, тем больше у него есть что терять и тем сильнее его страх.

– И чего, по-твоему, боится неприятель?

– Вас! Людей науки! Но что самое непонятное: чем дальше область исследований отходит от практики – то есть всякие там заумные теории вроде тех, которыми занималась Ян Дун, – тем сильнее враг боится. Они боятся вас больше, чем ты своей подмигивающей Вселенной. И самое страшное для них – это ваш прогресс в теоретических науках. Вот почему враг так безжалостен. Если бы убийство ученых решило проблему, вы все сейчас уже были бы на том свете. Однако когда умирает один ученый, его место занимает другой, поэтому самый эффективный метод – запутать вам мозги. Когда ум не разберет, где правда, где ложь, науке конец.

– Ты хочешь сказать, они боятся фундаментальной науки?!

– Вот именно!

– Но ведь мои исследования – это совсем не то, чем занималась Ян Дун! Наноматериал, над которым я работаю, – не фундаментальная теория. Просто очень прочный, можно сказать, сверхпрочный материал. Какую угрозу он может представлять для врага?

– Твой случай особенный. Обычно они прикладниками не заморачиваются. Должно быть, твой наноматериал пугает их до чертиков.

– И что мне делать?

– Продолжать работать, как раньше. Это лучший способ нанести противнику урон. И не суши себе голову тем проклятым отсчетом. Захочешь расслабиться после работы – поиграй в ту игру. А вдруг, если ты победишь в ней, это как-то поспособствует делу…

– В «ту игру»? В смысле в «Три тела»? Ты думаешь, она имеет отношение к происходящему?

– Абсолютно точно имеет. Я знаю, что несколько шишек из Боевого командного центра тоже играют. Это не простая игра. Человек вроде меня, неученый и потому бесстрашный, не может в нее играть. Нужен такой, как ты – обладающий знаниями.

– Хорошо. Еще что-нибудь?

– Нет. Но если разузнаю больше, скажу. Смотри, кореш, чтобы телефон всегда был заряжен. И не теряй головы. А если опять башню сорвет, вспомни мое железное правило.

Да Ши уехал прежде, чем Ван успел поблагодарить его.