Текст книги "Королева снегов. Елизавета Ярославна"

Глава 9 Во дворце императрицы

Царица Зоя злилась. Она понимала, что служа ей и принеся немало богатств, но ее саму он почти не замечает, словно она и не царица уже давно. Она решила не только задержать его, но и увлечь в свои покои, это была последняя попытка завоевать воина. А когда все это и случится, то никуда он тогда больше и не денется. Она слышала от воинов и луг, что все чаще говорит он о стране снегов, надеется на то, что сможет туда вернуться, наивный. И она была обижена, потому что он ничего ей не говорил и не просил помощи, а ведь мог бы. А ведь она даже племянницу свою молодую, да глупую ему отдала. Она знала, что Мария в него страшно влюблена и умереть готова от любви своей. Но все как-то оборвалось, и не только простушка Мария, но и она сама ничего добиться не может, сколько не старается.

Это надо было прекратить раз и навсегда.

Пир закончился поздно, и когда все по ее знаку удалились, и многие облегченно вздохнули, она попросила его остаться.. И почти сразу завела с ним разговор о главном.

– Я ничего не слышала о твоих любовных похождениях, а не странно ли это? – спрашивала царица.

Я редко их вижу, и устаю, что внимание-то обращать?

– Это странно, ты так молод, и находишься на земле, по которой богини ступали и где такие страсти кипели, которые Ярославу и не снились.

– Может и так, многие и в путешествие отправляются для того, чтобы развлечься, но у меня другие цели. Я должен вернуться, вернуться в свой мир, он по праву мне принадлежит, – заговор он очень серьезно.

– Скажи мне, я так стара и не привлекательна? – допытывалась она, понимая, что они так ни до чего и не договорятся.

– Я не задумывался об этом, – подал он плечами, – мне это не интересно было, – признался он и удивил ее этим немало.

– Вот как, но стоит тогда задуматься об этом? – пожала она плечами и приблизилась к нему. И она была в тот момент скорее раздета, чем одета, величественная, спокойная, и насмешливая.

Но он смотрел на нее без всякой дрожи, и страсти не было точно.

– А тебе вовсе женщины не интересны, ты столько времени провощишь с воинами, – говорила богиня, обиженная его холодностью, она не собиралась мириться с тем, что все так обстояло.

– Может и так, – говорил он в тот момент, и она видела, что это его вовсе не обидело.

Царица же была страшно обижена его холодностью и не собиралась с этим мириться.

– Да такие как ты просто не способны любить, они могут быть самыми лучшими воинами, только им все равно, что и от кого защищать, потому что ничего не остается за душой.

И она отошла в сторону. Он не предпринимал никаких попыток, чтобы ее как-то привлечь к себе.

– Мне хватит наложников, только я хотела что-то приятное и для тебя сделать, – повернувшись, – произнесла она.

Она уходила, надеясь, что он опомнится и остановит ее, но ничего такого не случилось. Язвительная улыбка скользнула по ее губам.

– Если тебе понадобятся мальчики, спроси у воинов, где их взять.

Гаральд перевел дыхание. Он понимал, что играет с огнем, но ему не могла не нравиться такая игра. Хотя она спокойно могла всадить нож в спину, или яд в кубке передать. Но он понимал, что ей нужен отважный воин не меньше, а скорее больше, чем возлюбленный и пока ему ничего такого не грозило.

№№№№№№

И снова Медея появилась перед ним. Она только что слышала историю обольщения Зои, и видела, как царица гордо удалилась, не получив от воина то. о чем мечтала, она могла понять, насколько это было обидно. Она видела, что он совсем не похож на Язона, и на тех мужчин и царей, которых она знала прежде. Но ведь это могло плохо для него кончиться. Разве он не понимает этого и должен был хотя бы притвориться влюбленным, ради собственной безопасности. Но не за это ли она ненавидела Язона. Но что изменилось бы, если бы он провел ночь с царицей? Она и не заметила, как сама прямо перед ним и воплотилась воплотиться во всей своей зловещей красе.

Странный холод прошелся по телу Гаральда, он догадался, кто была эта незнакомка. А что если это сама Афродита? -Подумал он с тревогой. С богинями спорить даже ему не хотелось, но отступать он не собирался.

Ты мне льстишь, викинг, я только бедная Медея.

Она подчеркнула, что знает, о чем думает.

– Ничего себе, бедняжка, – вырвалось у него. Оба они рассмеялись.

– Я видела, как трудно тебе пришлось с царицей, и не могла не выразить своего восхищения, и спросить тебя о том хотела. Отчего ты такой разумный. Разве тебе трудно было притвориться и провести с ней ночь. Она так опасна, когда обижена.

Медея только подтвердила его опасения и тревоги.

– Странно, но разве ты не растоптала того, кто не удержался и совершил предательство.

– Да такое было, но ведь Елизавета никогда бы о таком не узнала, и тебе еще надо до нее живым добраться, – отвечала Медея, не думая, что он особенно испугается ее слов.

– Но я не хотел изменять ни ей, ни себе самому, только и ответил Гаральд. А царица только коварна, она просто хочет добиться своего и только.

– Но почему это тебя так беспокоит? – спросил он.

– Княжна считает, что ты не таков, как все. А я уверенна, что мужчины все одинаковы, они только используют нас и бросают. Если тебе так хорошо известна моя история, то посмотрим, сможешь ли ты быть другим. А если бы на ее месте была другая, и она любила тебя, как бы ты вел себя с ней. Но я думаю, что у нас будет время для того, чтобы увидеться и все узнать и продолжить этот разговор.. И почти уже растворившись, она вернулась у нему и произнесла.

– Я не огорчусь, если пойму, что ошиблась, и мир мужчин не таков, каким он кажется. И после этих слов она исчезла окончательно.

Так много всего случилось за эти сутки. Гаральд не мог глаз сомкнуть, хотя и очень устал. Но кому еще доводилось, отбившись от могущественной царицы с самой Медеей столкнуться? Он не мог не думать о превратностях судьбы.

Глава 10 Дурные вести

Но пока напрасно мечтал Гаральд о возвращении в Киев, а потом и на север свой дикий. Дурные вести в те дни сотрясали этот мир. И никто не мог оставить его, разговор был краток. В Исландию отправилось несколько судов с провизией, на главном из них находился Гаральд.

Гаральд понимал, что должен помочь этим несчастным, они и без того вели трудную, полную лишений жизнь, никто не мог его остановить. Царица предупредила его о том, что он должен лучше сохранять свои судна, многие разбойники слишком злы на него, за все приходилось отвечать, а им нет дела до несчастных. После этой поспешной беседы с царицей, Гаральд понял, что порой и в ней просыпается что-то человеческое. Она не такое чудовище, каким могла показаться сначала, особенно, если это не касается чувств. И впервые он не только не был зол на свою повелительницу, но еще и радовался, что удается сделать по-настоящему доброе дело. Это должно было спасти человеческие жизни.

Корабли покачивались на волнах. И хотя тут давно господствовал Христос – бог, которого он скорее презирал, и уж никак не мог любить. Но и суеверные греки, которых среди них было немало, приносили жертвы своему любимому Посейдону, были уверены в том, что он убережет их от всех напастей. И когда они без особенных трудностей достигли Ирландских берегов, то они были уверены в том, что их бог защитит их и услышит мольбы.

Корабли остановились в гавани, казавшейся скорее диким брегом. Несколько изможденных людей вышли к нему навстречу. Тихо говорил он на незнакомом наречии, наверное, посмеиваясь над тем, что викинги пришли их грабить, а что зять у них кроме погибших соотечественников и детей малых, худых и убогих. Но постепенно приглядевшись, они поняли, что те ведут себя довольно странно. Гаральд первым ступил на эту землю и приблизился к ним без всякого оружия. Они немного отошли в сторону, но готовы были ко всему. Два спутника посмотрели на вождя. Они давно привыкли к тому, что он все за них решал. Потому стояли и ждали его указаний.

– Выгружайте все, найдите того, кто знает язык, – потребовал он.

Гаральд сам вместе с десятком воинов пошел в то селение. Картина была ужасная, такой нищеты и убожества он не видел в своей жизни никогда. И после всего того богатства, которое было в его руках, он видел такое. Но еще от одной мысли сжалось его сердце. Он видел себя уже в Норвегии своей и тех соседних странах, где и оставались только море и жалкие лачуги. Может потому, возвращаясь в замок конунга, и с ужасом все это сравнивая, он дал себе слово, что никогда не позволит себе оставить этот замок и переселиться в убогую лачугу, где жизнь кажется такой ничтожной и никому не нужной. За последнее время столько раз он переселялся во дворцы и замки. Но пока ему удавалось сдерживать обещание, себе данное. Он забыл даже о богатом Киеве и роскошном Царьграде. О том, как это может выглядеть. А эти люди были не просто бедны, они были нищи, истощены и больны. И когда зашел он в какую-то хижину и увидел юную девушку, она была так худа, что казалась живым скелетом. И только огромные глаза взирали на воина с такой печалью. Она что-то пролепетала, он не смог понять этого. И не выдержал, развернулся, и поспешно ушел. Он потребовал, чтобы ей оставили больше еды.

– Не надо много, все одно отнимут, – сказал кто-то из его людей.

Ему показалось, что встретил он здесь неведомую Елизавету, и она на него смотрит пристально. Это становилось невыносимо, и тоску он не мог осилить.

№№№№№№

Уже несколько дней он оставался на острове вместе с воинами своими. Исландцы никак не могли поверить, что пришла помощь, и эти суровые люди помогут им выжить.

Еще несколько раз заглядывал Гаральд в ту хижину. Девица была благодарна ему, а потому покорна. Но он отстранился и показал, что ничего не нужно делать. Они отправились в обратный путь, надеясь, что чем-то им помогут.

Море за бортом было спокойным, почти ласковым, когда ладьи уносились прочь, они видели, как стояли люди на берегу и провожали их в плаванье. Странное это было зрелище. Ни одно сражение не смогло бы сравниться с этим походом, ни одна победа над грозным врагом. И странная отрада жила в душе его в те дни. Приятно бывает не только отбирать, но и отдавать и спасать жизни, а не только отнимать их.

Так когда-то в своих плаваньях оказывались Эней и Одиссей, отправленный в скитания за дерзость и непокорность. Какой-то корабль появился вдали. Если это грабители, то их ждет разочарование. Но его предположения не оправдались. Корабли отправлялись в Исландию. Люди получат то, что они так ждали. Не зря пришлось проделать такой долгий путь. После этого Гаральд иначе взглянул на моря, на корабли, на саму жизнь. А потом он стоял и смотрел на черную воду. Ему показалось, что с самого дна взирают на него зеленоватые, бездонные глаза, тонкие руки тянутся к нему. И показалось ему, что это та девушка, которую он принял за Елизавету. И весь ужас, пережитый на острове, снова воскрес в его душе. Но он отогнал от себя дурные мысли. Он снова оказался у греческого побережья в мире тайн и небывалой красоты – это был другой мир и другая жизнь. Он посчитал, что надо забыть о прошлом хотя бы ненадолго и устремился в грядущее, оно казалось воину прекрасным. Но царицу Зою уже не волновало спасение голодающих, она даже расспрашивать не стала о том, что там с ним было. Она думала только о том, как его удержать тут еще дольше. Она боялась только того, что в любой миг он сообщит, что уходит от нее, а у нее не было предлога, чтобы оставить его. Она была уныла и задумчива. И оба они в те дни больше молчали.

Мария улыбалась ласково, только она одна была рада и все время хотела его видеть. Она помнила слова своей тетушки

– Если хочешь и дальше жить в роскоши, ты должна его заставить жениться на себе и удержать в нашем мире. А если не сможешь, отправишься в лачугу бедняков.

Но, как и любой влюбленный человек, Мария не особенно на это обращала внимания. Она просто была влюблена. И радовалась тому, что снова видит его и слышит, и не загадывала на грядущее.

Глава 11 Соперник

Зое было над чем задуматься. Она понимала, что никакими угрозами и наказанием она не сможет помочь. Не сможет она заставить полюбить воина. Не нужна ему эта глупая девица. Она изнывала от бессилия. И тогда заставила его ревность. Там где обаяние и очарование не действует, нужно о другом подумать. Рядом с нею стоял знатный грек Ионис. Она кокетничала, и распускала слухи о том, что он был с ней в прошлую ночь.

Так и остановились и Гаральд, и многие воины его перед царицей. Она пригласила их на пир и поблагодарила за службу. А потом все время тайно следила за Гаральдом. Он был невозмутим, как обычно.

Бес обратился воином и стоял рядом с ним. Было бы удивительно, если бы он не появился тут в такой момент.

– Ты жесток и коварен, а потом будешь хвастать, что у твоих ног была царица, а ты был тверд, как камень.

Это заставило Гаральда улыбнуться. Хотя он знал, что царица не спускает с него глаз. Она подумала о том, что почти никогда не видела его улыбки, потому и пришла в бешенство и не могла себя сдерживать больше. О, если бы он не говорил так, не разгадал все ее уловки. Она еще не знала самого главного, что в шкуру ее грека нахально влез бес, а тот оказался заперт в комнате дальней.

Царица громко объявила, что она больна и удалилась. Ионис остался один посреди зала, и не понимал, что ему делать дальше. Она впадет в ярость в любом случае, потому и выбор у него был не велик.

Многие из слуг верных ведали, что когда что-то идет не так, она становится просто неуправляемой. Гаральд тоже почувствовал это, и когда словно случайно столкнулся с ней, выходя из залы, то бес уже шептал рядом:

– Тебе лучше убраться отсюда.

– Ты еще издеваешься, словно не сам все это устроил, – отвечал ему воин.

Тот где-то исчез и ничего больше говорить не стал.

Но кто-то вел его дальше без устали, и он пошел рядом.

Они удалились в покои Гаральда. И на стене при помощи колдовства, конечно, появилось окно, и хотя покои его не были через стенку от царицыных, но он все видел.

Она хватала и кидала все, что попадалось под руку. Кубок с дорогим вином полетел на ковер, служанка в испуге бросилась прочь и прижалась спиной к стене.

– Посмотри, в какое бешенство ты ее привел. И только разок улыбнулся, и не сказал ни слова.

Гаральд посмотрел и отвернулся.

– Вытащи девчонку оттуда, не хочу, чтобы она пострадала, – говорил он о Марии.

– Не стану такой ерундой заниматься, – говорил бес.

Но обиды его были притворством сплошным.

Когда царица повернулась к своей служанке, там была какая – то чужая девица, маленькая, темная и с какой-то странной такой рожей. Она ее точно видела в первый раз.

– Кто ты такая, – взорвалась с новой силой она, кто тебе позволил явиться сюда?

– А меня не надо звать, я сама прихожу, куда хочу, где надо, там и появлюсь.

Царица метнула в нее очередной кубок, но он полетел назад, она оторопела и произнесла заворожено:

– Ведьма.

– Любая ведьма у тебя поучиться может. Если ты тронешь свою племянницу или служанку, то на себя пеняй.

Тут она и увидела копыта под юбкой и страшно побледнела. Она поняла, кто нарядился служанкой. Опустилась в кресло и закрыла лицо руками:

– Безумие, – прошептала царица, – я схожу с ума

– Нет, – говорил бес, – тебе неоткуда сходить, но ты не станешь мне перечить.

Он удалился, ему надоело ее мучить. Он хотел вернуться к Гаральду и посмотреть, как тот отнесся ко всему, что происходило тут. Воину показалось, что все происходит в каком-то странном сне. И царица, и бес не собирались уступать друг другу.

– Ты был хорош, – говорил Гаральд бесу, – но мне стало жаль ее.

– Пожалел волк кобылу, – огрызнулся тот, – а она тебя не пожалеет, когда твой час пробьет.

Гаральд промолчал, он снова слышал о расправе и не знал, как ему быть, это знаки и предупреждения, понятно, но что же с этим делать?

– Она не подозревает, что я с ней связан, потому тебе самому принимать решение придется.

Среди славянских духов он встретил божка, который был не только страшен, но еще и забавен, с ним было и весело и интересно.

– Ты не просто так о своем Локи подумал, – говорил бес, не знаю, почему он пока молчит, но возникнет непременно, вынырнет в самый сложный момент, а вместе с царицей они неодолимы, берегись. Сам ты ему не особенно нужен, но он вмешается обязательно, потому что ему просто скучно.

Предупреждение прозвучало вовремя.

Глава 12 Бог коварства

Бес угадал все точно. Локи, словно очнувшись от каких – то своих снов и мечтаний и знавший, что Гаральд отправляется в долгое плаванье, на какое-то время он оставил его в покое. Пусть он сражается, и заработает мечом своим неувядающую славу, этому миру нужны были такие герои. Но делал он это не по доброте душевной.

Сколько раз просили его валькирии убить в сражении, носились за ним по всем чужим землям, в покое не оставляли, так хотелось им отправиться вместе с ним в царство мертвых, да и успокоиться. Только не доставлял им бес такой радости и никогда не доставит. Ему и его миру нужен был настоящий герой, и им станет Гаральд. И только когда он отправится домой, Локи встанет у него на пути, и тогда его будет ждать позорная смерть на соломе. Так герой свой путь и завершит.

Это приводило бога коварства в восторг неописуемый. И отомстить ему женщина, на которую он и не смотрит даже теперь. И тогда он и передаст его валькириям, если они захотят принять героя такого. Вот и пусть он, как Ахилл, мается в Пекле своем. Он почти загрустил, когда вспомнил о княжне, которая ждала героя в своем тереме. Но тут же милость Локи сменил на гнев,

Разве не просил он ее забыть о Гаральде. Нельзя сразу получить и любовь, и власть, так не бывает. Она оказалась чертовски упряма и никого не послушалась. И потому и ее нужно наказать. Вместо мечтаний он подарит ей вечную разлуку с ним и так будет очень даже справедливо. Она, постаревшая и подурневшая, убедится в том, что ждала его напрасно, и в этой жизни он точно к ней не вернется, да и никогда потом тоже

Локи уже несколько дней витал над Элладой, поджидая сначала возвращения Гаральда. А потом наблюдал за всем, что там происходило. Его немного раздражало то, что рогатый и волосатый был тут и все время вмешивался. Он довел до бешенства царицу, и делал все, чтобы воин расхохотался. Он был непредсказуем, и не так уж слаб, как хотелось бы Локи. Его нельзя была напугать смертью и расправой, потому что он был вероятно бессмертен, хотя Локи до конца в том не убедился, но решил не испытывать судьбу особенно. И самое главное – они были в разных пространствах, могли легко потерять друг друга из вида. Это создавало страшные неудобства. Но отказываться из-за этого от главного дела своей жизни Локи не собирался.

Гаральд спешил. После всего, что он видел и знал, он понял, что надо скорее отправляться назад. Он был несказанно богат.

– Никто до сих пор не ведал такого богатства, – сказал ему бес недавно, и прибавил: – Оставь немного другим.

№№№№№№№

Я объявлю ей о том, что должен ее покинуть, и отправляюсь к князю Ярославу. А потом и домой. И он понял, как близок был к заветной цели в те дни. Его час пробил, это поняли и бес, и Локи.

Гаральд долго говорил с воинами своими. Они с радостью приняли весть о возвращении. Гаральд не знал только, как поступить с царицей, меч ему не поможет – это точно. Надо быть осторожнее и перехитрить ее, чтобы она ничего предпринять не смогла и не успела. Ему вовсе не хотелось оказаться в ловушке у этой женщины и быть отравленным или убитым. Он готовился к последнему отчаянному сражению. А оно будет труднее остальных. В эту ночь он не сомкнул глаз, чувствовал себя несчастным и одиноким. Но как только он увидел княжну Елизавету, грустные мысли пропали сразу.

– Ты победишь и вернешься назад, – говорила она.

И он улыбнулся ей в ответ. Правда на этот раз улыбка его нежная никого не могла привести в ярость.

Милый облик исчез, Гаральд задумался о том, что же самое главное в мире. Деньги, любовь, власть. Конечно, самое главное – это власть, а только потом любовь, если ты рожден был князем, королем, конунгом. И самое главное, удержать власть и добиться любви самой прекрасной женщины. И императрица Зоя особенно ясно это ему показала. В какую ярость она пришла, понимая, что он не подчинится ей. Но и он сам больше всего хотел одного – вернуть свою землю и стать королем. И только после этого он сможет подарить жене свой мир. Если бы он не сделал ее королевой, то отказался бы от нее.

Может быть, для других самое главное – любовь, но он не примет этого. Странная тень мелькнула в тот миг перед воином, словно огромная птица закружилась над его головой. Но он оставался, могуч и прекрасен. Никто бы не смог сокрушить его в тот момент.

Тень исчезла, Гаральд затосковал немного, ему показалось, что Медея или какая-то другая богиня перед ним появилась.

– Вот если бы Афродита, – мечтательно подумал он