Текст книги "Королева снегов. Елизавета Ярославна"

Глава 6 На берегах Эллады

А вот и Греция. Она так долго снилась и казалась почти родной. И здесь встретила его грозная и могущественная императрица Зоя. Она хотела свергнуть грозного царя и стать властительницей. Гаральд понимал, что от него требуется. Она могла рассчитывать только на благосклонность и мощь гордых и несокрушимых викингов. А он смотрел на все эти красоты, на статуи богинь и львов, которые снились ему в степях и пустынях, опаленных зноем. Он должен был ворваться во дворец и добить правителя. Он чувствовал это – дух смерти витал по коридорам его роскошного дворца, когда появилась эта женщина.

Гаральд помнил эту схватку, хотя чаще старался не думать о ней. Она вышла к нему, когда все было окончено – высокая и могущественная. Оны была рождена для того, чтобы царствовать. И он помог ей добиться своего. И невольно сравнивал ее Гаральд со своей княжной, о которой только и думал в то время. И понял, что никогда не смог полюбить ее.

Зоя слышала о странной любви и бесстрашии. Но она уверяла себя, что как только они останутся наедине от его бывшей возлюбленной и следа в памяти его не останется. Она знала, помнила, сколько молодцев лежало у ее ног. Этот был только сильнее и удачливее других. Но только в схватке на поле брани, а не в постели.

– Ты послужишь мне верой и правдой, – думала она в то время о Гаральде, но только таинственно улыбалась при этом.

– Вся добыча моя будет в Киев уходить, – услышала она слова Гаральда и удивленно подняла брови, решив, что ослышалась.

Но стало понятно, что она не так важна для него, как ей того хотелось.

– Ничего, подожди немного, и ты будешь не так суров, – думала она в тот момент, глядя на него внимательно.

№№№№№№

Там было все так, как ему и мечталось. Гаральд слушал греческие сказки и предания, и видел себя то Ахиллом, но не сраженным в Трое, то Агамемноном, но более ярким и мудрым, чем тот их царь, то хитроумным Одиссеем, только он не собирался всю жизнь по морям скитаться. И пусть времена тех героев миновали без возврата. И те греки, которых он видел, очень сильно отличались от прежних героев, но в том, что так и было прежде, он не усомнился, потому что и сам был из их числа. И особенно приятны были для него рассказы о том, как отправились аргонавты в чужие дальние края за добычей. Это невероятно родило его с ними. Вот и он решил повторить их дела славные, только быть собрался более удачливым, и его Медея ждала его в дальнем граде своем. В мире по-прежнему сила и дерзость были в цене. И он собирался и дальше из всех заварушек живым и невредимым выходить.

№№№№№№

Однажды, возвращаясь из похода, особенно богатый и счастливый, захватив добычи больше, чем обычно, он удивился тому, что императрица вышла к нему на корабле своем. И она взглянула спокойно и властно, когда ладьи поравнялись. Она надеялась на то, что он этому обрадуется. Но он только усмехнулся.

Он ничего не говорил ей тогда, но виделась ему каменная баба на норвежском берегу, это чудовище, пугавшее всех мореплавателей. И никто не отважился бы с ней расправиться тогда. И вспомнил Гаральд самое главное – ее надо стороной обходить, и гнев и любовь ее сокрушительны для любого.

– Он строптив, и его не так просто прибрать к рукам, – с досадой думала она. Он ускользал из объятий, но он станет моим рано или поздно. – тешила она себя надеждой.

Зоя понимала, что не стоит ссориться с ним, будет только хуже. Но она не знала, что сделать, чтобы он не покинул ее берегов. Она не собиралась его терять. И чтобы его удержать рядом, и надежда не пропала, она готова была на все. Гаральд же думал об обратном.

– Еще немного, и я разорву союз с ней, пора забыть о добыче и службе и подумать о главном, вернуть, все, что должно принадлежать. Он должен отправиться сначала в Киев, а потом и в свою Норвегию. И все чаще ему снились сны о том, как он отправляется туда. Много наложниц было у него, если бы он захотел, то и царица была бы с ним, но ему не было этого нужно. Но он никогда не хотел этого, она не была ему больше нужна.

В ту ночь королеве снилась Дидона. Странный сон и очень грустная история.

Глава 7 Сон о Дидоне

Как странно порой складываются женские судьбы в суровом мире. У царя Бела родилась дочь, и назвали ее красивым именем Элиса. Ничто не предвещало беды ни тогда, ни потом. Она всегда была влюблена в кого-то далекого и загадочного. Но любовь порой играет злые шутки с людьми. Царевна полюбила простолюдина, хотя и не бедного человека Сихея.

О, как сильна была эта любовь. Ради нее на все готова была гордая девушка. Еще при жизни отца своего хотела она стать его женой, но не решилась, а потом и не успела сказать ему об этом.

Умер ее отец внезапно. И тогда брат ее Пигмалион, взошел на трон царский. Не знала она, как отнесется он к тому, что муж ее не царских кровей. Но долго ждать не пришлось. Наушники сообщили новому царю о том, что сестра его готова стать женой безродного богача.

Задумался юноша. Никак не мог понять он, как поступить ему дальше, порадоваться ли, что она останется с этим человеком, и не станет уже претендовать на трон, а он хотел ей объяснить, что полюбив простолюдина, и сама она простолюдинкой станет, или бороться яростно.

Только в тот момент друзья верные и порассказали ему о том, что стремился жених к власти сам, затем и нужна была ему царевна.

– И оглянуться не успеешь, как уже будешь повержен, а он твое место займет.

И вроде бы пока реальной опасности не было, но очевидно, что такое может быть. Кто из царей и от собственных сыновей да внуков не захотел избавиться, а тут просто чужак, на его власть посягавший, а, как известно береженного бог бережет, потому и не стал он больше колебаться. Тогда он и приказал явиться начальнику тайной своей полиции.

– И что же нам делать с этим молодцем? – спросил царь удивленно, хотя уже по виду его понятно было, что делать нужно.

– Кажется мне, – между тем продолжал царь, – что не должен он оставаться тут, пусть убирается, куда глаза глядят.

Но переглянулись эти двое, и стала понятна судьба этого человека. Напрасно ждала Элиса возлюбленного своего в тот странный вечер. Он не появился.

Сначала она продумала о том, что он просто задержался – дела, но потом, чем больше времени проходило, тем яснее понимала она, что произошло что-то страшное. Когда тело его принесли к дому, где жил он вместе с родными своими, и царевне сказали о том, она бросилась туда, но обезумевшая от горя мать бросила ей:

– Убирайся, это ты убила его, мой сын был бы жив, если бы не любил тебя.

Она была убита горем, но странные слова не оставляли ее никак в покое. И когда издалека смотрела она за погребением, то пообещала ему, что выяснит, что происходит.

Дым погребального костра медленно поднимался в небеса. И показалось ей, что любимая тень мелькнула рядом, и хотел он сказать ей что-то, но растворился, так и унося с собой свою страшную тайну. Тогда и отправилась в покои брата своего Элиса. Он взглянул на нее угрюмо, понимая, о чем она станет его спрашивать.

– Скажи мне, ты причастен к этому.

Он молча смотрел на нее. И молчание это было равносильно признанию. Элиса поняла все это сразу. Она отступила от него. И он почувствовал, что она не простит его никогда, все было серьезнее, чем казалось сначала. Но он все еще был уверен в том, что ей некуда деться. Она останется тут и ничего с ней не случится больше. Но не такова была упрямая царевна.

Не остановился не перед чем царь, как только он услышал страшные обвинения, и исчезли бесследно все родные Сихея, все, что принадлежало ему, теперь досталось самому Пигмалиону. Многое могла выдержать Элиса, только не это. Она понимала, что бороться с ним бесполезно, он хитер и изворотлив, он не остановится не перед чем. И она с ужасом думала о том, что все напрасно, она не сможет никогда остаться на земле своего отца. Как ни горько было сознавать это, но не могла она не думать о том, чтобы покинуть этот мир. Ей давно снились чужие земли. Не все тут были довольны правлением брата его, и когда она заявила о том, что покидает его, то и люди стали в странное путешествие это с ней отправляться.

Не ожидал такого поворота дела гордый царь.

– Ты уходишь навсегда? – только и спросил он.

– Это был мой мир, – говорила ему Элиса, но мне тут больше нечего делать, и где-нибудь в бескрайних просторах появится новый, совсем иной мир.

– Элиса, если тебе там будет плохо, возвращайся, помни, что это и твой мир тоже, – говорил он, приблизившись к сестре.

– Элисты больше нет, меня зовут Дидона, запомни

Ничего она ему на это не ответила, только отвернулась. И она была уверенна, что никогда больше нога ее не ступит на ту землю, где пролита была кровь ее любимого. И если бы даже это совершил не ее родной брат, и тогда она не захотела бы возвращаться, а теперь и говорить нечего. И стоял в полном одиночестве царь на берегу, подальше отправив свою свиту, и дивился тому, как сурово с ним поступила сестра его.

– Она не могла ничего знать, – размышлял он, – ведь мне хотелось сделать как лучше. Я не хотел поступить с ней скверно. Она была бы несчастна с этим человеком.

А Дидона в это время уже устремила свой взор вдаль. Она перестала думать о прошлом, и решила, что пора бы задуматься о грядущем, потому что это грядущее значительно важнее прошлого, где было столько горя и страданий, что и перечислить невозможно.

№№№№№№

Они высадились на берегу Африки, и поняла Дидона, что здесь будет ее город. Она строила его вместе со всеми с особенной радостью, и все время думала о том, что никогда тут не будет зависти и злости, что весь этот мир будет светлым и радостным. Она знала, что тень ее убиенного жениха находится где-то рядом.

– Мне жаль, что мы разлучены, – говорила она, но ты всегда будешь со мной в мире, где царит любовь.

№№№№№№

Прошла дюжина лет. Пока шла война в Трое, город ее становился все прекраснее и ярче. И сама Цирцея рассказала царице о том, что скоро появится сын богини.

– Он направляется к тебе, потому что закончилась война, его мир разрушен, и он, как и ты, когда-то будет обитать тут с этих пор.

Ничего на это не ответила царица, только улыбнулась она. Ей и самой был сон о том, что прекраснейший из смертных остановился тут. И он оказался рядом с нею, и царица принимала его.

– Это только сон, – говорила Дидона своей служанке, но не может быть такого в реальности, я не могу поверить в это. Наверное, нас любят только один раз, а мой брат убил мою любовь, от нее больше ничего не осталось.

Что было на это ответить? Цирцея решила тогда, что ни в чем ее убеждать не станет, тем приятнее будет их встреча.

№№№№№

Когда корабли причалили к берегу, и царица только увидела их капитана, она в тот же миг поняла, что это он, тот о котором говорила волшебница, герой ее снов. Она не могла расстаться с ним, и оставлять его не собиралась.

Немного смутился герой. Он прекрасно понимал, что скоро наступит миг, когда ему нужно будет отправляться дальше. Но она была так ласкова и так прекрасна, она была царицей, и он не мог в тот момент от нее отказаться.

Дидона почувствовала, что годы молодости ее вернулись. Если она о чем-то сожалела, только о том, что забыла о своем любимом, давно ставшем тенью бесплотной. А ведь она давала ему клятву. А когда он вошел в покои ее, то царица замерла от великой радости, которая спалила душу ее. Она стала отстраненной и задумчивой.

Рассеянно слушала она историю о войне, о его любимой, которая умерла или погибла в тот момент, когда ахейцы весте с проклятым Одиссеем ворвались в их мир и всех уничтожили.

– Я не мог ее найти нигде, а потом она явилась ко мне во сне и потребовала, чтобы я уходил из города и не искал ее больше.

Она настороженно на него взглянула. Трудно было в чем-то обвинить этого красавца, и все-таки странное сомнение в тот миг охватило душу царицы. Она почувствовала, что все будет не так, как ей хочется, но не могла отказаться от него, как бы не старалась.

№№№№№№

Эней колебался. Ему больше никуда не хотелось плыть в те дни. Мир был прекрасен, и она так любила его.

– Это чужой мир, – услышал он вдруг, – царица построила его сама, ты не можешь оставаться в мире, который построила женщина.

Эней прекрасно понимал, что мать его не оставляла, что она всегда была с ним рядом. И он устыдился и того, что пришлось бежать, не выяснив до конца, что случилось с женой его, и теперь, когда он влюблен, а он влюблен был всегда, он забыл о своем достоинстве – кровь простолюдина-отца никак не давала ему покоя. К высокому примешивалось низкое, он никак от него не мог избавиться. Если бы не появилась Афродита, он бы тут остался, но герой единственный раз решил поступить мужественно, он двинулся к ней, все еще улыбаясь.

– Дорогая, мне пора отправляться в путь, меня ждет Юпитер и мой мир, ты построила свой, а я свой, разве это не справедливо?

Царица слушала его и не верила своим ушам. Он собирается покинуть ее?

– Ты не сделаешь этого, Эней, – обреченно говорила она, – ты не можешь так поступить со мной.

– Я не могу оставаться тут, была Афродита, моя мать, она не позволит мне такого.

Дидона и сама знала, что на ее землю шагнула богиня любви, и, не зная, что еще предпринять, чтобы остановить его, она отправилась в ее храм. И покорно остановилась перед алтарем богини царица, пока служанки украшали его различными цветами и иными дарами, она хотела только одного, чтобы та сжалилась над ней. И заговорила с богиней царица.

– Разве ты не видишь, как я страдаю, как я люблю твоего сына, ты не можешь со мной так поступить, это несправедливо, я не знаю, что ты ему сказала, но пусть он останется тут со мной, пусть он будет рядом.

Странное молчание царила в пустом храме, она понимала, что та не слышит и не слушает ее. Она, оглядываясь на прошлое, даже могла понять, что та собирается для него сделать большее, но она никак не могла понять, как останется тут без него одна, вот что казалось невыносимым.

Корабли отправились в путь на рассвете. Она не появилась на берегу, надеясь на то, что Эней одумается и вернется назад. Но ничего такого не случилось. Он снова твердо ступил на свой корабль, долго огладывался на берег, уверенный, что она должна быть там, и только когда они уже отплыли на приличное расстояние и исчезли последние надежды, только после этого царица бросилась к костру, зная, что он еще видел ее. В ту минуту она ни о чем не собиралась думать, она была убита горем и несчастна, она понимала, что третьего мужчины в ее жизни не будет, а потом жизнь казалась пустой и совершенно бессмысленной. Она не поняла, что произошло, но когда жуткая боль охватила ее тело, то стало не так скверное на душе, а потом она пронзительно закричала, когда почувствовала, что происходит на самом деле. Но было уже поздно.

Замерли на берегу ее подданные, кто-то бросился спасать свою царицу, но было слишком поздно, спасти ее было невозможно. Они только склонились перед ней.

И заметили те, кто не мог смотреть на огонь, и на то, как корчилась она в чудовищном танце, как богиня Любви пронеслась мимо на своем золотом драконе. Она была по-настоящему прекрасна. На миг только остановилась она над догоревшим пламенем, словно удивилась чему-то, а потом понеслась дальше.

Эней узнал о том, что произошло, от боли и печали сжалось его сердце, он понимал, что вторая женщина погибла если не по его вине, то не без его участия, но что ему еще оставалось делать? Он не мог свернуть с пути своего. Впереди был новый мир, который ему только еще предстояло открыть и обустроить. Это будет его собственный мир.

Глава 8 Снова в Элладе

Бес снова слонялся по Элладе, он и не верил недавно, что может тут оказаться вдруг. Но ведь привели его сюда копыта опять. Прокрался он в покои княжеские к самой царице, и решил посмотреть, что и как тут у них творится.

Странная тревога душу его вмиг охватила. Он понял, что напрасно Гаральд с ней заигрывает. Все закончится плачевно. Она вероломна, как и любая из цариц. И потом ему будет очень трудно от ее объятий избавиться, он даже не представляет себе, как тяжко. Но пока он обходил все башни и изучал ходы и выходы из них. Он чуял, что ему как-то нужно знать все это

– Рано или поздно мне это очень пригодиться, – думал он растерянно. Но пока он пробрался на корабль Гаральда и сам решил поучаствовать в походе том, который наверняка будет героическим и романтическим. Ведь должен он помнить хоть о чем-то таком.

И это ему странно понравилось, пришлось по душе.

Вдохновенный вернулся он из похода, хотя решил, что одного будет достаточно, хорошего помаленьку, а горького не до слез. И теперь он знал, чем отличаются викинги от этих хлюпиков, русичей. Ему так хотелось, чтобы Елизавета увидела его не во время бесчисленных пиров, в сражении. Только так и можно было мужчину оценить. Но люди разными бывают и то, что приводит в восторг царицу, может ужаснуть Елизавету, – тут же подумал он и расхохотался. Может и хорошо, что она ничего такого и не видела совсем.

Когда Гаральд улегся отдохнуть, отправив всех подальше, бес решил ему напомнить о себе:

– Наверное, она опять в море к тебе выйдет. Не забудь, что это будет твоим главным сражением.

– Хватит измываться, я не привык общаться с дамами, да еще с царицами. Одни только заботы и остаются.

Они такие же, как и все, только спеси больше, – заверил бес, – но я бы их к правлению не пускал, непредсказуемы они. И никто никогда не знает, чего ждать от них можно. Они так устроены, что даже мне не понять их, а тебе беречься надо, да как убережешься тут. Но не переживай, мне известны все ходы и выходы, если она удержать, а то и казнить тебя решит.

– Не пойму, пугаешь ты или уговариваешь? – вырвалось у него.

– Пугать тебя бесполезно, успокаивать даже вредно, но я хочу, чтобы ты не верил ни одному слову, и когда в град вернешься, будь еще осторожнее, чем прежде, – только и пожелал ему заботливый бес.

В голосе его было что-то такое, что подчеркивало – ничего не обойдется с ним, все будет отвратительно, все и всегда. Но Гаральд смело привык смотреть в глаза любой опасности и только усмехнулся, засыпая. Его раздражало то, что о ней приходилось слишком часто и много думать. Она пробиралась даже во сны его.

Вот и в ту ночь она стояла на корабле его с мечом в руках. И пробудился он за миг до того, когда меч должен был на грудь его и опуститься. Она медлила только миг один. Он извернулся и оказался за бортом, и плыл, задыхаясь от ярости и упадка сил. Ему казалось, что он доплыл до самого Киева. И когда ноги коснулись твердого дна, он снова увидел царицу. Только была она русалкой в тот раз. И взор ее был таким мертвенно– бледным, что лишенный последних сил, упал он на берегу. И голос какой-то странный и глухой, словно со дна морского раздавался.

– Что молчишь, а не ты ли и погубил меня? – спрашивала царица. Думала спастись смогу, да разве от тебя спасешься, Окаянный.

И с этими словами она исчезла в морской пучине.

Когда Гаральд очнулся от странного сна своего, он подходил к берегу Эллады. И море по-прежнему плескалось у ног. Он вспомнил о том, что бес что-то говорил о каменных львах. И вспомнил, что на лапе такого льва и должен был имя свое высечь. И ему непременно хотелось именно так и поступить.

Тогда и отправился Гаральд в тот прекрасный парк, в который все не было прежде времени заглянуть. И решил отыскать он скульптуру, которая снилась ему тогда, и мастера с собой позвал, чтобы тот надпись эту сотворил.

И понял воин, что все делается для того, чтобы поскорее покинуть эти края. Надо было сообщить царице о решении, которое он принял

В тот день колдунья сама появилась в палатах княжеских. Так как князя Ярослава не было поблизости, то поняла Елизавета, что к ней она стремится, и едва дождалась, пока та постучится в двери.

– Пусти ее скорее, – требовала она от служанки своей и замерла в ожидании.

Нечасто случалось, чтобы старуха приходила без всякого зова. В мире что-то происходило, она должна была встрепенуться и очнуться от сна. И стояла перед ней колдунья спокойная и величественная, хотя на самом деле была она такой маленькой и сгорбленной, что величия трудно было от нее ожидать. Но оно в блеске внешнем виднелось ясно.

– Я ведаю, что всегда ты мне не особенно верила, – потому в последнее время к тебе и не заглядывала особенно. Но твой король возвращается, скоро совсем он будет тут. Хотя и не знает он, как трудно будет ему свой замысел осуществить. И никогда не перед чем не отступал он, и тут хватит сил и мужества, – произнесла она таинственно.

– Но что с ним такое приключиться может? – спрашивала ее Елизавета, замирая от страха.

– А всякое в таком мире случается, – хороший воин любому князю нужен. И тебе ли не знать, как коварны жены бывают, когда они царицами становятся. Только он тверже камня любого оказался. И если кто-то захочет его силой подчинить, то ничего не выйдет у него.

И не дав ей больше ничего спросить, колдунья удалилась. И не знала княжна, радоваться ей или печалиться. То, что он скоро вернется, хорошей вестью было. Но что еще с ним случится, так ли гладко будет все, как она говорит? Она знала, что не сможет успокоиться, пока не увидит его целым и невредимым. Ведь тогда не богатства, ни жизнь сама ей и не нужны будут совсем. Вот теперь она и ждала возвращения князя своего.