Текст книги "Теория денег и кредита"

Этот момент является ключевым и при установлении точного значения выражения «жизнь в Австрии дороже, чем жизнь в Германии». Эта фраза имеет определенный смысл, несмотря на то что между покупательной способностью денег в этих странах нет никакой разницы. Разница в ценах в этих двух регионах относится не к товарам с тождественными характеристиками: то, что считается одинаковым, в действительности отличается в одном важном отношении, – эти товары готовы к потреблению в разных местах. Физические причины, с одной стороны, и социальные причины – с другой, придают этой разнице решающее значение для процесса определения цен. Тот, кто ценит возможность работать в Австрии как австриец среди австрийцев, тот, кто вырос в Австрии, зарабатывает здесь деньги и не может жить нигде кроме Австрии из-за языка, культуры, обычаев и т. п., был бы, тем не менее не прав, если бы, сопоставляя австрийские и иностранные товары, заключил, что жизнь в его родной стране обходится ему дороже. Он должен понять, что часть цены, уплачиваемой им за товары и услуги, он платит за привилегию удовлетворять свои потребности именно в Австрии. Независящий ни от кого рантье, свободно выбирающий место жительства, в состоянии решить, что именно он предпочитает: скромную жизнь в своей стране среди родных, или более зажиточную жизнь среди чужих людей в чужой стране. Однако большинство людей не имеют нужды ломать себе голову над трудностями подобного выбора, – для большинства из нас жить дома представляется очевидной необходимостью, а мысль об эмиграции – чем-то невозможным.

Итак, меновое отношение между товарами и деньгами повсюду одинаково. Однако люди и их потребности, а также товары, не являются одинаковыми вне зависимости от того, где находится их местоположение. Только если отвлечься от этого обстоятельства, можно говорить о географических различиях покупательной способности денег или утверждать, что в одних местах жизнь более дорога, чем в других.

Глава 10
Курс обмена денег разных видов

1. Два варианта сосуществования различных видов денег

Существование менового отношения между двумя видами денег связано с ситуацией, когда какие-то экономические агенты используют в качестве общего средства обмена оба вида денег одновременно. Пожалуй, можно было бы рассмотреть также случай двух географических зон, не связанных ничем, кроме того факта, что каждая из этих зон обменивает производимую здесь продукцию на деньги, которые ходят в другой зоне, с тем чтобы затем использовать полученный денежный товар в неденежных целях. Однако эта ситуация не порождает обменного курса между двумя видами денег, который возник бы из их употребления именно в качестве денег. Если мы хотим продолжать исследование, оставаясь в рамках теории денег, то и в данной главе мы должны полностью абстрагироваться от практики неденежного использования материала, из которого изготовлены товарные деньги, или по крайней мере принимать этот случай во внимание только в той мере, в какой это служит возможно более полному объяснению процессов, являющихся центральным предметом исследования.

Нужно заметить, что точка зрения, согласно которой обменный курс между двумя видами денег устанавливается только в случае их одновременного и параллельного использования (мы абстрагируемся от неденежного употребления денежного материала), не является общепринятой. Согласно общепринятому мнению, здесь имеется два разных случая – ситуация, при которой два или более вида денег обращаются в пределах одной страны, образуя так называемый параллельный стандарт, и ситуация, при которой один вид денег используется исключительно в пределах одной страны, а другой вид (отличный от первого) – за ее границами. Эти случаи изучаются раздельно, хотя в том, что касается закономерностей определения обменного курса, между ними нет никакой теоретической разницы.

Если две страны – одна с золотым стандартом и другая с серебряным стандартом – имеют торговые отношения, такие, что при торговле определенными товарами они образуют единый рынок, то, очевидно, будет ошибкой утверждать, что золото является общим средством обмена только для жителей страны с золотым стандартом, а серебро представляет собой стандарт только для жителей страны с серебряным стандартом. Верно совершенно обратное – с экономико-теоретической точки зрения оба металла должны трактоваться как деньги для обоих регионов. До 1873 г. золото служило средством обмена для германских покупателей английских товаров в той же мере, в какой серебро было средством обмена для англичан, покупавшим товары в Германии. Немецкий крестьянин, желавший обменять свое зерно на английскую сталь, мог сделать это, только если он использовал и серебро, и золото. Исключения составляли случаи, когда немец продавал товары в Англии за золото и покупал на него английские товары, а также когда англичанин продавал свои товары в Германии за серебро и покупал здесь за серебро же. Однако эти случаи позволяют лишь с большей ясностью уяснить важные особенности денежного использования обоих металлов жителями этих стран. Вне зависимости от того, требует обмен с помощью денег одной сделки или двух, единственное, что является здесь важным, состоит в том, что существование международной торговли имеет своим следствием такое положение вещей, при котором деньги каждой страны считаются деньгами и во всех других странах.

Мы не отрицаем наличия важных различий между деньгами, играющими решающую роль во внутренней торговле, и деньгами, используемыми во внешнеторговых сделках. Первые используются в расчетах по большинству платежей, продавцы принимают их от покупателей при продаже любых потребительских благ, они служат в данной стране узаконенным средством платежа по [долговым] обязательствам. Вторые используются в относительно небольшом числе сделок, с трудом принимаются продавцами в уплату за предметы потребления и не имеют статуса узаконенного средства платежа. Принято считать, что лишь первый вид денег является внутренней валютой, тогда как второй считается иностранной валютой. Хотя мы не можем согласиться с этой трактовкой, если мы хотим понять суть главной проблемы исследования, стоящей в данный момент перед нами, мы должны признать, что эта точка зрения имеет большое значение в некоторых других аспектах. В главе, посвященной социальным последствиям колебаний объективной меновой ценности денег, мы вернемся к этой точке зрения.

2. Статический, или естественный, обменный курс двух видов денег

На обменный курс двух и более видов денег, вне зависимости от того, имеются в виду деньги разных видов, одновременно находящиеся в обращении одной страны (так называемый параллельный стандарт), или речь идет о курсе обмена двух валют, которые принято называть иностранной и внутренней, решающее влияние оказывают соотношения, складывающиеся при обменах отдельных благ на отдельные виды денег. Различные виды денег обмениваются один на другой в пропорции, соответствующей меновым отношениям между каждым из них и другими экономическими благами. Если 1 кг золота обменивается на m кг некоторого блага, а 1 кг серебра на m/15,5 кг того же блага, то меновое отношение золота и серебра составит 15,5. Если действие каких-то внешних факторов приведет к изменению этого отношения, которое мы будем называть статическим, или естественным, обменным курсом, то в действие придут автоматические силы, стремящиеся восстановить это соотношение[200]200
  Эта теория, выдвинутая когда-то Рикардо, сегодня с наибольшим успехом отстаивается Касселем, который для обозначения статического обменного курса пользуется термином «паритет покупательной способности». См.: Cassel. Money and Foreign Exchange after 1914. London, 1922. P. 181 f.


[Закрыть].

Рассмотрим случай двух стран, в каждой из которых внутренняя торговля осуществляется только на внутреннюю валюту, отличающуюся от валюты, которая обращается в другой стране. Если жители этих стран, ранее обменивавшие свои товары напрямую, без участия денег, начинают использовать деньги при совершении сделок, в качестве основы для обменного курса между валютами будут приняты меновые отношения между каждой из валют и товарами. Предположим, что страна с золотым стандартом и страна с серебряным стандартом осуществляют прямой обмен тканей на зерно, так что один метр ткани меняется на один бушель зерна. Предположим, что цена ткани в стране ее производства составляет один грамм золота за метр, а цена зерна – 15 грамм серебра за бушель. Если международная торговля начнет осуществляться с помощью денег, цена золота в единицах серебра установится на уровне 15. Если бы она установилась на более высоком уровне, скажем, достигла бы 16 единиц серебра, то с точки зрения владельцев зерна международная торговля, основанная на использовании денег, стала бы невыгодной по сравнению с прямым обменом. На деньги, вырученные от продажи бушеля зерна, продавец зерна мог бы купить лишь ¹⁵/₁₆ метра ткани, тогда как прямой обмен приносил бы ему полноценный метр ткани за каждый бушель. Сходным образом денежная торговля стала бы невыгодной для владельцев ткани, если бы курс установился на уровне, скажем, 14 г серебра за 1 г золота. Это не означает, разумеется, что обменные курсы между разными видами денег фактически устанавливаются таким образом. Мы привели не историческое, а логическое объяснение. В отношении этих двух металлов (золота и серебра) нужно сделать специальную оговорку, – их взаимные обменные курсы медленно эволюционировали вместе с эволюцией денежной роли этих металлов.

Если бы между жителями этих двух стран не существовало бы никаких других отношений, кроме бартера, не могло бы возникнуть никакого платежного дисбаланса в пользу той или иной стороны. Объективные меновые ценности тех количеств товаров и услуг, которые отдает каждая из сторон, должны быть равны – как в случае настоящих благ, так и в случае будущих благ. Каждая такая ценность образует цену другого блага. Этот факт не меняется, если обмен более не является прямым, а осуществляется косвенно, при посредстве одного или нескольких общих средств обмена. Активный платежный баланс, вызванный к существованию не поставками товаров, осуществляемыми сторонами друг другу, но передачей денег, долгое время считался неотъемлемым следствием международной торговли самой по себе. Одним из величайших достижений классической политической экономии является вскрытие ошибочности концепции, лежащей в основе этой точки зрения. Экономисты классической школы показали, что международные денежные платежи не являются следствием того или иного состояния международной торговли, они представляют собой не следствие, а причину благоприятного или неблагоприятного торгового баланса. Драгоценные металлы распределены между индивидами, а следовательно, между странами, в соответствии с масштабом и интенсивностью спроса на деньги со стороны этих индивидов. Никакому человеку и никакой стране нет нужды опасаться того, что в каждый момент времени у них окажется меньше денег, чем им нужно. Меры, принимаемые правительствами в сфере регулирования международных денежных потоков с целью обеспечения своих стран таким количеством денег, в котором они нуждаются, одновременно и излишни, и вредны. Они подобны военным вторжениям, предпринимаемым с целью обеспечить страну достаточным количеством зерна или железа. Этот аргумент нанес смертельный удар по меркантилистской теории[201]201
  См.: Senior. Three Lectures on the Transmission of the Precious Metals from Country to Country and the Mercantile Theory of Wealth. London, 1828. Р. 5 ff.


[Закрыть].

Тем не менее государственных деятелей до сих пор тревожит проблема международного распределения денег. В течение сотен лет при осуществлении мер торговой политики правительства следовали теории царя Мидаса, приведенной в систематический вид меркантилистами. Несмотря на результаты, полученные Юмом, Смитом и Рикардо, эта теория все еще занимает в умах людей такое большое место, что это кажется невероятным. Подобно птице Феникс, она раз за разом возрождается из собственного пепла. И действительно, она едва ли может быть опровергнута с помощью аргументов рассудка, поскольку ее приверженцами, как правило, являются те полуобразованные люди, которые не поддаются никаким, даже простейшим, аргументам, если эти аргументы угрожают крушением бережно лелеемых ими иллюзий. Можно лишь сожалеть о том, что это обыденное мнение распространено не только среди законодателей, обсуждающих вопросы экономической политики, среди журналистов (публикующихся даже в специализированных журналах), среди бизнесменов, но и широко представлено в научной литературе. Такое положение дел в конечном счете объясняется непониманием природы фидуциарных средств обращения и той роли, которую они играют в процессе установления цен. Причины, заставившие вначале Англию, а затем и все другие страны ввести ограничения на эмиссию фидуциарных денег, остались непонятыми современными экономистами, узнававших об этих событиях от позднейших интерпретаторов. Тот факт, что современные авторы умоляют сохранить ограничения на эмиссию фидуциарных средств или просят так модифицировать их, чтобы по крайней мере сохранились в неприкосновенности их основополагающие принципы, объясняется их нежеланием заменять институт, наличие которого оказалось, в общем и целом, оправданным системой, последствия внедрения которой эти современные авторы, не понимающие природы рыночных явлений, менее всего в состоянии предвидеть. Когда эти авторы пытаются описать движущие силы современной банковской деятельности, они не могут предложить ничего, кроме повторения заклинаний типа «защитим национальный запас драгоценных металлов». Сейчас мы не будем разбирать содержание этих воззрений, поскольку у нас будет возможность подробно проанализировать истинное значение банковского законодательства, ограничивающего эмиссию банкнот позже, в третьей части книги.

Деньги вовсе не притекают в те места, где ставка процента является наиболее высокой. Столь же ошибочным является утверждение, согласно которому богатейшие страны имеют свойство привлекать денежные потоки. Для денег справедлив тот же закон, который выполняется для любого другого экономического блага, – их распределение по индивидуальным экономическим агентам зависит от их предельной полезности. Абстрагируемся от всех географических и политических понятий, таких как государство или страна, и представим себе ситуацию, которая характеризуется совершенной мобильностью товаров в рамках некоего единого рынка. Предположим далее, что все платежи, за исключением тех, которые делаются путем взаимного зачета требований, производятся с помощью передачи денег, но не фидуциарных средств обращения (это равнозначно предположению о том, что на данном рынке не знают о существовании необеспеченных банкнот и депозитов). Это допущение схоже с концепцией «чисто металлического обращения» английской денежной школы, хотя с помощью нашего, более адекватного определения фидуциарных средств обращения мы можем исключить неточности и иные слабые места понятийного аппарата денежной школы. В экономике, соответствующей нашим предположениям, распределение любых экономических благ между индивидами, включая, разумеется, и деньги, стремится к равновесному состоянию, при котором никакой обмен, который мог бы осуществить индивид, не несет ему никаких выгод, никакого увеличения субъективной ценности. В такой ситуации совокупный запас денег, как и совокупный запас товаров, распределен среди индивидов в соответствии с интенсивностью их рыночного спроса на эти блага. Любое изменение рыночных сил, воздействующее на меновое отношение между деньгами и другими экономическими благами, порождает и соответствующее изменение в распределении благ по индивидам. Этот процесс будет длится до тех пор, пока не будет достигнуто новое состояние равновесия. Это верно для всех индивидов, в том числе для совокупности индивидов, проживающих в данном географическом регионе. Блага, находящиеся в распоряжении страны, и спрос на блага, предъявляемый данной страной, представляют собой, соответственно, лишь суммарный запас и суммарный спрос всех экономических агентов – как частных лиц, так и компаний и организаций, – в совокупности и образующих страну, среди которых государственные организации занимают хотя и важное, но далеко не доминирующее положение.

Состояние торгового баланса не является причиной перемещения денег, будучи всего лишь сопутствующим обстоятельством. Если заглянуть под вуаль денежных сделок, скрывающую природу обмена благами, станет ясно, что и в случае международной торговли происходит то же самое, что в случае торговли внутренней а именно: товары обмениваются на товары, хотя и при посредстве денег. Так же как и отдельный индивид, множество индивидов, объединенных в экономическое сообщество людей, в конечном счете хотят иметь не деньги, а другие экономические блага. Если платежный баланс придет в такое состояние, что из одной страны в другую начнется перемещение денег, то вне зависимости от того, как деньги оцениваются частью уважаемых граждан этих стран, будут осуществлены торговые операции, которые восстановят равновесие. Лица, получившие больше денег, чем им нужно, поспешат потратить этот избыток как можно быстрее, покупая производственные или потребительские товары. С другой стороны, лица, чей денежный запас снизился ниже того уровня, который они считают необходимым, будут вынуждены увеличить его, уменьшая закупки и продавая товары, которыми владеют. Эти причины породят колебания цен в данной стране, что вызовет к жизни новые сделки предпринимателей, сделки, которые, по определению, всегда направлены на восстановление равновесия платежного баланса. Если не меняются условия, формирующие спрос на деньги, то знак сальдо платежного баланса (т. е. то, является это сальдо положительным или отрицательным) всегда имеет временный, преходящий характер[202]202
  См.: Ricardo. Principles of Political Economy and Taxation // Ricardo. Works. Ed. McCulloch. 2nd ed. London, 1852. P. 213 ff.; Hertzka. Das Wesen des Geldes. Leipzig, 1887. S. 42 ff.; Kinley. Money. New York, 1909. P. 78 ff.; Wieser. Der Geldwert und seine Veränderungen // Zeitschrift des Vereins für Sozialpolitik. Bd. 132. S. 530 ff.


[Закрыть].

Таким образом, если международные потоки денег представляют собой не временное явление и поэтому не погашаются встречными потоками, они всегда вызываются к жизни изменениями спроса на деньги. Из этого следует, что стране, в которой не имеют хождения фидуциарные средства обращения, в принципе не может угрожать опасность утраты своего денежного запаса вследствие платежей за границу. Дефицит или избыток денег не может быть постоянным явлением ни для отдельного индивида, ни для целой страны. В конечном итоге деньги равномерно распределятся по всем экономическим агентам, использующим одно и то же общее средство обмена. Естественные последствия, которые этот процесс имеет для объективной меновой ценности денег, порождающие процесс согласования спроса на деньги и их запаса, будут в итоге одинаковы для всех экономических агентов. Меры экономической политики, направленные на увеличение количества денег, обращающихся в стране, при условии, что эти деньги обращаются и в других странах, могут быть успешными, только если они порождают изменения относительного спроса на деньги. Данный вывод не меняется и в том случае, когда наряду с деньгами используются и фидуциарные средства обращения. Пока сохраняется спрос на деньги в узком смысле, при том что в обращении используются и фидуциарные средства, этот спрос будет проявлять себя вышеописанным образом.

В теории международной торговли, разработанной авторами классической школы, имеется множество пробелов. Данная теория была разработана во времена, когда международный обмен в значительной мере ограничивался настоящими благами (т. е. такими благами, которые имеются в наличии в момент обмена. – Науч. ред.). Поэтому не приходится удивляться тому, что классическая школа главное внимание уделяла обмену именно такими товарами, не принимая в расчет возможность международного обмена услугами, а также сделки, в которых настоящие блага обменивается на будущие блага. Экономисты-классики оставили разработку этих случаев последующим поколениям исследователей, предоставив им развивать и корректировать теорию, что не было таким уж сложным, – ведь все, что для этого требовалось, сводилось к аккуратному распространению уже имеющейся теории на указанные новые случаи. Классическая доктрина ограничена еще в одном отношении. Ее выводы получены в предположении, что международная торговля ведется с использованием исключительно международных металлических денег. Уже проблематика кредитных денег была исследована ею неудовлетворительно, и этот недостаток классической теории не преодолен до сих пор. При исследовании данной проблемы слишком большой упор делался на технические аспекты организации денежной системы, а не на экономико-теоретические вопросы, связанные с общей теорией обмена благами. Если бы экономисты-теоретики последовательно придерживались общей теории обмена, они бы не смогли, как у них получилось фактически, с самого начала упустить из виду то обстоятельство, что торговый баланс между двумя регионами с двумя разными валютами всегда должен находиться в равновесии. При этом им не нужно было бы привлекать соображения о международных перевозках денег, необходимых для выравнивания этого баланса[203]203
  Возможны временные отклонения от равновесия, если иностранная валюта приобретается в предположении роста ее покупательной способности.


[Закрыть]. Если, к примеру, у нас имеется страна с золотым стандартом и страна с серебряным стандартом, то остается возможность использования денег одной страны в другой стране в неденежных целях. Такая возможность, естественно, должна быть исключена из анализа. Самым удачным примером здесь может служить случай двух стран с неразменными бумажными (декретными) деньгами, – нужно всего лишь сделать этот случай более общим, предположив, что в случае металлического обращения рассматривается только монетарное использование металлических денег. После этого становится совершенно очевидно, что товары и услуги могут оплачиваться только другими товарами и услугами и что вопрос о денежных платежах не составляет никакой проблемы. {Во второй половине XIX в. не только Австрия, но и Россия имела денежную систему, основанную на кредитных деньгах. Когда подданные этих государств вступали в меновые отношения, они, без сомнения, делали это не для того, чтобы в конечном итоге заполучить рубли или гульдены. Если русские хотели приобретать австрийские товары в количествах, превышающих те, которые австрийцы готовы были им продать (при сложившихся на тот момент на рынке меновых пропорциях), то русские могли приобретать австрийские товары, только уменьшив свои притязания, т. е. они могли приобретать товары у австрийцев только по фактическим рыночным меновым отношениям. Эта ситуация будет сохраняться до тех пор, пока у австрийцев не появится желание покупать столько российских товаров, что выручка русских, полученная от продажи ими дополнительного количества своих товаров, не достигнет уровня, позволяющего удовлетворить потребности русского населения в австрийских товарах[204]204
  {Этот пример, разумеется, является весьма упрощенным, так как не учитывает последствий, вызванных участием в торговле третьих стран.}


[Закрыть].

Вернемся к нашему первому примеру и предположим, что платежный баланс государства с серебряными деньгами в его торговле с государством с золотыми деньгами стал пассивным. Жители государства с золотыми деньгами, не использующие серебро ни для чего, кроме приобретения товаров в стране с серебряными деньгами, погашения долгов, оплаты проезда и т. п., очевидно, не горят желанием получить сальдо платежного баланса серебром. Они хотели бы получать товары и услуги, но при этом они не хотят получать серебро. Очевидно, что при данном уровне цен продолжение обменных операций в будущем исключается. Меновая ценность денежной суммы, которую жители страны с серебряными деньгами уплачивают жителям страны с золотыми деньгами, всегда должна быть равна денежной сумме золотом, получаемой жителями страны с серебряными деньгами. Если количество серебра увеличится, а платежи золотом останутся на прежнем уровне, то меновое отношение между этими двумя металлами должно будет претерпеть соответствующее изменение. Торговец из страны с золотыми деньгами, который должен принимать серебро в рамках сделок с гражданами государства с серебряными деньгами, может сказать своим партнерам из этой страны примерно следующее: если я приму от вас платеж серебром, то я рискую привезти домой благо, которое либо имеет там меньшую ценность, чем в вашей стране, либо не имеет ее вовсе. Поэтому я бы хотел, чтобы за мои товары со мной расплачивались золотом, а если платеж будет серебром, то по курсу, более благоприятному для золота, чем тот, который соответствует фактической объективной меновой ценности этих металлов в данный момент. Я продаю метр сукна только за 1 г золота, а если я должен буду получить за свое сукно серебром, то количество серебра должно быть больше 15 г и составлять около 16 г. В свою очередь, торговец из страны с серебряными деньгами будет исходить из того, что при продаже своего товара жителям страны с золотыми деньгами он может удовлетвориться платежом за центнер пшеницы в размере меньше 1 грамма золота, поскольку он собирается компенсировать это, отдав на внутреннем рынке своей страны менее 1 г золота за 15 г серебра. Эти соображения сторон приведут к изменению менового отношения между этими металлами[205]205
  {См.: Bastable. The Theory of International Trade. 3rd ed. London, 1900. P. 59 f.}


[Закрыть].

Как только меновое отношение между обоими разновидностями товарных денег изменится и отклонится от того значения, которое соответствует объективной меновой ценности каждого вида на той территории, где он обращается, и который мы называем «естественным», осуществлять прежние торговые операции станет невозможно, но, с другой стороны, появится возможность для новых торговых операций. Для торговцев из страны, деньги которой обесценятся по отношению к естественному меновому отношению, возможность закупать товары в другой стране уменьшится. Выгоды, имевшиеся при меновом отношении 1: 15, при изменении его до 1: 16 уменьшатся или исчезнут совсем или даже уступят место убыткам. По этой причине импорт из страны, ценность денег которой увеличивается, снизится, а экспорт в данную страну, наоборот, повысится, в той мере, в какой для него откроются новые возможности. Повышение ценности одного вида денег и понижение ценности другого вида обеспечат установление равновесия в некоторой точке, – между деньгами этих двух видов установится новое естественное меновое отношение. Мы еще раз можем констатировать, что меновое отношение между деньгами обоих видов в решающей мере зависит от меновых отношений каждого из этих видов с остальными экономическими благами. Вернемся к нашему примеру и предположим, что страна с себряными деньгами когда-то в прошлом один раз приобрела товары в стране с золотыми деньгами, но не оплатила их наличными, а купила в долг. После этого страна с серебряными деньгами должна ежегодно выплачивать золотом некую сумму, частями погашая основной долг и уплачивая проценты. Таким образом, страна с серебряными деньгами должна ежегодно экспортировать в страну с золотыми деньгами такое количество товаров, которое будет соответствовать меновой ценности золота, выручаемого за них в стране с золотыми деньгами. Предположим теперь, что у жителей страны с золотыми деньгами при данных ценах спрос на товары из страны с серебряными деньгами отсутствует. Тогда цены на эти товары должны быть понижены до такого уровня, при котором спрос на эти товары в стране с золотыми деньгами установится на уровне, позволяющем выручить необходимое количество золотой валюты. Другого способа получения золота жителями страны с серебряными деньгами не существует. В этом смысле они находятся в невыгодном положении. Обычно этот факт упускается из виду теми, кто считает, что национальная экономика страны с падающим курсом валюты получает специфическое преимущество в виде увеличения экспорта вследствие понижения курса национальной валюты.}