Текст книги "Теория денег и кредита"

15. Влияние масштаба денежной единицы и ее частей на объективную меновую ценность денег

Часто утверждается, что на процесс установления менового отношения между деньгами и другими экономическими благами определенное влияние оказывает масштаб денежной единицы. Утверждается, в частности, что крупная денежная единица влечет за собой рост денежных цен, в то время как мелкая денежная единица, скорее всего, повышает покупательную способность денег. Соображения этого рода были весьма характерны для Австрии в период регулирования денежного обращения перед реформой 1892 г. Они были одной из причин перехода на новую крону, равную половине гульдена, которая заменила гульден – предшествовавшую кроне более крупную денежную единицу. Применительно к оптовым ценам это утверждение вряд ли может быть обосновано. Но если речь идет о розничной торговле, масштаб денежной единицы приобретает некоторое значение, которое, однако, не следует переоценивать[193]193
  Menger. Beiträge zur Währungsfrage in Österreich-Ungarn. Jena, 1892. S. 53 ff.


[Закрыть].

Деньги не обладают свойством бесконечной делимости. Даже с помощью денежных заместителей, используемых для выражения дробных [по отношению к денежной единице] сумм, которые по техническим причинам не могут быть выражены в фактическом денежном материале (этот метод доведен до совершенства в современных системах разменной монеты), кажется совершенно невозможным обеспечить коммерческую практику любой желаемой частью денежной единицы в такой форме, которая бы удовлетворяла требованиям быстроты и безопасности современных сделок. В розничной торговле с необходимостью приходится прибегать к округлению. Розничные цены менее ценных благ – и в том числе цены на большинство важнейших товаров повседневного спроса, а также цены на такие услуги, как перевозка почты и пассажиров железнодорожным и/или городским транспортом, – должны каким-то образом приспосабливаться к особенностям местной чеканки. Этот фактор не имеет значения только для таких благ, природа которых допускает делимость их самих на любые сколь угодно малые части. Для остальных благ, не обладающих такой делимостью, цены на минимальные количества благ, предлагаемые к продаже по отдельности, должны совпадать с номиналами одной или нескольких выпускаемых монет. Но в случае, если мы рассмотрим обе указанные группы благ, постоянное уменьшение «порций», предлагаемых в розницу, маскируется тем фактом, что малые количества не находят своего выражения ни в какой из выпускаемых монет. Если мелкая монета с наименьшим номиналом слишком велика для того, чтобы выразить цену некоторого блага, то необходимая подстройка состоит в обмене нескольких единиц такого блага на одну или несколько мелких монет. При розничной продаже фруктов, овощей, яиц и тому подобных товаров повсеместно встречаются цены, выраженные как «три геллера за пару», «пять штук за восемь геллеров» и т. п. Однако, несмотря на это, во множестве случаев остаются такие «мелкие порции» ценности, которые в принципе не могут найти своего денежного выражения. Десять пфеннигов Германской империи (эквивалент ¹/₂₇₉₀₀ кг золота) не могут быть выражены ни в каких элементах монетной стопы австрийской кроны. Одиннадцати геллеров (эквивалент ¹¹/₃₂₈₀₀ кг золота) будет для этого слишком мало, а двенадцати геллеров (³/₈₂₀₀₀ кг) – слишком много. Соответственно в этих двух странах имеется некоторая разница в ценах на блага, которые в противном случае стоили бы одинаково [194]194
  Например, тарифы на пересылку писем между странами – членами Международного почтового союза.


[Закрыть].

Данная тенденция усиливается тем обстоятельством, что цены на товары и услуги обычно выражаются не в таких долях денежной единицы, которые могут быть представлены монетами, а в количествах, которые могут лишь приближенно соответствовать монетным номиналам. Всякий знаком с «округлением», которое обычно для цен розничной торговли. Эта практика целиком и полностью основывается на определенных номиналах денег и денежных заместителей. Номиналы монет приобретают еще большее значение, когда речь идет о таких ценах, расчеты по которым обычай предписывает вести в «круглых числах». Главными примерами здесь являются чаевые, жалованье и т. п.

{Из всего сказанного выше ясно, что масштаб денежной единицы и – еще в большей мере – монетная стопа оказывают определенное влияние на формирование цен в розничной торговле. Наряду с множеством мотивов, имеющих не вполне экономическую природу, которые играют роль в ценообразовании розничного оборота, занимают свое место и оба эти момента.}

16. Методологический комментарий

В рецензии на первое издание этой книги профессор Вальтер Лотц разбирает мою критику предложенного Лафлином объяснения ценности австрийского серебряного гульдена в период 1879–1892 гг.[195]195
  Jahrbücher für Nationalökonomie und Statistik. III. Folge. XLVII. Bd. S. 86–93.


[Закрыть] Его аргументация представляет значительный интерес, поскольку дает прекрасную возможность для весьма наглядной демонстрации отличий современной экономической теории, опирающейся на концепцию субъективной ценности, от эмпирического реализма исторической и социально-политической школ соответственно Шмоллера и Брентано.

Согласно проф. Лотцу, признание того, что мои доводы имеют какую-то ценность, является «делом вкуса». Сам он «не находит их убедительными». Проф. Лотц пишет, что поначалу он не был согласен с Лафлином, но потом, когда тот «привел данные, которые сделали справедливость его аргументов по меньшей мере весьма вероятной», изменил свое мнение. Лафлин поведал ему, что «в 1880-е годы он получил информацию из ведущего банкирского дома, принадлежащего к высшим финансовым кругам Вены, согласно которой люди знали, что бумажный гульден в конце концов будет конвертироваться по тому или иному курсу». Проф. Лотц добавляет к этому: «Конечно, весьма важным было также и то, что количество бумажных и серебряных гульденов, находившихся в обращении, было весьма умеренным, и эти средства платежа принимались акционерными банками по номиналу. Тем не менее ожидания будущего, лелеять которые ведущий банковский дом, принадлежащий к высшим финансовым кругам Вены, имел причины, не могли остаться без последствий для международной оценки австрийского бумажного гульдена. Следовательно, можно считать, что данная информация придает некоторый вес аргументации Лафлина, а не фон Мизеса».

Таинственное сообщение, переданное проф. Лафлину «ведущим банкирским домом, принадлежащим к высшим финансовым кругам Вены», о котором он поведал проф. Лотцу, было секретом Полишинеля. В австрийской и венгерской прессе 1880-х годов (в особенности в «Neue Freie Presse») вопросам новой денежной системы были посвящены бесчисленные статьи, в которых обсуждался переход Австро-Венгрии на золотой стандарт. Подготовка этого шага началась еще в 1879 г. – с отменой свободы чеканки серебра. Тем не менее этот факт, который никем не отрицался (во всяком случае, не мной), никоим образом не решает проблему, которую мы рассматриваем, как думает проф. Лотц. Он лишь обозначает проблему, подлежащую решению. То, что гульден «в конце концов» стал конвертироваться в золото «по тому или иному курсу», не объясняет, почему в то время он оценивался именно так, а не выше или ниже. Если гульден должен был начать обмениваться на золото, а сертификаты государственного долга – на гульдены, как вышло, что приносящие процент облигации государственного долга оценивались ниже, чем беспроцентные гульдены-банкноты и гульдены-монеты? Вот что мы должны объяснить. Очевидно, что наша проблема только начинается там, где она заканчивается для проф. Лотца.

Профессор Лотц прав, заявляя, что он готов признать «весьма важным» тот факт, что «количество бумажных и серебряных гульденов, находившихся в обращении, было весьма умеренным». Отрадно также, что он считает значимым и тот факт, что казначейство принимало платежи в этих средствах обращения по номиналу. Остается, однако, неясным, то, как соотносятся эти два объяснения. Проф. Лотцу не приходит в голову, что первое объяснение весьма плохо сочетается со вторым, поскольку, если гульден ценится только в связи с перспективой обратимости в золото, логично предположить, что нет никакой разницы между тем, много или мало гульденов находится в обращении, при условии что количество гульденов, предназначенных к обмену, не ограничено каким-то пределом. Третья попытка объяснения также несостоятельна, поскольку «номинальная ценность» гульдена оставалась равной всего лишь «гульдену», а вся проблема в том-то и состояла, чтобы объяснить покупательную способность гульдена.

Исследовательская процедура, которую проф. Лотц использовал для решения экономико-теоретической проблемы, должна была неминуемо привести к неудаче. Совершенно недостаточно собирать мнения деловых людей – даже если эти мнения принадлежат «крупнейшим деятелям» или представителям «ведущих банков» – и затем преподносить их публике, слегка разбавляя выражениями вроде «с одной стороны», «с другой стороны», «по общему мнению» или «тем не менее». Собирание «фактов» еще не есть наука. Нет никаких оснований для того, чтобы приписывать мнениям деловых людей некую априорную значимость. Для экономической теории эти мнения представляют собой лишь материал, над которым надлежит работать и значение которого необходимо оценить. Когда бизнесмен старается что-то объяснить, он является «теоретиком» не в большей мере, чем любой другой человек. Не существует причин, по которым нужно отдавать предпочтение теориям торговцев или теориям фермеров. В частности, невозможно доказать теорию издержек производства старой политической экономии ссылками на бесчисленные высказывания бизнесменов, «объясняющих» изменения цен изменениями производственных затрат.

Сегодня многие из тех ученых, которые заняты бессмысленным сбором материала, утратили понимание того, что поставленные и нерешенные проблемы имеют собственное, специфическое экономическое содержание. Самое время напомнить этим ученым, что экономическая теория есть нечто большее, чем работа репортера, задачей которого является выспрашивать у банкира X или у оптового торговца Y, что они думают о состоянии экономики.

Глава 9
Географические различия в объективной меновой ценности денег

1. Межпропространственные ценовые соотношения

Отвлечемся пока от возможности сосуществования разных видов денег, обращающихся параллельно, и предположим, что в пределах одного региона в качестве общего средства обмена используются деньги одной-единственной разновидности. Проблема взаимных меновых соотношений разных видов денег будет предметом следующей главы. Здесь же мы будем исходить из наличия изолированного географического региона произвольных размеров, причем жители, населяющие этот регион, осуществляют торговлю друг с другом, используя в качестве общего средства обмена одно и то же благо. Пока нам будет безразлично, составлен данный регион из нескольких стран, или он представляет собой часть одной большой страны, или даже одно отдельное государство. Это не оказывает влияния на общий результат, по крайней мере до тех пор, пока мы не начнем вносить в него на следующей стадии исследования некоторые второстепенные модификации, отражающие разницу между юридическими аспектами функционирования денег в разных странах.

Как уже говорилось выше, два экономических блага, аналогичные во всех отношениях, кроме географического положения, не являясь полностью готовыми для потребления в одном и том же месте, не должны рассматриваться как принадлежащие к одному и тому же виду. По многим причинам их удобнее трактовать как блага, принадлежащие к разным видам и соотносящиеся между собой как блага более высокого и более низкого порядков[196]196
  См. выше, с. 77–78.


[Закрыть]. Однако если речь идет о таком благе, как деньги, можно допустить, что при определенных обстоятельствах географический фактор может быть проигнорирован, поскольку в отличие от других экономических благ полезность денег до некоторой степени не ограничена расстояниями. Чеки, клиринговые системы и институты, созданные и функционирующие в тех же целях, постепенно приводят к тому, что использование денег становится более или менее независимым от трудностей и издержек их доставки. Одним из последствий развития подобных институтов стало то обстоятельство, что золото, лежащее в подвалах Банка Англии, используется как общее средство обмена в любой точке мира. Можно без труда представить себе такую организацию системы денежного обращения, при которой все расчеты осуществляются только посредством банкнот и записей на счетах клиринговых домов, так что для совершения всех платежей физическим объемам золота вообще не придется менять своего местоположения. Если предположить далее, что издержки, связанные с каждой трансакцией, не зависят от расстояния между сторонами сделки и от расстояния между каждой из сторон и местоположением денег (хорошо известно, что в ряде случаев это условие уже реализовано, как, например, в случае почтового сбора, взимаемого посредством приобретения почтовых марок, при денежных переводах и т. п.), то мы получим достаточно оснований для того, чтобы различия в географическом местоположении денег были проигнорированы. Однако в отношении других экономических благ аналогичное абстрагирование не имеет оснований. Никакие институты не могут сделать так, чтобы кофе, находящийся в Бразилии, был выпит в Европе. До того как потребительское благо «кофе в Европе» может быть изготовлено из производственного блага «кофе в Бразилии», это производственное благо должно быть скомбинировано с комплементарным благом «средства транспорта».

Поскольку мы отвлекаемся от различий, связанных с географическим положением денег, можно сформулировать следующий закон, устанавливающий меновое отношение между деньгами и другими экономическими благами: каждое экономическое благо, готовое к потреблению (в том смысле этого термина, в каком он понимается в коммерции и технологии), имеет субъективную непосредственную ценность (usevalue, т. е. не меновую. – Науч. ред.) как потребительское благо там, где оно находится, и как производственное благо там, куда оно может быть доставлено для потребления. Соответствующие оценки присваиваются независимо одна от другой, однако они являются одинаково важными для определения менового соотношения между деньгами и товарами. Если предположить отсутствие всяких ограничений на пути обмена и абстрагироваться от различий, порожденных временем доставки, можно утверждать, денежная цена любого товара в любом месте должна быть такой же, как и в любом другом месте, плюс-минус денежные затраты на доставку.

Теперь несложно включить в эту формулу и затраты на доставку денег, а также учесть то обстоятельство, которое так волнует банкира и валютного дилера, а именно затраты на перечеканку, если последняя требуется по условиям платежа. Эти и все подобные факторы (дополнительные издержки, в том числе на оплату средств связи и т. п.), разбирать детально которые здесь нет необходимости, оказывают на рыночный обменный совокупное воздействие, итог которого должен быть включен в наше определение (этот итог может быть как положительным, так и отрицательным). Чтобы избежать малейшего непонимания, необходимо явным образом оговорить, что здесь мы рассматриваем только обменный курс, складывающийся при расчетах между разными местностями, в которых узаконенным средством платежа являются одни и те же монеты. Проблемы совершенно иной природы, возникающие в случае обменных курсов между разными видами денег, не будут занимать нас до следующей главы.

2. Мнимые различия покупательной способности денег в разных местах

Только что сформулированному нами закону межпространственных ценовых соотношений противоречит распространенная точка зрения, согласно которой в разных местах деньги имеют разную покупательную способность. Раз за разом мы слышим утверждения о том, что покупательная способность денег в одно и то же время может быть различной на разных рынках, а в качестве обоснования этих утверждений постоянно приводятся статистические данные. Немногие положения так укоренены в обыденном сознании, как это. Путешественники привозят это мнение домой, возвращаясь из своих поездок, обычно считая его знанием, полученным из личного опыта. В начале ХХ столетия подавляющее большинство тех, кто приезжал в Австрию из Германии были совершенно уверены в том, что ценность денег в Германии, была больше, чем в Австрии. То, что объективная меновая ценность золота, наших главных товарных денег, в разных частях света находится на разных уровнях, превратилось в расхожую истину даже в экономической литературе[197]197
  См.: Senior. Three Lectures on the Cost of Obtaining Money. Р. 1 ff.


[Закрыть].

Мы уже показали, в чем состоит ошибочность данной точки зрения, и могли бы избавить себя от необходимости повторяться. Ответственность за эту путаницу должна быть возложена на исключение из рассмотрения природы экономического блага фактора его местоположения, т. е. на известный идейный пережиток, состоящий в попытке приложить к анализу экономических проблем наивную материалистическую концепцию. Учет этого обстоятельства позволяет легко объяснить все случаи мнимой межпространственной разницы в покупательной способности денег. Недопустимо выводить разную покупательную способность в Германии и России из того факта, что в этих странах разные цены на пшеницу, поскольку пшеница в Германии и пшеница в России представляют собой две различных разновидности блага. До каких абсурдных выводов можно дойти, если посчитать благами одного и того же вида в экономическом смысле товары, лежащие на таможне до уплаты таможенных пошлин или поступившие на акцизный склад до уплаты акциза, и товары с теми же техническими и потребительскими свойствами, но прошедшие таможню или акцизный склад! Если этого не понимать, то мы должны были бы прийти к заключению, что покупательная способность денег варьируется от здания к зданию или от одного района города к другому. Конечно, мы не можем запретить тем, кто предпочитает пользоваться коммерческой терминологией, определять виды товаров в зависимости от их внешних характеристик. В этом случае спорить с терминами бессмысленно. Нас интересуют не слова, а факты. Однако если уж использовать этот подход – по нашему мнению, наименее подходящий, – необходимо тщательно следить за тем, чтобы разница, связанная с различием между местами, в которых находятся товары, готовые к употреблению, принималась во внимание. Недостаточно учитывать только стоимость доставки, таможенные пошлины и косвенные налоги. В расчет должны быть приняты, например, и прямые налоги, бремя которых во многих случаях перемещается вместе с товаром. {Поскольку речь идет о таких и подобных им товарных позициях, то необъясненными остаются только такие различия в ценах, которые сводятся к таким аспектам процесса ценообразования, которые не имеют экономико-теоретического содержания, а именно: незнание реального состояния рынка, сложности коммуникации с другими государствами, в которых действует другое законодательство, влияние относительного положения разных политических сил, конкретные особенности законодательства и т. п.[198]198
  {Цвидинек указывает, что товары с одинаковой себестоимостью в разных местах продажи могут отпускаться по ценам, которые сильно различаются между собой (см.: Zwiedineck. Kritisches und Positives zur Preislehre // Zeitschrift für die gesamte Staatswissenschaft. Bd. 65. S. 113 ff.). Фактором, обусловливающим эти различия, является разная в разных местах покупательная способность покупателей. Нужно, правда, отметить, что все примеры, приводимые Цвидинеком, включают в себя товары, отличающиеся как по своему качеству, так и по величине затрат на их производство. Это важно в экономико-теоретическом отношении, но не в том смысле, который имел в виду Цвиденек, когда он писал о соответствии различий в товарах и услугах различиям в их ценах. На свободном рынке разница в ценах на идентичные экономические блага немыслима. В воображении можно построить искусственные случаи, которые, по всей видимости, будут противоречить закону единого уровня цен, но получение удовлетворительного объяснения этим случаям не представляет никакой сложности. Пусть некая железнодорожная компания оборудует свои вагоны идентичным образом, но устанавливает разные цены на места в разных вагонах. В этом случае наценка за проезд в вагоне более высокого класса (идентичного во всех отношениях вагонам более низких классов) представляет собой компенсацию за предоставление своего рода монопольного права на использование купе, которое доступно не всем пассажирам, а лишь тем из них, кто заплатил за проезд более высокую цену. Тот факт, что люди считают такое право ценным, есть характерная примета наших общественных обычаев. О том, что под воздействием внеэкономических принципов ценообразования однотипные блага продаются разным лицам по разным ценам, см.: Zuckerkandl. Zur Theorie des Preises. Leipzig, 1889. S. 305.}


[Закрыть]}

Так что для наших целей лучше пользоваться терминологией, предложенной выше, которая с замечательной ясностью заостряет внимание на том обстоятельстве, что покупательная способность денег в разных точках мира стремится к одному уровню, а мнимые пространственные различия в покупательной способности денег практически полностью объясняются различиями в качестве товаров, имеющих спрос и предлагаемых к продаже. Если учесть и «вычесть» соответствующую разницу, останется пренебрежимо малый остаток, связанный с различиями в качестве денег, имеющих спрос и предлагаемых на рынке.

Само наличие указанной тенденции едва ли может быть поставлено под сомнение. Однако силы, вызывающие ее к жизни, можно оценивать по-разному. Например, ошибочным считается классическое утверждение, согласно которому деньги, подобно любому товару, всегда ищут такой рынок, на котором они ценятся наиболее высоко. Визер писал по этому поводу, что денежные трансакции, осуществляемые в ходе обменов, вызваны товарными трансакциями. Поэтому они имеют вспомогательный характер, и заключаются только тогда, когда это необходимо для того, чтобы позволить завершение главной (товарной) сделки. Однако, заявляет Визер, международное движение товаров даже сегодня относительно невелико по сравнению с внутренней торговлей. Унаследованное от прошлого равновесие цен в рамках национальных рынков нарушается относительно небольшим количеством товаров, цены которых являются мировыми ценами. Следовательно, унаследованная от прошлого ценность денег в подавляющем большинстве случаев сегодня так же важна, как и в прежние времена. Такое положение будет сохраняться до тех пор, пока на смену преобладающей сегодня национальной организации производства не придет полностью мировое производство, т. е. пока не наступит такая фаза развития рынка, до которой еще очень далеко. В настоящее время повсюду в мире труд, этот ключевой фактор производства, все еще подчинен национальным ограничениям, – страны перенимают технические и управленческие достижения других стран только лишь до известной степени, зависящей от свойств национального рынка. Обычно труд и сам не торопится извлекать выгоду от возможности поработать за границей, несмотря на то что в пределах национального государства переезды с места на место среди предпринимателей и наемных работников распространены довольно широко. Стало быть, уровни заработной платы повсюду остаются на исторически сформировавшихся уровнях, и, таким образом, самый важный элемент издержек в рамках национального рынка продолжает определяться исторически сложившимся здесь уровнем. То же верно и для большинства других элементов затрат. В общем и целом, унаследованная от прошлого ценность денег образует основу и для всех остальных процессов общественного расчета затрат и ценности. Международные контакты пока еще не являются достаточно массовыми для того, чтобы поднять национальные методы производства до единого мирового уровня и стереть все различия между исторически разными значениями национальной меновой ценности[199]199
  См.: Wieser. Der Geldwert und seine Veränderungen // Schriften des Vereins für Sozialpolitik. Bd. 132. S. 531 f.


[Закрыть].

С этой аргументацией, чересчур напоминающей теорию, объясняющую ценность издержками производства и никак не согласующуюся с базовыми принципами субъективистской теории, едва ли можно согласиться. Никто не оспаривает факта наличия значительных отличий производственных издержек в разных регионах. Однако точка зрения, согласно которой это оказывает воздействие на товарные цены и покупательную способность денег, должна быть отвергнута. Из самых базовых принципов теории цен вытекает ровно обратное, что с полной очевидностью буквально ежедневно обнаруживает себя в работе рынка, так что в каких-то дополнительных доказательствах нет никакой необходимости. Усилия потребителя, который ищет наиболее дешевое предложение, соединяясь с усилиями производителя, ищущего наиболее дорогой сбыт, освобождают цены от ограничений местного рынка. Расчетливых покупателей не сильно заботят издержки национального производства, если за границей они более низки (именно поэтому производители, имеющие повышенные издержки производства, призывают к введению протекционистских тарифов). Тот факт, что различия в заработной плате работников разных стран не могут влиять на уровни товарных цен, можно лучше всего продемонстрировать, указав на то, что даже страны с высоким уровнем заработной платы способны поставлять товары на рынки стран с более низкой заработной платой. Пространственные различия в ценах товаров, являющихся технологически идентичными, нужно объяснять, с одной стороны, различиями затрат на приведение их в состояние, пригодное для потребления (транспортные расходы, издержки розничного звена и т. п.), а с другой стороны, материальными и юридическими обстоятельствами, ограничивающими мобильность товаров и людей.

3. Гипотетические пространственные различия в стоимости жизни

Утверждение о наличии географических различий в покупательной способности денег определенным образом связано с широко распространенным мнением о географических различиях в стоимости жизни. Считается, что «жизнь» в одних местах можно быть «дешевле», чем в других. На первый взгляд оба эти убеждения имеют один источник, и кажется, что между утверждением, согласно которому австрийская крона в 1913 г. «стоила меньше», чем 85 пфеннигов, соответствовавших ее ценности в золоте, и утверждением, согласно которому «жить в Австрии» было дороже, чем жить в Германии, не существует никакой разницы. Однако это неверно. Эти два утверждения никоим образом не являются тождественными. Ощущение, что жизнь дороже в одном месте, чем в другом, никак не связано с истинностью утверждения, что [в этих местах] различается покупательная способность денег. Даже при полном совпадении меновых отношений между деньгами и другими экономическими благами [в разных местностях] может случиться так, что для обеспечения одного и того же уровня удовлетворенности в разных местах индивид будет нести разные затраты. Это особенно вероятно в случаях, когда пребывание в определенном месте порождает у индивида потребности, вовсе не возникающие у него ни в каком другом месте. Эти потребности могут иметь как социальный, так и «физический» характер. Так, англичанин из богатых классов, живущий на континенте, может вести более скромную жизнь, поскольку здесь ему не нужно следовать целому ряду обязательных условностей, соблюдение которых он считает своим долгом в Англии, но не за границей. Еще один пример: жизнь в большом городе дороже, чем в сельской местности, поскольку в городе непосредственное соприкосновение с городскими удовольствиями стимулирует возникновение таких желаний, которые неведомы селянину. Тот, кто часто посещает театры, концерты и аналогичные места развлечений и досуга, естественным образом тратит больше денег, чем тот, кто, проживая в аналогичных – во всех отношениях, кроме этого, – условиях, вынужден обходиться без подобных удовольствий. То же верно и для физических потребностей человека. В тропиках европеец вынужден принимать ряд таких мер предосторожности в отношении своего здоровья, которые совершенно излишни в других климатических зонах. Все потребности, которые проистекают из особенностей географического положения, требуют для своего удовлетворения наличия запасов определенных благ, которые в противном случае были бы направлены на удовлетворение других потребностей, и, соответственно, потребности, обусловленные географическим положением, снижают степень удовлетворенности, которое в принципе может доставить данный запас.

Таким образом, утверждение, согласно которому стоимость жизни различна в разных местах, означает лишь то, что один и тот же индивид, находясь в разных местах, не может обеспечить себе равную степень удовлетворения при одном и том же запасе благ. Выше мы только что указали одну из причин такого положения дел. Однако, кроме этой причины, люди обосновывают свое мнение об обусловленности разницы в стоимости жизни географическим местоположением, указывая на то, что покупательная способность денег разнится от места к месту. Можно доказать несостоятельность этого утверждения. Считать, что покупательная способность денег в Германии отличается от покупательной способности денег в Австрии, – это то же самое, что на основании факта разницы в ценах, которые взимают с постояльцев альпийские отели, расположенные в горах, и отели, расположенные в долинах, утверждать, будто объективная меновая ценность денег в этих местах различна. Иными словами, для обоснования этого тезиса придется признать, что покупательная способность денег изменяется обратно пропорционально высоте над уровнем моря. Покупательная способность денег повсюду одинакова – различаются лишь предлагаемые в разных местах блага. Положение в пространстве того места, в котором блага полностью подготовлены к потреблению, и есть то экономически значимое свойство, которое отличает их друг от друга.

Однако, хотя меновые соотношения между деньгами и взаимно тождественными экономическими благами, находящимися в разных местах единого рынка, в каждый момент времени совпадают, а все значимые исключения могут быть сведены к различиям в п ространственных качествах товаров, разница в ценах, обусловленная разницей местоположения (и следовательно, экономических свойств товаров), в определенных обстоятельствах может служить субъективистским обоснованием тезиса о различной стоимости жизни. Тот, кто по своей воле едет в Карлсбад, рассчитывая поправить здоровье, будет неправ, полагая на основании более высоких цен на жилье и питание, что одна и та же сумма денег в Карлсбаде не может доставить такое же удовлетворение, как в других местах, и что, следовательно, жизнь в Карлсбаде дороже, чем где-либо еще. Этот вывод ошибочен вследствие разницы в качествах сопоставляемых благ. Именно потому, что эта разница существует и ценится им, наш путешественник и приехал в Карлсбад. Если в Карлсбаде он принужден платить больше, чем в других местах, за товары, доставляющие одно и то же удовлетворение, это происходит потому, что, покупая их здесь, в Карлсбаде, он покупает также возможность потреблять их в непосредственной близости от источников целебных минеральных вод. Эта ситуация будет иной для бизнесмена, наемного работника или чиновника, которые связаны с Карлсбадом по роду деятельности. Для удовлетворения их потребностей фактор близости к источникам минеральной воды не имеет никакого значения, поэтому необходимость платить за этот фактор при оплате всех товаров и услуг представляется им понижением потенциальной степени удовлетворенности, – ведь близость минеральных источников не представляет для них никакой ценности. Если они сопоставят свой уровень жизни с тем, какой они имели бы при том же уровне расходов, живи они в соседнем городке, они могли бы прийти к заключению, что стоимость жизни в курортном городе выше, чем где бы то ни было. После чего они приняли бы решение жить в Карлсбаде только в том случае, если бы рассчитывали здесь на существенно более высокий денежный доход, который дал бы им возможность иметь такой же жизненный уровень, как в другом месте. Сопоставляя свой жизненный уровень в Карлсбаде с альтернативой, они не учитывали бы преимуществ собственно курортного свойства, поскольку в их глазах эти преимущества не обладают никакой ценностью. Таким образом, в предположении абсолютной мобильности, уровни заработной платы каждой профессии на курорте будут выше, чем в других, менее дорогих местах. Это общеизвестно, если речь идет о заработной плате тех лиц, кто работает по трудовым контрактам, однако это верно и для жалованья чиновников. Правительство платит специальные надбавки тем, кто вынужден нести службу в «дорогих» местах, – с тем, чтобы их уровень жизни был не ниже, чем у тех государственных служащих, которые могут жить в более «дешевых» местах. Наемные работники также должны иметь компенсацию в виде повышенной заработной платы за проживание в более дорогих местностях.