Текст книги "Уроки музыки и любви"

Глава 8

Голова ее кружилась, сердце трепетало от радости.

– Но ведь тебе это совсем не нужно!

– Почему не нужно? Я помогу моей подруге осуществить ее желание. Ведь ты хочешь путешествовать?

Она рассмеялась, впервые за многие годы почувствовав себя счастливой:

– Ты с ума сошел!

– Кроме того, мне нравятся вина Калифорнии. Не премину воспользоваться случаем посетить несколько винных заводов и закупить лучшие образцы их продукции. А ты любишь вино?

– Я не пью.

– По религиозным соображениям?

– Нет. Я просто… быстро пьянею.

– Насколько быстро?

– Стоит мне понюхать пробку – и уже кружится голова.

– Хотелось бы на это посмотреть.

– А еще посмотреть на то, как я буду сочинять текст к своим музыкальным композициям? Это не очень приятное зрелище.

– Мне хотелось бы услышать, как ты поешь.

– Нет, лучше не надо. Поверь мне! Насколько я талантлива как музыкант, настолько же ужасна как певица.

– Мне еще больше захотелось услышать тебя.

– Ты мазохист? Представить себе не могла.

– Даже если я мазохист, как ты думаешь, уверен, что пение твое будет таким же совершенным, как и твоя музыка.

Что он хочет сказать? Он думает, что она совершенна? Это невозможно! Кассандру, с ее проблемами, никто не считал совершенной.

– Ты смеешься надо мной? – спросила она.

– Смеяться вместе с тобой мне очень нравится.

Она вспомнила, как они вдвоем смотрели фильм, и кивнула:

– Да, действительно.

– Значит, ты споешь для меня?

– Если мы поедем в Напа-Валли и ты уговоришь меня попробовать одно из местных марочных вин, возможно, ты получишь это удовольствие.

– Ловлю тебя на слове.

– Заметь, я произнесла много «если» и «может быть», – предупредила она.

Он пожал плечами, будто не знал других слов, кроме «да», «могу» и «сделаю».

– Ты уже выходишь из бассейна?

– Я бы еще немного поплавала.

– Тогда я к тебе присоединюсь.

– Замечательно! – Именно этого она и хотела. Самый красивый мужчина, которого она встречала в жизни, будет плавать рядом с ней. В одних плавках…

После сегодняшних двух поцелуев ее тело испытывало необыкновенное возбуждение. Кэсс хотелось схватить Нео, уложить на пол – прямо здесь, возле бортика, – и целовать до тех пор, пока губы их не станут болеть… Но он сказал ей, что «друзья не могут целоваться». А он хотел быть ее другом. Он уже проявил себя как настоящий друг. Пришел к ней на помощь, когда она нуждалась в нем, и ни разу не укорил ее за слабость. Он даже оставил сегодня работу ради нее, и она понимала, что это очень много значит.

Нео Стамос – фантастический мужчина! Если бы только ее комплексы не были так похожи на ночной кошмар… Но она не собиралась портить их отношения, пока они не окончились тем же, чем оканчивались все ее предыдущие дружеские связи.

Нео явно не стыдился своего тела. В соответствии со своим европейским воспитанием он носил узкие плавки из спандекса, которые обнажали живот и бедра, в отличие от калифорнийских шорт. У нее буквально отнялось дыхание. Небывалые ощущения, о которых она только читала, но никогда не испытывала до встречи с ним, пронзили все ее тело.

– Ты что-то сказала?

Ей пришлось откашляться, чтобы обрести дар речи:

– Э… ничего. У тебя красивые плавки.

– Они удобны для плавания – оказывают минимальное сопротивление воде.

– Конечно. – А она-то думала, что Нео купил их специально для того, чтобы соблазнять неискушенных невинных пианисток.

Они поплавали от бортика к бортику, даже устроили соревнования, которые Нео, конечно, выиграл.

– Я просто наплавалась перед тем, как ты пришел, и немного устала. – Кэсс пыталась сосредоточиться на стиле своего плавания, но не могла. Она все время представляла себе, как они с Нео сидят за пианино, в демонстрационном зале…

Только на нем нет никакой одежды. Он сидит в одних плавках. Конечно, она не говорила об этом вслух. И все же содрогалась в холодной воде, когда перед ее глазами вновь и вновь возникала эта обольстительная картина…

– О, – глубокомысленно произнес он. – Просто я на полфута выше тебя, и у меня более сильные мышцы.

– Давай оставим в стороне твои мышцы, – она состроила гримаску, – а то у меня возникнет комплекс.

– Твои птичьи ножки очень милые.

– Птичьи ножки? – вскричала она. Неужели он действительно думает, что ноги ее похожи на ноги птицы? – Ты хочешь сказать, что они тощие и желтые? – Это было чересчур. Она нырнула под воду, чтобы ухватить его за ноги.

То ли Нео был захвачен врасплох, то ли Кэсс просто повезло, но ей удалось крепко вцепиться в его лодыжки, а затем дернуть их вниз, увлекая его под воду. А потом она быстро поплыла к другому концу бассейна – так быстро, как могла. До бортика оставалось не так уж далеко, когда большие руки, обхватив ее за талию, подняли наверх.

Кэсс продолжала размахивать руками в воздухе, подняв кучу брызг прямо посреди бассейна. Она догадалась задержать дыхание, когда нырнула под воду, но все же, оказавшись на поверхности, не могла отдышаться. А Нео поджидал, когда она вынырнет, и дьявольская улыбка играла на его красивом лице. Это было веселье. Настоящее, истинное веселье. Она не веселилась так… никогда. Всего за пять недель Нео дал ей так много! Сердце ее было наполнено счастьем: казалось, оно сейчас разорвется.

В последнюю секунду, повинуясь своим инстинктам, Кэсс вцепилась в него и снова попыталась утопить. Она не могла не заметить, что Нео держался твердо, и его голова и даже плечи выступали над поверхностью воды. Ей же приходилось грести руками, чтобы держать лицо над водой.

– Думаешь, ты выиграл? – задыхаясь, спросила она.

– Думаю, у нас ничья, – произнес он с явным снисхождением.

Она изобразила на лице обиду в ответ на его язвительные слова:

– Умные женщины, наверное, удовлетворились бы этим.

– Ничья – это лучше, чем поражение, – подтвердил он.

Она бросила на него гневный взгляд, на этот раз совершенно непритворный, и с силой плеснула на него водой.

– Могу ли я сгладить ничью каким-нибудь угощением? – спросил он.

Почему слово «ничья» в его устах звучало как «поражение»?

– Каким угощением? – спросила Кэсс, и в глазах ее вспыхнул интерес, хотя сопернический дух, впервые в жизни проснувшийся в ней, еще не совсем угас.

– Печенье с орехами и пахлава. Моя экономка счастлива, что ей на время дали свободу.

Кэсс почувствовала, что у нее потекли слюнки.

– Ты меня подкупаешь.

– Переодевайся, я буду ждать тебя в холле.

Готовя чай, Нео в который раз напомнил себе, почему он не должен укладывать в свою постель женщину, которая все еще сушила волосы в ванной комнате, предназначенной для гостей. Черт, он готов был заниматься с ней сексом прямо в бассейне! Потом – на бортике, когда она вышла из воды…

Он даже не оглянулся на Кэсс, пока не закрыл за собой дверь душевой кабины. Глаза ее ярко блестели, и этот блеск, безусловно, не имел никакого отношения к плаванию.

И как она дьявольски хороша в этом купальнике! Супермодели умерли бы от зависти, когда увидели бы столь прекрасно сложенное тело. Кассандра не была столь болезненно тощей, как они. Слава богу! Формы ее были изящными и в то же время плавными. Маленькие красивые груди, маленькие упругие ягодицы, к которым так хотелось прикоснуться…

О черт, о чем он только думал, когда предлагал ей поплавать в бассейне?

Он думал, что Кэсс наденет более скромный, закрытый купальник, который, насколько он знал, можно было найти в раздевалке. Вот о чем он думал. Он даже не предполагал, что она будет плавать в трех крошечных полосках ткани, которые открывали больше, чем скрывали. Чертовы трусики состояли практически из одного ремешка.

Его сердце билось так сильно, что нарушало ход его мыслей. Его подруга-девственница была чертовски сексуальна!

Шум работавшего фена, доносившийся из ванной комнаты, вызвал в нем острое желание войти туда и предложить ей помощь в высушивании ее роскошных шелковистых волос. Какая женщина в ее возрасте станет отращивать волосы до пояса? Современная женщина знает, что такие волосы требуют очень большого ухода.

Он чуть не рассмеялся: Кассандру явно об этом не уведомили.

Он понятия не имел, какой длины были ее волосы, пока не увидел ее косу, когда она сидела на краю бассейна. Коса доходила до пояса, соблазнительно изгибаясь вдоль спины. И он немедленно представил себе, как эти каштановые волосы раскинутся веером по его подушке или облепят их лица, когда они будут в экстазе сливаться в одно целое…

Глаза его закрылись, когда он снова почувствовал боль от непрекращающейся эрекции, и с губ сорвалось крепкое греческое словцо.

Схватив мобильный телефон, Нео набрал номер.

Зефир ответил после второго звонка.

– Что случилось? – спросил он на греческом.

– Напомни мне о том, что это плохо – заниматься сексом с лучшими друзьями.

– Разве я это говорил? – В голосе его партнера послышалось удивление.

– Нет. Это говорил я, но мне надо напомнить об этом.

– А о каком друге мы говорим? Об учительнице музыки? – Теперь в его голосе послышался смех.

Нео нахмурился:

– Тебе смешно, что я хочу заняться с ней сексом?

– Я удивляюсь тому, что ты уже называешь ее другом.

– Она – необыкновенная.

– Понимаю…

– Послушай, я не должен этого делать! Скажи мне, что я должен держать себя в руках.

– Разве ты когда-нибудь прислушивался ко мне?

– Черт возьми, Зи…

– Ты думаешь, если ты займешься с ней сексом, то все испортишь?

– Конечно. Разве это не так?

– Это зависит от разных обстоятельств.

– Каких?

– Например, от того, что она ожидает от секса. Если оба партнера играют по одним и тем же правилам, секс между друзьями может быть более потрясающим, чем секс с малознакомой женщиной.

Но Нео не был уверен, что они с Кассандрой могут иметь единые правила игры.

– Она девственница, – откровенно признался он другу. – Совершенно невинная.

– А может, она уже устала быть девственницей? – Зефир спросил таким тоном, будто сам попадал в такие ситуации.

– Что ты хочешь сказать?

– Подумай сам. В жизни Кэсс не было ничего, кроме больной матери и музыки. Сомневаюсь, что отец разрешал ей встречаться с мужчинами, когда она была моложе. А теперь она страдает от этой агорафобии. У нее совершенно не было времени познакомиться с мужчиной, с которым она могла бы наслаждаться сексом.

– Я говорю не об этом.

– А о чем?

– О том, что я не могу быть этим мужчиной. – Вот что он имел в виду.

– Почему?

– Потому что все это окончится тем, что Кэсс будет страдать. Она не такая, как мои…

– Твои партнерши по сексу? Может быть, настало время продвинуться за рамки одной ночи?

– Я не хочу никаких длительных отношений! У меня нет времени.

– Тебе нужно найти время, Нео.

– Нет, у меня не получится.

– Позволь мне выразиться по-другому. Каждый человек должен найти время для друзей. Какая радость стоять на вершине пирамиды, построенной собственными руками, когда рядом с тобой нет никого, кто мог бы порадоваться вместе с тобой?

– У меня есть ты.

– Черт возьми, Нео, половину всего времени мы проводим в разных странах, занимаясь бизнесом.

– И что?

– А то, что ты не должен тратить все свое время на работу.

– Старая пластинка, Зи.

– Разве? А мне кажется, что до тебя, наконец, что-то доходит.

– Ты лицемер, Зи.

– Хорошо. Послушай, скажи мне прямо: Кэсс хочет тебя?

– Думаю, да. – Черт, если он не прав, то, значит, утратил способность чувствовать людей.

– Объясни Кэсс суть ситуации и позволь ей сделать собственный выбор.

– Она, возможно, примет не лучшее решение.

– Она взрослый человек, Нео. И это ее выбор.

Нео не нуждался в том, чтобы Зефир объяснял ему, что секс с Кассандрой будет гораздо лучше, чем любая другая кратковременная сексуальная связь. Его тело твердило ему об этом с тех пор, как Кассандра впервые открыла ему дверь.

Нео уже знал, чего хочет, и чертовски хорошо знал, что ему надо делать.

Он никогда не отказывал себе, когда дело касалось секса: встречался с женщиной, которую хотел и которая в свою очередь хотела его. И они в горизонтальном положении исполняли танец мамба в течение нескольких часов.

Да, он хотел Кассандру и был уверен, что она хочет его, но впервые в жизни этого было недостаточно, черт возьми!

Кэсс вошла на кухню. Нео готовил чай, и выглядело это очень уютно, по-домашнему. Но она совсем не ожидала увидеть дикий блеск в его зеленых глазах и явно напряженную позу.

– С тобой все в порядке, Нео?

Почему он так смотрит на нее? Будто ее белая шелковая блузка была совершенно прозрачной и он видел сквозь нее ее кружевной бюстгальтер.

– Со мной все в порядке.

Она взглянула направо, затем налево, но ни кухонная барная стойка, ни маленький чайный столик, уставленный печеньем и всякими сладостями, ничего толком ей не подсказали.

– Хм, хорошо. Не нальешь ли мне чаю?

Он ничего не ответил, и руки его сжались, будто он сдерживал желание дотронуться до чего-нибудь.

– Эй, Нео! Ты начинаешь беспокоить меня.

– Это было твоим желанием или просто не представлялось возможности? – сдавленным голосом спросил он.

– О чем ты говоришь? – Кэсс на самом деле не понимала.

– Я говорю о твоей девственности.

– Моей девст… – воскликнула она, но, задохнувшись, прервалась на полуслове. – О чем ты говоришь? – И почему они должны говорить об этом? Кэсс совершенно не желала говорить о том, почему она оставалась нетронутой в свои двадцать девять лет.

Сделав два больших шага, он оказался возле нее:

– Ты невинна. И тебе нравится это состояние?

– Нравится? – Хочет ли женщина дожить почти до тридцати лет, не имея никаких сексуальных связей с мужчиной, а тем более – длительных отношений? – Нео, ты говоришь чепуху!

– Это простой вопрос.

– Конечно, простой, но я не понимаю, почему он у тебя возник. – Она пыталась уклониться от прямого ответа, и лицо ее вспыхнуло.

– Зи считает, что ты остаешься девственницей не по своему выбору, а по необходимости.

– Необходимости?..

– Из-за отсутствия возможностей, – уточнил он.

– Ты разговаривал с Зефиром о моей сексуальной жизни?! – гневно воскликнула она, когда наконец поняла, о чем он говорит.

Нео проигнорировал этот вопрос:

– Об отсутствии сексуальной жизни. Если бы у тебя был сексуальный опыт, мне было бы значительно легче.

– Не понимаю… Он прикоснулся к ее шее, проникнув рукой под волосы, и это нежное прикосновение совершенно не сочеталось с диким блеском в его глазах.

– Разве?

Его рука была такой горячей, что Кэсс потеряла дар речи. Но нет, это невозможно! Ведь такой жар не может заморозить ее голосовые связки.

– Я не хочу воспользоваться тобой. – Его палец ласкал ее шею, двигаясь вверх и вниз… вверх и вниз, и дрожь пронзала ее при каждом движении.

К ней наконец вернулся голос.

– Нео, ты не должен ходить к Зефиру и обсуждать с ним мою личную жизнь.

– А я никуда и не ходил. Я позвонил ему прямо отсюда.

– Ты знаешь, о чем я говорю!

– Я знаю, что я хочу тебя.

– Хочешь?.. – Этой небольшой информации было достаточно, чтобы совершенно выбить ее из колеи.

– Несомненно.

– А что ты скажешь о своем правиле не целоваться с друзьями?

– Я отказался от него. Поэтому позвонил Зефиру.

И они поговорили о ее девственности? О боже!

Кэсс вспыхнула вся – с головы до ног:

– И он сказал…

– Что я должен предоставить тебе сделать свой собственный выбор. Что ты – взрослый человек.

– Зефир прав. Я взрослела очень долго, а когда повзрослела, то поняла: я ненавижу, когда кто-то другой принимает за меня важные решения. Но проблема состоит в том, что я не знаю, какой мне сделать выбор.

– Заняться со мной сексом.

О боже!

– А другой вариант – это дружба без секса? – спросила она, чтобы не было никаких неясностей.

– Именно так.

– А после того, как у нас будет секс?

– Наша дружба останется.

Друзья всегда оставляли Кэсс, и секс здесь не играл никакой роли… Однако сейчас не самый лучший момент, чтобы делиться с Нео этим маленьким секретом.

– Это будет привилегированная дружба.

– Думаю, что так. – В голосе его звучало удивление. – С привилегиями – можно и так сказать. Как я уже говорил тебе, у меня никогда не было женщины-друга.

– Но теперь есть. И ты хочешь заниматься с ней любовью… то есть сексом…

Сияющая улыбка появилась на его лице.

– Вот именно!

– Но тебе больше ничего не нужно. Кроме дружбы?

На лице его снова возникла тревога.

– Это нечестно.

– Почему? Если это честно для тебя, то почему это нечестно для меня?

– Ты не такая циничная, как я. И я волнуюсь, что ты перепутаешь близость с…

– С… любовью? – спросила Кэсс, отметив про себя то, как ей трудно произносить это слово.

– Да.

– Из этого явно вытекает, что ты не сделаешь подобной ошибки.

Он дернул плечом:

– Я никогда не влюблялся в женщин, которых укладывал в свою постель.

– Если бы такое было, у нас никогда не возник бы подобный разговор. – Одна мысль об этом причиняла ей боль. Наверное, она была гораздо более уязвимой, чем себе представляла.

– Дело, наверное, в том, что я вообще не способен испытывать возвышенные чувства.

– Ты считаешь, что вообще не способен любить?

– Я никогда никого не любил, и меня тоже никто не любил. Никогда.

Она знала, что это неправда.

Глава 9

Семейная любовь… Чувство, которое Нео и Зефир испытывали друг к другу, была любовь. Оба любили друг друга как братья. Как члены семьи. Кэсс никогда не испытывала такой любви.

Но Кэсс не хотела с ним это обсуждать. Родители не любили ее той безусловной любовью, которая не требует ничего взамен, и она не надеялась, что такая любовь проснется в суровом мужском сердце Нео. Кэсс не ждала, что ее кто-нибудь полюбит: жаждала, но не ждала. Много лет она не позволяла себе даже думать об этом.

– Я не ожидаю от тебя никакой любви, – честно сказала она ему.

– А что ты ожидаешь?

– Ничего. Я поняла давным-давно, что все ожидания ведут к разочарованию.

– Тогда что ты ищешь?

– Не могу сказать, что я что-то ищу. Ты ворвался в мою жизнь совершенно неожиданно, как комета, упавшая с неба, и земля содрогнулась под моими ногами, если хочешь знать правду. Твоя дружба – это огромный подарок.

Он сделал глубокий вдох, отступив назад:

– Вот как…

– И секс был бы тоже замечательным подарком. – Кэсс не была уверена, что слово «замечательный» хотя бы приблизительно описало то, что она почувствовала, когда отдала бы свое тело этому мужчине.

– Значит, это возможно?

– Не совсем.

Кэсс никогда ни с кем не встречалась. Ее никто никогда не целовал, но теперь она встретила мужчину, который хотел разделить с ней постель. У нее были поклонники, богатые и амбициозные, но это были всего лишь поклонники, и больше ничего, и она нелепо боялась их. Так же сильно, как боялась выйти на сцену и дать концерт. Даже разговоры о том, чтобы выступить публично, вызывали у Кэсс страшное волнение. И что может ожидать от нее в постели человек, который почти обожествлял ее за то, что было неподвластно ей, – за ее талант?

– Но ты хочешь меня сейчас?

– Прямо сейчас? – потрясенно спросила она.

– Да, сейчас.

– Я всегда хочу тебя, – тихо призналась она. – С самого начала. Хотя и не сразу смогла это понять.

– Но теперь ты понимаешь?

– Да. – Это было подобно пронзительной боли, разрывающей ее изнутри. И он предлагал успокоить ее. И тогда бы она закричала от облегчения…

– И ты готова отдаться этим чувствам?

– Здесь? Сейчас? – Голос ее стал тонким от волнения. Хотя, если быть честной, – да, да и да!

– У тебя другие планы?

– Может, чай?..

Он улыбнулся, почти снисходительно:

– Думаю, чай подождет.

Она могла только кивнуть. Чай может подождать. Но он – нет.

Склонившись, Нео подхватил ее на руки. Как и всегда, она почувствовала себя в безопасности рядом с ним, хотя ее ожидала неизвестность. Повернувшись, он понес ее через холл в свою спальню.

– Я не хочу оказаться голой в постели, где до меня перебывало множество потных женщин! – Это восклицание вырвалось у нее совершенно непроизвольно: не потому, что она испугалась его, а потому, что не могла преодолеть свою брезгливость.

Наверное, он понял ее, потому что нисколько не встревожился, а, наоборот, рассмеялся:

– Я поменяю простыни, а скорее всего, моя экономка уже поменяла их.

– Меня волнует не это. Меня волнует то, что мы ляжем в постель для гостей.

– Нет, не ляжем.

Она нахмурилась, вопросительно взглянула на него, и он объяснил:

– Когда я привожу женщин к себе, я не веду их в свою постель, мы идем в комнату для гостей.

– Хорошо, тогда пойдем к тебе в спальню.

– Ты не возражаешь против моего пота?

– Мы друзья.

– Ну конечно! – Он явно смеялся над ней.

Но это ее уже не волновало.

Нео не мог поверить, что несет в свою спальню Кассандру с очень серьезными намерениями. Он намеревался разделить с ней свою постель и свое тело. Он крепко прижимал ее к себе, вдыхая женский запах и с наслаждением предвкушая то, что его ожидало.

Тело его ликовало, а разум пытался осознать изменившиеся обстоятельства. Кэсс хотела его, и она понимала ограниченность их отношений. И не только понимала, но и принимала.

Привилегированная дружба. Мысль о том, что она могла разделить эту привилегию с кем-то другим, Нео совершенно не нравилась. Их случай был особенным, и ей следует это понять. Другой мужчина, возможно, не стал бы обращаться с ней так бережно и тактично.

Но сейчас Нео собирался дать ей именно то, что обещал. Он хотел доставить Кэсс такое наслаждение, от которого она потеряла бы голову.

Он внес ее на руках в спальню, локтем выключив свет. В центре комнаты стояла огромная двуспальная кровать, и Нео направился прямо к ней. Нагнувшись, он откинул край покрывала и положил Кэсс на черные египетские простыни. Ее прекрасные каштановые волосы рассыпались веером по подушке, как он это себе и представлял.

Протянув руку, он погладил их пальцами:

– Словно шелк…

– Они постоянно рассыпаются, если я не завязываю их в хвост.

– Ты оставишь их для меня распущенными.

Она смущенно взглянула на него, затем, улыбнувшись, кивнула:

– Да, оставлю.

– Знаешь, я жажду видеть их и ощущать.

– Я заметила, как ты смотрел на мою косу в бассейне.

– Я смотрел не только на косу.

– Я это поняла. – Она улыбнулась ему, и улыбка ее была милой и, несмотря на невинность Кэсс, по-женски загадочной. – Мне хотелось, чтобы наши тела прижались друг к другу прямо в купальных костюмах.

– Сейчас я дам тебе гораздо больше, чем это. Ничто не будет разделять наши тела.

Она содрогнулась, потупив глаза:

– Я этого не переживу.

– Ты благотворно действуешь на мое самолюбие. Рядом с тобой я ощущаю себя более ценным человеком.

– Я понимаю это.

– Разве?

– Да. Я знаю, что обладаю музыкальным талантом, но он доставляет мне истинную радость, только когда другие люди выражают мне свое восхищение.

– Да, ты действительно это понимаешь. – Она понимала его, как никто другой. Даже Зефир не понимал его так.

Горячее одобрение, вспыхнувшее в ее янтарных глазах, обволокло его теплом, но особенный жар возник в паху.

– И вот это ты тоже понимаешь, – сказал Нео, жадно приникнув к ее губам.

Они мгновенно приоткрылись навстречу ему, и он, не раздумывая, раздвинул их еще больше. Его язык проник в ее рот, поиграл с ее языком, прикоснулся к нежному и влажному нёбу. Ответ ее был немедленным и страстным. Языки их сплелись, и ее сладкие губы ласкали его с необыкновенной, еще не осознанной чувственностью.

Его тело знало, что надо делать, и, почти не думая об этом, Нео стал срывать с себя одежду, продолжая жадно покрывать ее рот поцелуями. Он был в одних трусах, когда начал расстегивать пуговицы на ее блузке.

Ее руки, соскользнув с его головы, казалось, дрогнули, когда Кэсс прикоснулась к его обнаженной коже, но через секунду ласкала его обнаженное тело – везде, где могла достать, – и ее хрупкие пальцы со страстным любопытством исследовали его мощный торс.

Он расстегнул ее блузку, сдвинул ей на плечи, приоткрыв ее прекрасное тело. Он хотел видеть всю Кэсс.

Она вернула его к реальности, оторвавшись от его рта:

– Ты не хочешь разочаровываться?

Откинувшись назад, он взглянул на атласную кожу ее живота, а затем, подняв глаза, увидел тревожный блеск в ее янтарных глазах.

– Разве я могу разочароваться? Ты прекрасна.

– Нет, я не прекрасна.

– Кто может судить о том, прекрасна или не прекрасна музыка? – требовательно спросил он.

– Слушатель.

– А кто решает, прекрасно или не прекрасно увиденное?

Она колебалась секунду, потом неохотно произнесла:

– Тот, кто это видит.

– Значит?.. – Воспользовавшись мгновением, он снял с нее блузку и опытным движением расстегнул бюстгальтер.

Она не пыталась прикрыться, как он ожидал, а потянулась навстречу ему:

– Иди ко мне, я хочу ощутить твою кожу.

– Ты будто создана для меня, – с жаром произнес Нео. – Я обожаю твою страстную невинность.

– Страстная невинность? Это про меня, – рассмеялась Кэсс, и в смехе ее послышалась горькая нотка.

Но смех мгновенно превратился в стон, когда Нео дал ей то, чего она жаждала, и он почувствовал, как задрожали женственные руки, обвивавшие его плечи. И как такой чувственной женщине удалось прожить без секса до двадцати девяти лет? Даже с ее образом жизни и комплексами?..

– Это так прекрасно, – выдохнула она ему в ухо, все теснее прижимаясь к нему и упираясь своими упругими грудями в его тело. – Так прекрасно!

– Да…

– Я хочу снять и брюки.

– Пожалуйста. – Он расстегнул ее темно-синие брюки и стянул их с бедер.

И замер на секунду, не в силах оторвать взгляда от ее обнаженного, распростертого на его кровати тела, на котором остались лишь одни трусики.

– Ты потрясающая, – прошептал Нео.

Она покачала головой:

– Теперь я знаю, что ты лжешь. Ты говорил мне, что у меня – птичьи ноги.

– Я дразнил тебя. – Он прижался к ней всем телом, с наслаждением ощущая ее обнаженную кожу. – Я рисовал в своем воображении картину, как ты закидываешь их мне на спину, в то время как я лас каю тебя…

– Не может быть!

– Именно это я себе представлял.

– Вот так? – спросила она невинным голосом, совершенно не сочетающимся с озорным блеском в ее глазах. Она обхватила ногами его бедра, скрестив икры на его спине.

– Именно так. – Он сделал глубокий вдох, задержав дыхание, и тело его напряглось. – Осторожнее. Я рискую забить гол еще до того, как игра будет окончена.

– Такой Казанова, как ты? – поддразнила его Кэсс. – Не могу в это поверить.

– Поверь мне. – Как ни трудно было ему признаваться в этом, это было правдой.

– Мне нравится, что я так возбуждаю тебя.

– Мне тоже это нравится. – И чтобы доказать, как сильно ему это нравится, Нео снова стал ее целовать.

Ноги ее, закинутые ему на спину, расцепились, когда он стал целовать ее атласные плечи, а потом стал спускаться ниже.

Дыхание ее участилось, стало прерывистым.

– О… о… Нео… да. Мне так хорошо.

Он бы рассмеялся, если бы в легких его было достаточно воздуха, но сразу же забыл о смехе, когда его губы сомкнулись вокруг нежно-розового соска и Кэсс вскрикнула от пронзившего ее наслаждения. Он ощутил восторг победы. Она была невероятно отзывчива. К нему.

Все ее ответные реакции принадлежали ему, и только ему. Как и она сама. И не важно, как долго он будет ею обладать. Эта мысль билась в его сознании неистовым, первобытным барабанным боем. Эта женщина принадлежала ему.

Ее руки зарылись в его волосы, когда она приподняла свои бедра в древнем, как мир, неосознанном призыве. Но, как бы сильно Нео ни хотел откликнуться на эту немую мольбу, Кэсс еще не была готова. Пока не была. Но будет…

Он хотел доставить своей чувственной маленькой девственнице небывалое плотское наслаждение. Он хотел довести ее до умопомрачения, показав, что такое секс.

Решительно настроившись достичь этой цели, Нео двигался вниз вдоль ее тела, лаская губами и языком ее солоноватую гладкую кожу. Она извивалась под его поцелуями и что-то бессвязно приказала ему, когда он облизал языком ее пупок. Его руки неустанно трудились, побывав во всех местах, которых коснулся его язык.

Он играл с ее грудями, но когда ущипнул и пощекотал ее напрягшиеся маленькие соски, она изогнулась так, что чуть не свалилась с кровати. Он рассмеялся победным и ликующим смехом, уткнувшись лицом в ее живот, а затем стал целовать ее все ниже и ниже. Нео достиг ее розовых, нагретых жаром тела трусиков и замер, прикусив зубами резинку на поясе.

Кассандра застыла, будто превратившись в мрамор. Она лежала на спине, неотрывно глядя на него. Глаза их встретились, когда он дал ей молчаливое обещание, и тело ее вмиг затрепетало. Нео понял, что она прочитала послание, которое было в его взгляде. Он собирался сделать все, что было в его силах, чтобы этот первый опыт стал для нее незабываемым.

Она заслуживала того, чтобы испытывать самые немыслимые ощущения. И он хотел доставить ей наслаждение. Кэсс не была женщиной на одну ночь; она была его подругой. Ее невинность была не только мощным возбуждающим средством, но и большой ответственностью.

Дернув головой, он стал стягивать с нее маленькую полоску из кружев. Лицо Кассандры ярко вспыхнуло: на нем отразились и страстное желание, и девственная нерешительность. Она приподняла бедра, помогая ему, и он снял с нее оставшийся кусочек ткани.

В других обстоятельствах Кэсс конечно же сгорела бы от стыда, но сейчас совершенно забыла об этом. Ее соблазнительное тело было полностью обнажено.

– Твое тело может испытать еще множество потрясающих ощущений, и я хочу показать тебе их.

– Тебе это тоже доставит удовольствие?

Она была очаровательна, его сладкая маленькая Кассандра.

– Когда я целую и ласкаю тебя, я возбуждаюсь так, что могу не остановиться…

– Войди в меня.

Эти простые откровенные слова, сорвавшиеся со строгих губ, чуть не довели его до крайней черты.

– Ты играешь с огнем.

– Замечательно. – Действительно, она выглядела так, будто гордилась собой. Затем, склонив голову, пристально взглянула на него сквозь полуприкрытые ресницы, и он понял, что она покончила со своей нерешительностью. – Ведь ты хочешь войти в меня? Только прошу, не сразу…

– Милая моя, я никогда не причиню тебе боли. Даже случайно. Я буду очень нежен и осторожен с тобой, даже если ты будешь умолять меня поторопиться.

– Это будет весело.

– Думаю, что да.

– А что еще нас позабавит?

– Много чего еще.

– Например, ты. Обнаженный.

– Ты просто восхитительна!

– Не представляешь, как я рада слышать это. А теперь раздевайся.

– Я уже разделся, разве ты не заметила?

– Не надо острить. Ты знаешь, чего я хочу.

– А… Ты хочешь равенства?

– Да, снимай свои трусы. Похоже, тебе в них не очень удобно. – Она изо всех сил старалась сделать вид, что его удобство – это единственное, что ее беспокоит. И конечно, голодный блеск в ее невинных глазах это полностью опровергал.

Тем не менее, взглянув на себя, он был вынужден согласиться с ее утверждением. Его трусы сидели на нем ужасно: в паху возник огромный бугор, который давил на них изнутри. Казалось, эластичная ткань вот-вот лопнет. Несмотря на это, Нео не был уверен, что готов сию же секунду снять с себя трусы. Это означало бы перейти определенный психологический барьер. Последний барьер, который стоял между ним и пока еще нетронутой преградой между ее ног.