Текст книги "Девушка из Италии"

Иногда я задавалась вопросом, что хочет от жизни Лука, и чувствовала его неприкаянность, но никогда этого с ним не обсуждала. Возможно, в глубине души я понимала, что планы на будущее могут его у меня отобрать, и не хотела об этом даже думать.

На летние каникулы мы с Лукой возвращались в Неаполь. Должна признать, приезжать домой становилось все сложнее. Каждый июль и август мы с Лукой на несколько недель возвращались в прошлое. Он готовил, а я обслуживала столики в кафе вместе с Карлоттой. Она редко расспрашивала меня о новой жизни в Милане, а я редко расспрашивала ее, не желая огорчать. Я видела: она несчастна и неудовлетворена и ее жизнь с папой и Эллой – совсем не то, о чем она мечтала в юности. Может, я не хотела, чтобы ее уныние сказалось на моем оптимистичном восприятии будущего. Честно говоря, и я, и Лука радовались, когда лето заканчивалось и мы могли сбежать обратно в Милан, к нашей настоящей жизни.

Мне было двадцать один год, когда я окончила музыкальное училище. Я получила золотую медаль – высшую награду. Пение стало моей жизнью, и пока ровесницы влюблялись или страдали из-за любви, романтические перипетии мало влияли на мою повседневную рутину. Может, будь все иначе… кто знает? Я была такой невинной, как ты можешь понять, совершенно неготовой к тому, что ждало меня дальше…

Глава 14

Милан, июнь 1976 года

– Розанна, спасибо, что зашла! – Паоло тепло улыбнулся вошедшей в его кабинет Розанне. – Пожалуйста, садись!

Она села.

– Ну, уверен, для тебя не станет сюрпризом мое предложение присоединиться к труппе театра.

– Это чудесная новость! Спасибо, Паоло! – В глазах Розанны засияла радость.

– Ты получила золотую медаль, поэтому я уверен, что ты понимаешь: Ла Скала ждет от тебя великих свершений. Вопрос – куда тебя поставить. Твой голос заслуживает большего, чем хор, но… – Паоло переложил с места на место какие-то бумаги. – Я не хочу торопить события. Тебе всего двадцать один. Впереди карьера, которая может продлиться сорок лет. Тебе нужно повзрослеть и набраться опыта, прежде чем мы сможем давать тебе роли, достойные твоего голоса. Ты понимаешь, о чем я, Розанна?

– Думаю, да, – кивнула она.

– Знаю, с тобой связывались другие театры. Наверное, предлагали роли?

Розанна покраснела, задаваясь вопросом, откуда Паоло мог об этом узнать.

– Да. Ковент-Гарден и оперный театр «Метрополитен» в Нью-Йорке проявляли интерес.

– Конечно, решать тебе. Но, Розанна, если ты останешься с нами, мы с Риккардо обещаем строить твое будущее наилучшим для тебя образом. Предлагаем следующее: на грядущий сезон мы заключим с тобой контракт как с солисткой. Я хочу дать тебе несколько небольших ролей. Но выступать ты будешь не чаще двух-трех раз в неделю. Это позволит продолжать занятия вокалом, не слишком перегружая голос. Риккардо согласился работать с тобой раз в неделю, чтобы расширять и совершенствовать репертуар, – объяснил Паоло. – Думаю, еще тебе стоит подучить некоторые ведущие роли. Тогда ты сможешь выступать на репетициях и лучше почувствуешь сцену. Однако, – добавил Паоло, – вряд ли появится возможность исполнить их перед публикой, потому что в случае болезни один ведущий исполнитель заменяется другим ведущим исполнителем из труппы. Но думаю, подобный опыт окажется очень полезен, когда – а я надеюсь, это будет очень скоро – ты станешь ведущей солисткой. Что скажешь?

Розанна невольно ощутила укол разочарования, выслушав Паоло. Ей недавно пришло письмо из театра «Метрополитен» – их приглашение на грядущий сезон включало роль Джульетты в «Ромео и Джульетте», а Ковент-Гарден предложил не менее интересные роли. Но Розанна понимала: Паоло говорит разумные вещи. Кроме того, этот мужчина поддерживал ее с семнадцати лет.

– Хорошо, Паоло, – ответила она, пытаясь изобразить благодарную улыбку.

Паоло пристально посмотрел на Розанну и сразу прочитал ее мысли.

– Розанна, пожалуйста, не думай, что мы пытаемся тебя сдержать! Я повидал слишком много подающих надежды молодых сопрано, оказавшихся в центре внимания раньше, чем следовало. Они выгорают годам к тридцати. Твой голос – драгоценность, и мы с Риккардо не хотим нагружать тебя – или его – слишком сильно или рано. Возможно, мой план не столь привлекателен, как прочие предложения, но тебе надо набраться опыта и иметь возможность совершать ошибки незамеченной.

– Конечно, – кивнула Розанна. – Я понимаю, Паоло. Правда.

– А через год, надеюсь, здесь случится твой дебют. Я подумываю открыть следующий сезон «Богемой». Разумеется, ты будешь играть Мими, и мы можем попробовать заманить Роберто Россини на роль Родольфо.

У Розанны загорелись глаза:

– Мими в «Богеме» всегда была моей мечтой!

– Хорошо. Ну, вроде все обсудили – кроме твоей зарплаты, – продолжил Паоло. – Опять же, она будет не столь большой, как за ведущие роли в нью-йоркском «Метрополитен», но поверь, Розанна: в будущем у тебя не возникнет проблем с деньгами. Думаю, четырехсот тысяч лир за сезон вполне хватит на жизнь, плюс будут дополнительные выплаты за переработку и выступления. Тебя устроит?

– Да, спасибо! Это более чем щедро.

– И, Розанна, если ты вдруг почувствуешь себя несчастной, смело приходи ко мне: поговорим. Помни, это делается и ради тебя. Ну как, принимаешь предложение?

Паоло даже не догадывался, что он закинул идеальную наживку. Розанна все еще грезила, как будет петь через год в «Богеме» с Роберто Россини.

– Да. Паоло, спасибо за все!

– Тогда я счастлив. А теперь, думаю, тебе стоит позвать друзей и отметить это событие.

– Непременно! Паоло, могу я спросить еще одну вещь?

– Конечно.

– Присоединится ли к труппе Эби Холмс? Обещаю, я никому не скажу ни слова.

– Она твоя близкая подруга, верно?

– Да.

– Тогда точно присоединится, чтобы вам не пришлось расставаться.

– Я так рада! За нас обеих. – Розанна сложила ладони, довольная, что картинка ближайшего будущего наконец сложилась. – Еще раз спасибо, Паоло!

Когда Розанна вышла из кабинета, Паоло вздохнул с облегчением. Он не был уверен, что она примет предложение. И если присутствие Эби Холмс обрадует его протеже, он найдет для нее местечко в заднем ряду хора. В ближайшие годы Розанне понадобится вся поддержка, которая только возможна. Сейчас она пребывает в невинном неведении касательно зависти и соперничества среди артистов за кулисами. Розанне придется обзавестись крепкой броней, если она хочет занять достойное место в профессии. Ей предстоит многому научиться, и присоединение к труппе будет сродни резкому пробуждению.

* * *

– За нас! – сказала Эби.

– За вас обеих! – добавил Лука.

Три бокала встретились в очередной раз за вечер. На маленьком столике в квартире Розанны и Луки виднелись следы спонтанного празднования – две девушки наслаждались хорошими новостями.

– Поверить не могу, что Паоло действительно взял меня в труппу! – воскликнула Эби. – Я чуть в обморок не упала, когда он позвал меня и сообщил об этом! Уже планировала собирать вещи – родители ждут дома, в Англии, в любой момент.

– Так ты довольна? Я думала, ты не слишком стремишься к карьере оперной певицы, – осторожно спросила Розанна.

Эби всплеснула руками, изображая отчаяние, и повернулась к Луке.

– Господи, твоя сестра порой так наивна! Конечно, мне хотелось попасть в труппу, но я морально готовилась к отказу, делая вид, что это меня не волнует. Типично для англичан – не показывать истинных чувств, держаться молодцом и все такое. Это у вас, эмоциональных итальянцев, душа нараспашку. Ну, – Эби выразительно глянула на Луку, – у большинства.

– На что вы намекаете, юная леди? – мягко усмехнулся Лука с необычной для него игривостью.

– Мой братец – тайная лошадка, – протянула Розанна по-английски.

– Вообще-то, правильно говорить «темная лошадка», – хихикнула Эби. – Так и есть! Верно, Лука?

Лука добродушно пожал плечами:

– Как скажешь, Эби.

– Скажу! – Она допила из бокала остатки вина. – Увы, бутылка закончилась. Сегодня я могла бы выпить гораздо больше!

– Мы выпили уже две. Помнишь, что Паоло говорил насчет голоса и алкоголя? – серьезно напомнила Розанна.

– Знаю, знаю, – вздохнула Эби. – И, наверное, теперь, когда я стала полноправным членом труппы и могу сделать карьеру певицы, мне пора начать относиться к этому серьезно. Какая тоска!

Розанна сдержала зевок.

– Смотрите-ка, наша маленькая солистка устала! – поддразнила Эби. – Слушай, иди-ка спать, а мы тут все уберем. Правда, Лука?

– Если вы точно не против. Должна признать, я немного устала… – Розанна встревоженно нахмурилась. – Надеюсь, я не заболеваю. В понедельник у меня первый урок с Риккардо.

– Ой, только послушайте нашу диву! Теперь будет становиться все хуже, Лука! – Эби изобразила сарказм. – Это только начало – скоро у тебя появятся все замашки примадонны: нас ждут неврозы из-за состояния здоровья, жалобы из-за колечка сигаретного дыма, попавшего в ее нежные ноздри с расстояния в сотню метров, и…

В Эби полетела диванная подушка.

– Диве надо выспаться, чтобы блистать дальше. Спокойной ночи! – Розанна подмигнула Эби и покинула гостиную.

Лука встал и начал уносить посуду на маленькую кухню, а Эби принялась копаться в рюкзаке.

– Смотри, что нашла! – Она продемонстрировала вошедшему в комнату Луке бутылку бренди. – Совсем про нее забыла, – наврала она. – Хочешь?

– Нет. Спасибо, Эби! Мне уже достаточно, – ответил Лука.

– Не будь таким занудой, Лука! Сегодня особенный вечер, и я очень обижусь, если ты откажешься разделить со мной радость. Совсем немного… Пожалуйста!

– Хорошо, – нехотя согласился он.

Лука наблюдал, как она наполняет и передает ему бокал, и поднял бровь, увидев количество.

– Не захочешь – я допью. За нас! – провозгласила она, сделала большой глоток и села на диван.

– За тебя, Эби! Bravissima! Я очень за тебя рад, – улыбнулся Лука.

– Правда? Иногда я сомневаюсь, что тебе вообще есть до меня дело, – резко ответила она.

Лука оторопел от таких слов.

– Какие глупости! Эби, ты же знаешь: ты – одна из моих ближайших подруг.

– Да, конечно. Прости. – Эби почувствовала, что разговор принимает опасный оборот, и сменила тему: – Итак, чем займешься теперь, когда Розанна повзрослела? Ты ведь больше не нужен, да?

– Ну, думаю, ты преувеличиваешь. Розанне все еще потребуется поддержка семьи, когда она присоединится к труппе.

– Верно, Лука, но она уже взрослая женщина. Но должны же у тебя быть какие-то мысли насчет будущего! Останешься в Милане и продолжишь работать в кафе?

– Нет. Это просто ради денег. Я точно знаю, чем займусь. – Лука сел на диван и сделал глоток бренди.

– Тогда расскажи про свой план. Я умираю от любопытства! Может, открыть ресторан?

– Нет, – печально улыбнулся Лука, – точно нет.

– Хорошо. Может быть, ты хочешь когда-нибудь жениться? Завести семью?

– Может быть.

– Лука, могу я задать личный вопрос? – Алкоголь придал Эби смелости.

– Можешь, но получишь ли ты ответ – уже другая история, – спокойно ответил Лука.

– Хорошо. Почему за все годы нашего общения у тебя никогда не было девушки? В смысле ты… ты…

Внезапно Лука издал удивленный смешок:

– Ну и вопросы у тебя! Нет, Эби. Если у мужчины нет женщины, это еще ничего не значит.

– Тогда… ты считаешь меня привлекательной? – выпалила Эби.

Лука пристально посмотрел на сидящую рядом с ним девушку. Ее прекрасные светлые волосы красиво обрамляли овальное лицо, а яркие голубые глаза оживленно блестели. Он невольно бросил взгляд на ее длинные стройные ноги.

– Думаю, ты очень красивая. Нужно быть слепцом, чтобы не заметить!

– Тогда, – медленно сказала она, – если тебе нравится мое общество и ты считаешь меня красивой, почему ты никогда не пытался…

– Прошу, не задавай мне таких вопросов!

Лука вскочил, подошел к окну и выглянул на еще оживленную улицу. Там прогуливались парочки – держась за руки, неторопливо, словно люди, у которых нет никаких особых целей, кроме друг друга. Лука почувствовал острую боль, молча признав, что ему ничего подобного не суждено. А если бы он и выбрал кого-то, то только девушку, к которой успел так привязаться… успел полюбить. Ту, что сидит у него за спиной на диване. Он сделал еще один глоток бренди и поставил стакан на подоконник. Но знал, что должен быть честен с Эби: ради нее – ради них обоих.

– Лука, ты должен знать, что я к тебе чувствую, почему занялась церковным хором и почему буквально живу в этой квартире, – настояла она.

– Я думал, потому что ты лучшая подруга моей сестры и потому что хотела помочь… – повернулся к ней Лука.

– Конечно, конечно, – быстро согласилась она. – Я обожаю Розанну, она мне очень дорога. И мне нравилось организовывать и обучать хор. Но ты ведь должен понимать, что за этим кроется нечто большее?

– Эби, прошу, я не понимаю!

Повисла короткая пауза. Эби осушила стакан. Настала пора действовать – сейчас или никогда.

– Лука, могу я тебе кое-что сказать? Нечто очень важное? Я… Думаю, я тебя люблю.

Лука посмотрел на нее с болью в глазах.

– Боже, это настолько ужасно? – спросила Эби.

– Нет, да… Я… – Он снова отвернулся, склонив голову.

Эби встала и медленно подошла к нему.

– Пожалуйста, Лука, отвечай честно. Ты правда можешь сказать, что ничего ко мне не чувствуешь?

Эби придвинулась ближе, оказавшись прямо перед ним. Наконец он заговорил:

– Нет, не могу.

Эби провела пальцами по его спине.

– Тогда поцелуй меня.

– Нет… Я… – Он резко обернулся, и их лица оказались мучительно близко.

Эби притянула его к себе и прильнула к его губам. Она чувствовала, как он расслабляется, пока дразнила его поцелуем. Она заключила его в объятия, и наконец он начал отвечать.

Эби множество раз проживала это мгновение в своем воображении, но реальность оказалась намного лучше, чем она могла мечтать.

Потом он со стоном отстранился.

– Прошу! Хватит!

– Что? Почему? Я знала, что у тебя есть ко мне чувства. Я ведь это не выдумала, верно? Да, за последние четыре года у меня бывали парни, но они ничего не значили. В моем сердце никогда не было никого другого. Там только ты, Лука, навсегда!

Эби подалась вперед, но Лука отшатнулся от нее, как загнанное животное. Он опустился на диван и закрыл лицо руками.

– Я… Ох, Лука, в чем же дело? Умоляю, ответь!

Когда он поднял взгляд, Эби увидела в его глазах слезы. Он медленно покачал головой:

– Ты не поймешь.

– Пойму, обещаю. Если наши чувства совпадают, мы справимся с любой проблемой. – Она села рядом с ним.

– Нет, Эби. У нас нет будущего. Прости, мне ужасно жаль, если я хоть на мгновение позволил тебе поверить в обратное.

Она глубоко вздохнула и убрала волосы с лица, пытаясь сохранить самообладание.

– Тогда объясни почему.

– Хорошо. Дорогая Эби, я постараюсь изо всех сил. – Лука тоже сделал глубокий вдох, готовясь к рассказу. – Понимаешь, когда я был моложе, то постоянно спрашивал себя, почему я несчастен. Словно искал чего-то – того, что не могли дать ни женщины, ни карьера. Потом я приехал с Розанной в Милан и, как ни иронично, получил ответ в первый же день.

– Как? Где?

– Я оказался в церкви Благословенной Девы Марии. И увидел там ее.

– Кого? – у нее задрожала губа.

– Марию, Богоматерь, – тихо сказал Лука. – Знаю, звучит странно и глупо, но она со мной говорила. С того момента все встало на свои места, и я осознал свое место в жизни. Поэтому, – он взял Эби за руку, – я не могу быть с тобой, не могу любить ни одну женщину. Я посвятил свою жизнь Богу.

Эби смотрела на него в изумленном молчании. И лишь со временем смогла заговорить.

– Я тоже верю в Бога. Но это же не запрещает тебе кого-то любить, разве нет? Я думала, Бог есть любовь…

– Да, Эби, но я должен полностью посвятить себя вере. Я ждал, пока Розанна не окончит училище. Она была моим главным приоритетом. Но скоро я уеду в семинарию в Бергамо и проведу там семь лет. Я собираюсь учиться на священника, Эби. И поэтому не могу быть с тобой. Ну вот, – выдохнул он, не в силах поверить, что наконец произнес эти слова. – Я это сказал. Я не жду от тебя или от Розанны понимания, но очень о нем мечтаю.

Глубоко шокированная Эби едва сдержала истерический смех. Но потом, заглянув Луке в глаза и всмотревшись в его нежное лицо, поняла: это не игра и не предлог. И это все объясняет.

Лука пристально на нее посмотрел:

– Ты считаешь, я сошел с ума, да?

– Нет, я… Конечно, я так не считаю. Правда. Но Лука, если ты станешь священником, тебе придется отказаться от всех мирских удовольствий. Ты правда к этому готов?

– Совершенно.

– Но все же ты не можешь сказать, что ничего ко мне не чувствуешь?

– Нет, – признал он. – Не могу. Как только я тебя увидел, Эби, я почувствовал нечто невероятное. И с того мгновения ты занимаешь в моем сердце особое место. Мы так сблизились за последние четыре года…

– Да. И, возможно, «нечто невероятное» и есть любовь, Лука.

– Да, – наконец согласился он. – Думаю, ты права. Но неужели ты не видишь? Ты – одно из испытаний, посланных мне Богом. Испытание, которое я только что провалил. – Он разочарованно опустил голову.

– Даже не знаю, радоваться или обижаться, – глухо сказала Эби.

– Прости, я высказался не совсем верно… – поспешно извинился Лука. – Но я хотел как лучше. Ты первая и единственная женщина, которую я любил.

– Значит, ты признаешь, что меня любишь?

– Да, думаю, я люблю тебя, Эби. Я провел столько ночей, мечтая о тебе и моля Бога о наставлении! Из-за твоего постоянного присутствия мне приходилось нелегко. Поэтому иногда я мог вести себя… отчужденно.

– Значит… – С тяжелым сердцем Эби признала, что не сможет изменить ситуацию. – Когда ты собираешься поступать в эту… семинарию?

– Я уже прошел собеседования. Если все сложится, я уеду в Бергамо через шесть недель, когда мы с Розанной вернемся из Неаполя.

– Ясно. Розанна знает?

– Нет. Я собирался ей рассказать, но не хотел портить день, когда она получила такие хорошие новости.

– Она огорчится. Вы так близки…

– Нет, не думаю. Если она меня любит – а я верю, что так, – она будет за меня счастлива.

– Возможно, – вздохнула Эби. – Прости, что я не могу за тебя порадоваться, по крайней мере сейчас. Нет никакого способа убедить тебя передумать?

Тоска в ее голосе ранила Луку в самое сердце, но он знал: нужно сохранять твердость.

– Нет. Никакого.

Она больше не могла сдерживать слезы.

– Тогда обними меня, Лука, прошу!

Лука раскрыл объятия, и она прильнула к нему. Он гладил ее по волосам, чувствуя, как тело наполняется волнением.

– Знаешь, ничего не изменится.

– Ты о чем?

– Мои чувства. Наша история.

– Эби, обещаю: изменится. Ты красивая девушка и еще очень молода. Однажды кто-нибудь полюбит тебя так, как я не сумел. И ты обо мне позабудешь.

Эби вытерла слезы рукой.

– Никогда, – ответила она. – Никогда.

На следующий день Розанна сидела за столом и слушала рассказ Луки. Как ни странно, несмотря на печаль из-за его отъезда, она почувствовала облегчение: загадка уединенной жизни ее брата разрешилась.

– Когда ты уезжаешь?

– Осенью, когда мы вернемся из Неаполя.

– О, Лука, я смогу приезжать к тебе в Бергамо?

– Какое-то время нет.

– Ясно.

– Ты же понимаешь, Розанна? Почему я должен уехать?

– Да, если тебе правда этого хочется.

– Я хотел этого много лет, даже не понимая.

– Тогда я за тебя счастлива. Но я буду ужасно скучать!

– И я. Но ты не останешься одна. Думаю, Эби с радостью сюда переедет. Ты же будешь рада?

– Конечно, но это не то же самое.

– Ты будешь так занята новой жизнью в Ла Скала, что даже не заметишь моего отсутствия, piccolina.

– Я понимаю, что тебе нужно уехать и найти свой путь, но я по-прежнему в тебе нуждаюсь… – Пытаясь не заплакать, Розанна бодро добавила: – Интересно, что скажет папа.

– Думаю, обрадуется возможности рассказывать всем подряд о сыне-священнике и дочери – оперной певице, так что он будет счастлив. – Лука взял ее за руки. – Розанна, ты же знаешь, что я по-прежнему люблю тебя и ты – главный человек в моей жизни?

– Да, Лука.

– Но, мне кажется, сейчас мне лучше исчезнуть. Тебе тоже надо научиться независимости.

Розанна печально кивнула.

– Да, думаю, ты прав. Мне пора повзрослеть.

Два месяца в Неаполе пролетели быстро. В кафе приходило много народу, и Розанне не удавалось провести с Лукой столько времени, сколько хотелось. Как и предсказывал ее брат, услышав новости, Марко принялся хвастаться, что его сын станет священником. Именно это, а не поступление дочери в Ла Скала стало основной причиной для празднования. Розанна спокойно относилась к отсутствию интереса отца к ее карьере – это лишь показывало, насколько далеко она отошла от безопасного, но маленького мирка Пьедигротты. Она и не ждала от папы понимания.

Перед отъездом в Милан, понимая, что теперь она не скоро вернется в Неаполь, Розанна заехала навестить Луиджи Винченци. Они сидели на его красивой террасе, скрытой от сурового августовского солнца, и наслаждались охлажденным белым вином. Розанна испытала укол совести – здесь она чувствовала себя комфортнее, чем в кафе у отца.

– Как думаете, я правильно сделала, согласившись на предложение Паоло? – спросила она, пока Луиджи наполнял ее бокал.

– О да! Уехать за границу и исполнять главные роли звучит очень заманчиво, но у Паоло хватило мудрости дать тебе время.

– Иногда мне кажется, что учеба длится вечно, – вздохнула Розанна. – Мои уроки с вами начались почти десять лет назад!

– И ты продолжишь учиться, Розанна, до самой смерти. Это часть профессии – нужно совершенствоваться. Подумай сама: Паоло было бы гораздо выгоднее сразу дать тебе ведущую роль. Он знает, что ты станешь большой звездой и привлечешь массу внимания. Но вместо этого они с Риккардо Бероли хотят тебя обучить, дать время, необходимое для формирования уверенности и освоения репертуара. Думаешь, другие сопрано получают такой особый подход от художественного руководителя одного из величайших оперных театров мира?

Розанна заметила в его глазах искорки веселья.

– Нет. Простите, я веду себя нетерпеливо и эгоистично!

– Это все артистический темперамент – он будет развиваться вместе с твоим голосом, – хихикнул Луиджи. – Ты на своем месте, Розанна. Доверься мне! И доверься Паоло с Риккардо. Мы на твоей стороне.

Полчаса спустя Луиджи проводил ее к выходу.

– И передавай мои лучшие пожелания брату. Надеюсь, у него все получится на избранном пути.

– Хорошо, – кивнула Розанна. Она потянулась и ласково расцеловала наставника в обе щеки. – Спасибо, Луиджи! Возможно, увидимся в Милане, на моем первом большом выступлении?

– Ни за что на свете не пропущу его! – Он расцеловал ее в ответ. – Ciao, Розанна! Продолжай работать.

– Хорошо. – Она улыбнулась, помахала рукой и ушла.

Через четыре дня после возвращения в Милан Розанна провожала Луку на центральный вокзал, откуда начинался его путь в Бергамо. Розанна обняла брата в последний раз перед тем, как тот сел в поезд.

– Я так горжусь тобой, Лука!

– И я тобой, piccolina. И послушай: у тебя великий дар, Розанна, и, помимо всех благ, за него придется платить большую цену. Не доверяй никому, кроме себя.

– Не буду, обещаю!

– Эби за тобой присмотрит. А ты должна присмотреть за ней.

– Конечно. По-моему, твой отъезд расстроил ее сильнее всех.

– Да, мы сблизились, – нарочито спокойно ответил Лука, пытаясь скрыть истинные чувства.

– Ты будешь писать нам обеим, да?

– Постараюсь. Но прости, если какое-то время писем не будет. У них строгие правила для новичков. Ciao, bella! – Лука расцеловал ее в обе щеки. – Пусть Господь благословит и защитит тебя, пока меня нет!

– Ciao, Лука!

Розанна махала ему вслед, пока поезд не скрылся из вида. Медленно шагая по платформе и затем по оживленным улицам Милана, Розанна чувствовала себя осиротевшей. Лука всегда был рядом. Теперь он уехал, и ей предстояло столкнуться с будущим в одиночку.