Текст книги "Пароходо-корвет «Америка» и его командир А. А. Болтин"

Последующие разбирательства по крушению парохода «Аксай» установили, что в происшедшем вины его капитана А.А. Болтина нет. Некоторое время он служил в одесской конторе РОПиТ, но уже в 1878 г. в «Списке капитанов пароходов РОПиТ» значится «Отставной капитан 1-го ранга Александр Арсеньевич Болтин капитан парохода „Бельбек“»^[168].

Необходимо отметить, что беззаветно преданный своему долгу Александр Арсеньевич успел внести весомый вклад в подготовительные работы на театре военных действий. В середине 70-х гг. начались политические осложнения, а затем и война с Турцией, что означало завершение мирного и весьма успешного этапа в деятельности Черноморского пароходства. С началом войны РОПиТ предоставил в распоряжение Русского правительства все свое имущество, пароходы, склады и мастерские. Пароходы «Одесса» и «Аксай» уже в зиму 1874-75 гг. были оборудованы для перевозки больших масс рекрутов через черноморские порты Севастополь, Николаев, Поти. 15 февраля 1875 г. Н.М. Чихачёв доносил Правлению Общества: «Перевозка новобранцев из Севастополя на Кавказ успешна; несмотря на позднее время года, дурную погоду пароход «Аксай» окончит свой войсковой рейс прибытием в Севастополь 23 января; придет в Одессу и будет готов ко второму бомбейскому рейсу». Десятки тысяч рекрутов были доставлены на оборудованном под перевозки «Аксае» в Причерноморье из центральных губерний России. Четыре парохода были срочно переоборудованы во вспомогательные крейсеры и приступили к боевым действиям. Успешно действовал пароход «Великий князь Константин» под командованием лейтенанта С.О. Макарова. Атаки его минных катеров лишили турок господства на море и заставили турецкий флот отказаться от активных действий.

В 1876 году в Одессе на художественной выставке Общества изящных искусств была представлена работа молодого, но уже известного мариниста Р. Судковского «Кораблекрушение». В обзоре выставки в газете «Новороссийский телеграф» отмечалось: «Заслуживает ещё внимание картина г. Судковского – крушение парохода Аксай. Это очень хорошая картина: рассвирепевшее море, великолепные волны. Особенно прозрачная вода, катящая морские травы. Возле колоссальной скалы лежит на боку Аксай. На плоском каменистом берегу группа людей смотрит на судно и бушующее вдали море»^[169]. В интересной, убедительной статье заместителя директора Одесского художественного музея С.А. Седых «К атрибуции картины Р.Г. Судковского «Кораблекрушение», излагается история создания картины. Автор считает, что находившийся в 1876 г. в Одессе Р.Г. Судковский был знаком с А.А. Болтиным. Картина им написана быстро, меньше чем за четыре месяца. Основные перипетии кораблекрушения «Аксая» Болтин живописал Судковскому и, конечно, показывал фотографию с места крушения. Наличие такой фотографии подтверждает и «Архив Гибсонов», о котором Седых пишет: «В ноябре 2013 года на аукционе Сотбис в Лондоне был продан за £122,500 «Архив Гибсонов» (The Gibson Archive). Его приобрело объединение Королевские музеи Гринвича для коллекции Национального морского музея, входящего в состав объединения. Вторым событием стала выставка, на которой музей представил своё приобретение.

Илл. 45. Кораблекрушение. Художник Р.Г. Судковский. Одесский художественный музей.

В Архиве Гибсонов запечатлены драматические события более чем за 125 лет (1872-1997). Четырьмя поколениями семьи Гибсонов собирались материалы, в том числе фотографии более 200 кораблекрушений, героических поисков, выживших и моменты спасения на побережье Корнуолл и островов С[ц]илли. Среди экспонатов есть фотография с подписью «Aksai», на которой запечатлено крушение парохода. Сличение её с картиной «Кораблекрушение» позволяет утверждать, что картина писалась по этой фотографии. На фотографии отсутствует бурное море, скала и люди на переднем плане»^[170].

В некоторых публикациях о крушении «Аксая» пишется, что оно произошло у острова Сицилия. Как видно, первого автора ввело в заблуждение похожее произношение, другие же просто повторяли знакомое название, не удосужившись обратиться к первоисточнику.

Знакомство с Судковским, который, по-видимому, ввёл Болтина в круг молодых талантливых одесских художников, послужило для Александра Арсеньевича толчком для продолжения занятий живописью. Тем более что времени для этого стало больше.

В это время произошли и большие перемены в его личной жизни. После нескольких лет вдовства Александр Арсеньевич женился на молодой вдове, 24-летней одесситке Елизавете Николаевне Розетти. От первого брака у неё были две дочки^[171]. Отец Елизаветы Николаевны, Раблен Николай, француз, был пастором. Мать сохранила австрийское подданство. Брак был счастливым, и у Болтиных в 1877 и 1878 гг. родились девочки, Елена и Александра.

12 апреля 1877 г. Россия объявила Турции войну, главной целью которой являлось усиление русского влияния на Балканах с перспективой установления контроля над проливами Босфор и Дарданеллы. В тот же день русские войска перешли румынскую, а также турецкую границу на Кавказе, и боевые действия начались. Ещё незадолго до войны пять быстроходных пароходов РОПиТ были переданы Черноморскому флоту, переоборудованные во вспомогательные крейсеры, они предназначались для ведения «обороны Чёрного моря». Командиром парохода «Великий князь Константин» стал лейтенант С.О. Макаров. В ходе войны «Великий князь Константин» прославился минными атаками на турецкий флот, идеи которых разработал и осуществил молодой командир.

Вся Россия следила за боевыми действиями этого самого быстроходного парохода РОПиТ. Минные операции:

– 30 апреля – 1 мая 1877 г. Атака яхты «Султание» на Батумском рейде.

– 28-29 мая 1877 г. Атака броненосного корвета «Иджлалие» на рейде Сулина.

– 11-12 августа 1877 г. Атака броненосца «Ассари-Шевкет» на Сухумском рейде.

– 15-16 декабря 1877 г. Торпедная атака броненосцев на Батумском рейде.

– 13-14 января 1878 г. Потопление канонерской лодки «Интибах» на Батумском рейде.

Боевые действия «Великого князя Константина», где командиром был его подчинённый во время плавания на «Америке» С. О. Макаров, вдохновили Болтина. Он начал писать картину, посвящённую этому кораблю. Завязалась переписка с Макаровым, которого за успешные боевые действия дважды повышали в звании: в сентябре присвоен чин капитан-лейтенанта, а через три месяца он был удостоен звания капитана 2-го ранга. Сохранились некоторые письма Болтина и схемы минных атак Макарова.

В одном из писем Болтин пишет, что картина закончена и он готов переслать её Макарову в Севастополь.

В «Иллюстрированной хронике войны», выходившей Петербурге, были опубликованы 3 рисунка «нашего корреспондента А.А. Болтина» на тему русско-турецких морских сражений на Чёрном море^[172].

Илл. 47. Капитан 2-го ранга С.О. Макаров. 1878 г.

Илл. 48 Схема минной атаки на Батумском рейде. (РГАВМФ. Ф. 17. Оп.1. Д.18. Л. 9).

Илл. 49. Из письма А.А. Болтина С.О. Макарову. (РГАВМФ Ф.17. Оп. 1. Д. 18. Л. 204)

Илл. 50. Фотокопия картины А.А. Болтина «Крейсер «Великий князь Константин» с минными катерами (РГАВМФ. Ф. г-2239. Оп. 1, Д. 4229).

В 1885 г. градоначальником Одессы стал контр-адмирал П.А. Зеленой, давний товарищ по плаванию на фрегате «Паллада» и двоюродный брат А.А. Болтина. Среди одесситов градоначальник Зеленой снискал анекдотическую славу страшного ругателя и грубияна, но был безукоризненно честным, порядочным человеком и рачительным хозяйственником. Один из современников вспоминал: «Градоначальником Одессы… был известный ругатель и преследователь евреев …Зеленой. Но, несмотря на то, что он на приёмах и часто на улицах города ругался площадными словами и отправлял в кутузку без особого разбора и правых и виноватых, все его любили, и когда он ушёл со своего поста, это вызвало всеобщее сожаление. Объяснятся это тем, что он был безупречно порядочным человеком, преследовал взяточников и, в конце концов, справедливо, по-отечески разрешал самые запутанные дела; до суда он не любил доводить дела. Его любили и евреи, так как, хотя он их и ругал трёхэтажными словами и засаживал в кутузку, но их он не давал в обиду чинам местной администрации»^[173].

Зеленой пригласил Александра Арсеньевича поработать в канцелярии градоначальника, а в 1889 г. назначил его брандмайором пожарных подразделений Одессы. Любопытны воспоминания по этому поводу одессита А. Чивонибара: «Другим интересным брандмайором был в Одессе капитан 1 ранга Александр Арсеньевич Болтин, старый морской волк.

 
„Сперва его вода качала
Теперь качает воду он… “
 

Так писал о нём лучший, за всё время существования одесской прессы, стихотворец-фельетонист Марк Ярон. Его остроумные стихотворные фельетоны печатались в «Одесском листке» и производили фурор.

А.А. Болтин попал на должность брандмайора благодаря тому, что родственник его Павел Алексеевич Зеленой состоял одесским градоначальником. Болтин очень гордился своим служебным положением.

„Губернаторов в России больше сотни, – говорил он, – а брандмайоров на всю Россию всего пять! Брандмайоров меньше, чем министров, и я один из этих пяти на всю Россию администраторов!“

По целым дням он в свой квартире рисовал масляными красками картины, вспоминая, как когда-то ездил в Сибирь на собаках»^[174].

Пожарная охрана Одессы имела к этому времени серьёзную историю. 27 сентября 1802 года одесский полицмейстер доложил рапортом градоначальнику о покупке трёх пожарных лошадей и одной водолейной трубы. Эту дату принято считать днём начала организации пожарной охраны Одессы^[175]. Первая одесская пожарная команда называлась Бульварной и располагалась на улице Полицейской (ныне ул. Бунина), примыкая к Бульварному полицейскому участку, который фасадом выходил на улицу Преображенскую.

Илл. 51. Рисунки А.А. Болтина в «Иллюстрированной хронике войны» 1877. № 39. C. 309.

Илл. 52. Рисунок А.А. Болтина в «Иллюстрированной хронике войны» 1877. № 39. С. 308.

В этом же здании по Преображенской, 38, располагалась и квартира брандмайора. В неё и переселился А.А. Болтин с семьёй. Нужно отметит, что здания эти сохранились. Не сохранилась только каланча, на которой всегда находился наблюдатель. Затем были открыты пожарные депо для Александровской пожарной команды (ул. Пантелеймоновская), Херсонской (ул. Херсонская), Старопортофранковская (ул. Михайловская) и Дюковская (ул. Прохоровская).

Яркое описание выезда на тушение пожара Александровской команды оставил В. Катаев в книге «Белеет парус одинокий».

«… И вот теперь участок.

Чем был он до сих пор в Петином представлении? Основательным казённым зданием на углу Ришельевской и Новорыбной, против Пантелеймоновского подворья. Сколько раз мимо него проезжал Петя на конке!..

Главное в этом здании была высокая четырёхугольная каланча с маленьким пожарным наверху. День и ночь, озирая сверху город, ходил человек в овчинной шубе по балкончику вокруг мачты с перекладиной. Мачта эта всегда напоминала Пете весы или трапецию. На ней постоянно висело несколько чёрных зловещих шариков, числом своим показывая, в какой части города пожар. Город же был так велик, что непременно где-нибудь горело.

У подножия каланчи находилось депо одесской пожарной команды. Оно состояло из ряда громадных кованых ворот. Иногда оттуда, при раздирающих криках труб, вырывались одна за другой четвёрки бешеных лошадей в яблоках, с развевающимися белоснежными гривами и хвостами.

Красный пожарный обоз, зловещий и вместе с тем как бы игрушечный, проносился по мостовой, сопровождаемый беспрерывным набатом и оставляя за собой в воздухе оранжевые языки пламени, оторвавшиеся от факелов. Огонь отражался в медных касках. Признак беды вставал над беспечным городом. Кроме этого, ничем замечательным в глазах Пети не отличался участок»^[176].

Пожарные команды были особым миром. Внутри каждой пожарной команды существовало разделение по специальностям: топорщики, лазальщики, факельщики, трубачи. Набирались пожарные по вольному найму. Каждая команда имела лошадей для выезда на пожар строго определённой масти: Бульварная – гнедых, Александровская в яблоках, Дюковская – буланых, Херсонская – вороных, Старопортофранковская – белых.

Илл. 53. Бульварная полицейская пожарная часть. Здесь же размещалась квартира брандмайора.

А.А. Болтин быстро вошёл в этот мир. Он сразу увидел убогость вооружения пожарных команд. Фактически пожарные команды были развалены. В Одессе при численности населения более 400 000 человек в боевом расчёте было всего 3 заливных трубы, 50 лошадей и 96 пожарных. Даже в Херсоне при численности 62 000 населения всего было больше. Нужно было начинать реорганизацию. Много усилий приложил Александр Арсеньевич для организации в Одессе пожарного общества и пожарной команды добровольцев. Впоследствии команда добровольцев называлась Дюковской, по месту размещения на улице Дюковской.

Он добился принятия Городской Думой постановления, согласно которому Одесса была разделена на сторожевые участки, охраняемые ночными сторожами. Это обеспечивало более раннее обнаружение пожаров, а следовательно уменьшало причиняемый ущерб. При нём пожарные команды получили свой флаг.

Илл. 54. Стенд в Одесском историко-краеведческом музее, посвящённый пожарному делу в Одессе в XIX веке. В центре одесские брандмайоры: вверху справа А.А. Болтин.

А.А. Болтин проследил, что пожары, как правило, возникали от неосторожного обращения с огнём при печном отоплении. Городской Думой было принято обязательное постановление, по которому создавались 4 трубоочистных отделения при пожарных частях. Был разработан целый план пожарной реформы в Одессе, которому, к большому сожалению, не суждено было осуществиться.

Александр Арсеньевич всегда лично выезжал на тушение пожаров. Вот как описывает один из таких выездов ветеран и историк пожарного дела в Одессе Ф.И. Литвяков: «В самых опасных местах, где больше всего бушевал огонь, с ним самоотверженно сражались брандмайор А.А. Болтин, брандмейстер Бульварной команды П.И. Скарлато, брандмейстер Александровской команды С.Ф. Биццили, брандмейстер Херсонской команды С.П. Сазонов»^[177]. С Болтиным часто на пожары выезжала и его жена Елизавета Николаевна, которая, по отзывам, была очень энергичной женщиной.

В 1890 г. Болтин принял участие в 1-й выставке Товарищества южнорусских художников, состоявшейся в Одессе, картиной «Крейсер „Память Меркурия“». Выставка была заметным культурным событием, принять в ней участие было большой честью для художников. Александр Арсеньевич с удовольствием общался с дружными одесскими художниками, бывал на их знаменитых «четвергах». Собрания художников проходили в доме Е.И. Буковецкого^[178], инициатора этих встреч, в его осбняке на улице Княжеской. На этих встречах любил бывать писатель И.А. Бунин, часто приезжавший в Одессу. Интересные воспоминания о «четвергах» художников оставила его жена В.Н. Муромцева-Бунина: «Начал он бывать на обедах Буковецкого, который, будучи состоятельным человеком, устраивал пиршества, но приглашал только мужчин. Обеды были еженедельно по четвергам. На них бывало весело, шумно, непринуждёно; стол у Буковецкого отличался тонкостью и своеобразием, – рыба подавалась до супа. Беловецкий, изыскнный человек, умный с большим вкусом, старался быть во всём изщным»^[179]. Когда Буковецкий женился, «четверги» перенесли в ресторан Доди, в отдельный кабинет на втором этаже, где во всю длину комнаты стоял стол. На нём художники раскладывали свои альбомы и рисовали друг друга. Здесь же им подавали обед. На «четвергах» художник Г. Головков^[180] рисовал свои знаменитые шаржи.

Илл. 55. Шаржи художника Г. Головкова на А.А. Болтина. Одесский художественный музей.

В 1897 г. В России прошла первая перепись населения. В Государственном архиве Одесской области сохранился лист переписи семеййства Болтиных, проживавших на улице Преображенской 38, в квартире 5. Причём переписной лист заполнил сам Александр Арсеньевич и расписался на нём. В нём записаны:

Илл. 56. Переписной лист Болтиных. ГАОО. Ф. 2. Оп. 8. Д. 1741. Л.2.

Болтин Александр Арсеньевич, хозяин, 65 лет, женат, потомственнй дворянин, родился в Псковской губернии, Холмского уезда, с. Георгиевское.

Болтина Елизавета Николаевна, жена, 46 лет, замужем, потомственная дворянка, родилась здесь.

Болтина Елена Александровна, дочь, 19 лет, девица, потомственная дворянка, родилась здесь.

Болтина Александра Александровна, дочь, 18 лет, девица, потомственная дворянка, родилась здесь.

Ясенц Мария Карловна, слуга, 61 лет, замужем, австрийская подданная, родилась здесь.

В начале 1898 года градоначальник Одессы П.А. Зеленой оставил свой пост, уйдя в отставку. У А.А. Болтина не стало поддержки. Этот год оказался богат на крупные пожары. Во время тушения пожара на большом лесопильном заводе на Пересыпи в мае 1898 г. Болтин получил сильную травму и прямо с пожара был отправлен в больницу. В июле пожар, возникший в центре города в доме Павловского, уничтожил четыре квартала, практически весь центр Одессы. На месте пожара было обнаружено 11 трупов^[181]. После этого пожара Александр Арсеньевич ушёл на пенсию.

Всё свободное время, которого стало много, он посвящал рисованию. Десять рисунков этого периода хранятся в Центральном музеее Военно-Морского флота в Петербурге. Любимым сюжетом был пароходо-корвет «Америка», с которым были связаны лучшие годы Александра Арсеньевича в дальневосточных морях. Одну картину «Пароходо-корвет „Америка“» он подарил в музей в Петербурге, вторую – городу Владивостоку. Недавно в Киеве в Национальном музее «Киевская картинная галерея» выявлена акварель А.А. Болтина «Корабль в порту», на которой изображён трансатлантический лайнер «Бургонь», входящий в порт Гавр^[182]. Сохранилось очень интересное письмо этого времени А.А. Болтина в Главный морской штаб флота:

«Ваше Высокопревосходительство!

Я слышал, что готовящийся к спуску новый крейсер будет носить имя того незабвенного исторического фрегата „Паллада“, на котором я имел честь служить Мичманом, и командовал почти во всё время плавания с 25-го сентября 1852 года по 1ое августа 1854 года, Первой Вахтой. Придя к берегам р. Амура, вследствие штормов и урагана, выдержанных фрегатом в Тихом Океане, его настолько разслабило, что для обратного плавания в Россию он оказался неблагонадёжным, и так как это было военное время, то Адмирал Граф Путятин решил фрегат разоружить и отправить его под фальшивым вооружением в ИМПЕРАТОРСКУЮ Гавань, что и было исполнено.

Прощаясь с „Палладой“, я взял на память одного Орла, который был на щите, закрывающем ростры. Орёл этот находится у меня как память о службе моей на „Палладе“.

В настоящее время, как воспоминание о фрегате, показавшем первым из Русских судов наш Военный Флаг в Нагасаки, – я имею честь предложить, не признаете ли возможным принять от меня в дар этот Орёл, для помещения его на вновь строящийся крейсер „Паллада“.

Отставной капитан 1-го ранга

А. Болтин

23 июня 1899 года»^[183].

Реликвия с фрегата «Паллада» была с благодарностью принята и 15 июля 1899 г. передана на крейсер «Паллада». Дальнейшая судьба крейсера сложилась печально. Он совершил переход на Дальний Восток, принимал участие в Русско-японской войне 1904-1905 гг., но при штурме японцами Порт-Артура был затоплен. После войны был поднят, отремонтирован и вошёл в состав японского военно-морского флота под именем «Цугару». Но всего этого Александр Арсеньевич уже не узнал.

23 апреля (6 мая) 1901 г. в газете «Одесский листок» появилось объявление:

«Удручённая горем семья извещает родных, друзей и знакомых о кончине горячо любимого мужа, отца и деда

Капитана 1-го ранга Александра Арсеньевича Болтина,

Скончавшегося после продолжительной и тяжёлой болезни 22 апреля в 2½ часа утра. Панихида: 23 апреля в 1 и 7 часов дня. Вынос тела 24 апреля, в 3 часа в Николаевскую Приморскую церковь, а оттуда на Старое кладбище»^[184].

Сообщение о смерти А.А. Болтина появились и в некоторых центральных газетах.

25 апреля в «Одесском листке» появилось описание похорон:

«Похороны А.А. Болтина.

Чины одесской пожарной команды, во главе со своим начальником, выказали большую сердечность при погрбении А.А. Болтина. Кроме пожарного оркестра, впервые участвовавшего в похоронной процессии, отдать последний долг усопшему явились все брандмейстеры г. Одессы, члены вольно-пожарной дружины и нижние чины пожарных команд. К 3-м часам дня, во время выноса тела, в квартиру покойного прибыли: капитан над портом генерал-майор В.П. Перелешин, и. должность городского головы А.А. Швандер, председательница Касперовской общины сестёр Красного Креста графиня Е.В. Капнист и много других лиц. При выносе тела брандмайор Э.Э. Лунд покрыл гроб пожарным флагом и процессия направилась в Николавскую церковь, куда гроб был отнесён матросами Р.О.П.иТ. После заупокойной литии настоятель церкви о. И. Розов произнёс надгробное слово. После отпевания, гроб был поставлен на «багорный ход» и печальный кортеж направился по Преображенской улице. У здания Бульварного участка шествие было встречено выстроимшимся пожарным обозом. Хор музыкантов исполнил «Коль славен». Затем отслужена была краткая лития. К Старому кадбищу похоронная процессия шла в следующем порядке: впереди на бархатных подушках брандмейстеры несли ордена и знаки отличия покойного, затем следовал взвод матросов Р.О.П.иТ., нижние пожарные чины, вольно-пожарная дружина и хор архиерейских певчих следовали за гробом. 2 колесницы были увешены венками. Во время отдания почестей пожарной командой сделана была тревога о пожаре в 4-й части. Нижним чинам этой части пришлось поспешить на пожар. Тело А.А. Болтина погребено на Старом кладбище в фамильном склепе»^[185].

Илл. 57. Николаевская Приморская церковь. Фото 80-х годов XIX века.

Нужно отметить, что с 80-х годов 19 века на Старом кладбище уже не производились захоронения, исключения делались только для именитых особ. Здесь упокоились самые видные люди Одессы. Но пойти поклониться могиле прославленного мореплавателя сейчас уже нельзя. В 30-е годы 20 века кладбище было ликвидировано. Сейчас на этом месте скорби и поминовения парк культуры и отдыха «Преображенский» (до 90-х годов «парк Ильича») и зоопарк. Остаётся только горько вздохнуть вслед за римлянами, «sic transit gloria mundi», так проходит слава мирская. Может, уже всё же прошло время не помнящих родства?